Мария Берестова
В поисках солнца
– Только пусть подают сюда!
Михар недовольно приподнял брови: он никогда не трапезничал в кабинете. Кабинет был исключительно рабочей зоной, в которой он либо занимался бумажными делами, либо принимал визитёров.
Верно расценив его недовольство, Магрэнь оперлась руками на стол позади себя, откинула голову – волосы заструилась красивым водопадом – и в потолок произнесла:
– Так хочется немного романтики!
Усмехнувшись краешком губ, Михар пробормотал: «И в чём тут романтика?» – но всё же пошёл у неё на поводу и, вызвав лакея, велел принести обед и закуски в кабинет. Потом, подумав, ненадолго вышел, чтобы отдать одному из боевиков приказ вернуть Орса: затея с засадой явно потеряла актуальность.
Воспоминания о дерзости Дерека и наглости Райтэна снова ухудшили его настроение, однако вид сидящей на столе Магрэнь чуть примирил его с реальностью. Воспользовавшись его коротким выходом, она успела сменить позу на более выгодную: теперь она устроилась на краешке стола, изящно закинув нога на ногу и чуть подоткнув платье, отчего из-под подола ножки теперь выглядывали по щиколотку. Она выглядела в высшей степени очаровательно и соблазнительно, и Михар не отказал себе в удовольствии её поразглядывать. Её ответный взгляд столь ярко и красноречиво транслировал вопрос: "Что, хороша?" – что он, смеясь, поднял руки и признал:
– Безмерно хороша!
Лицо её выразило самодовольство.
Он, сдвинув кресло для посетителей так, чтобы было удобнее наблюдать её, сел и посмотрел на неё снизу вверх. Она разыграла кокетливое представление, изящно оправляя волосы и демонстрируя себя с самой выгодной стороны.
– Как гибко вы подстраиваетесь, – наконец, задумчиво отметил он. – Ещё час назад вы были настроены воевать, а теперь!.. – он окинул её выразительным взглядом.
Магрэнь повела плечом и мягко ответила:
– Мне невыгодно воевать с вами, Аренсэн.
Он вежливо приподнял брови и отметил:
– Тогда что же вы с утра, вместо того, чтобы поговорить со мной прямо, устроили все эти шпионские игры?
Она не дала себя провести и разумно возразила:
– А вы стали бы меня слушать, Аренсэн?
Он откинулся на спинку кресла, сложил руки домиком перед собой и разъяснил:
– Я хотел устроить это дело без шума и скрыть его от вас, Магрэнь, это правда. Но, если бы вы, подслушав, прямо явились бы ко мне с разговором – мне пришлось бы учесть ваше мнение.
Она смерила его скептическим взглядом и выразила свои сомнения:
– Мне кажется, Арни, вы были в таком настроении, что не только не стали бы меня слушать, но и обозлились бы ещё пуще за то, что я лезу в ваши дела.
Он холодно поправил:
– Я был бы очень зол, Магрэнь, это так. Но всё же, – сдержанно отметил он, – я был бы менее зол, чем сейчас.
Она неопределённо повела плечами, имея тем в виду, что она не собирается заниматься оценкой того, в каком случае он будет более зол.
– Тогда бы это был конфликт между нами, в семейном кругу, – продолжил объяснять свою точку зрения Михар, впрочем, не забыв выбором слов подчеркнуть, что снова вернул её на позицию «моя дорогая супруга». – Теперь же вы впутали в этот конфликт моих врагов, и, более того, показали перед ними, что поддерживаете их, а не меня.
Магрэнь с тревогой отметила, что Дерек и Райтэн, про которых он ещё недавно говорил: «Мы же не враги!» – теперь однозначно перешли в разряд именно врагов.
Соскочив на пол, она ледяным тоном отметила:
– Я полагала, Арни, что, явись я к вам прямо, вы бы могли ограничить мои передвижения и помешать мне предупредить господина Анодара.
Он тоже встал и спокойно резюмировал:
– Что возвращает нас к вопросу с доверием, дорогая.
Она поморщилась и отошла от стола и от него к окну. Его стремительный переход к стратегии «заботливый муж откровенно говорит с любимой женой» сбил её с толку, потому что она всё ещё не видела в нём своего мужа и не была готова к такому уровню взаимодействия. Постояв немного у окна, она решила выразить недовольство его резкой сменой взаимоисключающих друг друга стратегий, обернулась, сложила руки на груди и недовольно отметила:
– Странно слышать такие претензии от человека, который только что обещал выслать меня на юг и держать там взаперти.
С её точки зрения, он не должен был ожидать от неё, что она согласится принять его как мужа, если он будет позволять себе скатываться в образ безжалостного тирана.
Он тоже сложил руки на груди, приподнял брови и насмешливо ответил, отказываясь принимать её претензии:
– Надо же! А мне-то казалось, что вы ни в грош не ставите мои угрозы и позволяете себе игнорировать любые мои предупреждения!
Магрэнь прищурилась и возразила:
– Я игнорирую ваши угрозы, Аренсэн, потому что знаю, что вы не планируете претворять их в жизнь. Однако я ни на миг не забываю, – холодно подчеркнула она, – что вы можете их исполнить, если вашему терпению придёт конец.
Хмыкнув, Михар отметил очевидное:
– Что не мешает вам испытывать моё терпение снова и снова.
Возразить было нечего, поэтому она перешла в атаку:
– А про моё терпение вы не подумали, нет? – разомкнув руки, она сделала шаг к нему, нападая. – Знаете ли, Аренсэн!..
– Магрэнь, – мягко перебил он её, но она оборвала его реплику гневным:
– Нет уж, я вам всё выскажу!..
Он поморщился и с железным нажимом в голосе повторил:
– Магрэнь.
Она не рискнула снова перебивать, но и взглядом, и лицом, и позой выразила своё негодование.
Чуть приподняв брови, он мягко сказал:
– Сядьте, пожалуйста, а потом уж продолжайте… высказывать всё, – с усмешкой повторил он её слова.
Она выглядела слегка дезориентировано, поэтому он спокойно пояснил:
– Вы ноги застудите.
С некоторым смятением она осознала, что в запале, в самом деле, не заметила, что её босые ноги – летом она не надевала чулки – стали ощутимо мёрзнуть.
Гордо и независимо хмыкнув, она задрала подбородок, прошествовала к софе и села на неё с ногами, моментально и тут приняв выгодную красивую позу.
«Высказывать всё», ей, впрочем, и совсем расхотелось.
Она всегда концентрировалась не на том, что и каким тоном сказано, а на то, что за этими словами стоит, и Михар, определённо, с каждым разговором становился ей симпатичнее.
Пока она раздумывала, что и как сказать теперь, он небрежным жестом переставил кресло для посетителей так, чтобы ему удобнее было смотреть на неё, и сел.
Некоторое время они просто молча смотрели друг на друга, затем Магрэнь произнесла голосом на редкость отстранённым:
– Вы меня напугали сегодня, Арни.
Он досадливо поморщился, постучал пальцами по подлокотнику кресла и холодно уточнил:
– Угрозой ссылки?
Бросив на него взгляд, который ясно свидетельствовал о её недоумении, как можно быть таким недогадливым, она возразила:
– Вашим странным порывом решать конфликт с господином Анодаром радикально.
По лицу его скользнула мрачная тень; теперь он и сам был весьма недоволен своим решением. Он действовал на эмоциях; Дерек обозлил его и своей дерзостью, и тем, что посмел намекать на симпатию Магрэнь к нему, – и Михар, вместо того, чтобы всё тщательно обдумать и взвесить, как он это делал обычно, предпочёл дать волю своему гневу. Это была серьёзная политическая ошибка, которая дорого ему стоила – он потерял сдержанный нейтралитет Тогнаров, и это здорово портило ему его долгосрочные планы.
Быстро прикинув варианты, Михар решил, что ему выгоднее объяснить свои действия так, чтобы это польстило Магрэнь.
– Давайте сойдёмся на том, – медленно проговорил он, гипнотизируя её пристальным взглядом, – что с непривычки я не очень хорошо устраиваю сцены ревности.
«Сцены ревности?» – чуть не переспросила она, но удержала этот вопрос в себе, поскольку такая трактовка и впрямь объясняла ситуацию.
Магрэнь допускала, что, в самом деле, Михар мог перейти к импульсивным жёстким действиям в том случае, если Дерек умудрился ляпнуть что-то, что компрометировало её.
«Почему же он вечно болтает, не думая!» – раздражённо повела плечом она, недовольная, что за болтовню Дерека отдуваться приходится ей.
Меж тем, хотя она понимала, что Михар не назвал ей настоящую причину своих действий, но он выбрал ту часть, которая была бы ей приятна, и поэтому она посчитала себя польщённой и захотела ответить ему аналогичной любезностью.
– Арни, – мягко заговорила она, вглядываясь в лицо Михара серьёзно и спокойно, – знаете, сколько мужчин делало мне предложение за годы моего вдовства?
Он сделал рукой жест, который обозначил его интерес к этому вопросу.
– Тридцать семь, – бледно улыбнулась Магрэнь и добавила: – Последним из них был господин Анодар, и конкретно он делал мне предложение шестнадцать раз.
Михар усмехнулся краешком губ и насмешливо отметил:
– Я вижу, вы считали с большим тщанием!
Однако по тому, как расслабленно его рука легла на подлокотник кресла, она догадалась, что он весьма доволен.
– Это льстило моему самолюбию, – легко признала Магрэнь, изящно оправляя платье на ногах.
Затем, бросив на него весёлый и насмешливый взгляд, она подначила:
– Ну же, Аренсэн, жду от вас ответного признания! Сколько же дам было в том списке, из которого вы выбирали себе жену?
Она была несомненно уверена, что такой список имел место, потому что совершенно невозможно было представить, чтобы он действовал в столь важном деле без тщательного планирования.
Он не стал запираться:
– Около двух десятков, – потом отметил: – И вас, естественно, в их числе не было.
Она искренне рассмеялась от удовольствия. Ей было приятно получать из его собственных уст подтверждения того, что она так сильно его заинтересовала.
– Что ж! – отсмеявшись, предложила она. – Согласна расценивать произошедшее как сцену ревности, но только в том случае, Арни, если и вы зачтёте мне сегодняшние метания как попытку уберечь вас от политической ошибки.
Осознав симметричность её ответа, он тоже рассмеялся и протянул ей ладонь:
– По рукам, дорогая! – в глазах его отчётливо читались восхищение и удовольствие.
Магрэнь охотно подала ему руку и отметила:
– Ваша любезность стала бы и вообще запредельной, если бы вы поторопили с обедом.
Не выпуская её руки, Михар снова рассмеялся:
– Они уже за дверями, опасаются нас побеспокоить.
– И вы молчите!.. – возмутилась уже изрядно голодная Магрэнь, отнимая у него руку.
В его улыбке и голосе явно читались извинения, когда он ответил:
– Не мог устоять перед искушением послушать, скольким мужчинам вы отказали до того, как принять моё предложение.
Он выглядел настолько непривычно человечным в этот момент, что она с ошеломительной несомненностью осознала удивительный для неё факт: флиртовать с ним ей нравится куда как больше, чем ругаться.
7. Когда сбываются мечты?
Довольно долго Дерек просто сидел в гостиной дома Рийаров, уныло вытянув ноги, и разглядывал пустой камин. Мыслями он пребывал весьма далеко – перебирал всю свою прошлую жизнь и пытался добраться до ответа, почему она сложилась так, как сложилась.
Однако найти этот ответ он не успел, поскольку в гостиную стали подтягиваться созванные Райтэном «все наши».
Первыми, споря о чём-то непонятном, явились Илмарт и Джей – они оба выглядели весьма встрёпанными, потому что Райтэн застал их в момент тренировки.
Не прекращая спора, они прошли к письменному столу, где Илмарт, не садясь, начал что-то торопливо писать. Джей, постоянно подлезая ему под локоть, поправлял; они явно не могли договориться, но из-за того, что в спорах звучали лишь отдельные невнятные слова вроде «после обеда», «при порте» и «по чётным», Дерек так и не сумел разобрать, что вызвало столько бурных эмоций.
Терзаться догадками, ему, правда, пришлось недолго, потому что, в конце концов, согласованный листочек ему передали из рук в руки.
С некоторым недоумением Дерек разобрал в корявых записях нечто, похожее на его примерный распорядок дня – с различными вариациями. Распорядок этот сопровождался крупными «И» и «Дж», иногда перечёркнутыми и переправленными друг на друга, что делало понимание того, где «И», а где «Дж», весьма затруднённым.
Дерек поднял на Илмарта вопросительный взгляд.
Тот хмыкнул и торжественным голосом возгласил:
– Теперь у тебя два телохранителя, Анодар!
По весьма довольным лицам друзей – а выражение у них обоих было совершенно одинаковым – Дерек понял, что отбиться не выйдет.
Обнаружив, что сопротивления не предвидится, Илмарт начал толково рассказывать, кого бы ещё стоило принанять для охраны дома, но эти объяснения были прерваны приходом новых действующих лиц.
Весьма быстрым шагом в гостиную ворвался заметно встревоженный старший Тогнар – в элегантном костюме, поскольку его Райтэн сорвал с вечернего визита к старым друзьям.
– Подробности, Деркэн! – с порога затребовал Тогнар, проносясь, однако, к письменному столу, где, усевшись, он тут же начал что-то быстро записывать.
Следом за Тогнаром в гостиную тихо просочился Этрэн, пойманный другом по дороге. Он, ни слова не говоря, тоже уселся за стол и тоже принялся быстро и уверенно делать записи.
Дерек, как мог, поделился теми подробностями, которые знал. Тогнар энергично кивал в такт каждой фразе, что-то попутно помечая в своих записях и порою пихая Этрэна в бок с тихим:
– Я же говорил!..
Только Дерек успел расправиться с объяснениями, как к присутствующим присоединились Кайтэнь и профессор, одетые в уличные костюмы, – Райтэн выловил их во время романтичной прогулку по городу.
Профессор невозмутимо и спокойно поздоровался с каждым, каждому пожал руку, потом подвёл жену к креслам у окна. Кайтэнь выглядела весьма воинственно; глаза её ярко сияли негодованием и возмущением. Она полагала, что Руби, как хороший друг, должна была повлиять на отца и удержать его от радикальных шагов.
– Я ей всё выскажу!.. – зло бурчала она, подскакивая на кресле.
Профессор нежно гладил её по руке, успокаивая. Сам он пребывал мыслями весьма далеко – припоминал свои зарубежные связи. Ему думалось, что привлечение авторитетов из Райанского и Ниийского университетов упрочат позиции Дерека в намечающемся противостоянии. В конце концов, проект с иллюстрированными картами вызвал широкий резонанс, и даже в случае серьёзного конфликта Дерека с правительством Анджелии другие страны предоставили бы ему политическое убежище без всяких проблем. Профессор видел в Дереке перспективного коллегу, и хотел поддержать его из чувства профессиональной общности. По его глубокому разумению, учёные были слишком важны для мира, чтобы оказываться вовлечёнными в политические склоки.
Пока профессор перебирал в голове свои международные связи, старший Тогнар и Этрэн занимались примерно тем же: составляли списки своих влиятельных знакомым и оценивали, на чьей стороне они выступят в случае возможного конфликта. Илмарт тихо подошёл к ним, тоже вставив пару соображений: среди его заказчиков бывали люди весьма влиятельные, и он был осведомлён об их настроениях, потому что был человеком весьма наблюдательным и умел делать выводы из случайных обмолвок, изменений интонации и других мелочей.
Джей же, продолжая комментировать Дереку составленный впопыхах план, толково объяснял, какие меры по обеспечению безопасности они с Илмартом считают необходимыми.
В какой-то момент эти обсуждения прервались приходом заключительной группы «наших»: Райтэн привёл Олив и тётушку. Мелкий Тогнар, конечно, был с ними, потому что все, с кем можно было бы его оставить, уже были здесь.
Оставив исписанный график Дереку, Джей тут же взял ребёнка на себя: из стоящей на камине дребедени его воображение изобрело прекрасные игрушки. Малыш, устроившись прямо на полу, с удовольствием наблюдал, как Джей выстраивает пирамидки из диковинных шкатулок и безделушек.
Олив с Райтэном уселись на софу рядом с креслом Дерека. Райтэн, тяжело вздохнув, откинул голову и прикрыл глаза с чувством хорошо выполненного долга: набегался он сегодня знатно, разыскивая всех необходимых ему лиц.
Толком отдохнуть ему, однако, не пришлось: подошедший лакей передал ему какую-то записку.
С большим недоумением Райтэн поднялся, принял её с выражением лица недовольным и брезгливым, развернул и скривил губы.
Почерком Магрэнь там было написано всего три слова: «Он тебя услышал».
Пробормотав что-то ругательное про эту чокнутую женщину, чьи мозги работают совершенно непредсказуемым образом, Райтэн смял записку, запихнул её в карман и вернулся на софу, к жене. На её вопросительный и обеспокоенный взгляд он лишь махнул рукой: мол, ерунда! – и снова устало прикрыл глаза.
Заметив явление друзей, Илмарт отошёл от угла, где работали над списками Тогнар и Этрэн, и встал за софой, одной рукой опираясь на неё, другой – на кресло, в котором сидел Дерек. Олив переглянулась с ним весьма хищно; губы их совершенно одинаково скривились усмешками. Оба они готовы были перейти от слов к делу.
Что касается тётушки, она с хмурым видом уселась в кресло у камина, рядом с письменным столом. Иногда она обменивалась с братом мрачными взглядами; её плотно сжатые губы отражали недовольство, а глаза пылали решительностью, не сулившей врагам ничего хорошего. Тётушка тоже была из Тогнаров, и вполне умела действовать жёстко там, где того требовала ситуация.
– Так, – наконец, начал общий разговор старший Тогнар, вставая и опираясь руками на стол, – завтра я нанесу официальный визит господину Михару с целью уведомить, что его дальнейшие враждебные действия будут иметь для него фатальные последствия.
Этрэн, продолжая ставить в свои списки различные отметки, довольно кивал почти на каждое слово – ему давно хотелось прищучить Михара. Тётушка отбивала в такт словам брата воинственный марш на подлокотнике. Тэнь гневно стреляла глазами по окружающим, убеждаясь в их готовности дать отпор общему врагу.
Развить свою мысль старший Тогнар не успел, потому что Райтэн вдруг глухо закашлялся, вызвав тревогу у Олив и Дерека.
Илмарт, сразу догадавшись о причинах внезапного смущения, возвёл глаза к потолку и пробурчал:
– Так я и знал!
Всё ещё полный тревоги взгляд Олив метнулся к нему; лицо её сделалось удивлённым, потому что она тоже догадалась о причинах внезапного кашля.
Остальные не могли похвастаться столь быстрой способностью понимать Райтэна, поэтому он, неохотно и вяло, расшифровал:
– Да я уже. – И уточнил: – Нанёс визит. – И ещё уточнил: – И уведомил о фатальности последствий.
Дерек, застонав, прикрыл лицо рукой. А ведь только сегодня думал, что Тэн, наконец, научился сперва думать, а потом уж делать!
– Тэн! – возмущённо воскликнул отец, поражённый таким очевидным политически невыгодным ходом. Он-то уже выстроил в голове вполне толковый и элегантный монолог, составленный по всем правилам высокой дипломатии!..
– Он хоть жив остался? – одновременно с ним с любопытством переспросил Илмарт, но тут же заткнулся, поскольку возмущение старшего Тогнара переместилось на него, впрочем, почти тут же обратившись обратно на сына.
– В высшей степени безрассудно!.. – с гневным укором резюмировал отец.
С его выводом, пожалуй, были согласны все. На лице тётушки отчётливо читалось: «И в кого он только таким уродился?», профессор утомлённо и раздражённо потирал лоб, Олив скорчила досадливую гримасу и пнула мужа локтем, и даже Дерек посмотрел на Райтэна с разочарованным укором.
Этого взгляда Райтэн не выдержал; лицо его, застывшее в холодной уверенности в собственной правоте, скривилось.
Он, впрочем, нашарив в кармане смятую записку, передал её Дереку; тот развернул и чуть нахмурился, узнав почерк. Осознав, что резкий ход Райтэна возымел-таки ожидаемый эффект, Дерек бросил на друга виноватый взгляд: мол, прости, что не сразу поддержал. Тот дёрнул плечом вроде как безразлично и презрительно, но лицо его разгладилось.
Между тем, старший Тогнар хотел было продолжить развивать своё недовольство, но Илмарт, наблюдавший переглядки друзей, сделал из них выводы и перебил течение разговора, неожиданно заявив:
– А что, пожалуй, это был самый разумный ход.
Негодующие взгляды собравшихся перенаправились на него, но Илмарту было наплевать на всеобщее неодобрение, потому что Олив, обернувшись, улыбнулась ему с благодарностью.
– Михар интриган, – спокойно объяснил свою позицию Илмарт, – и ждёт и от других вдумчивой игры, которая даёт время и простор для манёвров. Райтэн совершенно правильно дал ему понять, что никто с ним играть не будет.
Лицо Райтэна выразило ошеломление: он совершенно не ждал поддержки и даже не предполагал, что кто-то оценит его порыв по достоинству и увидит в нём разумный ход.
Старший Тогнар и Этрэн растерянно переглянулись, обдумывая предложенную интерпретацию, а потом синхронно кивнули. Тогнар, впрочем, тут же скривившись, с досадой возразил:
– Но как теперь убедиться, что он всё понял правильно!
Ситуация стала вызывать у него тревогу. Райтэн, совершенно точно, не умел проводить политических переговоров, не знал законов, по которым они строятся, и, соответственно, не было никаких гарантий, что Михар сделал из его визита правильные выводы.
По тревожным взглядам, которыми обменивались все присутствующие, Дерек понял, что просто так никто этот вопрос закрывать не собирается, и дело грозит затянуться.
В том состоянии, в котором он сейчас находился, интриги Михара занимали его в последнюю очередь – особенно с учётом записки от Магрэнь, потому что, по его скромному разумению, уж Магрэнь-то точно могла оценить, продолжает ли ситуацию нести угрозу.
Досадливо вздохнув, Дерек встал и сделал шаг вперёд – всё внимание незамедлительно обратилось к нему.
Дерек поймал взгляд старшего Тогнара – как признанного среди них лидера – и медленно, веско, нажимая на каждое слово, сказал:
– Он. Всё. Понял.
Мрачное лицо его было наполнено уверенностью в том, что он говорил.
Кивнув сам себе, Дерек тихо заключил:
– Вопрос с предупреждением можно считать закрытым, – и вернулся на своё место.
Тогнар хотел было возразить, поскольку не был уверен, что молодое поколение в состоянии адекватно оценивать вещи подобного рода; но, встретив спокойный уверенный взгляд Дерека, который явно считал разговор оконченным, вспомнил неожиданно, кем Дерек был раньше, в Ньоне, и согласился с его способностью давать оценки намерениям противника.
– В самом деле, – резюмировала их мысли присоединившаяся к переглядкам старшего поколения тётушка, – мы слишком привыкли к тонкой игре, – она имела в виду себя с братом, – а Аренсэну было бы недурно понимать, что он ходит по лезвию, и что тонкой игры не будет.
– Просто пристрелим, – с хищной улыбкой подтвердила Олив, которую Михар давно бесил.
– Или отравим, – щуря глаза, не отстала от неё Кайтэнь, обычно не столь кровожадная, но сейчас увлечённая чувством сообщества и желающая ничем не отставать от остальных.
Обеим достались восхищённые взгляды от мужей.
– Берегись женщин, Джей, – наставительно заявил Илмарт, – они куда опаснее мужчин из-за того, что мы их обычно недооцениваем.
Присутствующие дамы приосанились; чуть покрасневший Джей отвлёкся от пирамидок и смущённо отметил:
– Простите, мастер, но, кажется, господин Михар как раз не склонен недооценивать женщин. Их много в его агентуре, и даже среди охраны.
Старший Тогнар резко подобрался, готовясь, видимо, устроить столь хорошо информированному парню плотный допрос. Дерек, бросив на Тогнара беглый тревожный взгляд, вмешался в разговор:
– Джей, возможно, вам некомфортно принимать участие в нашем совете?
Тогнар досадливо скривился: он полагал, что этот источник информации следует использовать по полной. Тётушка, перегнувшись через подлокотник своего кресла, наклонилась к нему и что-то шепнула, после чего он со вздохом кивнул.
На лице Джея отразилась строгая решительность, когда он твёрдо ответил:
– Вы ведь знаете, сэр, что он не стал бы у меня ничего спрашивать, а просто бы приказал. Так что я предпочту сражаться за ту сторону, на которой ко мне относятся по-человечески.
Тётушка бросила на брата насмешливый и торжествующий взгляд; тот поднял руки, признавая своё поражение. Одновременно с ним Райтэн перегнулся к Дереку и шепнул:
– Был неправ, признаю.
Лицо Дерека отразило крайнюю степень ошеломления; наблюдавший за ними Илмарт тихо хмыкнул и обменялся лукавыми взглядами с Олив.
– В любом случае, – резюмировала тётушка, – никто из присутствующих не желает Аренсэну зла, – Этрэн недовольно скривился, – мы лишь хотим обезопасить Деркэна от его притязаний. Тэн, милый, – ласково обратилась она к племяннику, – что именно ты ему сказал?
Тот с надменным видом через губу уведомил:
– Что мы его убьём, если он позволит себе ещё хоть одну интригу против Деркэна.
Тётушка легко рассмеялась и обратилась к старшему Тогнару:
– Что-то мне подсказывает, дорогой брат, что выразил он это не в твоей любимой манере говорить околичностями, а так прямо и сказал.
Райтэн раздражённо повёл плечом в знак подтверждения этой догадки. Выглядел он так, как будто готов сражаться со всем миром, отстаивая своё право поступить так, как поступил. Дерек, склонив голову, ушёл глубоко в свои мысли. Олив бросила на него тревожный взгляд в ожидании очередной самоуничижительной реплики; но той не последовало. Тогда она с некоторым удивлением перевела взор на Илмарта; тот, мигом поняв причину её растерянности, пожал плечами и возвёл глаза к небу: мол, неисповедимы пути дерековской логики.
– Илмарт прав, – неожиданно вмешался в дело Этрэн, – Михару стоило услышать это прямо. Без обид, Тэн, – виновато взглянул он на друга, – но твоя дипломатичная манера не вполне отражает серьёзность наших намерений.
Старший Тогнар сделал нетерпеливый жест рукой, отметая ненужные извинения; он и сам уже согласился с разумностью такого хода, однако теперь тревога его относилась к возможным реакциям противника. Ему не верилось, что политик такого уровня, как Михар, может оставить прямолинейные угрозы без соответствующего ответа.
Сентиментально улыбнувшись, тётушка прибавила:
– Аренсэн, к тому же, никогда и не понимал всех этих тонких разговоров о сгущающихся тучах и сверкающих молниях.
На последних словах она лукаво взглянула на племянника; тот в ответ улыбнулся краешком губ, отмечая, что одобрил этот изящный каламбур [1].
– Ну, молнии сверкнули так сверкнули, – с добродушным смешком подтвердил старший Тогнар и признал: – Я так, в самом деле, не умею.
Райтэн посмотрел на отца с удивлением; ему было дико и странно слышать, что тот открыто говорит, что в чём-то сын его превзошёл.
– Молния хороша, когда нужно сверкнуть, – степенно отметил Этрэн, – а ветер хорош, когда нужно снести мусор в сторону. Всему своё время и своё назначение! – наставительно заключил он. Старший Тогнар бросил на него тёплый благодарный взгляд.
– Разумный человек, – вмешалась в дело Тэнь, – понимает, что вслед за сильным ветром последуют и молнии.
Урождённые Тогнары дружно рассмеялись, довольные удачной погодной метафорой.
Отсмеявшись, Райтэн наклонился к Дереку:
– Если ты и здесь ляпнешь что-то про солнце…
Тот хмыкнул и заверил:
– Нет-нет, что ты, никакого солнца! – потом с самой серьёзной миной добавил: – Лишь тучи, и ливень, и мрак!
– «И навел Он тьму и мрак, ибо отвергли они слова Его…» – эхом тихо отозвался Илмарт.
Подобрав ноги под кресло, Дерек резко и тревожно обернулся; на лице его читалось смятение.
– Май!.. – сквозь зубы прошипел Райтэн, недовольный, что друга опять сбивают на путь всепонимания и всепрощения.
– А этих метафор уже и я не понимаю, – наклонившись к Этрэну, пожаловался старший Тогнар.
– Это Священное Писание, – пояснил для него Дерек, отворачиваясь от Илмарта. – Здесь говорится, что отвергнувших Бога ожидает ад.
Лица всех коренных анжельцев – кроме Райтэна – выразили лёгкое снисхождение в адрес тех бедолаг, которые верят в такую чушь. Райтэн же поглядел на друга тревожно и растерянно – до него дошло, что Дерек полагает, что он сам погружается в ад, желая зла Михару.
– Даркийцы с их вечно вольной интерпретацией! – разрядил обстановку ироничный голос Илмарта.
Дерек раздражённо обернулся.
– Здесь говорится, Деркэн, – снисходительно принялся объяснять Илмарт, – что Господь наслал мрак на тех, кто не послушал предупреждений Его.
Лицо Дерека вытянулось от недоумения; Райтэн же откровенно заржал, потом сквозь смех выдавил:
– Если и этот назовёт меня богоподобным атеистом… – имея в виду, что в текущей ситуации именно он стал выразителем предупреждений, то бишь, практически гласом Божьим.
Хмыкнув, Илмарт перевёл на него всё ещё снисходительный взгляд и повторил свой вывод:
– Корона по тебе плачет, Тогнар, с такой-то верой, что весь мир вертится вокруг тебя.
В разговор с весёлым хмыканьем вмешался профессор:
– Если мир по какой-то ошибке и не вертится ещё вокруг Айта, то он поспешит это исправить.
Райтэн обернулся к нему с выражением весёлого удивления.
– Подтверждаю! – незамедлительно отозвался Дерек, и Райтэн повернулся уже к нему, улыбаясь вполне открыто.
– Увы, Май, – поджимая под себя ноги, подвела итог этой теме Олив, – но тут никаких сомнений нет: мир действительно вертится вокруг Тогнара!
Не выдержав, Райтэн поцеловал её весьма пылко; окружающие в смущении отвернулись. Впрочем, Кайтэнь, кажется, поглядывала на мужа с некоторой надеждой, но он этот момент бездарно упустил, потому что как раз принялся выяснять подробности конфликта у Дерека:
– Деркэн, по правде сказать, с той поддержкой, которую вам готов оказать Кармидерской университет… и мировое научное сообщество в целом, – подчеркнул он, поскольку в своей поездке по другим странам успел убедиться, что кармидерские карты интересуют всех его коллег. – Возможно, господину Михару следует напомнить, что на вашей стороне выступает не только семейство Тогнаров?
Дерек, зардевшись от удовольствия, что его заслуги оценены так высоко, поспешил отметить:
– Да, я обращал внимание Аренсэна на тот факт, что господин ректор окажет мне при необходимости поддержку, но Аренсэн в ответ разумно возразил, что господин ректор – это ещё не весь Кармидер.
На этом месте тётушка расфыркалась от возмущения, а потом и вовсе рассмеялась. Уловив направленное на неё всеобщее любопытство, она тоном, в котором очевидно сквозили смешинки, растолковала Дереку:
– Знаете, Деркэн, не Аренсэну рассуждать о влиянии на Кармидер. Совет города ещё не позабыл, что это после его выдающейся кампании против разбойников в Филопье все эти асоциальные элементы рванули именно к нам.
Все рассмеялись; с каждой минутой атмосфера в гостиной становилась всё светлее: перебирая аргументы, они видели, что Михару невыгодно связываться с ними, и радовались, что вместе они представляют из себя силу, с которой нельзя не считаться.
– Что ж, – разобравшись в деле, отметил профессор, – полагаю, мне стоило бы вынести господину Михару предупреждение и от лица мировой научной общности.
