Людмила Георгиевна Головина
Тайна замковой горы
104. В замке
В то время, когда Кот общался со своим отпрыском, а Урсик дрых в будке, в замке состоялось важное совещание. Уже через неделю в Вундерстайн начнут съезжаться участники раскопок, и, поскольку Полина по-прежнему не хотела никакой огласки, свадьбу надо было назначить на ближайшие дни. Граф обещал назавтра же решить все вопросы с регистрацией брака в мэрии. Правда, обычно полагалось выждать определённый срок, но разве мог мэр отказать в небольшом отступлении от существующих правил почетным гражданам города (коими испокон века являлись все владельцы замка), тем более, что ещё зимой граф через Тоби передал ему чек на ремонт и реставрацию городской ратуши. Мэр также очень надеялся, что стараниями семьи Вундерстайнов их старинный, но небогатый и не слишком известный городок получит шанс на новую жизнь.
Кроме того, надо было поговорить с настоятелем храма Всех святых, отцом Иеронимом, чтобы он дал согласие на венчание без предварительного оглашения. Пожилой священник долгие годы служил в этом храме, он помнил ещё родителей графа. Отношения с семейством Вундерстайнов у него всегда были самые уважительные. Поэтому и тут граф не сомневался, что его миссия увенчается успехом.
Затем решили, что свадебный обед будет с минимумом приглашённых лиц. Конечно, невозможно было не пригласить мэра и отца Иеронима, но иных посторонних лиц решили не звать.
Фанни заявила, что ей помощь не потребуется, разве, что она пригласит немного подсобить Анну.
Отдельно решали, как быть с жителями горы? Все соглашались, что их надо пригласить. Только вот, как? Во-первых, они не хотят, чтобы люди знали о их существовании. Значит, их надо пригласить отдельно ото всех. Во-вторых, они ничего не едят, поэтому застолье надо заменить чем-то другим. И потом, кого приглашать? Всех вряд ли возможно. Купр говорил, что в горе их очень много. С другой стороны, все они приложили столько усилий, возрождая к новой жизни замок, что выбирать было бы некрасиво.
Поль предложил:
– Давайте спросим у них самих. Пусть они решат этот вопрос так, как им удобнее.
– Да, сегодня ночью и спросим, – согласился граф. – Вы ведь помните, что сегодня ночью Руб обещал показать, где он захоронил останки Валента и Микля. Поэтому предлагаю после ужина и до наступления сумерек немного отдохнуть. Что поделать, мы, в отличие от жителей горы, нуждаемся и в еде, и в отдыхе…
105. Поле скорби
Когда за окнами стемнело, все собрались в гостиной, ожидая появления Руба.
Он пришел не один, а в сопровождении Купра, который пояснил, что ему не терпится поближе посмотреть, какими стали окрестности за время их долгого сна.
– Вы знаете, – говорил он графу, пока они спускались с горы. – Я ведь был четвёртым жителем горы, все, кроме Прима, Аура и Арга появились после меня. Прошли долгие годы, я их не считал, у нас это не принято. Прибавлялось нашего народу, всё красивее и обширнее становились чертоги в недрах горы. И я самому себе казался очень умудрённым, полным всяческих знаний… А потом появился Руб. И мне он представлялся несмышлёным младенцем. Потом случилось несчастье, и мы на долгие годы погрузились в сон. А когда мы пробудились, я вдруг понял, что мой сын стал гораздо мудрее меня. Он знает множество вещей, о которых я не имел и понятия. Он научил нас читать, и весь мир предстал перед нами совершенно иным, чем мы его себе рисовали. Мы думали, что нам ведомы все тайны природы, оказалось, что таких тайн гораздо больше, чем мы представляли, и они неисчерпаемы. Мы узнали, что кроме ремёсел существует ещё и наука, и как же поразительны изыскания учёных! Руб нам рассказывает разные истории, и мы слушаем его, затаив дыхание. И теперь я вижу, как мудр мой сын, и мечтаю постичь всё то, что ведомо ему.
– Руб приобрёл все свои знания не сразу. Я уверен, что через некоторое время вы будете знать не меньше. В первую же поездку в столицу я куплю вам столько книг, сколько может вместиться в наш микроавтобус. А ещё, сейчас я подумал, что вам может понравиться радиоприёмник, поэтому мы его вам тоже приобретём, – обещал граф.
Купр заинтересовался тем, что такое приёмник, и когда ему объяснили, никак не мог поверить, что радиоволны свободно перемещаются вокруг нас, но без специального оборудования совершенно неощутимы.
– Вам, людям, не нужно никакое волшебство! Вы сами создаёте разные удивительные вещи, а потом считаете их обычным, заурядным явлением. Моё восхищение умом людей безмерно!
– А мы точно так же восхищаемся вашими способностями и умениями. Мы разные, но способны жить рядом и помогать друг другу. Я думаю, и нам, и вам это принесёт много нового и интересного.
В этих разговорах они даже не заметили, как спустились с горы и приближались к месту, где несколько веков назад произошло сражение, унесшее сотни жизней. Сейчас это было ровное поле, поросшее невысокой травой и редким кустарником. Местные жители следили за этим местом и не допускали роста высоких деревьев, чтобы скорбное поле не превратилось в густой лес.
– Вот на этом месте лежали первые убитые, – тихо произнёс Руб. – И их тела покрывали всё пространство вон до тех камней, за которыми начинается кладбище. Собственно, и кладбище появилось на этом месте после того, как здесь в братской могиле похоронили убитых воинов. А через пятьдесят лет здесь построили храм. Я до сих пор, как будто вижу перед собой картину этого побоища. Каждого нашего воина помню и в лицо, и по имени…
Какое-то время люди скорбно молчали, как будто пытаясь проникнуть мысленным взором через толщу веков в тот роковой день. Сейчас настало время, когда им, может быть, удастся сделать что-то для увековечивания памяти погибших героев.
Граф осмотрелся кругом, оценивая масштаб предстоящих раскопок.
– Пойдёмте сюда, – позвал Руб и повёл всех в сторону гор. Идти далеко не пришлось.
– Вот здесь они и лежат, – промолвил их провожатый и опустил голову. – До сих пор я мучаюсь сомнениями, правильно ли я поступил, поддавшись порыву и похоронив их сам. Но что сделано, то сделано.
Огромный валун, почти полностью вросший в землю, предстал перед глазами людей. Даже зная недюжинную силу Руба, трудно было поверить, что он сам, без помощников, сумел водрузить огромный камень на место погребения.
– Пару раз до этого мне заказывали надгробные плиты, правда, не из камня, а из металла. А Фотий рассказал мне об обычае людей отмечать места захоронения плитами и памятниками. У меня не было времени сделать что-то подобное, и даже оставить какую-нибудь надпись. Да и странно было бы, если бы люди обнаружили неведомо кем устроенную могилу. Поэтому я ограничился лишь тем, что оставил небольшой знак на камне. Не зная, где он, его трудно увидеть, и тем не менее, он есть.
Руб обошёл валун и стал счищать мох с той стороны камня что была обращена к горам. Скоро в свете фонарика, зажжённого Полем, стала видна вертикальная полоса. Её продолжение скрывалось под землёй.
– Это верхняя часть креста, – пояснил Руб. – Фотий мне объяснил, что на захоронениях христиан обязательно изображают крест.
– Давайте, мы поможем вам, сдвинем камень в сторону, – предложил Купр.Я – Я знаю, что у вас на это не хватит сил, а нам это легко, особенно вдвоём.
– Нет, погодите, – возразил граф. – Спасибо за желание помочь. Но как мы потом объясним, откуда мы узнали про место захоронения, и как смогли без техники сдвинуть камень? А мне хочется, чтобы открытие погребения героев Битвы при перевале было совершено легально и без объяснения мистическим озарением. Не могу сообразить, как поступить в этом случае?
Все задумались. Наконец, отец Полины предложил:
– А что, если сказать, что в роду Микельса или в вашем сохранилось предание, гласящее, что вскоре после битвы рядом с местом, где она происходила появился удивительным образом камень, которого раньше там не было? И что вы, заинтересовавшись, решили осмотреть камень, и нашли на нём изображение креста? Тогда будет вполне объяснимо ваше желание узнать, не находится ли что-то под ним. Конечно, это ложь, а любая ложь некрасива и порочна, особенно в науке. Но в данном случае ситуацию невозможно объяснить, опираясь на здравый смысл.
– Да, – задумчиво проговорил граф. – Мне кажется, что иного выхода у нас нет. Я должен над этим поразмыслить.
Они ещё немного побродили по Полю скорби. Граф задавал вопросы Рубу, и тот подробно на них отвечал.
В начале лета светает рано, и небосклон с восточной стороны начал светлеть. Пора было возвращаться: людям в замок, а Купру и Рубу – в гору (Купр плохо переносил дневной свет). В любой момент можно было встретиться ещё раз, и задать все вопросы, которые возникнут к тому времени.
На обратном пути, когда Поль и Полина слегка отстали ото всех, граф сообщил Рубу и Купру, что свадьба его сына состоится на днях, возможно завтра. И хотя решено, что это радостное событие будет отмечаться без излишнего размаха в узком семейном кругу, но, разумеется, все жители горы будут желанными гостями.
– Я думаю, – прибавил граф, – что вы можете прийти, когда удалятся те люди, которые не должны знать о вашем существовании. Только вот мы не знаем, как вам будет приятнее провести время? У людей принято, встречая гостей, угощать их за праздничным столом. Для вас это не подходит. Скажите, как нам следует принять вас, чтобы это было вам приятно?
– Не волнуйтесь насчёт этого, – ответил Руб. – Нам, действительно, не нужно угощение. Но мы высоко ценим дружбу, доброжелательность и возможность интересного общения. Если вы приглашаете нас разделить с вами радость семейного события, то уже одно это для нас огромная награда.
Руб на секунду оглянулся.
– Какая красивая пара, – промолвил он и добавил: – Я очень много лет прожил среди людей, но ни разу не присутствовал на свадьбе. Но слышал много историй: и весёлых, и грустных. И делал очень много обручальных колец. У молодых есть кольца для предстоящей церемонии?
– Да, мы купили их в столице, – ответил граф.
– Что ж, жалко, для меня была бы большая честь и большая радость сделать их для вашего сына и его невесты.
– Что вы, не стоит беспокоиться, вы и так столько сделали для нас, что мне, право, неудобно.
– Вы ещё не поняли, господин граф, что нам самим всё сделанное доставило огромную радость, так что это не стоит никакой благодарности. Мы будем счастливы и впредь служить вам и всему вашему роду и быть вашими друзьями.
106. Свадьба
На следующий день сразу после завтрака граф отправился улаживать дела, связанные со свадьбой.
Сначала он нанёс визит мэру, господину Боттону. Весь город уже знал, что семья графа, а также их гости и слуги позавчера вечером приехали в замок. Поскольку граф всегда по возвращении посещал мэра на второй или третий день, тот уже с утра поджидал его в своём кабинете в помещении ратуши. Ему хотелось ещё раз выразить свою огромную признательность за ту материальную поддержку, которую первый гражданин оказывал городу и выразить надежду, что он и впредь не будет оставлять его своим вниманием
После обычных приветствий, выражения благодарности со стороны мэра, вопросов о самочувствии и делах, граф изложил свою просьбу. Состояла она в том, что его сын выбрал невесту, и молодые выразили желание, чтобы их бракосочетание состоялось в Вундерстайне. Но жених и невеста, а также и их родные хотят, чтобы это событие прошло по возможности без излишней огласки. Причина здесь только одна: избежать назойливого любопытства прессы. Поэтому граф просит расписать новобрачных сегодня вечером, чтобы назавтра они могли бы обвенчаться в храме.
Мэр выразил свою неподдельную радость по поводу предстоящего события и рассыпался в поздравлениях. Он заверил, что церемонию бракосочетания проведёт лично сам: для него это не только долг, но и большая честь! Напоследок граф попросил господина Боттона никому не рассказывать о предстоящем событии.
После этого граф и мэр обсудили кое-какие вопросы, связанные с раскопками и перспективами, открывающимися перед городом. После чего Рольф Вундерстайн откланялся, сославшись на дела.
Старенький отец Иероним очень обрадовался, увидев графа, а после того, как выслушал его просьбу даже прослезился от радости.
– Вот, сподобил меня Господь дожить до этого счастливого дня! – воскликнул он. – Не волнуйся, сын мой, я оглашу новобрачных прямо перед венчанием, формальность будет соблюдена. У меня нет никаких сомнений в том, что не существует никаких препятствий для свершения таинства брака.
Граф признался, что свадьба будет немногочисленной и скромной. Так захотели молодые. Они хотят избежать шумихи и обсуждения этого события в прессе.
– Какая похвальная мудрость в столь юном возрасте! – восхитился отец Иероним. – Это свидетельствует об отсутствии тщеславия и о чистоте сердца.
– Да, я с вами согласен, святой отец, – промолвил граф. – Эта пара, действительно, не запятнала свою любовь никакими корыстными соображениями или честолюбием. Думаю, что имея такой настрой сердец, они будут так же счастливы в браке, как был счастлив и я с моей покойной супругой…
– Не стоит грустить и унывать, сын мой, – утешил священник, уловив печаль в словах графа. – Здесь, на земле, неизбежны утраты и разлуки. Но ведь мы видим лишь небольшую часть картины мира. Я верю, что и ваши родители, и ваша супруга, графиня Глория, будут вместе с вами радоваться, когда молодые перед алтарём произнесут свои обеты.
– Да, я тоже верю в это, – признался граф. – Глория была бы счастлива, увидев, что наш сын нашёл девушку, с которой захотел соединить свою судьбу.
– Она и счастлива, можете не сомневаться. Итак, я вас жду завтра к началу службы. Разумеется, я сообщу клиру, что будет венчание – они должны всё подготовить. Но кто будет венчаться, сохраню в секрете.
Граф наклонился и поцеловал худую, словно пергаментную руку старого священника, а тот благословил его.
В замке царила предпраздничная суета. Фанни и Анна колдовали на кухне. К слову, Анна и Антоний были не просто удивлены, а прямо-таки потрясены изменениями, произошедшими в замке. Микельсы, как могли, отбивались от расспросов, говоря, что реставрацию проводила специально нанятая опытная бригада, которая уже покинула пределы замка. Также семья трактирщика была не в курсе того, что за празднество затевается в замке. Они знали о предстоящих раскопках: ещё бы, все номера в гостинице были забронированы на целое лето для проживания участников этих работ. Видели они также, что вместе с хозяевами в замок приехала и семья их друзей. Поэтому возникло предположение, что готовится праздничный ужин по поводу окончания реставрации замка и начала раскопок.
По случаю торжеств было решено накрыть стол в самом главном помещении замка – старинном зале. Большого количества гостей не предполагалось, но величественные своды зала как нельзя больше подходили к важности момента.
И вот он наступил, этот вечер, когда Полина Петерс должна была превратиться в Полину Вундерстайн.
На улочках городка почти никого не было, когда к ратуше подъехали три автомобиля. Люди прошли в здание так быстро, что вряд ли кто-то заметил их приезд.
Мэр встречал гостей у входа и сам сопроводил их в зал, где должна была состояться торжественная церемония.
На Полине было светлое элегантное платье и шляпка с небольшой вуалью, которая, очевидно, символизировала фату. От волнения она слегка побледнела, а её глаза сияли, как две звезды. Поль не мог оторвать от неё глаз. Сам он был в смокинге (Микельс настаивал на фраке, но, скрепя сердце, согласился на смокинг). В этом наряде он казался Полине совсем иным, почти незнакомым.
Началась церемония. Мэр торжественно произносил необходимые слова (заглядывая время от времени в бумажку – не так часто ему приходилось самому скреплять союз любящих сердец). Через несколько минут молодые расписались в книге и получили свидетельство о заключении брака, не обычное, а в обложке из красного сафьяна, с золотым тиснением и заполненное удивительно красивым каллиграфическим почерком (при этом, у мэра почерк был неровный и неразборчивый). Но в такой момент никто не обращает внимания на детали.
После того, как все выпили шампанского по поводу официальной части свадьбы, граф пригласил господина Боттона на венчание, а после него и на званный обед.
На этом церемония в мэрии закончилась. Молодые, граф, Петерсы и дворецкий с женой (они были свидетелями) вернулись в замок.
Там их ждал сюрприз. Перед входной дверью стоял ларец, по виду бронзовый, весь покрытый затейливым орнаментом. Поль открыл его и извлёк оттуда великолепную диадему, ажурную, а потому очень лёгкую, сверкающую россыпью камней. Стиль мастера был знаком, поэтому сомнений в авторстве не возникало. Поль осторожно снял со своей молодой жены шляпку и надел на её голову диадему. Все молча взирали на эту красоту.
– Ты будешь завтра в этом венчаться! – заявил Поль.
Полине больше всего хотелось сейчас посмотреться в зеркало.
– Нет, я не могу, не проси. Это под стать какой-то королеве, а я буду себя чувствовать неловко в такой драгоценной короне!
– Полина, ты что? Хочешь обидеть тех, кто сделал этот дар от чистой души? Ну, не умеют они делать незначительные вещи! В их понятии каждая работа должна быть шедевром. Поверь, ты выглядишь в этом уборе ослепительно. Я сам себе завидую, что завтра поведу к алтарю такую красавицу!
Все присутствующие стали убеждать Полину, что Поль прав, в конце концов свадьба бывает раз в жизни, а для такого дня никакая вещь не может быть слишком хорошей!
Дома их встретили с поздравлениями Брун с семьёй и Тоби. Впрочем, все понимали, что завтра утром состоится самое главное событие, поэтому быстро разошлись по своим комнатам.
Полина, прежде чем лечь спать, долго сидела перед зеркалом, то примеряя диадему, то снимая и разглядывая её. И, глядя на своё отражение, она улыбалась.
107. Венчание
Наутро все поднялись чуть свет. Сначала выехала из дома машина с Полем и графом. На заднем сидении лежал огромный букет белых, с лёгким розовым румянцем роз. Поль ещё вчера съездил за ними в соседний город. Достать такие цветы в Вундерстайне было невозможно. При их виде он вспомнил тот букет, который сиротливо остался лежать на скамейке после их размолвки в прошлом году.
«Пусть на этот раз они принесут нам счастье!» – загадал Поль.
Следом за ними к храму Всех святых прибыли Микельсы в полном составе, за исключением Тоби, который вёл машину с Петерсами. Мэр уже ждал их в храме. Началась служба.
И вот наступил торжественный момент, когда отец Полины ввел свою дочь под своды старинного храма.
Полина была не в том платье, что вчера, в мэрии, а в длинном, воздушном и белоснежном. Лицо её скрывала фата, а на голове сверкала драгоценная диадема. В руках она держала букет, приобретенный для нее Полем.
Жениху казалось, что его невеста была каким-то неземным существом, а не человеком из плоти и крови. Он не мог поверить, что всё происходящее – не сон, не волшебная сказка.
Между тем, отец Иероним, который, казалось, даже помолодел со вчерашнего дня, в торжественных праздничных облачениях совершал таинство бракосочетания. Он произносил слова, навек соединяющие души и тела молодых перед Богом и людьми. Его неожиданно звучному голосу вторило доносящееся с хоров пение.
И вот, были произнесены все обеты, прочитаны все молитвы, даны все благословения.
Священник и родные поздравили новобрачных.
А потом случилось непредвиденное. Когда они шагнули из церковного полумрака на яркий солнечный свет, их буквально оглушили ликующие крики сотен людей, заполнивших весь луг перед храмом. Новобрачных осыпали цветами и зерном, как того требует старинный обычай. Перед церковью стояла легкая, нарядно украшенная коляска без верха, запряжённая такой же нарядной, в лентах и цветах лошадкой.
Все вышедшие из храма недоуменно переглядывались: никто не ожидал того, что творилось вокруг.
Граф вопросительно поглядел на мэра.
– Я никому не говорил! – поспешил оправдаться тот.
– Я тоже, – промолвил отец Иероним.
Тем временем у уха молодой супруги раздался шёпот Тоби:
– Госпожа Вундерстайн, бросьте, пожалуйста, букет за спину! Таков обычай!
Полина вначале не поняла, что госпожа Вундерстайн – это она. А потом бросила букет через плечо и обернулась.
Белые с нежным розовым румянцем цветы сжимала в руках тоненькая черноглазая девушка. Радостная улыбка освещала её лицо.
– Я желаю тебе счастья! – сказала Полина.
Девушка присела в реверансе.
Молодые сели в коляску.
– Поль, что это значит? Я никак не ждала, что о нашей свадьбе узнает столько народа. Здесь, наверное, весь город.
– Да, похоже, – согласился Поль. – Даю тебе слово что я тоже этого не предполагал и не ожидал. Но, понимаешь, в маленьком городке везде уши и глаза. Все знакомы, все родня друг другу. Слухи разносятся мгновенно. Вот, например, кто-то в мэрии заполнял наше свидетельство о браке. А кто-то из церковного причта видел, что отец разговаривал с отцом Иеронимом. Потом в храме Всех святых, в который почти никто из горожан не ходит, стало известно, что намечается чьё-то венчание. Сделать выводы нетрудно. Но признайся, разве это не было красиво и трогательно?
– Должна признаться, что да. А ты заметил, что несколько человек фотографировали?
– Заметил. Надо будет их разыскать и попросить фотографии на память.
– А ты не думаешь, что эти фотографии могут появиться в газетах?
– Я думаю только об одном: рядом со мной находится самое желанное, самое драгоценное, самое любимое существо на свете! И с этого дня оно всегда будет рядом со мной. В свете этого счастья всё остальное кажется мне несущественным и не стоящим никакого внимания!
И молодой муж подтвердил свои слова пылким поцелуем.
Они старались разговаривать негромко, чтобы их не услышал мальчик лет двенадцати в красочном народном костюме, правящий лошадкой. Но это была излишняя предосторожность – радостные крики толпы заглушали все остальные звуки.
Лошадка перебирала ногами очень медленно, толпа легко поспевала за ней. Автомобили тащились следом. У подножья горы свадебная процессия остановилась. Из автомобиля вышел граф и обратился к горожанам:
– Дорогие и уважаемые жители города! И молодые, и я от всей души благодарим вас за то, что вы пришли разделить эту радость с нашей семьёй. Правда, мой сын и его супруга выразили желание, чтобы их свадьба прошла скромно и незаметно. Поэтому никто и не был заранее оповещён об этом событии. Тем более мы ценим, что все вы не остались равнодушными и пришли нас поздравить. Обещаю по поводу радостного события в ближайшие дни организовать в городе праздник.
Толпа разразилось радостным: – Ура! Молодые пересели в автомобиль, а горожане отправились по своим делам.
