Н. Д. Аврех
Другая сторона бесконечности
Глава 18
Утонувшие в Океане Времени обживали новое место жительства. Первое время их домом оставался огромный суперкрейсер "Молниеносный". Но, как ни удобен и комфортабелен корабль науки, он всё же не был расчитан на такое количество людей. Кают и так на всех не хватало, а после отключения круговой искуственной гравитации, возникающей в результате вращения защитного поля, в "Молниеносном" воцарилась гравитация планеты Ктума. Это исключало использование для проживания пространства потолка и стен, приходилось использовать только пол. А это во много раз сократило площадь проживания. Многие временно ютились в метеорологической и физической лабораториях, в кают-компаниях и даже в помещениях складов. Понятно, долго так продолжаться не могло, необходимо было строительство поселения.
Исправить все функции корабля и вынырнуть из глубин Океана Времени возможности пока не было. Да и куда возвращаться преследуемым Низшим! Дикому племени – также некуда. А помощники вообще были очень рады остаться здесь – ведь именно здесь к ним впервые отнеслись, как к разумным существам, а не как к белковым механизмам. Только для Бежавших, для Бэаэт и Мианиса-О возвращение имело смысл. Но система сжатия пространства-времени на "Молниеносном" потерпела серьёзнейший урон, исправить её в ближайшем будущем было нереально. А в отдалённом будущем – неизвестно. Оставалось лишь одно: осваивать мир, в который занесло большую группу людей разных видов.
Те из бывших подпочвенных жителей, кто имел опыт в строительстве, оказались теперь не менее нужны, чем биохимики. Даже те, кто имел отдалённое отношение к строительству и архитектуре, были привлечены к делу. Очень пригодились советы тех, кого называли Предками – перенёсшие сознания на волновой носитель и последовавшие в "Молниеносный" за потомками. Многие из них в своё время строили и перестраивали подпочвенное селение, его промышленную зону, рудники и оранжереи, а посему имели богатый опыт.
На местности быстро разметили будущие улицы и дома. Пространства хватало с избытком, не то, что в тесноте подпочвенного мира. Поэтому строили с размахом. Удобные коттеджи, согласно планировке, должны были отстоять довольно далеко один от другого. Вокруг каждого коттеджа планировался сад с бассейном, спортивной, а при необходимости и детской площадкой. Намечались парки с прудами и фонтанами, совсем, как на платформе Ор. Согласно разметке, "Молниеносный" оказывался на окраине селения, что было удобно, особенно вначале.
Раскрылись нижние грузовые трюмы корабля науки, где ждали своего часа транспорт, аппаратура и комплекты инструментов, разработанные специально для освоения новых миров. В недоступном теперь далёком будущем, этими комплектами полностью оснастили уникальный корабль, чтобы он был готов немедленно отправиться к дальним мирам. Окончание строительства суперкрейсера и его последующее полное снаряжение было шумно распиарено прежним Иерархическим Советом, как величайшее достижение науки. Множество пилотов, техников и учёных не переставали восклицать, как они жаждут поскорей приступить к освоению дальних миров, покорять гигантские расстояния до других звёзд… Вот только, когда дошло до дела, все желающие отправиться в неведомые дали вдруг утратили своё желание. Покинуть уютное гнездо высокоразвитой цивилизации оказалось легко лишь на словах. А на деле небольшой технический персонал "Молниеносного" во главе с капитаном Миуваном-И прозябал на платформе Ор, а сам суперкрейсер грустно дремал, припаркованный на верфи обратной стороны платформы, где был создан. А его уникальное оборудование, не востребованное, так и хранилось в трюмах в глубоком холоде, вакууме и стерильности. Зато теперь всё это богатство, наконец, нашло применение.
Из трюмов выехали тяжёлые вездеходы, вылетели миниатюрные разведочные шаролёты. И наконец, торжественно выплыл на антигравитационной подушке ведомый инженером Даниэлем горнопроходческий комбайн с полным набором прямых и дисковых пил, с бурильной и камнеплавильной установками. Это чудо техники тянуло за собой прицеп с антигравитационным подъёмным краном и массой других нужных приспособлений. Даниэль, сияя от счастья, махал рукой из кабины своей новенькой "Громадины-2", несравнимо более совершенной, чем прежняя, сгинувшая в туннелях Людопарка.
Разнообразие жизни на планете Ктума оказалось огромным. Поэтому биохимики были по-прежнему так завалены работой, что Линн находила лишь немного времени для сна. У неё почти не оставалось времени для общения с Билли. Но Билли искренне радовался, что Линн увлечена делом, и её душевное состояние значительно улучшилось. Стали крепче их отношения. В нечастые моменты встреч они, помимо прочего, подумывали о будущем: о серьёзной учёбе Линн на биохимика и даже о совместном доме.
Высоченные растения с толстыми стволами без сучьев и листьев, оказались гигантскими грибами. Некоторые их виды были необычайно мясисты, очень богаты белками и полезными жирами. Другие – сухи и волокнисты. Из волокон сначала делали прочные канаты, а со временем из них научились изготавливать ткани разных видов. Среди грибов было много ядовитых. Ставились эксперименты по переработке яда в лекарства от местных инфекций. Это оказалось очень кстати, поскольку корректоров медицинских параметров было мало, а сконструировать столь сложный прибор пока не представлялось возможным. Неядовитые богатые белками грибы решено было культивировать, чтобы решить проблему питания, которая уже вот-вот должна была возникнуть, ведь запасы "Молниеносного" истощились. Этим также занимались биохимики.
Как-то раз, посадив в районе экватора лёгкий поисковый шаролёт, Куцый обнаружил в прохладной глубине расщелин странно-знакомые лишайники. Куцый разглядывал их, и в памяти всплывало давнее пребывание на спутнике-складе. Двое помощников Хмурый и Муторный давали ему пробовать подобное растение, только сушёное. Странное было состояние после их приёма… Образцы лишайника Куцый доставил в лабораторию биохимиков. Впоследствии из него изготовили анестезирующий препарат Куцынол.
У озера возле впадающей в него реки быстро строилось поселение. Даниэль настолько полюбил превосходный горнопроходческий комбайн, что чуть ли не ночевал в нём. Инженер быстро научился общению с искуственным интеллектом этого чуда техники. Комбайн, послушный программам Даниэля, резал, как масло, скалы на крупные блоки. Антигравитационный кран доставлял блоки на стройплощадку, поднимал на запрограммированную строителями высоту, укладывал с точностью до милиметра.
Те, кого в далёком будущим назовут Низшими, спроектировали большой комплекс для добычи энергии из постоянных небольших колебаний почвы. Аналогичный комплекс, только меньше, был создан их Предками в самых нижних пещерных горизонтах спутника Ксаф. Потомки построивших этот объект знали лишь, как обслуживать его. Но, как его проектировать и строить? На строительстве тут и там проявлялись тени и силуэты, живо напомнившие Виктору Галле "странное привиденьице" Муари-Ю. Строители и архитекторы отнеслись к теням с уважением, называли Предками, советовались с ними по техническим вопросам. Среди Предков оказался Уаму-Й, бывший проектировщик подпочвенного энергокомплекса. Это было как нельзя более кстати. С его знаниями в короткие сроки сложенная из каменных блоков пирамидальная громада энергокомплекса возвысилась над будущим селением. После установки внутри спецаппаратуры из закромов суперкрейсера, энергокомплекс стал давать необходимое электричество.
Одновременно с энергокомплексом строился водопровод с очистными сооружениями, нарезались широкие базальтовые плиты для дорожного покрытия внутри селения, где шло строительство.
В эту кипучую деятельность никак не вписывались дикари. Покинув, наконец, ангар "Молниеносного", они чувствовали себя маленькими и неприкаянными в пугающе-огромном, чрезмерно просторном мире. Им не находилось места в новой жизни. Делать им было нечего. Язык людей древнего вида они не понимали и понять не старались. Никаких умений не было, кроме умения выслеживать жертв в туннеллях и собирать корм в кормушках Великой Трубы, но в новом мире всё это было невостребовано. Едой их снабжали в достатке, жильё им строили. Им оставалось разве что изготовление браги. Брагой дикари от безделья начали сильно злоупотреблять.
Ещё хуже пришлось семерым бывшим скитальцам дальних туннеллей. Пока была смертельная опасность среди огненных потоков Людопарка и пугающая неизвестность, они вроде бы сделались частью племени. Но жизнь, какая ни есть, постепенно упорядочивалась, страх неизвестности отступал, и скитальцы понемногу опять становились чужаками, "нелюдьми". У них и речь была плохо развита, и вечный страх был существенной частью их сознаний. Даже брагу они не могли пить: брага вызывала в них ощущение неконтролируемой паники. Вдобавок они плохо соображали даже с точки зрения дикарей. Всё миропонимание "нелюдей" свелось теперь к двум вещам. Во первых, их кормят и лечат, они впервые в жизни едят досыта, и впервые у них ничего не болит. Это хорошо. Во вторых, всё вокруг непонятно, чуждо и очень-очень страшно. Это плохо. Всё, что умели скитальцы дальних туннелей – это прятаться от охотников и воровать у них еду, а теперь и этого не требовалось.
Сиуит-Си, поглядев на них, сказала лишь, что у каждого нормального общества есть балласт, и с этим ничего не поделать. Бэаэт нехотя, но всё же согласилась с ней. И лишь Ким старался, как мог, чтобы хоть чуть-чуть придать этим существам облик, сколько-нибудь похожий на человеческий. Но результаты стараний были минимальны. Психотерапевт Куарис-Ш и вовсе считал работу с этой категорией так называемых людей пустой тратой времени. Но как бы то ни было, им, как и всем остальным людям, построили небольшие, но удобные дома из каменных блоков, вырезанных в ближайших скалах. Не жить же им на улице, в самом деле, а жильё при высокой технологии построить не трудозатратно. В домах бывших скитальцев дальних туннелей было тепло, была вода, свет и утилизатор отходов, к которому они уже привыкли. Бывших "нелюдей" расселили по соседству друг с другом, после чего все, кроме Кима, и думать о них забыли. Ким был назначен генеральным директором по социализации диких граждан. На него и свалили все вопросы касательно них.
Как-то под вечер "нелюдь" по кличке Уу, привычно озираясь и прислушиваясь, выполз из своего недавно достроенного дома. Уу чувствовал себя беспокойно в собственном доме: ведь там не было двух выходов, чтобы убежать в случае опасности. Он скучал по своей заветной Пещере Дохлого Психа с тёплой трубой, этаким оазисом среди ледяной тьмы четвёртого уровня. Больше всего "нелюдь" тосковал по своим рисункам на её гладких стенах (где он ещё такую стену найдёт?!). Пещерный художник не знал, и никогда не задавался вопросом, для чего он делал рисунки, которые никто даже не видел, пока в его пещеру не прибыли спасющиеся от огненных потоков люди. Видимо, Уу просто не мог не отражать окружающую действительность. И не только действительность: когда художнику удавалось найти и съесть чёрно-синюю плесень, его посещали абстрактные образы, будто не из этого мира. Их он тоже зарисовывал на стенах Пещеры Дохлого Психа. Всё это наполняло его жизнь смыслом и непередаваемой радостью творчества – единственной радостью в его жизни.
Уу припоминал некоего психа по имени Гху, дружка матери. Этот Гху, вероятно, приходившийся ему отцом, тоже отлично рисовал на стенах туннелей. Давно это было, Уу тогда ещё был мальчишкой при матери. Рисовал Гху там, где была хоть какая-то потолочная лампа; горящий углеродный брусок он считал неподходящим освещением. Уу всегда старался быть рядом с Гху, перенимая приёмы рисования. Это было небезопасно: потолочные лампы были только там, где появлялись охотники. Свет также притягивал голодных психов, готовых проломить голову ради куска мяса. Но до чего же здорово рисовал этот Гху! Даже скитальцы дальних туннелей иногда засматривались. А иной раз даже протягивали художнику в грязной ладони несколько крошек пищевого бруска, которые Гху тут же жадно съедал. Маленький Уу запоминал каждый удачный приём, каждую эффектную линию. Учился воспроизводить приёмы, пока был жив Гху. А потом охотники окружили их, подивились на рисунки, огрели Гху дубиной и уволокли к себе для принесния в жертву. Уу они не тронули: мал ещё, мяса капля, пусть пока подрастает на охотничьих угодьях.
Уу отмахнулся от давних воспоминний. Это всё было давно. Да и было ли? А может, приснилось когда-то…
В новом пугающем мире, ему строго-настрого велели жить в каменной коробке со всеми удобствами и одним выходом. Доступ в ставший привычным ангар "Молниеносного" закрыли. И "нелюдь" жил здесь, нервно вздрагивая при звуках строительства соседних зданий.
Ким, директор социализации диких людей, каждый вечер навещал всех скитальцев дальних туннелей. Приносил еду, обучал разогреванию пищи, ношению одежды и обуви, контролировал, приём лекарств умывание и чистку зубов. На прогулку выводил их после заката, так как даже тусклое Светило Ктумы очень пугало "нелюдей", привычных к вечному мраку туннелей, их глаза слезились от света дня. Ким разговаривал с ними, решив для начала заинтересовать их простыми житейскими делами, а уж потом по возможности переходить к более сложным вопросам. Скитальцы дальних туннелей Киму обычно не отвечали, лишь смотрели на него запавшими безумными глазами. Бэаэт разуверилась в этих существах, остальные вообще не брали их в расчёт: балласт общества, что поделать. Лишь один Ким был уверен, что они не безнадёжны.
В этот вечер Ким задержался, и Уу вылез его встречать. Но вылез слишком рано, ещё не зашедшее Светило испугало Уу. Он метнулся, было, обратно в дом, но задержался на пороге. То, что он увидел невдалеке привлекло его внимание. Это была стена. Абсолютно гладкая, выровненная каменная стена. Строительство велось очень быстро, и ещё вчера не было этой стены. В доме Уу, конечно, имелись стены, но они были покрыты изнутри ребристым утепляющим покрытием, а снаружи их не сочли нужным обрабатывать, да и шумно и страшно Уу снаружи. Но эта новая, чудесная, такая гладкая стена… Уу сразу представил, какое множество рисунков можно сделать на ней. Творческие замыслы, копившиеся в его сознании – все они могли бы здесь реализоваться. И даже ещё осталось бы место.
Пещерный художник взялся за дело не откладывая. Страх пропал. Даже Светило перестало мешать. Днями раньше Уу на прогулке заметил поблизости ручеёк, бегущий к реке. Ступив ногой в яркую красно-бурую глину ручья, он отметил для себя, что из такого материала получилась бы краска намного лучше, чем из золы углеродного бруска.
Художник быстро сбегал в дом за миской, набрал в неё вязкой глины. Глину немного развёл мочой для элластичности, тщательно перемешал – и краска была готова. Погрузившись в творческий процесс, пещерный художник чувствовал себя счастливым впервые за долгое время. Вместо кисточки Уу использовал палец, а для тонких деталей – обломок веточки какого-то куста.
На просторной стене быстро оживали реалистичные сцены. Полусфера, ведомая Бэаэт, увозит от потоков лавы измученных людей. Два ряда дискалётов стоят в огромном ангаре. Возле них играют дети, женщины что-то жгут, чтобы получить золу. Охотники ломают перила, чтобы сделать себе дубины. Горнопроходческий комбайн Даниэля перемещает огромный каменный блок… Увлёкшись, Уу даже не заметил, как Светило скрылось за огромным корпусом "Молниеносного". Строительный прожектор давал света достаточно для пещерного художника, и он продолжал творить, благо оставалось ещё много места. После жанровых сцен Уу быстро набросал целую серию портретов. Ким, Бэаэт, Дочь Огня и Света с младенцем. Красавица Нана, нарисованая в полный рост – Уу тоже не мог остаться равнодушным к рельефам её фигуры. После Наны художник задумал начать серию портретов скитальцев дальних туннелей, навсегда оставшихся там… Но не успел.
Мимо строительства шёл архитектор Куауш-Бо. Увидев, всклокоченного дикаря, пачкающего только сегодня отшлифованный фасад, он не на шутку разозлился.
– Ах ты, урод немытый! Да я тебя сейчас об эту стену мордой приложу, тварюга ты бездельная!
Разъярённый архитектор понёсся, чтобы успеть поймать дикаря и хорошенько проучить. Злобный окрик испугал Уу. Он хотел юркнуть за угол и затеряться где-нибудь среди домов и растений. Но прямо на него мчался мужчина, гораздо крупней, чем он, отрезая путь к спасению. Уу в панике заметался, но ускользнуть не смог. Поймав дикаря за шиворот, архитектор вдруг остановился, потрясённый. На него смотрели со стены хорошо узнаваемые люди: Бэаэт, инженер Даниэль с его комбайном, ответственный за дикарей Ким, фигуристая дикарка с костями в волосах, на которую он (и не он один) не раз обращал внимание… Все они были нарисованы так, будто сейчас выйдут из стены.
– Э, да ты, оказывается, художник! А неплохо у тебя получается. Дизайнеров нам как раз не хватает.
Уу не понял слов чужого языка, а потому решил, что вот и настал конец его жизни. Не то, чтоб это его так уж сильно опечалило – жизнь приносила ему одни страдания. Только нереализованные творческие планы было жаль. Архитектор рассматривал рисунки, крепко держа Уу за шиворот, поскольку тот явно стремился удрать.
– Да, дружок, ты явно талантливый. Нам такие нужны. Только краска у тебя вонючая какая-то. Это не дело. Пойдём-ка прямо сейчас в "Молниеносный", поищем на складе что-нибудь подходящее. Может, даже лептонный планшет для наросков найдётся. А не найдётся, я тебе один из своих дам… Эй, да ты, похоже, совсем меня не понимаешь… Ладно, пошли, как-нибудь раздобудем переводчик.
Архитектор Куауш-Бо крепко взял Уу за запястье и потащил к тёмной громаде суперкрейсера. Скованный смертным страхом, Уу передвигал ноги только для того, чтоб не упасть, абсолютно уверенный, что сейчас его принесут в жертву.
Пройдут годы, и знаменитый художник и скульптор Уу будет с улыбкой вспоминать поворотный момент своей жизни. А когда Ктума сотню раз обойдёт вокруг Светила, произведения мэтра будут украшать самые богатые дома и частные коллекции. А ещё через сотни оборотов планеты не только картины и скульптуры, даже мимолётные эскизы в памяти нескольких его сохранившихся лептонных планшетов будут стоить целые состояния. К тому времени сам мастер станет древней легендой, и искуствоведы будут вести споры о его жизни, обросшей домыслами и мифами. А потом станут пылью картины, разрушатся богатые дома, исчезнут частные коллекции вместе с искуствоведами. Станут обломками камня прекрасные скульптуры. И сама память о художнике утонет в Океане Времени, в Океане Забвения, как постепенно тонет в нём всё сущее.
Глава 19
После введения микрочипа, подавляющего помыслы и стремления к людоедству, Сэм Длинное Копьё сделался убеждённым веганом. Теперь его тошнило от воспоминаний, с каким удовольствием он уплетал плоть "нелюдей" в полном убеждёнии, что души их отошли всемогущим Наблюдателям. Теперь, когда у Сэма стало слишком много свободного времени, а брага уже в рот не лезла, он завёл привычку размышлять над жизнью. В результате этих размышлений у экс-вождя возник целый ряд сомнений и вопросов. Действительно ли нужны Наблюдателям души безумных скитальцев? Так ли уж Наблюдатели всемогущи? Для чего они вообще пролетали под потолком Главной пещеры? Здесь, в этом новом мире, их, похоже, нет вообще. Тогда кто же создал этот новый мир? И кем был противник Наблюдателей, этот Великий Злыдень Сиуманс с его загадочной синей кровью, разрушивший своды? Может, он, несмотря на синюю кровь, был и не могучий бог нижних уровней вовсе? Может, всё это выдумки проклятых Бежавших? Ну да, ведь такие же синелицие, как этот Сиуманс Рушитель Мира, окружают Сэма со всех сторон в этом новом мире. Его сочный окорок… Нет, про окорок Сэму вспоминать было тошно. Но откуда во владенья Сэма пришли ужасные безголовые гиганты? То, что они несли смерть его народу – в этом Сэм не сомневался: чутьё явственно подсказывало. Откуда вдруг взялось столько синеликих и лиловоликих людей? Где, вообще, находится этот теперешний мир и почему он так непохож на прежний? Где остался прежний мир? Есть ли там ещё Наблюдатели и почему они не выгнали безголовых гиантов, несущих смерть их верным людям?
Все накопившиеся вопросы вождь задал директору социализации диких граждан Киму (он, хоть и Бежавший, но парень умный, а кроме того колдун). Ответы повергли Сэма в тяжёлый шок. Оказывается, Наблюдатели – это всего лишь штуки, подобные шаролётам и прочим машинам, которых здесь полно летает и ездит, и никому не приходит в голову их обожествлять. Там, в прежнем мире, подобную аппаратура запускали для наблюдений некоего экспериментатора за жизнью дикарей. Оказывается, этих "Наблюдателей" легко сбивали своими стрелялками Тамму Гарпуншик и даже Тощая Плакса… И потом Даниэль Блестящая Лысина мастерил из них яркие фонари и ещё какие-то вещи…
После осознания этого Сэм Длинное Копьё слёг и болел несколько дней. Приглашённые Кимом медики диагностировали нервное расстрйство. Пришлось пригласить психотерапевта Куариса-Ш, прописавшего пациенту успокоительное.
Кое-как придя в себя, экс-вождь всё равно не оставил свою новую привычку к размышлениям (делать-то всё равно было нечего). Ему не давал покоя ещё один вопрос: где всё-таки он находится теперь, и где был раньше? Насчёт местоположения миров Ким и сам ничего не знал, будучи в силу обстоятельств лишённым нормального образования. Айнаув-Н, к которому Ким обратиля с этим вопросом, очень удивился подобному незнанию и вручил ему для начала простенький детский галаграфильм о планетах и спутниках Системы Светила. Ким снова "сотворил чудо", включив Сэму галаграфильм. Его они вместе посмотрели много раз, чтобы как следует разобраться. Ким уже кое-что знал и удивлялся меньше. Но миропонимание Сэма сломалось. Мир безумно и дико расширился от пещер до таких размеров, что Сэма начало мутить. Он стал мучиться аритмией и бессонницей и даже перестал посещать любимую жену (чему та втайне обрадовалась).
К браге экс-вождь с тех пор не притрагивался. Никогда. Его мутило и без браги. А про Наблюдателей и вовсе не хотел вспоминать. Но и забыть не мог. Кому он всю жизнь возносил молитвы?!! Кому приносил жертвы?!! Почему он, взрослый мужчина, вёл себя так глупо?!! Сэм без конца задавал себе эти вопросы, пока не почувствовал, что сходит с ума.
Те из соплеменников Сэма, кто не был любознателен и кому не достался чип, с трудом преодолевая приступы агорафобии, время от времени решались отправиться поохотиться на какую-нибудь дичь в ближайший грибной лес. Попытки вождя остановить их, оказались безрезультатны: авторитет Сэма пошатнулся. Вождём была теперь всеми уважаемая Сиуит-Си, хотя в умах дикарей с трудом умещалось понимание, что женщина может быть вождём.
Вечерами, предаваясь размышлениям, Сэм Длинное Копьё сидел на крыльце своего дома. Дом был на самой окраине, дальше него на огромной поляне возвышалась громада "Молниеносного". Остатки дикого народа поселили в одном квартале, чтобы они не чувствовали себя одинокими. Улицу этого квартала так и назвали Пещерная. Экс-вождь наблюдал за бредущими в лес охотниками с горечью и неодобрением. Чувствовал он себя прескверно. Утешала только возня троих сыновей в устроенной перед домом песочнице.
Конечно, это его новое жилище, сложенное из каменных блоков, несравнимо лучше, чем прежнее. Намного просторней и разделено на отдельные "пещерки" для каждого из его большой семьи. В прошлом вождь тоже для каждой жены выделял отдельную нору в стене Главной пещеры. Но то были крошечные сырые холодные щели, куда проползали через лаз наощупь и укладывались на драные тряпки рядом с детьми. А в этих светлых и тёплых помещениях можно даже сплясать ритуальный танец, если захотеть. У малышей теперь своя детская. И даже игрушки забавные, какие имеются у всех детей "синерожих". Есть у Сэма теперь и общая "пещера" для всех членов семьи. И даже (что поначалу не укладывалось в голове) специальная пещера для готовки еды. И у всей его семьи собственный резервуар для мытья. Мытьё Сэм сначала не очень одобрял (он не помнит, чтоб отец и дед мылись), но постепенно привык, хотя, конечно, кости, вплетённые в смазанные золой волосы – это святое, неприкосновенная традиция поколений.
Такой роскоши, как его новое жильё, Сэм раньше даже вообразить не мог. Вон и соседу его Юрию Крепкому Кулаку с его новой семьёй построили такое же. Овдовевший Юрий Крепкий Кулак ещё в ангаре "Молниеносного" взял в жёны вдовицу Фанусу Острые Сиси, усыновив её новорожденного младенца. Скоро у них будет ещё один, Фануса опять на сносях. Каждой семье из его народа, даже "психам" из дальних туннелей, дали по собственной удобной "пещере". Про голод все давно забыли. И даже тёплую одежду всем выдали. Вроде, жизнь налаживалась… Но до чего ж Сэму хотелось обратно в лабиринт! Хотелось важно восседать на стопке новых комбинезонов в короне, стлетённой из нижнечелюстных костей. И чтобы комбинезоны мог раздавать только он. И чтоб приближённые почтительно подносили брагу в чаше-черепе. И чтоб молодые женщины плясали перед ним, в танце сбрасывая одежду. И чтоб завидовали все мужчины, глядя на его младшую жену Нану Круглую Попу. Чтоб скворчало на огне жертвенное мяс… Нет, этого больше не хотелось. Тошнило от одной мысли об этом. А во всём остальном – вернуться бы туда! Хоть на миг! Но его спокойствие, его счастье, его власть растоптали металлические ноги жутких безголовых монстров, вторгшихся в его мир. И он, великий вождь, ничего не мог с этим сделать, кроме, как бежать в ужасе вслед за Наной в узкий тёмный проход. Вспоминая о этом Сэм мрачнел. Для чего ему этот новый, безумно-огромный мир, если не стало его народа, не стало авторитета, не стало власти и, кажется, будто не стало жизни?!
Младшая жена прошла мимо него, не взглянув. Будто нет его. А почему она всякий раз провожает глазами Кима? Что она в нём видит? Колдун он, конечно, умелый – это да, и вообще, умный парень. Но жена только мужа своего должна так провожать глазами. И вообще глаз с мужа не должна сводить. Чтобы вовремя улавливать все мужнины желания. А как иначе, ведь Сэм за неё отдал её отцу совсем почти новый комбинезон! А она проходит мимо, будто не видит. Присматривать за своими детьми она оставила Лалу, дочь Сэма от средней, покойной жены. Куда же так спешит Нана? Опять в проклятую библиотеку "Молниеносного"! Вместо того, чтоб самой смотреть за малышами, обихаживать мужа и обустраивать новую "пещеру", она учится чертить говорящие закорючки. Непонятно, зачем. Сэму вдруг подумалось, что ведь и Ким тоже часто бывает в той библиотеке! Он закорючки уже давно выучил, и теперь они ему, видите ли, рассказывают о психологии людей. Сэму никак не понять, что это за психология такая, для чего она нужна вместе с этими распроклятыми закорючками.
Настроение экс-вождя портилось всё больше. Старшая жена зачем-то тоже поднялась по трапу "Молниеносного". Она, правда, быстро спустилась, держа в обеих руках большую дымящуюся миску. Рива Рыжая Прядь всегда тонко чувствовала настроение мужа. Чтобы поднять мужнино настроение, она принесла ему поесть вкусненького. Вот она – жена идеальная, жаль, что с возрастом потеряла былую привлекательность. А ведь когда-то была красавицей и любимой женой! Когда-то… Рива всегда следит, чтоб все члены семьи были сыты, особенно муж. Не то, что эта Нана…
– Пусть муженёк попробует. Эта еда не из кого-то, нет. Это приготовили как их там называют… би-охи-мики.
Всё в этом огромном мире пахло очень непривычно. Сэм с опаской отправил в рот щепотку еды. Как ни странно, это было ничуть не менее вкусно и сытно, чем филе "нелюдя" с дальних окраин лабиринта. Да что там говорить, это было даже лучше, чем сочный окорок Сиуманса Разрушителя Сводов. Впрочем, сравнивать эту еду с филе и окороком экс-вождю совсем не хотелось. Эта еда была просто вкусна. Очень вкусна, без всяких сравнений. Сэм ел, а Рива Рыжая Прядь не сводила с него преданных глаз. Как и положено нормальной жене. Экс-вождь наелся и дал ей миску. Та с удовольствием доела остатки, вылизала миску и унесла её мыть. В этом новом мире даже вода сама текла прямо в "пещеру", делаясь по желанию то горячей, то холодной, и женщинам не приходилось таскать её из резервуара. Чудеса…
У сытого Сэма улучшилось настроение. Заняться ему было нечем, и он всё сидел на крыльце, глядя на игры сыновей и на тающий в синих вечерних сумерках силуэт суперкрейсера. Внутри этой громаднейшей штуки он, оказывается, летел из прежнего мира в новый… Нет, это в голове не укладывалось. Никак не укладывалось. Проще забыть это, как нелепый сон.
Вот уже и Лала забрала малышей домой. Слышно, как старшая жена усаживает их кушать… А Наны всё нет. По трапу спустился Ким и направился домой, в квартал Бежавших, по дороге поприветствовав Сэма. А с освещённого трапа ему вслед смотрела Нана. И как смотрела! Будто видела в нём то, чего не видят другие. Наконец и она спустилась. Домой направилась неохотно. Мимо мужа прошла, не видя.
– Эй, Круглая Попа! – окликнул её Сэм. – Опять шляешься в проклятую библиотеку! Чтоб больше тебя там не было!
Нана тут же вспыхнула:
– Я – Героиня Освоождения! Ещё раз обзовёшь меня Круглой Попой, не будет тебе чики-чики! Со старшей женой будешь делать! Главная вождиха Сиуит-Си сказала: никто не может меня заставить, если я не хочу!
Сэм Длинное Копьё размахнулся, чтобы отвесить жене хорошую плюху за такую наглость, но она успела отскочить.
– Я Киму пожалуюсь! – крикнула Нана. – Ким сказал: нельзя руки распускать, а то он с тобой быстро разберётся!
– Может, твой Ким и чики-чики тебе сделает?! – гневно вспыхнул Сэм.
– И сделает, если я захочу! – ядовито усмехнулась Героиня Освобождения и, гордо подняв голову, направилась обратно в "Молниеносный".
"Жена совсем распустилась", – с негодованием подумал экс-вождь.
Ревность вспыхнула адским огнём. А вдруг и правда?! Проклятый колдун создаёт живые движущиеся картинки прямо из воздуха, понимает говорящие значки, и чики-чики тоже, несомненно, может. У него и женщины как раз нет, вот и заберёт он себе его Нану! Любимую жену заберёт!!! А удастся ли с ним справиться, если он такой колдун? Неизвестно. "Сделает, если я захочу", видите ли! С каких это пор женщины получают то, чего хотят?! С каких пор их желания вообще что-то значат?! В этом мире всё не так, как положено. Поди знай, что наговорила его жене проклятая Сиуит-Си, самая главная тут?! Когда бабы у власти, все права отнимаются у мужчин, даже право на собственную жену. Значит, с ней лучше вести себя по-хорошему, а то ведь она и правда захочет… И получит. При этой мысли ноги сами понесли Сэма вверх по трапу "Молниеносного" на поиски Наны. Она сидела в оранжерее, где часто любила сидеть, думала о чём-то… Не о проклятом ли колдуне?