Н. Д. Аврех
Другая сторона бесконечности
– Какой каннибализм?! Какие пляски? Я об этом не знала! – воскликнула Бэаэт-Ла.
– И я не знал. Но есть там ещё многое, о чём мы не знали, – заметил Муари-Ю. – На третьем уровне туннелей, куда не долетает наблюдательная аппаратура, бродят окончательно одичавшие спятившие люди, объекты каннибальской охоты.
– Сиуманс-Э об этом умалчивал!
– Он просто это не афиширует, Бэа, – ответил Муари-Ю. – Потому, что ему и так всю душу проедает Тиасюэт-Ги, лидер организации по защите прав тхеллян. Но Тиасюэт-Ги тоже ни за что ни лично, ни даже в проекции не полезет в Людопарк. Но есть там и ещё кое-что интересное.
– Я уже боюсь узнать, что там ещё есть, – простонала Бэаэт.
– Есть маленькая группа людей очень неординарных. Я понаблюдал за ними не без удовольствия. Приятные исключения, не поддавшиеся давлению дикарского социума. Этакий маленький островок культуры и цивилизованности. Эти тхелляне разительно отличаются от дикарей. Но где-то всё же они попадали в поле зрения наблюдательной аппаратуры, и именно так о них узнал Киюс-У. Они-то и являются для него приорететными объектами тестирования. Себя они называют Бежавшими, значит, бежали из дикарского общества. Если не ошибаюсь, они из последнего отлова. Их собратья из того же отлова давно превратились в правильных членов социума, то есть, в дикарей, столь любимых Сиумансом-Э. Бежавшие асоциальны с точки зрения общества Людопарка. Поэтому они – лучший материал для тестирования Ментального вируса.
– Благороднейший Муари-Ю, сколько времени потребуется Туэдес и Киюсу для тестирования? – с беспокойством спросила Бэаэт.
– Точно не знаю. Удалось подслушать, что само тестирование они решили проводить прямо в туннелях Людопарка. Штаммы вируса Туэдес-Ми поместила в летучую жидкость, мгновенно впитывающуюся в кожу, дыхательные пути и, не исключено, даже в волновую субстанцию. Жидкость легко распыляется. Концентрация такая, что достаточно одной капли. Быстро, удобно. Эти двое планируют инфицировать и Бежавших, и социализированных членов племени, чтобы наблюдать разницу в результатах прямо там же…
– Прямо под носом Сиуманса-Э?! – ахнула Бэаэт.
– Сиуманс-Э так заигрался в бога, что ничего не заметит, – рассмеялся Муари-Ю. – Кстати, чуть не забыл, я заодно отыскал девчушку, двойником которой является твой помощник.
– Как она? – спросила Бэаэт и невольно вздрогнула, вспомнив письмо, нацарапанное на стене бокса.
– Насколько я понял, на неё напали дикари. Она была ранена, и сейчас с Бежавшими.
Виктор Галле начал приходить в себя. "Двойником которой…"? Кто это? Это же…
– Эй, вы про кого это там говорите? – крикнул гитарист. – Это про Лил?!!
Над ним блеснул едва различимый глазом шар. Он попытался схватить этот шар. Слабый электрический разряд полоснул ладонь.
– Руки убери от моего центра восприятия! – прозвучал в голове всё тот же голос с наставительной интонацией. – И вообще, отучайся их распускать без нужды. Вижу, тебе небезразлична эта Лил.
– За неё порву глотку любому, – твёрдо ответил Виктор Галле.
– Молодец, – одобрил Муари-Ю. – Вообще, ты мне начинаешь нравится, несмотря на хамское поведение. Давай тогда познакомимся. Я – Муари-Ю, в прошлом – специалист по переносу сознания на волновой носитель, а ныне больше лектор, просветитель, философ. Руку пожать не могу, поскольку давно не обладаю телом.
– Прикольно. Никогда ещё не знакомился с привидением. Даже в нетрезвом виде. Ладно. Я – Виктор Галле, творческий псевдоним Бес, композитор, музыкант-гитарист.
Несмотря на потрясение, музыкант представился с явным достоинством, намеренно не добавляя, что является особо приближённым адептом новой религии. И сразу приступил к расспросам:
– Где Лил? Что с ней? Почему она ранена? Что за Людопарк такой? Почему, вообще, ваша странная контора влезла в нашу жизнь? По какому праву? Мы были простой металл-группой, чем мы вам помешали!?
– И на какой же из этих вопросов ответить тебе, композитор и гитарист с творческим псевдонимом Бес? Отвечать на все вопросы у меня нет ни времени, ни желания. Лил пока в безопасности, но ненадолго, учитывая планы фанатиков. В вашу жизнь мы влезли по праву сильного. Людопарк – это экспериментальная площадка. На этом ответы на вопросы закончены.
– Необходимо остановить это безумие любой ценой! – воскликнула Бэаэт. – Пока ещё есть возможность, надо остановить Киюса и Туэдес! Если я буду свидетелем незаконного тестирования вируса в Людопарке, тогда Совет, может быть, поверит моему свидетельству, проснётся, возьмётся за реальные меры.
– Сомнительно, – ответил Муари-Ю. – Кроме того, Людопарк – место глухое. Если ты будешь ненужным свидетелем незаконного тестирования заразы, то имеешь много шансов не вернуться оттуда. Даже в виде полевой структуры.
– Не может быть, что они пойдут на такое, Муари-Ю! – воскликнула Бэаэт.
– Людопарк – место глухое, – повторил бесплотный философ. – И дикое. Поэтому там может произойти всё, что угодно.
– Всё равно я отправляюсь туда немедленно, – упрямо заявила Бэаэт. – Я не буду сидеть и ждать эпидемию!
Точка внутри едва заметного шара блеснула где-то не то у стены под потолком, не то и вовсе в толще стены. Виктор, уже не удивляясь этому, размышлял:
"Выходит так: какие-то уроды хотят зачем-то заразить всех какой-то дрянью в каком-то странном месте. Там Лил, они её заразят, а она и так после какого-то ранения! Надо срочно парней звать и ехать туда! А где это, вообще?".
– Если б только я сам мог их остановить! – возникли в его мозгу горькие слова-мысли Муари-Ю. – Но я давно уже не в вашем мире. Я могу лишь наблюдать и советовать. Придётся тебя сопровождать, хотя реального толку от меня…
– Когда они будут в Людопарке? – перебила Бэаэт.
– Может, уже там. А может, только готовятся. Им ведь надо арендовать помощников, которые будут распылять вирус, проинструктировать их, загрузить капсулы с вирусом в модуль…
– А я тратила время на глупую беготню по людишнику! – горько воскликнула Бэаэт. – Тряпки какие-то покупала! Лак на ногти… Никогда себе не прощу, если опоздаю! Вылетаю немедленно. С собой беру помощника. Куцый, слышишь? Давай быстро! Не преобразовывайся – время дорого. Виктор, скажешь всем, что пророчица Лилит вознеслась в космический Хаос, или что-то в этом роде.
Бэаэт решительно направилась к двери, не забыв, однако, пакеты с покупками. За ней отрешённо последовала псевдо-Лилит. Гитарист вскочил, будто внезапно очнувшись ото сна. Одним прыжком догнал в дверях Бэаэт, схватил за рукав пальто.
– Я еду с тобой!
Бэаэт посмотрела на него удивлённо, не сразу поняв, о чём он говорит. Отдёрнула рукав.
– Не болтай глупости. И, кстати, руки свои держи при себе: благороднейший Муари-Ю уже говорил тебе об этом. Ладно, прощай, я не сержусь на тебя.
Она открыла дверь, но музыкант решительно преградил ей дорогу.
– Бэаэт, давай поговорим нормально! Две минуты ничего не решат. Я вижу, что там, куда ты собралась, стряслась заварушка. Какие-то гады устраивают эпидемию, как я понял. Местечко, видать, и впрямь глухое, да ещё с какими-то каннибалами. Там Лил, мне надо забрать её оттуда. Короче, я еду с тобой без всяких разговоров!
Бэаэт невольно рассмеялась:
– Ты сам не понимаешь, что говоришь. Это тебе не в соседний город съездить! Ты даже представления не имеешь, куда я направляюсь. Ты не можешь там находиться.
– А Лил там может находиться! И там, как я понял, ещё куча народу всякого. Они все там могут находиться, а я нет?! Никуда ты не поедешь без меня! Я сейчас своим парням позвоню, чтоб пришли…
– А людотехникам мне не позвонить, чтоб пришли? – раздражённо усмехнулась Бэаэт.
– Послушай, я не знаю, кто такие эти твои людотехники, но не сердись, давай поговорим по-хорошему. Включи мозги и рассуди здраво: ты сейчас попрёшься одна в какие-то чёртовы туннели с психами и людоедами. От двойника Лил много проку не будет. От Муари, от этого твоего странного привидения – тоже. Ты должна соображать, что как ты ни крута, а ты – девушка. Если тебе там вдруг понадобится, скажем, дверь вышибить, замок сломать, или морду кому-то набить – где ты для этого мужскую силу возьмёшь? А тут вот он – я! Подумай сама, своей головой. Ещё Змея с Мраком возьмём, они тоже не промах. Да ещё Ян и парни из охраны…
Смех Муари-Ю прозвучал в мозгу Виктора так неожиданно, что он подскочил:
– Возьми ты его с собой, Бэа. Скучно с ним не будет: "странным привидением" меня ещё никто никогда не называл! Забавно! Да и пригодиться он может.
– Чем он может пригодиться?! – раздражённо воскликнула Бэаэт. – Я не на прогулку собираюсь! Я не знаю, как помешать исполнению бредовых замыслов. У меня ещё плана действий нет. Придётся лезть в проклятый Людопарк, а я даже не знаю, как туда попасть. Но надо хоть что-то делать, раз наше общество настолько прогнило, что никто ничего не хочет, не может, всем на всё плевать! Надо как-то предотвратить надвигающуюся беду.
– Именно поэтому я еду с тобой, – твёрдо сказал Виктор Галле.
Бэаэт-Ла почувствовала себя уставшей от этого молодого человека. И неожиданно для себя согласилась. Но только в случае, если он соберётся немедленно. От сопровождения Мрака, Яна и Змея Бэаэт категорически отказалась – места в её крошечном спортивном дисколёте не было, и опцией расширения внутреннего пространства он не располагал. Виктор Галле отправил Змею сообщение, что он и Лилит отбывают ненадолго, по возвращении он всё объяснит. Второпях накинул кожаную куртку, сунув в карман загранпаспорт, кредитную карточку и мобильник. На бегу швырнул в барсетку зубную щётку, первые попавшиеся трусы, носки, футболку с принтом группы "Чёрный гроб" – и был готов в путь.
– А можно хоть гитару взять? – спросил Виктор.
– Нет, мне тебя одного хватит, – отрезала Бэаэт, – выходим немедленно..
Глава 17
На стене коридора Мэг вычертила ещё две отметки в календаре, расчерченном Станиславом. Двое прожитых суток – два раза зажигалось и гасло освещение в лабиринте. Даниэль почти завершил ремонт Ломаной Громадины, но оставались сложности с управлением.
Лилит чувствовала себя лучше, только на голове остался и всё ещё болел шрам. Мэг не торопилась снимать повязку, тем более, что волосы вокруг раны пришлось сбрить острым лезвием, и выглядела такая "причёска", мягко говоря, неважно. Лилит осваивалась в новом месте и постепенно успокаивалась. Ей всё больше нравились окружающие её люди. Но каждый день, просыпаясь, она проклинала высокую девицу с синим лицом, ненавистную Бэаэт. И каждый день вспоминала гитариста с псевдонимом Бес, думая о странном повороте жизни, забросившей её в это более, чем странное место.
– Всё-таки что это за место, где мы находимся? – спросила она Даниэля, когда все сидели в отсеке, отведённом под кухню и кладовую.
Бежавшие завтракали, то есть жевали безвкусные пищевые брикеты.
– У нас до сих пор лишь догадки об этом, – неопределённо ответил Даниэль.
– А какие именно догадки? – не отступала Лилит.
– Ну сама посуди, – вмешался в разговор Станислав. – Гравитация тут намного меньше, чем та, к какой мы все привыкли. Никого нет, кроме дикарей, говорящих на смеси разных языков, да одичавших психов…
В кухню бочком вполз Гамлет – так они прозвали мирное, добродушное, но абсолютно невменяемое существо, обитающее в каменной норе неподалёку от убежища. Когда вечно дрожащий голый безумец первый раз появился возле убежища, его впустили, накормили и выдали тёплый комбинезон. Впервые в жизни согревшись, Гамлет полюбил Бежавших всей душой, и даже стал откликаться на данное ему имя. Ни на что большее он способен не был и обычно просто выпрашивал немного еды, когда его впускали в убежище. И в этот раз Ким бросил Гамлету половинку пищевого брикета. Тот свернулся клубком у порога и с урчанием впился в еду.
– Ну да, кроме дикарей и психов никого больше нет, – продолжил Станислав. – Да ещё верхстранная плазмоидная форма жизни. Если это форма жизни, конечно. Однако воздух имеется, есть проточная вода, из Большой трубы поступает какая ни есть, еда, углеродные бруски и комбинезоны из необычной ткани. Летает наблюдательная техника сверхсложного устройства. Да ещё ЭТИ, привезшие нас сюда. Ну, и где мы, если всё это суммировать?
– Мы – подопытные крысы, запертые в лабиринте, – сказал Ким.
– А лабиринт где? – не отступала Лилит.
– Я думаю, мы участвуем в секретном правительственном эксперименте в Соединённых Штатах, – предположил Антонио.
– Нет, – возразила Екатерина. – Я думаю, это, действительно, секретный правительственный эксперимент, но только где-то в Сибири.
Даниэль скептически покачал головой и сказал:
– А гравитация? Изменение гравитации вплоть до невесомости можно искусственно ненадолго создать в летящем по дуге самолёте. Поддерживать её в стационаре пока невозможно. Я сейчас вожусь с Ломаной Громадиной и вижу там совершенно запредельную технологию. А ведь это всего лишь старый, брошенный, никому не нужный агрегат! Мой институт сотрудничал с компаниями самых передовых и новейших технологий – никому из них такое и не снилось! Ни НАСА, ни Илону Маску, ни Пентагону. Эта технология основана на совершенно иных принципах. Исходя из всего этого должен вас ужасно огорчить: мы не находимся на нашей планете. И это сильно осложнит наше освобождение.
– Не говори глупости, Дани! – прервала его Мэг. – Если б это было так, это значило бы, что всё это создано не людьми! А наука доказала, что контакта с другими цивилизациями ещё не было. Потому мы, без сомнения, на Земле.
– Мэг, а плазмоиды и слабая гравитация…
– Друзья, хватит спорить, – сказал Ким. – Надо отправить к Большой Трубе несколько человек за припасами. Хорошо бы перед отъездом набрать побольше и загрузить в машину Даниэля. На пятом уровне еды нет.
Обсуждение переключилось на тему, кто пойдёт за припасами. Ким, как обычно, рассуждал с практической точки зрения:
– Чтобы захватить как можно больше пищевых брусков, пойдут самые сильные: Билли и Антонио. Станислав, пожалуй, тоже. Возьмите пустые баки и постарайтесь обойти все кормушки, чтобы наполнить их доверху. Если будут тёплые комбинезоны, одеяла, или посуда – всё берите.
– А можно, я тоже пойду? – спросила Лилит. – Мне бы хотелось посмотреть лабиринт.
– Только, если Мэг разрешит.
– Думаю, идти можно, рана в целом затянулась. Но наклоняться ещё нелья, чтоб кровь не приливала, – ответила Мэг.
– В таком случае, – сказал Ким, – будешь стоять на страже, пока все собирают. Я тоже пойду. И возьмём наших метких стрелков Тамму и Линн… Кстати, где Линн?
Линн сейчас не была в дозоре и к завтраку не вышла. Все уже знали по опыту, что это предвещает её очередной нервно-депрессвный эпизод. Пресные пищевые бруски и так не вызывали ни у кого аппетита, а тут аппетит у всех испортился начисто. Ким поднялся и направился к отсеку Линн. За ним поспешила Мэг. В отсеке Линн царил всегдашний беспорядок, а её самой не было.
– Времени сейчас нет, чтобы её искать. Давайте отправляться к Большой Трубе, пока дикари нас не опередили, – сказал Станислав.
– Девчонку нужно найти срочно, пока она не пришла в такое состояние, что потом возни с ней не оберёшься, – практично рассудила Мэг. – Лучше её отыскать и привести в чувство сразу.
После утомительных поисков Мэг первая нашла пропажу. Линн забилась в уголок тупикового туннеля. При свете гаснущего углеродного бруска было видно, как крупные слёзы непрерывно бегут из её глаз. В расширенных зрачках стыла бескрайняя пустыня. Та пустыня, где нет ни жизни, ни смерти, а есть лишь всепоглощающая тоска. Линн непрерывно сморкалась в обрывки водопроводных труб. И так же непрерывно росла перед ней горка использованных обрывков. С запястий медленно стекала кровь, ярко алея на сером фоне пола и стен. Острый окровавленный обломок серого камня лежал рядом. Над головой девушки горестно скукожился плазмоид по кличке Прозак.
– Опять ты, чертовка, это сделала! – раздражённо крикнула Мэг. – И это в самый неподходящий момент, когда надо готовиться к отправлению!
– Мне было очень плохо ночью, – едва слышно прошептала Линн. – Страшно. Очень страшно. Нет больше сил ощущать, как что-то ужасное сюда стремится. Чувствую: оно уже знает, где наше убежище…
– Поднимайся быстро, – возмущённо закричала Мэг. – Необходимо помазать порезы плесневой мазью! До чего надоели эти глупости!
– Да пошла ты к людоедам, Мэг! – злобно огрызнулась Линн. – Не надо мне ничего перевязывать! Оставьте меня здесь и уезжайте! Все оставьте! Я хочу, наконец, умереть и закончить с этим. Это лучше, чем чувствовать, как сюда приближается то, что хуже людоедов. Уезжайте без меня, и я не буду больше никому в тягость.
– Не ругай её, Мэг, – сказал только что вернувшийся из дозора Билли. – Она не виновата. В этом проклятом лабиринте даже здоровым сильным мужчинам тяжело, так что говорить о ней! Дай-ка, Линн, подую на твои бедные ручки, и тебе станет лучше.
Билли сел рядом, осторожно взял Линн за порезанные запястья, подул. Мэг возмущённо встряхнула головой и поспешила за шаманом и Кимом. Билли приобнял Линн и, гладя по волосам, говорил:
– Знаешь, Линн, я ведь тоже как-то пару раз порезал вены. Это было, когда меня в одиночку посадили за неудачный побег. Камера два на три метра, клочок неба за грязным решётчатым окошком и полное погружение в собственные мысли. А мысли иногда делаются самыми свирепыми врагами, какие только могут быть у человека. Поэтому, я хорошо знаю, как это происходит. И знаю, как трудно с этим совладать, потому что это идёт изнутри.
Линн изумлённо подняла на него заплаканные глаза. Билли внезапно снял широкий кожаный браслет, с которым никогда не расставался. Под браслетом на запястье мускулистой руки отчётливо виднелись шрамы.
– Ты первая, кому я это показываю. Это осталось в давнем прошлом. Когда моими сокамерниками стали книги и учёба, тогда ушло нестерпимое желание резать себя, чтоб хоть как-то ощутить в себе жизнь. Когда-нибудь это пройдёт и у тебя. А пока, Линн, если проснёшься среди ночи с плохими мыслями, не оставайся одна. Стучись ко мне, я с тобой посижу, и тебе станет лучше. Только очень прошу, не будь одна в такие минуты.
– Я не хочу тебе мешать, – всхлипнула Линн.
– Мне ты не мешаешь, – сказал Билли. – Наоборот, для такого человека, как я, сильного и решительного, очень важно, чтоб поблизости порхал такой нежненький чувствительный мотылёк, как ты. В противоположностях заключена гармония…
Когда торопливо прибежали Мэг, Тамму и Ким, они увидели, что безжизненной пустыни в глазах Линн больше нет. Она смотрела на Билли с нежной улыбкой. Над головой Линн разноцветно переливался плазмоид Прозак.
– Вижу, тебе уже лучше, – не удержалась от улыбки Мэг. – Но промыть и перевязку сделать всё равно необходимо, а то грязь попадёт. Билли, поторопись, все уже выходят к Большой трубе. А тебе, Линн, надо помазать…
– Как это, все выходят к Большой трубе?! – Линн вскочила, и взгляд её прояснился окончательно. – Без меня?!! Без меткого снайпера?!! Ну уж нет!
– Конечно, без тебя! – ответила Мэг. – Сейчас нет времени на все эти твои выкрутасы. Людоеды на подходе. Припасов надо набрать в дорогу, а не развлекаться тут членовредительством…
– Я уже иду. Только забегу к себе за арбалетом. Прозак, за мной!
Тяжёлая каменная плита, перекрывающая доступ в убежище, отодвинулась. Маленький отряд вышел во внешний туннель. В нише коридора Даниэль, возясь с Громадиной, помахал им вслед. Впереди двигались стрелки, чтобы не подпустить близко ни дикарей, ни агрессивных сумасшедших. Вооружённые заточками, кастетами и металлическими дубинками Билли, Антонио и Станислав несли большие погнутые баки, найденные в разных местах лабиринта. Шествие замыкали хромающий Ким и Лилит. Лилит сжимала в руке новенькую, специально для неё сделанную заточку и вспоминала последний урок ножевого боя, проводимый Антонио. Странный, не на что не похожий металл, из которого сделали заточку, был очень твёрд, но при этом легко поддавался обработке даже простым камнем, приспособленным в качестве точильного.
Под потолком туннеля бесшумно скользил Прозак, пригласивший с собой нескольких приятелей – таких же переливчато-прозрачных пузырей, как он сам.
Линн, шедшая впереди, всё замедляла и замедляла шаг. Ей доводилось многократно бывать в подобных экспедициях. Приходилось стрелять и видеть, как арбалетные болты впиваются в людские тела. Линн всегда было страшно глянуть, убиты ли они, потому что застывшие мёртвые глаза снились потом в кошмарах. Всякое выпадало на её долю в диких туннельных джунглях. Но в этот раз она чувствовала близкую неведомую угрозу. От этого всё тело будто замораживалось. Арбалет Линн с наложенной стрелой постепенно опускался, шея втягивалась в плечи, пальцы сжимались так судорожно, что на перевязанных запястьях выступала кровь.
– Страшно, дочка? – спросил Тамму.
– Да, – согласилась Линн. – Даже не знаю, почему страшно, не в первый раз ведь. Я и правда хочу умереть. Мне всё надоело. А теперь ещё и болят руки, хочется есть, но осточертели гадкие брикеты, болит голова, тяжело в висках, звенит в ушах…
– Закрой-ка, лучше, рот, дочка, – посоветовал шаман. – Так оно полезнее будет.
– Не закрою: я ещё не всё сказала. А ещё у меня есть хорошая идея. Прозак, ко мне!
Плазмоид с готовностью приблизился и завис над ладонью девушки. Все с интересом приостановились. Остальные плазмоиды зависли в отдалении.
– Прозак, лети за поворот, если там кто-то есть, сразу возвращайся. Понял, Прозак? Никого нет – вперёд. Дикари – назад.
– Думаешь, он тебя понимает? – скептически усмехнулся Антонио.
– Понимает, – ответил за неё Тамму. – Эти маленькие Кельэт понимают. Но с ними говорить надо не так. Вот так…
Шаман посмотрел на Прозака, на несколько секунд сосредоточенно прикрыл глаза, сделал какой-то странный жест, затем резко махнул рукой в сторону поворота туннеля. Плазмоид сорвался с места и скрылся за поворотом. Следом умчались и другие плазмоиды.
– Это же не научно! – рассмеялся Станислав, явно передразнивая Мэг. – Наука этого не доказала, значит, этого нет. Это у нас массовая галлюцинация!
Все рассмеялись и двинулись дальше, расхваливая идею Линн, хотя не были уверены, что Прозак действительно выполнит роль разведчика.
Шли долго. Наконец поднялись по наклонному туннелю с третьего уровня на второй. Здесь стены были выложены гигантскими каменными блоками, пригнанными друг к другу настолько плотно, что был почти неразличим зазор между ними. Через пару километров туннель перешёл в обычную пещеру из слоистой породы с оранжевыми вкраплениями.
– Тут очень много окиси титана, – заметил Станислав. – Такое не часто встретишь. А здесь такого полным полно. Если Даниэль прав, то даже не представляю, как нам вернуться назад. А за кого нас здесь держат – лучше не думать. Короче, ничего хорошего нет.
– Хорошее есть, – не согласился Ким. – Мы не одичали, не превратились в дикое племя. Мы сохранили самоуважение, друзья мои! То, что это важнее всего, я знаю не на словах, а на собственном опыте.
Через несколько километров устроили привал. Пожевали безвкусные пищевые брикеты. Ким и Билли заставляли Линн съесть хотя бы четверть брикета, чтобы были силы держать арбалет. Линн, горестно поминая торт со взбитыми сливками, с отвращением прожевала ещё пару крошек. По кругу пошла фляга, сделанная из рукава не пропускающего воду комбинезона. После этого маленький отряд двинулся дальше. За углом послушно дожидался Прозак. Остальных плазмоидов не было видно. По шаткой металлической лесенке поднялись на первый уровень. На первом уровне продолжились туннели, бесконечно разветвляющиеся, похожие на бредовый сон.
– Подходим к Большой трубе! – сказал Ким. – Все знают, на кого здесь легко нарваться. Ещё раз напомню об осторожности.
Туннель расширился, перешёл в огромный зал с тусклыми потолочными лампами. Пол и стены, выложенные мегалитическими блоками, терялись сумерках. Потолок поддерживали множество толстых колонн, что делало помещение похожим на лес. Тишина здесь была полная, и даже несколько устрашающая. Воздушная струя уныло подвывала где-то вверху, усиливая неприятное ощущение. Среди мусора валялись обломки древних механизмов. Тамму подобрал и сунул в колчан несколько металлических прутьев, из которых можно будет сделать стрелы и арбалетные болты. Местами в полу чернели провалы. По ним можно было пробраться на второй уровень. Встречались и люки с лестницами вниз. Но верхние, потолочные люки были плотно закрыты. Именно из них вылетала наблюдательная аппаратура, но сейчас её не было. Все, кроме Лилит, знали, что в конце этого зала начинается Большой коридор. Он плавно спускается на второй уровень и ведёт прямиком к Главной пещере – центру дикарского селения.
Под потолком показались очертания Большой Трубы. Она тянулась поперёк всего зала. Через промежутки метров в десять-пятнадцать в Трубе имелись створки. Когда створки открывались, оттуда по пологим скатам съезжали на пол пищевые и углеродные бруски. Это и были те самые "кормушки", из-за которых происходили основные конфликты между охотниками, одичавшими безумцами и Бежавшими. Редко и непредсказуемо в кормушках Большой Трубы оказывались комбинезоны из углеродной ткани, очень лёгкой, тёплой, непромокаемой. Они считались особо ценными дарами вечно дрожащими от холода людьми. Из-за них происходили наиболее ожесточённые схватки.
Изредка из Большой трубы падали использованные металлические плошки, бусины из плавленого оливина, куски тряпок и одеял из всё той же углеродной ткани и прочий хлам, очевидно, не нужный хозяевам этого мира. Один раз Ким путём хитроумной дипломатии обменял найденные им бусины у двоих охотников на посуду и склянки, в которых Мэг выращивала пенициловую плесень. В другой раз он выменял блестящие камешки на плоскогубцы. Однажды среди хлама Даниэль ухитрился отыскать неплохие инструменты, нетронутые дикарями за ненадобностью. С этого момента починка Громадины пошла быстрее.
Лилит смотрела на закрытые створки Большой трубы и пыталась представить себе, что за мир лежит там, откуда сыплются все эти "блага". Что там, за пределами лабиринта? Однажды она уже была там, но не видела ничего хорошего. Тесный бокс, безмолвная служащая… И безобразное существо вдруг начавшее принимать её облик. Лилит вздрогнула от одного воспоминания об этом. А ещё там была каждодневно проклинаемая ею Бэаэт. И похожий на неё высокий парень. Был там и кто-то ещё, кого она не видела, но ощущала его присутствие. Но лучше всего она запомнила Бэаэт, синерожую, ненавистную. Именно ей Лилит нацарапала пирсингом на стене бокса злобное письмо. Как бы хотелось, чтоб она его прочла!..
– Лилит, следи за выходом в Главный коридор! – сказал Ким. – Мы поздно вышли, дневные лампы уже вовсю разгорелись..
– Нечего меня обвинять в этом! – немедленно вскинулась Линн.
– Линн, не заводись с полоборота, – сказал Антонио. – Лучше арбалет с болтами держи на готове и нас прикрывай, если что.
Лилит отвлеклась от воспоминаний и сосредоточилась на наблюдении за входом в Главный коридор. Линн наблюдала за люками, ведущими на второй уровень. Остальные кинулись к ближайшей кормушке и быстро накидали пищевых брусков полный большой бак. У следующей кормушки нашлись углеродные бруски и кусок углеродной ткани. Бруски завернули в ткань и побежали дальше, если своеобразные прыжки можно назвать бегом.
– Ткань – это хорошо, – говорил на бегу Антонио. – Ещё бы найти иголки с нитками – совсем бы чудесно. Екатерина обещала сшить необходимое бельё нам всем.
– Вон в том хламе поройся, может, найдёшь иголки, – посоветовал Билли. – Может, какие-нибудь лезвия найдутся, как в прошлый раз, чтобы побриться и не выглядеть дикими людоедами.
– Сюда несётся Прозак! – вдруг вскрикнула Лилит. – Похоже, он что-то чует!
Розоватый плазмоид, растянувшись почти в линию, нёсся к Линн со стороны Главного коридора.
– Всем в укрытия! – спокойно скомандовал Ким.
Все очень быстро и организованно укрылись за широкими колоннами, не забыв спрятать там же все находки. Линн натянула тетиву, остальные вынули заточки. Шаман любовно погладил остриё своего тяжёлого гарпуна. Приготовил также лук со стрелами.
Вскоре послышались голоса. Эхо далеко разносило их, искажало, приумножало. Чуть-чуть выглянув из-за колонны, Лилит увидела, как из Главного коридора вышли пять женщин. Они тащили драные корзины, отдалённо похожие на пластиковые. Позади неторопливо шли несколько охотников, поигрывая металлическими дубинками. Охотники сели, прислились к колоннам и принялись грызть пищевые брикеты. Женщины побежали к кормушкам.
– Это же Эдит! – ахнула Линн, узнав одну из них.
Ким из-за соседней колонны выразительно посмотрел на неё и приложил палец к губам. Линн едва слышно прошептала на ухо стоящей рядом Лилит:
– Мы вместе прибыли сюда. Только она не бежала, осталась у диких. Ой, вон та, темнокожая – Фануса из Эфиопии. Тоже была с нами. Она была беременна на последнем месяце, но её всё равно выдали замуж за дикаря. А вон Зи-Зи, её потом похтили Билли и Антонио. Она вешалась на Билли, но вскоре вернулась обратно. Остальные две местные…
Она замолчала, потому что женщины были уже близко. Линн в ужасе закатила глаза и закрыла себе рот рукой, увидев, выступающий живот Эдит под изодранной одеждой. У Фанусы также был живот, причём уже большой. К её спине был примотан тряпкой темнокожий годовалый ребёнок. Осмотрев кормушку, опустошённую Бежавшими, женщины тяжело вздохнули и собрались направиться к следующей. Эдит всхлипнула и прислонилась к колонне, за которой прятались Линн и Лилит.
– Тошнит… – простонала она едва слышно. – Токсикоз замучил, не могу больше…
– Это твоя женская участь, – равнодушно пожала плечами одна из дикарок.
– Ничего, ничего, Эдит, – говорила Зи-Зи, невольно перейдя на смесь языков, характерную для дикарей. – Вот родишь, уйдёшь с головой в воспитание малыша, как Фануса – тогда, может, всё наладится. И муж добрее будет. У меня, к сожалению, спираль установлена противозачаточная, так мой меня каждый день пилит и колотит за то, что не беременею… Да что говорить, сама знаешь. Чем скорее забудешь, кем ты была раньше, тем лучше.
– Раньше… Раньше я была финансовым директором компании, – сквозь слёзы простонала Эдит.
– Ну, у тебя-то хоть что-то хорошее в прошлом, – вздохнула Зи-Зи. – А я с юности – девчонка по вызову. Что прежде был придурок-сутенёр, что теперь дикарь-муж – разницы мало. Вся наша жизнь – один сплошной притон.
– У меня притона не было, – всплакнула Эдит. – Была вилла под Парижем. В бархатный сезон – круиз по Средиземному морю… Каюта люкс. Деловые поездки в Америку, в Австралию…
– Заткнись, дура тощая! – прикрикнула на Эдит одна из дикарок. – Мелешь чушь непонятную. Какая Америка-Австралия? Нет такого! Сказано тебе давно: в мире есть раз, два, три, четыре уровня. Мы – второй уровень. Великая Труба – первый. Ниже – только злые силы, психи и Бежавшие, разрази их Наблюдатели! Запомни уже!