Людмила Георгиевна Головина
Тайна замковой горы
58. Таинственное исчезновение и неожиданное приобретение
После сытного перекуса, а также после перенесенных волнений Кота сморил сон. Когда он, наконец, проснулся, день был в самом разгаре, и Кот поспешил к пещерке Руби. Однако, друга там не было. Куда он мог подаваться? Кот отправился в мастерскую у подножья горы, но она была заперта. Кот подлез под дверь и всё тщательно обнюхал. Нос сообщил ему, что Руби здесь не было по меньшей мере неделю. Кот ничего не понимал. Не в город же пошёл Руби? Он сам говорил, что в город ему нельзя…
Всё же Кот побродил по улочкам городка, конечно, никого не нашёл, и решил проведать Рыжика. В трактире ему все были рады (ну, почти все, Пушок спал). Больше всех радовался рыжий сынишка. Пока Кот медленно жевал предложенную Анной куриную ножку (после плотного завтрака в замке есть пока совсем не хотелось), сынок пристал к нему с вопросами:
– Папа, когда я начну находить клады? А трудно находить клады? А зачем людям клады?
Кот проглотил последние остатки угощения, облизнулся, умылся лапой и степенно (как подобает главе семьи) ответил:
– Клады начнёшь искать, когда немного подрастешь и поумнеешь. Клады искать не очень трудно, гораздо труднее объяснить людям, где они находятся. Они, знаешь ли, иногда очень туго соображают. А нужны людям клады потому, что они очень любят всякие штучки, которые там лежат.
– Глупости, – пробормотал со своего кресла Пушок. Оказывается, он вполуха слушал их разговор. – Сам не шибко умный, и сына учишь всякой ерунда. Людям нравятся не клады, а еда. Я целый день только и вижу, как люди приходят в трактир и сразу принимаются жевать.
– А ты не любишь вкусненько закусить?
Пушок не удостоил Кота ответом, перевернулся на другой бок и заснул (или сделал вид, что спит).
Рыжик хотел поиграть с родителем в догонялки, но Кот от излишков съеденного совершенно осоловел и обещал, что они развлекутся в следующий раз.
– Мне здесь неплохо живётся, но немного скучно, – признался шёпотом Рыжик.
– Эх, знал бы ты, малыш, какое у меня детство было: голод, холод, собаки, дворники с мётлами – всех бед и не перечислишь. А у тебя не жизнь, а одно удовольствие.
– Папа, а собаки – это кто?
– Ты что, ни разу не видел собак? Это такие звери, немного похожи на нас, только крупнее, очень-очень злые, с огромными зубами, нас, кошек, они ненавидят, непонятно за что. Как увидят, стараются догнать и растерзать на кусочки.
– Ой, – пискнул Рыжик, – страшно!
– А спасение от них одно – залезть как можно выше: на дерево или на забор и сидеть там, пока собаке не надоест, и она не уйдёт. Лазать они, к счастью, не умеют.
– А на тебя они нападали?
– Да сколько раз! Но я быстрый и ловкий, ничего у них не вышло! А ещё можно, когда залезешь повыше, шипеть на них оттуда. Собаки шипения не боятся, но самому приятно!
– Какой ты храбрый и сильный! – восхитился Рыжик. – Я тоже хочу быть таким!
– Вот подрастешь, и обязательно станешь, – пообещал Кот. – Ну а сейчас мне пора.
– Приходи, я буду ждать! – попросил Рыжик.
Хозяева трактира тоже предложили заходить. На этом Кот покинул сей гостеприимный дом.
На обратном пути Кот снова забежал в пещерку. Всё напрасно, Руби там не было.
В замке с отъездом хозяев стало тихо и грустно. Господ не было и почти весь предыдущий месяц, но атмосфера в замке была совсем иной. Сейчас дворецкий был и обижен на графа и Поля, и беспокоился за них. Поэтому он почти всё время молчал, и только иногда что-то бормотал себе под нос. Так бывает, когда человек про себя разговаривает с кем-то, кого нет рядом. Фанни знала, что в такие моменты мужа беспокоить не стоит, поэтому тоже молчала. Сыновья занимались своими повседневными делами.
У них появилось, наконец-то, свободное время, и Брун с удовольствием проводил его с женой и детьми, а Тоби то и дело убегал в город. Его влекло туда ну просто как магнитом, и госпожа Микельс предполагала, что младший сын не на шутку влюбился, и дело идёт к свадьбе.
Последующие два или три дня прошли совершенно однообразно. С утра Кот завтракал, потом отправлялся к пещере, но уже не бегом, а неспешным шагом, потому что понимал, что никого там не застанет. Затем он недолго, скорее для порядка, рыскал по городу, пока, наконец не оказывался перед дверями трактира и говорил, что надо бы проведать Рыжика.
Оставшуюся часть дня он проводил приятно и с пользой, то есть принимал угощения от хозяев трактира и наставлял на ум своего отпрыска. Поздно вечером он растягивался на своем коврике в кухне замка и говорил себе, что надо подумать о том, куда же подевался Руби. Но именно в этот самый момент на него наваливался сладкий сон, и рассуждения о судьбе друга снова переносились на завтра.
Утром, кажется, третьего или четвертого дня, Кот внезапно услышал разговор между дворецким и его старшим сыном. Последний возился в гараже с машиной, но что-то не ладилось.
– Ну, обратись к Руби. Ты же знаешь, он мастак в таких делах.
– Да я знаю, только вот он куда-то запропастился, я и людей спрашивал, говорят, уже несколько дней его никто не видел.
– Наверное, домой поддался, у него же семья в Низовии. Может пошёл их навестить, деньги отнести. Ты же знаешь, он здесь для того, чтобы семью содержать, там, у него на родине, совсем работы нет, там деревня маленькая, а здесь – город. Много здесь находится желающих его услугами воспользоваться, да и берёт недорого, а работу отменно выполняет. Конечно, небезопасное дело тут находиться, он вроде как государственную границу нарушает, поэтому он в город – ни ногой. А гора и земля вокруг неё испокон века графам Вундерстайнам принадлежат, и на этой земле без согласия графа никто его арестовать не может. Ну а графу ни к чему бедняге неприятности причинять. Вот так он в пещере и прижился. А до него здесь его отец и дед обретались. Так сказать, семейный бизнес, да. Ну, я ж тебе про это много раз рассказывал.
– А правда, что в горах есть тропа в Низовию?
– Говорят, есть. И Руби ее наверняка знает.
– Ну, что же, придется мне самому голову над ремонтом поломать, – сделал вывод Брун.
Кот задумался. Руби говорил ему, что без камня дела могут пойти плохо. А вдруг он испугался и решил вернуться на родину? Что же, вполне возможно. А потом он, может быть, снова вернётся. И всё будет замечательно!
У Кота отлегло от сердца.
Итак, этот день начался хорошо – с обнадёживающей вести. А надежда – прекрасное чувство, излечивающее сердца, измученные тревогой и неуверенностью.
Кот по привычке заглянул в знакомую пещерку, хотя и понимал, что там никого нет. А потом решил не слоняться, как обычно, по улицам города, а сразу идти в трактир. Здесь его ожидала ещё одна приятная новость: к Антонию и Анне приехала погостить из соседнего городка их замужняя дочь с двумя сыновьями семи и пяти лет. Хозяева обожали свою дочку и внуков, поэтому в трактире царила атмосфера веселья и праздничной суеты, а Анна хлопотала на кухне, готовя всё к торжественному обеду. Мальчишки уже затеяли весёлую возню с Рыжиком. Они, было, хотели вовлечь в игру и Пушка, но он вывернулся из их рук и снова залез на любимое кресло. В этот момент как раз и явился Кот. Он сходу активно включился во все забавы. Сначала играли в фантик на ниточке, но потом мальчики стали запускать бумажных голубей, которых складывал для них дедушка Антоний. Голубей надо было ловить в воздухе. Это было не так-то легко. Рыжик всё время промахивался, зато Кот показывал высший класс. Он грациозно взмывал в воздух, а потом приземлялся, сжимая в лапах бумажную птичку.
«Хочу! Хочу быть таким, как папа!» – восторгался про себя Рыжик.
Потом было ещё много всевозможных игр и шалостей. Анне даже пришлось отгонять их подальше от полок с посудой, потому что она опасалась, что сорванцы всё переколотят. А в промежутках вся компания несколько раз перекусывала. Давно Кот не проводил время так замечательно.
Незаметно наступил вечер, на улице быстро темнело, вдобавок, кто-то предположил, что скоро начнётся дождь. Кот очень не любил мокнуть под дождём, поэтому заторопился в замок. И всё-таки не успел. Он уже достиг подножья горы и начал подъем, как вдруг из огромной черной тучи, закрывшей и без того темное небо хлынул такой ливень, что в одно мгновенье Кот промок до последней шерстинки. Ох, как не любил он этого ощущения! Спрятаться было решительно некуда. И Кот ускорил бег, мечтая скорее очутиться у тёплой кухонной печки и просушить шкурку.
Когда он преодолел примерно две трети подъёма, за шумом дождя его чуткому слуху почудился какой-то странный звук. Он был похож на плач ребенка, только очень тихий. Как ни торопился Кот, любопытство взяло верх. Он прислушался. Звук исходил из ямки, которая была между дорогой и отвесно нависшим в этом месте склоном горы. Возможно, это была промоина, от стекавшей во время дождей воды, а возможно она возникла иным образом – Кот об этом никогда не задумывался. Ямка была не слишком глубока, Кот мог бы, встав на задние лапы, достать передними до её краёв. Но он всё равно старался обходить яму стороной, машины тоже держались подальше. Несколько раз промоину засыпали, но она появлялась снова. Кот осторожно подошёл к краю ямы и заглянул в неё. На дне, по живот в воде стоял враг. Собака. Вернее щенок.
Первым чувством, которое испытал Кот, было злорадство.
Конечно, это нехорошо, но это было так.
– Ага, влип! – сказал Кот. – Небось, как за кошками гоняться, это все вы мастера, а из ямы вылезти слабо́!
Щенку, действительно, было слабо́. Он перебирал передними лапами по почти отвесной стенке ямы, но они скользили, и бедняга снова шлепался в воду, которая прибывала с каждой секундой. Щенок отчаянно завизжал и с надеждой взглянул на Кота. Но тот отвернулся, а потом продолжил свой путь к замку.
«Сам выберется. А не выберется – что ж, не жалко! Одной собакой меньше. Да и как я его вытащу? Вон он какой здоровый!»
Щенок, действительно, был очень крупным, почти с Кота, хоть и видно было, что возрастом он совсем мал.
Кот остановился и прислушался. Скулёж прекратился. Кот вернулся и заглянул в ямку. Щенок уже не звал на помощь. Он изо всех сил старался вылезти из своей западни, но вода доставала почти до краёв ямы, и щенок с минуты на минуту мог захлебнуться. Кот осторожно подошёл к краю промоины, упёрся всеми лапами, изловчился и схватил щенка зубами за шкирку.
Несчастный щенок, почти простившийся с жизнью, приободрился и активнее заработал лапами, обдавая морду Кота грязной водой. Тот зажмурился и продолжил тянуть. Но ничего не получалось – щенок был слишком тяжёлым. Всё-таки Коту удавалось удерживать голову щенка над поверхностью воды. А та, тем временем, стала переливаться через край ямы, и в этот момент щенок смог уцепиться передними лапами за твёрдую почву и с помощью Кота выбраться на дорогу.
Спасённый щенок распластался на земле, не в силах встать на ноги. Он с ног до головы был перепачкан землёй и глиной. Да и сам Кот был ненамного чище. Кроме того, ему было противно ощущать во рту вкус и запах мокрой собачьей шерсти. Но, как ни странно, на душе у Кота стало легко и спокойно.
– Эй, отползи подальше от ямы, дурень, а то снова в неё свалишься. И впредь будь осторожнее. Тебе повезло, что я шёл мимо, а то бы утоп!
И Кот отправился в замок. Он сейчас даже мечтал, чтобы дождь усилился и смыл с него эту противную грязь. Но тот, как назло, вообще прекратился. Через десяток шагов Кот, непонятно зачем, оглянулся. Он увидел, что щенок явно из последних сил тащиться за ним, спотыкаясь на каждом шагу и скользя по мокрой дороге. Его крупная голова была опущена почти до земли и моталась из стороны в сторону.
– Эй, нечего за мной идти! – прикрикнул на него Кот. – Я не могу пригласить тебя в замок, хозяева рассердится. Да, к тому же, ты такой грязный, а хозяйка любит чистоту!
Щенок ничего не ответил, а продолжал молча следовать за Котом. Когда они вошли в ворота, Кот, наконец, решился:
– Ладно, зайди, перекуси, обогрейся, а потом уходи, пока тебя никто не увидел, а то мне влетит.
Когда они, шлепая грязными лапами, зашли на кухню, госпожи Микельс там уже не было. Мисси спала в своей корзинке. В миске Кота лежала большая котлета, оставленная заботливой Фанни. Но Кот так наелся в трактире, что ему ничего не хотелось. Он великодушно предложил котлету щенку, но тот есть не стал, а растянулся около миски и, кажется, заснул. Кот пошёл в свой угол за шкафом и хотел привезти в порядок свою грязную шерсть, но усталость сморила его, и он отключился до утра.
59. Больной
Наутро Кота разбудил крик госпожи Микельс:
– Что это за безобразие?! Откуда столько грязи? Ой, а это что? Откуда взялось это чудовище? Что всё это значит?
На голос Фанни на кухню один за другим примчались все представители семейства Микельсов. Они решили, что случилось что-то страшное.
И их взорам предстала неприглядная картина. Весь пол кухни, которую госпожа Микельс содержала в идеальной чистоте, был густо заляпан грязью, как и коврик Кота, и сам он. Но самое главное – около миски Кота лежало нечто. Сначала все подумали, что это – ком старых тряпок, покрытый коркой засохшей грязи. Но комок вдруг слегка пошевелился, как будто сделав попытку встать, а на мордочке (теперь стало понятно, что это голова какого-то животного) приоткрылись карие глаза.
Кот решил, что сейчас ему влетит и хотел удрать. Но тут ему пришла в голову мысль, что тогда весь гнев хозяев обрушится на щенка. А тот был явно не в норме, даже встать не мог.
«Попробую его увести, – решил Кот. – Может быть, тогда всё обойдётся».
Он подошёл к щенку и потрогал его лапой. Но тот почти не отреагировал.
– А посмотрите на этого! Кот, это ты его притащил? Зачем, скажи на милость? Что за безобразие!
Кот стоял, понурив голову. Он признавал свою вину и ждал наказания (хотя в этом доме его никто никогда не наказывал и даже не бранил).
– Мама, погоди, а что со щенком? – Тоби уже понял, что это щенок.
– Ничего знать не желаю! – продолжала возмущаться госпожа Микельс. – Пусть уходит откуда пришёл!
– Погоди, – вмешался дворецкий. – Фанни, ты же знаешь нашего Кота. Он ничего просто так не делает. Поймал тогда мышь в кабинете, и с тех пор все мыши в замке перевелись. Три раза клады находил, а нам сначала и невдомёк было, чего это он кричит, надрывается. А вдруг и этот щенок на что-нибудь нужен? Кот об этом знает, а мы – нет.
Кот постарался как более выразительнее мяукнуть. Это означало:
– Ни для чего этот щенок не нужен, просто жалко стало. Пусть подкрепится и идёт, куда захочет!
Но люди, по обыкновению, его не поняли.
– Ну что же, – сказала слегка смягчившаяся Фанни. – Пусть господа решат, когда вернутся. Но сейчас надо порядок навести, и этих двоих помыть. Нечего по всему замку грязь разносить!
Закипела работа. Брун растапливал плиту, Тоби наполнял водой самый большой котелок. Сусанна подтирала пол, а госпожа Микельс принесла из кладовой лохань, которую так недолюбливал Кот.
– Грейте побольше воды! – распорядилась госпожа Микельс, – этого приблудыша с одного раза не отмыть! Кот, ну откуда же ты его выкопал? Где так можно извозиться?
На ноги щенок так и не встал. Поэтому в лохань сначала налили совсем немного тёплой воды и положили щенка отмокать сначала на одном боку, потом на другом. Когда его переворачивали, он слабо взвизгнул.
– Терпи! – велела госпожа Микельс.
Первую воду, которая больше походила на дорожную грязь в сильный дождь, слили. Щенка погрузили в чистую воду, и госпожа Микельс принялась его мыть. Мытьё головы и лап щенок воспринял равнодушно, но, когда госпожа Микельс начала тереть его левый бок, щенок вдруг издал душераздирающий визг, от которого все вздрогнули.
– А ну, полей сюда, – велела госпожа Микельс невестке, а сама достала из кармана фартука очки.
То, что показалось ей сперва коркой грязи, было раной.
Под шерстью весь бок щенка занимал огромный кровоподтёк, красно-фиолетовый, твердый и горячий. А по поверхности тянулись три глубокие раны, из которых сочились сукровица и гной. Все это вперемешку со слипшейся шерстью и грязью представляло ужасное зрелище.
– Бедняга! – воскликнула сердобольная Фанни. – Кто это так тебя?
– Мама, его надо к ветеринару.
– Да, конечно, – давайте полотенце, немного надо его обсушить. – Брун, заводи машину.
Через полчаса госпожа Микельс садилась в машину с завернутым в старый плед щенком. Кот, так и не дождавшийся промывки, которой совсем не жаждал, привел себя в порядок сам, как умеет это делать любой представитель семейства кошачьих, и теперь крутился у всех под ногами. Как только госпожа Микельс разместилась в машине, он прыгнул на соседнее сиденье.
– С нами хочешь ехать? За своего найдёныша переживаешь? Что ж, поехали.
Ветеринар положил щенка на стол и долго осматривал и ощупывал его.
– Я полагаю, что ваш подопечный легко отделался. Кто-то пнул его в бок тяжёлым ботинком или сапогом, возможно с шипами. Образовалась приличная гематома, но она постепенно рассосётся. Повреждений внутренних органов и переломов я пока не нахожу, тут ему повезло. Наибольшее опасение у меня вызывают вот эти раны. Они довольно глубокие, и, что хуже всего, в них попала грязь и возникло нагноение. У щенка температура. Видите, нос сухой и горячий. Если разовьётся сепсис, его не спасти. Сейчас я подстригу шерсть вокруг ран и постараюсь их очистить, а потом обработаю антисептиком и наложу повязку. Привозите его на осмотр и перевязку ежедневно. Дня через два станет ясно, выживет он, или нет. Говорите, Кот его привёл? Если бы не он, этому зверёнышу пришёл бы конец. Кот у вас не только умница, но и добрая душа.
На обратном пути госпожа Микельс заскочила в трактир. Ей не терпелось увидеть племянницу с детьми. Все Микельсы были приглашены сегодня на званный обед по случаю приезда родни, а сейчас Фанни заглянула на одну минутку. Она рассказала о необычном происшествии, случившемся сегодня в замке.
Семья трактирщика в один голос заверила Фанни, что Кот вчера провёл целый день у них и ушёл уже затемно, как раз перед началом дождя. Он был совершенно чистый, и никакого щенка с ним не было. Оставалось только гадать, где он ночью, под проливным дождём умудрился отыскать раненого. Действительно, необыкновенный Кот!
60. Кот становится сиделкой, нянькой и воспитателем
Больного устроили со всеми удобствами. Госпожа Микельс соорудила ложе из нескольких подушек, на которых теперь и возлежал щенок. Поскольку он мелко дрожал, очевидно от озноба, сверху его накрыли старым махровым полотенцем.
Сейчас, когда щенок был приведён в надлежащий вид, стало видно, что он смахивает на медвежонка: густая каштаново-коричневая шерсть, лобастая голова с круглыми стоячими ушками, кончики которых слегка обвисали, толстые, несмотря на общую худобу, лапы. Только пушистый хвост был совсем не похож на короткий медвежий. Всё туловище щенка было забинтовано, издали можно было подумать, что он в белоснежной попонке. А вблизи было видно, что щенок чувствует себя плохо. Сухой нос, воспалённые глаза и частое дыхание выдавали в нём болезнь. Он отказывался от еды и только время от времени лакал воду из миски, которая стояла около самого его носа.
Через пару часов семейство Микельсов собралось уходить в гости. Фанни наказала Коту сидеть рядом с больным и присматривать за ним, раз уж сам привёл его. Кот не возражал. Правда, он не мог понять, что ему делать, если щенку станет совсем плохо, разве что сбегать в трактир за помощью?
Когда дверь за Микельсами закрылась, к Коту, сидевшему около ложа щенка, подошла Мисси. До сих пор она старалась держаться в тени, поскольку не знала, чем кончится вся история.
– Ну, и зачем ты его приволок? – спросила она, усаживаясь рядом с Котом и, грациозно (как это умела только она!) обвив лапки хвостом.
– Жалко стало, – буркнул Кот. – Он тонул.
– А тебе-то что? Ты что, не понял, дурачок, что это – со-ба-ка! Вырастет – и тебя же загрызет! И меня! Если господа его оставят, не жить нам больше в этом замке. Ну ты-то бродячий, тебе не привыкать, а я вовсе не желаю скитаться по подворотням!
– Я ему объясню, что не надо на кошек кидаться.
– Да, как же, послушает он тебя! Это у собак в крови – ненависть к нашему роду.
– Послушай, Мисси, ну что ты переживаешь раньше времени, – миролюбиво произнёс Кот. Пока даже неясно, выживет он или нет. Ветеринар сказал, что положение серьёзное. А потом, вернутся господа и решат: оставят его, или в приют отдадут, или подарят кому-нибудь.
– Ну да, все только и мечтают о таком подарке, – фыркнула Мисси.
Но Кот был другого мнения. Щенок даже стал ему немного нравиться. Было в нём что-то трогательное, беззащитное, хотелось о нём заботиться, опекать его. Кот стал ощущать его своим подопечным, и это ему было по душе.
«Жалко будет, если помрёт», – подумал Кот.
Вечером вернулись Микельсы и застали больного в том же положении. А утром госпожа Микельс снова повезла щенка к ветеринару. Тот осмотрел раны и сказал, что их состояние улучшилось, и это внушает надежду.
Днём щенок съел немного жидкой каши, сваренной специально для него, и лизнул руку Фанни.
А ещё через день нос щенка стал холодным и влажным, что указывало на то, что температура спала. Больной делал попытки встать на лапы, у него появился аппетит. Одним словом, он поправлялся. И все вздохнули с облегчением, особенно Кот.
– Как назовём его? – спросила однажды Фанни своих домашних.
– Я думаю, это должны сделать господа, когда вернутся, – рассудительно ответил дворецкий.
– Давайте, пока будем звать его Мишкой, – предложил Брун.
На том и порешили.
