Людмила Георгиевна Головина
Тайна замковой горы
141. Как Рыжик клад нашёл
Будет несправедливо, если мы не расскажем на этих страницах, как Рыжик нашёл клад.
Дело было так. Никогда не видел Кот в замке такой суеты и такой радостной суматохи, никогда на его памяти не приходило под вековые своды столько людей, как в день свадьбы Поля и Полины. Кот даже немного испугался, что так теперь будет всегда. Он, конечно, не Пушок, и не против веселья, но всему должна быть мера.
К счастью, назавтра всё стихло. Уехали с утра молодые хозяева, а на следующий день и самый главный в замке – граф укатил куда-то с гостями и с Тоби. Наступила тишина, и Кот даже немножко заскучал. Но потом вдруг вспомнил, что уже целых три дня не был у Рыжика.
– Научу-ка я его искать клады! – решил Кот. – Давно просит сынок, пора уже поделиться фамильным секретом.
Кот явился в трактир ближе к полуночи. Рыжик не спал, а Пушок дрых на своём кресле.
– А я тебя жду, жду, а ты всё не приходишь, – обиженно надулся Рыжик.
– Я не мог, в замке важное событие было – свадьба называется.
– Да слышал я, слышал! Здесь все только об этом и говорят – и хозяева, и гости. Но мне это не особо интересно. Давай лучше клад искать!
– Давай. Я за тем и пришёл. Слушай, Рыжик! Чтобы найти клад, надо сделать два дела. Первое – лёгкое. Нам нужна мышь. Здесь ведь есть мыши?
– Полным-полно! – радостно подтвердил отпрыск.
– А тебя хозяева не ругают, что ты их не ловишь?
– А они и не знают, что их много – продукты-то я охраняю: ловить мышей – не ловлю (ты же не велел), а к кладовой не подпускаю: гонюсь за ними, и они сразу в норки шмыгают. Гонять – ведь это не ловить, верно? А в зале я их не трогаю – если какая корка или крошка завалилась – пусть грызут, мне не жалко! Правильно?
– Ну, наверное, да. Так вот. Чтобы найти клад нам надо первым делом поймать мышь.
– Как, поймать?! Ты же сам говорил, нельзя их ловить!
– Нет, мы не взаправду поймаем, а… слегка задержим для разговора. Смотри, я всё буду делать сам.
Коты затаились в засаде, и через какое-то время им повезло: из щели вылезла мышь.
Кот совершил свой фирменный бросок, не забыв при этом втянуть поглубже когти, и в его мягких лапах затрепыхалось крохотное тельце. Кот осторожно опустил добычу на пол и покрепче придавил мышиный хвост: он прекрасно понимал, что это единственный способ удержать мышку рядом с собой. Кот наклонился, чтобы получше рассмотреть, кого же он поймал, но вместо писка и слёз, которые думал услышать, вдруг получил удар по носу.
Он такой дерзости Кот едва не выпустил добычу.
А мышонок, тем временем, завопил:
– А ну, отпусти сейчас же! А то всем расскажу, что ты слова не держишь! Отпусти, говорю!
И мышонок дёрнулся, стараясь освободить хвост из-под лапы Кота.
– Почему это я слова не держу? – возразил Кот. – Просто надо поговорить. А, кстати, как ты узнал, что я – это я?
– А мы что, по-твоему, глухие или ничего не соображаем? Мы же там, за стенками, всё прекрасно слышим, что посетители трактира говорят. Все только и твердят, что вот этот Рыжик – сын Кота из замка, который клад нашёл. Только нашел-то клад не ты, а мыши замковой горы! А ты просто их славу присвоил!
– Откуда знаешь, что клад в замке мыши нашли, а не я? И то, что я слово дал мышей не ловить?
– Так, некоторые из замковых мышей по осени к нам прибежали. Холодно и голодно там, говорят, можно, мы у вас жить будем? Ну а что? У нас все равны, у нас демократия и республика, не то, что какая-то монархия, когда королевского слова нарушать нельзя! Тьфу!
«Откуда он слов таких набрался?» – удивился Кот, а вслух произнёс: – Я тебе зла не причиню. Давай просто потолкуем немного.
– А я не хочу с тобой ни о чём толковать! Я свободная личность! Пусти!
– Нет, погоди! – терпение Кота постепенно истощалось, но он сдерживался. – Ты только на один вопрос ответь – и будешь свободной личностью. Скажи, ты не замечал в стенах или под полом трактира и гостиницы ничего интересного?
– Крошек и корочек там нет! – отрезал мышонок.
– Корочки можете оставить себе, – ответил Кот. – Нет ли там ящичков, ну, или коробочек каких?
– Что пристал? – возмутился мышонок. – Я тебе помогать не собираюсь! Я всю вашу породу ненавижу!
– Всё, – сказал Кот. – Терпение моё лопнуло! Сейчас я отдам тебя Пушку, он слова не давал, и он тебя съест!
– Вот ещё! Стану я такую гадость в рот брать! – возмутился со своего кресла Пушок (оказывается, он снова только прикидывался спящим).
– Ну вот! Ничего ты со мной сделать не можешь! Давай, отпускай!
Кот решил сменить тактику и действовать не угрозами, а уговорами.
– Ну подумай, – миролюбивым тоном сказал он. – Ты же прославишься среди своих. Все будут говорить: вот та мышь, которая помогла найти клад!
Видно было, что эта мысль мышонку пришлась по душе, но он протянул:
– Ну не знаю… Мои сородичи не больно-то кладами интересуются…
– Я буду каждый день припасать для тебя какой-нибудь сухарик, – неожиданно вступил в разговор молчавший доселе Рыжик.
Это обещание решило всё.
– Слово даёшь? – спросил мышонок.
– Даю, – твердо пообещал Рыжик.
– Смотри, не обмани! Сухарик будешь класть вон около той норки! Ладно. Так вот. Ничего такого в стенах или под полом нет: ни коробок, ни ящиков.
– Так что же ты нам голову морочил! – возмутился Кот.
– Но, – спокойно продолжал пленник, – есть тряпочка.
– Тряпочка? – переглянулись коты. – Зачем нам тряпочка?
– А в тряпочке – кругляши, – всё тем же невозмутимым тоном сообщил мышонок.
– Откуда знаешь?
– А я её прогрыз немного, думал там что-то вкусненькое. Ну всё, отпускайте!
– Погоди! А где это находится?
– На втором этаже, в комнате.
– В какой именно?
– Ну, в той, где на двери такая блестящая штучка приделана. В этой комнате стена до половины деревом обшита, за этими деревяшками как раз и лежит тряпочка с кругляшами.
– Точнее, в каком месте за деревяшкой?
– Там, над этим местом, висит такая штуковина большая. Люди их картинами зовут. Ну, я всё рассказал. Отпускай!
Кот убрал лапу с хвоста, и мышонок, не торопясь, двинулся к норке.
– Смотри, насчёт сухариков не обмани! И не забудь – каждый день!
С этими словами он скрылся в щели.
– Пойдём, посмотрим на эту комнату, – предложил Кот.
Нужный номер они нашли сразу. Изо всех дверей только эту дверь украшала медная табличка, блестевшая сейчас в лунных лучах. Коты читать не умели, поэтому не знали, что на ней написано: в этом номере в таком-то году несколько дней проживал граф Рольф Вундерстайн.
– Эту дверь никогда не открывают… – разочаровано протянул Рыжик. – Сколько я здесь живу – ни разу внутри не бывал. Да и как я хозяевам объясню, что там что-то есть? Я по-человечески не умею…
– А вот это, сынок, второе и самое трудное дело – показать людям, где спрятан клад так, чтобы поняли. Они, знаешь, на этот счёт туго соображают, но глупыми, при этом, считают нас. Порой приходится даже здоровьем жертвовать! – Кот припомнил свои пораненные лапы. – Жди терпеливо. Всё равно, когда-нибудь эту дверь да откроют. Сразу туда беги, кричи и лапами по тому месту скреби. Могут с первого раза и не понять, но ты будь настойчив!
Рыжик так и сделал. Ему повезло. Хозяйка открыла заветную комнату через несколько дней. Рыжик сразу приступил к делу, но, надо признаться, допустил промах – содрал лак с дубовой панели, за что едва не получил от хозяйки тряпкой, которой она вытирала пыль. Хорошо, что за Рыжика вступилась другая хозяйка – из замка, где Рыжик жил в детстве. Когда из-за панели вытащили мешочек с монетами, хозяева сменили гнев не милость. Все гладили Рыжика, удивлялись и восторгались. И он познал, наконец, что такое слава.
Пушок, правда, ворчал: как можно так радоваться старой тряпке и пригоршне потемневших монеток? Странные, странные существа люди…
А царапину хозяйка замазала какой-то едко пахнущей мастикой, так, что она стала почти незаметной. Но Рыжика это уже не интересовало.
142. Квадрига
Вот уже несколько дней продолжались раскопки. Из земли извлекались свидетельства минувшей битвы: наконечники стрел и копий, металлические части арбалетов, обломки щитов, доспехов и мечей, остатки конской сбруи… Но иногда попадались и предметы, не имеющие отношения к сражению: черепки посуды, женские украшения, мелкие монетки.
Как-то раз вечером, разглядывая находки, граф посетовал Полю:
– Жаль, что среди этих монет нет «квадриги». Король мечтает заполучить её в свою коллекцию. Она ведь имела хождение как раз во времена битвы. Известно всего три экземпляра «квадриги»: один в королевском музее и два в частных коллекциях. Фридерик будет огорчён, я знаю, он втайне надеялся на наши раскопки.
– Квадрига? – удивился Руб, находившийся здесь же. – А что это?
– Это такая монета. На ней изображена колесница, запряженная четвёркой лошадей – квадрига. Отсюда и название монеты. Она очень редка, поэтому все нумизматы мечтают о таком экспонате в своей коллекции. Ну ладно, не будем отчаиваться. Возможно, до конца раскопок нам ещё повезёт.
– Но ведь эта монета очень старая, на неё сейчас невозможно ничего купить. Зачем же она нужна? – удивился Руб.
Граф в нескольких словах объяснил сыну горы, что такое коллекционирование, и как увлечены и даже одержимы люди предметом своего собирательства.
– Не перестаю удивляться обычаям людей, – произнёс Руб, но дальше разговор продолжать не стал. Явившись на следующий день со своими неразлучными спутниками Купром и Вундом, он со словами:
– Прошу, передайте это вашему королю, – поставил перед графом объёмный металлический ларец.
– Можно взглянуть? – поинтересовался граф, и, получив разрешение, откинул крышку ларца.
Он доверху был наполнен монетами разных исторических эпох. Сверху лежали три «квадриги» – одна серебряная и две медные.
– Руб, откуда у вас эти сокровища?! – поразился Рольф Вундерстайн.
– Всё очень просто, – пояснил Руб. – Я вам рассказывал, что многие годы я работал и получал за свою работу плату. Тратить мне эти деньги было совершенно не на что. Отказываться от них я не решался – это могло вызвать подозрение. Ведь считалось, что я зарабатываю деньги для своей семьи. Выбрасывать заработанные монеты я тоже не хотел, мало ли, для чего они могли пригодиться. Вот я и относил их в мою маленькую недоступную пещерку на противоположном склоне горы. Иногда я брал оттуда несколько монет, если мне требовалось золото, серебро или медь для какой-то работы. Ещё я взял оттуда много монет, чтобы снабдить ими Фотия, когда он уходил в Низовию. Ему я дал, в основном, золото, так что здесь его совсем немного. А про остальные монеты я и не вспоминал, потому что не думал, что они могут когда-нибудь пригодиться. Так что, я буду рад, если они понравятся королю.
– Разумеется, я передам ему ваш дар. Уверен, что он будет на седьмом небе от счастья! И я сам бесконечно вам благодарен. Король – мой старинный друг, а радость друга – это и моя радость.
– Я рад доставить вам удовольствие. Для меня это сущий пустяк, и мне это ничего не стоило.
– На днях я собираюсь съездить по делам в столицу и передам ваш подарок королю.
И правда, на следующий день граф в сопровождении Тоби отправился в Флизберг, захватив с собой и профессора Гудмана, которому пора уже было спешить в Археополис.
143. У короля
– Ну рассказывай, рассказывай же, дружище, как там у вас дела на раскопках? Слышал я уже об археологической сенсации: найдено захоронение Валента Вундерстайна!
– И его оруженосца Микля – вставил граф.
– Да, да! В это просто поверить невозможно! Такая удача! Я тебя поздравляю! Поздравляю и немного завидую. Эх, знал бы ты, как мне порой хочется бросить всё это, – король показал рукой на письменный стол, заваленный грудой бумаг, – и хоть ненадолго заняться чем-то интересным и любимым! Ну давай, рассказывай!
– Подожди минуту, ты же видишь, я не с пустыми руками, – граф поставил перед королём ларец, который оттянул ему все руки.
– Ещё одна находка? Это что же, с раскопок? Давай, поглядим.
– Да нет, это один мой знакомый передал лично тебе.
Короли получают много подарков, в том числе и от своих подданных, их трудно чем-то удивить. А иногда приходится подозревать, что даритель не совсем бескорыстен, и вслед за подарком последует какая-то просьба. Вот почему очередное дарение не вызывает особой радости.
Король откинул крышку, и на его лице за несколько секунд промелькнула целая гамма чувств: от вежливого равнодушия к удивлению, которое сменилось крайним изумлением, затем они уступили место восторгу. Наконец, на лице монарха появилась недоверчивая улыбка.
– Рольф, дружище, признайся: это розыгрыш? Решил поднять настроение старому приятелю и заказал копии монет?
– Да нет, надеюсь, что монеты подлинные. Мой знакомый отличается исключительной честностью. Я ему верю. Впрочем, можешь сделать экспертизу.
Фридерик уже вооружился своей неизменной лупой и погрузился в созерцание.
– Послушай, это невозможно! Этого просто не может быть! В мире известно всего три «квадриги», причём, все медные, а тут тоже целых три, и одна из них – из серебра! Это же нумизматическая сенсация! Но кто же он, коллекционер, хранящий свою коллекцию так небрежно, навалом? Монеты могут поцарапаться друг о друга! Какое варварство! И вместе с тем, какая беспримерная щедрость! Ведь кроме «квадриг» я вижу много других редких монет! Скажи, кто он, и почему решил расстаться с таким бесценным сокровищем?
– Прости, Фрид. Его имени я назвать не могу, он просил меня об анонимности. И он не коллекционер. Просто эти монеты хранились у него с давних пор. И он даже не догадывался об их ценности. Услышав от меня, что ты мечтаешь о «квадриге», он сказал, что у него есть такие монеты, и что он с радостью отдаст их королю, тем более, что ему они совершенно не нужны.
– Он поставил какое-нибудь условие? Говори, сделаю всё, что в моей власти.
– Нет, ему совершенно ничего не нужно, спасибо.
– Но почему он скрывает своё имя? Если он находится на территории Медиленда незаконно, я могу даровать ему гражданство и подарить дом в любом месте нашего королевства по его выбору.
– Он коренной житель нашей страны. И у него есть дом, который его вполне устраивает. Он не поменяет его ни на какой другой.
– Тогда, может быть, у него проблемы с законом? Я знаю твою щепетильность, ты вряд ли бы стал водить знакомство с закоренелым преступником. Если его проступок не связан с тяжким преступлением, я его помилую.
– Нет, он не совершал ничего, достойного наказания. Поверь мне, Фрид, у него есть личная причина, чтобы не разглашать, кто он. Я даю тебе слово, что это не связано ни с каким нарушением законности.
– Ну что же, я тебе верю, хотя мне и очень неприятно, что я ничем не могу отблагодарить человека, передавшего мне такой бесценный дар.
Король снова погрузился в созерцание содержимого ларца.
Дверь слегка приоткрылась и через образовавшуюся щель донёсся голос секретаря:
– Простите, ваше величество! Представители департаментов, которых вы вызывали, ждут вас в круглом кабинете.
– Иду! Эрик, скажите им, пусть подождут пару минут, – попросил король, с сожалением закрывая крышку ларца и запирая его в сейф. – И вот так до самого вечера, Рольф! Не знаю, как я сегодня буду работать, когда перед глазами у меня неотступно стоят эти «квадриги»! Так толком и не удалось нам поговорить сегодня. Рольф, старина! Передай своему таинственному знакомому мою безграничную благодарность!
И король в сопровождении графа Вундерстайна направился к дверям кабинета.
144. Микельс уходит в отпуск
Граф ещё был в столице, когда к воротам замка подъехал фургон с логотипом известного музыкального магазина.
Дворецкий, очевидно, был в курсе, поэтому сразу стал давать указания, куда выгружать привезенные вещи. Чего там только не было! Всевозможные музыкальные инструменты: струнные, духовые, ударные… была даже арфа. За ними последовали коробки с грампластинками, стопки книг… И, наконец, рабочие внесли в гостиную небольшой кабинетный рояль. Прибывший в том же фургоне настройщик привел инструмент в надлежащее состояние.
А через день приехал и граф, и приехал не один. Он привез с собой чету Арденов.
И Вундерстайны, и Микельсы, и Петерсы – все были рады приезду гостей. Ардены поздравили молодых с их свадьбой, да и тем было с чем поздравить Эстер и Дамиана. И, как это всегда бывает при встрече старых добрых друзей, расспросам и разговорам не было конца.
А после обеда граф провёл для Арденов экскурсию по замку.
Эстер и Дамиану никогда до этого не приходилось бывать в замках. Представление о таких строениях они имели только по книгам и картинам. А тут они увидели замок воочию. Всё вызывало у них восторг: и гордые шпили, башни и стены замка, и средневековые интерьеры, и маленький уютный тайный садик, и изумительные горные пейзажи. Действующий макет замка тоже поразил их воображение.
Приятной неожиданностью для Эстер оказалось наличие в замке рояля, который она тут же опробовала и нашла звучание превосходным. Особенно тронуло её признание графа, что этот рояль был куплен специально для неё в надежде, что она будет время от времени навещать своих друзей и музицировать для них.
Не могло не удивить Арденов то, с какой тщательностью и комфортом отделаны все помещения замка.
И тут граф, предложив им ничему не удивляться, сообщил, что сейчас поведает гостям нечто необычное. И единственное, о чём он просит, не рассказывать никому о том, что они сейчас узнают.
Первой реакцией было, как обычно, недоверие к услышанному.
– Поймите нас правильно, – извиняющимся тоном сказал Дамиан. – Мы, разумеется, глубоко вас уважаем и верим вам. Но, согласитесь, в двадцатом веке всё сказанное вами звучит э-э-э… несколько странно, архаично, даже сказочно, я бы сказал.
– Такую реакцию я и предполагал, – сказал граф. – Вечером явятся те, о ком я вам говорил, и вы убедитесь сами. Наберитесь терпения.
И вот, начали сгущаться сумерки. Эстер, по просьбе графа, музицировала, Полина, сославшись на некую срочную работу, скрылась за дверями комнаты, вход в которую был заказан всем, не посвящённым в их с Полем секрет. Она склонилась над уже отпечатанными листами, взяла кисточку, и на белых страницах стали появляться образы героев сказки. Это ли не чудо?
Несмотря на то, что времени до дня рождения графа оставалось всё меньше, Полина заставляла себя не спешить и работать тщательно. «Потому что, – говорила она себе, – переделывать всегда дольше».
Поль тоже куда-то исчез из гостиной. Ему очень хотелось послушать игру Эстер, но он решил подождать детей горы в садике, чтобы предупредить их о приезде Арденов.
Они, как всегда, неожиданно возникли рядом с камнем, прикрывающим выход из недр горы – неразлучные Купр, Руб и Вунд. Узнав о том, что в замке их ждет встреча с новыми людьми, Купр что-то сказал Рубу, и тот снова исчез, чтобы через несколько минут явиться в сопровождении Аура, Арга и ещё нескольких братьев.
– Они пришли, – сказал Поль, заходя в гостиную.
Музыка смолкла. В двери бесшумно (как это умели делать только они) один за другим вошли жители горы и поклонились людям.
Граф шагнул навстречу пришедшим:
– Уважаемые друзья, дети горы! Я хочу познакомить вас с двумя замечательными людьми, которые нам очень дороги: Эстер и Дамианом Арденами. Ваши судьбы чем-то схожи. Как и вы, они перенесли нелёгкие времена, и, как и вы, сумели их преодолеть. Прим дал согласие на то, чтобы им была доверена ваша тайна, и я ручаюсь, что они никому никогда и нигде не расскажут о вас.
– Ваши друзья, они и наши друзья, – ответил Аур. – Мы всегда рады вам служить, чем только сможем.
Когда первая, абсолютно предсказуемая оторопь прошла, и прозвучали первые слова беседы, вдруг раздался чистый и ясный звук, а за ним – ещё один.
– Что это за предмет? – вопросил Вунд, касаясь клавиш рояля. – Раньше его здесь не было.
– Это музыкальный инструмент, называемый рояль. Госпожа Эстер очень хорошо на нём играет.
– Мы слышали музыку, когда шли сюда, – сказал Купр. – И как раз хотели вас о ней расспросить. Она была прекрасна!
– Эстер, вы не смогли бы что-нибудь сыграть для детей горы? – попросил граф. – Они большие ценители музыки.
– Охотно, – согласилась Эстер и села за рояль.
Когда прозвучал последний аккорд, обычно невозмутимые горные братья пришли в настоящий восторг. Они кинулись расспрашивать музыкантшу, как устроен рояль, как из него извлекают звуки и откуда люди берут мелодии?
– Каждый из нас мечтает научиться игре на музыкальных инструментах. Но мы пока освоили только несколько духовых, которые сделали сами. Руб рассказал нам, что ему пришлось когда-то чинить такой инструмент, вот он и запомнил его устройство. Но нам хотелось бы освоить все инструменты, созданные человеком.
– А кстати, пройдёмте в кабинет, – пригласил граф. – Я кое-что приобрёл для вас, когда ездил в столицу.
Сокровища, лежавшие в кабинете, заставили гостей забыть обо всём на свете. Они доставали из футляров скрипки, подносили к губам кларнеты и гобои, ударяли молоточком по пластинам ксилофона. Купр коснулся струн арфы, и раздавшийся нежный, трепетный звук был встречен бурей восторга.
– Покажите, как на них играют? – попросил Арг.
– Увы, мы не умеем, – признался граф. – Обучении игре на инструменте требует особых способностей, а также упорства и неустанного труда. Чего людям иногда не хватает.
– Как жаль, – посочувствовал Купр. – Иметь вокруг столько прекрасных инструментов, и не уметь на них играть – это очень грустно.
Дамиан взял в руки гитару, подтянул несколько струн и сыграл несколько простых аккордов – мелодию какой-то песенки.
– А я и не знала, что ты умеешь играть на гитаре, –:удивилась Эстер.
– А я и не умею, просто в юности друзья научили нескольким аккордам – вот и всё моё умение…
– Нам будет трудно научиться играть, если никто нам не покажет, как это делается, – огорчился Купр.
– Не волнуйтесь, я всё предусмотрел. Вот эти книги, которые называются самоучителями, подробно объясняют, как правильно извлекать звуки. А в помощь им – вот: обучающие пластинки. Способностей вам не занимать. Думаю, у вас всё получится. А вот из этих книг вы узнаете, как устроены музыкальные инструменты и из чего их делают. И ещё несколько книг о музыке вообще: что такое звук, ритм, тембр, аккорд, лад, ну и так далее. Думаю, вам будет интересно.
Было видно, что детям горы не терпится скорее унести все вновь приобретённые сокровища в гору и поделиться радостью со всеми братьями.
Граф, поняв это, сам предложил им отложить все разговоры на завтра, а сегодня перенести все купленные для них вещи в своё подземное жилище.
Когда люди остались одни, Эстер и Дамиан признались, что никогда не сталкивались в своей жизни со столь удивительными существами. Им пришлось поверить в то, что это не просто низкорослые, причудливо одетые люди, а действительно иные существа, когда у них на глазах те вдруг исчезли около камня в тайном садике прямо со всей поклажей, которую держали в руках.
Наутро людей ожидал сюрприз: на крыльце стояла шкатулка из родонита. На золотой табличке, прикреплённой сбоку, было написано: «Эстер Арден от благодарных слушателей». В шкатулке находился полный гарнитур ювелирных украшений, выполненный в едином стиле: серьги, колье, кольцо, браслет и даже диадема. Безупречные крупные рубины сияли в обрамлении золотого кружева. Украшения гармонировали с тёмными волосами и карими глазами Эстер.
Она была сначала смущена подобным даром и пыталась отказаться. Графу стоило немалого труда объяснить ей, что горный народ радуется любому поводу, когда может сделать кому-то приятное.
Но увы, гостям пора было собираться в обратный путь – кратковременный отпуск Дамиана заканчивался, и назавтра он должен был присутствовать в издательстве.
– У меня к вам небольшое дело, – обратился граф к Дамиану Ардену. – Скажите, вы могли бы сделать копию с картины?
– Вряд ли. Ведь я больше график, чем живописец. Приходилось копировать картины, но не скажу, что копии были хорошего качества. А что, у вас есть необходимость в художнике-копиисте?
Граф попросил гостя пройти в гостиную, и они остановились перед двумя портретами. Женщины, запечатлённые на них, были очень разными, но что-то неуловимое их роднило. Глория Вундерстайн – хрупкая, нежная, слегка задумчивая, и Севастиана Вундерстайн – полная жизненного огня, молодой энергии и радости.
– Смотрите, – сказал граф, – вот две мои самые любимые женщины: жена, которую я потерял в прошлом году (вы видели другой её портрет в нашем городском доме) и моя мама, погибшая вместе с моим отцом, когда мне было шесть лет.
– Я понимаю горечь ваших утрат, и сочувствую вам, – ответил Арден. – Я сам в детстве потерял родителей, ваше чувство утраты мне знакомо.
– Да. Но, к счастью, любое страдание со временем притупляется, становится тихой грустью и благодарным воспоминанием об усопшем. А жизнь идет дальше, и у живых на смену печальным событиям приходят радостные. Помните, в одном из псалмов говорится: «Вечер водворится плач, и заутра радость»? Есть разные толкования этого стиха. Но мне кажется, что здесь говорится о том, что когда над человеком сгущается вечерняя тьма, и сердце разбито горем, надо помнить, что ночь, не будет длиться вечно. Наступит утро нового дня и принесёт с собой радость обновлённой жизни. Но мы отвлеклись. Мне надо снять копию вот с этого портрета моей матери. Он вернулся ко мне совсем недавно.
И граф рассказал Дамиану историю обретения портрета.
– Я, разумеется, направил господину Фостеру письмо с выражением моей благодарности. Но моё сердце всё время смущает мысль, что старик лишился своего главного сокровища, своего утешения в одинокой жизни. В конце лета Поль с женой собираются на несколько дней съездить в Вальбург – у них там появились новые знакомые. Я хотел бы составить им компанию и лично навестить пожилого джентльмена. Было бы прекрасно привезти ему хорошую копию портрета, чтобы отчасти восполнить его утрату. Но я боюсь отдавать портрет для снятия копии в незнакомые руки. Даже думать страшусь, что с ним может что-нибудь случиться.
– Я вас понимаю, – ответил Арден. – У меня возникло некоторое соображение. Я потихоньку обзавожусь новыми связями, знакомлюсь с людьми. Недавно наше издательство выпускало буклет для выставки одного молодого, но очень талантливого художника. Я видел его работы, они обещают, что вскоре о живописце заговорят все. У него, по моему мнению, большое будущее. Я познакомился с ним, поскольку работал над его буклетом, потом побывал на его выставке, и у нас завязались дружеские отношения. Я был в его мастерской и видел там очень недурные копии картин, которые он сделал для кого-то на заказ. Мне кажется, на него вполне можно положиться. Если вы доверите мне картину, я смогу сейчас взять её с собой и, надеюсь, сумею обо всём договориться. Я напишу вам о результатах.
– Буду очень вам признателен. Послушайте, Арден, может быть, вы оставите Эстер погостить у нас? Ей будет полезен горный воздух. У нас она сможет хорошо отдохнуть. А вы приедете ко мне на день рождения в конце месяца и заберёте её.
– Благодарю. Но мы с Эстер решили никогда больше не расставаться даже на пару дней. Уже было в нашей жизни такое: я уехал на военные сборы на неделю, и наша разлука продлилась больше десяти лет. А если бы Эстер не встретила тогда вас, то мы бы вообще никогда больше не увидели друг друга.
– Я вас понимаюи не настаиваю, – сказал Рольф Вундерстайн. – Дайте только обещание, что приедете ко мне на день рождения.
– Обещаю, – ответил Дамиан.
В этот день случилось и ещё одно событие.
Микельс, улучив минутку, поговорил о чем-то наедине с господином Арденом.
Затем он появился перед графом с явным желанием что-то ему сказать.
– Я вас слушаю, Микельс.
– Ваше сиятельство, простите меня за эту необычную просьбу, но я хотел бы попросить у вас небольшой отпуск. Недели на две, если вы не возражаете. Мне надо съездить в столицу.
– Что-нибудь случилось, Микельс? Вы заболели? Я могу поехать с вами. Найдем лучших докторов, сделаем всё, чтобы поправить ваше здоровье.
– Ваше сиятельство, для своего возраста я вполне здоров. Просто у меня есть одно дело в Флизберге.
– Хорошо, пусть дело. Но, может быть, я или ещё кто-нибудь из членов вашей или моей семьи может вам помочь? Вы всегда можете на нас рассчитывать. А если вам хочется просто отдохнуть – я понимаю. Хотите, организуем вам самый лучший отдых?
– Ваше сиятельство, мне не нужен никакой отдых, потому, что я люблю мою работу, а от любимого дела устать невозможно. И помочь в этом деле тоже никто не может. Это должен сделать я сам. Я за все годы в первый раз прошу дать мне отпуск. Вместо меня останется Брун. Ему пора постепенно привыкать к той службе, для которой я его готовлю. Я уверен, он справится.
– Я не сомневаюсь, что ваш сын справится. Но я буду беспокоиться о вас. К моему дню рождения, я надеюсь, вы вернётесь?
– Я тронут, ваше сиятельство, вашей заботой обо мне. Разумеется, к вашему дню рождения я непременно вернусь, если на то будет воля Божья. Я приеду вместе с господами Арденами.
Больше ничего добиться от Микельса не удалось. Единственное, на что согласился дворецкий – это принять от графа чек на непредвиденные расходы. Микельс, поколебавшись, взял его, прибавив при этом, что если он обойдется своими средствами, то чек непременно вернёт. На том и порешили.
Когда Ардены, тепло попрощавшись со всеми, отбыли вместе с Микельсом и Тоби, в замке сразу стало тихо и как-то сиротливо. Отсутствие дворецкого ощущалось всеми.
Граф вызвал в кабинет Фанни.
– Вы не знаете, госпожа Микельс, что задумал ваш муж? Для чего ему понадобился этот отпуск?
– Честное слово, ваше сиятельство, не знаю, я сама удивляюсь. Спрашивала его – всё без толку. Сказал: «Если дело выгорит, узнаешь». Вы же знаете, Джон такой упрямый, если что в голову ему придёт, никто его с пути не своротит.
– Хоть бы его предприятие не оказалось опасным, – задумчиво проговорил граф.
– Будем надеяться, ваше сиятельство. Он обещал мне писать. Сразу, как буду от него получать весточки, буду вам докладывать.
В этот момент явился Брун, непривычный в своей ливрее дворецкого, старающийся держаться как отец, но явно волнующийся и робеющий. Он доложил, что графа ждут участники раскопок.
