Людмила Георгиевна Головина
Тайна замковой горы
49. Секрет шкатулки
Утром граф, Поль и Микельсы сделали ещё несколько попыток открыть шкатулку и окончательно убедились, что это им не по зубам.
Решено было пригласить Руби, хотя графу и не хотелось привлекать к этому делу посторонних. Тоби уже собрался, было, идти за ним, как вдруг вызвался пойти Поль.
– Мне давно хотелось оживить свои детские воспоминания об этой удивительной пещере и её обитателе.
– Хорошо, только будь осторожен, ты знаешь, та часть горы опасная, обрывистая…
– Ну что ты, я ведь там ребёнком ещё бегал, и ничего.
– Потому, что ты сам убегал. Мы бы с мамой тебя не отпустили. Ладно, иди.
Тоби проводил Поля до того места, где едва заметная тропка сворачивала с дороги в сторону пещеры.
Дальше Поль шёл один. Ярко светило солнце, среди камней здесь и там расцветали приземистые горные цветы, и если бы Поль не спешил, он обязательно остановился бы полюбоваться их дикой красотой и подивиться на то, как растения осваивают даже такие скудные каменистые почвы.
Но все размышления Поля были о том, сумеет ли Руби разгадать секрет шкатулки, и если нет, то кто и как сможет это сделать.
Так, погрузившись в свои думы, Поль сам не заметил, как очутился на каменистой площадке перед пещерой.
Время как будто вернулось вспять. То, что Поль увидел, точь-в-точь соответствовало его детским воспоминания. На большом валуне сидел невысокий человек и, казалось, дремал.
Но при виде Поля он сразу поднялся на ноги, и Поль понял, что человек намного ниже, чем ему казалось в детстве. Ещё бы, Поль сейчас был даже выше своего отца, а граф всегда считался высоким мужчиной. А ещё Поля удивило, что на человеке были очень тёмные очки. Раньше он их не замечал.
Руби поклонился:
– Доброе утро, господин Вундерстайн. Что привело Вас ко мне?
– Доброе утро, господин Руби. Вы узнали меня?
– Да, хотя я и видел вас в последний раз, когда вы были ещё мальчиком. Но у меня хорошая память на лица. Вы пришли просто проведать меня, или у вас есть какое-то дело?
– Да, мой отец просит прийти вас в замок. Возможно, вы сможете помочь нам в одном деле.
– Хорошо, – ни о чём больше не расспрашивая, ответил Руби. – Это срочно?
– Да, – ответил Поль.
– Ну что же, пойдёмте.
Пока они шли, Поль время от времени поглядывал на своего спутника и на его солнцезащитные очки.
Поймав эти взгляды, Руби понял их и объяснил:
– Зрение у меня такое же хорошее, как и в молодости, но вот яркий свет раздражает глаза. Это у нас семейное.
Поль решил провести Руби через кухню, так было ближе.
Кот увидел их и замяукал со своего коврика. Руби оглянулся, и заметив Кота, присел перед ним на корточки и погладил.
– Что это с ним? – показал Руби на забинтованные лапы.
Поль объяснил.
– Я хорошо знаю этого Кота. Он иногда меня навещает. Умное и благородное животное.
Поль согласился. Руби почесал у Кота за ухом, сказал ему несколько слов, которые Поль не расслышал, и поднялся, чтобы идти дальше. Но Кот замяукал и, привстав на свои забинтованные лапы, попытался следовать за ними.
– Хочет идти с нами, – сказал Поль. – Ладно, давай, отнесу тебя.
Они втроём зашли в кабинет, Поль положил Кота на кресло, а Руби и все присутствующие поздоровались друг с другом.
Затем граф спросил Руби, сможет ли он открыть вот эту шкатулку с секретом.
Хорошо, что Руби был мал ростом. Он наклонился над шкатулкой и то ли ощупывал, то ли гладил её, и никто не видел выражения его лица в этот миг.
Наконец он справился с волнением и произнёс:
– Да, мне известен секрет этой шкатулки. Возможно, она сделана кем-то из моих предков. Секрет её механизма передается в нашем роду из поколения в поколение. Такая шкатулка называется «шестиручная», потому что открыть и закрыть её можно только втроём. Чтобы сейчас открыть её мне нужно ещё два человека.
– Мы с сыном вам поможем, – предложил граф.
– Хорошо. Господин Вундерстайн, – обратился Руби к Полю, – подойдите к шкатулке так, чтобы рисунок на крышке был перед вами, и каждой рукой возьмитесь за те ножки шкатулки, которые к вам ближе. Вы, ваше сиятельство, станьте с противоположной стороны и возьмитесь руками за две остальные ножки. Затем надо выполнить следующие действия: вы, господин Вундерстайн, прилагая некоторые усилия, старайтесь сдвинуть ножки и одновременно отталкивать их от себя. Вы, ваше сиятельство, напротив, старайтесь растаскивать ножки в стороны и тянуть их на себя. Сделать это надо одновременно и не отпускать ножек, пока я не скажу. Начинайте.
Раздался тихий щелчок.
– Теперь, – продолжал Руби, – смотрите. Крышку, не поднимая, надо сдвигать, пока острие стрелы у стрелка, изображённого на крышке, не совпадёт с серединой вот этого цветка на боковой стенке. После этого крышку надо сдвигать уже в направлении острия стрелы. Вот и всё.
Говоря это, Руби выполнял все манипуляции, и когда он произносил последние слова, крышка совершенно свободно приподнялась в его руках.
И тут раздался властный голос графа:
– Отлично, господин Руби. Пока оставьте крышку на месте. Мы вам бесконечно благодарны за вашу помощь. Скажите, сколько мы должны вам за вашу неоценимую услугу?
– Нисколько, – отвечал с достоинством Руби. – Мне самому было интересно увидеть такую любопытную и редкую вещь.
– Во всяком случае, господин Руби, вы можете быть уверены, что какого рода и какая помощь ни понадобится вам в будущем, мы приложим все усилия, чтобы эту помощь оказать.
– Благодарю, ваше сиятельство, – ответил Руби. – Если я вам больше не нужен, разрешите попрощаться.
Руби понял, что шкатулку при нём не откроют: граф ему не доверял. Да и странно было бы ожидать доверия ему, совершенно постороннему человеку. Уходить очень не хотелось, но и проявить свой интерес он боялся. И это сейчас, в тот момент, которого ожидал так долго. То, что вещь, которая его интересовала, находится в шкатулке, он чувствовал, нет, знал наверняка.
Он направился к выходу, по дороге погладив Кота и шепнув ему что-то, чего никто не разобрал. Слова эти были:
– Слушай внимательно!
Дворецкий отправился провожать Руби, а граф, поколебавшись несколько секунд, попросил всех слуг ненадолго удалиться, сославшись на то, что хочет побыть наедине с сыном.
Всё покинули кабинет. Граф и Поль остались одни.
50. Содержимое шкатулки
Граф объяснил Полю, что интуиция подсказывает ему: шкатулку лучше открыть им вдвоём, а потом слегка дрожащими руками снял крышку.
Первым в глаза бросилось ювелирное украшение: то ли корона, то ли венец из светлого металла, настолько ажурное, что было совершенно непонятно, как она была сделана. Размер этой короны был очень мал, она подошла бы только ребёнку. Узор состоял из цветов и полевых растений, совершенно произвольно переплетённых между собой. Лепестки некоторых цветов были выполнены не из металла, а из каких-то камней, но, опять же, выточены так, что до мельчайших деталей повторяли живые цветы. Некоторые из них были молочно-белыми, другие прозрачными. Изделие было выполнено с безупречным вкусом и поразительным мастерством.
– Как красиво, – прошептал Поль.
– Да, и какая работа, – согласился граф. – Никогда не видел ничего подобного.
Но другие, находящиеся в шкатулке предметы, тоже хотелось рассмотреть, поэтому корону отложили в сторону.
Следующим привлек внимание небольшой мешочек из какого-то диковинного материала, переливающегося всеми цветами радуги, мягкого, но очень плотного. Мешочек был обмотан кожаным шнурком, который своим грубым видом резко контрастировал с материалом мешочка. Шнурок стали разматывать, но он задубел от времени и рассыпался в руках.
Наконец, мешочек был открыт, и из него извлекли камень.
Это был самый обыкновенный камень, серо-бурый, слегка шершавый, без острых углов. Величиной он был с куриное яйцо, немного сплюснутый. При известной фантазии он напоминал по форме листик липы или сердечко, только слегка вытянутый. На камне виднелись две светлые прожилки, пересекающиеся между собой.
Граф и Поль рассмотрели камень со всех сторон и были слегка разочарованы.
– Это и есть «волшебный камень» наших предков? – удивился Поль. – Да я таких камней за несколько минут наберу, сколько хочешь.
– Да, – согласился граф. – Но надо знать психологию людей того времени. Возможно, когда-то с этим камнем были связаны какие-то важные события, и ему были приписаны волшебные свойства. Во всяком случае, этот камень интересен тем, что с ним сопряжены некоторые семейные легенды, а также тем, что он изображён на нашем гербе. Вот, смотри. На всех изображениях присутствуют две прожилки (а я-то не понимал, что означают перекрещивающиеся линии!), а точка их пересечения всегда означалась расходящимися лучами. Возможно, это что-то означает. Очень интересно.
Графом уже овладел научный интерес. Он достал лупу и поднес камень ближе к глазам, но вдруг внезапно вскрикнул и инстинктивно прикрыл глаза рукой.
– Что случилось? – разволновался Поль
– Мне показалось, что вот из этой точки (и граф показал на пересечение линий) мне в глаза ударил яркий свет.
– Какой-то оптический эффект? – предположил Поль. Он осторожно пригляделся, и понял, что отец прав. – А вдруг там внутри драгоценный камень? Может так быть?
– Не знаю, никогда про такое не слыхал. Мне показалось, что внутри яркий источник света. Разумеется, это невозможно. Я думаю, стоит показать камень минералогам. Они смогут разобраться. По крайней мере, стало понятно, почему камень считали волшебным и хранили его в таком красивом футляре.
Граф стал рассматривать в лупу ткань, из которой был сделан мешочек.
– Ещё одна загадка, – произнёс он. – Этот материал не тканный, не вязаный и не плетёный. Скорее он похож на очень тонкий войлок. Нити разных цветов перепутаны между собой очень плотно и каким-то непонятным способом. Все они расположены в один слой, но так, чтобы обеспечить прочность сцепления и переход цветов. И ещё вот что удивительно: я не могу найти ни одного конца нитей. Просто ума не приложу, как это сделано. И из чего сделаны эти нити, тоже непонятно. Это не шерсть, не хлопок, не лён, и даже не шёлк. Знаешь что, Поль, может быть, это не совсем красиво, но давай, пока мы во всём не разберёмся, не будем никому показывать этот камень.
В шкатулке ещё лежал золотой кубок со старинным королевским гербом, узелок из грубой ткани и, самое главное, несколько листков пергамента, исписанных мелким, уже знакомым Полю почерком.
– Из этих записок мы сможем многое узнать, – сказал граф.
Позвали Микельсов, чтобы все смогли рассмотреть содержимое шкатулки. Перед этим граф спрятал камень в радужном мешочке в ящик стола и запер его на ключ, а остатки кожаного шнурка собрал и завернул в чистый лист бумаги.
Все с удивлением рассматривали необычные вещи.
– Почему, ваше сиятельство, этот кубок лежал в шкатулке, а все остальные – в сундуках? – спросил Микельс.
– Я полагаю, что это тот самый кубок, который выиграл рыцарь Валент на турнире, победив самого короля Эдвина и получив этот кубок из его рук. Видите – королевский герб. Я думаю, этот кубок был ему особенно дорог, потому и попал в шкатулку.
– А зачем здесь эта корона? – удивилась Фанни. – Она впору только маленькому ребёнку.
– Не знаю, – честно ответил граф. – И даже не могу хоть примерно датировать это украшение. Никогда ничего похожего встречать не приходилось. Возможно, Валент привёз его из своей поездки в Версинию.
– Зачем? И для кого? – удивился Поль.
– Ещё раз говорю – не знаю.
– А это что? – Фанни взяла в руки увесистый холщовый узелок.
– А, кстати, я отвлёкся на пергаменты и забыл про это. Там что-то перекатывается. Давайте посмотрим.
Когда узелок был развязан, все увидели целую пригоршню крупных отборных жемчужин. Удивительно, что они почти не утратили за минувшие века ни блеска, ни красоты.
– Какое чудо! – вырвалось у Фанни.
– Да, красиво, но непонятно, зачем они здесь лежат. Причём, даже не просверленные. Одна надежда, что, прочитав это, – граф указал на пергаменты, – мы хоть что-нибудь поймём.
Все предметы (разумеется, кроме камня) вернули в шкатулку, затем заперли её в самый надёжный шкаф. Граф, горя нетерпением, но с соблюдением всех привычных предосторожностей, уселся за чтение, или, вернее, расшифровку письма.
51. Письма из прошлого
Эта работа заняла у графа почти два дня. Назавтра вечером он отпустил слуг, а когда они удалились, и граф остался с Полем наедине, он сказал, что хочет познакомить с содержанием документа только своего сына.
– Когда я тебе всё прочитаю, ты поймёшь, почему я так хочу сделать.
Валент Вундерстайн писал:
«Мой возлюбленный сын Альберт, дитя моё,
сейчас, когда я нахожусь на борту корабля, благополучно исполнив поручение государя, короля Эдвина, меня мучают дурные предчувствия, и я слышу в моей душе голос, твердящий, что я более уже не увижу ни тебя, ни твоей матери. Этот голос – укор моей совести.
В Версинии меня приняли с почестями, которые подобали не мне лично, а посланнику славного нашего государя. Принцесса Динея оказалась даже лучше той хвалебной молвы о ней, которая облетела все страны. Она ослепительно красива, но также столь же умна, скромна и благонравна. Я бы назвал ее самой прекрасной женщиной в мире, если бы моё сердце не было отдано навсегда твоей матери. Я вручил отцу принцессы Динеи, королю Версинии, дары от нашего государя, его портрет и послание, в котором король Эдвин просил руки прекрасной Динеи. Уже на следующий день король ответил согласием, и дело было слажено. В честь брачного сговора был дан пир. И вот, незадолго до его начала, появился посол Низовии также с брачным предложением. Их король овдовел и желал снова жениться. Естественно, ему пришлось выслушать отказ, потому что Динея уже была просватана. Я опередил низовийца всего на один день. Конечно, он был раздосадован, но вида не подал. А король Версинии, напротив, был счастлив. Ведь отдавать свою любимую дочь за не слишком богатого, да к тому же и старого короля Низовии ему вовсе не хотелось.
Так вышло, что на пиру я сидел рядом с низовийцем. Хотя пил я мало, но вино развязало мне язык, и я начал хвастаться, что мои предки не раз отбивали атаки низовийцев.
– Так это твои доблестные предки владели замком у перевала?
Я подтвердил. Тогда он стал выспрашивать, остался ли кто-то в замке сейчас, когда я уехал столь далеко? Я отвечал, что в замке сейчас остались только слуги. Он как-то очень гнусно ухмыльнулся, а вскоре вышел из-за стола. Позже я узнал, что он, сославшись на неотложные дела, срочно отправился на родину.
Я отплыл на корабле на следующий день. Меня провожали со всеми почестями. Казалось бы, всё завершилось наилучшим образом.
Моя миссия выполнена. Я везу королю Эдвину портрет прекрасной Динеи, дары от короля Версинии, а, самое главное, весть о благополучном итоге сватовства.
Мне следует радоваться, но мысль о низовийцах не даёт мне покоя. Король Низовии вряд ли упустит удобный случай, если узнает, что перевал никем не охраняется. Кроме того, очевидно, что он горит на меня злобой за то, что я опередил его, и успел сосватать принцессу Динею на день раньше, чем его посол. Ему будет приятно отомстить и мне, и нашему королю.
Если низовийцы нападут, то вряд ли кто-то в наших местах уцелеет. И тут я, сжимая в руке волшебный камень, висящий у меня на груди, вспоминаю древнее пророчество, испокон века сохраняемое в нашем роду: «Если камень хоть ненадолго покинет пределы горы, то все её жители погибнут. Ибо дал Хозяин горы этот камень роду Вундерстайнов, как знак их власти над этой горой и всей округой. Но гнев его падёт на любого, кто попытается перенести этот камень с огнём внутри в иные пределы!»
Я, как добрый христианин, не верю ни в какого Хозяина горы. Но, почему-то чувствую упрёки совести. Вдруг по моей вине погибнут люди? Это непрощаемый грех. Но что я мог сделать? Государь в письме, которым вызывал меня, чтобы послать в Версинию, напомнил, что желает увидеть наш удивительный камень.
Мог ли я противиться королевской воле? Я никому не сказал, что взял с собой камень. Но его случайно увидел мой оруженосец Микль, и с тех пор пребывает в унынии и страхе, ожидая страшной кары.
Но, мой любимый Альберт, я пишу это письмо не только с чувством покаяния, но, и чтобы рассказать тебе о великом и необъяснимом чуде, которое произошло вчера.
Кормчий наш объявил, что при благоприятном ветре (а он обещал быть таковым), мы вскоре достигнем берегов отчизны.
Душа моя стремилась на родину. Я целыми часами стоял на палубе, вглядываясь вдаль. Между тем, мы проходили опасное место, которое носило у мореплавателей название «чёртовы зубы». Из воды тут и там торчали острые верхушки рифов, а ещё больше их было под водой. Моряки старались держаться как можно дальше и обходили рифы стороной. А я любовался необычной картиной.
Вдруг среди голых камней вдали я увидел остров, довольно большой и зелёный. Я спросил нашего кормчего, что это за земля, и есть ли на ней люди? Тот отвечал, что никакого острова здесь нет и никогда не было, а мне просто померещилось. Я настаивал. Стали спрашивать других людей. И все, даже мой Микль, уверяли меня, что кроме этих «чёртовых зубов» они ничего не видят. Между тем, я ясно различал очертания острова и берег, утопающий в зелени.
Здесь была какая-то загадка. Я попросил кормчего спустить на воду шлюпку, которая имелась на корабле. Он возразил, что не хочет терять ни шлюпку, ни моряков, если они пропорют дно одним из рифов. Но я настаивал и заявил, что поплыву на шлюпке один, и доплыву только до того места, где, по моим представлениям находится остров, и сразу же вернусь. Микль сказал, что ни за что не отпустит меня одного. Мы решили плыть вдвоём. Кормчий был недоволен, но подчинился, поскольку я здесь был наделён особой властью от короля. Он только сказал, что, если с нами что-то случится, помочь он нам не сможет, потому что второй шлюпки на борту нет. И долго ждать нас тоже не станет, так как скоро стемнеет, а он не хочет оставаться в этом небезопасном месте ночью.
Шлюпку спустили, и мы направились в ту сторону, где я видел остров. Микль был на вёслах, а я сидел на носу и внимательно смотрел в прозрачную воду, чтобы вовремя заметить подводный риф, если он встретится на нашем пути.
– Воля ваша, сир, – сказал мой оруженосец. – Нет там ничего. Зоркостью меня Господь не обидел. Только вода, да эти камни.
– Греби, – отвечал я.
Берег приближался. Вдруг из груди моего оруженосца вырвался крик:
– Вижу! Я тоже теперь вижу!
Скоро нос шлюпки уткнулся в песок, и мы выбрались на берег.
Более удивительного зрелища я никогда не видел. Кругом росли невиданные деревья и цвели удивительные цветы. Порхали пестрые бабочки, воздух звенел от птичьего щебета. В общем, это был кусочек земного рая. Но сильнее всего нас с Миклем поразило другое. На берегу, чуть повыше полосы прибоя в ряд лежали огромные, похожие на блюда раковины, а в них горками были насыпаны жемчужины. Мне никогда не приходилось видеть столь прекрасного жемчуга.
Между тем, никаких признаков присутствия людей мы не заметили: ни следов, ни тропинок, ни иных примет человеческого существования. Я взял себе горсть жемчуга, не ради наживы, а как доказательство существования острова, и разрешил Миклю сделать то же.
Более оставаться на этом, поистине волшебном острове мы не могли, потому что и так злоупотребили терпением нашего кормчего.
На обратном пути мы решили пока не говорить никому о нашем открытии, и обязательно вернуться сюда позднее, снарядив корабль специально для этого.
Когда мы снова ступили на борт, все вздохнули с облегчением. Кормчий внимательно следил за шлюпкой. В какой-то момент она исчезла. Он не знал, что и подумать, но через несколько минут шлюпка появилась снова, уже плывущая к кораблю. Как это случилось, он понять не мог.
Мы покривили душой, сказав, что он был прав, и никакого острова нет. Просто мои глаза от блеска воды немного изменили мне.
На том все и успокоились. Но вот, я сейчас сижу в каюте. И в руке у меня несколько изумительных жемчужин, каждая из которых стоит целое состояние. И это не сон, не морок. Они не исчезли, хотя мы довольно далеко отплыли от удивительного острова. Жемчуг Микля тоже на месте.
Эта загадка волнует меня. Как хочется мне вернуться на тот благословенный берег, побродить по острову! Что за таинственный покров позволяет видеть его не каждому? Увижу ли я его сам во второй раз? Для памяти я начертал на пергаменте место, где следует искать остров.
Сын мой! Если гнетущее меня предчувствие сбудется, и мы больше не увидимся, завещаю тебе сделать то, что не смог сделать твой отец. Войдя в совершенные лета, найди надёжный корабль, найми верную команду и отправляйся на указанное место, может быть, ты увидишь то, что увидел я.
Микль предположил, что я один из всех видел этот остров потому, что ношу на себе наш удивительный камень. Если это и так, умоляю тебя, не забирай снова камень из замка, не искушай судьбу! Ищи остров только по начертанному мной плану.
Твой любящий отец Валент Вундерстайн».
