Элиза Полуночная
Сила, способная изменить мир. Долг
– Анью… Что случилось? Я был во тьме и не мог вернуться… – он попробовал пошевелиться, но руки оказались заломлены за спину.
– Прости, я сейчас… Всё в порядке, главное, что ты нашёл выход, – пальчики продолжали перебирать его волосы.
Путы ослабли, мужчина наконец смог пошевелиться. Аман медленно открыл глаза, тьма отступила. Колокольчики не звенели и больше не было того голоса. Жрец обвёл взглядом окружающие разрушения. Очевидно, что не так давно тут была ожесточенная битва.
Что здесь произошло?
Аман инстинктивно обхватил девушку руками, прижимая к себе, стремясь защитить, уберечь, хотя толком ещё не понимал от кого. Последнее что он помнил – свой бой с Ку-Сатотом. Демона нигде не было видно, но это не означало, что поблизости нет врагов. Пальцы наткнулись на что-то твёрдое и явно инородное, острым концом выпирающее у колдуньи в районе лопатки. Девушка сдавленно зашипела. Он аккуратно потянул странный предмет, оказавшийся осколком какой-то глиняной посуды, измазанным в крови.
– Анью? – жрец аккуратно отодвинулся от неё, чувствуя, как холодеет всё внутри.
Аньюриэль частенько получала раны в боях, но такой избитой он видел её впервые… Аман в ужасе переводил взгляд с одной раны на другую. На ней буквально не было живого места, раны, синяки, ссадины, ожоги, следы когтей, кровавое пятно на животе.
– Что тут произошло?
– Аман… – глаза девушки странно бегали из стороны в сторону, она явно не знала, что сказать.
Взгляд задержался на четырёх рваных полосах на её плече. Следы когтей. Он перевёл взгляд на свои руки. Перчатки измазаны в ярко-алой крови. На его одежде кровь. Не демона, не человека… Кровь силлина. Это следы ЕГО когтей… Осознание произошедшего прогремело в голове, словно набатный колокол. Словно кусочки мозаики внезапно сложились в цельную картинку. Та тьма, затопившая его сознание, голос шептавший ему «убей», следы битвы вокруг, тот факт, что он был чем-то туго связан и израненная Аньюриэль…
– Это я сделал? – собственный голос показался каким-то глухим и безэмоциональным.
– Нет. Вернее… Аман, послушай… – девушка, потянулась к нему.
– ЭТО Я СДЕЛАЛ С ТОБОЙ? – Аман перехватил её руку, стараясь сжимать запястье не слишком сильно, чтобы не причинить ей новую боль.
– Я знаю, что ты этого не хотел, – она грустно смотрела ему в глаза. – Я в порядке, выгляжу хуже, чем есть на самом деле. Ты не виноват в том, что так случилось…
– Я – чудовище… Тебе следовало убить меня, – он отпустил её руку, оседая на землю.
Внутри было гадко и мерзко от осознания того, что он причинил ей боль. Никто и никогда не мог так сильно её ранить, как это сделал он. И хуже всего было от понимания того, что она ни разу не ударила его в ответ, лишь обездвижила. На нем не появилось ни одной раны, о которой он бы не помнил. Он вообще был абсолютно цел. Даже одежда не была порвана, не считая перчаток. Он – чудовище. Он и вправду опасен для неё. Монстр. Фетранийское отродье. Выродок.
Лицо обожгло пощёчиной. Аман ошарашенно приложил ладонь к щеке. Анью раньше не позволяла себе подобного по отношению к нему. Могла ткнуть пальцем, прикоснуться, иногда обнимала и утыкалась лбом ему в грудь, но никогда прежде эти касания не были такими… Хотя, это даже рядом не стояло с тем, какую боль причинил ей он. И сейчас она злилась. И злилась Аньюриэль очень сильно. В волосах предостерегающе затрещали молнии.
– Не смей так говорить! – её глаза потемнели, став насыщенно-зелёными. – Ты – не чудовище. Ты – человек. Ты… дорог мне. Я просто не смогу убить тебя, Аман. Пойми, пожалуйста, любая боль – временна. Она может длиться час, месяц, да хоть год. Но она пройдёт, и что-то другое займёт её место. А если убьешь кого-то близкого – больно будет всегда!
Анью резко подалась вперёд, обнимая его, утыкаясь лицом в воротник его мантии, запуская свои изящные пальчики ему в волосы, перебирая пряди. Мужчина замер, желая и боясь прикоснуться в ответ, опасаясь причинить ей ещё больше боли. По коже шеи прошлась волна её горячего дыхания. В груди смешались радость от того, что она его не ненавидит, и горечь от того, что он причинил ей боль. Если бы он был нормальным… Если бы он не родился чудовищем… Если бы… Возможно он бы мог попытаться сделать её счастливой…
– Не вини себя в случившемся. Я знаю, что ты никогда не причинишь мне вреда осознанно. Давай найдём твой посох, и ты меня подлечишь. Я помню, что точно видела его где-то тут.
Она распрямилась, едва заметно пошатнувшись, и озиралась по сторонам, в поисках его оружия. Посох нашёлся достаточно быстро, и она поманила его магией. Жрец перехватил древко рукой, собирая в себе светлую магию и касаясь оголённого участка кожи на её плече.
В искусстве целительства он считался одним из лучших в своём Ордене. От этих ран не останется и тоненькой полоски шрама… Но он навсегда запомнит каждую царапину, каждый ожог от магии хаоса, каждый синяк, что оставил на ней. Снова потерял над собой контроль. И снова пострадала та, что ему дорога. Анью не погибла лишь чудом. Лишь её невероятная для человека реакция и непревзойдённые боевые навыки позволили ей выжить в этом бою. Сколько она пыталась привести его в чувства? Сколько пыталась достучаться до его блуждающего во тьме сознания? Не хватало решимости спросить. Какой же он всё-таки трус…
Аман долгое время боялся, что нечто подобное может произойти. Этот страх находил отражение в кошмарах, где раз за разом он обнаруживал себя подле истерзанного тела девушки. Но потом он успокаивал себя тем, что с демонами у Анью разговор короткий. Она просто убьёт ещё одного монстра, если тьма лишит его человечности. Ведь Аньюриэль такая сильная, она никогда не сдаётся. Да и не такую уж плохой исход – умереть от её руки… Разумеется, эгоистично вешать это бремя на её хрупкие плечи, но сам факт того, что он всё ещё живёт, а те дети – нет, уже был эгоизмом.
Но Анью снова поступила так, как посчитала нужным. Она даже не попыталась причинить ему вред, лишь связала магией и каким-то невероятным образом достало то, что осталось от человека из бездны тьмы и ненависти. А теперь ему предстоит как-то жить дальше, помня о том, какую боль причинил той, кто назвала его другом. Помнить о той жуткой ране на гладкой коже её живота. Вспоминать каждую ссадину на лице, глядя на неё. Каждый раз, когда она будет ему улыбаться, перед внутренним взором будет воспоминание о том, как из разбитой губы течет по подбородку кровь. Лучше бы она его убила… Лучше бы он вообще не рождался…
***
Аман плёлся за девушкой по дороге, проложенной через чащу Серебряных ключей для людей. Наверное, это место было красивым, но он смотрел исключительно себе под ноги. Не было сил поднять голову. Не было сил заговорить с ней. Они шли в Дункель. Там их должна была дожидаться Селия. За свою ложь перед жрицей тоже было стыдно. Он воспользовался её добротой и наивностью, солгал и сбежал, оставив её одну, среди тех, кто, хоть и по незнанию, но поклонялся Тьме. Селия ведь такая слабая – она нуждалась в защите. В защите нуждалась и Аньюриэль, хоть и была бессовестно сильной. И что сделал он? Обманул и оставил на произвол судьбы одну и жестоко избил вторую.
Лгать он стал слишком часто. Началось всё с простого умалчивания. Ведь это и не ложь в чистом виде, – оправдывал Аман сам себя. Умолчал о том, что случилось в Морайе. Молчал о кошмарах. Не сказал Силлиану о поцелуе, несмотря на все расспросы друга. Его письмо наставнику – сплошная ложь и сокрытие фактов. И в итоге он скатился до откровенной лжи и обмана. Можно было себя поздравить. Сокрушительный провал его как защитника и служителя Руфеона.
Анью бодро шагала впереди, напевая какую-то незатейливую песенку на иссиларе. Казалось, что в этом мире не существует ничего, что могло бы пошатнуть её уверенность в завтрашнем дне. Эта несносная колдунья не переставала улыбаться, хотя Аман и подозревал, что за этой улыбкой может скрываться масса других эмоций, но сказать ему на эту тему было нечего. Если Аньюриэль не злилась, то ей было весело. И сейчас чародейка, очевидно, не злилась. И уж тем более не ему попрекать её за сокрытие истинных эмоций.
Было бы в разы легче, если бы она кричала на него, обвиняла, ненавидела, презирала. Он же монстр… Он причинил ей боль. Но она вела себя так, словно ничего не случилось. Просто сменила испорченную мантию на новую – в этот раз насыщенного зелёного цвета, красиво сочетающегося с цветом глаз, и радостно заявила, что они возвращаются в Дункель. Возражать Аман не посмел. И вот он плёлся по дороге, смотря под ноги и предаваясь самобичеванию. Если бы воспоминания можно было заменить так же легко, как рваную одежду…
Шаг… Шаг… Снова шаг… Наткнулся на что-то грудью… Приподнял взгляд, удивлённо смотря на красновато-вишнёвую макушку.
– Забавно… – задумчиво проворчала Анью.
Аман резко отступил назад, растерянно смотря на девушку и не зная, что сказать. Колдунья задумчиво покачивала кончиками ушей, внимательно смотря на него. Казалось, что она заглядывала прямиком в душу. Отвести взгляд не было сил. В поднимающихся из лесной чащи сумерках её глаза едва заметно светились.
– Я так полагаю, ты меня совсем не слушал, – она усмехнулась.
– Прости, я… задумался, – оправдание было жалким.
– Я это заметила. И о чём, если не секрет?
– Это не важно… – он наконец-то смог разорвать зрительный контакт, возвращаясь к пристальному изучению камней брусчатки подле своих ног.
– Дай угадаю. Занимаешься тем, что виноватишь самого себя.
Это был даже не вопрос. Ответить жрецу было нечего. Не врать же снова. Жрецам врать не позволено. Хотя какой из него служитель Руфеона после всего того, что он натворил?
– Нет…
Снова ложь. Но что сделает ещё одна маленькая ложь? В списке его грехов она была словно капля в море.
– Ну да, – Аньюриэль подошла вплотную, снизу вверх заглядывая ему в глаза. – И идёшь с таким лицом, словно утопиться собрался. Мне казалось, что мы уже всё обсудили. Я не виню тебя в случившемся и не обижаюсь. Ты меня вылечил. Чего такой мрачный?
Он попытался сделать шаг назад, но колдунья уцепилась за его куртку, не давая сдвинуться с места.
– То, что я сделал… Это просто ужасно…
– Ой, да ладно тебе! Хватит грызть самого себя по этому поводу. Ты считаешь меня пострадавшей стороной, в то время, как я так не считаю. Ты и моё мнение тоже учитывай. И, на случай если ты забыл, ты закрыл меня от той атаки демона. Если бы не ты, то тьма могла бы поглотить меня и последствия были бы в разы хуже. Просто представь, что может учинить сошедший с ума стихийник с таким запасом силы как у меня.
Аман задумался. В воображении было пепелище. Огромное пепелище, размером со всю Лютерию. Анью и в своём обычном состоянии была весьма разрушительна, а что случилось бы, попади эта взбалмошная девица под чары Ку-Сатота…
– Вот видишь. Ты всех спас от жуткой смерти, – колдунья радостно улыбнулась.
– Это не отменяет того факта, что я напал на тебя, – мужчина грустно выдохнул. – Просто, есть то, о чём ты не знаешь…
– Да? – она наклонила голову на бок.
Аман прикрыл глаза, собирая всю свою волю и решимость. Он не имел права скрывать от неё правду. Он должен набраться смелости и признаться ей. Даже если после сказанного Анью отвернется от него…
– Я бросил тебя…
– Чего? – на лице чародейки было полнейшее недоумение.
– Тогда… В руинах Морайи. Ты потеряла сознание, а я сражался с тем демоном. Я потерял контроль над своей тьмой. Демон сбежал, а я вернулся в зал. Кровь пахла… Я не смог сдержаться и… И попробовал. А потом понял, что творю и сбежал, бросив тебя. Тебя могли убить… Я ничем не лучше демона…
– Какой же ты всё-таки амадан… – Анью покачала головой и резким движением сдернула с его левой руки перчатку. – Смотри.
Её ноготок плавно скользил по коже его ладони, слегка надавливая. От этого прикосновения приятно скрутило внутренности внизу живота. Мужчина замер. По предплечью пробежал табун мурашек. Неожиданно руку кольнуло и в том месте, где девушка провела невидимую линию, проступила кровь.
– Какого цвета? – чародейка требовательно смотрела на него.
– Кровь? Красная.
Ответ на этот вопрос был очевиден. Непонятно было лишь то, зачем она всё это делает.
– А у демонов черная. Ты человек, Аман. И уж никак не демон. Кровь не может лгать. Уж поверь мне, я в этом разбираюсь, – Аньюриэль беззаботно улыбнулась, смотря на него.
Аман перевёл взгляд на свою ладонь. Кровь медленно стекала, капая на камни дороги. Красная… Человеческая кровь. Кто же он? Человек или демон? Почему нет однозначного ответа на этот вопрос? Почему он не может жить как все люди?
– Но всё же во мне есть тьма. И никогда мне не одолеть её окончательно. Этот мир не примет такого как я, – жрец залечил царапину на своей ладони.
– Я тоже несу в себе проклятый дар, Аман. Посмотри на меня.
Мужчина поднял взгляд на её лицо. Под бледной кожей отчётливо проступили все сосуды. Белки глаз налились кровью, радужка тускло светилась зелёным магическим огнём. Маг крови во всей своей жестокой красоте. Он как зачарованный смотрел на девушку. Наверное, именно так чувствует себя кролик, смотря в глаза змеи. Понимаешь, что тебя видят насквозь, но всё тело словно окаменело. Практически любой человек убежал бы с криками, увидев её в таком состоянии, но Аман лишь улыбнулся.
– Пусть в тебе есть тьма, – Анью улыбнулась в ответ, кровавый узор снова скрылся под кожей. – Но ведь есть и Свет. Я принимаю тебя. Принимаю и твой свет, и твою тьму. Разве этого мало? И Силлиан тебя принял, ему не важно кто ты. И твой наставник. Ты ведь не один. Есть те, кому ты нужен. Мне ты нужен. Мы же друзья – ты не забыл?
До чего же радостно и одновременно горько было слышать подобное. Аньюриэль, несмотря на всю свою дерзость и взбалмошность, несмотря на критичность суждений о Свете и Тьме, всё равно принимала его. А он напал и ранил её. Ранил ту, что видела в нём что-то, чего не видел он сам. Она верила в ту частичку божественного света, что вкладывал Великий Творец в каждого из своих детей. Но есть ли такой свет в дэронах? Разве может быть Свет в проклятых детях Кровавой луны?
– Друзья не нападают друг на друга, – он покачал головой. – Я уже не уверен, что во мне есть свет.
– Амадан, – она едва ощутимо щелкнула его пальцем по лбу. – Пошли, покажу кое-что.
Колдунья ловко проскользнула через кусты и скрылась в лесу. В заповедном лесу, где живут духи. В заповедном лесу, где путникам запрещено сходить с дороги под страхом смерти.
Да она умом тронулась!
Аман побежал следом, надеясь, что успеет выволочь эту взбалмошную девицу до того, как им повстречается хоть один дух. Анью спокойно стояла, опираясь спиной о ствол могучего дерева и смотря на него, хитро щуря изумрудные глаза.
– Аньюриэль, ты что творишь? Сюда нельзя! Запрещено сходить с дороги. Ты нарушаешь договор между людьми и духами. Будут проблемы. И у Силлиана в том числе!
– Договор между кем? Людьми и духами. Там нет ни слова про силлинов, – она простодушно пожала плечами. – Не волнуйся, мне можно. Я уже успела пообщаться с местными высшими духами. Мы поладили. А тебе можно, потому что ты со мной.
– Как бы там ни было, нам надо вернуться на дорогу, – он попытался взять девушку за запястье, но она просто телепортировалась в сторону.
– Пойдём, здесь нечего бояться. Есть кое-что, что тебе надо увидеть, – чародейка поманила его за собой, – или я не отдам тебе это.
Анью помахала в воздухе его перчаткой. Аман нервно сглотнул. Очередная провокация, очередное издевательство над ним. Перчатка была нужна. Очень нужна. Без перчаток мужчина чувствовал себя некомфортно. Это можно было смело расценивать как шантаж, но когда Аньюриэль останавливали нормы этики и морали?..
За что мне всё это?
Жрец грустно вздохнул, следуя за девушкой. Оставалось искренне надеяться на то, что конфликт из-за его присутствия на территории духов не выльется в драку и кровопролитие. Выбранный колдуньей путь очень быстро вывел их на поляну, окружённую деревьями. Травы и цветы доходили ему до колена и едва заметно покачивались, движимые лёгким ветерком. Среди деревьев парили небольшие духи, кто-то маленький и неприметный бегал среди травы. В воздухе летали, мигая, светлячки и кружили крупные ночные бабочки. Ничто не проявляло враждебности к ним, и первичное напряжение от нахождения в запретных землях сходило на нет.
– Мы пришли, – Анью обернулась, хитро смотря на него.
– И зачем ты меня сюда привела? – мужчина огляделся по сторонам.
Да, этот лес и вправду был красив, но не до такой степени, чтобы рисковать жизнью и мирным соглашением и лезть в чащу. Поляна, окружённая деревьями. В предзакатных сумерках тускло светились, растущие на стволах и ветвях, грибы и лишайники. Здесь не было ничего, что могло бы его заинтересовать…
– Снимай вторую перчатку, – колдунья требовательно протянула к нему руку.
– Зачем?
– Ты мне доверяешь?
Очередной эмоциональный тупик. Аман понимал, что это откровенная манипуляция, но и отказаться сил не было. Он доверял ей всё, даже собственную жизнь. Если уж Аньюриэль не убила его, когда он был откровенно опасен для неё, то точно не станет вредить сейчас. Мужчина со вздохом снял перчатку, отдавая ей. Стало некомфортно, словно с него сняли не только перчатки, но и всю остальную одежду тоже.
– А теперь смотри внимательно.
Мужчина печально следил, как столь ценная для него часть гардероба исчезала в её сумке. Анью загадочно улыбнулась и вытянула перед собой руку, ладонью вверх. Жрец почувствовал, как собираются, концентрируясь, магические потоки. Одна из бабочек резко изменила направление полёта, садясь на протянутую руку. Крупный красивый мотылек с большими белыми крыльями размером с ладонь. Несколько секунд ничего не происходило. Бабочка просто сидела, шевеля своими пушистыми усиками, но потом её крылья медленно начали светиться. Насекомое впитывало магию, светясь всё ярче и ярче. Спустя какое-то время, словно поняв, что больше магии вобрать в себя уже не сможет, бабочка поднялась в воздух. Вокруг них уже кружили несколько десятков её сородичей, словно ожидая своей очереди на магическую подпитку.
– Дар к светлой магии у меня слабый, но даже этой крупицы Света достаточно для такого. Попробуй, думаю, у тебя тоже получится.
– Я не уверен… – жрец растерянно смотрел на кружащихся в воздухе мотыльков, следя за одним единственным, что ярко светился на фоне полумрака леса.
– Не попробуешь – не узнаешь, – она пожала плечами.
Аман вздрогнул, почувствовав, как осторожно Анью коснулась его руки, потянув ладонь на себя. Колдунья приманила к себе ещё одного мотылька и аккуратно пересадила на его ладонь. На коже появилось неожиданно щекотное ощущение. Насекомое переступало, едва ощутимо касаясь его лапками, шевелило крылышками, но не улетало, словно ожидая, когда с ним поделятся волшебством. Выжидательно смотрела на него чародейка.
Мужчина сосредоточился, собирая магию в теле, направляя в ладонь. Он не верил, что из этого что-то получится, но в то же время очень на это надеялся. Ведь если он сможет разделить свой Свет с кем-то, это будет означать, что этот самый Свет в нём есть. Магический поток коснулся бабочки и насекомое замерло. Секунда, другая… Время тянулось ужасающе медленно. Сердце замерло. В тот самый момент, когда Аман готов был уже отчаяться, крылья мотылька начали светиться всё ярче и ярче.
Он смотрел на это чудо с совершенно детским восторгом. Набравшись магии, мотылёк взлетел в небо, кружась со своими сородичами в удивительном танце, понятном только им. На ладонь села другая бабочка. И вот уже спустя короткое время вокруг них кружил уже с десяток светящихся мотыльков. Анью с улыбкой следила за этим.
– Кажется, их называют луносветками, – Аман отпустил в небо ещё одну бабочку. – Признаться, я всё это время думал, что их называют так потому, что они появляются только в ясные лунные ночи. Никогда не думал, что это может быть так… красиво.
– В Рохэнделе они тоже есть… – девушка задумчиво проводила мотылька взглядом. – Но называем мы их «Крылья ночи». На древнем языке это звучит «Ан’ю Риэл».
На пару секунд жрец замер, удивлённо смотря на Анью. Потребовалось время на то, чтобы смысл слов дошёл до вмиг опустевшего сознания. Однажды он уже спрашивал о значении её имени, но тогда получил весьма однозначный отказ. Аман более не касался этой темы, а потом и вовсе забыл. Просто в один прекрасный день это стало неважным. Она была рядом, называла его своим другом и, казалось, что этого достаточно…
– Это… Аньюриэль означает «крылья ночи»?
Она лишь кивнула и улыбнулась в ответ. Так просто и так сложно одновременно. В этом не было какой-то определённой логики, хотя и была своя неповторимая красота. Мотылёк сел ей на ухо. Изумрудные глаза удивлённо распахнулись. Анью несколько раз дёрнула ушком, пытаясь прогнать навязчивую луносветку. Насекомое не сдавалось, явно желая получить свою порцию магии любым доступным путём.
– Я помогу, – он аккуратно отогнал насекомое, стараясь не коснуться кожи.
– Спасибо, – девушка улыбнулась. – Думаю, так будет быстрее.
Она достала из-за спины посох, втыкая его основанием в землю. Мощная волна магии прокатилась по поляне. Колыхнулись растения под их ногами и ветви деревьев. Ярко засияли все бабочки, что не успели получить личную порцию магии. Колдунья задумчиво наблюдала как парят, словно танцуя в воздухе, светящиеся мотыльки. Непередаваемое по своей красоте зрелище. Аман смотрел, как лёгкий ветерок шевели пряди волос девушки, как она умиротворённо улыбалась. О чём она сейчас думала? Вспоминала свою родину? Скучала ли по дому? Был ли кто-то, кто ждал её там? Ведь где-то были ещё те двое, кого она допустила в свой мэлринд… Он так и не решился спросить кто они.
Анью сейчас была так близко… Такая обманчиво спокойная. Он смотрел на неё. В её глазах отражались бликами светящиеся крылья мотыльков. Девушка мечтательно улыбалась, думая о чем-то своём. Такая близкая. Такая далёкая… Аман, забывшись, провёл пальцем по её ушку, едва касаясь шелковистой кожи. Анью вздрогнула от неожиданности и повернулась к нему. Она резко вдохнула и, казалось, собиралась что-то сказать, но не успела. Аман наклонился, прикасаясь своими губами к её, запуская ладонь ей в волосы, прижимая девушку к себе, не давая отстраниться и прекрасно понимая, что она сейчас просто телепортируется и врежет ему чем-то мощным и разрушительным. Потому что он сошёл с ума и творит что-то явно ненормальное.
Маленькие ладошки легли ему на грудь, но не оттолкнули, а плавно скользнули выше, оглаживая плечи. Изящные пальчики провели по шее сзади и зарылись в волосы. Она поднялась на носочки, стараясь стать к нему как можно ближе, углубляя поцелуй.
Аман нежно целовал такие мягкие и нежные губы. Рука отпустила посох, резко ставший каким-то лишним. Обнять и прижать к себе девушку было намного важнее. От ощущения того, как нежно Анью перебирала пальцами его волосы, хотелось довольно рычать. Такая нежная, такая податливая сейчас. Она отзывалась на его ласку и дарила ласку в ответ. Казалось, что всё вокруг перестало существовать. Было совершенно не важно, что было раньше, что будет потом. Было только здесь и сейчас. Была только она рядом. Такая горячая, такая горящая внутри, такая нужная и словно родная. Его руки скользили по спине и талии девушки, пропускали между пальцами шелковистые пряди волос.
Больше не было никаких запретов и обетов. Аман забыл о том, что он жрец, забыл о том, что он дэрон, забыл обо всём, что раньше казалось таким важным. Сознание затопило эйфорией. Рука нащупала шнуровку мантии, и он потянул за край, развязывая узел, распутывая это причудливое силлинское плетение. Кончики пальцев касались кожи её спины. Такой нежной, такой горячей… Хотелось большего. Хотелось, чтобы она была к нему ещё ближе. Её огонь так нужен ему.
– Ой! – голос Селии показался громом среди ясного неба. – Простите, я, кажется, не вовремя…
Волшебство момента осыпалось, словно разбившись на тысячи мелких осколков, пробивших его грудную клетку. Сердце испуганно замерло. Он отскочил от Анью, словно ошпаренный. Она растерянно переводила взгляд с него на жрицу, придерживая руками сползающую с плеч одежду. Такая раскрасневшаяся, такая смущенная, такая растрёпанная и по-прежнему такая желанная.
Что я творю?! Что я собирался с ней сделать?
Аман медленно повернул голову на звук голоса жрицы. Собственная шея казалась какой-то непослушной, словно деревянной. От увиденного он лишился дара речи. Селия сидела на плече у огромного лешака, её лицо покраснело настолько, что могло сравниться по цвету с волосами Анью. Потребовалось несколько секунд, прежде чем смысл ситуации начал до него доходить. Он нарушил запрет на близость, нарушил данный Свету обет и, что хуже всего, его застала за этим жрица Руфеона. Ситуацию хуже представить было сложно.
– Я не… – сознание активно искало шанс на спасение. – Госпожа Селия, это не то, что кажется! Это вышло случайно!
Чтобы выдать настолько позорную отмазку, нужно было ещё постараться, но Аман сделал это легко и непринужденно. Более жалкого оправдания было не сыскать. Судя по лицу жрицы – она ни на мгновение не поверила его словам. Перед Селией было неимоверно стыдно. Она так восхваляла его, восхищалась тем, как он идёт по пути Света, а в итоге застала при весьма недвусмысленных обстоятельствах.
Рядом с ним резко возросло магическое напряжение. Если до этого Аману казалось, что ситуация плачевная, то теперь появился осадок безысходности и налёт смертельной опасности.
Я сказал это вслух…
Он медленно, стараясь не совершать резких движений, повернулся к Аньюриэль. У неё на лице не пошевелился ни один мускул, оно вообще словно окаменело. Лишь глаза стали насыщенного темно-зеленого цвета и словно остекленели. Про такое развитие событий частенько поговаривали «из огня да в полымя». В его случае это была огненная баня…
Анью повела плечом, магией приводя свою одежду в порядок и повернулась к Селии с совершенно невозмутимым выражением лица, полностью игнорируя сам факт своего нахождения при столь компрометирующих обстоятельствах. У колдуньи способностей к самоконтролю явно было в разы больше чем у него.
– Мы же договорились, что ты подождёшь нас в трактире, – колдунья скрестила руки под грудью.
– Простите, я лечила пострадавших от огня лешаков, а потом мне сказали, что Вы идёте через лес. Господин Бруней любезно предложил донести меня. Я не думала, что помешаю, – жрица смущённо опустила глаза.
Лешак бережно обхватил девушку поперек туловища своей огромной лапой и аккуратно поставил на землю. После чего порылся пальцами в складках зелёной шкуры и что-то достал, протягивая ей.
– Это мне? – Селия неуверенно протянула руку.
Лешак положил что-то ей на ладонь, проворчал нечто на своем языке и совершенно бесшумно скрылся между деревьями. Анью подошла к жрице, смотря на то, что лежало у неё в руке.
– Ты ему понравилась, – авторитетно заявила колдунья. – Это – янтарь. Кровь деревьев. Лесные не раздаривают её просто так. Ладно, пошли. Отведу вас двоих в Дункель, а потом займусь прочими делами.
– Я пойду с Вами, лэри Аньюриэль! – Селия решительно посмотрела на чародейку. – Вы собираетесь в Боэр Морхен, сражаться с демонами? Я тоже пойду! Мой долг – как жрицы Руфеона – служить людям и защищать их от тьмы.
– Сражаться с демонами? О чём речь? При чём тут Боэр Морхен? – Аман непонимающе смотрел на девушек.
– Сновидцы из детей леса дали предсказание, что очень скоро на Боэр Морхен нападут демоны. Много демонов. «Камень воспылает огнём, и чёрная лавина перехлестнет стены. Всюду смерть. Грядёт битва за крепость на высокой скале»: вот что они сказали, – поведала Селия.
– Почему я впервые об этом слышу? – он перевёл взгляд на чародейку.
– Потому что тебе об этом знать не следовало, – она вытянула руку, притягивая свой посох. – Вы двое будете ждать в Дункеле, пока я разбираюсь с тем, что творится в Боэр Морхен.
– Нет, я не согласен!
– Я тоже отправляюсь в крепость! – Селия решительно смотрела на колдунью.
– Вас этому в Ордене специально учат? – Анью переводила взгляд с него на жрицу и обратно. – Вы хоть понимаете, что можете погибнуть?
– Но и Вы тоже рискуете, лэри Аньюриэль.
– Я – боевой маг. Я рождена чтобы сражаться. Это моё предназначение. А вы оба – лекари. Вам на войне делать нечего.
– Лечить людей, – подметил очевидное Аман. – Я иду в Боэр Морхен.
– Я тоже иду. Мой долг – как жрицы Ордена Первозданного Света – помогать людям, что оказались в беде. Это – моё предназначение, – Селия стала рядом с ним, отважно смотря на чародейку.
Колдунья злилась. , в её волосах трещали молнии. Но возразить, очевидно, было нечего. К тому же, колдунья осталась в меньшинстве. Аман понимал, что она ничего не могла сделать в этой ситуации. Да, будучи силлином, Анью передвигалась в разы быстрее людей, но это не мешало им прийти самостоятельно. Не закопает же она их по горло в землю на этой самой поляне.
– Вы – два амадана! – Аньюриэль развернулась на каблуках, уходя в сторону дороги.
Аман поднял с земли свой посох и двинулся следом. Рукоять магического оружия была непривычно шершавая. Его перчатки всё ещё были у Аньюриэль, но спросить о этом не хватало решимости. Колдунья явно была сейчас зла и не стоило провоцировать её ещё больше. Слева шла довольная Селия, рассматривая подаренный ей янтарь. Крупный, прозрачный, с мелкими вкраплениями пузырьков.
– Простите меня, госпожа Селия… – жрец нерешительно глянул на девушку. – Я солгал Вам.
– Не стоит извиняться, – она, смущаясь, улыбнулась в ответ. – Вы ведь отправились искать лэри Аньюриэль. Вы с ней очень близки.
– Вовсе нет… – мужчина чувствовал, как румянец заливает лицо. – Мы с Анью друзья.
– Это очень хорошо, – жрица вернулась к рассматриванию подарка.
Аман не знал, что с ним происходило. Селия была идеальна во всех отношениях. Она была наполнена тем самым Первозданным Светом, добрая, нежная, слабая и женственная. Она олицетворяла собой ту чистоту, к которой Аман стремился. Рядом с ней он словно чувствовал себя сильнее и мужественнее. Она нуждалась в его помощи и защите и с благодарностью их принимала, она восхищалась им. Аман видел это восхищение и это было неожиданно приятно.
Возможно, сам Руфеон направил эту девушку на его путь, чтобы уберечь от грехопадения. Наверное, он мог бы любить Селию той самой чистой любовью, о которой часто говорили старшие жрецы. Она бы никогда ни о чем его не попросила, не стала бы провоцировать на что-то. Селия так же, как и он шла по пути Света, она никогда не станет насмехаться над его религией. Возможно, она бы даже приняла его, если бы узнала правду… Ведь приняли его наставник, Силлиан и Аньюриэль. Возможно он был бы счастлив, просто странствуя рядом с ней и помогая нуждающимся, после того как поможет Анью найти Ковчег. И что-то внутри него отзывалось на тихий нежный голос жрицы. Он определённо испытывал к ней тёплые чувства, он восхищался её благородным стремлением помогать окружающим и тем, как самоотверженно она идёт выбранным путём, несмотря на опасность. Но, когда Аман смотрел в руфенитовые глаза Селии, сердце не замирало…
