Людмила Георгиевна Головина
Тайна замковой горы
125. Седьмой и последний белый камешек
Вот и настал последний день их пребывания на острове, в месте, где они всецело принадлежали друг другу, где рядом засыпали и просыпались, боролись с несложными бытовыми трудностями, смеялись и дурачились, вели долгие задушевные беседы, путешествовали, купались в море, строили сказочный песочный замок, где расцветала их юная, счастливая любовь, и главное, где каким-то непостижимым образом они из двух человек стали единой семьёй. И оба они это чувствовали.
– Скажи, Поль, – спросила его жена. – Хотел бы ты иметь свой собственный такой остров?
Поль некоторое время размышлял.
– Ты знаешь, пожалуй, нет. Если покупать такой остров, то надо проводить на нём всё свободное время. Иначе всё одичает и заглохнет, и будет просто кусочек дикой природы. А если человек ничем не связан, знаешь, сколько интересного он сможет в жизни увидеть! Мне хочется побывать с тобою везде: подняться на Эйфелеву башню и покататься на гондоле по венецианским каналам, посетить Большой Каньон и развалины ацтекских храмов, полюбоваться на коал в австралийских лесах и жирафов и слонов в африканских саваннах…
– А ещё, увидеть северное сияние и промчаться на оленьих упряжках, побродить среди египетских пирамид и построек древнегреческого Акрополя, побывать в долине гейзеров и у Стены плача…
– А представь себе, возможно уже при нашей жизни люди начнут летать на другие планеты! Тогда мы посетим Луну и Марс, а то и отправимся к звёздам!
– Да, так хочется увидеть хотя бы некоторые из этих красот. Давай постараемся за нашу жизнь осуществить хотя бы небольшую часть этих желаний. Только вот, если будут дети, ездить уже не придётся…
– Сын. Не дети, Полина, а сын. В нашем роду в семьях рождается всегда только один ребёнок – мальчик, наследник, продолжатель рода. Ну что же, когда ребёнок подрастёт, мы будем брать его с собой.
– Как жалко… я мечтала о дочке, а лучше о нескольких детях.
– Ну, не огорчайся! Может быть, у нас всё будет по-другому.
– Посмотрим. Тем более, у меня один ребёнок уже есть.
На лице Поля отразилось немое удивление.
– Что испугался, дурачок? Это ты – мой взрослый любимый ребёнок! Ты даже сам не знаешь, сколько в тебе детской чистоты и простодушия! В хорошем смысле. Помнишь, в Евангелии Христос сказал, что мы должны быть, как дети. И не по уму, а по поведению, по неспособности мстить, совершать злые поступки, долго помнить обиды, завидовать и лгать, портить другим жизнь. Вот ты именно такой, за это я тебя и полюбила.
– Ты тоже из этой же породы, моя милая девочка… Так что у нас в семье уже двое детей… Но если ты всё же когда-нибудь захочешь иметь собственный остров, сразу мне скажи, я его тут же положу к твоим ногам.
– Ты уже положил к моим ногам что-то гораздо более ценное – свое сердце. А я сделала то же самое. Вот так мы и владеем сердцами друг друга. И ничего другого мне больше не надо.
– И мне тоже, – признался Поль.
Солнце взошло совсем недавно, и они сидели на пляже, любуясь на море и понимая, что скоро всё это останется только в их воспоминаниях.
– Мне, почему-то, грустно… – призналась Полина. – Как будто я теряю что-то очень дорогое.
– Полно, милая, – стал утешать её муж. – Вспомни, что неделю назад ты не хотела здесь оставаться, а ещё раньше – не хотела венчаться, а перед этим даже не хотела выходить за меня замуж!
– Мне кажется, что уже не может быть лучше, чем сейчас, а значит, может быть только хуже.
– Откуда ты знаешь? – возразил Поль. – Я просто уверен, что в жизни нас ждёт столько ещё всего прекрасного и замечательного, что мы сейчас даже вообразить этого не можем! Главное – мы вместе! А если и встретятся трудности и печали на нашем пути – в жизни без этого не бывает, мы всё преодолеем, обещаю тебе.
– Да, ты, наверное, прав. Прости. Такой уж у меня характер, просто я очень привыкаю ко всему хорошему, а потом страшусь любых изменений.
– Охотно прощаю. Должен же быть у моей жены хоть один крошечный недостаток! Рядом с абсолютным идеалом я чувствовал бы себя полным ничтожеством!
Полина поцеловала мужа.
– Пойдём, нам сегодня предстоит много дел. Надо собрать вещи, привести всё в порядок. А не то, капитан Монти примет нас за двух нерях, захламивших остров.
К середине дня всё было готово. Оставшееся время они провели на пляже. После традиционного созерцания морского заката они, обнявшись, направились к своей хижине.
Полина переложила последний белый камешек в левую кучку. Теперь справа было пусто. Поль достал носовой платок и завязал белые, похожие на фасолинки камешки в узелок и засунул его в чемодан.
– Я их сохраню. Они будут напоминать нам о семи прекрасных днях, которые мы провели здесь, – пояснил он.
Назавтра решили встать пораньше, поскольку не знали, во сколько придёт за ними «Альбатрос», да и часам Поля не было большой веры.
126. Встреча «Альбатроса»
Наутро волнение разбудило их ещё до рассвета. Они встретили восход солнца, а потом стали нетерпеливо вглядываться в морскую даль.
И вот, на горизонте появилась белая точка. Поль и Полина, вырывая друг у друга подзорную трубу убедились, что это была действительно их прекрасная белокрылая яхта. И она быстро приближалась.
Молодые кричали, махали руками и прыгали на берегу. Можно было подумать, что они боятся, что «Альбатрос» пройдёт мимо их острова.
Но яхта и не думала исчезать. Она всё приближалась, и, когда её стало возможно разглядеть во всех подробностях, над мачтой взвился пёстрый флажок, приветствуя встречающих.
Когда «Альбатрос» повернул в сторону бухты, Поль и Полина опрометью бросились к причалу. Поль не расставался с фотоаппаратом. Он успел не берегу в момент их ликования сделать несколько снимков приближающейся к острову яхты и даже сфотографировал Полину, кричащую и машущую руками.
А сейчас он надеялся заснять момент швартовки.
Когда «Альбатрос» надёжно обосновался у причала, по сходням навстречу им сбежал улыбающийся капитан Монти.
Он радостно, как с лучшим другом, обнялся с Полем, а у Полины почтительно поцеловал руку. За его спиной уже стоял штурман Эгель, который также тепло их приветствовал.
– Ну, как вы отдохнули? – спросил капитан. – Я надеюсь, вам понравилось?
– Это было незабываемою – совершенно искренне воскликнул Поль. – Я даже не представлял, какой прекрасной может быть жизнь на необитаемом острове!
– Особенно такая комфортная и беззаботная, какую смогли вы для нас организовать, – прибавила Полина. – Мы вам благодарны от всей души.
– Готовы покинуть эти гостеприимные берега? – спросил штурман.
– Мы хотели бы здесь остаться на всю жизнь, – ответил Поль. – Но нас ждут родные, да и невозможно всё время только отдыхать. В жизни надо сделать ещё столько всего!
– Вот мудрые слова, – одобрил капитан Монти. – Как говориться, «делу время, потехе час». Вы бы желали сейчас пройти на борт или хотите ещё немного побыть на берегу, пока матросы закончат погрузку?
– Мы хотели бы вам кое-что показать, если вы не против, – предложил Поль.
– Что же, пойдёмте, – согласились капитан и штурман.
Они направились в сторону пляжа, и вскоре Монти и Эгель уже созерцали их замок.
– Прекрасная работа, – одобрили они. – Не поверили бы, что вы сами это сделали, но на острове больше этим заняться некому. Очень жаль оставлять это строение здесь, где на него смогут любоваться только чайки и крабы, а что сделаешь? Вы что же – строители, архитекторы?
– Нет, – ответила Полина. – Мы просто немного интересуемся средневековыми постройками. Мы студенты: я историк, а Поль – филолог.
– Обязательно расскажу об этом вашем строении в нашей фирме. Думаю, можно придумать что-то интересное, например, фестиваль песочных замков.
– Я могу прислать вам фотографии этой работы, если они получатся, – предложил Поль.
– Буду признателен, – отозвался капитан.
Они повернули от прибрежной полосы к их хижине. Матросы шустро, как муравьи таскали ящики и корзины из лабаза и домика на яхту.
– Ой, чуть не забыл, – Поль снял с шеи ремешок с подзорной трубой. – Возьмите.
– Оставьте себе на память. Это моя личная вещь и я хочу подарить её вам, чтобы вы иногда вспоминали капитана и команду «Альбатроса»!
– Ну что вы, нам неудобно. Мы и без этого всегда будем вас помнить.
– Не обижайте меня отказом. Я счастлив, что мне повезло познакомился с вами. Вы знаете, работа есть работа. Приходится иметь дело с разными людьми. У иных, скажем так, непростые характеры. А быть рядом с вами оказалось не обязанностью, а сущим удовольствием.
Через некоторое время один из матросов подскочил к капитану и, козырнув, доложил, что погрузка окончена.
Капитан Монти самолично проверил все помещения и пригласил молодых на борт.
Когда они ступили на палубу яхты, матросы-музыканты проиграли приветственный туш, а потом все разбежались по своим местам, чётко выполняя команды, звучавшие с капитанского мостика.
Неторопливо поворачиваясь и качаясь на волнах, «Альбатрос» отошёл от берега и взял курс в открытое море.
Поль и Полина стояли на палубе и вглядывались в знакомые берега, пока, наконец, зелёная точка острова не скрылась за горизонтом.
Закончилась последняя страница в той книге их жизни, которая повествовала о недолгих и счастливых днях пребывания на этом крошечном кусочке суши, затерянном в океане. Что ж, пора было открывать следующую книгу.
127. Возвращение
После ярких, насыщенных событиями дней, проведённых на острове, души Поля и Полины захотели, тишины, созерцания и умиротворения. Они почти всё своё время проводили на палубе, то неспешно прогуливаясь, взявшись за руки, то сидели, любуясь морскими далями.
Впрочем, вернулись они и к своим прежним делам, Полина рисовала, а Поль углубился в какие-то записи.
– Что пишешь? – поинтересовалась Полина. – Прочитаешь мне?
– Чуть позже, – ответил её муж, – понимаешь, у отца через месяц день рождения.
– Я помню, – сказала Полина,
– Ну вот, в прошлом году он попросил никак его не отмечать и ничего не дарить. Тогда ещё года не прошло, как мы потеряли маму, он не хотел никакого веселья.
– Понимаю, – кивнула Полина.
– Да и потом, тем летом одно событие следовало за другим, и дата дня рождения отца пришлась на время нашей учёбы на курсах судовождения (да, сейчас я вижу, какая это была авантюра! Хорошо, что на борту оказался Руб, а то бы нам была крышка). А перед этим: один клад, другой, визит к королю, начало хлопот с медицинским центром. А, да, ещё много времени отец потратил на поиски места, куда можно было бы поместить содержимое кладов на хранение…
– Он нашёл такое место? – спросила Полина.
– Да, в банке «Терс и компания»
– А почему именно у них? – голос Полины чуть дрогнул (или Полю показалось?)
– Да только потому, что ни в нашем банке, ни в других, не нашлось помещения нужного размера. Это временно. Отец уже кое-что придумал. Он решил профинансировать тот банк, в котором испокон веку Вундерстайны держали свои деньги, с тем, чтобы наш банк расширил своё помещение и оборудовал сейфовую комнату. А часть найденных в кладе вещей – кубки, блюда, чаши мы собираемся хранить дома. Отец попросил жителей горы сделать особо надёжный сейф, и они обещали. Папа говорит: мысль о том, что не придётся больше лицезреть Теодора Терса, доставляет ему радость. Но мы отвлеклись от главного. В этом году я хочу сделать отцу особый подарок. Но чтобы ты смогла понять, почему именно такой, я хочу тебя спросить, ты что-нибудь знаешь о детских и юношеских годах Рольфв Вундерстайна? Он тебе рассказывал о них?
– Да нет, почти ничего не знаю. Разве только то, что он осиротел в раннем детстве. Он ведь показывал нам по дороге в замок место, где погибли его родители…
– Я и сам до прошлого года знал ненамного больше твоего. Но прошлым летом, когда мы только начали искать клад, он вдруг предложил мне рассказать обо всех испытаниях, выпавших на его долю. Несколько вечеров слушал я его воспоминания, а потом, в своей комнате старался их записать как можно подробнее и точнее, чтобы не забыть. Многое из этих рассказов я запомнил почти дословно. Отец высказал мысль, что, возможно, настанет такой момент, когда я захочу написать об этом книгу.
Так вот, чтобы понять, какое значение для отца имеет тот подарок, который я хочу для него приготовить, ты должна узнать, что пережил в детстве мой отец. Хочешь, расскажу?
– О чём ты спрашиваешь! Я очень хочу это услышать.
– Тогда, слушай.
Поль был хорошим рассказчиком, и перед Полиной, как живые разворачивались картины счастливой жизни в замке, внезапно обрушившееся на голову маленького мальчика огромное горе, жизнь у чужих и равнодушных людей, появление в его жизни пожилой женщины, сумевшей возродить его душу, встреча с верными, много лет ожидавшими его возвращения Микельсами…
Когда он, наконец, замолчал, Полина прошептала:
– Теперь я понимаю, откуда в нём какая-то затаённая грусть и некоторая отстранённость от всего. Такие переживания, перенесённые в детстве, оставляют след на всю жизнь…
– Так вот, помнишь, я упомянул, что накануне своей гибели моя бабушка, графиня Севастиана, начала рассказывать своему маленьком сыну сказку о мальчике, принце Венциане, который тоже потерял родителей и отправился на их поиски. Неизвестно, чем эти поиски закончились, но я думаю, что у сказки просто обязан быть хороший конец. Когда маленький Рольфи потерял родителей, то в его детском сознании возникла мысль: если он узнает конец сказки, то сможет вернуть своих папу и маму. Но никто такой сказки не знал. И уже повзрослев, отец искал в разных книгах эту сказку, но так и не нашёл. Оставалось предположить, что её придумала сама его мама.
И знаешь, что я решил? Написать окончание. Не должно быть так, чтобы у сказки не было конца. Я много раз пытался, но никак не мог ничего сочинить. Весь год то и дело садился, чтобы что-нибудь написать, но всё выходило каким-то глупым и надуманным, и я вновь бросал бумагу и чернила.
И вот сейчас ко мне в голову вдруг само по себе пришло окончание сказки. Я его побыстрее записал, чтобы не забыть. А потом по памяти воспроизвёл то начало, которое сочинила бабушка. Послушай сначала его.
Поль взял тетрадку и прочитал:
– «Сказка о принце Венциане…
…Вороны каркнули и улетели, на ходу обсуждая, понравилось ли им изображать безутешных родителей», – закончил Поль читать последние строки, – Вот и всё, что успела рассказать бабушка.
– Послушай, Поль, – серьёзно сказала Полина. – Ты не только можешь, ты просто обязан написать окончание сказки. А потом её надо опубликовать. Я уверена, что она будет любимой книжкой многих детей. Я и сама в детстве зачитывалась бы ею. Да что там в детстве, я и сейчас горю желанием узнать, чем же закончилась история про принца Венциана.
– Тогда слушай. Слушай внимательно. Потом выскажешь мне свои замечания и пожелания. Итак.
128. Окончание сказки о принце Венциане
«А принц Венциан продолжал свой путь. Сколько времени длилось его странствие по дремучему лесу, он и сам не знал. Здесь было так темно и угрюмо, что день почти не отличался от ночи, и мальчик потерял им счёт. Принц не обращал ни на что внимания. Главное, его фонарик горел ярко и освещал едва заметную тропинку. Но вот постепенно чащоба стала редеть, деревья становились все тоньше и ниже. А главное, они выглядели больными: их стволы были сплошь покрыты мхом, лишайниками и грибами, а при прикосновении рассыпались в труху. Потом и вовсе исчезли все живые растения, Венциана окружали только почерневшие, засохшие стволы, а под ногами валялись сухие ветки, о которые мальчик то и дело спотыкался.
Наконец лес закончился, и Венциан попал на пустырь. Странный это был пустырь! Ни единой травинки, земля потрескалась и была покрыта каким-то серым налётом. Мальчик продолжал идти, и, хотя его ноги то и дело спотыкались о трещины в земле, он всё убыстрял шаг, потому что видел: огонёк в фонарике разгорается всё ярче и ярче. Наконец, тропинка вывела его на дорогу. Таких дорог принц никогда раньше не встречал. Она была прямая, как стрела, и вымощена блестящими, аспидо-чёрными плитами.
А конец дороги упирался в какое-то могучее строение. Высоченные чёрные башни, казалось, доставали до серого мрачного неба и словно готовы были пронзить небосвод своими острыми шпилями.
И принц понял, что это – дворец Золинды (ведь недаром фонарик горел так ярко!), а значит, там томятся его родители и ждут его помощи. Он, ни минуты не раздумывая, ступил на чёрную дорогу и что есть сил побежал к мрачному жилищу колдуньи.
Плиты дороги оказались очень скользкими, Венциан несколько раз чуть не упал, но не останавливался. Его ноги мелькали так быстро, что он даже не успевал заметить, каким холодом веет от дороги.
И вот, когда он был совсем уже близко, высоченные двери дворца вдруг распахнулись, и из них выскочила какая-то женщина. Она в первый миг не заметила принца, а потом с криком: «Венциан, сынок!» устремилась к нему навстречу. И принц кинулся к ней, он узнал свою маму!
– Милый мой! Как ты здесь оказался? – восклицала королева, целуя и обнимая своего сына. – Скорее, бежим прочь из этого страшного места!
Она схватила принца за руку и повлекла за собой.
– Погоди, мама! – остановил её Венциан. – А где же папа?
– Ах, не спрашивай! – зарыдала королева. – Твой отец предал нас! Он согласился отдать свою руку и королевство Золинде, а нас уничтожить! Мне удалось вырваться из клетки. Бежим же скорее в наше королевство, расскажем всё нашим подданным! Они нас защитят. Будем править вдвоём: ты будешь сидеть на троне, а я – тебе помогать. Скорее, не будем терять времени, пока Золинда не хватилась меня и не пустилась в погоню, бежим отсюда!
– Мама, нет! Я не верю! – закричал принц. – Папа так поступить не мог! Его обманули! Или околдовали! Скорее во дворец, Золинды, спасём его!
– Что ты, глупенький, это же верная смерть! – сказала королева.
Что-то не понравилось принцу в голосе матери. Он взглянул на фонарик. Пламя в нём было таким ярким, и так сильно моргало, что Венциан даже испугался.
Королева тоже заметила фонарик.
– Какой ты смешной, – сказала она. – Разве днём нужен светильник? Давай его погасим!
– Смотри прямо на меня! – закричал принц и сам приподнял голову матери, чтобы взглянуть ей в глаза. Глаза были чёрными-чёрными, как два провала, как плитка у них под ногами, как мрачные башни дворца.
– Ты не моя мама! – закричал принц. – У моей мамы голубые глаза и доброе сердце!
– Ну что ты говоришь, сынок, – возразила женщина. – Какие глупости. Глаза у меня потемнели от горя и слёз. А ты напридумывал невесть что. Пойдём отсюда.
– Ты Золинда! – вдруг догадался Венциан. – А ну, смотри на фонарик!
И случилось удивительное. В лучах фонарика обличие женщины стало меняться, и через несколько секунд перед мальчиком, действительно, стояла колдунья. Она ещё тянула к принцу руки и пыталась произнести какие-то заклятья, но вдруг из фонарика вырвалось яркое пламя, и как только оно коснулось злодейки, та исчезла.
А принц, не задумываясь о том, куда она подевалась, ринулся в открытые двери дворца, на помощь родителям.
Все до одной комнаты были чёрными и абсолютно пустыми. Принц метался по дворцу в поисках родителей, и не мог отыскать их. Тогда он вспомнил про фонарик, и тот быстро провёл его по лабиринту помещений в небольшую комнату, посредине которой стоял круглый чёрный стол, а на нём – знакомая принцу клетка. Когда Венциан подбежал к ней, то слёзы так и хлынули у него из глаз. Обе птицы лежали на дне клетки и не подавали признаков жизни.
– Папа, мама, – рыдал мальчик, вцепившись в прутья клетки. – Очнитесь! Ну, пожалуйста! Я опоздал, опоздал!
И вдруг принц увидел, что птицы, услышав его голос, с трудом открыли глаза и даже чуть пошевелились, пытаясь встать на ноги. Их клювы были открыты, они едва слышно издавали какие-то звуки.
Венциан сразу вспомнил, что учитель Гнозиус предупреждал его: родители в образе птиц могут ослабеть от голода. Он торопливо отломил от своего сухарика две крошки и вложил их в раскрытые клювы птиц. А когда те проглотили их, осторожно вынул птиц из клетки, бережно положил на пол и стал светить на них своим фонариком. Вдруг из фонарика вырвались два сверкающих луча и устремились к птицам. И через секунду перед Венцианом лежали его родители: бледные, слабые, худые, но живые!
– Пить, – прошептала королева.
Венциан поднес к её губам бутылочку, и она сделала глоток. Потом Венциан напоил и отца, и у родителей хватило сил подняться на ноги.
Не успели ещё король и королева обнять своего сына, как вдруг раздался какой-то странный гул, и стены дворца затряслись.
– Скорее, – закричал король, – бежим отсюда!
Хорошо, что им вовремя удалось выскочить наружу и отбежать на небольшое расстояние: всё строение внезапно обрушилось потоками грязной, чёрной воды, плитка под ногами тоже растаяла, так что все трое оказались стоящими по щиколотку в грязной холодной воде. К счастью, откуда ни возьмись налетел тёплый ветер и моментально высушил и дорогу, и место, где только что стоял дворец из чёрного льда. Остался повсюду только чёрный порошок, похожий на печную сажу, но и он скоро был развеян порывом ветра.
Король и королева обнимали и целовали своего сына. Они просто не могли поверить, что их маленький мальчик в одиночку одолел злую волшебницу.
– Я не совсем сам, – скромно сказал принц. – Мне учитель Гнозиус помог. Пойдёмте домой!
И они, взявшись за руки, зашагали по дороге прочь от этих пустынных и бесплодных мест. Природа оживала прямо у них на глазах: пробивалась и зеленела трава, расцветали цветы, из земли вылезали ростки, которым вскоре предстояло стать деревьями. Солнце прорвалось сквозь пелену туч, и скоро над головами засияло безоблачное небо.
Дорога показалась им недлинной и очень весёлой. Принц не мог нарадоваться, что снова с ним папа и мама, а родители не могли нахвалиться на своего сына.
– Я спокоен за судьбу нашего королевства, – заявил король. – У меня растёт достойная смена!
– Я вовсе не хочу быть королём, – возразил Венциан. – Давайте, пусть я буду лучше учёным, как доктор Гнозиус!
И все рассмеялись.
На границе королевства их встречал весь народ.
Дело в том, что, когда дворец Золинды растаял, все исчезнувшие люди снова появились на тех же самых местах, что и в день рождения принца. И стали недоумевать, почему же сумерки вдруг снова стали ясным днём, и почему пришли в негодность все угощения с королевского стола.
И тогда из башни вышел учитель Гнозиус. Он очень обрадовался, потому что понял: раз все люди появились, значит принц Венциан победил.
Учёный обратился к народу и всё им объяснил.
А ещё он показал им, по какой дороге надо идти, чтобы встретить королевскую семью.
С какой радостью вошли принц и его родители в свой дворец!
Всё было как тогда, в день рождения Венциана. Нет, одна вещь всё же изменилась: на маленьком круглом столике не было клетки с попугаем.
– Пр-р-р-ивет! Пр-р-р-ивет! Пр-р-р-ивет! – раздалось откуда-то сверху.
Под самым потолком на карнизе сидел попугай и, наклонив голову, искоса взирал на них чёрными бусинками глаз:
– Где жить? Где жить?
– Не волнуйся, купим тебе новую клетку! – захохотал король.
– Благодар-р-рю! – раздалось из-под потолка.
Несколько дней длились празднества по поводу спасения королевской четы и всего народа храбрым принцем Венцианом. Поэты сложили несколько поэм в его честь, а музыканты сочинили и исполнили торжественную ораторию. Художники соревновались, кто самым наилучшим образом сможет отобразить на полотне подвиг принца.
А сам он терпеливо ждал, когда закончится вся эта суета, и он сможет снова жить как самый обыкновенный мальчик: играть, учиться, проводить время с родными людьми.
Фонарик принца Венциана установили на специальной подставке в парадном зале дворца. Очень много лет минуло с тех пор, а в фонарике всё также светится огонёк. И раз в году, в день победы принца Венциана, двери королевского дворца открываются для всех желающих, и толпы народа приходят, чтобы посмотреть на негаснущий свет любви».
Поль закончил чтение. Полина долго молчала.
– Что, не понравилось? – тревожно спросил он. – Переделать надо?
– Поль, милый! – обвила его шею Полина. – Я молчу, потому что в горле комок. Поверь мне, лучше и написать нельзя! Думаю, твоя бабушка была бы вполне тобой довольна, ты настоящий писатель!
– Значит, считаешь, что можно так оставить, чтобы папе подарить?
– Всё отлично! Надо только придумать, как это оформить. Ну, в самом деле, не будешь же ты дарить обыкновенную тетрадку с рукописным текстом?
– У меня есть кое-какие мысли. На первом курсе у нас был факультатив, посвящённый реставрации книг. Я его посещал: у меня есть старые книги, которым хочется дать вторую жизнь. И в рамках этого факультатива было несколько практических занятий, где нас научили основам переплётного дела. Я этим увлёкся, и даже приобрёл пресс и переплётный станочек. Но потом стало не до этого, и я всё забросил. Так вот, можно было бы красиво переписать текст на хорошей бумаге (правда, я тут не на высоте, почерк у меня неразборчивый, иногда сам не понимаю, что написал), потом сшить листы в блок, и затем переплести их как книгу. Только вот, всё необходимое оборудование – в городском доме, надо туда ехать.
– У меня есть мысль получше, – сказала Полина, и что-то прошептала, склонившись к уху Поля.
– Ты гений! – объявил он. – Ну как я сам об этом не подумал! Только надо в Вальбурге купить все необходимые материалы.
– Решено! А сейчас пошли ужинать, слышишь, уже в рынду бьют.
