Мария Берестова
В поисках солнца
– Это, пожалуй, будет излишне, – пожевав губами, возразила ему тётушка и добавила: – В свете уже высказанных угроз не стоит перебарщивать.
Профессор согласно развёл руками, но в выражении его было заметно некоторое огорчение: ему хотелось использовать свой авторитет в защиту коллеги. Тэнь чутко уловила настроение мужа и быстро предложила:
– Можно обойтись без прямых угроз. Я могу аккуратно намекнуть Руби…
– Восхитительная идея, милая! – с тёплым смешком поддержала её тётушка. Она была в высшей степени довольна обоими племянниками, и постоянно лукаво поглядывала на брата: мол, видел, каковы твои? Хороши, хороши! Тот в ответ жмурился с выражением довольства.
Профессор сжал руку супруги с благодарностью; она нежным движением положила и вторую ладонь поверх их переплетённых пальцев.
Райтэн решил, что это хороший момент, чтобы подтолкнуть друга к исполнению его мечты – поскольку очевидно было, что сам Дерек застесняется об этом говорить.
– К слову, Сэн, – привлёк он внимание профессора, – не знаешь, как на кафедре истории отнеслись бы к желанию Деркэна стать преподавателем?
Дерек подскочил от возмущения и смущения, но делать что-то было уже поздно: общее внимание теперь разделилось между ним и профессором.
Тот оказался в своей оценке весьма однозначен:
– С руками оторвут. И отпляшут на радостях. – Чуть подумав, добавил: – Прям на главной площади и отпляшут, во главе с ректором.
Чрезвычайно довольный Райтэн искренне заржал; Дерек покраснел всем лицом и даже ушами.
– Право, – отметил он, – я не уверен…
– Не начинай! – сурово пнул его в плечо Илмарт. – Ты великолепный специалист, и это совершенно объективная оценка.
– А ещё вы прекрасный педагог, сэр! – пылко добавил Джей, который до сих пор жадно впитывал те многочисленные знания, коими Дерек охотно с ним делился во всякую свободную минуту.
Старший Тогнар и Этрэн переглянулись весьма довольно: планы Дерека превосходно накладывались на их желание расширить влияние семьи в Кармидере.
– Профессор Анодар – звучит прекрасно! – резюмировал профессор Линар, вставая и подходя к Дереку. – Буду рад видеть вас в числе полноправных коллег! – протянул он ему ладонь.
Дерек встал и руку пожал; лицо его почти светилось от счастья, поскольку профессор был для него весомым авторитетом, чьё одобрение дорогого стоило. Кроме того, теперь, в кругу друзей, он почувствовал прилив сил и веры в себя; когда все смотрели на него такими тёплыми, добрыми глазами, он верил, что у него точно получится всё то, о чём он мечтал. Сердце его согрелось пониманием, что он стал дорог им, что они – все – встали на его защиту, что они любят и поддерживают его, как если бы он в самом деле был членом их семьи – и, возможно, он наконец не только умом, но и сердцем принял тот факт, что в самом деле стал частью этой семьи.
Общий разговор совсем распался; профессор и Тэнь собрались уходить. Пока один наскоро уточнял общие с Райтэном планы, другая прощалась с племянником – который, впрочем, заметно утомился и уже зевал.
– Я завтра зайду! – с улыбкой обещала Тэнь Олив, которая подошла взять уставшего сына на руки.
– Спасибо! – тепло улыбнулась та.
– Мы зайдём, – прибавил профессор, подходя и обнимая жену за талию, затем уточняя для тётушки: – Госпожа Тогнар, я договорился насчёт тех либерийских лилий!
– С меня – твой любимый рыбник, Сэн! – рассиялась от удовольствия та.
Пользуясь своими научными связями, зять привозил ей редкие семена и саженцы, которые выводили селекционеры разных стран.
После ухода профессора и Тэнь засобиралась и тётушка.
– Пора укладывать! – сделала вывод она и, обратившись к Олив, велела: – Оставайтесь сегодня с Тэном здесь, день был нервный, нужно выспаться. Мы с Джеем справимся.
На лице Олив отразилось заметное облегчение; хотя мелкий подрос уже достаточно, чтобы вполне прилично спать по ночам, она всё же была рада лишней передышке.
– Что бы мы без вас делали, тётя! – пылко высказался подскочивший к ним Райтэн, уверенно обнимая и тётушку, и жену. Теперь, когда он открыл для себя, что люди очень любят, когда их обнимают, он хотел обнимать всех, кто был ему дорог, снова и снова.
Тут взгляд его обратился к сонному сыну, которого уже взял на руки Джей. Малыш был уже весьма тяжёл, но парень обладал развитой мускулатурой, поэтому охотно таскал его целыми днями.
– Джей, вы тоже настоящее чудо! – с большим чувством заявил неожиданно Райтэн, которому теперь было стыдно за то, как он себя когда-то вёл с михаровским шпионом.
Джей покраснел от смущения и удовольствия.
– Ани, – вмешался в разговор, подходя к сестре, старший Тогнар, – возьми всё же пару парней на охрану.
Он переживал, что, несмотря на уверенность Дерека, Михар может всё-таки выступить с прямой агрессией, и предпочитал перестраховаться.
Вскинувшись было, Джей хотел сказать, что и сам прекрасно справится с охраной, но тётушка, остановив его весёлым взглядом, согласилась:
– Да, будет нелишним.
Простившись со всеми, они ушли вместе с ребёнком. Олив прижалась к Райтэну теснее, а он с удовольствием уткнулся носом в её волосы. Оба запредвкушали романтическое продолжение вечера.
Между тем, Этрэн, деловито собрав свои бумаги, подошёл и передал их Илмарту: мол, дальше сами разбирайтесь. Тот с интересом зарылся в пометки о предполагаемой боевой мощи возможных союзников и противников.
Поймав взгляд Дерека, Этрэн со смешком отметил:
– Ну что ж, Деркэн, кажется, вы не столько Свой-собственный, сколько тогнаровский!
Тот, на секунду замерев от удивления – он уже давно отвык замечать в своей анжельской фамилии первичный смысловой корень, – искренне рассмеялся.
Встав, он порывисто пожал Этрэну руку:
– За что я искренне вас благодарю, господин Дранкар! – лицо его, определённо, светилось от удовольствия при мысли, что он и в самом деле совсем «тогнаровский».
– Присоединяюсь к благодарностям, – неожиданно отметил старший Тогнар, тоже подходя и пожимая руку другу. – Ты оказал нам всем большую услугу, Трэн!
Он полагал, что им все чрезвычайно повезло, что Дерек стал частью их семьи; и что именно Дерека следует благодарить за то, что теперь эта семья стала такой большой и счастливой.
Наконец, Тогнар и Этрэн тоже ушли.
В гостиной осталось только четверо друзей.
1. Напоминаю, что в анжельском «райт» – это «молния», поэтому «сверкающая молния» и «гнев Райтэна» звучит примерно одинаково.
8. Как любит Олив?
«Не план, а анжельская муть какая-то!» – негодовал Илмарт, вчитываясь в оставленные ему Этрэном листы. По этим записям выходило, что оценить расстановку сил заранее у них никак не получится, потому что чуть ли ни к каждому роду Этрэн поставил пометки, что при таких-то обстоятельствах они поддержат Тогнаров, при таких-то – Михара, при таких-то – сохранят нейтралитет… и количество этих обстоятельств было слишком велико, а ещё они взаимовлияли друг на друга, а некоторые взаимоисключали друг друга…
Недовольный Илмарт, пытаясь вникнуть в суть, уселся на оставленную друзьями софу. Хмурое лицо его казалось весьма сосредоточенным, он пытался всё-таки связать противоречивые факты в цельную картину.
Дерек, меж тем, отошёл к окну. Радостное оживление его оставило; навалилась глубокая усталость. Он вымотался и эмоционально, и интеллектуально, но чувствовал, что не сможет уснуть, потому что нервы его были слишком скручены сегодняшними потрясениями. Однако теперь он всё же чувствовал себя лучше, чем днём: семейный совет оставил в его душе тёплые искорки радости, которые питали теперь его силы.
Райтэн и Олив просто стояли обнявшись. Несколько минут они наслаждались этой нежной близостью, затем оторвались друг от друга.
– Мне нужно две недели, чтобы закончить дела здесь, – деловитым тоном заявил Райтэн, оборачиваясь на Дерека. Тот, вынырнув из своих размышлений, вяло повёл плечом и отметил:
– Мне нужно три.
У него оставались незаконченные дела в университете, а ещё должны были вернуться из экспедиции на север люди, которые разведывали пути для новой дороги, а Дерек давно ещё обещал им помочь со сведением и анализом полученной информации.
– Май? – вопросительно повернулся к другу Райтэн.
Тот, не отрываясь от чтения, отмахнулся:
– Я не еду.
– В смысле? – хмурясь, не понял Райтэн и уточнил: – Потом догонишь, что ли?
Илмарт сложил лист, который читал, поднял глаза и сказал спокойно и веско:
– Нет, я совсем не еду. – И, поскольку лицо собеседника всё ещё отражало глубочайшее недоумение, пояснил: – Мне столица понравилась.
Райтэн замер, несколько секунд глядя на Илмарта – тот сохранял совершенно невозмутимое выражение лица – затем перевёл растерянный взгляд на Олив, но та его не заметила, поскольку сама смотрела на Илмарта беспомощно и потеряно.
В комнате ощутимо устанавливалось трагичное настроение.
– А чем Кармидер хуже столицы? – вдруг тихо вмешался в разговор от окна Дерек.
Он не стал поворачиваться вполне, лишь чуть обернулся к Илмарту; и лицо, и голос его были совершенно спокойны.
– В Кармидере заказов на порядок меньше, – охотно пояснил Илмарт, – да и задачи в столице поинтереснее стоят…
Голос его оживился; он принялся довольно подробно объяснять, почему ему нравится работать со столичными вельможами.
Тональность эта – живая и даже радостная – насторожила Дерека, и, чуть прищурившись, он всё же отвернулся от окна к центру комнаты, и принялся рассматривать активно жестикулирующего Илмарта весьма придирчиво.
По мере разворачивания яркого его монолога о том, что в захолустном Кармидере невозможно достойно реализовать свои творческие порывы, тогда как богатая столица представляет самые широкие к тому возможности, лицо Дерека становилось всё более скептическим, а лица Райтэна и Олив – всё более трагичными. Мысль о том, что друг твёрдо намерен остаться здесь, выбила из них воздух; и даже возражений у них не находилось, потому что приведённый им аргумент – возможность творческой самореализации – казался им слишком веским, чтобы пытаться уговаривать и возражать.
Дерек, бросив на потрясённую парочку беглый взгляд и рассмотрев бледность их одинаково застывших в упрямо-страдательном выражении лиц, посмотрел на Илмарта с некоторым укором. Тот, дёрнув плечом, свой прекрасный монолог закруглил.
Повисло тягостное молчание.
– Аа, понятно… – наконец, вяло отреагировал Райтэн, отводя взгляд в сторону.
Олив ничего не сказала, но он чувствовал, как дрожит в его руке её враз похолодевшая ладонь. В голове Райтэна стал тут же выстраиваться план, как перестроить свои торговые дела таким образом, чтобы они с Олив могли постоянно мотаться из Кармидера в столицу и обратно, не теряя, таким образом, ни одного друга, ни другого. Мысли эти ясно отобразились в том решительном выражении, которое приняло его лицо, и встревоженный этой решительностью Илмарт взглянул на Дерека раздражённо и недовольно.
Тот слегка поднял брови – мол, а от меня ты чего хочешь? Раз уж не посвятил в свою интригу заранее, так уж не обессудь, как я тебе её подхвачу!
Илмарт едва заметно кивнул на Олив; Дерек несколько секунд моргал с недоумением, но потом до него дошло. Взгляд его ясно отразил: «Господи, и нужно же тебе было разводить эти шпионские игры!» – но, разобрав, наконец в чём дело, он неохотно включился в дело.
– Мне кажется, – ровным голосом вмешался он, – при Кармидерском университете, Ил, у тебя как раз будут лучшие перспективы.
Райтэн и Олив – оба тут же посмотрели на Дерека с надеждой. Вдруг у него и в самом деле найдутся веские аргументы?
– Анодар, – сложив руки на груди, возразил Илмарт, – ну что ты говоришь такое? Сам знаешь, какие там перспективы! – скривился он.
Дерек сделал несколько шагов к центру комнаты, выходя на свет свечей.
– Так ведь я не только про карты, – невозмутимо продолжил свою линию он.
Илмарт отобразил мимикой вопрос.
– В столице у тебя нипочём не выйдет открыть твою школу, – тихо отметил Дерек.
На лицо Илмарта легла заметная тень. Его давняя мечта, всегда бывшая слишком абстрактной, при приложении к реальности оказалась совершенно невыполнимой. Это в его родном Мариане оружием владели вообще все, включая детей, женщин и стариков. В Анджелии же существовали строгие законы, чётко регламентирующие, кому и какое оружие дозволяется носить. Для того, чтобы обучать кого-то искусству боя вне государственных учреждений, нужна была специальная лицензия; но, даже если бы Илмарт её и получил, ему это ничего бы не дало: ему было бы просто не для кого открывать эту школу. Люди, имеющие легальное право носить что-то посерьёзнее ножа и находившиеся вне государственной службы, нанимали частных учителей, а не в школы боевых искусств ходили.
Были, конечно, маргиналы вроде тех, кто обитал в Северной Анджелии, – однако у людей такого сорта точно не было денег на обучение.
Были так же и случаи вроде Дерека – который просто не задумывался о том, на каком основании ему продали мечи, потому что он и не думал, что для этого нужны какие-то особые основания, а что там у Райтэна за странные договорённости, и почему за этими мечами пришлось идти ночью…
В общем, как ни браться за это дело, по всему выходило, что Илмарт может разве что частным учителем наниматься – что совсем не было похоже на то, что рисовали ему его мечты.
– И чем Кармидер тут лучше столицы, по-твоему? – выпустив в голос давнюю горечь, возразил Илмарт.
– Гвардией Кармидерского университета, – пожал плечами Дерек.
Услышав этот аргумент, Райтэн посветлел лицом: пристроить Илмарта наставником для обучения кармидерских гвардейцев виделось ему задачей вполне посильной.
Однако сам Илмарт его оптимизма явно не разделял:
– Гвардии Кармидерского университета, – язвительно отметил он, – нужны, в числе прочего, занятия для лучников.
Сейчас у гвардейцев не было никакого своего наставника, потому что принимали в их ряды лишь бывших жандармов; Илмарт, и впрямь, тренировал мечному бою тех из них, кто хотел, но всё же основной интерес для гвардейцев представляла именно стрельба.
– Ты же умеешь стрелять, – впервые за разговор тихо вмешалась в спор Олив.
Желание Илмарта остаться в столице оказалось для неё полнейшей неожиданностью, и она теперь совсем не могла совладать со своими эмоциями и едва удерживалась от того, чтоб не расплакаться.
– У меня зрение уже не то, – отмахнулся Илмарт. – Да и не практиковался я, считай, полжизни.
Зрение его, и впрямь, из-за постоянной работы над картами в зыбком свечном свете потеряло былую остроту, и он был совсем не уверен, что мог бы вернуться к меткой стрельбе.
– Не создавай проблем на ровном месте, – возразил ему Дерек. – Ты вполне можешь официально преподавать гвардейцам рукопашный и мечной бой, а для обучению стрельбе можно и второго человека нанять.
Лицо Райтэна просветлело; обернувшись к жене, он с большим воодушевлением посмотрел на неё:
– Олив!
Та совершенно опешила от такого перевода стрелок. Она сама не занималась боёвкой с тех пор, как перебралась в Кармидер, и совершенно растеряла большую часть навыков.
– Нет, ну если Олливи… – протянул, показательно задумываясь, Илмарт.
Олив перевела на него растерянный взгляд: мол, что ты несёшь?
– В самом деле! – присоединился к общему напору Дерек. – Мне кажется, из вас двоих выйдет отличный преподавательский тандем!
Ещё более удивлённый взгляд Олив перешёл на него; потом вернулся к Райтэну, чьё лицо было полно восторгом и готовностью немедленно нестись в Кармидер, чтобы обо всём договориться; потом к Илмарту, который, сложив руки на груди, выглядел подозрительно довольным…
Прищурившись, Олив заподозрила заговор.
Прикинув расклад, она определила слабое звено и обиженно уставилась на Дерека.
Тот недовольно взглянул на Илмарта – что подтвердило подозрения Олив – и деланно спокойно развёл руками: мол, да, я с ними заодно, а что делать-то?
Поняв, что игра запорота, Илмарт вздохнул и раскололся:
– Да Тогнар переживает, что ты не реализуешь свои таланты.
Олив опешила. Райтэн нахмурился: он, как всегда, пропустил факт психологической игры и принял разговор за чистую монету. Мысль, что Илмарт нарочно повёл эту беседу так, вызывала у него досаду.
Досада эта ясно отразилась и в сверкнувшем остро взгляде, и в плотно сжатой челюсти, и в дёрнувшихся пальцах, и в выпрямившейся моментально спине…
Примирительно подняв руки, Илмарт извиняющимся тоном отметил:
– Иначе она бы точно отказалась…
– Я и так, и так отказалась бы, – резко перебила его Олив, переводя острый и гневный взгляд с друга на мужа и обратно.
К её полной неожиданности, Райтэн поник и беспомощным жестом потёр лоб рукой, а Илмарт стал выглядеть совсем виноватым.
Олив обратила вопросительный взгляд на Дерека, который казался ей теперь самым адекватным в этой компании заговорщиков.
Он оправдал её ожидания; чуть прокашлявшись, смущённо объяснил:
– Да Тэн переживает, что слишком давит на тебя, и ты, чтобы угодить ему, отдаёшь всё своё время семье, и, возможно, тебе бы хотелось заниматься чем-то ещё, но ты ему об этом не говоришь.
Взгляд Олив приобрёл оттенок «что за чушь ты несёшь?» Дерек ответил выражением: «Ну, какая есть чушь, ту и несу».
Олив растерянно посмотрела на Райтэна.
Он стоял, опустив мрачное лицо, и упрямо сведённые брови рождали не менее упрямые морщины на его лбу.
Беспомощно обернувшись к Илмарту, Олив увидела, как тот чуть пожал плечами с выражением: ну да, как-то так.
– Тэн! – жалобно и укоризненно вернула она внимание мужу, требуя объяснений.
Губы Райтэна жёстко скривились; всё ещё глядя куда-то вниз, он спокойным холодным тоном отметил:
– Сперва ты ушла со своей работы, чтобы заниматься моими проектами. Потом, – по лицу его прошла мимическая волна недовольства собой, – всё твоё время стал съедать Браэн… или я, – подняв на неё безразличный тяжёлый взгляд, заключил он, и задал тот острый, мучительный вопрос, который жёг его сердце болью за неё: – А как же ты сама? Как же твоя жизнь, Олив?
Та лишь жалобно поморгала ресницами. Ей и в голову не приходила мысль, что он может переживать о чём-то подобном; и теперь ей было и досадно, что она за усталостью не заметила, что его что-то гнетёт, и тепло на душе от того, что он так о ней заботится, и неприятно, что он не поговорил с ней сразу прямо, и жалко его, и…
– Тэн, – беспомощно возразила она, не зная, как прорваться за безнадёжную волну холода в его глазах, – но вы и есть моя жизнь.
– Вот! – резко взмахнул руками Райтэн, получив от неё подтверждение своим самым страшным самообвинениям. – Вот! – повторил он, лихорадочно пройдясь по комнате до угла и обратно. – Я так и знал! – с глубокой внутренней горечью возвестил он.
Илмарт и Дерек переглянулись, явно сойдясь во мнениях, что другу их его великолепные мозги отказали совершенно.
Олив совершенно не поняла, что такого трагичного супруг умудрился увидеть в её любовном признании.
– Да что не так!.. – раздражаясь, схватила она его за руку, чтобы помешать ему и дальше метаться по комнате.
Он тут же замер, вглядываясь в её лицо с выражением раскаяния и нежности.
Дерек смущённо отвернулся обратно к окну. Илмарт, подумав, подошёл к нему и тоже стал разглядывать вид – с учётом того, что на улице было уже темно, оба они так ничего и не увидели там.
– Но у тебя ведь должна быть жизнь помимо нас! – меж тем, с глубокой убеждённостью утвердил Райтэн, а затем опять ударился в самоуничижение: – Но я тебя её лишил!..
Осознав, наконец, в чём суть мучающего его обстоятельства, она весьма раздражилась.
– Ну, знаешь ли, Тогнар! – даже выпустила она его руку и сделала шажок назад.
Он, однако, выглядел таким несчастным, что она тут же вернулась обратно и взяла его руки в свои движением мягким и нежным.
– Тэн, – поймав его взгляд, принялась втолковывать она, – ты дал мне мою настоящую жизнь, понимаешь? – лицо его упрямо выражало прежнее мнение, но он смотрел на неё очень внимательно, и она продолжила: – До тебя я выживала. Жила, как несло. Не жила, а так, – сморщилась она, но после глаза её зажглись тёплым ласковым светом, когда она продолжила: – Твоя любовь дала мне веры в себя, ты стал моим ангелом-хранителем… я начала жить благодаря тебе, Тэн! – пылко воскликнула она, радуясь, что лицо его постепенно разглаживается под светом её влюблённого взгляда. – И я хочу, – упрямо утвердила она, – сейчас я хочу отдавать всю себя тебе и Браэну. – Она вздёрнула подбородок: – И, что бы ты там себе не напридумывал, Тогнар, – мышцы её лица дёрнулись, рельефно выделяя старые шрамы, – даже не надейся, что мы ограничимся одним Браэном!
Она уже позабыла, как после родов клялась и божилась, что больше никогда в жизни на такое не пойдёт. Она уже позабыла, как тяжелы были долгие бессонные дни и ночи, наполненные заботой о младенце. Как, бесконечно вымотанная, уставшая, измученная, она и думать не желала о втором ребёнке.
Теперь – теперь её переполняла такая глубокая, сильная, всеобъемлющая любовь к Райтэну, что ей стало мало одного сына как продолжения и воплощения этой любви.
Ей хотелось всю себя отдавать Райтэну – полностью, без границ, без конца, – и, чем больше она отдавала ему, тем глубже ей казался тот источник любви, который она в себе обнаружила. Каждый раз, сталкиваясь с его взглядом, с его прикосновениями, с его голосом, с его нежностью к ней – она чувствовала, как переполняющее её чувство любви хочет, требует выхода наружу, и ей совершенно недостаточно было всего лишь смотреть на него, всего лишь говорить с ним, всего лишь целовать его.
– Я хочу отдавать тебе всю свою жизнь… – глядя на него, тихо выразила своё чувство она.
Райтэн, потрясённый и опрокинутый той любовью, которая теперь чувствовалась в каждом её слове и во всём выражении её лица, лишь чуть прикрыл глаза, словно стараясь скрыться от слишком слепящего его солнца.
Потом он всё же взглянул на неё, и тихо, робко сказал:
– Я просто боюсь… – не найдя подходящего слова, выразил с немного вопросительной интонацией: – Сломать тебя?
– О, Тэн! – откликнулась она, прижимаясь к его груди и пряча лицо в его волосах.
– По-моему, нам пора валить, – наклонившись к Дереку, тихо отметил Илмарт.
Дерек бегло оглянулся, обнаружил обнявшуюся парочку и кивнул. Ему, правда, хотелось ещё поговорить с Райтэном, но у того явно были сейчас дела поважнее.
Они оба осторожно двинулись к выходу, стараясь не спугнуть занятых друг другом влюблённых, однако чуткая Олив уловила их перемещение.
– Май! – возмущённо воскликнула она, выворачиваясь в руках Райтэна, чтобы быть теперь к ним лицом, не покидая, впрочем, объятий мужа.
Илмарт остановился и вопросительно приподнял брови.
– Так что там с Кармидером? – привередливо потребовала разъяснений Олив.
Поведя плечами, Илмарт ответил:
– Куда я от вас денусь? – затем, хмыкнув, прибавил: – Но помощь со стрельбой мне бы и впрямь там не помешала.
Олив возвела глаза к небу, давя улыбку.
– И нужно было тебе разводить эти интриги? – раздражённо попенял Райтэн.
Но, хотя обращался он явно к Илмарту, тревожный взгляд его то и дело норовил свернуть на Дерека. Тот совсем не замечал этого внимания, потому что опять ушёл глубоко в себя.
– Для тебя, Тогнар, старался, между прочим, – перевёл стрелки Илмарт.
Райтэн поморщился; но было непонятно, относится ли эта гримаса к словам друга – или к мрачной задумчивости Дерека.
Оставив тему, Райтэн что-то решил внутри себя и подтолкнул жену в спину со словами:
– Ложись пока без меня.
Она обернула к нему удивлённое лицо.
– Мне с Дером нужно поговорить, – объяснил ей он.
Она обернулась на Дерека и обнаружила, что тот так и стоит в своей мрачной задумчивости, заложив руки за спину, покачиваясь с пятки на носок и явно не замечая окружающих. Признав, что дело тут явно нечисто, Олив кивнула, и, коснувшись щеки мужа лёгким поцелуем, вышла вместе с Илмартом.
В гостиной остались только Дерек и Райтэн.
