Людмила Георгиевна Головина
Тайна замковой горы
42. Клад
На следующий день утром Кот, наскоро проглотив свой завтрак, помчался в садик. Там уже хлопотали Брун и Тоби. Посредине садика в лучах утреннего солнца красовался капитанский куст. За ночь он чудесно преобразился и сейчас совсем не походил на какое-то заурядное растение. Один человек сравнил бы его с пышным облаком, которое заря окрасила в розовый цвет, другой – с фонтаном розовой воды, а кто-то даже с огромным куском розовой сахарной ваты (у всех фантазия работает по-разному). Кот же (ну не понимал он, как можно любоваться какими-то цветочками!) только взглянул издали и, убедившись, что куст расцвёл, помчался в тот угол, где стена частично обвалилась. Место считалось опасным, и туда старались не ходить. Мыши потрудились на славу. Они перерыли всю землю, и кое-где в ней поблескивали монетки.
Кот сел и стал терпеливо ожидать. Это ожидание показалось ему вечностью.
Наконец, он услышал голоса, и вскоре появились граф, Поль, а с ними и Микельс с женой.
Кот благоразумно не сразу приступил к делу. Он дал людям время повосхищаться цветочками, обменяться впечатлениями. И только, когда все восторги утихли, он подбежал к разрытому мышами участку и стал громко мяукать. Сначала на него прикрикнули, но он не унимался. И Фанни велела младшему сыну пойти и посмотреть, что так разволновало Кота. Увидев, что всё вокруг перекопано мышами, Тоби крикнул:
– Всё нормально, просто здесь мыши всё разрыли, а Кот это чует.
И приказал Коту:
– А ну, замолчи! Не беспокой господ!
Он хотел уйти, но Кот заорал ещё громче, и лапой выгреб из разрытой земли золотую монету. Тоби заинтересовался и, присев на корточки, взял монету в руки.
– А ну, покажи, что это там ты нашел?
Рассмотрев находку, он обтер её платком и поспешно направился к отцу.
Микельс сейчас же показал монету графу, (сокрушаясь о том, что у него нет с собой подноса, на котором следовало подать находку).
Граф, едва взглянув, пришёл в сильное волнение – монета была старинной и очень редкой.
– Мыши там в углу всё разрыли, ну и, видимо, вырыли её из земли, – объяснял Тоби.
А Кот, увидев, что его хитрость удалась, призывно мяукая, и то и дело оглядываясь, словно приглашая следовать за собой, снова помчался к разрушенной стене.
Тут уже все последовали за ним. Микельс, правда, напоминал на ходу, что там опасно, что стена может обрушиться дальше, что господам не следует туда ходить, но его никто не слушал.
Кот энергично разрывал землю, и на свет являлись новые монеты.
После третьей или четвертой находки граф велел принести лопаты и начать копать.
Когда все монеты в поверхностном слое земли были найдены, то дальше пошла простая слежавшаяся земля, правда, с многочисленными мышиными ходами.
Стали думать, есть ли смысл копать дальше. Слой земли здесь был неглубок, вряд ли тут можно было зарыть клад.
Но Кот ринулся в раскопанную яму, и отчаянно стал разгребать землю лапами.
– Он что-то чует. Копайте, – велел граф.
– Ваше сиятельство! А вдруг оползень случится! Место-то ненадёжное, – забеспокоился Микельс.
Но граф, казалось, его не слышал. Всех охватил азарт. Копали довольно долго. По всем расчетам уже должна была начаться скала. Микельсу ли было этого не знать. Сколько раз он рыл здесь ямы, пытаясь посадить деревья, и каждый раз его заступ вскоре ударялся в твердую породу. Вот и сейчас раздался характерный скрежет. Только это был не камень. Это была крышка большого сундука.
43. Нелегко обладать кладом
Если вы когда-то слышали выражение «немая сцена», то группа людей у раскопанной ямы лучше всего могла бы его проиллюстрировать.
Все неподвижно замерли. Граф Вундерстайн так побледнел, что Поль испугался, не упал бы тот в обморок. Лицо Микельса, напротив, стало багровым, немолодой дворецкий был в шаге от удара. Его жена беззвучно шевелила губами (наверное, молится, подумал Поль).
Через несколько секунд оцепенение стало проходить, и первыми пришли в себя Брун и Тоби. Они, сжав в сильных руках заступы, ринулись, было, как можно скорее откопать сундук. Но их остановил окрик графа, который тоже уже овладел собой:
– Стойте, ни с места. С этого момента никто ничего не делает без моего распоряжения. Клад лежал в земле столетия, полежит ещё несколько минут. Сначала успокоимся, всё обсудим, и составим план действий. Волнение и поспешность – плохие помощники в любом деле. Давайте присядем и поговорим.
Все отошли к скамейкам. Граф и Поль сели на одну из них. Граф, указав на другую, строго произнёс:
– Джон, Эпифания, садитесь. Это не просьба, а приказ, прошу выполнять. Мне совсем не нужно, чтобы в такой момент мои слуги разболелись и вышли из строя!
Старшие Микельсы беспрекословно исполнили приказ графа. Они были поражены тем, что тот впервые назвал их по именам.
– Послушайте мои соображения. Мы не знаем, что внутри сундука, и когда он был зарыт. Допустим, это клад Валента Вундерстайна. Прошло много веков. Вполне вероятно, что деревянные детали сундука истлели, и при попытке достать или даже открыть сундук, его содержимое высыплется на землю. И, кстати, найденные монеты говорят о том, что часть содержимого уже оказалась в земле. Если судить по тем же монетам, то содержимое сундука очень тяжёлое. Поэтому будем доставать его небольшими частями и очень осторожно. Для этого в замке надо найти место, где мы сможем сложить всё найденное, чтобы потом спокойно рассмотреть и рассортировать.
Микельс, я попрошу вас приготовить следующие вещи: какие-нибудь ёмкости, в которых мы могли бы переносить найденные предметы. У них должна быть надёжная ручка. Затем, нам нужны большие куски ткани. Лучше всего подошёл бы брезент, но я сомневаюсь, что он у нас есть. Поэтому сгодятся старые одеяла или что-то подобное. Ткань должна быть плотной и крепкой, чтобы не порвалась. На неё мы будем складывать всю извлечённую землю, чтобы потом просеять её. Причём, меня интересуют не только монеты и другие ценности, но даже черепки от посуды, обломки разных предметов и тому подобное. Для истории это очень важно. Госпожа Микельс, я как-то видел у вас решето с большими отверстиями, так называемый грохот. Он подойдёт.
И последнее. Наш замок – не самое надёжное место для хранения таких вещей. Пока весь город знал, что в замке нет ничего стоящего, мы могли не опасаться. Но сейчас кто-нибудь сможет соблазниться, если узнает о кладе. В городе после войны появилось много новых людей, которых никто не знает. Поймите, я не так боюсь за материальные ценности (жили же мы без них), как за ваши жизни. Грабители не любят оставлять свидетелей. Поэтому прошу, даже приказываю. До того времени, пока все ценности не будут находиться в надёжном и безопасном месте, никто не должен говорить о нашей находке никому. Повторяю, ни-ко-му! Ни родне, ни друзьям, ни девушкам, – тут граф выразительно посмотрел на Поля и Тоби, и оба смутились. – Брун, вы можете сказать своей жене, но ни вы, ни она не должны говорить об этом вашим детям, они могут невольно разболтать кому-нибудь. В садик до времени окончания работ и в те помещения, где мы будем разбирать находки, тоже детей не пускать. Все мы должны вести самый обычный образ жизни: делать повседневные покупки, не тратить больше, чем всегда, поддерживать отношения со всеми людьми, с которыми мы обычно общаемся. Но о находке ни слова! Я на вас надеюсь. Ну, а теперь – к делу.
Микельс, не найдется ли в нашем хозяйстве что-нибудь более деликатное, чем лопаты? Подошли бы совки. А то лопатами мы рискуем повредить сундук и его содержимое.
– Найдем, ваше сиятельство, – отозвался Микельс.
Речь графа подействовала на всех отрезвляюще и успокаивающе. Ведь когда перед человеком ясный план действий, любое дело выполнять гораздо легче.
Медленно, совочек за совочком освобождался от земли сундук. Когда кладокопатели начали расчищать боковые стенки, их ждало новое открытие. Рядом с первым сундуком стояли ещё два, и один из них, тот, что был ближе к стене, сильно накренился. Видимо, почва под ним была действительно подвижна, что внушало опасения. Граф велел принести несколько досок (к счастью, у запасливого Микельса они нашлись) и положить их поперёк ямы. Затем очень осторожно, лёжа животом на досках Брун стал открывать крышку. Она поддалась не сразу, потому что стенки сундука перекосились. Пришлось воспользоваться ломиком.
Когда крышка отскочила, у всех людей вырвался возглас изумления. Сундук до верху был наполнен монетами, преимущественно золотыми.
Поскольку потревоженная почва могла начать двигаться, граф распорядился быстро и аккуратно извлекать содержимое сундука. Было решено, не носить каждое ведёрко с монетами в дом, поскольку это было бы долго, а ссыпать всё на расстеленное одеяло. Хотя молодые мужчины с трудом поднимали ведро, наполненное едва ли наполовину, всё-таки золотая гора на одеяле росла быстро, и к обеду первый сундук был пуст. Надо было перекусить и отдохнуть. Решили, что два человека на всякий случай останутся в садике, а остальные пойдут обедать.
Когда возвращались в замок, Поль сказал отцу:
– Всё-таки удивительно, что мы нашли этот клад именно тогда, когда о нём узнали из найденного письма.
– Да, Поль. Только нашли клад не мы, а вот этот рыжий герой! – и граф, наклонившись, потрепал шагающего рядом Кота по голове.
Кот немного обижался, что в суматохе все про него забыли, но сейчас он гордо поднял голову и громко, победно мяукнул. Его заслуги признали! Граф его погладил!
– Верно, папа. Как он нас звал, как выкапывал из земли монетки, как кидался в яму и рыл землю, когда мы хотели бросить поиски. Я просто поражаюсь его уму и интуиции. Порой мне кажется, что он понимает всё, о чем мы говорим.
– Мяу, – сказал Кот, – (ну, положим, не совсем всё…)
– Так или иначе, – ответил граф, – а мы все в неоплатном долгу перед этим выдающимся представителем кошачьего племени. Микельс, вот моё распоряжение: в моем доме отныне и навсегда этот Кот имеет право получать всё для хорошей жизни – кров, пищу, ну вы знаете. Но при этом не ограничивайте его свободу, к которой он привык.
– Будет исполнено, ваше сиятельство, – с готовностью откликнулся Микельс.
44. Клады находить нелегко
Бедный, бедный капитанский куст! Никогда ему не уделяли так мало внимания, как в этом году. А как он старался! Как он был хорош в лучах яркого летнего солнца! Как роскошны были его ветви, унизанные махровыми розовыми цветами! Разве он был менее красив, чем эти, найденные в земле, монеты, кубки, блюда, кольца, серьги, подвески и другие предметы, шестьсот лет ждавшие, когда их отыщут? Но на сей раз внимание людей было привлечено вовсе не к красоте экзотического растения.
Пятеро мужчин и одна женщина два дня трудились вокруг огромной ямы, не давая себе отдыха, начиная рано утром и заканчивая, когда исчезал последний солнечный луч.
Граф велел не трогать сундуки, пока они полностью не будут освобождены от их содержимого. И только после этого их очень осторожно вытащили на поверхность. Ни один из сундуков не имел повреждений, через которые могли высыпаться монеты, даже тот, который был перекошен сдвинувшейся землёй.
Сами по себе эти сундуки представляли собой значительную историческую и художественную ценность, но нуждались в основательной реставрации.
Граф велел отнести их в замок, чтобы в ближайшее время обработать раствором, консервирующим древесину. Лет десять назад он совместно с одним химиком разработал весьма неплохой состав. Но потом этот химик уехал работать в другую страну, а у графа тоже появились какие-то иные дела, так что эта работа и не возобновилась. Кажется здесь, в замке должны быть реактивы для этого состава и тетрадь с записями опытов. Граф мысленно похвалил себя за то, что привез их в замок, как будто чувствовал, что это может пригодиться.
Итак, поскольку повреждений в сундуках не было, граф сделал вывод, что сначала их поставили в яму, а уж потом заполнили монетами и прочими вещами. Да по-иному и быть не могло: никакому силачу, ни даже группе людей не хватило бы сил опустить заполненный сундук в яму. Значит, монеты попали в землю, когда люди в спешке заполняли сундуки, и часть монет упала мимо.
Стали аккуратно вынимать землю со дна ямы и просеивать её. И, действительно, нашли много монет и мелких украшений.
Попутно сама собой раскрылась загадка, почему земля здесь была намного глубже, чем в остальных уголках садика. Оказывается, скала имела в этом месте значительную естественную выемку. Древние строители из массивных камней сделали фундамент для стены, а оставшееся углубление оставили. Кто-то и решил, что это – самый удобный естественный «сейф». Достаточно поставить туда сундуки и засыпать землёй. Никто не рассчитывал, что сокровища будут лежать в земле долгие века. За минувшее время камни в фундаменте сдвинулись, стена в этом месте потеряла устойчивость и частично обвалилась. Что было тому виной: землетрясение, просчёты зодчих или иные причины – сказать мог только специалист. Но если бы этот процесс пошёл более активно, то не только часть стены и фундамент под ней, но и все три сундука просто сползли бы в практически недоступное ущелье.
Так что, кладоискателям крупно повезло.
Наконец, ценой огромных усилий из земли было извлечено все, что она хранила шесть веков, ну, или почти всё.
Граф со свойственным ему научным подходом интересовался даже не столько стоимостью сокровищ (было абсолютно ясно, что она огромна), сколько их научной и исторической ценностью. В кабинет были принесены из других комнат несколько столов, на которые стали складывать рассортированные сокровища.
Примерно две трети из них составляли монеты, большей частью золотые, но встречались и серебряные, и даже медные. Основная часть монет была медилендской чеканки, но попадались довольно часто и иностранные. Глядя на них, граф всё время думал о короле Фридерике. Он, наверное, лишился бы чувств, видя такие нумизматические сокровища. Графу в голову пришла мысль, которой он поделился с Полем, и тот согласно кивнул.
Граф дал слугам задание отдельно сложить все крупные предметы и отдельно – украшения. А сам занялся монетами, привлекая к этому и Поля. От работы ломило спины, глаза слезились от напряжения. Но никто не жаловался.
Ещё четыре дня назад никто не верил в возможность найти клад, и вот сегодня они склонились над сверкающими горками золота, серебра и драгоценных камней. Рядом с графом лежал раскрытый иллюстрированный каталог монет, и он то и дело сверялся с ним, разглядывая в лупу очередной экземпляр.
Микельс любовно полировал замшевой салфеткой старинные серебряные чаши, кубки и блюда. Фанни раскладывала на зелёном сукне драгоценные украшения, иногда непривычные современному глазу: головные обручи с подвесками, височные кольца, шейные гривны, да и такие, о назначении которых Фанни совсем не могла догадаться. Её удивляло, что драгоценные камни, поражавшие своими размерами, были не огранены, а только отполированы и сохраняли природную форму. Золотые оправки были массивны, а иногда и несколько грубоваты на современный вкус.
Пять дней шла работа, и вот, все сокровища были рассортированы и записаны в реестр.
Граф велел семейству Микельсов собраться, и когда все пришли сказал:
– Наконец настал день, когда я могу по заслугам вознаградить вас за долгую, верную и безупречную службу. Вы можете взять всё, что захотите из этих монет или вещей, кроме тех, что представляют историческую ценность. Вот, я отложил их отдельно.
Несколько минут все молчали, а потом Микельс произнёс:
– Мы благодарны вам, ваше сиятельство, за это предложение. Только зачем нам это? Мы не собираемся покидать дом Вундерстайнов. Когда вы нуждались, мы не оставляли мысли служить вам, когда вы жили в стеснённых обстоятельствах, мы были с вами, когда вы с Божьей помощью разбогатели, мы хотим по-прежнему идти с вами по жизни, и делить все радости и горести. Ну, к примеру, наберём мы сейчас золота. И что мы станем с ним делать? Перестанем работать, начнем бездельничать, приобретём вредные привычки, да и пропадем совсем! Нет, по моему разумению, деньги должны быть у того, кто умеет ими распоряжаться. Я знаю, что вы на них сделаете много добрых, полезных дел. С нас будет довольно, если возродится былая слава дома Вундерстайнов, когда всякий человек в королевстве будет произносить это имя с благодарностью.
Пусть каждый из нас возьмёт сейчас себе на память об этих днях по одной монетке – и довольно.
Граф сделал то, чего не делал до этого никогда: он подошёл и обнял Микельса, как брата.
Затем, справившись с волнением, сказал:
– Нельзя всё это оставлять в замке. Нам надо перевезти клад в столицу и поместить на сохранение в банк. Мне приходилось читать, что в них имеются специальные ячейки и даже комнаты, которые можно арендовать. Микельс, пусть ваши сыновья съездят в город и купят досок и гвоздей. Надо сколотить крепкие ящики для транспортировки. Надеюсь, Брун и Тоби справятся.
И закипела работа. Ящиков пришлось сделать много, но любой из них могли поднять два взрослых человека, что и требовалось.
И вот, две первые машины с тяжело нагруженными багажниками отправились в столицу. Граф, Брун и Тоби были в этих машинах, а Поль и чета Микельсов остались в замке, где ещё находилось больше половины сокровищ.
45. Пристроить сокровища тоже нелегко
В банке, где хранил свои средства граф Вундерстайн, его ожидало разочарование. Здесь не было не только сейфовых комнат, но даже и сейфовых ячеек. Это был небольшой банк, в котором держали свои средства его родители, и он, вступив в права наследства, не счёл нужным что-либо менять. В банке ему любезно разъяснили, что сейфовые комнаты есть только в самом крупном банке страны – «Терс и компания».
Не очень-то хотелось графу пользоваться услугами этого банка, но делать было нечего.
Когда он вошёл под величественные своды здания банка, к нему сразу устремился услужливый клерк. Узнав, кто их посетитель, и зачем он явился, клерк попросил присесть и подождать несколько минут. Он быстро удалился и вскоре вернулся в сопровождении самого владельца банка господина Теодора Терса.
Терс был ровесником графа, но выглядел старше.
Это был массивный невысокий лысеющий мужчина, откровенно некрасивый, но постоянно улыбающийся и щуривший свои и без того небольшие глазки. Одет он был в великолепный чрезвычайно дорогой костюм, его сверкающие туфли были триумфом обувного искусства, его часы стоили целого состояния. Одним словом, господин Терс был ходячей рекламой престижа и процветания своего банка. Он громко и радушно приветствовал графа, заверив того, что счастлив при мысли о приобретении такого клиента.
Но в глазах его граф заметил иронию, а может быть и насмешку.
– Простите моего клерка, он что-то напутал, и уверяет меня, что вы намерены арендовать в моём банке сейфовую комнату. Очевидно, вы имели в виду ячейку, а этот болван всё переврал.
– Нет, ваш клерк понял меня правильно. Я хочу арендовать именно комнату, а не ячейку.
– Позвольте обратить ваше внимание на некоторые детали. Во-первых, ячейки в нашем банке достаточно велики, некоторые из них достигают размера одного кубометра. А во-вторых, аренда подобной комнаты стоит дорого, очень дорого, а я беру оплату вперёд за год, потому что в противном случае я могу потерять другого желающего арендовать эту комнату…
(Здесь следует заметить, что никто и никогда не заводил с Терсом разговоров об аренде сейфовой комнаты. Оборудовал её банкир лишь для того, чтобы поднять престиж своего банка и, при случае, упоминать о ней в разговорах и рекламных буклетах. У короля было своё хранилище ценностей, а никто другой в стране в подобных размерах помещения не нуждался).
Банкир продолжил:
– Для вас, впрочем, я готов сделать небольшую скидку, как для человека известного и как для отца юноши, который учится на одном курсе с моей дочерью, – и Терс снова насмешливо улыбнулся. – Желаете посмотреть ячейку?
– Желаю посмотреть комнату, – твердо сказал граф. Когда Терс озвучил стоимость аренды, граф торговаться не стал, и сказал, что такая сумма его вполне устраивает.
Этот разговор поверг банкира в смятение. От Иоллы он знал, что эти аристократишки вконец разорились и еле сводят концы с концами. Он, конечно, мечтал купить для своей любимой дочурки графский титул и дворянство, но его забавляла мысль, что он сможет потом всю жизнь подтрунивать над своими нищими родственничками и напоминать им о том, что они всем обязаны ему, незнатному и почти необразованному, но сумевшему своей головой нажить состояние и купить их всех.
И вот теперь этот граф, одетый в сто раз беднее, чем господин Терс, спокойно соглашается заплатить за аренду цену, которую Терс специально завысил чуть ли не в два раза.
Банкир отвел клиента в сейфовую комнату. Это была скорее не комната, а кладовка площадью два на полтора метра, но граф прикинул и решил, что она их устроит. Он внимательно осмотрел стены комнаты, дверь, замки, расспросил о степенях защиты и, кажется, остался доволен, потому что изъявил желание сразу же оплатить годовую аренду и получить ключи. Затем граф позвонил по телефону и сказал:
– Подъезжайте к банку Терса.
Минут через двадцать к зданию банка подкатил старенький автомобиль, который, скрипя рессорами, сильно припадал на задние колёса, а за ним – второй такой же. Из них вылезли крепкие парни, и торопливо стали переносить из багажников в сейфовую комнату какие-то ящики, судя по всему, очень тяжёлые.
Полицейские, постоянно дежурившие у дверей банка, наблюдали за этой картиной не без удивления.
После того, как багажники опустели, граф Вундерстайн один за другим закрыл все замки, а дальше и того чуднее – опечатал дверь пломбой из красного сургуча с оттиском своего герба.
После чего вся троица уехала.
Теодор Терс несколько дней ломал голову над тем, что же это такое мог спрятать граф в его банке, но ничего в голову не приходило.
И вдруг вся история повторилась. В сейфовую комнату была помещена ещё одна партия ящиков.
Окончательно выбила из колеи банкира третья партия ящиков, правда, она была немного поменьше. Теперь комната была заполнена до отказа.
Когда граф уже собирался уходить, ему навстречу, как бы случайно, попался Терс.
– Счастлив вас снова видеть, господин Вунденстайн! Ну как, вам понравилась наша сейфовая комната?
– Вполне, благодарю. Всё удалось разместить.
– Я свято соблюдаю тайну вкладов, но, простите, меня мучает любопытство. Намекните мне, чем можно заполнить такое большое помещение? Я видел, ваши молодые помощники с трудом тащили эти ящики. Что бы в них такое могло быть?
– Булыжники, господин Терс.
– Вы шутите! Платить такие деньги за то, чтобы хранить обычные камни?
– Вот именно, шучу. Зачем об этом спрашивать? Всего доброго.
Но Терс семенил рядом с графом, как бы провожая его, и попутно сообщил, что его дочь Иолла сейчас отдыхает в Ницце, а вот его задержали дела…
– А где сейчас ваш сынок?
– Мой сын сейчас в замке. Всего хорошего, – сдержанно попрощался граф и быстро удалился.
Бесспорно, это – золото, много золота, очень много золота! Откуда у этих нищих Вундерстайнов такое богатство? А Иолла, кажется, поссорилась с его сынком! Ох, молодёжь-молодёжь! Всё то у них на чувствах, на эмоциях! Да такого жениха надо держать двумя руками, а не воротить нос!
И банкир срочно сел сочинять письмо к дочери.
