Наталья Борисовна Русинова
Terra Mirus. Тебе не кажется
Глава 16
Настроение у Алисы прямо с утра выдалось паршивым, под стать погоде.
Во-первых, мама строго запретила рассказывать папе про драку с чудищами. Точнее, про нападение самих ламий говорить было можно и даже нужно, а про то, что они маме чуть не раскроили шею – нельзя. И получается, что Алисе, чтобы сберечь папины нервы, придется ему врать. Во-вторых, Индра после случая на кладбище тоже ходил смурной и погруженный в одному ему известные думы.
Кира отвезла их домой, окинула взглядом кавардак на всех горизонтальных поверхностях и полные кошачьи лотки, затем посмотрела на Илону, сидевшую без сил на обувном пуфике в коридоре. Через пару минут девочка с Земли и мальчик из таинственного Иномирья бок о бок шуршали вениками и тряпками, наводя чистоту. Валькирия тем временем поменяла кошкам горшки, выписала легкий, но поучительный поджопник пушистому куцехвосту, попытавшемуся спереть со стола кусок сырого мяса, накормила маленьких и орущих без перерыва котят, заварила Илоне успокоительный отвар и отправила вместе с кружкой в кровать. А затем нажарила стейков и к ним целую сковородку потрясающей картошки, румяной до хруста на зубах, настругала салат из овощей и исчезла, как добрая фея из сказки про Золушку. На кухонном столе остался лишь номер телефона, нацарапанный на тетрадном листе огрызком карандаша, с припиской «Илоне – позвонить утром обязательно и рассказать, как дела!»
После уборки Алиса очнулась такой голодной, будто не сидела пару часов назад у Киры в гостях, и не слопала за один присест пять огромных бутербродов с ветчиной. Мама спала беспробудным сном. Мистер Киска, лежащий на подушке у ее головы, лишь недовольно зыркнул зелеными глазищами в полумраке спальни, мол, нечего ее беспокоить, пусть отлежится после кровопотери.
В итоге девочка, оставшись наедине со своими переживаниями и сковородкой картошки, объелась так, что джинсам в районе живота стало тесно. Индра же едва притронулся к еде.
– Тебе не нравится картошка? – изумилась Алиса, съев первую порцию и приканчивая добавку.
– Не знаю, я ее до этого никогда не ел, – пожал плечами сокол, а затем помялся и спросил. – Тебе точно завтра нужно в школу?
– А как же? Всем надо в школу, только неучи уроки прогуливают. Тут осталось всего ничего, несколько дней итоговых контрольных работ. Затем дадут четыре недели желающим для исправления оценок в лучшую сторону, кому не нужно – могут на занятия не приходить. А уже потом объявят отметки и всех распустят на каникулы. В этом году, кстати, выдача годовых результатов выпадает на мой день рождения, так что будет двойной праздник!
И Алиса мечтательно зажмурилась. Ей очень хотелось новые джинсы с древними рунами, вышитыми на коленках и якобы защищающими от ран и падений. Сама Алиса в такую чушь, конечно, не верила, джинсы с вышивкой сами по себе были очень красивыми. А еще – ароматную лимонную или персиковую воду, использовавшуюся девицами ее возраста вместо духов, и большой торт со сливочным кремом. Мама даже обещала на случай первого «взрослого» юбилея дочки заказать его у нормальных кондитеров, которые пекут сладости из муки, яиц и сахара, а не растительных заменителей всех мастей.
Но Индра, напряженный и хмурый, не разделил ее восторга.
– Упыри, Алиса, – напомнил он со странным выражением лица, на котором явственно читалось: «Ты что, идиотка, думать в такое время про праздники?» – А еще ламии и Боги знает, кто, шатающиеся по вашему городу среди белого дня. Я не всегда буду рядом, чтобы защитить тебя. И мне станет легче, если ты неспокойное время пересидишь дома.
– Ты с ума сошел? – девочка не выдержала и повертела пальцем у виска. –Может, вообще теперь не учиться, не ходить в магазин, не гулять с друзьями и не жить, чтобы упыри в процессе не сожрали? Ты бы меня еще на цепь посадил около дивана или к себе приковал, чтобы уж наверняка никуда не делась и охранять было легче!..
И осеклась, поглядев соколу в глаза. Тот смотрел на нее в упор, и, взгляд его Алисе не понравился. Возникло подозрение, что идею с цепью он взял на заметку.
– Мама твоя тоже утром говорила: «Мы не на войне, время для отдыха есть». И что в итоге? – Индра продолжал гнуть свою линию. – Едва не погибли, если бы не твой кот. Кстати, ему бы я тоже не доверял. Ты говорила, он пять лет у вас жил. Так почему молчал и не признавался, что он – необычный?
– Ну, ты даешь! – от возмущения Алиса растеряла все остатки приличного словарного запаса. А неприличные выражения использовать было стыдно, все-таки друг. – Мистер Киска любит нас, мы его от смерти спасли! Хотел бы – давно уже всех нас уничтожил, сколько раз была возможность! И вообще, он у нас уже пять лет, а ты…
И прикусила язык.
Но было поздно, Индра прекрасно понял, о чем ему хотели сказать. Он сник и опустил голову над тарелкой уже остывшей картошки.
«Он у нас уже пять лет. А ты без году неделя, и уже командуешь, и вообще, об упырях до твоего появления мы ни сном, ни духом не ведали. Так кому нам действительно не стоит доверять?»
Алисе со стыда бросило в жар. Она вскочила и, робея от собственной наглости, положила руку Индре на плечо.
– Не переживай, пожалуйста, – прошептала она, едва не утыкаясь носом в лохматый и пахнущий травяным соком затылок. – Я буду вести себя осторожно! За три-четыре школьных дня упыри точно не появятся. И сам подумай, разве можно жить в постоянном страхе? Вам проще, вы несколько сотен лет живете, а мы всего по семьдесят-восемьдесят. Вы годами можете прятаться, а у нас за это время ребенок вырастает. Ему под замком расти?
– Нет, конечно, – признал со вздохом Индра через минуту. – Прости меня. Я после сегодняшнего понял, что очень боюсь, хотя воин соколиной армии не должен выказывать страх.
– Неудивительно, – кивнула Алиса. – Мы сегодня все здорово струхнули перед этими тетками-кровопийцами.
– Я не перед кровопийцами струхнул, – покачал головой сокол. – Я за вас испугался. За тебя. И за маму твою. И до сих пор боюсь, что на вас нападут, а меня рядом не будет.
И осторожно погладил девочку по тыльной стороне ладони.
Сердце Алисы вздрогнуло и пустилось в пляс.
– Если хочешь, будем расставаться ненадолго, а остальное время проводить вместе, чтобы упыри точно не напали, – предложила она.
Но руку с плеча убрала. Хватит для нее неприличного поведения на сегодня. Наставница Анна Тимофеевна утверждала, что юным девицам стыдно вешаться на мальчишек. При этом выпускницам из десятого она говорила совсем противоположное. Наверное, потому, что им замуж поскорее выйти надо, а то еще немного – и перестарки…
– Хочу, – с облегчением кивнул Индра. – И желательно всех собрать, и маму с папой, и остальных, так безопаснее. А еще засиживаться до ночи больше не стоит. Невыспавшийся боец – мертвый боец.
Они торопливо, пока не начался комендантский час и не отключили электричество, помыли посуду, запихали в стиралку уличные вещи, приняли по очереди душ и переоделись в домашнее. Индра в трико и футболке Рика выглядел совсем худым, а еще – уставшим и осунувшимся. Алисе стало настолько его жалко, что она не стала возражать, когда парень не только лег с ней рядом на разложенном диване, деликатно накрывшись вторым одеялом, но еще и взял с собой оба ножа. Маленький сунул под подушку, большой – в щель возле подлокотника, прямо у себя над головой.
– Ты только меня ночью не зарежь, – пошутила девочка, поворачиваясь к стенке.
Ответа не последовало.
**
Утром, когда Алиса проснулась по звонку будильника, она увидела сокола, сидящего в кресле и сосредоточенно вырезающего узоры ножом на маленькой деревяшке в форме старинного веретена.
– Это тебе, – сказал он вместо «доброго утра». – Должно скрыть тебя, как минимум, от ламий, упырей и прочих кровососов. Носи в сумке или кармане, постоянно.
– Индра, прекращай бредить! – не на шутку рассердилась девочка. – Ты как наши целители, у них руны и от поноса, и от запора, и от бесплодия, и от любой болезни. Только потом люди от рака или диабета умирают без нормального лечения. Это же натуральное мракобесие!
– Зря ты так, – нахмурился парень. – Эта руновязь во всех мирах помогает защититься от плотоядной нечисти. Я бы не предлагал то, что не работает.
– Еще лучше, – Алиса всплеснула руками. – Скроемся от упырей и приманим на излучение чужеродной магии Великих с ищейками! Вы свои первые отряды, направлявшиеся сюда, тоже защищали амулетами и оберегами от всего? Тогда неудивительно, что они попадались в лапы белобрысых.
– Ты совсем за дурака меня держишь? – обиделся сокол. – Или мы, по-твоему, неспособны сделать выводы из ситуации? Завернешь в осиновую кору, излучение станет незаметным, а эффект сохранится.
– А завтра ты мне всучишь волшебное зелье от оборотней, послезавтра осиновый кол от гарпий, а через три дня – ошейник из серебра, чтобы упыри не укусили? Тогда придется с собой таскать две сумки: одну с учебниками, другую – с амулетами. Индра, хватит, ничего я из этого брать с собой не буду, – девочка была непоколебима. – К тому же, сегодня два урока всего. Я уеду и вернусь, ты даже глазом моргнуть не успеешь.
Алиса быстро собралась, умылась, почистила зубы и выскочила из дома, не позавтракав, пока упрямый сокол действительно не впихнул ей в сумку какой-нибудь осиновый кол. А потом всю дорогу до школы переживала за свой резкий отказ.
Не обидела ли она парня, который ей так нравится? Заботится же, как может, радоваться надо такому вниманию! Но нет, радоваться мракобесию вкупе с попытками Индры продавить ее сопротивление авторитетом не получалось.
В классе было холодно – отопление уже отключили, а на улице накрапывал дождь, и температура не поднималась выше четырнадцати градусов. Алиса хотела есть и спать, к тому же, голова после вчерашнего вообще не думала об уроках и цифрах. Как хорошо, что по счетоведению у нее тоже все в порядке! Вон, даже Егоров сегодня подсел к ней за парту и жалобным баском попросил списать контрольную «хотя бы на троечку». Обычно Алиса не жаловала тунеядцев, но сегодня сил спорить и ругаться не было, и она просто махнула рукой – списывай, только не попадись.
О своей щедрости она пожалела на следующем же уроке, когда Егоров вдруг решил, что нашел себе не только дружескую помощь по решению задач, но и свободные уши для нытья. Его утро тоже не удалось – директор школы обнаружила и отняла прямо на входе старенький мобильник. Конечно, он давно не выполнял свою основную функцию – звонить по нему было невозможно, сотовую связь Великие запретили и упразднили с момента своего появления. Но собирать морковку на виртуальных полях и выбивать шарики по три в ряд все еще получалось. Этим Егоров и занимался в свободное от уроков время, то есть, практически постоянно. Но никогда он не приходил в школу, играя на ходу, а тут как помутнение рассудка нашло. Директор школы, проверявшая внешний вид учеников у порога, заметила опасную игрушку, когда восьмиклассник только зашел в калитку, и отняла, сказав, что после обеда отдаст на утилизацию. Ибо эта дрянь опасна, она облучает неокрепшую детскую психику и вызывает приливы слабоумия, а если долго играть, то и слепоту.
– Зачем ты его вообще в школу взял? – поражалась сидящая сзади Варя Цветкова. – Знаешь, же, как старая карга к подобным штукам относится. Еще и мозги будет колупать до конца десятого класса!
– Да я ж откуда знал, что у Гадюковны зрение, как у орла? – продолжал свой унылый бубнеж Егоров. – Я его в карман спрятал еще у калитки, а она заметила! И как его теперь забрать?
– Никак, – сказала Алиса. – И даже не нарывайся, вылетишь из школы за дурное поведение. На общественные работы захотел?
– Это мамин телефон, на память от нее остался, мне что, молча смотреть, как эта жаба его на утилизацию отправит?
– А так останешься без памяти и со справкой о неполном среднем образовании, – рубанул правду-матку Скворцов с соседней парты. – Уймись уже, урок начинается.
Егоров замолчал, но все сорок минут занятия так тяжко вздыхал, что Алисе в итоге захотелось треснуть его учебником по лбу. «Тоже мне, нашел проблему, – мрачно думала она. – Вот бы его во вчерашнюю теплую компанию из клыкастых теток со змеиными хвостами!»
Птичья трель звонка вовремя просигналила путь к отступлению. Но радоваться долго не пришлось – в соседнем кабинете закончились факультативные уроки по женственности у десятого «В». Алиса прямо у лестницы столкнулась нос к носу с противной Ленкой Селезневой и ее закадычной подружкой-тенью Олей, и напряглась в ожидании водопада насмешек вслед. И тут же сама на себя разозлилась. Да сколько можно терпеть колкости этой дылды? Алиса нападение ламий пережила, Великих обманула, парня из другого мира спасла, неужели не хватит ума и смелости заткнуть обнаглевшую девчонку, пусть даже и старшеклассницу?
– Эй, Каменева! – раздался сзади Ленкин голос.
Алиса сжала кулаки и обернулась.
– Чего тебе?
– Эээ… Привет, – Ленка, как всегда ухоженная и нарядная, смотрела на нее не с привычной презрительной усмешкой, а с каким-то непонятным любопытством. – Я спросить хотела, ты на общий выпускной праздник через четыре недели придешь?
Алиса растерялась. С чего вдруг противной Селезневой есть до нее дело?
– Планирую, – осторожно ответила она, спускаясь по ступенькам.
Ленка нагнала ее в два прыжка и взяла под локоток, как закадычную подружку. Оля пристроилась с другой стороны. Алиса от неожиданности едва не споткнулась.
– А ты это… с парнем своим придешь? – оглянувшись по сторонам, шепнула Ленка. Поток спускающихся школьников обтекал их с двух сторон, и никто к разговору не прислушивался.
– С каким парнем? – оторопела Алиса.
– У тебя их несколько, что ли? – удивилась в ответ подружка-тень Оля. – С тем, который тебя позавчера встречал. Такой высокий, зеленоглазый.
«Это же они про Индру говорят! – сообразила Алиса. –Точно, он мне тогда сумку нес прямо со школьного двора, а они увидели! Вот жабы, небось, и растрезвонили уже по обеим параллелям».
Соблазн согласиться вслух с их выводами был велик. Но совесть не позволила этого сделать.
– Он не мой парень, он друг семьи, поэтому и живет у нас дома, – сказала девочка, постаравшись, впрочем, подпустить туману в голосе. – Приехал в гости обмениваться опытом.
– А надолго приехал? – лицо Ленки тут же озарилось плохо скрываемой надеждой.
– А зачем приехал? – продолжала расспрашивать более приземленная и дотошная Оля.
Настроение у Алисы и без того было не ахти, а тут и вовсе испортилось.
– На слет юных Василис приехал. По обмену премудростями, – ехидно ответила она фразой из старого мультика.
– Че? – уставились на нее обе подружки.
«Вот тумбочки ходячие! – едва не взвыла Алиса. – Ну как можно быть настолько тупыми, чтобы не понять шуток на уровне детского сада?!»
А затем Щедрое Мироздание, видимо, решило, что пятиминутка позора закончена, и послало ей Егорова со Скворцовым, которые задержались в классе, получая дополнительное домашнее задание, и теперь догоняли остальных.
– Алиска, стой! – Егоров с элегантностью медведя-шатуна оттеснил Ленку в сторону, не обращая внимание на ее возмущенное шипение, и сам осторожно взял ее за локоть. – Ты мне задачку поможешь сделать? Я вообще ничегошеньки не понял…
Алиса за избавление от назойливых старшеклассниц готова была решать задачки даже кладбищенским упырям. Обрадованный Егоров так и пошел рядом с ней. Хорошо, сумку забрать не попытался, вот сплетен было бы на оба класса!
Так они и вышли на улицу: Алиса впереди, за ней хвостом Егоров со Скворцовым, затем Варя Цветкова и другие ребята. Ленка с Олей чуть приотстали.
Дождь, едва накрапывавший утром, усилился и превратился в мелкую противную морось. Вдобавок поднялся ветер. Девочка посмотрела на галдящих одноклассников вокруг и ей остро захотелось домой, к родителям и соколу. И плевать на его настойчивые попытки всех спасти, укараулить и закрыть под замком. Шут с ним, беспокоится же. Хотелось, как ни в чем не бывало, сидеть с ним рядом, смеяться над причудами обоих миров, жуя шоколадные конфеты прямо из коробки. А еще она обещала показать Индре книжку про звезды, которую Василий Иванович написал. Вот сегодня и будет на это время, уроки закончились, уборку сделали еще вчера, а время только одиннадцать, весь день впереди.
– Там это, дружок твой пришел, – прервал ее размышления Егоров, показывая пальцем вперед.
Алиса даже не удивилась. Хотя, внезапно нахлынувшие чувства были противоречивыми: от почти щенячьего восторга («Он пришел! За мной!») до раздражения («Вот зануда, небось, и колья осиновые с собой взял, вдруг чудища нападут?»). Она сорвалась с места и побежала к Индре, стоявшему на уже привычном месте под раскидистой плакучей ивой. Плевать, что там подумают остальные, надо его предупредить, чтобы держал язык за зубами!
Сокол сменил слишком заметную кожаную сумку через плечо на старый папин рюкзак, в остальном выглядел, как обычно – те же джинсы, та же куртка. Только чистые, без единого пятна. Неужели стирку в машинке-автомате освоил? А высушить вещи когда успел?
– Ты меня каждый день теперь караулить будешь? – зашипела Алиса, едва не стукаясь носом в его плечо. – И колья с собой взял, не поленился?
– Не догадался, – огорченным шепотом признался Индра. Казалось, он не заметил ее сарказма. – Только кинжалы. Илона еще спит, но с ней все в порядке, я проверял.
– Хорошо, – вздохнула девочка. – Ты только веди себя естественно и про змеедевок с упырями не болтай, а то вдруг мои одноклассники мимо пройдут и подслушают…
– Эти, что ли? – сокол посмотрел за ее спину и фыркнул. – Они не просто подслушать могут. Они стоят и целенаправленно пытаются слушать, о чем мы говорим. И, судя по обрывкам фраз, которые я слышу прекрасно, у них не получается, и они сильно огорчены.
Алиса обернулась.
Мать честная, да тут целая делегация! Стоят метрах в десяти от забора, с ноги на ногу переминаются, друг на друга зыркают, шепчутся о чем-то. Егоров со Скворцовым впереди, Варя за ними, еще мальчишки из класса, три девочки из десятого… И нос противной Ленки, торчащий над Вариным затылком, аж голову запрокинула, только бы все увидеть. Ну прямо сборище любопытных сплетниц на базаре.
– Они гадости про нас всякие думают, – помявшись с секунду, решила признаться Алиса.
– Ни капли не удивлен, – тихо рассмеялся сокол. – А теперь они пытаются хоть что-нибудь разузнать и еще больше укрепиться в своем мнении. Не дадим же им такой возможности.
Он аккуратно взял подругу за плечо и повернул лицом к собравшимся.
– Привет! – громко сказал Индра ребятам.
Передний ряд навостривших уши вздрогнул. Задние ряды забурлили – Ленка, пихаясь локтями, пробивалась поближе. Скворцов, недолго думая, ткнул Егорова кулаком в бок, громко шепча при этом: «Ты спортсмен, гордость школы, вот и иди!» Даже Алиса услышала и едва сдержалась, чтобы не расхохотаться.
– Эээ… – Егоров, ставший неожиданно для самого себя кем-то вроде дипломата и парламентера в одном лице, густо покраснел. – Это… ты давно приехал?
– Не очень, – спокойно ответил сокол и улыбнулся.
Егоров растерянно захлопал глазами и начал озираться по сторонам.
– Тьфу, дурак, – раздалось за его спиной практически змеиное шипенье. Лена Селезнева наконец-то выбралась вперед.
– Добро пожаловать, – лучезарно улыбнулась она. – Мы всегда рады гостям. Ты у нас впервые?
– Впервые, – кивнул Индра, разглядывая высокую и стройную девицу с длинными светлыми волосами.
Сегодня Лена была в нежно-розовом платье почти до земли, густо украшенном по подолу и рукавам зелеными кружевами. В таком наряде она походила на нежный и хрупкий цветочек в вазе. Алису невольно кольнула зависть. Селезнева не зря имела статус первой красавицы всей параллели.
– И как, нравится у нас? – радушно-заискивающим тоном спросила старшеклассница.
– Очень. Леса у вас красивые, холмы вокруг города… блинчики за углом вкусные. Люди хорошие.
– Ага, хорошие, – тут же набычился Егоров, вспомнив утреннюю обиду. – Телефоны забирают, вернуть отказываются, еще и воспитательным советом грозят.
– Ты опять за свое? – Варя Цветкова не выдержала и отвесила ему подзатыльник. – Хоть бы перед гостем постыдился, позорник!
– А что позорного? Это Гадюковне пусть стыдно будет! – возмутился восьмиклассник, оборачиваясь к зданию школы и грозя кулаком. – Ууу, блин, упыриха старая!
– Упыриха?! – Индра так и подскочил на месте. – У вас в школе есть упыриха?
– Еще какая! – обрадовался новому слушателю Егоров. – Директорша наша, Эмма Захаровна Гайдукова. Гадина, каких мало, вечно орет и на нас, и на наставников, за внешний вид ругает постоянно. И все ей не так! Джинсы запрещает, от них якобы болезни бывают, потому что задница преет, в широких штанах придешь – словно в цирк на работу устраиваться, в рубашке темной – как на похороны, в футболке – как в детский сад, а в короткой куртке – будто на большую дорогу…
– И везде продвигает идею про телесное наказание в школе, – нахмурившись, добавил Скворцов. – Говорит: «Дети без розог – как без пряников!»
– У меня полгода назад сережки с камушками чуть из ушей не вырвала, заставляя снять, – шмыгнула носом Маринка из класса Алисы. – Сказала, что в моем возрасте подобное только неприличные девушки носят, и моим родителям должно быть стыдно, что они такое своей дочери покупают.
Отчуждение между ребятами треснуло и исчезло, как лед на речке по весне. Окружив Индру, они наперебой принялись жаловаться на вредную директрису.
– Телефон жалко, – громче всех бубнил Егоров. – Отправит на утилизацию через два часа.
– Отвратительно, – Индра, слушая рассказы школьников, хмурился все больше. – В моем… моем городе законом вообще запрещено чужие вещи трогать и, тем более, забирать их у других против воли.
– В тюрьму садят? – недоверчиво хмыкнула Оля, подружка Селезневой.
– Это в первый раз. Если второй раз попался – руку отрубают.
Собравшиеся открыли рты от изумления.
– Ты, наверное, очень издалека, – пробормотал, наконец, оторопевший Егоров.
– Очень, – согласился Индра. – И мне не нравится, что здесь другие законы. Неужели блюстители не могут вас от этого беспредела защитить? Тот, кто обижает незаслуженно малого и слабого, должен быть наказан.
– Держи карман шире, ага, – засопел Скворцов. – Эти еще и добавят, мол, взрослых надо слушаться, а если вещи такие ценные, нечего их в школу с собой носить.
– Точно, надо закрыть под замок и любоваться через стекло, – скривился сокол, а затем подумал с полминуты и решил. – Нельзя оставлять все, как есть. Куда эта ваша Гадюковна кладет то, что забрала?
– Мобильники и другую мелкую технику до утилизации хранит на балконе в ведре, накрытом досками, потому что излучение от них опасно для мозга и психики, – объяснила Варя и покрутила пальцем у виска. – Больная, что с нее взять. Вон ее балкон, крайний справа на третьем этаже, торчит из-за угла.
– Понял, – Индра проследил взглядом за ее пальцем. – Сможете отвлечь на двор внимание всех, кто находится внутри здания?
– Сможем, – радостно кивнул Егоров, глаза его загорелись. – А ты что будешь делать?
– Полезу внутрь, конечно. Тут главное – быстрота и ловкость рук.
– Не получится, – засомневался Скворцов. – В школу чужих не пускают, да и кабинет Гадюковна аж на три замка закрывает…
– А зачем нам ее кабинет? – удивился сокол. – По стене залезу прямо на балкон, там кирпичи торчат, и лестница старая за углом.
– Ты с ума сошел? – ахнула молчавшая до этого Алиса. – Это пожарная лестница, она старше меня, ею давно никто не пользуется! К тому же, там ступеньки начинаются с высоты в полтора человеческих роста, до них и с разбегу не допрыгнуть.
– Посмотрим, – ухмыльнулся Индра. – Занимайтесь делом.
Он быстро ринулся за угол к пожарной лестнице. За пару метров до нее сокол оттолкнулся ногами от земли и с легкостью взвился в воздух, будто взлетел. Алиса не успела выдохнуть, как он повис на нижней ступеньке и, перебирая руками, пополз наверх, подтягивая тело. Затем выпрямился, встал на ноги и зашагал наверх.
– Нифига себе, – Егоров разинул рот. – Носится, как шпион из старых фильмов!
– Он спортсмен, – тут же вмешалась Алиса, не дожидаясь, пока ребята начнут что-то подозревать. – С детства тренируется. Бегает, фехтованием занимается, еще чем-то…
– Оно и видно, – кивнул Скворцов. – Еще, наверное, всякие восточные единоборства практикует. Вон, как плавно двигается. Главное, чтобы не поймали его, тогда выговором не отделаемся.
– Не поймают, – пробасил Егоров. – Не дадим. Леха, это, прости, в общем, для дела надо, сам понимаешь…
И толкнул Скворцова в плечо с такой силой, что тот взвился в воздух и, дрыгнув ногами, приземлился в центр огромной клумбы прямо под окнами кабинета директора.
– Сдурел, что ли?! – взвыл Скворцов, ворочаясь, как медведь, в зарослях едва начавшей цвести манжетки.
– Ибо сказано в «Главной Книге», которую Великие принесли людям, что Солнце вертится вокруг Земли! – заревел Егоров, размахивая руками. – А ты мне говоришь, что наоборот? Ты этот, как его, супостат!
Леша посмотрел на ставшего вдруг ненормальным одноклассника, и в глазах его мелькнуло понимание.
– А наука говорит, что Земля вертится вокруг Солнца, по слову великого ученого Галилея! – также громко завопил Скворцов. – За свое открытие он и пострадал безвинно! Сам ты, Гришка, супостат!
А дальше он вскочил и побежал в центр школьного двора. Егоров рванул за ним, не особо стараясь догнать, зато топая, как слон. Остальные ребята ринулись следом.
– Прекратите, вы что делаете? – закричала Варя. – Вы ведете себя недопустимо, здесь школа!
– Караул! – вопил худощавый и юркий Леша, бегая кругами по двору от пыхтящего и здоровенного Гриши Егорова. – За науку, растоптанную и униженную, мучения и побои принимаю, как великий Галилео Галилей!
В окнах школы замелькали лица учителей и учеников. Первые недоуменно взирали на происходящее, вторые хохотали в голос.
Тем временем лохматая голова Индры показалась над балконом кабинета директрисы. За пару минут он успел забраться на крышу, и теперь юрким ужом соскользнул с козырька вниз, опираясь руками и ногами на торчащие кирпичи. Секунда – и он стоял на балконе, прижимаясь спиной к стенке. Затем сел на корточки и склонил голову. Открывает ведро, поняла Алиса. Еще секунда – сокол выпрямился и поднял руку вверх, показывая зажатый в пальцах мобильник в сиреневом чехле.
– Аааааааааа! – Алиса заорала от облегчения и ужаса, и сорвалась с места, вклиниваясь в общий хаос, царящий во дворе. Великое Мироздание, только бы Гадюковна была где-нибудь на проверке школьных кабинетов или питания в столовой!
– Это что такое?! – вдруг взвизгнул пронзительный женский голос, перекрикивая происходящее. – Десятый «В», восьмой «А!» Вы как себя ведете, олухи безмозглые?!
Эмма Захаровна стояла на своем балконе и вытягивала шею из-за угла, пытаясь лучше разглядеть происходящее во дворе. Высокая и тощая, как гарпия, она смотрела на детей, презрительно щурясь, отчего ее длинный нос казался еще больше.
Индра вжался в стену на уровне чердака практически над ее головой. Как хорошо, что правая стенка здания смотрела на иву у забора! От падения с высоты почти в четыре этажа его отделял лишь выступающий карниз шириной с ладонь Алисы, на который он опирался одной ногой. Вторая висела в пустоте.
Варя Цветкова судорожно всхлипнула. За ее спиной едва дышала побледневшая Ленка Селезнева.
Гриша Егоров пришел в себя быстрее всех.
– Ой, Эмма Захаровна, здравствуйте! – радостно и громко проорал он. – А мы тут выясняем, кто прав – ученые или «Главная книга»!
– Ага, исследования ведем, – поддакнул стоящий в самой большой луже во дворе Леша Скворцов. – Мы же естественно-научный класс!
Бледное лицо Гадюковны пошло красными чахоточными пятнами.
– Я вам сейчас покажу науку! – заверещала директриса. – На уроках бы так старались, идиоты! А ну марш по домам! Устроили тут перекличку главных недоумков школы!
И вернулась в кабинет, хлопнув дверью балкона так, что зазвенел козырек на крыше.
«Крак!» – раздалось в наступившей тишине.
Вопль Алисы потонул в общем хоре. Как в замедленном кино, она увидела Индру, отталкивающегося ногой от карниза, кусок которого тут же оторвался от стены и полетел вниз. Сокол выпрямился в прыжке, вытягивая руки вперед, и ухватился за край козырька. Ноги повисли в пустоте.
– Ой, мамочки, – тихо всхлипнул кто-то рядом с Алисой. Сама она от ужаса не могла выдавить из себя ни слова.
А Индра, осторожно перебирая по козырьку руками, дополз до края здания и исчез. Через секунду тоненько задребезжала под тяжестью тела старая пожарная лестница.
– Ураааа! – ликующе завопил Гриша Егоров и сорвался с места. Вся честная компания бегом кинулась со двора, вдоль опасной стенки и за угол.
Индры во дворе школы уже не было. Он махал им из дырки в решетчатом заборе, знаками предлагая уходить поскорее.
Алиса сама не поняла, как оказалась позади всех. Пока она пробралась сквозь забор, ребята уже поднялись на поросшую одуванчиками полянку за территорией школы. Из толпы была видна лохматая макушка сокола. Здоровенный Гришка Егоров прыгал вокруг него, как разыгравшийся бульдог, потрясая телефоном в вытянутой вверх руке. Ребята пожимали Индре руки, как старому другу, стучали по плечам, возбужденно вопили и смеялись. А тот улыбался, радостно и немного растерянно, и пытался отдышаться.
«У него легкие до сих пор не восстановились, а они его трясут, как погремушку», – охнула Алиса, прибавляя шагу.
Но едва она дошла до кустов, за которыми все и укрылись, как толпа расступилась, и она увидела волосы Ленки, струящиеся на ветру золотым водопадом. Стоя к Алисе спиной, она положила одну руку Индре на плечо, а второй начала вытирать невесомым шелковым платочком пыль с его лица. Со стороны казалось, что бессовестная Селезнева просто гладит парня по щеке.
Или не казалось?
А тот замер под ее рукой, как завороженный, не сводя с мерзавки глаз. И даже не шевелился.
Зато, многозначительно переглядываясь, зашевелились ребята вокруг. Минута – и на поляне остались только Егоров со Скворцовым. И те ушли на край поляны, присели на поваленное бревно и уткнулись с умным видом в телефон. Казалось, небеса развернутся и начнется новый Всемирный потоп – они и внимания не обратят.
Происходящее показалось Алисе нереальным, как дурной сон.
«Этого не может быть, – лихорадочно роились в голове мысли. – Это неправда, это ошибка, она же глупая, как пробка, и злая, она никак не может ему приглянуться…»
Но зрение пока еще было при ней, и оно не обманывало. Если бы Индра захотел, то просто отошел в сторону или отодвинул нахалку. Но нет, стоит, руки по швам, только кончики пальцев подрагивают. Еще немного – и обнимет ее в ответ. Он так внимательно смотрел Селезневой в лицо, что никаких сомнений не оставалось.
