Н. Д. Аврех
Другая сторона бесконечности
Глава 12
Люди, ждущие автобус на заваленной окурками остановке, инстинктивно держались подальше от высокой девушки в вязаной шапке с помпоном. Что-то слишком нездешнее было в ней. Одета она была в стильное, очевидно, очень дорогое бежевое пальто. В руках держала пакеты от самых модных и дорогих брендов.
– Ну и тёлка! – заметил один из парней своему приятелю. – Не иначе, баскетболистка. Ты б такую хотел?
– Да ты чё, я ж ей в пупок дышать буду! – ответил приятель. – И вообще что-то в ней не то. Не нашенская какая-то.
– Не нашенская, точно… А глянь! Татуха на щеке, как у этой… у главной хаоситки! Я по телеку видел: она у нас на стадионе выступала. Ничё такая деваха. Народу туда привалило – тьма! Я-то не был: это ж не футбол.
– Видать эта тоже хаоситка. А говорят, на их тусовках, которые у них только для своих, там такое делается! Голые цыпочки пляшут, дури – немеряно, и можно всё, что хочешь и с кем хочешь!
– Класс! Может, и нам в хаоситы податься?
Две старушки, поставив на асфальт пакеты из овощного магазина, тоже придирчиво разглядывали высокую девушку, выделяющуюся из толпы чем-то неуловимо нездешним.
– Ишь, какая дылда вымахала! А татуировка-то прямо на щеке! Срамота. Разве мы в молодости рожу себе разрисовывали!
– Такое пальто трёх моих пенсий стоит, или того больше!
– Пакеты все из дорогущих магазинов… а ждёт автобуса! Вот так сегодня молодёжь живёт: деньги профукают – и всё, жить не на что! Потом с родителей тянут.
– Под наркотой, видать! Мордаха-то как посинела!
Восприняв через лептонный переводчик старушечью болтовню, Бэаэт-Ла открыла сумочку и посмотрелась в ай-фон, которым её заботливо снабдили людотехники. Действительно, сквозь тщательно нанесённый грим начал проглядывать естественный цвет лица. Пора заканчивать прогулку по этому большому и шумному людишнику. И хватит, наконец, откладывать болезненное решение, как практически помешать проекту бывших друзей, Киюса-У и Туэдес-Ми.
Вчера Бэаэт была не в том состоянии, чтоб думать, и отложила решение на утро. Утром, проснувшись на диване в номере жрицы и пророчицы, она так ничего и не смогла решить. Может, гравитация давила на голову, оттого и мыслей дельных не было? А скорей всего до боли не хотелось, ну совсем никак не хотелось думать о проекте Киюса-У и Туэдес-Ми. Да и что тут можно придумать?! Предупредить Иерархический Совет? Так Муари-Ю уже предупреждал его, а толку никакого. Совет ничего не решает и не предпринимает без предварительных комиссий, последующих бесконечных заседаний, совещаний и перекладывания решений с одного на другого. А что Бэаэт может сделать?!
Приняв душ и выпив из маленькой чашечки невероятную чёрную гадость, заказанную в номер жрицей, Бэаэт почувствовала себя лучше. Она даже рискнула отведать круассан, поданный с кофе. Болела душа от одного лишь воспоминания о том, что именно она подглядела своей проекцией в аппартамене Киюса-У.
Ещё раз подключив к себе корректор медицинских параметров, Бэаэт решила прогуляться по людишнику. Она одолжила у псевдо-Лилит грим. Одежда жрицы оказалась ей слишком тесна, пришлось набросить поверх комбинезона просторный кардиган, чтоб не слишком выделяться в толпе. Раз уж она здесь, почему бы не удовлетворить свои научные интересы… Или это способ оттянуть решение относительно того, как помешать безумному проекту? Или оттянуть признание себе самой, что сделать она ничего не может? Приходится признаться, что всё это так.
И вот уже вечереет. Прогулка была интересной, но пора возвращаться. Бэаэт устала и проголодалась. Она запросила у людотехников номер автобуса, которым можно проехать почти до самого отеля. Можно было, конечно, как советовала ей пророчица, воспользоваться такси во избежание неприятных встреч. А самое рациональное – вызвать людотехника с машиной. Марк, начальник местных людотехников, предоставил ей достаточно денег, несколько кредитных карточек и удостоверение личности, соответствующее карточкам. Обещал прислать ещё столько, сколько потребуется благороднейшей. Но напоследок проехаться в столь экзотическом виде транспорта, как автобус, показалось ей интересным для понимания местной жизни.
Людишник произвёл на Бэаэт неоднозначное впечатление. Ряды многоэтажных зданий из стекла и бетона складывались в лабиринты улиц. В городском смоге не так чувствовался переизбыток кислорода – это, конечно, хорошо. Но настырно била в нос разнообразная гамма запахов, нередко самых отвратительных. Раздражающе мигали огнями яркие вывески. Тошнотворно-счастливые лица смотрели на Бэаэт с рекламных плакатов. Между зданиями сновали во всех направлениях машины и люди. Какой сильный контраст с тишиной и гармонией платформы Ор! Как они могут жить в таком кошмаре?
В центре людишника ей встретилась большая процессия людей. Они шли по проезжей части, что-то кричали и несли плакаты. Бэаэт нацелила лептонный переводчик на некоторые из плакатов. Прочла: "Долой коррупцию!", "Правительство – под суд!", "Долой чиновников-бюрократов!!!".
"Вообще-то, – подумалось ей, – не помешало бы и на платформе Ор провести подобное мероприятие у здания Совета".
К процессии быстро подъехали большие одинаковые машины. Одинаково одетые люди в касках, со щитами и дубинками построили оцепление. Сильная струя воды из странной машины сбила с ног первые ряды протестующих. Ай-фон Бэаэт зазвонил. С трудом произнося слова древнего языка, взволнованно говорил Марк, начальник местных людотехников:
– Ошмелюсь долошить благороднешшей, шо этот район города штал опашен для благороднешшей. Охрана благороднешшей будет через одну минуту шорок шетыре шекунды.
Бэаэт разозлила мысль, что за её передвижениями наблюдают, пусть даже для её блага. Пока она боролась с желанием выбросить ай-фон в ближайшую мусорку, вокруг неё, будто из ниоткуда возникли шесть одинаково безликих персон. Они показались ей человекоподобными роботами, или усовершенствованным типом охранно-сторожевых помощников.
– Имею честь проводить благороднейшую в более безопасную часть людишника, – чисто, без акцента сказал на древнем языке один из них. – Если благороднейшей угодно остаться здесь, мы будем вынуждены вызвать дополнительные силы для охраны благороднейшей. Всё же осмелюсь настоятельно просить покинуть этот район: здоровье и безопасность благороднейшей приоритетны для всех нас.
Бэаэт пришлось согласиться: вызов дополнительных сил для охраны не входил в её планы знакомства с людишником. Она шла в кольце этих псевдо-людей, и обладатели дубинок и касок без слов расступались перед этим кольцом. Очевидно, её провожатые без труда воздействовали на людское подсознание. Моментально размыкался строй щитов и смыкался позади. Никто не бросил на Бэаэт даже взгляда. Наконец провожатые вывели Бэаэт-Ла в тишину городской окраины. Молча поклонились и исчезли, как исчезают струйки дыма от сигарет.
Здесь кончались многоэтажки, начиналась промышленная зона. Это показалось Бэаэт интересным. Но лишь сначала. В длинных уродливых зданиях в дыму и копоти гремели станки с прилагающимися к ним людьми-автоматами. Снующие туда-сюда люди пахли машинным маслом, потом. Лептонный переводчик оценил большую часть их слов, как непристойные. Несколько чахлых травинок пробивалось сквозь загаженный асфальт. Бэаэт поспешила уйти оттуда.
Парк был заполнен визгом детей и трескатнёй мам с колясками и мобильниками. Это раздражало. Зато в глубине парка ждала приятная долгожданная тишина. Бэаэт присела на скамейку, рассчитывая спокойно в тишине поразмыслить о проекте Киюса-У и Туэдес-Ми. Но уровень кислорода в парковой аллее оказался настолько высоким, что она стала задыхаться. Отдышалась лишь вернувшись в городской смог.
Перевалило за полдень, и Бэаэт начала чувствовать голод. Неплохо было бы где-то подкрепиться. Вот только чем? Изучая социологию, Бэаэт, конечно, знала гастрономические предпочтения большинства говорящих приматов. Прошедшие температурную обработку части мёртвых животных, продукты из выделений желёз копытных. Никаких инженерно-молекулярных блюд, программируемых и созаваемых на платформе Ша с учётом тонкого избалованого вкуса, полезности и индивидуальных особенностей потребителя. Мысль обо всём этом резко убавила аппетит. Может, позвонить Марку? Он, хоть наизнанку вывернется, а достанет ей что-то действительно съедобное. Например, продукты из переработанных злаковых культур. Не хочется показывать людотехникам свою зависимость от грубой физиологии. Бэаэт-Ла, как представительница древнего вида, может обойтись без еды несколько суток без всякого ущерба для себя. Это и для фигуры хорошо, а то ведь новое одеяние, меняющее цвет согласно настроению хозяйки (последний визг моды платформы Ор) стало чуть тесновато в талии.
Она долго шла между домами, наблюдая различные сцены жизни, пока опять не оказалась в шумном, переполненном людьми центре. Опять шум, беготня, крики. Опять цепочки приматов в одинаковой одежде, в шлемах, при дубинках. Бэаэт принялась снимать видео для социологических исследований, досадуя на примитивные качества ай-фона последней модели. Из подъехавшей машины выскочили люди с наручниками и решительно направились в её сторону. Тревожно зазвонил ай-фон. Как из-под земли выросли всё те же пятеро человекоподобных созданий, заслонив её собой. Обладатели наручников тут же потеряли к Бэаэт всякий интерес. На этот раз человекоподобные охранители явились с машиной и отвезли благороднейшую в безопасный торговый центр.
Торговый центр оказался единственным местом, понравившемся Бэаэт в людишнике. Там оказалось мало людей и довольно прохладно. Как истинная законодательница мод среди Высших, она не могла равнодушно пройти мимо витрин с нарядами и аксессуарами. Бэаэт давно поняла, что одеваются говорящие приматы намного интереснее Высших. Тут у них есть, что перенять. В одном из дорогих бутиков нашлось как раз на её рост элегантное бежевое пальто, которое она сразу надела, бросив в урну не радующий её кардиган. К такому пальто идеально подошла шикарная сумочка из другого бутика. А уже к сумочке подошёл стильный кошелёк для всех этих пластиковых карточек, оплачивающих любые желания. Пушистый шарф, французские духи, вечернее платье, пара комплектов фантастически дорогого нижнего белья, да кое-что из украшений – этим Бэаэт решила ограничиться. Она твёрдо зашагала к выходу из торгового центра, но путь преградила витрина с потрясающими туфельками на высоких шпильках. Бэаэт всегда удивлялась, как такая неудобная, но очень красивая обувь может существовать. Потому что, как в ней можно ходить и не падать при такой убийственной гравитации? Но на улицах она воочию видела, что да, можно. И никак было не пройти мимо этой витрины без того, чтоб не примерить. Вот уже продавщица подыскивает подходящий размер, туфелька примеряется, пластиковая карточка проводится… Эта красота заворачивается в приятно шуршащую тонкую бумагу, кладётся в красивую глянцевую коробку. Коробка скользит в пакет… от всего этого отступают тревожные мысли об опасных планах Киюса-У и Туэдес-Ми.
Мимо салона красоты Бэаэт совсем уж, было, прошла решительным шагом… но там предлагали маникюр без предварительной записи. Высшие не практиковали украшение ногтей, и она, как учёный-социолог, испытала сильное желание ознакомиться с этим хоть и дикарским, но интересным обычаем. Бэаэт долго и придирчиво выбирала цвет гель-лака. Решала, делать ли однотонный, или с переливами, а может, фрэнч-дизайн, или иной дизайн из каталога, а также какой формы лучше нарастить ногти: заострённой, овальной, или квадратной. Глянув на синюю кожу рук клиентки, маникюрша почувствовала себя нехорошо. Невольно подумала о радиации, но, отогнав эту мысль, сделала свою работу.
Собрав силу воли, Бэаэт покинула торговый центр. Парикмахерскую обошла стороной: форма головы и ушей привлекли бы нездоровое внимание куда больше, чем цвет кожи рук. Для сокрытия этого псевдо-Лилит и снабдила её вязаной шапкой с большим помпоном, убедив нигде её не снимать. Заказанная в кафе вазочка клубнично-малинового смузи, примирила Бэаэт с неизменностью причёски. Твёрдо решив на этом завершить исследование людишника, она направилась к автобусной остановке.
Большинство встреченных людей не понравились Бэаэт-Ла, как не нравились сейчас все, ждущие автобуса на этой остановке. Мелочные, суетливые, не интересующиеся ничем, что хоть чуть выходит за грань их бытовых проблем и обыденных развлечений. Люди-автоматы, проводящие дни в мутном дурмане своей повседневности. Но разве их это вина? Нет у них энергии жить иначе, не знают они другой жизни. А может, и ни к чему она им.
Глядя на стоящую на остановке Бэаэт, грудастая мамаша наставительно говорила маленькой девочке:
– Вот не будешь маму слушаться, вымахаешь такая же каланча, и замуж никто не возьмёт! Стой спокойно, не прыгай – надоела! За руку держись – потеряешься! Кошку не трогай – поцарапает, она грязная и лишайная. Брысь! Брысь! Развели тут мерзость блохастую.
Бэаэт-Ла с интересом взглянула на "блохастую мерзость", к которой тянулась девочка. Животные – другие обитатели людишника – редко встречались на пути Бэаэт. Она с интересом настроила лептонный переводчик на считывание намерений и желаний животного. Облезлое создание рассматривало людей без особой надежды получить что-нибудь, что хоть как-то уймёт вечную голодную боль в животе. Но, даже если не достанется сегодня ничего съестного, может, найдётся хоть кто-то, кто просто скажет доброе слово, а то и погладит. Даже такая малость – уже хорошо: крошечная иллюзия тепла среди бесконечного голодного ужаса и боли. Почувствовав в себе ощущения бездомной кошки, Бэаэт невольно содрогнулась. Мир, в который она вошла во плоти, нравился ей всё меньше и меньше. И покупки в торговом центре уже не казались такими забавными и милыми.
– Брысь! Кыш! Расплодилось вас тут! – вторили мамаше старухи, прогоняя кошку сумками и авоськами.
Один из парней, только что обсуждавших Бэаэт, пнул кошку ногой, да так, что она отлетела, ударившись об урну. Кровь из носа животного закапала на асфальт. Старухи поспешили отвернуться; мамаша оттащила девочку на другой конец остановки.
– Контрольный выстрел! – радостно заорал один из парней, поднимая осколок кирпича, и целясь в животное.
Бэаэт вдруг ощутила незнакомые ей чувства – те, которых не должно быть у Высших: сильнейшее отвращение и злость. Эти чувства были настолько яркими и необычными, что на миг затмили сознание.
"В тебе будто проснулась наша древняя горячая кровь", – мелькнули в памяти мысли-слова Муари-Ю. Неожиданным ловким ударом она выбила осколок кирпича из руки парня. Тот крикнул то, чего переводчик последней модели не сумел перевести. Но это Бэаэт поняла и без перевода. Красный горячий дым затмил её сознание. Благороднейшая Высшая Бэаэт из старинного рода Ла никогда не могла даже представить себе, что способна на такие древние и грязные ругательства, какие сорвались с её языка. Высшие редко опускались до таких выражений, бытовавших ещё на планете Ктума, в глубинах многих тысячелетий. Парни выругались в ответ, но отступили: агрессивность девушки они расценили, как силу, а нападать они могли только на слабых. Вдобавок за её спиной вдруг откуда-то возникли несколько похожих друг на друга субъектов, от присутствия которых парни ощутили иррациональный страх.
Когда красный туман развеялся в сознании Бэаэт, она подумала:
"До чего ж мерзкие твари! Прав был Киюс-У, говоря, что они – примитивные биологические машины, уничтожающие все остальные формы жизни… Но разве наш древний вид по-другому относится к иным формам жизни? Разве у нас, запросто не вышвыривают в открытый космос состарившихся помощников? Разве не являются для нас вот эти люди всего лишь расходным материалом? Так же, как для этих людей ими являются более беззащитные, чем они, существа".
Зазвонил ай-фон. Марк, начальник людотехников, заботливо осведомился:
– Могу ли я предлошить помошшь благороднешшей?
– Нет. Я уже справилась. И обойдусь без провожатых.
Субъекты растворились в начавшихся сумерках. Бэаэт смотрела, как кошка, прихрамывая и дрожа от боли, потащилась прочь от автобусной остановки, оставляя за собой алые пятна. Сама не зная, зачем, Бэаэт последовала за ней. Её провожали удивлённые взгляды старух с авоськами. Напуганные парни даже не смотрели в её сторону. За углом дома в стороне от витрин и огней улицы, оказался замусоренный двор четырёх пятиэтажек. Немного не дойдя до помойки, кошка споткнулась, захрипела. Изо рта вышел крупный сгусток крови. Прерывисто дыша, она свалилась на асфальт. Бэаэт присела на паребрик рядом с ней, не думая о пачкающемся бежевом пальто, купленном только что в эксклюзивном бутике. Выбросившая мусор старушка неодобрительно покосилась на сидящую на асфальте девушку, проворчала: "Вот до чего наркота-то доводит!" и ушла, не взглянув на кошку. Умирающее создание глянуло на Бэаэт обречённо, явно больше не ожидая от людей ничего хорошего. Бэаэт достала из сумочки корректор медицинских параметров организма, разыскала в его виртуальных глубинах опцию ветеринарной помощи и приложила к тщедушному дрожащему тельцу. Корректор долго щёлкал, гудел, считывая новые для него генетические особенности объекта. Наконец, ворчливо прокудахтав, взялся за работу.
"Зачем я это делаю? – думала Бэаэт-Ла. – Какое мне дело до этого животного? Какая мне польза от того, что это существо будет жить? Эоэс-Ши, Туэдес-Ми, Киюс-У, да все, кого я знаю, прошли бы мимо, даже не посмотрев в сторону этой мелкой живности. Почему я не как они? Инакомыслящая…".
Мысли сами собой вернулись к проекту Туэдес-Ми и Киюса-У. Вирус должен вызвать тяжелейшее суицидальное душевное расстройство у тех, кто думает и поступает не так, как по мнению его изобретателей, положено думать и поступать существам согласно их виду. Здесь, на Тхелле, после эпидемии Ментального вируса останутся лишь такие экземпляры, которых Бэаэт наблюдала на остановке. Стандартизированное стадо. Если у Киюса-У и Туэдес-Ми всё получится, значительная часть Высших поддержит их. А те, кто не поддержат, будут заражены Ментальным вирусом и вымрут. Может, можно заразить и тех, чьи сознания перенесены на полевые структуры… Не станет её, Бэаэт-Ла, не станет древнего философа Муари-Ю. Многих не станет. В приступе чёрной тоски убьют себя нестандартные адепты хаосизма, музыканты с псевдонимами Бес, Мрак и Змей. Не станет и нестандартного помощника по прозвищу Куцый, перенявшего внешность, память и имя нестандартной девушки Лилит. И этой никому не нужной кошки тоже не станет: нет места для ненужных созданий в рациональном стандартизированном мире. Бэаэт вдруг осознала, что пойдёт на всё, чтобы воспрепятствовать проекту Киюса-У и Туэдес-Ми. И сделает это сейчас. Потому что потом будет поздно.
Между тем корректор медицинских параметров завершил работу. Кошка поднялась с асфальта, гибко потянулась, благодарно потёрлась о руку Бэаэт. В чистых зелёных глазах заиграл живой блеск. Тусклая шерсть быстро густела, делалась шелковистой. Лишаи, шрамы и проплешины заживали, зарастали прямо на глазах. Во все стороны ринулись прочь крошечные прыгучие существа, незнакомые Бэаэт. Кошка села и принялась умываться. Бэаэт вложила в лептонный переводчик мыслеформу:
"Никогда не приближайся к людям – многие из них злобны и опасны. Ничего не проси. Твоя жизнь – битва за выживание. Так же, как теперь и моя".
Переводчик внёс мыслеформу в кошачье сознание. Маленький поджарый зверь грациозно потянулся. Лёгкой пружинистой походкой хищника кошка направилась в сторону голубиной стаи.
"Природа, – подумала Бэаэт. – Пресловутые пищевые цепочки. Когда-то в незапамятные времена, до Великого Разрушения, они были и на Ктуме, только звери и люди были других видов. Всё, хватит ерундой заниматься! Возвращаюсь в отель, а оттуда – срочно на Ксаф. Возьму с собой помощника, пусть даже в ущерб эксперименту. Дальнейшие действия продумаю по дороге".
Бэаэт-Ла срочно вызвала людотехника с машиной. Не прошло, казалось, и пары минут через перекрёсток пронёсся на дикой скорости прямо на красный свет лимузин с тонироваными стёклами. Не обращая внимания на видеокамеры и чудом не столкнувшиеся машины, он внёся в боковую улицу. Не снижая скорости влетел во двор четырёх пятиэтажек, сшиб пару мусорных контейнеров и резко затормрзил. Выскочивший из автомобиля начальник местных людотехников Марк, бормоча, как он "шшастлив ишполнить приказ благороднешшей", распахнул перед ней дверь и отнёс в машину пакеты из торгового центра.
Марк вёл машину, и Бэаэт видела, как руки его судорожно сжимают примитивное устройство управления. Ну ещё бы: кто-то из Высших собственной персоной…
"А ведь он ненавидит меня, – внезапно подумала Бэаэт. – И ждёт-недождётся, когда же я, наконец, уберусь отсюда".
Впервые в жизни ей пришла в голову мысль, что "низшие существа" могут иметь собтвенные, не положенные им о статусу мысли и чувства. Вот и её бракованный помощник их имеет, а не только этот людотехник. Почему вдруг ей в голову стали приходить такие странные мысли? Какое дело Высшей до ощущений этих биологических автоматов? Что с ней не так?!!
Мимо промелькнула опустевшая остановка автобуса. Поднявшийся ветер гонял по ней мусор. По окнам машины хлестанул дождь. Бэаэт вдруг пожалела, что не развеяла на молекулы тупых и злобных тварей, набившихся в автобус и уехавших. Через секунду она внутренне рассмеялась, хотя и невесело: таких тварей – большая часть населения Тхеллы. Когда-нибудь их потомки эволюционируют и перестанут быть тупыми и злобными тварями. А развеять… чем это отличается от намерения Киюса-У и Туэдес-Ми скосить эпидемией всех, кто не вписывается в их стандарт.