Людмила Георгиевна Головина
Тайна замковой горы
92. Разоблачение
Пока граф и Фанни были в кабинете, Поль и Эстер по-прежнему находились в гостиной.
Эстер снова спросила разрешения помузицировать. На этот раз музыка звучала мягче и спокойней, и, сказал бы Поль, светлее.
И вдруг Эстер запела, сначала тихо, вполголоса, а потом голос её окреп и зазвучал в полную силу. Грудной, бархатного тембра голос сливался со звуками рояля, так гармонично, что Поль заслушался. А песни звучали одна за другой, и Поль понимал, что никогда раньше их не слышал. Возможно это были песни, сочинённые самой певицей.
И вдруг Поль услышал слова, которые показались ему знакомыми. Он прислушался. Ну да, он не мог ошибиться. Это был строки из одного стихотворения Иоллы, из тех, которые ему нравились больше других.
Поль решился прервать исполнительницу:
– Извините, что перебиваю. А кто написал слова этой песни?
– Я, –просто ответила Эстер. – Это старая песня, я написала её ещё тогда, когда жила с родителями в Фуло.
– Подождите одну минуту, – попросил Поль. Он быстро сбегал в свою комнату и принёс в гостиную сборник стихов, подаренный ему Иоллой. Волнуясь, он нашёл нужную страницу и показал её Эстер.
– Да, это моё стихотворение. Интересно, кто и когда его опубликовал? – и Эстер взглянула на обложку. – Кто такая эта Иолла Терс? И откуда ей известно моё стихотворение?
– Иолла Терс – это та девушка, отец которой взял у вас альбом. Понимаете теперь, зачем он это сделал?
Посмотрели дату выхода книги. Да, всё совпадало.
Эстер начала листать страницы поэтического сборника и находила всё больше своих стихов. Это были как раз те стихотворения, которые Поль считал наиболее талантливыми.
Об открытии рассказали графу.
– Ну что же, я даже не очень удивлён, – сказал он. – Это семейство считает себя вправе присваивать всё то, что им нравится.
– Папа, но это же отлично! – воскликнул Поль. – То есть не то отлично, что Иолла своровала стихи у госпожи Эстер, а то, что я, кажется, придумал, как с помощью этого открытия вернуть альбом и заодно приструнить Иоллу.
– Как именно? – удивился граф.
– Не буду пока говорить, план только возник, его надо обдумать.
– Хорошо, а теперь, давайте посвятим оставшееся время подготовке к празднику, – предложил граф.
В доме стояла обычная для таких дней предпраздничная. суета. Слуги украшали комнаты. В столовой установили огромную густую ель, и весь дом заполнился упоительным хвойным ароматом. Поль вызвался сам наряжать ёлку. Он с детства обожал это занятие. Из гостиной доносились звуки рояля. Эстер, казалось, не могла насытиться возможностью помузицировать.
А госпожа Микельс вернулась из магазина с полными руками всевозможных пакетов и свёртков. Она не справилась бы со всем этим изобилием, если бы не Сусанна, сопровождавшая её в походе по магазинам. Пока Эстер играла в гостиной, Фанни разложила на её кровати все покупки, а на коврик поставила несколько пар обуви.
После обеда граф посоветовал Эстер немного отдохнуть в своей комнате, как того требовали рекомендации врача. И все вскоре услышали удивлённый возглас, раздавшийся из гостевой комнаты. Госпожа Микельс заглянула туда и увидела гостью, в благоговейном восторге взирающую на обновки. Она брала в руки то одну вещь, то другую и, казалось, не верила, что всё это богатство принадлежит ей. Фанни вытерла невольную слезу. Да, это Рождество уже стало счастливым для многих!
93. Рождество
Вот и наступил рождественский сочельник. Дом Вундерстайнов окончательно преобразился в волшебный дворец. Мерцание свечей, запах хвои, тающего воска, корицы и ванили наполнили весь дом. Стол был сервирован со всевозможной пышностью и торжественностью. Кулинарных шедевров госпожи Микельс невозможно было перечислить.
На отдельном столике красовалась гордость семьи – старинный рождественский вертеп, целиком выполненный из фарфора. Работа неизвестного мастера восхищала тщательностью исполнения и утончённой красотой. В центре композиции, как и положено, находилась пещера, в которой над яслями с младенцем Христом склонялась юная и счастливая Мария. Из глубины вертепа на Богомладенца взирали вол и осёл. У входа в пещеру стоял Иосиф, как бы приглашая всех войти в вертеп и увидеть чудо Рождества. Слева к пещере шли пастухи, окруженные отарой овец. А ангел, чья фигура располагалась повыше пастухов, жестом призывал их приблизиться к пещере. С противоположной стороны спешили к вертепу три волхва на конях. Второй ангел указывал волхвам на звезду, расположенную над вертепом и протягивающую свои лучи ко входу в пещеру. Звезда и лучи были сделаны из хрустального стекла и переливались в свете свечей. Эту редкую и дорогую вещь слуги берегли как зеницу ока. Вертеп выставлялся только на семь дней в году, а остальное время он хранился в специальном ящике, каждая фигурка покоилась в отдельной ячейке, со всех сторон обложенная ватой. В детстве Поль часами мог стоять перед вертепом, разглядывая всё это великолепие. Иногда ему даже казалось, что фигурки двигаются и разговаривают. Большой удачей было то, что опекунша Рольфа Вундерстайна в своё время не обратила внимания на ящик с вертепом и не продала его.
А сейчас вертеп с нескрываемым восхищением рассматривала Эстер.
– У нас в Фуло тоже был вертеп, но немного попроще и не такой старинный, – поделилась она. – Ваш вертеп просто великолепен!
В этот день никто не завтракал и не обедал. Все терпеливо ждали наступления вечера. Погода была как на заказ: ясное безоблачное небо, белый снег, окутавший землю, деревья, крыши. Легкие дымки тонкими струйками поднимались в небо из каминных труб. Так тихо и спокойно было кругом…
И вот, наконец, на город опустились сумерки. На небе одна за другой загорались звёзды, напоминая людям о той Звезде, которая зажглась над миром почти две тысячи лет назад.
Микельс приотворил дверь балкона, и вот, в наступившей тишине все услышали первый удал колокола, затем второй, третий… Им ответили колокола других церквей, и скоро весь город наполнился радостным праздничным перезвоном.
И наступило время праздника: и Вундерстайны, и Микельсы, и их гостья Эстер Арден сидели вместе за одним столом. А рядом со столом собрались все четвероногие члены семьи, даже Мисси, хотя в это время она обычно всегда спала. Предусмотрительная Фанни принесла три миски, чтобы угощения не пачкали ковёр, и в эти миски без конца подкладывались всё новые кусочки лакомств. Люди за столом беседовали, смеялись, пели традиционные рождественские песни. И, конечно же, все: и господа, и слуги нашли подарки на низеньком столике, стоявшем рядом с ёлкой. Какая же рождественская ночь без подарков? Там нашлось кое-что даже для четвероногих обитателей дома.
Это был вечер живого огня. Электрический свет выключили. Свечи в старинных серебряных подсвечниках освещали стол, маленькие восковые свечки мерцали на ёлке, красноватое пламя камина озаряло столовую.
Почему живой огонь завораживает людей? Возможно, это древняя память о кострах, которые разгоняли мрак, согревали, дарили вкусную пищу, отпугивали диких зверей, одним словом, давали людям всё, в чём они так нуждались? А может быть, созерцание пляшущих язычков пламени, меняющегося узора тлеющих угольков, с треском разлетающихся искр будит в душе человека какие-то неясные фантазии, мечтания, наполняя сердце новыми чувствами, далёкими от повседневной реальности? Кто знает…
Но как не похож огонь камина на костёр, который украдкой приходится разводить во дворе какого-нибудь заброшенного дома или на пустыре, чтобы не замерзнуть длинной, холодной ночью! Сколько таких ночей пришлось пережить Эстер! И вот сейчас она, нарядная, чистая и отдохнувшая сидит за обильным и щедрым столом, ее окружают новые друзья – добрые, великодушные, протянувшие ей руку помощи. Но всё же она не могла забыть тех, с кем она ещё недавно делила горькую участь бродяг и изгоев. Где они сейчас? Могут ли радоваться празднику? И возможно ли помочь всем им?
В эту ночь, когда, по поверью, исполняются все желания, Эстер загадала, чтобы все несчастные и страдающие смоги обрести шанс на новую жизнь, как обрела его она. И ещё она дала себе слово: если ей удастся вернуться к нормальной жизни, она будет делать всё, что окажется в её силах, чтобы помочь этим людям.
Праздничное застолье закончилось далеко за полночь. Свечи давно догорели, и в столовой включили прекрасно разгоняющий мрак, но скучноватый электрический свет. Все уже немного устали, и, что греха таить, слегка объелись. Вышли на балкон, полюбовались на праздничные фейерверки то тут, то там вспыхивающие над городом. А потом стали расходиться по своим спальням, надо было отдохнуть и приготовиться к завтрашнему дню.
А назавтра Поль сел в автомобиль, и отправился к дому Полины, чтобы самому привезти приглашённых гостей. Он немного волновался, потому что ему впервые предстояло увидеть родителей и брата любимой девушки. Какие они? Вдруг он им не понравится? И хорошо ли будет им в доме Вундрестайнов? Вдруг родителей смутят устои их жизни, или разница в материальном положении? Он вспомнил, как неодобрительно смотрела Полина в первый день своего пребывания у них на то, как Микельс прислуживал за столом, и ему стало не по себе.
Полю пришлось подождать у подъезда, потому что он приехал заранее. И вот, наконец, показалась Полина в сопровождении крепкого усатого мужчины, женщины, очень похожей на Полину и высокого, по-юношески немного нескладного молодого человека. Они не ожидали, что за ними приедут, и были немного смущены и обрадованы. Полина представила всех друг другу, потом, конечно, прозвучали поздравления с Рождеством, а затем все расселись в автомобиле (причем, Полина села рядом с водителем), и машина тронулась. Вскоре они уже заходили в нарядно украшенные двери особняка Вундерстайнов. Эти двери гостеприимно распахнулись, когда автомобиль только въезжал в ворота – это Микельс высмотрел их в окно. Он помог гостям снять верхнюю одежду, а затем препроводил их в столовую, торжественно объявив:
– Господин и госпожа Петерс! Мадемуазель Полина Петерс!
Господин Роберт Петерс!
Граф поспешил навстречу гостям. Опять последовали представления и приветствия. А потом граф познакомил Петерсов с госпожой Эстер Арден. Он отрекомендовал её, как друга семьи, гостящего в их доме, и выразил сожаление о том, что госпожа Арден неудачно упала, и теперь вынуждена передвигаться на коляске. Впрочем, врачи надеются, что вскоре необходимость в этом отпадёт.
Перед тем, как сесть за стол, гостей пригласили в малую гостиную. Там граф показал им портрет графини Глории и рассказал гостям о потере, постигшей их семью в минувшем году.
– Моя супруга любила этот праздник, и всегда радовалась, когда в этот день нас навещали друзья.
– Дочь нам рассказывала о вашей утрате, профессор, – сказал глава семьи Петерсов. – И мы глубоко вам сочувствуем. Простите, что я назвал вас профессором по студенческой привычке. Вы меня, наверняка, не помните, у вас за эти годы было много студентов. А я вот запомнил молодого профессора, читавшего нам курс отечественной истории.
– Вот как, – обрадовался граф, – Я знал, что мы коллеги. Но не предполагал, что вы у меня учились. Думаю, это вы привили Полине любовь к истории! Вы знаете, я очень впечатлён её знаниями. Они далеко выходят за рамки учебной программы второго курса.
– Полине очень нравится работать вашим секретарём. Она рассказывала, что у вас сохранился уникальный семейный архив.
– Да, и этим летом я обнаружил в нём чудом сохранившееся письмо Валента Вундерстайна, написанное им накануне Битвы при перевале. Я ещё не опубликовал статьи об этой бесценной находке, о ней знают только члены моей семьи. Пойдёмте, я вам сейчас покажу этот документ.
– Буду счастлив увидеть, – и оба историка удалились в кабинет.
Поль, как хороший хозяин, развлекал разговорами Роба. А Полина и её мама подсели к Эстер и о чём-то негромко с ней беседовали.
Все разговоры прервал дворецкий, который торжественно провозгласил, что дамы и господа приглашаются в столовую.
Вопреки опасениям Поля, все представители семейства Петерсов держались за столом просто и естественно. Они принимали услуги дворецкого и его жены с благодарностью, без осуждения «неравенства», которого так опасался Поль. Видимо, Полина предупредила их о порядках, существующих в доме Вундерстайнов. Обед затянулся надолго, но, удивительно, это совершенно не тяготило Рольфа Вундерстайна. Он чувствовал себя среди новых для него людей так, как будто знает их долгие годы.
Когда хозяева и гости, наконец, вышли из-за стола, граф предложил снова перейти в гостиную. Ёлка, стоявшая там, была не такая большая, как в столовой, но тоже нарядно украшена свечами, сладостями и игрушками. Граф попросил Микельса принести в гостиную кофе, десерт и фрукты. Когда все удобно устроились, он спросил Эстер, не сыграет ли она им что-нибудь. Упрашивать женщину не пришлось, она и так давно уже бросала на рояль выразительные взгляды.
Зазвучала музыка. Сначала Эстер играла какие-то импровизации, потом перешла на известные рождественские мелодии. А затем зазвучала танцевальная музыка. Мелодия была медленной, и Поль подумал, что, возможно, не опозорится, если пригласит Полину. Вскоре к ним присоединилась чета Петерсов.
А граф смотрел на портрет жены, и думал, как была бы счастлива Глория в этот день, если бы была с ними.
«Видишь, – говорил он жене, – я обещал тебе, что у нас всё будет хорошо. И у нас всё хорошо. Я стараюсь».
День пролетел очень быстро. Гости стали собираться уходить, искренне благодаря хозяев за чудесно проведенное время.
Граф также заверил, что ему было очень приятно познакомиться, и он надеется, что теперь они смогут видеться чаще. Поль отвёз Петерсов домой на машине. А потом, вернувшись, ещё долго стоял на улице и глядел на ночное небо, снова и снова переживая впечатления минувшего дня.
– Знаешь, Петерсы – прекрасные люди. Теперь я понимаю, в кого Полина. Тебе не удивительно, Поль, что нам в последнее время везёт на хороших людей? – сказал граф Полю, желая ему спокойной ночи.
94. Каникулы и после
Праздничные дни для Поля стали днями непрекращающейся и ничем не омрачённой радости. Они каждый день встречались с Полиной и проводили вместе по многу часов. Где только они не были! Ходили в кино и на концерты, сидели в уютных кафе, катались на аттракционах, гуляли по заснеженному парку, а иногда просто бродили по улицам. Впервые за всё время своей влюбленности Поль мог в полной мере наслаждаться общением с любимой девушкой, и ничто этому не препятствовало: ни экзамены, ни учеба, ни работа Полины. Казалось, они не могли наговориться. Иногда в прогулках их сопровождал Урсик. Полина прониклась особой симпатией к весёлому непоседливому псу, и тот отвечал взаимностью.
Граф тоже решил отдохнуть, он часто слушал, как играет на рояле Эстер, наслаждаясь музыкой и покоем. Иногда они разговаривали, и Рольф Вундерстайн делал какие-то пометки в записной книжке.
Эстер через несколько дней уже могла обходиться без коляски, колени почти зажили. Она только слегка прихрамывала.
Семья Микельсов тоже отдыхала после праздничных хлопот. На несколько дней приехал Тоби, и семейство проводило время в полном составе.
Тоби привёз целый список вещей, которые запросили у него строители-реставраторы. Это были книги по самым разным вопросам, а также материалы, некоторые очень редкие, раздобыть которые было непросто. Видно мастера затеяли создать что-то поистине уникальное.
Как только праздники (к великому огорчению Поля) закончились, и жизнь вернулась в привычное русло, граф куда-то стал уходить по утрам, и через пару дней привёл с собой двух весьма серьезных господ. Он попросив Эстер зайти к нему в кабинет. Когда та появилась, граф представил ей своих визитёров. Они были сотрудниками детективного агентства, имеющего самую лучшую репутацию в королевстве. Тот, что повыше и помоложе имел большой опыт по розыску людей, а другой, пониже и постарше был непревзойденным специалистом по сбору сведений для восстановления утраченных документов. Время было такое, что эти услуги пользовались спросом и весьма хорошо оплачивались. Поэтому господа сыщики дорожили своей работой и выполняли её отлично. Эта пара часто работала вместе и добивалась прекрасных результатов. У агентства был доступ к архивам и разветвлённая агентурная сеть, что облегчало поиски. Граф Вундерстайн был весьма выгодным клиентом и, по слухам, личным другом самого короля. Поэтому ему предоставили лучших сотрудников агентства.
Они подробно расспросили Эстер обо всех обстоятельствах, которые могли помочь им в работе.
Специалист по сбору сведений выразил уверенность, что ему удастся восстановить все, или хотя бы многие документы, подтверждающие личность Эстер Арден.
Начать он был намерен с Медиленда, где не было военных действий, а значит, архивы были в полной сохранности. Он уточнил у Эстер даты рождения сестёр Меер, крещения Миры (в христианстве – Марии), бракосочетания Мишена Равса и Марии Меер. К сожалению, некоторые из дат Эстер знала весьма приблизительно. Второй детектив, тем временем, должен был заняться поиском родни Эстер. С Фуло было посложнее. Как известно, город сильно пострадал от бомбёжек. Но попытаться найти запись о рождении Эстер Равс и её бракосочетании с Дамианом Арденом всё же стоило. Возможно также удастся найти сведения о гибели родителей Эстер и узнать о судьбе её недвижимости и финансов. Ведь ей по наследству должен был перейти не только дом, но и фабрика, а также весь капитал фабриканта Равса. Эта мысль почему-то никогда не приходила Эстер в голову. Детективы намеревались съездить в Фуло, и разыскать людей, знавших Эстер, которые смогли бы удостоверить её личность.
А в Шпильцбахе, возможно, удастся найти квартирную хозяйку (к счастью, адрес Эстер помнила), она могла, в случае если не удастся найти сведений о заключении брака Эстер и Дамиана, подтвердить, что они были мужем и женой. Это было важно для получения документов на фамилию Арден. Хотелось бы также попытаться получить свидетельство о гибели её мужа, чтобы Эстер официально считалась вдовой. Увы, в наше время всё должно быть подтверждено документами, слова мало чего стоят. План действий был намечен, и нанятые и щедро профинансированные графом сотрудники начали свои поиски.
Поль тоже приступил к исполнению своего плана. Он подробно расспросил Эстер о каждом из стихотворений, украденных Иоллой. Выяснились кое-какие интересные подробности, которые были на руку Полю. А ещё Поль попросил госпожу Эстер записать по памяти какие-нибудь другие стихи того же периода. Когда всё было готово, Поль начал действовать.
На второй день после начала занятий он объявил Иолле, что им надо поговорить.
Девушка торжествовала. Наконец-то ей удалось сломить упрямство графского сынка. После сцены в парке он, конечно, смотрел на неё со злостью, потом долго ходил как в воду опущенный. Но в последнее время он значительно повеселел, наверное, уже забыл свою пассию. Давно пора! Разве может эта невзрачная и нестильная девица быть соперницей ей – Иолле Терс? Смешно даже подумать!
Изобразив самую сладкую улыбку, Иолла отошла с Полем в сторонку.
– О чём вы хотели поговорить, Поль? – спросила она самым кротким и нежным тоном.
Но Поль, к её удивлению, этот тон не поддержал.
– Иолла, у вас находится одна вещь, которую вы присвоили обманом. Это альбом бедной женщины с её стихами. Два года назад вы выманили его у этой женщины под благовидным предлогом, а потом не только не вернули, но и присвоили себе авторство многих её стихотворений из этого альбома, опубликовав их под своим именем!
– Что за бредни! – возмутилась Иолла. – Как вам не стыдно сочинять такую клевету!
– Эта женщина сейчас находится под покровительством нашей семьи. Она талантливая поэтесса и выдающийся музыкант. Она познакомилась с вашей книжонкой, и узнала свои стихи.
– Она врёт! Ничего не докажете!
– Прекрасно докажем. Плагиат можно доказать с помощью текстологической экспертизы. Вам это хорошо известно, мы ведь это проходили. И я обязательно такую экспертизу закажу. Эксперты легко определят, что стихотворения из вашего сборника написаны двумя разными людьми. А потом они сравнят их со стихотворениями Эстер Арден, и факт плагиата будет доказан. И ещё. Два стихотворения, из тех, что вы украли, являются переводами: одно с французского, а другое – с немецкого языка. Сможете ли вы указать, какие именно это стихи, и кто их авторы? Нет? А госпожа Эстер Арден сможет легко.
Так вот. Если вы завтра же не принесёте мне этот альбом, я обещаю, что после проведения экспертизы приглашу журналистов и с фактами в руках расскажу им, какими неблаговидными делами занимается дочь владельца банка «Терс и компания», да ещё и при участии самого отца. Поверьте, на следующий день эту сенсацию опубликуют все газеты, а на репутации вас и вашего отца появится несмываемое пятно. Если же отдадите альбом, госпожа Эстер великодушно простит вам кражу её произведений и не станет обращаться в суд для восстановления авторских прав. Решайте, какой вариант вам больше по душе. Я сказал всё.
И Поль, резко развернувшись, отошёл от Иоллы, которая стояла, не в силах произнести ни слова из-за душившей её бешенной злобы.
На следующий день Иолла подошла к тому месту, где сидел Поль, и швырнула на стол какой-то свёрток.
– Ты ещё об этом, ой, как пожалеешь… – прошипела она.
Поль ничего не ответил и даже не взглянул на разгневанную дочку банкира. Он, не раскрывая (чтобы избежать любопытных взглядов), положил свёрток в портфель.
С каким волнением разворачивала Эстер свёрток! Да, это был он, её альбом. Правда, он сильно пострадал от небрежного обращения: на страницах виднелись жирные пятна, на одной из них и вовсе отпечатался след от чашки с кофе. Некоторые страницы были загнуты, на других виднелись чернильные пометки. Ясно было, что в семействе Терсов не умеют бережно обходиться с книгами.
– Я никогда, даже в самые тяжелые времена не брала альбом грязными руками, – сокрушённо прошептала Эстер. Видимо ей было очень обидно, что равнодушные и неаккуратные люди так обходились с дорогой для неё вещью. Но, всё-таки, она была безмерно рада, что альбом снова с ней, и благодарила Поля от всей души. Поль напомнил ей, что обещал Иолле взамен не предъявлять прав на стихотворения, которые та опубликовала под своим именем.
– Страх быть уличённой, возможно, удержит её от совершения других подлостей, – высказал надежду граф. – Таких людей от неблаговидных поступков может удержать только опасность разоблачения.
– Прекрасно, значит у нас есть теперь оружие против неё, – отозвался Поль.
