Людмила Георгиевна Головина
Тайна замковой горы
95. Поиски и их результаты
Человек – существо непостоянное. Ещё недавно все радовались первому снегу, наступлению зимы. А сейчас людям всё чаще хотелось, чтобы поскорее пришла весна. Зима потеряла свою привлекательность: снег быстро превратился из белого в грязно-серый. Часто случались оттепели, и под ногами противно чавкала каша из мокрого снега и воды. Потом вдруг подмораживало, и улицы превращались в катки, так что ходить по ним было попросту опасно.
Жизнь текла своим чередом. Однообразие дней нарушали только приходы детективов, которые раз в неделю являлись к графу с отчётом. Своё дело они знали прекрасно, зря свой хлеб не ели, поэтому результаты не замедлили появиться.
Найти все архивные документы удалось уже через пару недель. Теперь Эстер знала фамилию своей тёти Рахиль по мужу, а также и имена дяди и кузенов. Найти их самих было немного труднее, но и с этим заданием детективы справились. Оказывается, родственники вот уже много лет, как жили не в столице, а в маленьком городке неподалёку, в доме, который унаследовал дядя от кого-то из родственников. Они жили неплохо, вели своё хозяйство. Двоюродные братья Эстер уже были женаты, имели детей.
Чтобы не подавать Эстер напрасных надежд, если вдруг детективы ошиблись, граф решил пока ничего не говорить ей, а съездить самому и пообщаться с возможной роднёй.
Тётя Рахиль была дома одна. Она с удивлением смотрела на своего посетителя, гадая, зачем она понадобилась этому господину. Граф начал издалека. Он стал расспрашивать её о родне, проживавшей в Фуло. Тетя Рахиль загрустила. Она объяснила посетителю, что получила последнее письмо от сестры как раз незадолго до войны. Мира сообщала, что их дочь Эстер вышла замуж и уехала с мужем в Шпильцбах. Во время войны и после Рахиль много раз писала сестре и её мужу, но ответа не получала. Позже кто-то сказал, что в Фуло были сильные бомбежки, и погибло много мирных жителей. Адреса племянницы в Шпильцбахе тётушка Рахиль не знала и смирилась с мыслью, что потеряла родню навсегда.
Когда граф услышал её рассказ, то понял, что никакой ошибки быть не могло: сыщики и впрямь нашли родню Эстер, женщина называла те же имена, населённые пункты и события, что и она.
Тогда граф показал тётушке Рахиль фотографию Эстер и пояснил, что женщина, называющая себя Эстер Арден, разыскивает своих родных. Женщина вгляделась в фотографию:
– Очень, очень похожа. Я её, правда, видела только в детстве, но на этой фотографии ясно видно сходство с моей сестрой. А что с её родителями? Есть какие-нибудь сведения?
– Тут я вас обрадовать не могу. Они, скорее всего, погибли. Эстер сама вам расскажет то, что знает. Но расследование ещё не закончено. Дело в том, что Эстер пережила несколько очень непростых лет. И у неё нет никаких документов. В Медиленде она находится, с точки зрения закона, нелегально. Нанятые мною люди занимаются тем, чтобы восстановить Эстер Арден во всех правах.
– Простите за нескромный вопрос, – нерешительно произнесла тётя Рахиль. – А вы ей кто?
– По сути дела, никто. Но я узнал о её бедственном положении, и у меня возникло простое человеческое желание помочь. Я, конечно, организую вам в самое ближайшее время встречу с племянницей, но до официального подтверждения вашего родства ещё далеко.
Эстер сначала просто поверить не могла, что её родные нашлись, и хотела немедленно ехать к ним, а может быть, и совсем переехать к тётушке.
– Разве вы забыли, госпожа Эстер, – спросил граф, – что над вами по-прежнему висит опасность депортации? А, кроме того, я не поручусь, что Терсы не устроили слежку за нашим домом, чтобы выяснить ваше местоположение. Вы для них стали неудобны, даже опасны. Не сомневаюсь, что они приложат все усилия, чтобы избавиться от вас. Не думаю, что они посмеют устранить вас физически, но донести в полицию могут. А, возможно, решатся подстроить несчастный случай, например аварию. Или подошлют молодчиков избить вас. Прошу вас проявить выдержку и благоразумие. Пока всё не уляжется, пока мы не оформим все ваши документы, прошу вас не покидать нашего дома. Разве вам у нас плохо?
– Что вы, господин Вундерстайн! Долгие годы мне не было так хорошо, как в последние месяцы, которые я провела под вашим кровом! Вы стали мне близкими людьми. Но мне неудобно, что я столько времени вас стесняю, что приношу столько расходов, столько хлопот!
– Ничего подобного, госпожа Эстер. Всем, кто живёт под этой крышей приятно ваше присутствие. Мы очень рады, что судьба привела вас в наш дом. Не будем больше об этом.
Вскоре граф Вундерстайн устроил встречу Эстер с родными у себя дома. Приехали пока только тётя и дядя. Состоялась трогательная встреча. Расспросам не было конца. Женщины поплакали, вспоминая трагическую судьбу родителей Эстер, гибель её мужа, последующие тяжёлые годы. Тётя Рахиль привезла альбом с фотографиями. Это был большой радостью для Эстер. С радостью вглядывалась она в любимые лица. Многие из этих фотографий были ей знакомы: на них были её родители, она сама. Эти снимки когда-то посылала Мира своим родным в Медиленд. Эстер не думала, что когда-то увидит их снова. Поль сказал, что в фотоателье могут сделать копии фотографий, чтобы у Эстер был свой экземпляр. Тётушка просила Эстер переехать к ним, но граф снова повторил свои аргументы. Надо немного подождать, тем более, что детективы сейчас работают в Фуло. От того, что они найдут, будет зависеть, как быстро Эстер получит документы и станет полноправным членом общества. Сейчас же даже нельзя документально подтвердить родство Эстер с тётей Рахиль.
Через пару недель сыщики вернулись из Фуло с обнадёживающими результатами. Архивных документов, как и предполагалось с самого начала, в Фуло найти не удалось – они были уничтожены в огне войны. Зато сыщики разыскали трёх женщин – подружек Эстер, которым удалось выжить. Они очень обрадовались тому, что Эстер жива, и с готовностью согласились в любое время приехать в Медиленд, чтобы в суде засвидетельствовать личность своей подруги. Нашлись и свидетели гибели супругов Равсов. Дом Равсов и фабрика были во время войны полностью разрушены. Но у Мишена Равса был ещё и солидный счёт в банке. В первые же дни войны отец Эстер, как будто предвидя трагические события, составил новое завещание, в котором оставлял всё своё имущество и весь капитал своей единственной дочери. Причём, поставил условие, что вклад в банке должен ожидать наследницу в течение пятидесяти лет, и только если за этот срок она не обратится за наследством, передать его в благотворительный фонд. Таким образом, Эстер из нищей бесправной беженки могла стать весьма состоятельной женщиной.
Но самый большой сюрприз ожидал детективов в Шпильцбахе, куда сыщики отправились сразу после посещения Фуло. После окончания войны Западная и Восточная Дексия вновь объединились в одно государство на радость его гражданам.
Квартирную хозяйку Арденов удалось найти без особых усилий. Она, конечно, постарела, но память ей не изменяла, и она сразу же вспомнила молодого художника, снимавшего у неё квартиру перед войной. Потом он женился, привёз откуда-то жену, очень милую, славную, но вместе они прожили недолго. Началась война. Художника забрали в армию, а его жена распродала всё имущество и куда-то уехала, вроде бы к родителям, точно она не запомнила. Потом муж о ней расспрашивал, хозяйка ему всё и рассказала, что знала.
– Как, муж? – изумились детективы, – он же погиб на фронте, его жена получила извещение.
– Да мало ли путаницы было в те годы? Жив, жив он, лет пять назад приходил, сразу после войны, я его видела, вот как вас сейчас.
– Не знаете где он теперь?
– Нет, ушёл, и я его больше не встречала.
Квартирная хозяйка тоже согласилась (за соответствующее небольшое вознаграждение), когда это потребуется, приехать в Медиленд и удостоверить личность Эстер.
Сыщики решили подать объявление во все газеты Дексии о том, что разыскивается по срочному делу Дамиан Арден, и указали адрес агентства, после чего вернулись в Медиленд и доложили о результатах своей работы графу. Оставалось ждать, не откликнется ль муж Эстер.
Письмо от него пришло через две недели. Оказывается, после войны он уехал из Шпильцбаха и поселился в небольшом провинциальном городе, где для него нашлась работа.
Детективы показали письмо графу, и тот решил ответить сам. В письме он попросил Дамиана Ардена приехать в Медиленд по вопросу, касающемуся его жены. К письму граф приложил чек с некоторой суммой на дорожные расходы, потому что предполагал, что у художника могут быть материальные затруднения. Через несколько дней пришла телеграмма, в которой Арден уведомлял о дате своего приезда. Граф встретил мужа Эстер на вокзале, но не сразу повёз его домой, а пригласил в ресторан, чтобы поговорить и подумать, как лучше преподнести эту новость Эстер.
Художник был мужчиной средних лет с почти седыми волосами и с печатью пережитых страданий на лице. Но в грустных глазах были видны надежда и нетерпение. Его первыми словами были:
– Вам что-нибудь известно о судьбе Эстер?
Граф поведал Дамиану о тяжелых годах, пережитых его женой, а также обрадовал его вестью, что Эстер жива и находится в доме Вундерстайнов.
В свою очередь, Дамиан рассказал графу о себе. В том первом и единственном для него бою он был ранен и контужен, а когда очнулся, то понял, что оказался в плену. Несколько тяжких лет провёл он в концлагере, видел смерть, голод, страдание. И всё-таки дожил до освобождения. А освободившись, прежде всего направился в Шпильцбах. Но Эстер там не было. Хозяйка сообщила, что она куда-то уехала. А куда она могла уехать, кроме Фуло? Арден метнулся туда. Фуло лежал в руинах. Дома его тёти, где он вырос, где прошло его детство, больше не существовало. Дамиану сказали, что тётя погибла. Особняк Равсов тоже был разрушен. Куда делись его обитатели? И была ли здесь Эстер? Ардену рассказали об их судьбе. Родителей Эстер расстреляли в самом начале войны за то, что жена была еврейкой, а муж пытался её защитить. Эстер приехала чуть позже. Узнав о гибели родных она, наверное, хотела уехать из Фуло, но на вокзале её схватил патруль, и о дальнейшей судьбе Эстер не знал никто. Поговаривали, что донёс о еврейском происхождении Эстер булочник. Он активно сотрудничал с оккупантами и в пьяном виде не раз хвастался, что помогает очищать Фуло от «еврейского сброда». Судьба его наказала – при освобождении Фуло он был убит.
Следы Эстер затерялись. Дамиан сам провёл несколько лет в лагерях и прекрасно знал, как поступали фашисты с евреями. Надежд, что Эстер осталась в живых, было очень мало. Искать её в Медиленде мужу не приходило в голову – она никогда не рассказывала ему о медилендских родственниках. И всё-таки, все послевоенные годы Дамиан не оставлял надежды найти Эстер. Он писал письма в различные организации, расспрашивал очевидцев. Найти работу в Шпильцбахе ему не удалось, пришлось переехать в маленький городишко, где требовался художник в местную газету. Платили немного, но концы с концами сводить удавалось.
Граф боялся, что сердце Эстер может не вынести такого потрясения. Её надо было подготовить. Он отвёз Ардена в гостиницу, а сам отправился домой.
– Госпожа Эстер, – начал он издалека. – В газетах, порой, приходится читать удивительные вещи. Люди, бывает, находят друг друга после долгих лет разлуки. Похоже, наши детективы столкнулись как раз с таким случаем…
Эстер внезапно вскочила на ноги и так побледнела, что граф испугался, что она потеряет сознание.
– Пожалуйста, не волнуйтесь! Вы достойно выдержали многие трагические события, с радостной вестью вы справитесь!
– Кто, кто нашёлся? – шептала Эстер. – Не тяните, говорите!
– Ваш муж жив, он не погиб. Сейчас он приехал и находится в гостинице. Если вы готовы, я его сейчас привезу.
– Скорее, скорее! – Эстер была как в лихорадке.
Меньше, чем через полчаса встреча состоялась. Плакала не только Эстер, но и Дамиан. Про Фанни и Сусанну и говорить нечего – они от сопереживания долго не могли остановить потоки слёз.
– Папа, это просто поразительно! – сказал Поль. – Разве можно было себе вообразить, в тот день, накануне Рождества, когда я привёл в наш дом раненую, истощённую и бездомную женщину, что скоро мы будем свидетелями такой сцены?
– Я знаю одно, – ответил отец. –Не жалко никаких средств, никаких затраченных усилий, когда видишь такое.
Когда первые эмоции поутихли, супруги Арден обратились ко всем обитателям дома: и Вундерстайнам, и Микельсам.
– Мы перед вами в неоплатном долгу. То, что вы сделали для нас, не окупается никакими деньгами. Отныне, в чём бы вам не понадобилась наша помощь, вы всегда можете рассчитывать на нас.
– Мне уже давно пришла в голову одна мысль, – сказал ггра. – Самое главное – вовсе не то, чтобы воздать добром тем, кто сделал для вас что-то хорошее. Хотя это и вполне естественное желание, но оно не всегда выполнимо, да и не всегда это нужно делать. Поясню. Мне было шесть лет, когда я лишился родителей и попал на воспитание в семью равнодушных и чёрствых людей. Не представляю себе, кем бы я вырос, но случилось так, что через два года в моей жизни появились две пожилые женщины, которые на протяжении десяти лет дарили мне свою любовь и заботу. Я мечтал, что когда стану самостоятельным, сделаю для них много всего хорошего. Но мне это не удалось: одна из них не дожила до моего совершеннолетия, а другую, хоть она и прожила ещё несколько лет, я не смог в полной мере отблагодарить за её многолетнюю доброту, потому что сам в то время был стеснён в средствах. Так вот, я считаю, что добро, помощь – это как бы эстафета. Кто-то сделал хорошее тебе, а ты помогаешь другим людям. Так добро, взаимная поддержка растут и расширяются. Не знаю, ясно ли я выражаю свою мысль, но суть её такова. Мне гораздо приятнее будет узнать, что вы помогли кому-то нуждающемуся, чем если вы будете стремиться сделать что-то для меня.
Теперь хлопоты о судьбе Эстер были почти завершены. Оставалось судебное заседание по установлению личности. Здесь предстояло принять ещё одно решение. Где будут в дальнейшем жить Ардены? Их родиной была Дексия, Фуло. Но тяжёлые воспоминания прошлого не дали бы им спокойно жить там. К тому же прежнего Фуло уже не было, он остался в далеком прошлом, в их воспоминаниях. А здесь, в Медиленде, у Эстер нашлась родня, появились друзья. Граф не настаивал, но сказал, что им всем было бы очень приятно иметь рядом таких друзей. В Медиленде нашлась бы интересная работа для Дамиана. Граф с улыбкой сказал, что его сын избрал в жизни литературную стезю. А значит, совсем неплохо, если в каком-нибудь издательстве Медиленда будет трудиться свой человек.
Супруги посовещались, и решили просить гражданства Медиленда. Это было нелегко, маленькое королевство неохотно увеличивало своё население за счёт мигрантов. После суда, на котором была установлена личность Эстер и выписан штраф за незаконное пребывание на территории Медиленда (штраф граф сразу же оплатил), супруги Ардены написали прошение о получении гражданства. Граф Вундерстайн на очередной встрече с королём попросил за них, объяснив, что в Медиленде живёт их единственная родня, и он лично ручается за то, что эти люди будут достойными гражданами и принесут много пользы королевству. Король не стал отказывать другу, и начертал на прошении положительную резолюцию.
Кто может перечить королю? Ардены вскоре стали гражданами Медиленда. А дальше были только приятные хлопоты. Эстер получила наследство, и супруги купили небольшой уютный домик. Маленький садик вокруг него был огорожен ажурной чугунной решёткой. Эстер мечтала посадить вдоль ограды плетистые розы в память о своем детстве. Отец и сын Вундерстайны сразу решили, что подарят на новоселье. Вскоре в гостиной у Арденов появился прекрасный рояль. Эстер была от него в полном восторге и играла целыми днями . События последнего времени буквально её преобразили. Сейчас это была красивая, ещё довольно молодая, со вкусом одетая женщина. Глаза Эстер сияли от счастья, улыбка не сходила с лица. Муж смотрел на неё с обожанием.
96. Обручение
К тому времени, когда Эстер покинула дом Вундерстайнов, весна уже вовсю вступила в свои права. Дни становились всё длиннее, яркое солнце отражалось в многочисленных лужах, звенела капель, ей весело вторили воробьи, деревья ещё стояли голые, но уже не чёрные: соки, забродившие под корой, окрашивали их в зеленоватые и красноватые тона. Воздух был подёрнут нежной колеблющейся дымкой. Одним словом, все приметы весны были налицо.
Но графу не хватало времени на лирические размышления. Срочные дела обступили его со всех сторон. Работы по созданию медицинского центра были в полном разгаре, и очень часто требовалось личное присутствие Рольфа Вундерстайна. Подготовка к раскопкам также отнимала много сил и времени. Надо было приобрести оборудование, подобрать кандидатуры сотрудников для участия в работах, продумать, где они будут жить, организовать их питание и решить множество мелких вопросов.
А у Поля (и у Полины тоже) скоро должны были начаться экзамены. Но, честно говоря, Поль больше переживал по другому поводу. Чем ближе становился отъезд в замок, тем чаще он задавался вопросом – как удастся и дальше скрывать от Полины всё, что связано с сыновьями горы? Как объяснить ей, кто провёл реставрацию замка? (Поль был убеждён, что им предстоит увидеть нечто выдающееся). Где будет жить во время раскопок Полина? Полю хотелось бы, чтобы она поселилась в замке. Но будет ли это удобно? Наконец, Поль решил поговорить обо всех этих щепетильных вопросах с отцом.
– Ну, скажи, как всё это организовать, чтобы сохранить тайну? – спросил Поль, высказав свои сомнения.
– Я думаю, надо не скрывать, а посвятить Полину в эти события.
– Но мы же обещали, что никто посторонних не будет в это посвящён!
– А разве Полина посторонняя?
– Конечно, нет! Но она же не член семьи!
– А тебе не приходило в голову, что это легко исправить? Слушай, Поль. Ты знаешь, я придерживаюсь правила не вмешиваться в личную жизнь людей, даже собственного сына. Но я тебя не понимаю. Чего ты ждешь? Думаешь найти девушку получше? Такие, как Полина встречаются редко. Сомневаюсь, что тебе повезёт еще раз. Или ты хочешь, чтобы какой-нибудь бойкий молодой человек её у тебя отбил? Или она тебе разонравилась? По-моему, прошло достаточно времени, чтобы принять какое-то решение.
– Я боюсь, что она мне откажет, – ответил Поль.
– Как ты узнаешь, откажет или нет, если ты даже попробовать не решаешься? Если тебе не безразлично моё мнение, то знай, что я буду рад, если ты, наконец, определишься. Теперь дело за тобой.
За пару недель до начала экзаменов граф объявил Полине, что работу над документами из архива пора заканчивать. Пусть она спокойно готовится к экзаменам, а после сдачи сессии сразу приступает к работе по подготовке к раскопкам.
Поль понял, что дальше тянуть некуда. Когда он, как обычно, отвозил Полину после её последнего рабочего дня у Вундерстайнов домой, то завёл разговор о том, что реставрация в замке близится к завершению, и ему очень хочется, чтобы Полина была вместе с ними при первом осмотре замка после проведённых работ.
– Если твой отец не будет против, то я – с удовольствием.
– Он не будет против. Но имеется одно затруднение. Понимаешь, эти реставраторы, они… ну как бы тебе сказать… они не совсем обычные люди. И они просили, чтобы о них не знал никто, кроме членов нашей семьи.
– Они, что, беженцы? Или нарушители закона?
– Нет, они испокон века живут на этой земле, и ничего дурного никогда не совершали.
– Поль, ты меня заинтриговал! Расскажи!
– Не могу, я дал слово. Это секрет, который могут знать только члены нашей семьи. Точнее, те, кто живёт в замке.
– Тогда зачем ты мне всё это рассказываешь? Чтобы подразнить? – Полина, кажется, немного обиделась.
– Нет, нет, что ты! Я просто хочу устранить это препятствие. Полина, я прошу тебя стать членом нашей семьи.
Машина уже несколько минут стояла около дома Полины. Поль взял руку девушки и попытался надеть на палец колечко, которое извлёк из кармана. Но Полина быстро отдёрнула руку и даже спрятала её за спину.
– Поль! Что за шутки!
– Полина, я вовсе не шучу! Ты, наверное, давно поняла, что я тебя люблю! И с тех пор, как мы познакомились, я каждую минуту думаю о тебе! Мне казалось, что и я тебе не совсем безразличен. Я понимаю, что у меня много недостатков, но я буду работать над собой. Я обещаю сделать всё, чтобы ты всегда была счастлива и никогда бы не пожалела, что приняла моё предложение!
– Нет, нет, Поль! Ты ведь и сам понимаешь, что это невозможно! Сам подумай: что обо мне будут говорить люди? Что какая-то незнатная и небогатая, но ловкая девица окрутила потомка аристократического рода, да ещё и обладающего огромным состоянием? Во всех газетах будут перемывать косточки мне и моим родным! Я такого позора не вынесу. Нет, Поль, давай лучше останемся друзьями!
С этими словами девушка выскочила из машины, и стремительно скрылась в подъезде.
Поль ещё несколько минут сидел и крутил в руке кольцо, которое так и не оказалось на пальце его любимой. Потом вздохнул, положил его в карман и направил машину к своему дому.
Граф с первого взгляда понял, что опять что-то пошло не так.
На сей раз он решил не тянуть время, а сразу всё выяснить. Как он и предполагал, его сыну отказали. Хорошо знал он и нерешительный и ранимый характер Поля. Что поделаешь, если у него такая чувствительная натура. Снова придётся исправлять ситуацию самому.
Выслушав рассказ сына о неудачном сватовстве, граф, подумав, сказал:
– Что ж, это даже хорошо. Значит, в ней нет никакой корысти, но есть чувство собственного достоинства. Только многовато юношеского максимализма. Я уверен, что она сейчас сама страдает из-за того, что её принципы не позволили ей принять твоё предложение. Не переживай, что-нибудь придумаем.
На следующий день, когда Поль ушёл в университет, граф позвонил Петерсам. Дома была только мама Полины. Граф спросил, могут ли они посетить Петерсов завтра где-то часов в двенадцать по важному вопросу?
– Да, конечно, – ответила госпожа Петерс. – А что случилось? Полина вчера вечером была сама не своя, даже плакала, хоть и говорила, что всё хорошо.
– Ничего страшного не произошло, не волнуйтесь. Просто надо кое о чём поговорить.
– Конечно, мы вас будем ждать. Завтра выходной, все дома будут.
– Полине ничего не говорите о нашем визите, а то она, чего доброго, уйдёт из дома.
– Она что, натворила что-нибудь?
– Нет, нет, успокойтесь. – Всё хорошо. И я очень надеюсь, что будет ещё лучше.
Когда на следующий день Вундерстайны вошли в квартиру Петерсов, Полина и впрямь, чуть не убежала. Она вдруг заявила, что у неё сегодня семинар. Но отец напомнил ей, что сегодня воскресенье, и никаких занятий нет.
Граф решил не испытывать ничьего терпения и сразу приступил к делу.
– Мне хотелось бы поговорить без младшего поколения, – попросил он.
– Роб, покажи Полю свою коллекцию минералов. А ты, Полина, говорила, что тебе надо к экзамену готовиться, так что иди, позанимайся, – распорядился глава семьи.
Когда родители остались наедине, граф начал:
– Дорогие господа Петерсы. Сложилась ситуация, которую я, к сожалению, один разрешить не в состоянии. Итак, что мы имеем? С одной стороны – девушку умную, самостоятельную с обострённым чувством справедливости и собственного достоинства. С другой стороны – молодого человека мягкого, нерешительного, глубоко чувствующего и легко падающего духом. К тому же этот юноша имеет два существенных недостатка: во-первых, он мой сын, а значит наследник титула, во-вторых, он имеет несчастье быть богатым, и кроме того, он влюблён в эту девушку. А следует сказать, что в нашем роду все мужчины – однолюбы. Он делает предложение любимой девушке, а она ему отказывает по той причине, что не хочет унижать себя неравным браком и боится, что о ней будут говорить, как о ловкой девице, окрутившей завидного жениха. Обращаясь за помощью к вам, я преследую и свою корысть. Если ваша дочь не изменит своего решения, то моего сына может изловить и женить на себе какая-нибудь хищница. Одна такая, кстати, увивается вокруг него. Она сломает жизнь и ему, и мне, потому что вся моя жизнь – в моём сыне. Конечно, если ваша дочь не любит Поля, то я не стану настаивать. Однако, мои наблюдения позволяют предположить, что симпатия у них взаимна. Ну а теперь скажите, что вы обо всём этом думаете?
Петерсы не были слепыми, они давно видели, к чему идут отношения их дочери с Полем. Но первое время они опасались, что, попав в иную социальную среду, их дочь будет чувствовать себя униженной. Однако, познакомившись ближе с семейством Вундерстайнов, они поняли, что эти люди меньше всего похожи на чванливых и пустых прожигателей жизни. Они видели благородство, трудолюбие и великодушие графа и Поля и прониклись к ним уважением.
– Что же нам теперь делать? – промолвила госпожа Петерс. – Молодёжь сейчас пошла самостоятельная, старших не слушают.
– А я думаю, что это как раз тот момент, когда неплохо проявить родительскую власть, – вдруг твердо сказал отец Полины. – Тут, как я полагаю, есть одно обстоятельство. Полина и сама не против выйти замуж за вашего сына. Но не хочет брать на себя ответственность. В её глазах это будет означать, что она польстилась на состояние жениха. А если вопрос о замужестве решим мы, то её совесть будет спокойна. Надо попробовать.
Позвали молодежь.
– Полина, – начал господин Петерс. – Профессор (он умышленно сказал – "профессор", а не "граф", чтобы лишний раз не напоминать о титуле) попросил у нас твоей руки для своего сына. Вы давно знакомы, и мы думаем, что вы будете хорошей парой. Поэтому мы ответили согласием, и нам остаётся только благословить вас.
Полина хотела было что-то возразить, но Поль вдруг решительно вышел вперёд, встал перед девушкой на одно колено (графу сразу вспомнилось, как опустился на одно колено Руби перед Фло там, на острове), надел ей на палец колечко, затем поцеловал руку, а, поднявшись с колен, осмелел и чмокнул Полину в щёку. Она ничего не сказала, а только густо покраснела и опустила голову.
– Это событие надо отпраздновать, – сказал граф. – Ждём вас завтра к нам. Сначала отметим помолвку, а потом, поскольку вы являетесь нашей будущей роднёй, мы расскажем вам нечто очень важное и совершенно необычное. Итак, до завтра!
И Вундерстайны откланялись, оставив семейство Петерсов приходить в себя после внезапно обрушившихся на их голову событий.
