Наталья Борисовна Русинова
Terra Mirus. Тебе не кажется
Глава 9
Дракон из Ксаны получился меленький и худой, с острыми крыльями и изящной головкой, которую украшали золотистые рожки. Костистый хребет больно упирался Илоне прямо в то место, где обитало, по мнению старого Гиннара, пресловутое шило, регулярно создававшее проблемы всей остальной компании заговорщиков. Но при попытке устроиться поудобнее Илона едва не рухнула вниз, и поэтому предпочла вцепиться подруге в шею и замереть, пока та не взлетит в небо и не примет горизонтальное положение.
– Задушишь, – просипела Ксана, выпуская из носа струйки дыма.
– А иначе упаду, – ответила Илона, проклиная неудобную мужскую куртку, которую не догадалась снять во время бега.
Лес внизу выглядел срисованным с иллюстрации в старом учебнике по природоведению. Пятачок крепости с заросшей крышей, речка и купальня в зарослях белокопытника, поляна с шатрами, похожими сверху на кукольные разноцветные юбки, подернутые розоватым пологом. А справа, за небольшой березовой рощей – Медвежья долина, которая выглядела так, будто по ней прошел легендарный Мамай.
Подоспели они вовремя – повелитель Гаруда в птичьей ипостаси увернулся от нового ракетного залпа, но одно из крыльев при маневре дрогнуло, и беркут начал падать, кувыркаясь в воздухе и махая лапами.
– Держись! – крикнула Ксана и рванула следом.
Обессиленный орел тяжело плюхнулся на спину поднырнувшей под него драконицы. Тут же накренился и едва не соскользнул по гладкой чешуе вниз, но Илона успела поймать его за бока. Пальцы утонули в мягких перьях. Птица дернулась и гневно щелкнула клювом, косясь на Илону злым оранжево-коричневым глазом.
– Тише-тише! – успокаивающе забормотала Илона, поглаживая орла по спинке. – Мы просто хотим помочь.
Беркут, естественно, не ответил, но сопротивляться перестал. Голова поникла, глаза затянулись белесыми мигательными перепонками. Вдобавок птицу нехорошо потряхивало. Илона скользнула ладонью к правой лапе и испуганно охнула – пальцы оказались ледяными и неподвижными. Она торопливо сбросила с плеч надоевшую телогрейку и завернула несчастного орла с головой. Теперь главное – не сверзиться вниз, пока драконица пытается улизнуть от крылатых колесниц.
Они и вправду оказались похожими на самолеты-истребители былой эпохи – маленькие, серебристые, с вытянутыми острыми носами и растопыренными крыльями. Вот только кабины управления не было и в помине. Илона помрачнела. Человека проще обезвредить. Напугать, изнурить, заставить сделать роковую ошибку. С искусственным разумом, не знающим эмоций и усталости, бороться в разы тяжелее.
Два аппарата тут же спустились к деревьям и замерли в ожидании, остальные принялись атаковать новую цель. Ксана попыталась снизиться, и одна из колесниц-наблюдателей моментально ринулась наперехват. От неожиданности драконица взвизгнула и сплюнула ярко-зеленой струей. Слюна ядовито зашипела и запузырилась, растекаясь по стальной обшивке. Через три секунды нос отвалился, и самолет полетел вниз, рухнув в лесок между долиной и поляной с соколиным лагерем.
– Держитесь! – драконица едва успевала вертеться в воздухе, отплевываясь от остальных.
Снизу застрекотал пулемет, и еще одна машина накренилась и упала в обрыв чуть ниже купальни.
От следующего ракетного залпа Ксана качнулась в сторону и выпрямилась вертикально, едва не уронив седока. Илона прижалась к ее шее, одной рукой стискивая драгоценный теплый кокон, из которого едва торчал крючковатый желтый клюв.
– Ты смотри, чтобы не задохнулся, убийство правителя нам союзники точно не простят, – с ехидцей посоветовала драконица, резко дергая головой: ракета пролетела прямо над ухом.
– Нам бы всем желательно выжить, – пробормотала Илона в ответ, и тут же ахнула. – Смотри, там Рик!
Над крепостью взмыла фигура с реактивным ранцем за спиной и в зеленом шлеме. Помахав рукой, она скрылась в роще около поляны. Жук в волосах Илоны тут же щелкнул лапками и заторопился к ушной раковине.
– Я их отвлеку, попробуйте снизиться, – прозвучал в ухе голос мужа. В тот же момент он понесся над верхушками деревьев, оставляя позади вихрь из листвы, и зашел в тыл истребителям. Зависнув на пару секунд, Рик достал из поясной сумки шарообразный предмет, замахнулся и метнул его в ближайший аппарат. Шар моментально начал раскаляться, набирая скорость, пока не превратился в крутящийся ярко-оранжевый пульсар.
– Зиг с батей не только ранец мне клепали, оказывается, но и такие вот сувениры! Жаль, всего три штуки успели сделать.
Пролетев по сложной траектории, словно преследуя цель, шар с шипением воткнулся в хвост самого ближнего из истребителей, и тот взорвался, осыпавшись мелкими осколками прямо над лагерем с ранеными. Полог нефилимов, под которым оказались в плену драконы и соколы, неожиданно обернулся благом – никто из них не пострадал. Рик провисел неподвижно еще мгновение и ринулся вдаль, пытаясь увести самолеты за собой. Но авантюра не удалась – следом погнался только один охотник. Резко сбросив скорость и уйдя вверх, Рик метнул еще один пульсар аккурат между крыльев преследовавшего его аппарата.
Еще пятеро продолжали кружить вокруг дракона.
– Да чтоб вам упырь крылья пооткусывал! – Илона едва успела пригнуться во время очередного залпа. От холодного ветра на высоте заболели уши. – Ксана, лети вперед, по двигающейся цели попасть сложнее, Рик так сказал. Пусть преследуют, леший с ними. Надо увести их от лагеря с ранеными, хотя бы на несколько сотен метров!
Драконица рванула с места, словно ждала этих слов.
**
Состояние Гелиоса ухудшалось с каждым часом, и Июлия не находила себе места от тревоги. Внешне все выглядело хорошо – раны благополучно заросли, и даже шишка на затылке рыжего исчезла, словно по мановению волшебной палочки. Но жар не спадал, и аккуратное оттягивание крохотных порций жизнеогня уже не помогало.
– Холодно, – стучал он зубами. – Суставы ломит, аж выкручивает. Дай еще водички.
Весь бой проходил мимо них двоих. Гелиоса пришлось забрать к себе в спальню, уложить в кровать и накрыть тремя одеялами, под которыми он все равно продрог до костей. От напускного образа весельчака и балагура ничего не осталось. Рыжий выглядел измученным, как после пыток, вот только вместо нефилимов над ним издевалась неведомая лихорадка.
О том, что соколиный правитель выбрался за пределы планеты и взорвал космический корабль, а ищейки благодаря Илоне утопли в земле, фея узнала уже постфактум, услышав победные вопли с поляны. Потом увидела нефилимов, что сидели под охраной Киры у входа в крепость прямо на голом камне. А затем Гелиос попросил воды, и Июлия убежала на кухню, где, пошарив в холодильнике и шкафах, нашла и кинула в стеклянный кувшин дольку лимона, сыпанула сверху щедрую горсть замороженной малины и залила водой. Прихватив тарелку с двумя последними сырниками, фея вернулась в комнату и застыла на пороге.
Постель с горой смятых одеял была пуста, а балконная дверь широко распахнута, и по комнате гулял холодный ветер. Июлия шагнула к окну и увидела, как страдалец, еще десять минут назад лежащий пластом, бредет в сторону купальни. Он пошатывался и едва переставлял ноги, но все равно упорно шел вперед.
Кувшин выскользнул у девушки из рук и со звоном упал вниз, расплескивая воду по полу. Но Июлия этого уже не услышала, она рванула на балкон, с легкостью перепрыгнула увитое плющом ограждение и бросилась в погоню.
– Гелиос, стой! – закричала она. – Стой же, придурок, там обрыв, упадешь и шею сломаешь!
Она едва успела перехватить сокола уже на тропе, и оба рухнули в листья белокопытника. Рыжий ткнулся лицом в ковер из мха, расстелившийся по земле, и глухо застонал.
– Куда ты, ну куда?! – Июлия с силой потянула его за плечи, пытаясь перевернуть на спину. – Ты на ногах не держишься, тебе лежать надо!
– Повелитель… в большой беде, – прохрипел сокол, надрывно кашляя. – Он зовет нас, всех и каждого. Но остальные тоже в беде, они скованы чужеродной магией, и не могут… не могут его защитить. И я не могу!
Он щелкнул пальцами, пытаясь выбить хотя бы малую искру, и застонал громче, уже от бессилия. Затем подполз к сидящей рядом фее, обнял ее за ноги и уткнулся носом в колени.
– Пожалуйста, – бормотал он, дрожа и стуча зубами. – Возьми еще, сколько хочешь! Иначе он погибнет… и я тоже погибну. Я же клятву давал, защищать своего владыку ценой жизни! А жизнеогонь меня сжирает изнутри, не дает взлететь.
Гелиос с усилием поднял голову, и Июлия едва не отшатнулась – белки его глаз словно налились кровью.
– Ничего не вижу, – прошептал сокол. – Как в тумане.
«А если ему вообще нельзя температурить, если он снова ослепнет от жара? – тут же мелькнула ужасающая мысль.
Июлия схватила Гелиоса за руку и потянула жизнеогонь на себя, уже не осторожничая. Ладони моментально налились тяжелым свинцовым теплом. Вот только легче рыжему практически не становилось. Сила его кипела, словно раскаленная лава в кратере на вершине горы, готовая вот-вот вырваться наружу и сжечь все на своем пути. Но если земля способна оправиться после извержения вулкана, то существо из плоти и крови перегорит и станет мертвым уже насовсем.
Древний, как сам мир, хищник шевельнулся под ребрами, потянул туманным острым носом. Встрепенулся, почуяв близкую добычу: манящую, сладкую, изнывающую от избытка силы. И взревел, требуя еще.
– Да заткнись ты! – рявкнула в ответ Июлия, и тут же поспешила извиниться перед недоуменно моргнувшим соколом. – Прости, я не тебе! Эта сволочь требует жрать, она в последние дни неуправляемая, ей мало…
– Так пусть жрет, – выдохнул Гелиос, переворачиваясь на спину и хватая воздух разгоряченным ртом. – Сейчас не до глупых сантиментов, слышишь меня, феечка? Убьют повелителя – и завтра же демоны Разлома войдут в Иномирье и возьмут штурмом Аквиллариум, потому что энергии, защищающей границы, практически не осталось. Дворфы не будут сражаться и попрячутся под горы, а драконы с легионами упырей и рогатых не совладают. Взяв Иномирье, они придут на Землю, и кто им даст отпор? Ученые ваши? Упыри задавят их массой. Илона? Она перегорит через сутки непрерывного кидания булыжников. Ксана? У нее из оружия только когти на человеческих пальцах, да агрессия, причем, она не контролирует ни то, ни другое. А с тебя, уж извини, никакого толку в прямом бою. Ты даже летать полноценно не можешь, потому что не берешь ни капли лишнего, а то вдруг я, паскуда эдакая, усомнюсь в твоей благопристойности?
Июлия лишь растерянно всхлипнула в ответ. А Гелиос повернул голову к ней и закончил с яростью.
– Поэтому прекращай уже потакать собственным бредням о допустимости того или иного поведения, и вытяни столько жизнеогня, сколько нужно, чтобы твоя сущность фейри нажралась до отвала, а я освободился. Иначе поляжем все в этих зарослях, а трупы разнесет по лесу зверье, да воронье, потому что прикопать их будет некому. Хочешь – возьми нож и полосни меня по руке. Тянуть силу из открытой раны проще и быстрее, не надо даже прикасаться…
В небе над купальней с визгом пронесся небольшой черно-зеленый дракон, сверкнув малахитовым пузом. На спине его сидела Илона, бледная от страха, но крепко прижимающая к себе нечто, замотанное в огромную теплую куртку Артура. Следом летели серебристые колесницы белобрысых. Одна попыталась обогнать их и пойти на перехват, но с крыши крепости застрекотал пулемет, и машина, загоревшись, с ревом рухнула в обрыв, расположенный чуть ниже по реке.
Июлия медленно закрыла рот и помотала головой.
– Примерещилось, что ли?
– Ага, пня лысого, – хмыкнул в ответ Гелиос. – Это действительно твои подруги. Подумать только! Малой обрел боевую ипостась, что дается испокон веков только чистокровным соколам, а Ксана, в которой от дракона лишь дурной характер, сама в итоге им стала. Как – ума не приложу, да и плевать. Меня больше волнует, что армия обездвижена, а правителя спасают две человеческие девчонки. И погибнуть они могут в любой момент.
Одна из колесниц как раз выпустила ракетный залп, и драконица ринулась вверх, встав в воздухе почти вертикально. Илона с воплем вцепилась ей в шею, продолжая стискивать одной рукой закутанного орла.
– Ксана быстрая, но слишком мелкая, ей не справиться с железными тварями. Кто-то типа Мангуса спалил бы их парой огненных плевков. А у черных из преимуществ только скорость и острый разум, но размышлять в воздушном бою некогда, надо или удирать, или биться. Им сейчас нужен большой дракон или хотя бы сокол-огневик. Выпусти мою магию, и я их прикрою. Чего ты ждешь? – рыжий с негодованием уставился ей в лицо.
А Июлия все медлила.
Гелиосу нельзя подниматься в небо, она отчетливо это видела. Жизнеогонь полыхал яростно, но неровно, с черными зияющими провалами, особенно в районе головы. Восстановить нейронные связи в получившем сотрясение мозге, укрепить разорванные сосуды и пучки нервных волокон – вот что было сейчас самым главным, а не очередная драка, даже во имя спасения господина.
Значит, выход один – подниматься в небо самой. В конце концов, рыжий прав, сейчас не до высокопарных жестов. Но пускать ему кровь Июлия не стала бы и под дулом пистолета. Был более безопасный, хоть и весьма сомнительный способ.
Несколько дней назад, аккурат после стычки с Ровеной, Марыся принесла ей огромную и очень потрепанную книгу под названием «Fairy Tales».
«Может, пригодится, ты наверняка многого о себе не знаешь», шепнула она тогда, смущенно почесывая нос. Июлия в ответ смутилась не меньше, но виду не показала. Наоборот, сердечно поблагодарила кикимору за поддержку и погрузилась в чтение.
Это были старые сказки, которым люди не успели дописать хорошие окончания, где все воскресали, женились и жили долго и счастливо. Нет, на пожухлых страницах скалились щербатыми черепами всадники Дикой Охоты, плясали тонконогие феи с серебристыми волосами, а заколдованные эльфийские принцы во время рыцарских турниров то и дело пускали кишки своим менее удачливым соперникам. И хищно улыбалась королева Моргана, обнимая прекрасного золотоволосого юношу.
В той легенде ему едва исполнилось восемнадцать. И он продал три своих поцелуя за три желания – богатство, славу и красивую принцессу в жены. Повелительница Веселого народца выполнила обещанное, вот только не пригодились герою сбывшиеся мечты, очнулся он после третьего поцелуя старцем с белой бородой до колен. На кой леший дряхлому деду деньги и слава, если ломит кости по ночам, а утром без посторонней помощи не встать с кровати? И зачем жена-красавица, если она с отвращением кривит губы при одном взгляде на немощного супруга?
А Моргана, нежная, как лепесток розы, стала выглядеть еще моложе и прекраснее. Ей не понадобилось делить ложе с парнем из числа людей, так велика была ее сила, так нескончаема оказалась ее жадность. Чтобы выпить досуха чужую молодость и красоту, хватило и поцелуя.
Июлии очень не понравилась эта сказка, ведь она напоминала о ключевом и самом отвратительном моменте ее естества. Но сейчас, когда не только земля горела под ногами, но и небо рухнуло вниз, придавив союзников, любые средства для спасения подруг и соколиного правителя были хороши.
Что, если силой поделится не человек, а представитель другого народа, не менее волшебного? Им ведь здоровья не занимать. Июлия временно станет очень могущественной, и сама поможет девчонкам в сражении. А рыжему нечего, он и так на ногах не держится.
«Это все для его же блага, – думала девушка, чувствуя, как от смущения заполыхали щеки. – Я все делаю правильно, так, как нужно. А что он подумает потом обо мне, так плевать. Совсем-совсем плевать, да!»
– Июлия, ты заснула, что ли?! Бери нож, кому говорю!
Из размышлений фею вырвало рычание Гелиоса, так и не дождавшегося ответа. Он смотрел на нее снизу, облокотившись на локоть, и в запавших от лихорадки глазах снова засияла зловещим алым сеточка кровеносных сосудов.
– Не надо ножа, – покачала головой Июлия. – Я без ножа справлюсь.
– Так быстрее! – рявкнул рыжий. – Время идет!
– А ты не торопи меня, понял? Все будет в порядке, спасем мы их. Нужна всего лишь одна минута.
Июлия наклонилась над соколом, взяла его одной рукой за плечо, вторую просунула под затылок, и зловеще прошептала.
– Будешь болтать об этом направо и налево, я тебя убью.
И быстро, пока испуг и стеснение не одержали верх, приникла губами к его рту. В первые секунды Гелиос замер, не шевелясь и даже не дыша. А затем порывисто обнял фею и сам потянулся ей навстречу.
Горло обожгло чужим жизнеогнем, тягучим и сладким, как карамельная патока. И вечно голодный зверь внутри радостно и утробно взвыл, разрывая невидимые оковы, что сдерживали его столько лет. Невыносимая боль полоснула изнутри по грудной клетке, словно ребра вот-вот треснут пополам. Июлия пыталась закричать, но у нее больше не было голоса, и холодного рассудка – тоже, и сгинули бесследно всякие сомнения. Осталась только жажда, неуемная, бездонная и страшная.
Почему она раньше этого не сделала?!
Заемная сила растекалась по венам и артериям, вплетая в кровь новые узоры, питая ипостась фейри, окончательно меняя тело и разум. Июлия не видела и не слышала ничего из происходящего вокруг, зато чувствовала каждый палец на руках и ногах, каждую крохотную жилку, пульсирующую под кожей, каждый клочок собственного тела, омываемого новорожденной магией, для которой не осталось никаких преград. Серебристый поток захлестнул ее с головой, смывая все ненужное, наносное, фальшивое, и она радостно позволила ему унести себя в бездонную сияющую пучину.
…дышать было непривычно. И жарко. Веки вдруг стали очень тяжелыми, и фея не сразу поняла, что лежит, уткнувшись лбом в чье-то плечо, до одурения пахнущее липовым цветом. А тот, другой, что наполнил силой до краев, гладит ее правой рукой по затылку, а пальцами левой ласково и очень осторожно пробирается в самый большой карман на штанах, словно там для него спрятана шоколадная конфета. Теплая щекочущая нежность вперемешку со тоской сдавила грудь. Хотелось насовсем остаться в этих лопухах, закрывающих небо, и плевать, что творится там, в остальном мире.
А через несколько секунд, как по волшебству, на место вернулся разум.
– А ну немедленно убрал лапу с моей… – подскочившая с места Июлия от возмущения поперхнулась последним словом. – Пока я тебе ее не оторвала!..
В посветлевших глазах Гелиоса, как в зеркале, фея увидела свое лицо. И собственные глаза – без зрачка, затопленные жидким серебром. Тело ощущалось легким, как перышко, и одновременно могучим, как пламя.
Уже не чужое, а свое собственное.
Издалека снова послышался гул мотора, застрекотал пулемет, и мигом пришедшая в себя Июлия обхватила сокола за плечи.
– Остаешься на земле, что бы не случилось. Понял меня? Иначе, ей-Богу, все брошу, спущусь и привяжу за ногу к ближайшей березе. Там и будешь сидеть, пока не поправишься окончательно.
Тот тряхнул головой, словно отгоняя наваждение.
– Куда ты?
– Спасать твоего повелителя. И девчонок. Мы вместе начали эту заварушку поздней весной, вместе и закончим.
А затем она оттолкнулась от земли и взмыла вверх, легко и плавно, словно проделывала подобное каждый день. Лес вокруг наполнился новыми звуками и красками, от которых с непривычки рябило в глазах. Но Июлия не смотрела вокруг, ей нужно было еще выше.
«Дракон, значит? Будет вам дракон, какого никто никогда не видал!»
И она торопливо закрутила ладонями перед собой, формируя плотную иллюзию.
Об этом умении фея сначала прочитала в книге сказок, а затем Гелиос дополнил полученные знания отработкой практических навыков. Вдобавок рыжий оказался великолепным рассказчиком и охотно травил байки про ее сородичей, что создавали монстров, которые выкашивали целые города похлеще чумы, а затем растворялись в небытие.
Вокруг самого Гелиоса постоянно порхали целые стайки разномастных ящериц, которые исчезали также быстро, как и появлялись. При этом некоторые кусались, как настоящие, пришлось даже пару раз обработать пальцы перекисью.
После пары дней практики Июлия впервые попыталась начаровать дракона. Рыжий при взгляде на итоговый результат заявил, что растущие из задницы руки он видел не раз и не два, особенно после зимней сессии в академии Золотого крыла и проваленных студентами экзаменов по анатомической магии. Но растущие оттуда же крылья наблюдает первый раз в жизни. К его чести, смеялся сокол совсем недолго, зато потом весь вечер показывал ученице строение драконьего тела, сначала на рисунке, потом – на Айреле.
Оставалось надеяться, что урок она усвоила. На пробы и раздумья времени не было. Июлия поднялась выше деревьев, поймала ветер и рванула к дальнему краю поляны, где враги преследовали Ксану по пятам. Рик, крутившийся неподалеку, швырнул в них светящийся шар, но промазал и попал в ближайшую скалу. Каменная громадина вздрогнула и плюнула осколками во все стороны. Илона опасно накренилась вбок и махнула рукой. Осколки, как живые, рванули к колесницам и застучали дождем по обшивке, наделав кучу вмятин. Но на скорость и маневренность проклятых железяк это никак не повлияло.
«На такой высоте земля Илоне не помощник», – поняла фея, и прямо на лету сотворила заклинание. Тот же Гелиос неоднократно повторял, что для иллюзий не нужны красивые и очень нудные плетения магических словес. Достаточно намерения и очень четкого представления о том, что именно хочешь создать. И источника дополнительной силы, ибо качественные фантомы очень прожорливы. Соколы обычно использовали всевозможные кристаллы-накопители, у драконов имелась природная предрасположенность к этому виду магии, поэтому в стимуляторах они не нуждались. Дворфы предпочитали собирать технику, которая сама породит из своих железных недр морок высшего качества.
А фейри использовали энергию живых созданий. Июлия почувствовала, как полыхают жаром щеки и кончики ушей. Нет уж, прочь посторонние мысли! Потом поговорит с рыжим и извинится. Сейчас главное – не ошибиться.
Июлия дунула на подставленную ладонь, создавая крохотного дракончика, шепнула над серебристой рогатой головкой несколько слов и подбросила его вверх.
**
– Маневр был отличный, жаль, не очень удался, – просипела Ксана, надрывно кашляя – часть каменной пыли попала ей в горло.
– Прости, – пискнула Илона, быстро пригибаясь к драконьей шее.
Очередной ракетный залп прошел мимо цели. В ту же секунду очень некстати зашевелился соколиный правитель, пытаясь выбраться из-под куртки.
– Сидели бы вы смирно, ваше величество, – посоветовала ему уставшая и злая Илона. – И так едва в воздухе держимся…
Беркут, по всей видимости, сохранял остатки человеческого разума, потому что дергаться прекратил, но голову из теплого кокона все же высунул, с изумлением обозревая происходящее.
– Мне вот это все тоже не нравится, – призналась ему Илона. – Но надо потерпеть. Скоро проклятый полог спадет, и ваше войско прибудет на помощь…
Из-за спины раздался оглушительный рев, от которого вздрогнули скалы, а сама Илона едва не сверзилась с острой чешуйчатой спины. Огромный дракон, раза в два крупнее Мангуса Громовержца, летел к месту битвы, растягивая по небу гигантские крылья цвета дождевых облаков. Голову и мощную шею украшал шипастый гребень, по которому плясали фиолетовые молнии. А сам ящер выглядел так, словно его сначала отлили в серебре, а затем оживили.
Дракон снова взревел и дохнул длинной струей белого пламени, яркого, как раскаленный металл. Илона машинально втянула голову в плечи и невольно фыркнула, увидев, как беркут сделал то же самое. А неожиданный гость поднырнул под один из истребителей и полоснул по обшивке игольчатым хвостом. Аппарат вздрогнул, заглох и полетел вниз, по пути разламываясь пополам.
– Помощь нужна? – раздался знакомый девичий голос.
Прямо у левого Ксаниного крыла парила Июлия. Светлые волосы трепыхались на ветру, а глаза сияли тем же самым оттенком серебра, что и неожиданный защитник. На фее была лишь футболка и камуфляжные штаны, но она будто не чувствовала холода.
– Это что? – выдохнула Илона, обалдело моргнув. – Это… как?
– Добровольная жертва, – хмыкнула в ответ Июлия. – Во имя всеобщего блага и вашего спасения.
– Все остались живы? – тут же едва не поперхнулась Ксана.
– Конечно, – возмущенно заявила фея. – И с нами тоже будет все в порядке. Дайте несколько минут.
За правым крылом Ксаны замер Рик, покачиваясь в потоках воздуха и изумленно наблюдая, как дракон расправляется с техникой. Искусственный разум, видимо, считал приоритетной самую крупную цель, и оставшиеся четыре колесницы принялись обстреливать нового противника ракетными залпами. Но снаряды истаивали еле заметной дымкой, как только касались сверкающей шкуры.
Серебристый ящер рванул к крепости, уводя эскадрилью от остальных, затем вытянул шею, схватил первый попавшийся истребитель и замотал им в стороны, словно собака, играющая с резиновым мячом. Через несколько мгновений он сплюнул покореженной грудой металла в ближайшую машину. Та успешно поймала удар и рухнула вниз. Дракон победно взревел, и поток белого пламени поглотил два последних аппарата.
Еще через несколько секунд оплавившийся металлический остов полетел прямо на крышу крепости. От грохочущего удара вверх поднялись комья дерна и пыли, и Илона вскрикнула. Но нет, крыша стояла, как влитая, лишь верхняя ее часть камнями осыпалась на дорогу.
– А ремонт все-таки придется делать, – выдохнула Илона, утирая выступившие на холодном ветру слезы. – Победили. Поверить не могу, победили!
**
Гелиос лежал на земле, провожая взглядом сумасбродную феечку. Тело ощущалось прохладным и легким, лихорадка стремительно отступала вместе с болью. Он дышал полной грудью и не мог надышаться, и воздух вокруг казался настолько сладким и густым, что невольно верилось, будто можно черпать его горстями и есть, как изысканное лакомство.
«Моя огненная магия! – мелькнула среди бушевавшего в голове океана одна умная мысль. – Вернулась ли она?»
Сокол рывком сел, щелкнул пальцами, с облегчением выдохнул, увидев крохотный огонек. И замер от удивления. Повертел ладонями перед носом, протер глаза и несколько раз моргнул. Затем вскочил, задрал футболку, взглянул себе на живот, закатил рукав, обнажая плечо, и с восторгом присвистнул.
Нет, не примерещилось. Кожа едва уловимо сияла, будто присыпанная волшебной фейской пыльцой.
«Веселый народец очень коварен, – рассказывала наставница Елена почти двадцать лет назад на практикуме по волшебным расам. – Раньше они брали соколов в плен, заманивая чарами, и держали их в качестве источника силы столетьями. И лишь изобретение кристаллов разума помогло защититься от их злого колдовства. Кстати, кто мне скажет, в каком году это произошло? Гелиос Ульвар, я смотрю, ты слишком заболтался с Кирией Крыловой. Наверное, вы оба знаете ответ? Скажите же нам, мы очень ждем!
Гелиос не знал, но притвориться перед строгой наставницей, что сгорает от стыда, не успел – Кирия быстро оттарабанила нужную дату. Незаметно пожав руку подруги, юноша повернулся к преподавателю.
– Госпожа Елена, а можно ли нам брать силу у фейри? Они ведь наверняка накопили ее навалом, столько лет на нас и на людях жируя…
– Нет, мой дорогой, – засмеялась наставница. – Они могут отдать ее лишь добровольно, если полюбят кого-то. Тогда их партнер будет счастлив, проживет долгие годы без болезней и забот, а общие дети вырастут одаренными в различных видах искусства. Почти все известные человеческие поэты и художники были потомками этих смешанных союзов. Но с нашим народом у них никогда подобное не получалось, да и зачем? У соколов и своих талантов хватает…»
Гелиос смотрел на светящиеся пальцы, не веря своим глазам, а потом рухнул в траву и захохотал. Он смеялся до выступивших слез, но не мог остановиться. Стало очень жарко. И очень радостно.
«Никуда ты теперь от меня не денешься», – думал он. Сердце билось так, словно вот-вот выпрыгнет из груди и пустится в пляс.
Отец будет против, мелькнула на задворках сознания мысль, но Гелиос тут же отправил ее к лешему. Пусть провалится в Разлом со своими знатными и породистыми невестами. Главное – не напугать девчонку раньше времени. А то фея феей, а в отношениях с противоположным полом как дитя неразумное.
Сокол вскочил на ноги, отряхнулся, спустился к речке, умылся и напился ледяной воды до перестука зубов. Затем поднялся к крепости, но выходить на площадку, где пленных нефилимов караулили уже трое, не стал, вместо этого принял боевую ипостась и взлетел на крышу.
На самом краю стоял пулемет, около которого довольно дул щеки Гиннар. Трава вокруг была усыпана пустыми гильзами. Поодаль отдыхали Женька с Мишей, успевшие натаскаться боеприпасов и выбиться из сил.
– Смотри, там дракон! – восторженно крикнула Женя, показывая пальцем на восток. – Красивый, сверкает! Интересно, из какой он сказки?
– Он наш, наколдованный, – снисходительно ответил Мишка. – Это Июлькин, я видел, как она в ладоши хлопнула, а дракон вырос и начал огнем пуляться!
Гелиос усмехнулся, наблюдая за огромным серебристым ящером, гонявшим по небу колесницы врага.
«По крайней мере, крылья с хвостом у него там, где надо. Уроки мои даром не прошли».
Просто стоять и смотреть, как собственного повелителя спасают три девчонки, было невыносимо. Но ослушаться приказа феи рыжий почему-то не мог, и очень по этому поводу сердился. Ишь, ты, от шестка два вершка, а уже командует! Через пару лет и вовсе на голову сядет, и останется он дома на хозяйстве в лучших традициях людского равноправия полов!
«Великое Солнце, как такой срам вообще мог прийти мне в голову?!» – ужаснулся Гелиос собственным мыслям, но додумать ему не дали. С двумя последними летательными аппаратами серебристый дракон расправился прямо над лагерем, выпустив мощную струю огня. Слипшийся и покореженный металлический остов полетел вниз, на головы собравшимся.
Не колеблясь, Гелиос кинулся к безногому дворфу, рассудив, что ребята смогут отбежать в сторону сами. Сокол схватил инвалидную коляску за подлокотники, выдернул ее из-за пулемета и спикировал вниз, так быстро, что ветер засвистел в ушах вперемешку с сочными выражениями напугавшегося старика.
Он успел вовремя. Колеса брякнулись о каменистую площадку в тот момент, когда стальная громадина рухнула на крышу, взрезав дерн с травой и невысокими кустиками. Крепость дрогнула, но устояла. Но в поднявшемся пылевом облаке и грохоте сокол отчетливо различил истошный Женькин крик.
– Кирка, нет, охраняй тварей! Я сам! – заорал Гелиос подскочившей с места валькирии и взмыл вверх, забыв на время о серебристом драконе, о сражении над поляной и даже о ненаглядной феечке.
Где сорванцы? Он глотнул клубящейся пыли и раскашлялся так, что заломило в висках. А когда прекратил отплевываться, увидел, что западный край крыши разнокалиберными булыжниками ползет к обрыву, где в самом низу проходила горная трасса для автомобилей.
