Элиза Полуночная
Сила, способная изменить мир. Долг
– Ничего не меняется! – громогласный рёв Казероса привлёк всеобщее внимание. – Пустота разъедает наш мир с каждым днём. Скоро потухнет Алая Луна и Фетрания погрузится во тьму. Мы не можем ждать. Ковчег нужен нам здесь и сейчас. Вы снова отправитесь в Акрасию. Мы ударим по всем землям разом.
– Я отправлюсь в Рохэндель. У меня старые счеты с силлинами и Азеной, – Аврельсуд создала на ладони небольшую сферу тьмы и тут же сжала её когтями.
– А я хочу в Аньшу! Там такие ловкие мужчины! – Белакис кровожадно улыбнулась.
Кармиан чуть не скривился. Поговаривали, что хозяйка страстей ловких мужчин предпочитает исключительно из гастрономических соображений. Иллиакан и Камен остались равнодушны.
– А я отправлюсь туда, где потерпел поражение Волдан и принесу нам победу! – Ку-Сатот улыбнулся, подпрыгнув на месте, отчего закреплённая на плече кукла-чревовещатель едва не упала на землю.
На выбеленный коже демона улыбка от уха до уха смотрелась отвратительно. Как и наряд шута, с этими вечно звенящими бубенцами, который сам паяц считал необычайно элегантным.
– Позволь мне показать тебе дорогу, – Кармиан изобразил вежливый полупоклон.
– Идите. И да поможет вам Тьма. Погрузите их мир в пучину ужаса. Акрасийцы заплатят за всё. – ощущение ауры Казероса исчезло.
Всё идёт идеально.
***
Аньюриэль.
Солнце уже поднялось над горизонтом. По переходам суетливо бегали слуги. Анью бодро передвигалась по коридорам дворца. Вроде и не бежит, но и идет достаточно быстро. Ещё одна лестница. Ещё один поворот. Щелчок пальцев распахивает перед ней дверь. Стражники, что сторожат покой короля, успевают лишь раскрыть рты, в немом изумлении. Главное, когда нарушаешь принятые в человеческом обществе правила, делать это с таким невозмутимым выражением лица, словно так и надо, тогда никто не мешает. Силлиан ничего не скажет против. Силлиан многое ей прощает, даже то, что, наверное, не стоило бы. И сейчас он удивленно хлопает заспанными глазами, смотря на появившуюся в своей спальне колдунью.
– Я одолжу у тебя рубашку, – Анью шустро преодолела пространство комнаты, открывая дверь гардероба.
– Конечно. Чувствуй себя как дома, – Силлиан снова развалился на кровати, в его голосе отчетливо слышались нотки неприкрытого сарказма.
– Спасибо! – крикнула девушка, перебирая одежду, в поисках чего-то подходящего.
Что же они все такие вычурные…
– А ты почему так рано проснулась? – донесся из спальни голос короля. – И зачем тебе рубашка? Если не хватает одежды – просто купи себе что-нибудь и пусть мне потом пришлют счёт. Я ведь уже кучу раз говорил – любые твои расходы в Лютерии я оплачу.
– Я заказала себе наплечники. Завтра должны быть готовы, – ответила колдунья, доставая из глубины шкафа простую льняную рубашку.
Отлично! Должна подойти.
– Да, я знаю, – Силлиан показался в дверях гардеробной, балансируя на одной ноге, и пытаясь натянуть на вторую сапог. – И это единственный счет, который мне пришел… А по городу ты гуляешь регулярно.
– Мне вроде ничего больше и не нужно, – она пожала плечами. – Спасибо за рубашку. Вечером верну. Наверное… Я на это надеюсь.
– Что ты задумала? – мужчина пристально смотрел на неё, стоя в дверном проходе, и скрестив на груди руки.
– Я тороплюсь, потом расскажу, – Анью телепортировалась и шустро выскочила из королевской спальни, крепко прижимая к груди рубашку.
Девушка быстро спустилась на пару этажей, сворачивая в коридор, ведущий в гостевые покои. Третья дверь. На двери висело простенькое сигнальное заклинание, а значит жрец всё ещё спал. Анью окинула взглядом плетение и стало как-то даже обидно. Защищать дверь магией Аман мог только от неё, больше просто не от кого. И тот факт, что он наивно полагал, что это поможет говорил о том, что её существенно недооценивают.
– Это не самая лучшая идея, – подала голос Энвиса.
– А можешь сегодня не вмешиваться? Я ничего такого не сделаю, можешь быть спокойна.
– Как тебе будет угодно. Твой выбор и твоя ответственность, – ощущение от присутствия даро исчезло.
– Взломать или просто разорвать? – колдунья смотрела на жалкую попытку жреца не впустить её в комнату. – Хотя…
Она аккуратно растянула защитную магию, просто телепортируя себе через образовавшуюся брешь в комнату. Отпустила плетение и осмотрела дверь. Визуально всё осталось как было.
Даже сигнальных маячков не догадался навесить. Ну кто так делает?!
Дверь из кабинета в спальню мужчина никак не защитил, полагаясь на то бездарное защитное заклинание, годное лишь на то, чтобы остановить горничную. Анью аккуратно открыла дверь, входя в полумрак спальни. Пахло пылью и слежавшейся бумагой. Аман решил перенести половину библиотеки к себе поближе и сидел с книгами ночами напролет, а потом спал до обеда. Девушка аккуратно обошла стопку книг, прислоненную к кровати. Ещё несколько поменьше были на столе и на подоконнике.
– Проснись и пой, – она наклонилась над спящим мужчиной.
Аман лишь перевернулся на другой бок. Было наивно полагать, что он проснется сразу. Анью достала из-под подушки какой-то сборник баллад и глубоко вздохнула. Подсознание начало прикидывать, какую по мощности молнию нужно создать, чтобы разбудить, но не убить при этом. Будучи дэроном мужчина наверняка мог выдержать намного больше…
– Так! Ну всё, подъем! – она взмахнула рукой, распахивая плотные шторы.
Яркий солнечный свет разорвал полумрак комнаты. Аман жмурился во сне, стараясь зарыться в одеяло с головой. Анью усмехнулась, стягивая с него покрывало и чувствуя странное моральное удовлетворение за все ранние побудки, которые ей, по вине жреца, пришлось пережить.
– Ты что тут делаешь? – мужчина подскочил на кровати, удивленно смотря на неё. – Ты как вообще зашла?
– Это самое позорное защитное плетение, которое когда-либо появлялось на моем пути. Одевай, – она протянула ему рубашку.
– Зачем? – Аман отодвинулся подальше от неё.
– Ты проиграл мне желание, – пожав плечами напомнила колдунья.
– И ты хочешь, чтобы я просто одел рубашку? – жрец с подозрением косился на вещь в её руке.
– Нет. Я хочу тебя. На весь день. И чтобы ты выглядел как нормальный человек, а не как жрец с выражением мировой скорби на лице, – Анью довольно улыбнулась.
– Я не могу, – он покачал головой. – Нужно искать информацию о том, где Рунарт сокрыл гробницу Лютерана.
– Завтра, – сказала, как отрезала, девушка.
– Нам нужно искать Ковчег.
– Завтра.
– Демоны ждать не будут!
– Подождут до завтра. Ты проиграл мне желание, Аман. Пока часы на городской площади не отстучат двенадцать – ты в моем полном и безраздельном распоряжении. Это моё желание, – она кинула в него рубашку.
По коридору раздался звук быстрых шагов. Кто-то дернул дверь в покои. Дверь, разумеется, не поддалась.
– Аман! – Силлиан колотил по дереву кулаком. – Аман, проснись! Эта безумная опять что-то задумала!
Девушка и жрец переглянулись между собой.
– Нельзя было научить его чему-то хорошему? – Анью вытянула руку в сторону двери, разрушая защитное плетение.
– Я здесь совершенно не при чем, – пожал плечами Аман, натягивая рубашку.
– Ты уже проснулся! – в комнату забежал запыхавшийся Силлиан. – О, ты тоже тут…
– Да, я тоже тут. А с чего ты взял, что я безумная? – колдунья ласково улыбнулась.
Силлиан нервно сглотнул и посмотрел на Амана. Жрец отвернулся в сторону.
***
Земля комьями летела из-под конских копыт. Всадники очень быстро сближались, держа турнирные копья наперевес. Звук удара, треск дерева и один из рыцарей вылетел из седла с грохотом падая на землю.
– Какой странный вид развлечений, но весьма зрелищно! – Анью весело подпрыгивала на месте, смотря на то, как помогают уйти побежденному рыцарю мальчишки-оруженосцы.
– Сплошное насилие. Лучше бы пошли в храм Руфеона, – Аман грустно вздохнул.
– Ты туда можешь хоть каждый день ходить, но при этом закопался с головой в книги. Вчера праздновали лорды, а сегодня праздник у простых горожан. Неужели кому-то интересно слушать нудные проповеди?
– И поэтому сегодня праздничное богослужение. Оно особенно пышное и длится в два раза дольше обычного, – нравоучительно произнес жрец.
– Кратос меня упаси от подобного кошмара! Мне твоих проповедей более чем достаточно. Я итак скоро начну вести себя как человек.
– В некоторых аспектах это было бы даже неплохо. Немного человечности тебе не повредит, – Аман осекся и испуганно посмотрел на неё. – Прости, я не в этом смысле.
– Я не зацикливаюсь на этом, не переживай. Есть вещи, которые я изменить не в силах. Моя специфическая родословная из их числа. Я уже научилась жить с этим.
Анью, улыбаясь, села на одно из кресел. Они вдвоем вполне комфортно расположились в королевской ложе. Силлиан присоединиться не смог – какие-то государственные дела требовали его присутствия. Плотный навес защищал их от не по-осеннему жаркого солнца, неподалеку крутился мальчишка, готовый принести друзьям короля всё, что они пожелают.
– Спрашивай уже. А то, боюсь, тебя разорвет от любопытства, – она улыбнулась, ловя на себе очередной беглый взгляд жреца.
– Но ты ведь не знаешь, о чём я хочу спросить.
– О том, как появляются смески вроде меня, полагаю, – Анью пристально посмотрела в синие глаза мужчины.
Аман покраснел в ответ. Можно было даже не сомневаться, что она правильно поняла его взгляды.
– Разве силлины создают семьи с людьми? Мне никогда не доводилось слышать о подобном.
– Нет. На это существует табу. И причина вполне простая и понятная: люди живут значительно меньше, чем представители старших рас. По той же причине мы не заводим питомцев, что повсеместно принято у людей. Терять тех, кто дорог сердцу, очень больно. Я слышала, что прежде, до Войны Трёх, иногда случались союзы среди представителей старших рас. Так, например, поговаривают, что Аматрия была любовницей Торгона.
– Двое из Трёх Древних, обучавших людей, были любовниками?! – жрец неверяще смотрел на нёё. – Но ведь Аматрия была лазенис, а Торгон – халь. Разве такое возможно?
– Не понимаю, как расовая принадлежность может влиять на любовь, – девушка пожала плечами. – Иногда силлины тоже заводят себе любовников среди людей или представителей других рас. Чаще всего среди тех, кто одарен магией, так как это существенно продлевает жизнь. Разумеется, это не одобряется. Но на моей родине не принято лезть со своим мнением в чужую постель и выбор мэлдо, как правило, дело каждого в отдельности. Порой случаются и межрасовые союзы. Тут, конечно, мало кто переплюнет Иланию, Ари рода ни Аилин. Хотя, у женщин их рода вообще специфические понятия о достойных мужчинах.
– Это как? – жрец заинтересовано смотрел на неё.
– Помнишь, в Озерной деревне я рассказывала детишкам историю про волшебницу и гигантского жабреля? – Анью дождалась утвердительного кивка. – Вот только жабрель в прекрасного принца не превратился. Они провели обряд единения сердец, не поставив Ард Рену в известность. Азена рвала и метала, но Иона её утихомирила и вроде как все примирились с выбором Илании. Родовые артефакты ни Аилин обеспечивают чистоту крови по женской линии, так что… Аман, ты чего побледнел?
– Жабрель… Как это вообще возможно? Это же просто гигантская жаба с хвостом. И при чем тут чистота крови по женской линии? – он пару секунд смотрел в одну точку, после чего начал стремительно заливаться румянцем.
– Тебе принести водички? – девушка изо всех сил старалась не смеяться, глядя на его реакцию.
Аман в ответ замотал головой, отводя взгляд в сторону и закрывая глаза ладонью.
***
– Эта постановка была просто ужасна! Я обязательно расскажу об этом Силлиану. Поверить не могу! Как они посмели взять на роль меня мальчишку! – она недовольно мерила шагами мостовую.
Жрец старался не отставать и сдавленно хихикал в ответ на её негодование.
– И чего тебе так весело? Тебя там вообще не было, – она остановилась и резко развернулась на каблуках.
– Оно и к лучшему. Куда дальше пойдем?
Аман уже смирился, что в библиотеку сегодня он не попадет и, кажется, даже начал получать удовольствие от прогулки по городу. Они уже успели посмотреть несколько уличных представлений бродячих артистов. Анью показала всем как на самом деле надо выдыхать огонь, посрамив нескольких факиров, демонстрирующих дешевые трюки. И сейчас сбегали с театральной постановки под названием «Битва за Лютеран». В основу этого представления легли недавние события, в которых они оба принимали участие. Вот только от правды мало что осталось. Амана в спектакле не было вообще. Регент оказался горбатым старикашкой. Колдунью играл какой-то писклявый юнец с легким пушком усиков над верхней губой. И только Силлиан выглядел достойно.
– Я проголодалась. Пойдём посмотрим. что можно купить. Вон оттуда пахнет чем-то вкусненьким.
По всей торговой площади и близлежащим улочкам раскинулись ярко украшенные лотки торговцев. Ремесленники предлагали свои товары. Кузнецы, кожевники, ювелиры, фермеры… Отовсюду доносились крики зазывал, шум голосов, кто-то торговался, стараясь сбросить цену. Анью вцепилась в локоть Амана, стараясь не потерять его в этой толпе. Одетый в обычную одежду, без всей этой орденской атрибутики, он был невероятно похож на обычного человека. Хотя перчатки мужчина так и не снял, оставаясь верным своей странной привычке. Ветер теребил, и без того торчащие во все стороны, светлые волосы, синие глаза с интересом осматривали предложенный ассортимент.
Колдунья потащила его к лотку кожевника, присмотрев пару неплохих перчаток. Не смотря на отчаянное сопротивление жреца перчатки были куплены, счёт отправлен Силлиану, рванье безжалостно сожжено. Анью напевала простенький мотив весёлой песенки, которую частенько играл в Орзельской крепости Амадей и ела вкусное печеное яблоко в карамели. Идущий рядом Аман отщипывал кусочки от булки и осматривал лотки с какой-то ерундой.
– Леди! Леди-рыцарь, постойте!
Анью обернулась, смотря на то, как к ним бежит молодой послушник. Судя по одеянию, мальчишка был из Ордена Первозданного Света. Аман смотрел на неё с бездной подозрения в глазах.
– Леди! – юноша остановился рядом с ними, стараясь отдышаться. – Слава Руфеону, что свёл снова наши пути! Я так рад, что смогу поблагодарить Вас лично!
Это кто такой вообще?
– Вы меня не узнаете? – мальчишка обиженно смотрел на неё. – При штурме города, мы сражались на стене. Вы меня пощадили, проявили милосердие. Разве не помните?
Анью не помнила. Может она кого-то и пощадила, но в памяти это не отпечаталось. Она вообще не помнила, чтобы на её пути были какие-то жрецы или послушники.
– Моё имя Маркиан. Я так благодарен Вам, леди! Вы показали мне, как важно ценить жизнь и проявили благородство, не убив меня. Так что я решил идти по Вашему пути и теперь служу Ордену Первозданного Света. Вы никогда не пожалеете, что пощадили меня. Спасибо! Большое спасибо! Да осветит Руфеон Вашу дорогу.
Маркиан низко ей поклонился и спешно удалился. Колдунья в ступоре смотрела на то место, где только что стоял юный послушник, которого она каким-то невероятным образом толкнула на путь служения богам. Разум отказывался принимать эту абсурдную ситуацию. Рядом сдавленно хихикал Аман.
– Вот уж не думал, что ты отправишь кого-то на путь служения Руфеону. Кажется, не зря я проводил вечера пытаясь донести до тебя ценность жизни. Ты проявила милосердие к юноше. Я горжусь твоими успехами, – мужчина улыбнулся.
– Я его вообще не помню, – девушка покачала головой.
– Зато он тебя запомнил. Ты изменила жизнь этого юноши к лучшему. Теперь его будет направлять Руфеон.
– Как-то это меня не успокаивает. Лучше бы мальчишка думал своей головой, – Анью пожала плечами, снова возвращаясь к разглядыванию лотков и предложенных на них товаров.
– Чем тебе так не угодили служители Руфеона? – жрец показательно надулся.
– Ты про войну Фоден слышал? – колдунья пристально посмотрела на него.
– Про ту, которую развязали Рохэндель и Шеакрия? Да. Говорят, именно эта война стала катализатором, нарушив равновесие в нашем мире. Тогда открылся новый разлом, и демоны Фетрании вновь вторглись в Акрасию.
– Рохэндель не развязывал войну. Ард Рены приняли послов Шеакрии со всеми полагающимися почестями. Разместили их в гостевых покоях в Солнечной башне. Это вроде королевского дворца… Ничего не предвещало беды. Но под покровом ночи люди устроили резню, стремясь пробиться к Обители Снов, и уничтожить Великое Древо Элзовин. Их убили. Азена жестоко отомстила Шеакрии за такое варварство. Так началась война Фоден.
– Зачем было пытаться уничтожить дерево? – Аман непонимающе смотрел на неё.
– Сила моей расы в неразрывной связи поколений. После смерти душа силлина уходит не в Звездные чертоги, а под сень Элзовин. Корни Великого Древа пронизывают весь Рохэндель, скрепляют вместе парящие острова. Если Древо погибнет, моя раса медленно исчезнет с лица Акрасии, – девушка печально улыбнулась. – Многие малые расы сильно пострадали в войне Фоден и перебрались из человеческих земель в Рохэндель. Ард Рена усвоила урок, слившись с Элзовин она создала Завесу, отделяющую западные земли от человеческих королевств. С того дня лишь редкие путешественники, получившие дозволение Азены, пересекали завесу и попадали на мою родину.
– Но разве такая изоляция идёт на пользу твоему народу? Ведь Рохэндель многое теряет. Берн доказал, что если силлины и люди объединяться, то всего за несколько столетий может получиться одно из самых развитых королевств во всей Акрасии.
– Не мне судить о решении Ард Рены. Она выполняет свой долг, защищает тех, кто под её покровительством, – Анью остановилась, рассматривая лоток с глиняной посудой.
– Ты ведь Ари…
– Лишь формально. Будь у Азены выбор, мне бы никто не доверил возглавить род. Но я последняя. Силлины и малые волшебные народы могут сами выбирать в чьих землях жить. В Звездном доле, землях моего рода, сейчас практически никто не живёт. Полагаю, это связано с тем, что я всё ещё слишком молода, по меркам моего народа. Ну и мой необычный дар тоже сказался на их решении.
– Мне жаль, – Аман едва заметно прикоснулся к её локтю, стараясь поймать взгляд.
– Я думаю, мы должны сделать выводы из уроков прошлого. Шеакрийцы пришли к выводу, что человечество высшая раса, потому что к созданию людей приложили усилия все семь младших богов. И раз люди несут в себе частичку от каждого из детей Руфеона, то люди должны править Акрасией, так они решили. О чём-то похожем когда-то говорили и халь. Все беды нашего мира от того, что одни считают, что они лучше, чем другие. И, увы, моя раса не исключение, – она посмотрела в синие глаза мужчины. – Я рада, что сбежала и увидела, что мои наставники ошибались. Люди не такие, как мне рассказывали.
– Сбежала? Я думал Ард Рена поручила тебе эту миссию. И недоумевал, почему Рохэндель отправил лишь одного мага, хоть и настолько сильного.
– Хранительница Тризиона призвала меня. Она дала мне немного времени на сборы. Я просто побросала в сумку всё, что вообще попалось под руку. А потом меня выкинуло где-то в Артемисе. Я думала Хранительница перенесет меня к Ковчегу, а вывалилась из портала посреди леса. Представь моё недоумение. Я какое-то время бродила от деревни к деревне, пока, на своё счастье, не встретила тебя. Ард Рена не знает где я, – Анью виновато улыбнулась.
В Рохэнделе её ждал гнев Азены…
***
– Жрецы не танцуют, – Аман упирался ногами в брусчатку.
– Сегодня ты не жрец. Значит танцуешь, – Анью тянула его за собой на площадь.
Веселая музыка разливалась, заполняя собой пространство вокруг, заставляя сердце биться чаще. На площади танцевали люди. Кто парами, кто отплясывал сам по себе. Кто-то просто притопывал в такт музыке. Красивые подавальщицы плавно скользили между отдыхающими, с заставленными кружками, подносами в руках.
– Но я не хочу!
– Потерпи ещё тридцать минут. Уже почти полночь, – колдунья тащила за собой мужчину разве что не волоком.
– Я не умею, – не сдавался жрец.
– Я тоже. Будем импровизировать. Просто слушай музыку, – дала она дельный совет.
Аман смотрел на неё со смесью смущения и осуждения. Анью положила ладонь ему на плечо и дождалась, пока появилось тепло от его ладони между лопаток. Мужчина отчаянно краснел и старался не смотреть ей в глаза. Девушка плавно шагнула назад, потащив его за собой. Аман сделал неуклюжий шаг за ней, потом ещё один. Пришлось спешно убирать ногу, пока он на неё не наступил.
Жрец хмурился, не забыв, о том, что он вообще-то жрец и «танцевать ему не положено». Аман всем своим видом выражал неодобрение её затее. Анью весело улыбалась в ответ. Уже совсем скоро всё станет так, как было раньше. Она будет проводить время с Силлианом и Милицей или просто гулять по городу. Он закопается в трепетно любимые книги, ища зацепки. Но сейчас об этом не хотелось думать. Об этом можно будет подумать завтра. Когда Энвиса будет отчитывать её за сегодняшние глупости. Когда Анью в очередной раз прокрадется на кухню, чтобы утащить что-то вкусненькое для этого глупого святоши. А сейчас есть ещё немного времени на эту маленькую иллюзию счастья.
Аман постепенно расслаблялся, проникаясь мелодией, начиная понимать движения. Разгладилась морщинка между бровей мужчины. В глазах появился огонёк азарта. Из-под налёта заветов Ордена и священных писаний, наконец-то, показался человек. Настоящий, живой, чувствующий, а не загнанный в рамки условностей и ограничений глупый святоша. Аман перехватил инициативу, пропуская её под своей рукой и закручивая. Мужчина быстро учился, подсматривая движения у других танцующих пар. Музыка ускорялась, бешеный ритм отдавался в грудной клетке эхом сердцебиения.
Вот они, повинуясь мелодии, ненадолго расходятся в стороны. Анью кружится на месте, наслаждаясь тем, как играет ветер с распущенными волосами. Счастье вырывается наружу вспышкой магии. Она интуитивно обращает её в свет и в ночном небе над площадью кружит стая, созданных из бело-золотистого света, мотыльков. Люди радостно что-то кричат. Аман снова берёт её за руки, продолжая кружить по площади. Он смеётся и улыбается, забыв, что он жрец, и ему танцевать не положено.
Мелодия затихла, и Аман аккуратно отвёл её к краю площади. Они просто смотрят на то, как суетливо бегают дети. Кто-то сказал, что если поймать магическую бабочку, то исполнится желание и на мотыльков началась натуральная охота. Тонкие, созданные из света, крылышки разлетаются в руках всполохами искр. Анью увлеченно управляла стаей светящихся насекомых, когда почувствовала, как что-то мягко легло ей на голову.
– Тебе идёт, – рядом стоял улыбающийся Аман.
Девушка сняла с головы и рассматривала венок. Сделанные из ткани яркие алые цветы и пестрые ленты. Выполненная человеческими руками работа, вполне могла посрамить мастеров с её родины.
– Спасибо. Очень красивый, – она аккуратно провела пальцем по нежной ткани лепестка.
~ Мужчина дарит цветы женщине, к которой он неравнодушен. ~
Звон первого удара колокола пролетел над площадью. Часы на башне торговой гильдии начали отсчитывать последние секунды этого дня.
– Закрой глаза, – она, улыбаясь, смотрит в синие глаза мужчины.
Второй удар. Мимо них летит светящийся мотылёк, следом за ним с криками бегут какие-то мальчишки.
– Зачем? – он пристально, с каким-то странным подозрением смотрит в ответ.
Третий удар. Анью нервно крутит венок в руках.
– Я подарил его тебе не для того, чтобы ты нахлобучила его на мою голову, – Аман смотрит на неё с осуждением.
Четвертый удар. Сердце в груди колотится с невероятной силой.
– Закрой глаза. День ещё не закончился.
Пятый удар.
Осталось так мало времени.
Шестой удар. Аман, изобразив глубочайшую степень покорности судьбе, со вздохом, закрыл глаза.
Седьмой удар. Она аккуратно кладет ладони на плечи мужчины, немного наклонив его.
Почему я такая низкая…
Восьмой удар. Анью, привстав на носочках, мягко касается своими губами его.
Девятый удар. Аман вздрагивает от неожиданности, и девушка сжимает пальцами его рубашку, словно это поможет удержать момент.
Десятый удар. Оказывается, что у него такие мягкие губы.
Одиннадцатый удар. Аман по-прежнему стоит как каменный истукан и, кажется, даже не дышит.
Двенадцатый удар. День закончился. Анью медленно отстранилась и сердце из груди рухнуло куда-то в никуда. На лице мужчины лишь растерянность и непонимание. Там нет никаких следов радости или чего-то подобного. Колдунья весело улыбнулась, стараясь не показать ту горечь, что плещется внутри.
– Мне правда идёт? – Анью снова надела подаренный ей венок на голову и покрутилась на месте.
Сейчас главное просто улыбаться. Эмоции – это слабость. А слабость для неё непозволительная роскошь. Таков удел боевых магов. Она ошиблась. Эти цветы ничего не значили… Она просто увидела то, что хотела увидеть.
– А… Ага, – Аман отмер, растерянно смотря на неё.
– Думаю, пора возвращаться во дворец, – Анью развернулась, неторопливо идя по дороге, хотя хотелось просто сбежать. – Вот и закончился день. А вообще надо почаще гулять. Город-то красивый.
Аман молча шел следом, смотря себе под ноги. Не похоже было, что ему хочется ещё гулять по городу. Анью продолжала нести какую-то чушь. Рассказывала об аллее славы, на которой Силлиан очень хочет поставить её статую, не смотря на все протесты колдуньи на эту тему. Ей вообще казалось странным желание людей увековечивать рыцарей и героев в камне. Рассказывала о квартале, в котором торгуют своими изделиями умары, основавшие в Лютерии небольшую общину. Рассказывала о том, что видела в городе и его окрестностях. Было не важно о чём говорить, её всё равно никто не слушал, но тишина угнетала. В груди было неприятное чувство, словно туда плеснули кислоты.
Мучительно долгой показалась дорога до дворца. Не менее долго они шли в гостевое крыло. Идеи о том, что ещё можно сказать закончились и остаток пути прошел в напряженном молчании.
– Спокойной ночи, – Анью открыла дверь в свою комнату, стараясь не поворачиваться к стоящему рядом мужчине.
– Спокойной ночи, – раздался за спиной тихий голос жреца.
Она медленно сделала пару шагов, заходя в свои покои, и закрывая за собой дверь. Щелкнул язычок замка и от этого звука подкосились ноги. Девушка осела на пол, запуская пальцы в волосы, словно это могло помочь ей понять, что делать дальше. Аман никак не отреагировал на её поступок. Лучше бы он наорал на неё. Лучше бы отчитал. Это было бы хоть какое-то проявление эмоций, вместо этого странного отчуждения. А он просто ничего ей не сказал… По щекам потекли горькие слёзы обиды и разочарования.
– Не плачь, девочка, – Энвиса окутала её волной эмоционального тепла.
– И что мне теперь делать? Кажется, мои чувства отвергли, – совет даро сейчас был нужен как никогда.
– Прости меня, я тоже ничего не понимаю в любви, – Энвиса грустно улыбалась, жалея её несчастное сердце.
