Людмила Георгиевна Головина
Тайна замковой горы
97. Рассказ, похожий на сказку
Дома граф собрал Микельсов и объявил им о состоявшейся помолвке его сына с Полиной, чем вызвал их неподдельную радость. Дворецкий уже давно смекнул, что секретарь их сиятельства – та самая девушка, с которой Поль переписывался всё лето. Все слуги с волнением следили за тем, как развиваются отношения молодых. Они переживали, когда над влюблёнными собирались тучи, и радовались, когда всё улаживалось. Дворецкий и его жена мечтали о том, чтобы дело закончилось свадьбой. И вот сейчас, похоже, их мечта исполняется! О такой будущей хозяйке можно было только мечтать! Все засуетились и забегали, чтобы завтрашнее празднование прошло на самом высоком уровне. Помолвку решили отмечать в узком кругу.
Полина после ухода Вундерстайнов немного повозмущалась, что её выдают замуж, не спросив её согласия, но в глубине души признавалась себе, что очень рада тому, что родители настояли на её браке с Полем и не стали слушать её возражений. Она понимала, что никогда и ни с кем не будет в жизни счастлива так, как с этим мечтательным, добрым и очень тонко чувствующим юношей. Ему недостаёт напора, настойчивости. Но ведь эти качества очень часто переходят в нахальство. А нахалов Полина терпеть не могла. Ну и главное, она любила Поля, хоть порой и не признавалась в этом даже самой себе.
На следующий день Петерсы в назначенный час явились в дом Вундерстайнов, где в соответствии с древними традициями (на точном соблюдении которых настоял дворецкий) прошла официальная церемония обручения. Родители благословили молодых. Свидетелями были все Микельсы. Решено было, что свадьба состоится не в столице, а в Вундерстайне и без лишней огласки. Полина по-прежнему не хотела досужих пересудов. На том и порешили.
После торжественного обеда граф пригласил всех в гостиную и начал свой рассказ:
– Мои уважаемые будущие родственники. То, о чём я сейчас вам поведаю, является тайной, которую можно открыть только членам нашей семьи. Возможно, мне следовало бы повременить, и рассказать обо всём после свадьбы, но мне хочется, чтобы все, присутствующие здесь, сопровождали нас в замок для осмотра его после реставрации. Я сам с большим нетерпением ожидаю того дня когда смогу это увидеть. Дело в том, что мастера, которые вызвались проводить реставрационные работы – это самые необычные существа, которых мне только приходилось встречать. И я хочу подготовить вас к знакомству с ними.
Хоть граф излагал только самые основные, существенные факты, всё же его рассказ продлился долго. Когда он, наконец, закончил, господин Петерс с удивлением спросил:
– Профессор, простите, это что – розыгрыш? Мы все давно вышли из того возраста, когда позволительно верить в сказки.
– Я так и знал, что вы не поверите. Я и сам долго не верил, да и сейчас, порой, меня одолевают сомнения. Но есть факты, и с ними ничего невозможно сделать.
Граф поставил перед гостями шкатулку с секретом, из которой извлёк мешочек с камнем, корону, кубок Валента Вундерстайна и две золотые медали на длинных лентах. Ещё граф со всеми предосторожностями положил на стол листы пергамента с письмом Валента к сыну (здесь отсутствовал только листок с картой: ведь о местонахождении острова не должен более знать ни один человек).
Петерсы стали разглядывать разложенные перед ними предметы. Полина сразу обратила внимание на то, что материал мешочка и лент очень похожи на тот, из которого сделан ошейник Кота, да и медали такие же как у него, только покрупнее.
– Верно, – ответил граф. – Эти медали народ горы вручил нам с Полем за то, что мы вернули им их раритет. Кот тоже в этой истории сыграл определённую роль, поэтому также награждён.
– Но, позвольте, вы же говорили, что камень не должен покидать горы, а сейчас демонстрируете нам его за много миль от этого места! – удивился отец Полины, забирая камень у сына (Роб с любопытством будущего учёного-минеролога разглядывал огонёк внутри камня).
– Это не тот камень, а его точная копия. Как они сделали, что внутри виден свет, ума не приложу. Вы ещё больше удивитесь, если узнаете, что ткань мешочка сплетена из нитей, вытянутых из самоцветов. Их технологии недоступны нашему пониманию. Как и вся эта история. Я пытался найти хоть какое-нибудь несоответствие: проверял даты, имена, события, которые называл мне Руб – всё совпало до малейших подробностей! Не скрою, я с огромным нетерпением и волнением жду момента, когда смогу, наконец, увидеть, что они сделали с нашим замком. Надеюсь, что они не отступили от исторической правды.
Поль, пока его отец говорил, сбегал в свою комнату и вернулся, сжимая что-то в кулаке.
– Полина, я давно ждал того дня, когда смогу тебе это подарить, – Поль разжал руку – на его ладони лежал крупный красно-коричневый полупрозрачный камень. – Смотри, это с берега того острова.
– Ой, какой сердолик! – закричал Роб. – Даже в минералогическом музее нет такого экземпляра!
– Какой красивый! – сказала Полина, поглаживая пальцем отполированные бока камня (Поль каждый день по нескольку минут тёр сердолик замшевой тряпочкой, чтобы придать камню ещё больший блеск).
Как бы то ни было, в рассказ графа Петерсам верилось с трудом. Пожалуй, только Роб признавал возможность существования гномов и фей.
– Науке пока известно не всё! – заявил он.
– Ладно, подождём немного, может быть, в самом деле увидим что-то необычное, – решил Петерс.
98. Урсик показывает характер
Наконец-то экзаменационная сессия была позади. Конечно, даже экзамены не могли помешать свиданиям Поля и Полины. Но встречи эти были не такими продолжительными, и не такими беззаботными, как бы им хотелось. И вот приблизилось время возвращения в замок. Там, правда, тоже не предполагалось отдыха, если под отдыхом понимать безделье. Раскопки – не самое лёгкое занятие. Но для людей увлечённых нет ничего более желанного, чем заниматься любимым делом.
Все организационные вопросы были решены, все формальности улажены. Тоби сообщил, что в замке всё готово к приезду хозяев. Отъезд был назначен на послезавтра.
Полина ненадолго заглянула в дом Вундерстайнов, чтобы по просьбе профессора помочь с оформлением кое-каких бумаг. Когда она собралась домой, Поль, как всегда, пошёл её провожать. Погода была прекрасная, поэтому они решили прогуляться пешком. Рядом вышагивал Урсик. Он был очень доволен, что его взяли с собой, и старался вести себя примерно.
Ноги сами привели Поля и Полину в Восточный парк (честно говоря, он был не совсем по пути, но так хотелось подольше побыть вместе!)
На аллее стояла тележка мороженщика. Возле неё толпился народ, всем хотелось в этот по-летнему тёплый день отведать прохладного лакомства.
Направился к тележке и Поль. Он купил две порции ванильного мороженого в вафельных рожках. Урсик, слегка повизгивая и усердно виляя хвостом, всем своим видом показывал, что ему тоже хочется отведать этого угощения.
– Нет. Тебе сладкого нельзя! Ветеринар сказал, что собакам это вредно.
С этими словами Поль протянул рожок Полине. В этот момент Урсик подскочил, толкнул Полину под локоть, она от неожиданности разжала пальцы и лакомство, даже не успев долететь до земли, оказалось в пасти у пса. Он тут же, опасаясь, как бы не отобрали добычу, заполз под лавочку, чтобы не спеша насладиться запретной сладостью.
– Ах ты, хулиган! – возмутился Поль, впрочем, не в силах напустить на себя строгий вид, так его насмешил кульбит пса. Он отдал Полине свой рожок, а сам направился к тележке, чтобы купить ещё одну порцию.
Потом они уселись на ту же лавочку, под которой чавкал Урсик, ели мороженое и беззаботно болтали.
Эту идиллию внезапно прервал голос, который Полю менее всего хотелось бы слышать, особенно сейчас.
– Поль, милый! Какая встреча! Что я вижу: ты опять со своей подружкой! Просто удивительно…
Неизвестно, что показалось Иолле (а это была несомненно она) таким уж удивительным, потому что её монолог внезапно был прерван таким звуком, как будто рядом загрохотал мотор мотоцикла. В следующий момент скамейка покачнулась так сильно, что Поль и Полина вскочили на ноги, а из-под скамейки стремительно вырвался зверь, который был настолько не похож на миролюбивого добродушного Урсика, что они даже испугались. Рокочущее рычание сменилось злобным лаем. Поль едва удерживал поводок. С морды Урсика летели во все стороны белые хлопья – это было мороженое, но зрелище было весьма устрашающим. Иолла, почти успевшая дойти до скамейки, отпрянула назад, и завизжала так, что у Поля заложило уши:
– А-а-а! Бешенная собака, спасите, на помощь! Полиция!
– Это наш пес, он не бешенный, вон у него на ошейнике жетон о прививках!
– Так это ваша собака, Поль Вундерстайн! Я вам этого так не оставлю! Вы натравили на меня бешенное животное! Эй, Мит, что стоишь, как истукан! У тебя же есть пистолет, пристрели его!
Телохранитель, стоявший в нескольких шагах позади Иоллы, неожиданно заговорил:
– Не буду я собаку убивать. Хороший пёс. У меня был похожий. Раньше. Лучше пойдёмте отсюда.
Он подошёл к Иолле, вежливо, но решительно взял её под локоть и повлёк в сторону выхода из парка. Она продолжала кричать, но уже гораздо тише, а потом и вовсе замолчала. Публика, всполошившаяся было от воплей Иоллы и лая Урсика, успокоилась и стала расходиться.
Поль и Полина переглянулись, а потом устремили взоры на пса. Тот, как ни в чём не бывало, отряхнулся, несколько раз махнул хвостом и полез под скамейку доедать мороженое, пока оно окончательно не растаяло.
На Поля и Полину внезапно накатил приступ смеха. Когда они, наконец, просмеялись, Полина заглянула под лавку, и стараясь, чтобы её голос звучал строго, пожурила пса:
– Урсик, что за безобразие, нельзя себя так вести!
Пёс поглядел на неё с самым невинным видом и повилял хвостом, как будто выслушал похвалу.
Поль тоже наклонился, потрепал Урсика по лобастой голове и прошептал:
–'Иногда – можно!
Оставшееся время пёс вёл себя идеально, но когда они вернулись домой, Урсик, переполненный чувствами, сразу помчался к Коту, чтобы поведать ему о своём героическом поступке.
– Прогнал, прогнал, прогнал! – лаял он в такт своим прыжкам.
– Кого прогнал? – поинтересовался Кот.
– Злая, злая, злая! – захлёбывался лаем Урсик.
– Кто злая? – продолжал допытываться Кот. Но от пса больше ничего добиться не удалось. Он продолжал повторять:
– Прогнал! Злая! Ура!
– Эх ты, – огорчился Кот. – Когда же ты научишься нормально говорить? Лаешь без толку, а понять ничего нельзя!
– Поль, что это с нашим Урсиком? – спросил граф.
– Знаешь, папа, когда он только попал в наш дом, Микельс предположил, что раз его привёл Кот, то зачем-то этот щенок нужен. И он оказался прав! Сегодня Урсик показал себя настоящим защитником.
И Поль рассказал отцу о сцене в парке.
– Неизвестно, каких бы ещё гадостей могла наговориться Иолла, расстроила бы Полину, а чего доброго, снова бы нас поссорила. Так что, Урсик нас спас.
– Да, хороший вырос пёс, хоть иногда и немного шумный. Но, я думаю, с возрастом это пройдет. Главное –'у него доброе сердце. И в людях он неплохо разбирается. Но вот ещё что. Жаль мне этого Мита. Парень, как видно, неплохой. Осенью надо попробовать что-нибудь для него сделать. Не всё же ему перед Терсами унижаться. Интересно, хочет ли он вернуться на родину? Может быть, удастся ему помочь.
Кот из разговора людей наконец-то понял, как сегодня отличился его воспитанник.
«Хоть малость и бестолковый, а всё-таки, молодец», – с гордостью подумал Кот.
99. Замок
Кавалькада машин медленно ползла в гору. Стенка, воздвигнутая осенью и преграждавшая путь, уже была разобрана. Дорога, как удалось разглядеть в сумерках, была благоустроена – вымощена плитняком и огорожена каменным бордюром. Теперь ездить по ней стало гораздо удобнее и безопаснее.
Возглавляла движение машина Поля, в которой, кроме него, была только Полина. За время длинной дороги, молодые смогли вдоволь пообщаться друг с другом без посторонних ушей.
За ними следовал автомобиль, за рулём которого находился граф. Он давно не водил машину сам, а сегодня решил тряхнуть стариной. С ним в автомобиле были все Петерсы. Замыкал движение микроавтобус, который вёз семейство Микельсов, а также и всех четвероногих: Мисси, рядом с которой в корзинке копошились три слепых котёнка, Кота, который при въезде в Вундерстайн, вдруг сильно заволновался: он почуял запах родных мест, и Урсика, который утомился от дороги, и сладко спал. В Вундерстайне к ним подсел Тоби, который радостно поприветствовал родных.
До Вундерстайна добрались позднее обычного, так как в пути два раза останавливались перекусить, да ещё заехали в маленькую часовню на месте гибели родителей Рольфа Вундерстайна. Впрочем, они не торопились: Тоби передал просьбу Руба подъехать к замку в сумерки.
Все напряжённо вглядывались в очертания строений, стараясь разглядеть, что же изменилось?
Когда они почти достигли стен замка, перед машиной Поля вдруг возникла невысокая фигура и жестом попросила остановиться. Народ высыпал из машин. Перед их глазами в полумраке смутно виднелся ров, до краёв наполненный водой. Встретивший их человек (это был не Руб, и не Купр), поднёс к губам серебряный рог, и над горой прозвучал призывный сигнал. Сейчас же отозвался другой такой же рог со стороны ворот, а потом и третий, откуда-то сверху, возможно, с башни. Раздался лязг металла и стал медленно, на толстых цепях опускаться мост через ров, открывая вход в надвратную башню. Этой башни не существовало уже много лет, как и части стены, и рва, и моста, поэтому увиденное впечатляло. Машины медленно поползли по мосту. Сначала были опасения, что он может не выдержать тяжести автомобилей. Всё-таки в средние века их не было. Но мост был сработан на совесть и легко справился с нагрузкой.
У въезда в башню по обе стороны стояло ещё два человека. В одной руке каждый из них держал по рогу, в который трубил при проезде машин, а в другой – сжимал по высокому древку, украшенному штандартом с изображением герба дома Вундерстайнов. Распахнулись внутренние ворота, и автомобили въехали на территорию замка. Трубачи снова протрубили торжественную мелодию.
Их ожидало новое удивительное зрелище. Двор освещался факелами, укреплёнными на стенах. И в колеблющемся свете этих факелов было видно, что во дворе находится множество существ совершенно удивительного вида. Все они были невысоки ростом и бородаты, но на этом сходство заканчивалось. Ни один из них не был похож на другого. Особенно поражали разнообразием их одеяния. Одни были похожи на средневековые, другие – на современные, но больше всего было таких, что оставалось просто удивляться фантазии тех, кто их создал. Посредине стояли трое, Один из них был Купр. Он с поклоном подошёл к ошеломлённым людям и заговорил. Причём, сейчас он говорил вполне правильно, видимо натренировался за зиму.
– Мы рады снова видеть вас и приветствуем от всей души. Вам известно, что наш Прим не может покидать гору. Мы, трое, уполномочены здесь его заменять. Позвольте представить: старший сын Прима, первый после него: Аур.
Сделал шаг вперёд и поклонился статный (несмотря на небольшой рост) и исполненный вежливого достоинства человек. Всё его одеяние было выполнено в золотистого цвета оттенках, напоминая, в честь какого металла он назван.
– Прим приветствует вас в моём лице! – произнёс он звучным голосом. – Я счастлив увидеть сразу столько людей и от всех нас выразить благодарность за то, что вы вернули нам наши жизни.
– Не стоит благодарить, мы рады, что у вас снова всё хорошо, – промолвил граф.
– Средний сын, Арг, – продолжил представление Купр.
Второй сын Прима также поклонился и произнёс слова приветствия и благодарности. Арг был гораздо стройнее братьев. В нём чувствовалась какая-то утончённость и легкая меланхолия. Черная с обильным серебряным узором одежда гармонировала с бледным лицом и светлыми, почти белыми волосами.
– Ну, а меня вы знаете, – продолжил Купр. – Приветствовать вас пришли также второе, третье, четвёртое и пятое поколение жителей горы. Всех этот двор не вместил бы.
Все окружающие также поклонились. Ближе других стоял Руб. Он явно был рад, но молчал, соблюдая субординацию. Кот уже тёрся о его ноги.
– Скажите, кто те, незнакомые нам люди, которые вас сопровождают? – вопросил Купр.
– В нашей жизни произошли некоторые приятные изменения, – пояснил граф. – Мой сын выбрал девушку, которая вскоре станет его женой. Эти, незнакомые вам люди – сама девушка, её родители и брат. Поскольку они теперь считаются членами нашей семьи, я посвятил их в вашу тайну. Надеюсь, вы не против.
Купр немного растерялся и взглянул на Руба. Всё-таки тонкости семейных взаимоотношений ему были пока непонятны.
Тогда заговорил Руб:
– Мы поздравляем вас с таким прекрасным событием. Я уверен, что вас ожидает счастливая и долгая семейная жизнь. Мы сделаем для этого всё, что в наших силах. А ваших новых родственников, которым мы доверяем также, как вам, мы просим сохранять в тайне всё, что касается народа горы.
– Обещаем, – ответил Петерс.
– Пожалуйте в замок! Нам не терпится узнать, понравится ли вам наша работа, – пригласил Аур.
Впервые на памяти не только Поля, но и графа, и всех Микельсов распахнулись тяжелые створки ворот центрального портала…
– Мне кажется, что я оказалась внутри исторического фильма, – прошептала Полина, придвигаясь поближе к Полю. Он обнял её за плечи, но и ему самому было слегка не по себе.
Да, это был, безусловно, их замок, знакомый Полю с детства. Но как же он изменился! Слева и справа от входа пылали факелы, вставленные в те самые держатели, которые управляли механизмом тайника. Но всё выглядело так, как будто было сделано только вчера. Медные листы на створках дверей портала сияли, как новые. Покрывавшие их чеканные изображения уже не были скрыты под толстым слоем патины. Каменные плиты пола не имели не единой щербинки, как будто их только что доставили из мастерской каменотёса.
Купр, показав на факелы, пояснил:
– Мы сделали так, что горит газ. От смолы и пакли много копоти и людям трудно дышать. Если огонь не нужен, можно отключить.
Он нажал на едва заметный медный шпенёк рядом с дверью, и факелы погасли.
– А как их снова зажечь? – спросил граф.
– Надо опять нажать.
– Но ведь газ надо поджечь, иначе можно отравиться.
– Нет, такого никогда не случится, газ загорится сразу, как начнёт поступать.
– Но это же невозможно!
– Почему? Это нетрудно сделать. Я вам потом расскажу…
Поскольку в притворе стало темно, внимание сразу привлёк главный зал, и все устремились туда.
Когда осенью обитатели замка покидали его, огромное пространство зала было совершенно пустым, отчего его размеры казались ещё более внушительными.
Сейчас же помещение неузнаваемо преобразилось. Во-первых, дальнюю стену, ту, что располагалась прямо напротив входа, украшал огромный, нет, даже гигантский, камин, сложенный из блоков серого камня. В нем жарко пылал огонь, и было совсем нетрудно представить себе, как в этом очаге поджаривается на вертеле целый кабан. От этого камина в недавнем прошлом оставались только каменные плиты основания.
Всё основное пространство зала занимал длинный стол, протянувшийся от входа и до очага. У того края стола, что был ближе ко входу, стояли длинные скамьи, а на противоположном конце их заменяли кресла, самое внушительное и богато украшенное из которых, находилось у торца стола рядом с камином, очевидно, оно предназначалось для хозяина замка.
Слева от входа высоко под потолком расположилась деревянная галерея, подпираемая массивными каменными столбами. Стрельчатые окна, ещё недавно частично заложенные кирпичом, приобрели первоначальные размеры и форму, и, даже, несмотря на ночное время, видно было, что они застеклены витражами. С галереи доносилась негромкая музыка. Определить на слух, что за инструменты звучат, Поль не смог. Скорее всего, это были какие-то духовые: флейты, кларнеты или что-то в этом роде.
Внимание привлекал стол, вернее, то, что на нем стояло. Нет, никаких изысканных яств здесь не было. Но сервировка заставляла думать, что они вот-вот появятся. Золотые и серебряные блюда, кувшины, чарки, кубки, которые могли бы стать украшением любого музея, теснились на столе в невообразимых количествах. Графу подумалось, что найденный прошлым летом клад во много раз меньше, чем всё это изобилие.
– Все эти предметы не имеют исторической ценности, кажется так вы это называете, – как будто прочёл его мысли Купр, – поскольку мы сделали их совсем недавно. Руб объяснил нам, как выглядели эти предметы, и все братья наперебой принялись за дело. Возможно, мы сделали их даже больше, чем надо. Вы можете выбрать лучшие, а с остальными поступить, как пожелаете. Руб ручается, что все предметы точь-в-точь повторяют те вещи, которыми пользовались обитатели замка в давнишние времена.
– Потрясающе! – восхитился граф. – Но вы меня ставите в неловкое положение. Как я могу принять такой дорогой дар?
– О, это сущие пустяки, о которых не стоит и говорить! Металл для нас не стоит совсем ничего, а работа над этими вещами принесла нам массу удовольствия.
Вдоль стен зала протянулись длинные скамьи. На них в живописном беспорядке лежали доспехи и оружие. А часть мечей, щитов, арбалетов, кинжалов и ещё каких-то предметов были развешаны по стенам. Создавалось впечатление, что воины только что вернулись с битвы, сняли с себя доспехи и собирались сесть за стол, чтобы отпраздновать победу. А потом вдруг на минуту вышли.
– Здесь не всё, как нам хотелось бы, – прервал размышления зрителей Руб. – На стенах висели шпалеры, на столе была скатерть, на скамьях и креслах – подушки. Но мы пока не освоили ткачества, хотя и мечтаем им заняться. Для этого нам нужны книги и материалы, мы надеемся, что тогда это помещение будет выглядеть точь в точь, как во времена Валента Вундерстайна. Я был в этом зале несколько раз и хорошо запомнил рисунки на всех шпалерах и гобеленах. Их привезла из столицы Алисия, как часть своего приданого.
– Народ горы ещё никогда не был так счастлив, – прибавил Купр. – Мы всё время учимся создавать что-то, чего раньше не умели. А это для нас – высшая радость!
Потом все поднялись по узкой и крутой лестнице с очень высокими ступенями на галерею (Купр отметил, что подъем, и в правду, неудобный, но они придерживались исторической достоверности). На галерее расположился квартет из четырёх музыкантов, наигрывавших на металлических инструментах, напоминающих флейты, нежную, протяжную мелодию.
– Вот ещё то, чему нам предстоит научиться, – сказал Руб. – Мы пока не умеем делать музыкальные инструменты, как у людей, особенно из дерева. Но попробовали сделать пока вот такие. А мелодия – одна из тех, которые я услышал от дев воздуха. Я научил ей братьев, им она тоже понравилась.
Затем пошли в другие помещения. На месте, где осенью были только голые стены, либо недавние ветхие постройки появилась средневековая кухня, спальня (с огромной кроватью, над которой ещё предстояло повесить балдахин с занавесками, и с сундуком невесты в ногах), а также и другие помещения.
Хотя и граф, и Поль надеялись увидеть что-то необычное, однако действительность намного превзошла все их ожидания. Невозможно было представить более реалистичных средневековых интерьеров. Далёкое прошлое, казалось, ожило и вернулось в стены замка.
Жители горы, судя по всему, остались довольны тем впечатлением, которое их работа произвела на людей.
– Нам многое ещё надо вам показать, – заявил Купр. – Но Руб говорит, что вы устали. Я и забыл, что люди испытывают это чувство. Продолжим завтра. Но прежде, чем мы удалимся, я хочу показать вам те помещения, которые мы как раз и создали для того, чтобы вы могли отдыхать так, как это принято у людей.
По коридору все перешли в то крыло, которое и раньше было жилым. И тут людей тоже ожидал сюрприз. На первый взгляд комнаты не изменились. Но вскоре стало понятно, что и здесь подземные мастера поработали на славу. Первое, на что обратили внимание, это то, что во всех комнатах было тепло. Поль потрогал наружную стену – она была приятно тёплой.
– Внутри стен мы проложили трубы, по которым идёт горячий воздух, пояснил Купр. – Чем холоднее воздух снаружи, тем более горячий воздух идет по трубам. И люди не будут мёрзнуть даже зимой!
– А откуда берётся этот горячий воздух? – поинтересовался граф.
– В недрах много жара и много холода, – уклончиво ответил Купр. – Мы используем и то, и другое. И людям от этого будет хорошо.
И тут же было продемонстрировано ещё одно новшество: к каждой спальне был пристроен уютный и комфортабельный санузел. Вся сантехника была сделана из какого-то полупрозрачного камня молочно-белого цвета. Из кранов (Полю даже показалось, что они золотые) текла и горячая, и холодная вода.
– Руб сказал, что люди любят, когда много воды разной температуры, и мы сделали! – горделиво пояснил Купр.
– Откуда здесь вода? – поинтересовался граф. – Родник довольно далеко отсюда…
– О, я уже говорил, в недрах полно всего! А воды там целые моря и реки. Нам осталось только подвести её к замку, ну и часть воды нагреть.
– А куда уходят, э-э-э… стоки? – спросил Микельс.
– Это тоже несложно сделать. Ведь все вещества, даже самые непривлекательные, состоят из мелких частиц. И из этих частиц всегда можно сделать что-то иное. Из угля, например, легко сделать алмаз. Вот и всё непригодное, ненужное мы будем переделывать в нужное и хорошее. Надо просто правильно расставить частицы, из которых состоит вещество.
Но сейчас вам надо отдохнуть. А завтра мы встретимся снова, и продолжим осмотр наших работ.
Когда жители горы удалились, люди стали потихоньку приходить в себя.
– Полина, – шутливо сказал её отец. – Уже из-за одного того, что мы увидели сегодня, стоило насильно (как ты считаешь!) выдать тебя замуж!
– Я уже и сама не жалею, – откликнулась Полина. Все улыбнулись. Шутка ненадолго взбодрила всех, но усталость брала своё.
Госпожа Микельс заявила, что хотя и вредно ложиться спать на полный желудок, а всё же надо слегка перекусить.
Она послала сыновей перенести из машины в кухню продукты, которые они привезли с собой на первое время.
На обновлённой кухне ещё никто не был. Фанни с радостью увидела, что и здесь потрудились заботливые помощники. В кухне появилась холодная и горячая вода, а вместо дровяной плиты стояла газовая. Хорошо, что в их городском доме была похожая плита, а то неизвестно, как бы госпожа Микельс смогла быстро в ней разобраться и на скорую руку состряпать ужин. Сусанна помогала свекрови, и скоро все обитатели замка уже сидели за столом.
Пока хозяева и гости ужинали, верные своему долгу Микельсы приводили в порядок спальни. К счастью, работы здесь было совсем немного. Все спальни, в том числе и гостевые, были в идеальном порядке. В них было тепло, чисто, сухо и хорошо проветрено. Жители горы постарались на славу. Оставалось только постелить чистое бельё, которое предусмотрительная Фанни приготовила ещё в столице. И только после того, как все разместились по своим спальням, Микельсы отправились в ту часть замка, где находились их комнаты. Детей, которые заснули ещё в машине, Брун и Сусанна несли на руках.
Каково же было удивление слуг, когда они увидели, что и их помещения оборудованы теми же удобствами, что и у хозяев. Хотя Микельс немного нахмурился и поворчал на тему, что мы де, не господа, чтобы у каждого своя ванна была, но в душе был доволен. Он ведь был уже не молод, хоть и бодрился, а в этом возрасте человек начинает по-настоящему ценить удобства.
