Людмила Георгиевна Головина
Тайна замковой горы
112. Капитан
В кафе царила приятная прохлада, хотя на улице было довольно жарко. К Полине и Полю сейчас же подскочил расторопный официант, провёл их к свободному столику и вручил меню. Поль попросил пригласить метрдотеля, и тот явился почти моментально.
– Госпожа и господин Морганы, я полагаю? – спросил он, и, получив утвердительный ответ, продолжил: – Мы вас ожидали и очень рады вас видеть. Вам надо будет подождать несколько минут. Скоро сюда явится представитель фирмы, которая занимается организацией вашего отдыха. А пока разрешите предложить вам небольшое угощение.
Метрдотель что-то тихо приказал официанту, тот на несколько секунд исчез, а затем снова появился, держа в руках большой поднос, с которого на столик перекочевали ваза с фруктами, сифон с минеральной водой, два графинчика с соками и две серебряные креманки с мороженым, обильно посыпанным орехами и политым шоколадным соусом.
– Это наше фирменное мороженое, его можно отведать только у нас, – пояснил метрдотель. – Не желаете ли ещё чего-нибудь?
Поль взглянул на жену, она отрицательно покачала головой.
– Нет, спасибо, – ответил он, и метрдотель исчез, пожелав им приятного аппетита.
Прошло, наверное, минут десять. Молодожёны отдавали должное угощению и тихо беседовали. Они даже в первый момент не заметили, что к их столику подошёл какой-то человек, а между тем это была примечательная личность.
Перед ними стоял высокий, статный широкоплечий мужчина лет тридцати пяти – сорока. Смуглая кожа, почти чёрные волосы и тёмные, похожие на маслины глаза, выдавали в нём южанина. На незнакомце был белый морской китель с золотыми пуговицами и нашивками и белая же морская фуражка. В облике этого господина не было никакой, даже наималейшей небрежности: форма сидела на нём безупречно и не имела ни одного пятнышка или морщинки, волосы в прическе лежали волосок к волоску (Поль при этом вспомнил, что его волосы всегда норовят торчать в разные стороны, а он даже не причесал их после езды в открытом автомобиле, и он торопливо пригладил их рукой), тонкие франтоватые усики были тщательно подбриты. С лица незнакомца не сходила обаятельная дружелюбная и совершенно искренняя улыбка. Одним словом, перед ними находился великолепный образчик красавца-мужчины, покорителя женских сердец. Поль вдруг ощутил беспокойство и некую неприязнь к этому человеку. Это была ревность.
– Госпожа и господин Морганы? Счастлив вас видеть. Разрешите представиться: моя фамилия Монти. Капитан Гедеон Монти. Я представитель фирмы «Исполнение желаний» и по совместительству капитан судна, на котором вы проведёте часть своего отдыха. Позвольте получить конверт с вашим договором?
Поль вручил капитану Монти конверт, тот извлек из него какую-то бумагу, бегло просмотрел и заверил, что всё в полном порядке и договор вступил в силу. Затем он осведомился, хочет ли чета Морганов ещё немного посидеть в кафе (тогда он подождет снаружи), или они могут сейчас же отправляться в путь?
Поль и Полина выбрали второе, и Поль стал искать глазами официанта, чтобы расплатиться, но капитан Монти заявил, что за всё уже заплачено, и не стоит беспокоиться.
Подле кафе стояло две машины. Кроме их автомобиля здесь же находился и автомобиль капитана. Он предложил Полю следовать за его машиной до гаража, где можно будет оставить лимузин молодых до их возвращения. По дороге к гаражу Поль, по-прежнему терзаемый зародившейся ревностью, спросил у своей супруги, как ей понравился капитан.
– Пока судить рано, но мне показалось что на него вполне можно положиться. Пока только видно, что он человек вежливый и воспитанный.
– А насчёт внешности? – продолжал допытываться Поль. – Правда, он красивый?
– Красивый? – пожала плечами Полина. – Ну, возможно, хотя и не в моём вкусе. Он какой-то ненастоящий, будто бы из какого-то фильма. Там иногда бывают подобные персонажи.
Поль немного успокоился.
После того, как их автомобиль нашёл своё пристанище в солидном кирпичном гараже, ключи от которого были вручены Полю, они пересели в машину капитана и начали небыстрый спуск к морю по тем самым узким улочкам, о которых Поль рассказывал жене. Спуск был крутым, а булыжная мостовая не слишком гладкой, поэтому капитан не спешил, а Поль и Полина смогли вдоволь налюбоваться романтическими видами старинного Вальбурга. Капитан Монти попутно обращал их внимание на городские достопримечательности, мимо которых они проезжали и сообщал интересные подробности из истории старинного города.
Но вот, наконец, их автомобиль выехал на побережье и направился к порту.
В акватории порта стояла всегдашняя шумная суета. Здесь обретались и океанские лайнеры, и маленькие юркие катера, и огромны грузовые суда. Но изо всех выделялась белоснежная парусная яхта. Её можно было сравнить с лебедем, плавающим в стае гусей и уток. И к восторгу Поля и Полины, их автомобиль направился прямо к ней. Завидев машину, с яхты на берег быстро сбежали три матроса и в один момент перенесли на борт багаж путешественников.
– Позвольте познакомить вас с яхтой «Альбатрос», на борту которой запланирована часть вашего путешествия. Мы доставим вас к месту отдыха, а потом и обратно. Надеюсь, вам понравится сервис и работа команды.
После этих слов Гедеон Монти пригласил чету «Морганов» на борт.
113. На «Альбатросе»
Поль считал себя бывалым моряком. Ещё бы! Он почти самостоятельно (ну ладно, пусть вдвоём с отцом и при деятельной помощи Руба) совершил плавание до невидимого острова и обратно. Правда, безмятежное плавание было прервано аварией, а потом за штурвалом почти бессменно стоял Руб, но разве дело в этом! Полина, в отличие от него, совершала морское плавание впервые, поэтому взирала на всё с восторгом неофита. Море было спокойным, небо лучезарным, белые паруса наполнены ветром. Поскрипывали снасти, выдраенная до блеска палуба пахла смолой. Можно тысячу раз прочитать обо всём этом в любимых книгах, но впечатления реальной жизни – это совсем другое. К счастью, оказалось, что Полина (как и Поль) совсем не была подвержена морской болезни, и ничто не мешало им любоваться морскими красотами.
Когда яхта легла на курс и все необходимые при отплытии работы были завершены, к стоящим на палубе молодожёнам подошёл капитан. Теперь он выглядел строже и официальнее, чем в кафе, но был всё так же приветлив и вежлив.
– Простите, что вынужден ненадолго прервать ваш отдых. Надо договориться кое о каких деталях. Как бы вы хотели организовать ваше питание? Мы предлагаем три основных приёма пищи: завтрак, обед и ужин, также к вашим услугам буфет, где вы можете в любое время дня получить напитки, фрукты и десерты. Свои пожелания вы можете высказывать нашему коку, он же будет выполнять и функции стюарда. Его зовут Базиль, и я вскоре представлю его вам. Ему вы можете сообщить о своих вкусах и предпочтениях. Также я хотел бы выслушать ваши пожелания, относительно того, где бы вы хотели принимать пищу. Мы можем доставлять завтраки, обеды и ужины к вам в каюту к тому времени, какое вы укажете, либо, если угодно, трапезничать в кают-компании. В этом случае скажите, как вы пожелаете: разделять застолье со мной и штурманом, или предпочитаете быть вдвоём?
Поль несколько растерялся от необходимости решать сразу столько вопросов, но Полина, взглянув на мужа, поняла его колебания и ответила сама:
– Благодарим вас, капитан Монти, что вы вникаете во все детали и стремитесь сделать наше путешествие как можно более приятным. Мы решим эти вопросы чуть позже, когда немного осмотримся. А пока, на остаток сегодняшнего дня и на первую половину завтрашнего: мы поужинаем и позавтракаем у себя в каюте. Насчет времени. Ужин пусть будет в любое удобное для вас время, а завтрак – тоже, только не слишком рано, нам хочется отдохнуть с дороги.
– У вас в каюте есть звонок. Вы можете воспользоваться им, когда захотите позавтракать. Базиль доставит завтрак в вашу каюту.
– Что касается обеда, нам будет приятно разделить его с вами и вашим штурманом.
Полина взглянула на Поля и он кивнул. Капитан взял под козырёк и попросил разрешения удалиться, если у господ Морганов нет других пожеланий. Его ждёт кое-какая работа.
Когда молодые остались вдвоём, Поль сказал:
– Ты хорошо обо всём рассудила. Я бы и сам всё это предложил. Только вот одно: может быть, лучше обедать вдвоём, чем в компании капитана и штурмана? Зачем нам посторонние люди?
– Мне показалось, что это будет невежливо – отклонять любое общение. В конце концов, они на яхте хозяева, а мы – гости. Некрасиво игнорировать хозяев. Вспомни, во всех книгах пассажиры почитали за честь разделить стол с капитаном.
– Да, это так, – вынужден был согласиться Поль.
– Послушай, Поль, у тебя все твои чувства написаны на лице, поэтому я прекрасно вижу, что к тебе в душу начала вползать ревность, причём совершенно безосновательная. Я надеюсь, что ты понимаешь, что киношная внешность для меня абсолютно ничего не значит. Накачанные мускулы и весь остальной антураж никогда не заменят мне души того, кого я избрала, кому я отдала своё сердце. И это – ты. Ну сам подумай: вот та девушка, Иолла (Полина с большой неохотой произнесла это имя), она ведь красивее меня (Поль попытался протестовать), да, красивее, и гораздо лучше одета. Но почему-то ты выбрал меня? Наверное, тебе тоже важнее душа человека. Почему же ты думаешь, что я чувствую иначе и способна увлечься первым встречным? Капитан Монти не выражал по отношению ко мне никаких посторонних чувств, кроме вежливости, присущей любому воспитанному человеку. Я тоже не выказывала к нему интереса. Поль, пойми: нам в жизни предстоит встретить многих людей обоего пола, среди них наверняка будут и красивые, и умные и обаятельные люди. Но это же не повод сомневаться в наших чувствах, в крепости уз, которыми мы вчера добровольно соединили наши жизни. Ревность – непродуктивное чувство, разрушающее счастье, не поддавайся ему. Давай не будем понапрасну отравлять жизнь себе и друг другу.
– Ты права, ты сто раз права, – поцеловал Поль жену. – Я веду себя как болван, но это потому, что очень боюсь тебя потерять.
– Поль, ты много раз говорил, что ты однолюб, я думаю, что и я – тоже. Будем доверять друг другу.
114. Dolce far niente
Дольче фар ниентэ – сладкое (или блаженное) ничегонеделание. Именно так называется то, чем, очевидно, положено было заниматься молодожёнам на борту яхты «Альбатрос».
Но увы, такой вид отдыха их не устраивал. Предаваться полному безделью, целый день дремать и валяться в кровати или расслабляться, сидя в шезлонгах на палубе, ни Поль, ни Полина не умели и попросту не любили. Характеры у них и по природе, и по воспитанию были деятельными и активными.
Поль всегда был чем-то увлечён, много читал, многим интересовался, что же касается Полины, то в два с небольшим года в её жизни появился младший брат, и с тех пор и родители, и она сама считали, что она уже взрослая. Она с радостью помогала маме по дому, следила за Робом, водила его гулять, а в свободные промежутки всегда находила, чем заняться. Безделье утомляло её хуже всякой тяжёлой работы.
Чем же можно заполнить время на ограниченном пространстве яхты? Очень многим. Стоит только захотеть.
Прежде всего, молодых супругов занимала тайна их путешествия. Капитан Монти молчал, ссылаясь на условия договора. Только раз, когда Поль попросил поручить ему какую-нибудь работу на яхте (намекнув, что он не новичок в морском деле), капитан, улыбнувшись, заверил его, что вскоре ему представятся большие возможности для активной деятельности.
Кое о чём могло рассказать содержимое чемоданов. Все вещи были подобраны с вниманием и любовью. Здесь была и одежда, подходящая для времяпровождения на борту яхты – красивая, практичная и удобная, и вещи, которые подошли бы для отдыха на лоне природы, и купальные костюмы, и разные мелочи, полезные в путешествиях. Но не было ни одного вечернего платья в чемодане у Полины, ни смокинга или костюма-тройки у Поля. Стало быть, отдых в фешенебельном отеле на каком-нибудь курорте не планировался. Куда же они, в таком случае, плывут?
В чемоданах нашлись и ещё кое-какие вещи, которым они обрадовались. У Поля это был фотоаппарат и несколько кассет с плёнкой. Кроме того, здесь были две толстые тетради в коленкоровых переплётах, и несколько карандашей – простых и химических. Поль сразу же стал делать в одной из тетрадей какие-то записи.
– Понимаешь, – ответил он на вопрос Полины. – Я же хочу стать писателем, для них очень важно записывать разные мысли, наблюдения, впечатления, которые могут потом забыться. А так я их сохраняю на бумаге, вдруг потом пригодятся…
Вторую тетрадь по обоюдному согласию Поль и Полина решили использовать для дневника их путешествия. Каждый день описывали по очереди, а потом сравнивали записи. Было очень интересно. Оказалось, каждый из них обращал внимание на разные детали и события дня.
У Полины в чемодане обнаружились несколько альбомов для рисования и большая коробка цветных карандашей.
– Ты что, рисуешь? – удивился Поль.
– Да, увлекалась в колледже, меня даже учитель рисования уговаривал в художественное училище поступать. Но я всё же выбрала историю. А в университете совсем времени для рисования не осталось, я ведь ещё и подработками занялась – надо было родителям помогать. Знаешь, нелегко дать образование двум детям в семье, где работает один отец. Мама тоже иногда брала работу на дом, именно она научила меня печатать на машинке, да и мой французский язык – от неё. Ведь моя бабушка была наполовину француженкой.
– Правда? Ты мне никогда не говорила.
– Ты мне тоже не рассказывал о своём дедушек Моргане. Кстати, раз уж мы в этом путешествии носим его фамилию, может быть, расскажешь мне о нём?
– С удовольствием. Дедушку Эла я очень любил, хоть и запомнил его не слишком хорошо – мне было чуть больше пяти, когда его не стало. Он приходил к нам почти каждый день, и всегда приносил мне какой-нибудь подарочек – конфеты или игрушку. Я залезал к нему на колени и не отходил от него, пока он не начинал собираться домой. Родители много раз предлагали ему переехать к нам, но он отказывался, говорил, что прожил в своем доме всю свою жизнь, и на старости лет ему тяжело менять место жительства. Может быть это было и так, а может быть он отказывался из деликатности, боясь стать лишним в семье дочери. Хотя он и не мог не чувствовать, что все мы, включая Микельсрв, совершенно искренне его любили. Я был очень к нему привязан. Дедушка всегда придумывал какие-нибудь увлекательные игры или рассказывал удивительные истории. Когда его не стало, от меня это скрыли, чтобы не травмировать детскую психику. Мне сказали, что дедушка Эл срочно отправился в кругосветное путешествие. Первое время я грустил и спрашивал, почему дедушка не пишет, но мне объяснили, что в тех странах, где он сейчас находится, нет почты. И это было правдой. Оттуда, где он сейчас обитает, невозможно отправить письмо. Потом в моём детском сознании образ дедушки стал вытесняться другими впечатлениями. А когда я подрос, я и сам всё понял… О том, что он был учёным и писателем я узнал уже позже.
– Да, мне очень нравятся книги твоего дедушки, я их иногда перечитываю. Может быть, твоё желание стать писателем у тебя наследственное?
– Кто знает? Я вовсе не уверен, что смогу стать хорошим писателем. А если твои книги никому не нужны, то и не стоит их писать.
– А я убеждена, что у тебя всё получится. У тебя чуткая душа, восприимчивая натура. Это, мне кажется, важные качества для писателя. Я обещаю тебе, что буду самым преданным твоим читателем.
– Я отдам тебе на суд свои «творения», если буду уверен, что они хоть немного достойны твоего внимания.
– Ты слишком строг к себе. Больше уверенности!
– Да, я сам знаю, что мне её не хватает.
Во время разговора Полина машинально перебирала цветные карандаши. По тому, как бережно, даже ласково она к ним прикасалась, Поль понял, что для неё они означают радость творчества и попросил:
– Нарисуй что-нибудь.
Полина не стала отговариваться, видно ей и самой хотелось совершить это волшебство: перенести на чистый белый лист бумаги картины, которые пока существовали только в ее голове.
– Я, правда, больше люблю акварель, но в наших условиях карандаши удобнее.
Поль с интересом наблюдал, как рождается рисунок. Сам он рисовал весьма посредственно, но изобразительным искусством интересовался, с удовольствием посещал музеи и выставки, читал книги о художниках. Творческий процесс интересовал его чрезвычайно. Как рождаются книга, мелодия, картина? Какую роль играет голова творца, а такую – его руки? Что побуждает одних людей создавать произведения искусства, а других – интересоваться ими? Ведь для повседневной жизни они совсем не нужны. И всё же, какой нищей становится душа, не прикоснувшаяся к этому небесному огню.
Под быстрыми пальцами Полины на бумаге всё явственнее проступали очертания их яхты. Она неслась по сине-зелёным с белым кружевом пены волнам, наполненные ветром паруса соперничали белизной с оперением чаек, неотступно следующих за яхтой. Рисунок весь был пропитан солнечным светом и счастьем.
– Полина, да у тебя настоящий талант! – ахнул Поль.
– Я рада, что тебе понравилось. Но я вижу, насколько не удалось передать того, что у меня в душе. Хотелось бы показать больше, чем вышло. Но у меня не хватает уменья.
– Нет, напрасно ты это говоришь. Когда вернёмся, я вставлю этот рисунок в рамку и повешу в нашей комнате на память об этих чудесных днях.
Уже к концу второго дня Поль и Полина настолько свыклись с пребыванием на яхте, что им казалось, будто они прожили здесь всю свою жизнь.
Они облазили всё судно (кроме тех мест, где это было опасным, и куда капитан их не пускал), Поль даже попросил Монти разрешить ему пару минут постоять у штурвала, а Полина сделала несколько снимков «бывалого покорителя морей» (как она выразилась). Поль то и дело щёлкал затвором фотоаппарата и мечтал о тех минутах, когда будет проявлять плёнки и печатать фотографии. Это будут поистине волшебные мгновения, когда в тёмной комнате, в красных отблесках фонаря на бумаге, лежащей в кювете с растворителем будут постепенно проступать конкуры навеки запечатлённых мгновений этого плавания! Хорошо, что кассет было много, но всё-таки Полина то и дело напоминала мужу, чтобы он растянул запас плёнки на всё путешествие.
Её альбомы тоже заполнялись рисунками и эскизами. Хотелось запечатлеть всё: рассветы и закаты, бесконечную морскую гладь, дельфинов, кувыркающихся за бортом, их каюту, небольшую, но очень уютную, ну и, конечно, людей, благодаря которым им так хорошо отдыхалось. Полина сетовала, что портреты ей плохо удаются, но, по мнению Поля, в них было главное – кроме внешнего сходства на этих зарисовках можно было угадать характер человека. В альбомах нашли место изображения капитана Гедеона Монти, штурмана Эгеля, кока и стюарда Базиля, нескольких матросов. Впрочем, последних удавалось увидеть нечасто: иногда они быстро пробегали мимо, вежливо здороваясь на ходу, но на глаза попадались редко, постоянно занятые своей работой. Команда работала слаженно и почти бесшумно. Полина иногда недоумевала, как и когда матросы наводят на яхте такой безупречный порядок и чистоту? Медные, бронзовые и латунные детали были начищены до зеркального блеска, палуба неизменно была надраена до неправдоподобной чистоты. Иногда приходилось видеть, как капитан, достав из кармана белоснежный платок, проводит им по планширю фальшборта или по перилам трапов, а то и по палубе – и никогда на этом платке не появлялось ни одного грязного пятнышка.
Уже после первого же совместного обеда с капитаном Монти и штурманом Эгелем, Поль и Полина единодушно решили, что всегда будут разделять трапезу с этими славными моряками. Общаться с ними было одно удовольствие. Капитан Монти оказался великолепным рассказчиком. Он повидал в своей жизни много всего интересного и умел рассказывать об увиденном так, что его повествование захватывало слушателей. Штурман Эгель был его полной противоположностью. На вид ему было лет сорок пять – пятьдесят. Он был среднего роста, сухощав и жилист, с редкими светлыми волосами, в которых уже заметно сквозила седина. Лицо его почти всегда сохраняло невозмутимое выражение, казалось ничто на свете не способно было выбить его из колеи. Он мало говорил, больше слушал, но каждая его реплика была оригинальной, порой даже парадоксальной, и всегда – остроумной. Удивительно, но этих людей, столь различных внешне и по характеру, много лет связывала тесная и искренняя дружба.
Как-то раз, на третий день их плавания, капитан Монти спросил, не хотят ли господа Морганы вечером послушать музыку, или даже потанцевать? Увидев удивление в глазах Поля и Полины, он пояснил, что размеры их яхты, к сожалению, не позволяют взять на борт профессиональных музыкантов, но трое матросов неплохо играют на музыкальных инструментах и составили своеобразный ансамбль, трио. Они, правда, самоучки, но господа, которые слышали их музицирование, остались довольны.
– Конечно, мы были бы очень рады, – промолвила Полина. – Если только это их не затруднит…
– Помилуйте, они будут счастливы, если вам понравится. Они и сами получат удовольствие, поскольку любят музыку.
Когда на море спустились сумерки, и в небе стали одна за другой загораться звёзды, капитан пригласил молодожёнов на носовую палубу. Для них уже установили шезлонги, а неподалёку расположились другие члены команды – те, кто был свободен от вахты.
Музыканты сидели ближе к носу, чуть левее центра. Их инструментами были аккордеон, гитара и какой-то духовой инструмент – то ли кларнет, то ли гобой – Поль не очень хорошо в них разбирался. Когда все собрались, капитан дал знак, и над морем полилась музыка. Сначала это была какая-то нежная и медленная мелодия. Поль никак не мог вспомнить, где и когда он её слышал. Второй мелодией было танго – страстное, порывистое, «роковое», потом какая-то народная песня… Когда заиграли медленный фокстрот, Поль пригласил Полину на танец. Она немного смутилась, но встала и подала руку Полю. Было уже совсем темно, только несколько фонарей очерчивали на палубе жёлтые круги света. Яхта слегка покачивалась под их ногами, мелодия сливалась с плеском волн и поскрипыванием снастей. На сотни миль кругом простиралось черное морское пространство, отражающее неисчислимые россыпи звёзд. И в центре мирозданья, в этом совершенно непостижимом месте, забыв про всё на свете кружилась влюблённая пара. Сколько времени длился этот танец, а после ещё и ещё один – они не смогли бы сказать. Молодые даже не заметили, что на палубе стало свежо, если не сказать, прохладно. Но бдительный Гедеон Монти заметил и дал музыкантам условный сигнал. Те сразу же заиграли что-то быстрое и бравурное. Поль и Полина были не готовы танцевать под такую музыку и вернулись к своим шезлонгам, где стюард Базиль сразу же предложил им заранее припасённые пледы и по чашке горячего чая. К музыкантам присоединилось ещё три матроса, которые запели, так красиво и слаженно, как будто всю жизнь только этим и занимались. Концерт продлился за полночь. Когда же всё закончилось, Поль спросил капитана, удобно ли будет вручить музыкантам в знак благодарности за доставленное удовольствие небольшое денежное вознаграждение? Монти ответил, что матросы были рады развлечь господ Морганов своей музыкой, но, разумеется, он не станет возражать, если у Поля есть желание, прибавить к их жалованию небольшую премию.
Судя по тому, как искренне матросы благодарили Поля, можно было понять, что «премия» была не такой уж и маленькой.
Музыка ещё долго звучала в их головах, даже во сне им грезились летящие над волнами волшебные звуки мелодий.
На следующий день за завтраком капитан Монти объявил «господам Морганам», что через сутки они прибывают на место и попросил к вечеру собрать чемоданы. На все расспросы он отвечал с загадочной улыбкой:
– Завтра всё узнаете.
Целый день Поль и Полина провели на носу «Альбатроса», вглядываясь в даль, как будто желая увидеть то, что ждёт их завтрашним утром. А потом долго не могли уснуть. Так маленький ребёнок не может себе найти места накануне праздника, ожидая чего-то необыкновенного и волшебного.
