Елена Валентиновна Муравьева
Нерешенная задача
– Дорогая леди, я врач и не прощу себе если не использую все средства, чтобы спасти вас. Вы же прекрасно меня понимаете, ваше длительное нахождение в воде губительно для развивающегося ребенка и ваших почек, спины, и, если вам уже невмоготу терпеть мое растирание, единственное что я могу сделать в этой ситуации, это снять с себя рубашку и обнять вас. Ничто так не согревает, как голое тело к телу.
Ани в ту же минуту посмотрела на него как на полоумного, но, когда первые секунды прошли, уже знала, что он прав, но это было настолько неприемлемо, а первые токи разогнавшейся крови дали о себе знать и её затрясло с еще большей силой.
Лорд Тернер не стал дожидаться ответа и принялся расстегивать на себе рубаху. Матрос Грэг, молча работающий веслами, пересел лицом в другую сторону и стал грести спиной, чтобы не смущать женщину. Ани замахала рукой, чтобы он перестал раздеваться.
– Сэр – еле проговорила она, так как зубы стучали дробь. – Мне не надо этого. – Но Тернер уже рывком приподнял её и усадил на самое дно лодки, сев сзади неё. Его руки схватили подол её сорочки и взметнули её вверх. Он стянул её и выбросил за борт.
– Если уж вы не утонули, значит надо жить здоровой. Когда мы причалим к берегу я отдам вам свою рубашку. – четко проговорил в ответ и кольцо его сильных рук обвило плечи женщины, крепко прижав к себе.
Раз уж так все произошло, Ани постаралась расслабиться, было прохладно, но дрожь постепенно унялась. Через какое-то время она снова услышала обращение Тернера к себе.
– Леди, я отдаю себе отчет, что я – слишком фамильярен, но в отношении вас не мыслю ничего дурного, вы не должны меня бояться. Мы отправимся в мой загородный дом и я буду заботиться о вас до тех пор, пока не стану уверен в том, что вашему здоровью ничего не угрожает и пока не уляжется весь этот шум по поводу погибшего судна. Может еще и придут хорошие новости.
– Какие новости могут прийти? – спросила Ани.
– Что ваш супруг жив – ответил он, но в его тоне сквозила такая неуверенность.
Ани же знала, Артур утонул. Ком сдавил горло и у неё непроизвольно получился некий писк, он раскатился в тихое поскуливание, так как она не хотела рыдать сейчас в присутствии двоих мужчин, но все закончилось протяжным плачем. И остановиться уже не могла. Сердце плакало не просто слезами. Сердце выдавливало кровавые слезы, словно его разрезали на две половины и одну удалили. Было несуразно, непостижимо, немыслимо жить без того, кого любишь и лучше которого никого нет на свете. Можно расстаться и страдая жить без человека, но ты знаешь, он живет, ходит, спит где-то, он есть в этом мире, он просто не рядом с тобой. Но… …как осознать, что его нет в этом мире? Маленькая смерть приходит внезапно и теперь ты вынужден только носить по земле свое бренное тело, а душа умирает с любимым. Она возродиться из пепла только тогда, когда у неё родиться ребенок – для женщины так предрешено Господом.
Больше лорд Тернер ничего не говорил.
ГЛАВА 99
Его летняя вилла располагалась в самом живописном месте, на берегу океана, на возвышенности и при сильном шторме на море, можно было слушать звуки падающей с высоты волны. Они причалили подальше от высадки шлюпок, что– бы журналисты, скорые на сенсации, не докучали расспросами и не пугали своими вспыхивающими внезапно проекторами фотоаппаратов. Большую часть дороги, лорд Тернер нес Ани на руках, так как ноги у неё после переохлаждения, были ватными. Слуги, столкнувшись с внезапно объявившемся хозяином дома в таком виде и с женщиной на руках – недоумевали. До них еще не успел дойти шум катастрофы судна.
Все делалось без лишней суеты и самостоятельно. Женщине стали торопливо готовить горячую ванну, но лорд Тернер запретил. Ее уложили на узкую кушетку, чтобы удобнее было начать её приводить в должное состояние и сам Тернер принес стеклянную бутыль с каким-то настоем. В комнате запахло скипидаром и ей снова растерли ноги и укутали несколькими одеялами, заставили выпить коньяку и Ани отключилась.
Когда она проснулась, первое что ослепило глаза, была огромная, кружевная люстра под потолком, самой тонкой инкрустированной работы по металлу, необыкновенной красоты, с большим количеством флаконов. Много дневного света струилось в комнату и повернув голову, чтобы узнать, откуда таким шквалом поступает солнечный свет, она увидела огромное, во всю стену окно и через него можно было разглядеть все пространство прекрасного, утопающего в зелени сада, вымощенную витую дорожку, уходящую куда-то вглубь, туда, что увидеть, пока, было невозможно. И вокруг так было тихо. Пошевелившись, она ощутила себя как в «коконе» теплого, мягкого пространства и вытянув руку, вытерла со лба выступившую испарину.
Из глубины, где-то в стороне комнаты послышался легкий шум и повернув голову в другую сторону, тут же увидела перед собой фигуру лорда Тернера. Он внимательно всмотрелся в её лицо и тут же присел рядом на кушетку. Его уверенные движения рук, размотали одеяло и на своих ногах, она почувствовала его пальцы. Он остался удовлетворен и взял её руку, чтобы измерить пульс. Лицо его выразило радость.
– Тогда нужно подкрепиться едой – проговорил он и позвонил в колокольчик. Приказал принести еду.
Ани ничего не хотела, и то, что она положила себе в рот, не дало вкуса, её все время манил к себе пейзаж за огромным окном. Вот она и на чужой земле, одна, без Артура, без друзей и снова острие жгучей боли завладело всем её существом, она даже съежилась от этого под одеялом. – Господи – пронеслось у неё в голове, теперь я обречена жить дальше только с такими чувствами. – Слеза одиноко побежала по щеке и она закрыла глаза, ей казался так несуразен этот солнечный яркий свет в отношении её мрака, распластавшего её на кушетке в беспомощном состоянии, когда и не хочется, и нет никакого смысла в том, чтобы пытаться хоть как то двигаться. На щеке, там, где пробежала одинокая слеза, она почувствовала ладонь хозяина дома и открыла глаза. Он смотрел с сочувствием и молчал, долго, испытующе, а потом спокойно произнес, как посторонний – Ребенок остался, его ребенок, вы снова почувствуете смысл жизни, потом, чуть потом, Ани, надо перетерпеть.
Ночь в незнакомом доме ознаменовалась бессонницей. Ее пригласили на ужин в гостиную, она отмахнулась. Принесли ужин в спальню, где она временно поселилась, она к нему не притронулась. И как натянутая струна сидела на кушетке в ночной тиши, прислушиваясь к шуму растений за окном. Луна висела прямо по середине круглым диском, приковывая к себе глаза Ани и её бело-желтый цвет холодил разум, но она была чем-то родным на другом континенте, среди всего чужого. Растения, как призраки в движении, меняли свои контуры и, казалось, за окном правит бал потусторонний мир, вступивший в свои права.
Тяжесть на сердце была так сильна, что даже тело гнулось вниз, все время хотелось обрести под ним опору, но, когда она ложилась, начиналась боль, словно вгрызающийся огромный червь, выедающий плоть. Она опять садилась и тупо смотрела в окно, где шевелилась какая-то жизнь, и тени играли при лунном свете свою неведомую человеку пьесу.
Ей главное было не представлять лицо Артура, потому что инстинкт выживания подсказывал, что сердце дальше не выдержит работать в таком режиме давящей боли. Мысли текли медленно, но совершенно неуправляемо и совершенно отчетливо перед ней вставало лицо сына, графа фон Махеля, и ей казалось, что они говорят ей, как соскучились без неё. И она готова была все отдать, чтобы побыть с ними, обнять их и как только от силы чувств начинало включаться осязание, ощущая тепло детской ручонки, которая легла ей на ладонь, как врывался в окно ледяной ветер и уносил осязание, образы и как волчице ей хотелось схватиться за голову и завыть тем диким, утробным звуком, который зарождался изнутри и рвался наружу. Но она сдавливала свою голову руками и тихо, тихо скулила, как собака, потерявшая самое дорогое – своего щенка, еще сосущего её молоко. Рассвет застиг её в полулежащем, обессиленном состоянии, сон все-таки сморил её. Лорд Тернер, как крадущийся грабитель, бесшумно вошел в спальню, постоял у кушетки и молча вышел. Спустя немного времени, она очнулась от толчка, которые происходят с нашими включающимися в жизнь нервами после глубокого потрясения, и первые же минуты ты ощущаешь пустоту и чувство утраты, потом твой мозг ищет причину этого, а еще позже, спасения, хоть какие-нибудь соломинки, чтобы держаться.
Ани обессиленно поднялась и подошла к окну, прильнула лбом к стеклу, и холодная поверхность приятно остудила её пылающий лоб.
– Ани, у вас голова болит? – услышала за спиной голос лорда Тернера.
Господи, как бы я хотела остаться совершенно одна – с раздражением подумала она и обернулась.
– Нет.
– Вы хотите принять ванну?
– Нет.
– Дать вам снотворное, чтобы поспать еще?
– Да.
Лорд Тернер ушел.
Днем она попросила дать ей переодеться что-нибудь.
Неведомо откуда оно взялось, но очень быстро на большую кровать было положено черное платье с натурального шелка и задрапированное на плечах и груди такого же цвета кружевом. Она отметила его изысканность, но её это не обрадовало. Ей было безразлично. Не интересовало и даже не запоминалось ничего из-того, что она встречала, когда решилась выбраться из комнаты. Она видела, что все, что находиться в этом доме, очень изысканное и дорогое, но тут же она забывала то, что вставало перед её глазами. Оказывается, она была поселена на втором этаже и оказавшись на широкой, мраморной лестнице, босиком, она оказалось перед трудностью с неё спуститься. У неё не было сил.
– Может вернуться назад? – засомневалась она. – Нет, мне нужно на берег.
Сбоку, к лестнице, бесшумно выкатилась коляска с ручным управлением колес и в ней сидел седой, очень выхолощенный своей опрятностью мужчина. Ани, с удивлением, посмотрела на него и в его глазах отражалось тоже самое. В первые же минуты ей даже почудилось, что это лорд Тернер, только седой и более мелкого телосложения. Но внимательно всмотревшись, разглядела совершенно другого человека, с другим взглядом – это был взгляд добродушного, аристократических кровей интеллигента, но это был отец Тернера, так как в их лице были черты, совершенно одинаковые, как две капли воды. Только суть разная. У молодого Тернера взгляд был надменный, всегда напряженный, изучающий и дерзкий. Сейчас она видела перед собой человека, умудренного жизнью, но сохранившего беспечное добродушие ко всем. И с первых же минут ты ощущаешь к нему полное доверие и открытость.
Медленно Ани спустилась и не успела даже открыть рот, как ей была протянута рука с перстнем огромного рубина из белого золота.
– Леди, добрый вам день, я лорд Тернер – старший.
Его глаза искрились в приветственной усмешке и беспечно, как может без стеснения позволить себе пожилой человек, разглядывал её не отрываясь.
Ани присела на ступеньку и ответила на приветствие.
– Анни. Просто Ани, я не хочу никаких титулов.
– Может вы рано встали? – заботливо поинтересовался он. – Я уже все знаю. Можете не держаться этикета и учтивости, ни к чему здесь.
Она кивнула головой в знак согласия.
– Хочу сходить на пляж.
– Да, дорогая леди, на пляж сходить нужно, но вы еще должны набраться сил.
Она слабо махнула рукой.
– А зачем мне сейчас много сил? Я просто прогуляюсь.
– Давайте с вами кто-нибудь пойдет? – учтиво и осторожно предложил старый лорд. – Вам не будут мешать, останутся невидимы и безмолвны.
Она пожала плечами. Какая разница.
Лорд внимательно только смотрел на неё сзади и почему эта женщина оказалась в их доме ему стало понятно с первых же минут. – Красавица – сам себе, растягивая слова, словно смакуя, произнес он.
Ани вышла на огромную террасу, на ней стояли плетеные столик и несколько кресел, а нависший над ней широченный балкон, создававший крышу, подпирался колонами большого диаметра. Пол же на террасе был вымощен цветной плиткой, что делало её такой веселой. А с самой террасы, вниз вело еще несколько ступенек, и ты оказывался на узкой дорожке, между тщательно ухоженными газонами, и проходил к кованным воротам, возле которых росло много ветвистых растений и туи, как солдатики, почти одинакового роста выстроились в ряд.
Ани поежилась от холода. На континенте, как и в Австро-Венгрии зима была в самом разгаре, но на южном побережье Атлантики она напоминала теплую осень. Вслед за Ани из дома поспешно выбежал слуга негритянской национальности и протянул ей накидку из мягкой шерсти.
– Госпожа, ветер холодный.
Она покорно накинула её себе на плечи и побрела, сама не зная куда, по редкой траве, переходящей в песок, вниз, туда, где она слышала шум моря и чаек редкие крики.
Она шла очень долго и медленно. Море было спокойным и безлюдным, в такое время, хозяева снимались с отдыха в своих летних резиденциях и уезжали в центральные, промышленные районы Северной Америки. Она никогда не была у побережья океана, какие они его берега?
Песок был холодный под ногами, но мелкий и мягко обволакивал ногу, поставленную на него.
У неё давно стоял ком в горле и давящую тяжесть на все органы в теле хотелось сбросить, отдать воде, через крик. Человек существо интуитивное, в ней клокотала такая мощная сила сдавленных рыданий, до низменных, самых глубоких их проявлений, раскричаться до стенания в доме она не могла, поэтому пошла к морю и оно, к удаче, оказалось совсем пустым.
Выбившись из сил, она села на коленки и тихо стала повторять про себя.
– Артур! Артур! Так не может все быть! Не может! Это слишком, это чудовищно! – и подняв глаза к небу, словно на неё оттуда смотрели огромные, сердитые глаза Всевышнего, закричала ему – Что я тебе сделала?! Скажи! Дай понять! Не понимаю! Это слишком, Господи! За что? – и не выдержав слепящего глаза солнца, опустила голову и согнулась к песку. Громкие, сильные рыдания содрогали все её тело. – Я тебя ненавижу, ненавижу, Господь! Ты должен это знать. Все самое дорогое ты отнял у меня, больше ничего нет. Только одного я не пойму. В чем так тебя разгневала?
Она рыдала долго, пока силы не истощились совсем и обессиленно упала на песок. Сзади чьи-то твердые руки схватили её за плечи и подхватили с песка. Она только успела уловить легкий запах мужского парфюма и от неожиданности даже вскрикнула. Лорд Тернер был очень серьезен и беспрекословен, но он ни сказал ей ни слова. Молча он нес её без устали и под конец ей даже стало его жалко, что прилагает столько усилий, которых она не хочет принять, но она попросилась. – Пустите, я сама могу идти – и он тут час её опустил.
– Выкричались? Это надо… – произнес он, но с осуждением. – Только лежать на холодном песке вам сейчас нельзя. Ани, извините, вынужден был вас забрать.
Она посмотрела на него таким взглядом, словно он говорил несуразную чушь, но ничего не произнесла. Развернувшись, покорно пошла в сторону растительности, покрывающей восхождение на холм, к дому.
Вечером она не выходила из своей комнаты, все так же безучастно глядя на шевелящиеся силуэты за огромным окном. Слез не было, болела голова, но, когда она не шевелилась, боль исчезала и только при движении головы, спазмами сдавливало виски. Ее никто не беспокоил, и только служанка осторожно позвала к ужину, от него она отказалась. Тогда в двери настойчиво кто-то постучал и от неожиданности вздрогнув, она поднялась, чтобы впустить просившегося.
В комнату въехала коляска отца лорда Тернера. Лорд Тернер-старший пристально всматривался ей в лицо, а потом черты лица его смягчились, и он заговорил.
– Дорогая леди, я имею сведения о том, что вы ждете ребенка. Вы должны хорошо питаться, потому что сейчас это необходимо не только вам. И потом, этот ребенок – плоть и кровь человека, которого вы любили и потеряли, и я думаю, для вас особенно важно, чтобы он полноценным появился на свет!?
Он смотрел на неё с видом укоряющего учителя, но голос у него был мягким и спокойным.
Она кивнула головой в знак согласия и бесцеремонно вернулась на свое излюбленное место на тахте. Коляска последовала за ней и остановилась рядом.
– Мой сын отъехал по делам, вернется очень поздно, и я хочу взять на себя обязанности заботиться о вас, и скажу вам еще одну вещь – я, как никто другой понимаю, что сейчас испытывает ваше сердце, в каком вы состоянии. Я тоже потерял жену, любимую, но мы успели с ней насладиться совместной жизнь. Она ушла из мира семь лет назад, когда мы были уже в преклонном возрасте. Легче ли это? Не знаю. Горе не может быть тяжелее или легче – оно горе.
Становилось ли ей легче от слов участия старого человека? Неведомо. Сейчас её сердце ощущало только пустоту и нуждалась ли она в присутствии сочувствующих, не знала. Лорд Тернер – старший говорил и ей не хотелось отвечать, но ум подсказывал, что, хотя бы в пределах почтительности к приютившим её хозяевам этого большого особняка она должна обменяться несколькими предложениями с ними.
– Я все знаю. Но мне так не хочется есть! Простите.
– Не надо держаться дресс-кода, леди, извините, пожалуйста, будьте так любезны. Мы стараемся жить по-простому. Я не буду вам надоедать сейчас, но настаиваю, чтобы вы хотя бы выпили чаю, зеленого и съели кусок лимонного пирога. Просто заставьте себя. Я знаю, что все это первое время– полгода, год, вы продолжите свое существование только в таком режиме – заставляя себя делать то, что правильно. Но это и нужно. Потом, намного позже, вы поймете, что это нужно, чтобы человек ради чего-то заставлял себя делать необходимые вещи – принимать еду, мыться и заниматься делами. Так мы выживаем, и вновь обретаем смысл жизни.
Ани вздрогнула так, словно её кто-то ударил по спине, у неё даже приподнялись плечи, как от удара. И резко повернув голову в сторону хозяина дома, она совершенно новым взглядом посмотрела на него.
– Дела. Дела … А я не знаю, что мне теперь делать… – её брови взметнулись, выразив изумление. Как неожиданную новость восприняла она его слова, и они поставили её в полный тупик, но лицо её ожило, после потухшего, безучастного взгляда в окно.
– А с какой целю вы приехали в Америку? – спросил Тернер-старший и взгляд его выразил скрытую радость от того, что его слова вызвали хоть какую-то жизненную энергию у несчастной женщины.
– Господи… – простонала Ани, как бы даже отвечая не на его вопрос, а сама себе. И рука машинально потянулась к виску, где пульсировала вена и отдавали болью спазмы. И чем дальше, тем больше лицо её выражало страх. – Я приехала за ним, у меня не было здесь никаких дел! Я и ехать то не хотела, но Артур – и она замолкла, с напряженным ожидание глядя на лорда Тернера, ища подсказки на поставленный вопрос.
Он и дал её, но по всему было видно, что её ответ и его несколько ввел в замешательство.
– Ну, вы же планировали чем-то здесь заниматься? Вы кто по образованию?
– Доктор – кратко ответила она, но выражение, полное страха не сходило с её лица, и она даже встала с тахты и подошла к окну, положив на стекло ладони и прижавшись лбом, чтобы холодом унять пульсацию в висках. – Господи, – вновь вырвалось у неё, что же мне теперь делать? Одна, Артура нет, друзей нет, зачем я теперь здесь? Надо возвращаться обратно! Надо возвращаться обратно – как решение выстрелило ей в голову и чуть ли не заставило сию же минуту начать предпринимать для этого какие-то действия, она резко обернулась к лорду, но тут же замерла в глубокой растерянности, произнеся фразу:
– А я так боюсь снова сесть на корабль! Как же! – и Тернер-старший, даже чуть не обронил слезу, настолько весь её вид говорил о потерянности и мучительной боли, которую она испытывала в таком положении. Ему стало её жалко нестерпимо, такая еще молодая женщина, с чистыми, бескорыстными планами оказавшаяся по воле рока перед проблемами, которые и здоровому, свободному мужчине, были не под силу. Чужая страна, чужие люди, она в положении и потеряла любимого, дорогого человека.
Помедлив с ответом, так как на него нахлынула целая вереница эмоций, он собрался и сказал четко:
– То, что вам сейчас о возвращении и думать не следует – это ясно всем. Вы должны родить здесь, а не в океане, качка, везде вода и хорошего, грамотного доктора нет рядом. Это оставьте. А когда родите, и ребеночек окрепнет, может быть, только может быть, вы подумаете об этом снова. Поговорим про дела. Мой сын отличный доктор. Он принял в вашей жизни активное участие и быть по сему, а значит, он сможет стать вам отличным учителем и опекуном. Я только рад этому, ему давно нужно начать о ком-то заботиться по-настоящему. Вы же хотели бы нарастить свои профессиональные навыки, как спортсмен мышцы?
Она кивнула в знак согласие и видно было, её трепещущий страх стал постепенно спадать.
– Вы найдете в лице Тернера-младшего отличного наставника. Он не только в нашем штате, а и во всей Америке считается талантливейшим хирургом, с непревзойденной интуицией. И если вы планируете заняться делами, то находите в себе силы и становитесь его невидимой тенью. Вы извлечёте из это максимальные блага. И как знать, может и Америка со временем придется вам по душе …
Ани с облегчением вернулась сесть на свою тахту и право же, ей на какое-то мгновение стало легче. Лорд-Тернер определил для неё какое-то направление в жизни.
Коляска тронулась с места, и он позвонил в колокольчик. Вошедшей служанке он распорядился принести в комнату Ани ужин и целый кувшин воды. Перехватив её удивленный взгляд, он пояснил.
– У вас болит голова. Но в вашем положении не все лекарства приемлемы. Я советую вам через силу выпить как можно больше воды и это успокоит слегка боли. А когда вы поужинаете и ляжете, они станут проходить. Спокойной ночи, дорогая леди.
– Ани – поспешила она откликнуться в догонку. – Ани, без всяких церемонностей.
Он добродушно улыбнулся и выехал из комнаты.
К завтраку на следующее утро она послушно спустилась, чтобы не заставлять себя уговаривать и за столом обнаружила лорда Тернера-младшего, следившего за её движениями взглядом и по всему ощущалось его приподнятое настроение. Терпеливо пережив шаблонные расспросы о здоровье, о том, как она себя ощущает в гостях и всем ли довольна, она из-за необходимости, прикоснулась к еде и постаралась съесть свой завтрак полностью. Когда им разлили кофе, лорд-Тернер-младший подал для всех такую информацию – Через месяц в Нью-Йорке начнется заседание комиссии по расследованию взрыва на судне «Клемансо».
Анни настороженно устремила на него взгляд, потому что каждое слово или предмет, или человек, связанный с пережитыми ею событиями острой болью вонзался ей в сердце, и она ожидала только очередных неприятностей, как шлейфа, тянущегося за источником неприятностей. А Тернер-младший сразу подал порцию очередной информации.
– Я буду присутствовать на каждом дне этого заседания. Я в своей жизни бороздил не одну милю океана, морей и рек, но с таким вопиющим фактом – провозом нелегальной взрывчатки – столкнулся впервые. Все виновники должны быть серьезно наказаны.
Ани почувствовала, как глаза начинают наполняться слезами и быстро опустила взгляд на тарелку с порцией ягодного суфле, так еще и тронутого. Но этот вопрос у неё слетел с губ просто непроизвольно.
– Так кого же наказывать, все погибли?
Тернер-младший с удивлением перевел взгляд с отца на неё, слегка обескураженный наивностью вопроса, но поспешил учтиво дать разъяснение.
– Саму компанию. Пусть выплатят хорошую компенсацию семьям погибших, родственникам, вам Ани, деньги никогда не лишние. Французские монополисты раскошелятся, иначе у них отберут лицензии на много лет, и они попросту все разоряться. Ани, вы поедете со мной в Нью-Йорк?
Энергетика Ани сейчас была настолько слаба, что ей не хотелось принимать какие-то важные решения и её интуиция подсказала выход, возложить это на плечи мужчин.
– А как вы мне посоветуете, лорд? – спросила она.
– Я конечно же советую оказать ваше содействие комиссии. Вы ценный свидетель и пострадавшая. Только, прислушайтесь к себе, достаточно ли вы к этому готовы? Спросите себя…
– Я не пострадавшая… – проронила тихо она и увидев на лицах обоих Тернеров изумление, поспешила пояснить. – Я для комиссии не буду являться лицом, потерявшим близких или родственников. Мы с Артуром носили разные фамилии и еще не успели узаконить наши отношения.
Лорд Тернер-младший был удивлен данными сведениями и более того, ему они пришлись по душе. Хотя все понимали, что это была никчемная формальность, не более того.
А Ани неожиданно добавила:
– И мне дико думать о том, что будет обсуждаться какой-то размер компенсации. Где найти те методы и способы, как можно это измерять? Какая сумма денег может восполнить ту беду, что произошла?
Тернер-младший пожалел о том, что, вероятно, не с правильной стороны подошел к обсуждению этого вопроса. Он слегка сконфузился, это заметно было его отцу по тому, как дернулась его ладонь, лежащая на столе. Глотнув кофе, он решил все-таки довести начатый разговор до конца.
– Все очень индивидуально, Ани. Очень многим семьям эта компенсация будет спасительной помощью и выходом из тупика. Это, право, что касаемо самого экипажа барка. Но … Публика на данном судне, действительно ехала не бедного сословия, но …наказать кают-компанию следует. Хотя бы потому, чтобы такого больше не повторялось – он чуть подождал, сделал паузу и переключил разговор совершенно на другую тему.
– Я хотел бы взять вас на днях с собой в Нью-Йорк и показать город, хотя бы совсем его малую часть. Вам же все равно придется с ним знакомиться. Мы переговорили с отцом, и он сказал, что вы не против поработать в будущем моей ассистенткой в больнице. Ани, я составлю вам хорошее протеже и больница наша относиться к самым прогрессивным заведениям развивающейся науки. Иностранку в неё без моей рекомендации даже не рассматривали бы. А опыт вы приобретете просто колоссальный!
Такое предложение в любой другой ситуации восхитительно обрадовало бы любого, решившего обосноваться в чужой стране. Ани было безразлично и только ум, включившись в реальность, диктовал ответы. Она согласилась, сказав об этом кивком головы. И дальше мозг пошел раскручивать свой здравый смысл, и она спросила:
– Можно я обращусь к вам с небольшой просьбой?
Оба Тернера утвердительно ответили:
– Да.
Ани продолжила:
– Если работать нужно в Нью-Йорке, помогите мне снять там жилье, я еще плохо знаю язык и найти преподавателя английского. Мне необходимо телеграфировать в Будапешт, моему управляющему, чтобы на мой счет перевели необходимую сумму денег и этот счет мне нужно открыть в банке, а языка я не знаю.
Лорд Тернер-младший и старший поняли, женщина принялась включаться в обстоятельства и это было хорошим знаком. Но, вот наконец то обстоятельно заговорил лорд Тернер-Старший.
– Дорогая леди. Вы боитесь нас стеснить, а это совершенно напрасно. Вы не знаете всего. Но поверьте на слово. Наши финансовые возможности настолько огромны, что какая-то забота о хорошем человеке совершенно никак не почувствуется нашим бюджетом или состоянием. Я, вот, право. Просто изнываю здесь от скуки и для меня возможность вас поддержать и позаботиться о вас – не более чем попытка развеяться или влить инъекцию свежей струи в свою обыденность. Позвольте нам это сделать.
Инициативу перехватил Тернер-младший.
– Ани. Давайте, хотя бы несколько месяцев, полгода, вы не будете себя утруждать переездом в свой дом, хлопотами по его обустройству, и вообще какими-либо финансовыми хлопотами.
Она запротестовала. Не из-за неприличия. Что-то ей подсказывало, что не стоило так тесно связывать себя заботами лорда Тернера-младшего, ибо со стороны лорда-старшего, она не чувствовала угрозы своей свободе совершенно никакой.
Но Тернер-младший проигнорировал её сопротивление и отчеканил словами:
– Ани. Как бы то ни было, но вы еще очень слабы в психологическом плане. Все эти хлопоты потребуют от вас энергетических затрат. Я советую просто сейчас заняться английским и даже не работой. Вы благополучно родите, малыш подрастет. Наймете лучшую нянечку и тогда придете мне ассистировать. Вы же уже имеете опыт работы в больнице и знаете, что наша профессия не позволяет просто что-то делать, она требует максимального напряжения сил, ума и духовных ресурсов. Вы сейчас слабы, очень слабы и не подходите для такой ноши. Прошу. Прислушайтесь ко мне.
Ани приняла каждое слово и понимала, что они правы. Ей самой очень хотелось благополучно родить и родить здорового малыша или малышку. Это то, что ей оставил после себя Артур Войцеховский. И уже она знала уверенно, что этот малыш станет для неё самым ценным и самым любимым существом на земле и никого и никогда она уже с такой силы любить не сможет. Она подумала и приняла решение, озвучив его решительно.
– Пусть Господь усмотрит вашу доброту. Право же, это бесценно, но, я хочу сделать так, как мне говорит мое сердце. Я не пойду сейчас работать к вам, но милостиво прошу, не забыть о вашем предложении, потому что я с радостью воспользуюсь им позже. Я этого хочу и это просто подарок для меня. А с жильем прошу оказать услугу. Помогите найти риелторов. Хочу приобрести дом, в котором смогу чувствовать себя комфортно и хочу знать, что он мой, мне нужно это ощущение. Эти приятные хлопоты развеют мои мрачные мысли. И с английским мне необходимо поторопиться, а то я как без рук и ног, как инвалид в чужой стране.
Лорд Тернер-старший быстро произнес и так же тоном, не требующим возражений.
– Вы выбирайте дом, но я куплю его для вас. Я так хочу.
Ани подняла одну бровь, но сил, которые тратятся на противоборство и возражения у неё больше не нашлось. Она встала, не притронувшись к кофе и суфле.
Лорд Тернер-младший поинтересовался:
– Ани, мы ничем нечаянно не обидели вас?
Судя по тому, как резко она встала, им вероятно, так могло показаться, но у неё и в мыслях на что-то обижаться не было. Она спохватилась, поднеся руку ко лбу.
– Ах, извините. Я не учтива. Импульс и я поднялась. Все замечательно. Мне нужна вода, много воды, я хочу попросить служанку набрать ванну. Необходимо что-то делать, вначале займусь своим внешним видом.
Тернер-младший одобрительно кашлянул и растерянно пожал плечами и казалось, при каждом его движении хрустит накрахмаленная слишком усердно рубашка.
– Вы вольны в этом доме.
Она, действительно, искала в себе силы, чтобы побыстрее влиться в совершенно новую, чужую, но, волею судьбы, навязанную ей жизнь.
Вечером, за ужином она начала интересоваться у вошедшего к ней в комнату Тернера-младшего, что за местность, где расположен его дом и почему они должны поехать в Нью-Йорк. В её представлении Нью-Йорк должен был находиться на самом берегу океана и Артур ей говорил, что они будут жить вероятнее всего в этом городе.