Елена Валентиновна Муравьева
Нерешенная задача
Энергетику этого района первым оценил Гельмут и только зайдя в хол этой шестикомнатной большой квартиры на четвертом этаже, как сразу же бросился к окну и руки его распахнулись на встречу бьющему в глаза солнцу, так как два окна довольно просторной гостиной выходили как раз на пролив Ист-Ривер, по которой ходили нагруженные пароходы, корабли, что всегда приковывало взгляд и никогда не надоедало. У этого района будет престижность только повышаться с каждым годом, и подросток это чувствовал каждой фиброй своей души.
Семейство сгруппировалось в центре гостиной и каждый выбирал для себя направление, куда направиться для обследования, но Миррано сразу же запротестовал. –Ани, мы не потянем сейчас такую квартиру, нам бы что-то поскромнее!
Гельмут резко обернулся и его радостное выражение лица исказилось недовольством. Хелен недоверчиво глянула на супруга, но промолчала, так как по обстановке сразу поняла, что все это будет совсем не дешево. А уже пройдясь по нескольким американским универмагам, она растратила весь свой пыл уверенности в завтрашнем дне от изобилия товаров и их стоимости, и это особенно контрастировало с магазинами военного Будапешта. Америка не знала войны. В ней царило изобилие. Но, а так как глаз Хелен изначально выбирал магазины самые большие, с самыми притягательными рекламными вывесками, то, соответственно цены в них были подстать их красочности и размерам.
Ани глазами искала место, куда она могла бы присесть, так как у неё болела поясница, но в комнатах мебели не было и ей ничего не оставалось, как направиться к Гельмуту, к окну, чтобы постараться хотя бы найти опору у широкого подоконника.
Миррано сразу же поспешили возразить его дети. Михаэль смотрел то в окно, второе в гостиной, то на Гельмута, как бы спрашивая. «Что же тебе говорит твоя интуиция?» А Гельмут уверенно изрек – Именно эта квартира должна быть нашей, отец.
– У нас вот-вот закончатся деньги не только на переезды, но и на еду, а вы собираетесь снять такую большую квартиру, да еще в таком районе! Мне бы сперва работу найти, затем, если захочется и финансы будут позволять, мы всегда сможем найти жилье для себя, зачем сразу шиковать!
Ани дотронулась до руки Гельмута, попросив его помочь ей забраться на подоконник, и он обеими руками ухватил её за талию, собираясь поднять. Но его руки резко разжались, и он отдернул их, словно кипятком ошпаренный. Ани с изумлением посмотрела на его лицо и обнаружила на нем такое же изумление, как и у неё.
– Простите, мадам… – озадаченно произнес подросток и безапелляционно потянулся к её животу руками снова. Ани не возражала, так как странная реакция его была искренней и слишком озадаченной, как у водителя, пытавшегося понять, открыв капот автомобиля, почему она заглохла! И Гельмут смотрел прямо ей в лицо, но мысли его не читали ничего ни в её глазах, ни …они вообще словно были направлены внутрь себя, и он только тщательно разбирался в своих ощущениях. Но когда он что-то для себя решил, она четко видела, его живые зрачки уже направились на её глаза осмысленнее, и она даже ощутила четкий холод вдоль по позвоночнику, уходящий в ноги, леденящий сердце, ибо в его глазах отразилась нескрываемая тревога.
Ани растерялась, какой-то сумбур мыслей закрутился в голове, и она осторожно спросила:
– Ты боишься, что я беременна? …Не бойся, ничего не повредишь, бери меня за бока… – в том плане, чтобы он все-таки помог ей попасть на подоконник.
Хелен первая заметила странное поведение Гельмута и быстро направилась в их строну.
– Что? – был её первый вопрос.
Ани внимательно всматривалась в его глаза и её изумление росло, они меняли цвет и сильно быстро становились темными, очень глубокими, вот как у Идена Тернера, только подумалось ей, но в них стоял ужас, в прямом смысле этого слова, который тут же передался ей и так захотелось сразу бежать, что её руки непроизвольно отстранились от его рук и она даже и шагнула вперед, поддаваясь импульсу сразу скрыться за дверью, но здравый смысл имел место, она удержала себя.
Хелен повторила свой вопрос – Что? – сверля глазами Гельмута.
Он, когда убрал руки, сам как-то обессилено оперся о подоконник, куда девалось его настроение, его неуёмная радость тем, что они будут жить в квартире, большой и у неё такой прекрасный вид из окна на набережную!
Два человека, как в не себе, стояли у подоконника, Хелен застыла перед ними с непонятным вопросом и каждый решал, что сейчас ему делать с этим состоянием! Ани почувствовала, что резко изменившееся состояние Гельмута связано только с ней, но она и боялась спросить, что он почувствовал и ей уже не хватало сил все это переносить, она чувствовала, что вот-вот упадет в обморок.
– Хелен, мне что-то так дурно стало! – тяжело выдавила она из себя.
– Дорогая Моя, тебе же лежать надо, все, мы потом отдельно приедем и все рассмотрим здесь. Мы берем эту квартиру, однозначно, пойдем, пойдем домой… – причитала она, ухватившись за локоть подруги и легонько потянув его к себе: – Пойдем.
Она мимоходом бросила сильно пригорюнившемуся супругу, так как Миррано уже неоднократно проходил столько сеансов ясновидения рядом со своим сыном и доверялся им безоглядно. – Ты с мальчиками можете здесь еще побыть, все осмотреть – бросила им Хелен увлекая Ани к двери – Приедете позже. – и обернулась перед выходом еще раз к Миррано – Но мы берем эту квартиру!
Миррано диким взглядом обдал её спину. Пошла уже вторая неделя пребывая их в Америке и все это время, если только он не пил виски или вино, легкий глитвейн, он находился в шоковом состоянии. Ему даже Хелен сказала как-то на днях – Что-то милый ты стал такой молчаливый?
А Миррано не мог понять, как кроме него больше никто не испытывает страх. – А как же дальше? Незнакомая страна, они не знают язык, работы нет, жилья нет. Женщина, которая их приютила, на последних месяцах беременности и скоро ей совершенно будет не до суеты, связанной с приездом непрошенных гостей и потом, он видел, Ани эту беременность переносит тяжело.
Когда Хелен с Ани ушли, чуть постояв в растерянности, он стал блуждать глазами по высоким потолкам квартиры и видно ему это давало повод сомневаться еще больше, стоит ли им переезжать сюда. Пусть они еще и не осмотрели всех комнат, но по всему уже было понятно – такая квартира может содержать только обеспеченных жильцов.
Михаэль направился в боковую дверь, но Миррано крикнул ему – Сын?!
Михаэль обернулся. – Сын. Вы брали с собой карандаши в поездку?
Михаэль подумал и утвердительно качнул головой – А что? – задал вопрос.
– Вечером с Гельмутом сядете рисовать мебель, ибо на настоящую у меня нет денег! А потом может придется рисовать и еду.
Миррано привык, что Гельмут всегда противоречил. Он не получил ответа и подошел к сыну. – Что-то серьезное? – спросил. Гельмут задумчиво смотрел на плывущие облака за окном и падающее к востоку солнце, отдежурившее в заботе о населении земного шара свое время, уходящее на отдых.
– Очень жалко такую красивую женщину. Отец, она так добра! Ко всем … У неё золотое сердце.
– Что-то ты так пессимистично… Гельмут … – и ему даже неудобно стало произносить эту фразу:
– Словно мы её последний раз видели? Гельмут… – осторожно позвал.
У Гельмута по щеке текла слеза и Миррано стал более внимательно заглядывать ему в лицо, у него самого от предчувствия беды сильно забилось сердце, он машинально положил ладонь на грудь – Гельмут, что? –
– Отец… – Гельмут резко повернулся к нему, но глаза опустил в пол. – Мы всю жизнь будем с благодарностью вспоминать её, она нашла нам эту квартиру, и она будет наша… …только… в гости к нам никогда не придет.
– Что?!
– Отец… …её ждут в другом мире – он покачал головой и его плечи подпрыгнули вверх – от неё просто фонт, как от испорченного рояля – и медленно выдохнул – я еще никогда так отчетливо не считывал информацию с людей. Оказывается, и так бывает… – на лице отразилась полная растерянность.
Миррано даже схватил его за плечо в порыве волнения – Гельмут …она еще молодая женщина, ты …ты же иногда ошибаешься, вспомни… …так бывало, ну, помнишь, ты одной женщине сказал, что её сын ранен, а он вернулся целым и невредимым, да …и она же…
Но Миррано осекся. Ему ли не знать, принявшему десятки детей за последние годы и не сумевшему многих спасти во время родов.
Он опустил руки и стоял в совершенно подавленном состоянии, совершенно растерявшись:
– Сын…, что можно сделать нам?
В глазах Гельмута промелькнуло удивление, но……он отрицательно покачал головой.
Михель нырнул в широкую дверь и глаза его горели счастьем. – Гельмут – позвал он – Я выбрал нам комнату …о…здесь здорово! – и он поднял большой палец вверх, подкрепляя свои слова жестом.
Гельмут же резко сорвался с места и стремительно направился вообще к выходу из квартиры.
Михель пожал плечами. – Отец. Он чего?
Мирано спохватившись, крикнул ему вслед – Ты куда?
Михель подошел к нему – Что с ним?
Миррано махнул рукой. – Разве ж его поймешь, после того, как с ним… – он что-то попытался покрутить возле головы, но понял, что не получиться выразить жестами то, что не мог выразить языком и даже разозлился. – Если б я знал! Ну как можно понять такую фигню, что бог дает новую жизнь в чрево женщины, чтобы забрать у ребенка мать? Не понимаю…никогда не понимал я такой мудрости Бога.
ГЛАВА 136
Хелен отвезла Ани домой. Назад она возвращалась к своим мужчинам, чтобы переночевать первую ночь в новой квартире. Ей так хотелось получше её рассмотреть. Ани сказала, что вечером будет занята и Хелен уехала с чувством выполненного долга, где-то, считая, что Ани уже давно от такой большой компании, как семья Миррано, устала. А еще ей побыстрее хотелось сообщить сомневающемуся Миррано о том, что Ани сделала им подарок и квартира оплачена на пол года ею. А еще, она попросила отдать все силы изучению языка и через эти пол года доктор Тернер согласился взять Миррано на работу, по рекомендации Ани. Это в общем то и было самым необходимым для них сейчас и большинство эмигрантов, переселившихся в Америку не могли и мечтать о таких благоприятных условиях в самом начале пребывания здесь. Ани была щедра, но Хелен все время ощущала некую натянутость и напряженность в жизненном пространстве своей подруги все это время. Она её как то спросила – Есть ли такие вещи, о которых Ани хотела бы поговорить с близким человеком и не решается их озвучить вслух ?
Ани же резко ответила – Нет – и таким тоном, совершенно ей не свойственным, жестким и холодным, что Хелен не решалась больше «лезть в душу»
Вернувшись домой, Ани как могла скорее освободилась от опеки подруги. Ей хотелось остаться одной. Поднявшись наверх, она сама набрала себе ванну и долго тихо плакала, лежа в воде. Потом на сердце пришло удивительное смирение, словно ангелы поколдовали над ней. Успокоившись, она направилась к Джизи и стала вникать в её детские игрушки, отвлекая мысли на детские шалости. Вечером Джизи так и заснула у неё на руках, возле клетки с попугаем, который совершенно очумевший от надоевших ему эмоций маленького ребенка, сидел нахохлившись, отвернувшись от них.
Бетси вошла в гостиную и протянула руки к Джизи, чтобы забрать её и унести спать.
Ани сама задремала в кресле, и очнувшись от прикосновений доброй женщины, ласково улыбнулась. Переложив Джизи ей на руки, она попросила – Бетси, мне нужно с тобой поговорить…
Бетси вернулась с подносом, приготовив ромашкового чая с лимоном на две персоны. Дом уже спал и Ани везде погасила свет, оставив только ночной светильник за письменным столом и служанка даже приостановилась от растерянности, когда в полоске света увидела насколько изменилась на лицо за последнюю неделю её любимая хозяйка.
Даже в таком свете была четко различима бледность кожи и глубокие круги под глазами. Ани внимательно вчитывалась в какие то бумаги, а Бетси медлила, не зная, что ей дальше делать, выпрямить спину и закусив губу, тщательно скрывая огромное желание заплакать, поставить поднос и налить чай или же дать слезам выход, потому что носить в себе накопившуюся тяжелую глыбу страха и слез, становилось не в моготу. Она знала, что и хозяйка прилагает неимоверные усилия, пряча свой страх от гостей в доме, от хозяина, когда он приезжал и ей очень нездоровится, болит спина и много устает от шума, суеты, которая последние три недели происходит вокруг. Надо сказать, что и Бетси за эти недели устала настолько, что каждое утро ловила себя на мыслях – «Скорее бы все стало на свои места и гостям нашлось бы жилье, куда они перебрались бы» Ей всегда помогала жена Джо, но лишний человек в доме, она так много всегда спрашивала, что ей делать, куда что положить, что Бетси измучилась даже от этого»
– Бетси, милая, ты с чаем – подняла на неё глаза Ани. – Хорошо.
Бетси налила в чашку чай, подвинула к хозяйке. Её материнские глаза блуждали по точеным чертам молодой женщины, и у неё в памяти почему-то возникло воспоминание из картинок книги, которую читала её предыдущая хозяйка, где на троне сидела сутулая, в короне пожилая женщина, с высокой прической и с очень тонкими, аристократическими чертами лица. Ани чем-то сейчас напоминала ту женщину.
Ани быстрыми глотками сразу выпила пол чашки и не стала томить Бетси ожиданием.
– Бетси, жизнь такова, что никто не может предугадать, что будет завтра. А в моем положении тем более, поэтому, я быстро привожу все свои дела в порядок и хочу позаботиться о тебе с Билли заранее.
У Бетси задрожала рука, державшая блюдце, а другой она побыстрее закрыла рот, чувствуя, что сейчас завоет от наплыва чувств.
Ани положила свою ладонь на её руку – Подожди …ночью поплачешь, понимаешь, у нас реально мало времени, я даже сама всего этого не ожидала. Здесь гости, пришлось заниматься ими, а ведь …Бетси, дорогая, у меня в Венгрии родная тетушка, Дора, от которой я видела много добра, большой дом, конюшня. А завод …ой, Бетси – и она подняла руки в верх и приложила указательные пальцы к вискам – голова кругом! Видишь, и Артур мне не помощник, я должна все сама.
Бетси все же тихо пустила слезы, но беззвучно, тихо.
Ани продолжала и сознательно стала выговаривать все слова медленно, с чувством, толком, расстановкой, чтобы почти безграмотная служанка хорошо понимала и запоминала то, о чем она говорит. – Бетси. Я, конечно же, перестраховываюсь, но это никому не помешает. Если все обойдется, то я бы это сделала все равно, только попозже. Так вот слушай……– и она взяла со стола толстый лист бумаги, но как рассмотрела потом Бетси, просто это было три листа бумаги вместе. – У меня с одним банком, BNY Mellon, ты название не запомнишь, но Билли потом все прочитает, заключен договор. Я открыла счет на тебя, так как Билли еще нет 16 лет. И положила на этот счет 7000 долларов. Они принадлежат тебе Бетси.
Бетси ахнула, а потом непроизвольно так глубоко вдохнула, что назад воздух пошел с шипящим звуком, потом она как бы его сама испугалась и вытаращив глаза на Ани, задержала дыхание насильственно. Но оно когда прорвалось, она даже вскочила со стула. – Хозяйка, вы мне отказываете в месте? – дрожащими губами произнесла она эту фразу.
– Ой. Бетси, нет – махнула рукой в её сторону та – Что ты милая. Куда ж я без тебя!
Бетси плюхнулась на стул и затихла.
– Бетси. Понимаешь. Я хочу, чтобы ты чувствовала себя защищенной на тот случай… – и она замолчала, обдумывая, как бы сказать это по корректнее. – Ну… ты же женщина, ты видишь, что-то мне эта беременность очень трудно дается. Подожди, Бетси, по слушай, это все настолько важно для вас с Билли, и ты мать, ты живешь ради него и поэтому все что я тебе сейчас говорю, ты должна впитать в себя и затвердить наизусть, а эту бумажку – она подняла её ближе к Бетси – договор с банком, ты должна хранить как зеницу ока – это твое с Билли будущее. Я за эти годы получая зарплату в клинике, вносила её на счет в банке, а теперь я перевела его на тебя. Бог знает …что будет дальше, а ты и Билли на несколько лет обеспечены хорошим кровом и достатком. Эта сумма – хороший дом в престижном районе. Если вам не понадобится дом, то на эти деньги вы даже сможете уехать куда захотите, или же открыть свой маленький бизнес и у вас все для этого будет!
Бетси от этих слов снова стала расширять глаза и Ани поспешила дернуть её за рукав. – Бетси, эмоции потом, слушай, только слушай. Эта моя беременность настолько опасна и для меня и малыша, просто молись за меня, но… если что …наш Артур, я не знаю, как он будет жить потом, а вдруг найдет новую хозяйку этого дома…
– Бетси не удержалась и тихо заскулила, сдавливая руками себе рот, чтобы это сделать не слышным. Ани покачала головой, но решила не отвлекаться – Ты, пойми, им может и нужна будет служанка, но учеба Билли их точно не будет волновать, а я такого талантливого ребенка еще не встречала. Бетси, сделай все возможное, чтобы он доучился! Чтобы у него было хорошее образование! И я буду просить Артура, чтобы он сделал все возможное, чтобы помочь ему с работой, нет Бетси, с работой не для черных, а для белых, высококвалифицированной и хорошо оплачиваемой. Этот мальчик должен стать тем, кем он хочет стать, а не кем, кем придется! Милая, родная, вот тебе договор и знай, кто бы тебе что ни говорил, юристы банка, даже может быть постараются с агитировать тебя и сделать вложение этих денег, когда тебе понадобится ими воспользоваться в сомнительные операции. Никого не слушай, обратись за помощью, в крайнем случае к Артуру и грамотно распорядись ими. Это учеба Билли в колледже и ваш кров, если ты …именно ты сама захочешь покинуть этот дом!
Тут Ани сама стала смахивать слезы с лица и видя это, Бетси заскулила на всю громкость.
– Ани… …я старая женщина… но я только с тобой познала счастье и покой, доброту людскую, я же не смогу без тебя! – и она через стол потянулась руками к своей хозяйке.
Ани неожиданно встала, обошла стол и вдруг присела перед Бетси на коленки и положив голову ей на колени, уткнулась лицом в её платье.
Господи, только ей и Бетси было понятно, неким шестым чувством, как ей хочется простого материнского внимания, ласки. Руки Бетси осторожно стали гладить её по голове, но Ани, сквозь слезы затвердила – Бетси, умоляю, давай не раскисать… иначе я не смогу, у меня не будет сил. Поддержи милая меня, дай мне силу, которую я теряю… …держись и я буду держаться! Бетси, умоляю…
Потом она подняла лицо, с совершенно мокрыми от слез щеками:
– Бетси, мне так плохо …я устала …словно тьма накрыла землю для меня… – потом сдавила ладонь служанки – Бетси, я все понимаю, у тебя есть родной сын, но …дай и моей девочке твое тепло и любовь, если что-то произойдет со мной, понимаешь, материнскую любовь ничем не заменишь… …а может и еще ребеночку. У тебя много доброты и любви, у тебя её очень много, Бетси …
Бетси скулила, поцеловала её в лоб.
– Я все для вас… …но …вы должны постараться родить, вы же врач, хороший, я знаю, какой вы врач! – и она что-то провела по воздуху жестом.
Ани улыбнулась только уголками губ:
– Я давно уже врач, а своего старшего сына не спасла, но я буду бороться …всеми силами и когда ты плачешь, то у меня исчезает надежда …ты должна держаться гвоздиком. И потом, со мной будет Тернер, ты, давай верить в хорошее.
– Так да… а с чего вы все по выдумывали, что уже надо завещание оставлять?
– Так вот потому, что я врач, и просто очень много смертей вижу… много знаю, но хочется верить в чудо? Тебе ли не знать Бетси, что чудеса бывают.
Бетси утвердительно стала кивать головой, и действительно, почему мы все время это забываем, верить… …она стала хаотично вспоминать места писания, который на ночь всегда читал Билли, ведь у них в школе урок христианской религии был несколько раз в неделю, а Билли чуть ли не с пяти лет учился по ней грамоте, потому что красочные книжки, как белые мамы своим детям она ему не покупала, но он тянулся к книжкам с жадностью, по долгу просиживая с книжкой на коленках, всматриваясь в незнакомые для него буквы и чуть ли не экстрасенсорным видением чувствовал о том, о чем говорилось в книге. И тогда Бетси не выдержала, взяла Библию и Билли за руку и отвела в церковь, к пастырю, который имел самое доброе выражение из всех остальных и к нему ей подойти было не так страшно. Протянув ему Библию, она с мольбой в голосе попросила позаниматься с её мальчиком грамотой, так как книги действовали на него просто магической силой, он всегда спал с ними, это необычно для таких маленьких детей и может в виде исключения, они расположатся уделить такому ребенку чуток своего драгоценного времени, пусть даже он и черного цвета кожи. Но, как порой бывает, мы больше пугаем сами себя, чем что-то настолько страшно на первый взгляд. Пастырь даже не стал искать причину для отказа, а сразу назначил время, когда ребенок сможет приходить к нему. И это стало регулярно и к Билли там хорошо относились, его всегда угощали чаем, печеньем, яблоками или грушами. Грамоту он осилил за несколько месяцев, а дальше, дальше его привлекли к себе цифры, а вот с ними ему в церкви помочь уже никто не мог. И Бетси было очень горько вначале, а затем она к этому чувству привыкла и сказала сама себе, зато он умеет читать, а никто из знакомых ей детей черных этого не мог. Потом она и сама втянулась в изучение Библии, так как стала просить сына прочесть несколько глав на сон грядущий. И помнит, хорошо помнит, как Иисус свершал чудеса, наполняя кувшины с водой вином, или ходил по воде и Петр смог, пока не усомнился в этом. Как только она стала об этом думать, теплая волна легкой радости стала разливаться в её теле. Она чуть ли не шёпотом заговорила – Ани. Нам поможет только Иисус, с его именем мы будем молить о вашем благополучном родо-разрешении …правильно я говорю?? Вы меня так учили. Вы благополучно родите, здесь главное не допускать сомнения в сердце, сомнение – это наши враги, которые воруют у нас веру, силу, чудо и ставят преграду между видимым и невидимым, через сомнения Господь не может нам помочь…… …и поэтому нам нельзя сомневаться.
– Конечно. Бетси… …стоит только вспомнить о тех днях, когда Артур, я думала погиб на корабле……а также, когда пропал, разбившись на аэроплане… …вспомни те дни, сколько мы пережили, сколько молились… …и он вернулся. А Джизи заболела, помнишь, ты молилась, а мы с Тернером, чумные от бессонницы носились с паровыми ванночками, и Бог спас.
Ани выпрямилась и отстранилась от колен Бетси. Лицо её просияло, сразу так легче стало на сердце. Она быстро вытирала слезы и у неё моментально зародилась идея.
– Бетси, давай с тобой вместе будем молиться, давай сейчас, завтра утром. Одна молитва сильна, а когда двое и трое собраны во имя мое там и я среди них – сказал Иисус.
Бетси быстренько сползла со стула и стала рядом с Ани на коленки. И они вместе затараторили молитву отче наш. А затем так усиленно молились о детях своих и о том, чтобы господь даровал Ани благополучное родоразрешение.
Следующее утро дало силы и Ани даже удивилась этому, потому что давно не просыпалась с легкостью и ожиданием радости от наступающего дня. Но спина болела, вставать не хотелось, она подумала, – Ну и ладно …имеет же она право и поваляться в постели сколько захочется, зачем так упрямо она заставляет себя вставать рано каждое утро?
Медленно, неуклюже она перевернулась на другой бок и запустила руку под подушку, натянув её себе под щеку побольше и сомкнула глаза. Лето прощалось. Ночи становились длиннее. Её ребеночек станет осенним, впрочем, Джизи родилась зимой, а её Кристиан.родился поздней весной, когда лето уже дышало весне в спину, а в Венгрии жаркие дни наступали уже в мае месяце. Но сон ушел безвозвратно. Какой-то неведомой силой её мысли понесли в дневную суету и она как толчком, вспомнила, что днём вернется Хелен с семьёй, опять суета. Ведь они же в той квартире без чашки, кастрюли, практически без мебели, а у неё еще малые девочки и надо будет что-то приобретать. О…это опять магазины, хождение, как наваждение. И потом, она встречается сегодня с нотариусом в 10 часов утра и самое, самое последнее, она вечером должна дозвониться Артуру, он должен приехать домой, отложив все, потому что она перед тем, как по настоянию Роберта, лечь в клинику, должна обговорить все дела, чтобы это было обстоятельно и завершено, а может он что-то посоветует сделать гораздо лучше, потому что её мозг совершенно не хотел работать последний месяц из-за беременности, переживаний и гостей. Надо вставать…и она даже расстроилась. Первое утро за несколько месяцев, когда она проснулась ровно и с покоем в груди, без лихорадочных толчков, выбрасывающих из сна, когда свет проникал в окна.
И тем не менее, она встала позже чем обычно, когда Билли с Томом уже уехали в Нью-Джерси. А Бетси успела приготовить завтрак и зарядила на кухне в большом чане кипятить бельё, и запах пара проникал через закрытую дверь. Ани давно обещалась лечь в клинику Тернера, но она не успевала с делами и решила это сделать несколькими днями позже, тем более, остаться в клинике без Бетси. Джизи и Билли, одной, пусть даже и в комфортабельной палате, лежать, глазеть в окно, постоянно подвергаться осмотру, расспросам, скуке – она оттягивала эту неизбежность как можно дольше.
На часах было пятнадцать минут девятого и скоро ехать к нотариусу, а она даже не позавтракала. Вслед за ней, на лестнице показалась нянечка с Джизи, так же спускавшиеся к завтраку. Взяв Джизи за ручонку, она сама решила за ней поухаживать.
У нотариуса она провела не больше, ни меньше, чем четыре часа и уже к обеду домой возвращалась обессиленная, но знала, что дома ждут новые заботы и семья Миррано.
Так и было. Бетси накрыла на стол, как всегда плотный обед, потому что в этом доме Ани уже давно приучила её не сильно считать расходы и конечно же, Бетси понимала, что-то, что может себе позволить в этом доме она и её сын, не будет больше никогда и нигде, судьба не улыбается таким счастьем больше одного раза.
К вечеру они отправились по магазинам, на вернувшемся из Нью-Джерси авто, привезшим со школы Билли. И с большими коробками, Том выгрузил семейство Миррано в их районе, а Ани отвез домой. Бетси увидев её, всплеснула руками. Ссутулившись от боли в спине, Ани бледная, еле передвигала ногами.
– Господи, Ани моя – запричитала она – Я забуду себя, я забуду о всех приличиях, но я больше не пущу вас в город, даже если стану вашим врагом на всю жизнь!
– Ани позволила ей чуть ли не тащить на себе – Бетси, милая, а я больше и сама никуда не поеду, что-то мы переборщили, я не рассчитала свои силы …о…это я уже сама не допущу.
– Я сейчас вам быстренько приготовлю постель, ванночку для ног с солью, вам полегчает. Вы знаете… Звонил господин и я сказала, что вы сами собирались ему позвонить, но еще не приехали. Я сказала, что он нужен вам здесь, перед тем как вы отправитесь в клинику и он завтра выезжает с самого утра. К 10 часам будет.
Ани держала живот одной рукой как могла и как утка, в вперевалочку, останавливаясь через каждые пять шагов, при помощи Бетси шла к дому. И Бетси не выдержала.
– Ани, ну вы у нас, понятно, как мать Тереза, но …я не понимаю вашей подруги, она же женщина, мать, ну она же понимает, что нельзя так злоупотреблять вашей помощью. Я вас такой как сегодня очень давно не видела, это не плохо, это уже опасно для вашей жизни и ребеночка! Ну нельзя так! Нельзя!
– Да. Бетси. Это, реально был последний раз, я больше на такие подвиги не пойду. Мне бы сегодня отойти. – а потом она добавила. – Я в одном магазине соблазнилась. Бетси …ты не ругайся …но я купила Билли часы, хорошие, пусть будут от меня, на всю жизнь память.
Бетси невольно остановилась и не радость отразилась на её лице, а страдание, искренне. Ани спохватилась. – О …нет Бетси. Ну не в плохом смысле, я не думала о том, о чем мы с тобой вчера говорили, но …он становиться мужчиной и он из состоятельной, хорошей семьи, пусть у него будут часы. И еще. Милая, мы же так последние недели злоупотребляли добротой Розы. Деньги деньгами, но пусть и у неё останутся хорошие ассоциации, связанные с нами. Я купила ей духи, набор душистого мыла, и брошь, серебренную брошь! Она же никогда не позволит потратиться для себя на украшения, а я вот хочу, чтобы она себя могла и украсить, когда в город выезжает. Брошь серебренная, когда-если возникнет необходимость, она заложит её и воспользуется деньгами. А с тобой Бетси, мы еще сходим за подарками, когда я рожу ребеночка.
Бетси махнула рукой. – Ани, вы с ума сошли. Вы уже сделали нам такой подарок, что я когда засыпаю, спрашиваю у Билли, «Билли, сын, я не напоминаю тебе сумасшедшею?», ведь люди сходят с ума незаметно …а только сумасшедшая негритянка может считать себя богатой!»
Господин Артур приехал до полудня, как и обещал. Ани разделила с ним ланч. Но сама ела очень мало, больше сидела за столом и наблюдала, как он общался с Джизи, отвечала на его расспросы и Артур все больше стал обращать внимание, на поведение Ани, чувствуя, что что-то очень сильно в их жизни изменилось, а что, он понять еще не мог. Уголки губ её улыбались, а глаза грустили, несколько вопросов его она игнорировала, задумавшись о чем-то своем, на некоторые ответила не впопад.
– Ты себя хорошо чувствуешь? – уже третий раз за время ланча спросил он.
Ани молча встала из-за стола и обойдя его, подошла к Артуру сзади и обняла его, прижавшись подбородком к его макушке и втянула ноздрями запах его волос.
– Что ты делаешь? – обернулся Артур. Он смотрел на неё. Перед ним стояла все та же его Ани, слегка осунувшаяся лицом, с большим круглым животом, но он явно видел, она сильно изменилась, изменилась изнутри, из неё словно выкачали жизнь, потухшая, уставшая, печальная и слабая. Её спонтанный порыв проявления чувств и нежности, он трактовал плохим знаком. И в голове возникало еще больше вопросов и вместе с тем он чувствовал, что даже если бы он засыпал её еще дюжиной вопросов, ситуация для него не прояснилась больше. Откуда-то исходит напряженность, мрачность, только откуда? Ани ласкова, улыбается, Джизи здорова, в доме все, как всегда. Билли уехал с Томом в Нью-Джерси, и гости переехали в свою квартиру. Глаза его женщины излучали печаль, но почему на все вопросы о здоровье, она отвечала:
– Все хорошо.
Прищурившись, он искал ответ в её лице. Ани же тихо попросила:
– Пойдем в кабинет, мне необходимо с тобой поговорить, оставь Джизи. она будет тебя отвлекать.
– Что-то настолько серьезное? – спешил он разъяснить ситуацию.
Ани молча направилась к лестнице. Он подхватил её сзади на руку и понес вверх. – О… чувствую как ты потяжелела.