Мария Берестова
Любовь не с первого взгляда
Глава нулевая
Послам короля Ниии было назначено на день, когда она впервые сменила свой траурный тёмно-синий наряд из тяжёлого бархата на грозовую парчу. Со смерти её отца прошёл ровно год и одно утро, больше она не должна была выдерживать траурную строгость в наряде.
Все оттенки синего были династическими цветами Райанци, и Кая привыкла к ним ещё в свою бытность принцессой.
В тёмно-синих тонах был оформлен и церемониальный зал. Ковровая дорожка, обивка трона, балдахин над ним, наборные мозаичатые панели и тяжёлые портьеры на окнах – всё вокруг сливалось в многоголосую гармонию глубоких сапфировых оттенков.
Ниийские послы были одеты в бежевое, и уже сам этот факт внушал королеве лёгкую тревогу.
То, что послам не дозволялись какие бы то ни было оттенки голубого и синего, было ясно по умолчанию – посол, надевший цвета чужой страны, этим ставит себя и своё государство на позицию подчиняющегося. Но и надевать цвета своей страны тоже было недопустимо – это можно было толковать как вызов.
Цветом Ниии был коричнево-медовый, именно такого оттенка был самый ценный ниийский мёд, – лакомство с лёгкой горчинкой, которое любили и при дворе Райанци. Бежевый, конечно, гораздо бледнее династического оттенка – но всё же это намёк на вызов. Деликатный, аккуратный, вежливый – но всё же вызов.
По крепко сжатым губам старого канцлера и по лёгкому, слегка удивлённому вздоху главы внешней разведки королева поняла, что и они этот вызов почувствовали.
– Послы его королевского величества, короля Ниии Райена IV! – торжественно возгласил церемониймейстер, грозно стукнув по наборному паркету своим величественным посохом, украшенным лазуритом.
Послы раскланялись в полном соответствии с этикетными нормами, выразили все подобающие случаю вежливые фразы – которые, впрочем, после бежевого демарша не сглаживали общее тревожное впечатление, – и вручили королеве свиток с посланием от короля.
По обычаю, свиток был принят канцлером, в то время как глава внешней разведки – по странному стечению обстоятельств бывший и главой дипломатического корпуса – в самых изысканных выражениях благодарил послов.
Свиток, казалось, жёг руки канцлера, но ни он, ни королева не могли добраться до него, пока торжественная часть не будет окончена. Лишь когда послы, а за ними и двор, покинули парадную залу, оставив только членов совета, королева опустилась на трон и напряжённо повелела:
– Читайте.
Проворно развернув свиток, канцлер старческим, но хорошо поставленным и привычным к декламации голосом прочёл, как в самых изысканных и величавых выражениях король Ниии, Райен IV, счастлив предложить прекрасной Кайалерейни Се-Рол свою руку и сердце, «для общего процветания и благосостояния наших государств».
Такой пассаж по отношению к правящей королеве со стороны правящего короля выглядел, мягко говоря, дерзко и нагло.
Король Райен был нестарым ещё вдовцом сорока лет, и тревога, которую выдавили судорожно сжатые на резном подлокотнике пальцы королевы, касалась не переживаний по поводу внешности и возраста предполагаемого супруга. Дело было не в личности жениха, а в его мотивах.
Как ни поэтично и возвышенно было составлено послание короля, все присутствующие прекрасно понимали: это изысканная и благопристойная попытка захватить власть в чужой стране.
Бежевый цвет в одежде послов намекал на то, что король не примет отказа.
– Через час в Малом кабинете, – спокойно назначила королева встречу своим советникам. – Господин Се-Данлер, подготовьте отчёт по возможностям организовать силовой отпор. Господин Се-При, меня интересует возможность обеспечения наших кондиций несиловыми факторами. Господин Канлар, положение ниийских войск и ситуация при дворе короля. Господин Се-Трие, вызовете представителя Церкви.
Раздав указания, она встала, приняла поклоны и вышла в скромную боковую дверь, за которой её ждал штат фрейлин.
Удара со стороны Ниии ждали. Ближайший сосед, сильная и богатая страна, Ниия давно заглядывалась на Райанци, впрочем, в последний век ограничиваясь стычками на пограничной реке.
Когда ни сразу, ни спустя время после смерти старого короля не последовало ни удара, ни дипломатических шевелений, у советников возникло ощущение, что ниийцы выжидают, когда истечёт срок траура.
Предполагали разное, в том числе – и матримониальные планы на королеву. Вот только прочили ей в навязанные женихи второго королевского сына, а уж никак не самого Райена.
Мысль о том, что венценосный собрат станет действовать столь нагло, в головы не приходила, – в конце концов, в образ благочестивого монарха не вписывается женитьбы на ровеснице его детей, а уж чем король Райен дорожил всерьёз, так это своей репутацией благочестивого монарха.
…Малый кабинет королевского дворца был атмосферным местом, настраивающим на рабочий лад. Прадед нынешней королевы приказал обить его деревянными панелями с тонкой резьбой, а её отец заказал у мастеров великолепный стол с наборной полированной столешницей. Широкие стрельчатые окна пропускали много света, так как собранные гардины совсем не загораживали проёмы. Вдоль глухих стен были поставлены шкафы, наполненные книгами в кожаных переплётах и документами – каждому советнику полагался здесь свой шкаф, в котором можно было под рукой хранить необходимые материалы. В верхних отделениях, доступных взгляду, ничего строго секретного не хранилось, а вот нижние ящики имели окованные железом отделения, закрывающиеся на ключ. Сам Малый кабинет на время совещаний отпирала королева лично.
Как только советники собрались, Кая тут же приступила к делу – у них в распоряжении было мало времени, канцлеру должно было отправиться принимать визит вежливости от послов, а после этого их всех ждал большой приём.
– Каковы наши шансы в военном противостоянии, генерал? – обратилась королева к своему главнокомандующему, начав с главного.
Генерал Се-Данлер, славно послуживший во времена почившего монарха, сперва покопался в каких-то бумагах, которые принёс с собой в толстой бумажной папке с красным корешком, после чего деловито принялся докладывать:
– Армия его величества Райена превосходит нашу и по численности, и по вооружению, примерно в три раза. Но часть войск король не сможет отозвать от границы с Ньоном, это грозит ему вторжением. Остальные войска по большей части расквартированы в окрестностях столицы и на границах с Анджелией, по теперешней погоде, да по лесам, перекидывать их к нашим границам будут примерно полгода.
Главнокомандующий, несмотря на свой большой опыт в военном деле, не умел и не любил выступать в совете: без привычных терминов и вне категорий приказов и орданонсов он чувствовал себя уязвимо. Ему непременно казалось, что нужно объяснить подробнее, почему то или иное действие возможно или невозможно, вероятно весьма или маловероятно; он не умел ответить на прямой вопрос и начинал вдаваться в нюансы, которые существенно запутывали дело. Например, в этот раз ему казалось важным подробнее рассказать про ситуацию на границе Ниии с Ньоном, ведь невозможно с уверенностью предсказать, решиться король или нет отозвать оттуда войска, а если решиться – сколько отзовёт и как быстро переправит.
Кая знала этот недостаток своего генерала, поэтому прервала его размышления новым вопросом:
– Как вы оцениваете текущую ситуацию на границе? Решится ли король переправить пограничные войска через Рьон, сможем ли мы дать отпор?
Вместо генерала на этот вопрос дал ответ глава внешней разведки – именно у него были самые свежие данные.
– Ваше величество, в текущий момент отпор мы дать сможем, – сухо отметил он. – К тому же, Рьон этой весной широко разлился, и это играет нам на руку. Однако к середине лета переправа просохнет, и, если король перебросит свои основные войска сюда…
Он не продолжил, но всем и так было понятно: против богатой и многолюдной Ниии им не выстоять.
– Допустим, – оставила вопрос с военным противостоянием в стороне королева. – Господин Се-При, есть ли у нас шансы дать отпор несиловыми методами?
Министр культуры нахмурил тонкие брови и вынес свой вердикт:
– Существует небольшой шанс, что нам удастся составить выгодный брачный договор, апеллируя к важности сохранения нашего культурного наследия. В таком случае нужно делать особый уклон на язык и национальную поэзию, а также напомнить о секретах нашего ткачества.
– Всё это выглядит весьма слабо и зыбко, – покачал головой опытный канцлер. – Если бы мы могли опереться на поддержку Церкви… – бросил он вопросительный взгляд на приглашённого епископа.
Здесь, возможно, стоит отметить, что этот церковник приходился королеве двоюродным братом. В ранней юности по зову сердца приняв монашество, бывший принц сделал неплохую церковную карьеру, и ныне успешно осуществлял связь между церковной и светской властями.
– Наша церковь поддержит и королеву, и сохранение суверенитета, – отметил он. – Но мы не способны предсказать действия братской Ниийской церкви. Они давно уже действуют более в интересах земного царя, нежели Царя Небесного, и прямое противостояние…
Он выразительно промолчал.
Что такое религиозные войны, в Райанци знали не понаслышке, и связываться с фанатичной Ниийской церковью хотелось не больше, чем с многочисленной ниийской армией.
– Если бы наши культурные притязания могла поддержать Анджелия… – предположил господин Се-При, поглядывая на главу внешней разведки, урождённого анжельца.
– Едва ли, – нахмурился он. – Анджелии нет дела до нашей поэзии и нашего языка, а суверенитет Райанци волнует её гораздо меньше собственных проблем с сухопутными границами.
– Но ведь, если Ниия захватит Райанци, это будет угрожать уже и Анджелии, – возразила с некоторой надеждой королева. – Если ниийский король присоединит к себе наш флот, он сможет ударить Анджелию и с суши, и с моря.
– Не с их торговым альянсом, – покачал головой глава разведки. – Ниии выгодна дружба с Анджелией, она открывает торговые пути, и это сполна перекрывает возможные завоевательные выгоды. Всей Анджелии королю не поглотить, а западные её земли более богаты болотами, нежели полями.
– Хорошо, – мягко резюмировала королева, хотя ничего хорошего она, разумеется, сегодня не услышала. После обратилась к брату: – Вы как церковник скажите нам теперь, какую причину для отказа король не счёл бы оскорбительной?
Тот послушно принялся перечислять, по сути цитируя по памяти соответствующее положение:
– Абсолютным препятствием для заключение брака может являться то, что один из брачующихся уже состоит в браке, либо то, что один из брачующихся принёс монашеские обеты, или если один из брачующихся уже трижды состоял в браке, или если первый брак одного из брачующихся был расторгнут по причине уличения брачующегося в прелюбодеянии, также препятствием служит наличие душевной болезни или физической неспособности отправлять супружеские обязанности. Условным препятствием может быть кровное или духовное родство, а также различие в религиях.
Все присутствующие и без того прекрасно знали перечисленные правила, но слушали с большим вниманием, словно надеясь, что на днях церковь изобрела что-то новенькое, что могло бы их теперь спасти.
– Что ж, – вздохнула королева спустя минуту. – Монахиня править страной не может, следовательно, остаётся лишь одно – я должна вступить в другой брак. – Не встретив возражений против этого логичного вывода, она встала, вынуждая встать и остальных, и добавила: – Мессиры, вы приготовите мне список кандидатов незамедлительно? Я изучу его после приёма, а утром мы обсудим это вопрос ещё раз, – неуклонное распоряжение вежливо замаскировалось под вопрос и послужило окончанием совету. Королева приняла поклоны своих приближённых и вышла, а те принялись составлять список предполагаемых женихов.
Часть первая
Глава первая
Лёгкая вечерняя прохлада волновала мягкие занавески на окнах в королевских покоях и теребила тонкий исписанный аккуратным почерком лист, простая бумага которого контрастировала с титулами перечисленных на ней персон.
Увы! Даже расширенный список кандидатов на руку королевы не радовал разнообразием и перспективами. Да и можно ли было ожидать, что советники за день совершат чудо, которое оказалось неподвластно самому королю, отцу Каи?
Кае не повезло быть единственным, к тому же – поздним ребёнком у своих родителей. Ей стало суждено сразу стать наследницей престола, и вопрос её брака был решением политическим и первостепенно важным. Отец начал приглядывать дочери женихов ещё задолго до того, как ей исполнилось пятнадцать, – то был обычный возраст для помолвки, – но и к двадцати одному теперь уже королева так и не обзавелась парой.
В этот раз советники превзошли сами себя: в связи с чрезвычайными обстоятельствами список кандидатов возрос вдвое.
Что, правда, не сделало его ни капельки более оптимистичным.
Кая тяжело вздохнула, проведя пальцами по вискам. Что бы там ни было, надо решаться сейчас, иначе всё будет решено за неё.
Взяв досужий листок со своего секретера, королева расположилась в кресле у окна – то было её любимое место для размышлений. Днём отсюда можно было видеть цветы, превращающие балкон в райское местечко, а вечерами и ночами свежий воздух наполнялся ароматами сада и приятно холодил разгорячённую государственными заботами голову.
Отослав камеристку и оставив одну свечу, чтобы не раздражать уставшие глаза ярким светом, Кая устремила взор в список и принялась рассуждать.
Имена были выстроены в соответствии со статусом их обладателей, поэтому первой строкой был упомянут тот самый король Ниии, Райен IV.
Кае сложно было представить, почему обычно осторожный в своих поступках король пошёл на такой демарш. Ещё в начале своего правления юный король сделал ставку на Церковь. Явив собой пример благочестивого монарха, он укрепил свои позиции и добился всеобщего почитания. При других королевских дворах искренне гадали, была ли вера короля истинной или показной, но даже самая искушённая разведка не смогла раздобыть порочащих короля фактов – даже на банальной супружеской измене его не удалось поймать ни разу.
Для такого короля естественно было бы с честью нести своё вдовство, а уж никак не свататься к юной королеве соседней страны. Даже под предлогом… как там?.. «…процветания и благосостояния наших государств».
Получается, король Райен предлагает представить свой поступок как помощь соседней стране, оставшейся без крепкой мужской руки. Опытный король берёт под покровительство юную королеву – выглядело бы даже благородно, если бы не целых два «но».
Райанци не нуждалась в помощи извне, а у самого короля был неженатый сын – ровесник королевы.
Поступок короля выглядел странно и внушал тревогу: значит, он, как минимум, уверен, что его поддержат и Церковь, и союзники.
Кая хмуро вглядывалась в имя короля, пытаясь проникнуть в его замыслы и разобрать, в чём же ловушка – ведь на первый взгляд порыв подан как благородный и братский.
Скорее всего, решила королева, он полагает, что мы не сумеем отстоять свой суверенитет ни силой, ни дипломатией. Раз он предлагает в качестве супруга не младшего принца, а себя, значит, имеет какой-то план на то, как передать и Ниию, и Райанци старшему сыну, в обход правящей династии Райанци. Предположительно, это может быть такой хитрый ход, чтобы лишить королеву возможности произвести на свет наследника – кто знает, сколь искусен может быть немолодой уже мужчина, желающий формально соблюдать исполнение супружеского долга, не производя при этом на свет детей.
Королева покачала головой. Она теряет время, пытаясь отгадать планы короля. В любом случае видно, что дело тут нечисто и соглашаться нельзя, а значит, этого кандидата можно смело отбросить.
Вторым в списке значился принц – третий сын владыки Ньона. Партия, на первый взгляд, более чем выгодная – недаром этот принц даже приезжал с посольством на неофициальные смотрины. Отец всерьёз рассматривал этот брак. Ньон – естественный союзник Райанци. Если последняя граничит с Ниией с севера, то Ньон примыкает к ней с юга. Воинственный народ Ньона регулярно пытается расширить свои территории за счёт соседа, и союз с принцем идеален, если нужно противостоять Райену.
Но и здесь есть свои препятствия, которые в своё время расстроили предполагаемую помолвку. И дело не только в горячем и пылком нраве принца – все выходцы южного Ньона славятся огненным характером.
Наследование в Ньоне было делом запутанным: престол доставался не старшему сыну, но – сильнейшему. Не было никаких гарантий, что новоиспечённый муж не бросит страну и королеву и не понесётся в родные края, заслышав о какой-нибудь болезни отца – ведь гораздо приятнее быть самодержавным владыкой Ньона, чем принцем-консортом в Райанци. Да даже если владыкой станет кто-то иной – нравы в Ньоне самые кровожадные. Муж королевы и их дети будут рассматриваться Ньоном как возможные соперники – а здесь и опасность войны, и покушения, и интриги. В долгосрочной перспективе такой брак принесёт одну только головную боль, но всё же это самые выгодное, с политической точки зрения, решение, из тех, какие есть в её распоряжении.
Ньонского принца королева, вздохнув, подчеркнула, и перешла к следующему имени.
Третьей строкой был указан, ни много ни мало, троюродный брат самой королевы. Действительно, хотя церковь и не поощряла близкородственные браки, в случае с решением династических вопросов могла и пойти навстречу. Да, князь Се-Рол – со всех сторон хороший вариант. Власть сохраняется в руках династии, а троюродная ветвь перестаёт мутить воду и становится полностью лояльной престолу. С точки зрения внутренней политики, это блестящее решение.
С некоторым энтузиазмом Кая подчеркнула брата и продолжила чтения.
Четвёртым шёл дальний родственник ниийского короля. Яркий, но безалаберный тип, который не терял надежды свергнуть любимого народом и союзниками короля и занять его трон. Нет, этот точно нет, – политический безумец, брак с ним – это неизбежная война в ближайших перспективах. Королева неодобрительно покачала головой: отсутствие холодного и трезвого расчёта казалось ей преступлением для правителя, а четвёртый жених явно не был в ладах с логикой и разумом.
Пятым почему-то записали одного таинственного мага с Понта – видимо, не смогли определить его статус. А может, советники посочувствовали королеве и решили её посмешить. Вот уж жених! Встреча их была самой что ни на есть нелепой, в неземную любовь с первого взгляда тогда ещё принцесса, конечно, не поверила, но маг прислал предложение руки и сердца по всем правилам высокой дипломатии и до сих пор торжественно ходил в официальных претендентах – просто потому, что никто не знал, как и куда направить отказ. Понт был государством закрытым и недоступным, а про местных магов ходили разве что легенды. Конечно, заманчиво иметь в мужьях могущественного чародея, который одним движением брови сотрёт в порошок вражескую армию – но Кая была прагматиком, и в магию не верила. Сомнительный жених, пожалуй, только фокусы и способен показывать, а если бы и умел что-то большее – родная церковь точно не потерпит такого святотатства. На костёр, может, и не пошлют, но анафеме королеву, связавшую жизнь с магом, могут и предать.
Отсмеявшись по поводу мага, Кая с любопытством принялась вчитываться во вторую часть списка, в которой были перечислены кандидаты попроще – предложенные советом в виду крайней степени нужды. Речь уже не шла о поиске выгодного союза или подборе толкового консорта – речь шла о необходимости сохранить суверенитет страны. Сюда предложили кандидатов, которых можно будет взять в мужья быстро, которые не доставят особых проблем престолу и более или менее подходят королеве по статусу.
Этот список невыгодных, но возможных союзов торжественно открывал генерал Се-Данлер, пусть и немолодой, но знатный, популярный в народе и всецело доказавший свою преданность стране и трону – если шрамы украшают мужчину, то генерал, без сомнения, и в свои сорок пять оставался красавчиком. В целом, неплохой вариант, хотя и не блестящий. Для консорта генерал слишком прямолинеен и напорист. Привык к военной тактике, искусство дипломатии не для него. Но всё же совсем сбрасывать его со счетов нельзя, поэтому с некоторым колебанием – всё же ему целых сорок пять, а при всём её королевском уме для юной девицы это уже ужасающая цифра! – Кая подчеркнула и генерала.
За генералом стояло имя, заставившееся королеву просветлеть лицом и улыбнуться. Красавчик Се-Крер. Блестящий юноша одной из знатнейших фамилий. Харизматичный балагур и любимчик всех дам. Кая и сама была в него влюблена, когда ей было двенадцать. Да и как не влюбиться? Остроумный, дерзкий, яркий мальчишка – в свои двадцать пять он и оставался мальчишкой. Если ей нужна красивая картинка на месте консорта, то это – идеальный вариант. С некоторым даже удовольствием Кая подчеркнула и Се-Крера, хотя всерьёз его не рассматривала. Лучше уж троюродный братец.
Следующее имя снова заставило королеву рассмеяться – хотя, честно говоря, тут был не до смеха, советники явно включили его от отчаяния. Предполагаемому жениху было четырнадцать. Впрочем, это логично: в пятнадцать среди дворян принято заключать помолвки, и найти кого-то свободного среди более взрослых молодых людей становится проблематично. Среди юных этот кандидат явно выделялся своим умом, Кая помнила его неплохо, он несколько раз появлялся при дворе, и произвёл на неё самое благоприятное впечатление. Он был на заметке и у отца, и у канцлера – ему прочили со временем должность в совете.
Со временем – ключевые слова.
Пока ему четырнадцать, и даже ради политических соображений Кая не готова брать себе в мужья сущего ребёнка, пусть и с выдающимися способностями.
Ещё одним женихом значился глава внешней разведки, господин Канлар. Королева с удивлением приподняла брови: это в каком же отчаянии был канцлер, что разрешил этот вариант? Или к концу списка канцлер уже сбежал принимать послов? Это было разумным объяснением такой небрежности.
Господин Канлар был хорош всем, кроме одного: он был чужестранцем. Да, он эмигрировал в Райанци семнадцать лет назад, из-за серьёзного конфликта с тогдашним правителем. Да, ему удалось не только завоевать доверие короля, но и, по сути, единолично организовать и поднять на себе всё министерство внешней разведки. Да, у него в активе – пятнадцать лет беспорочной службы.
И три перевербовки.
О каждой из которых король узнавал благодаря своим соглядатаям, и о каждой из которых господин Канлар докладывал лично.
В его лояльности не сомневались ни отец, ни сама Кая, а вот канцлер – сомневался весьма, и это правильно. Негоже, чтобы в правящей среде кому-то доверяли безоговорочно; Кая могла себе позволить доверять главе своей разведки, потому что её канцлер ему не доверял.
С другой стороны, подумала Кая, так и до абсурда недалеко. Можно ведь предположить, что и троюродный брат решит, например, отравить жену, а генерал запрёт её в покоях и осуществит государственный переворот. Вполне доверять нельзя никому, и у неё не больше поводов всерьёз сомневаться в Канларе, чем в любом другом своём соратнике. Поэтому королева подчеркнула и это имя.
Последним в списке стоял человек, мысль о котором тоже удостоилась улыбки. Главный финансист страны был единственным кандидатом, не обладающим дворянским титулом (впрочем, заезжий маг тоже мог оказаться кем угодно, но тут уж не проверишь). Несмотря на то, что ситуация с социальными лифтами в Райанци оставляла желать лучшего, на столь высокий пост удалось пробиться обычному купцу. Впрочем, нет, мы слукавим, назвав его обычным: это был купец в пятнадцатом поколении, отлично знавший своё ремесло.
Кая благоволила к нему как к мастеру своего дела – финансы страны при нём и впрямь пришли в изрядный порядок, чего не могли добиться финансисты «из благородных», не очень-то готовые к работе с такими материями. Как финансист её советник был идеален, но как консорт? Брак королевы с купцом точно послужит поводом для волнений, да и манеры его далеки от необходимого консорту уровня.
Это имя королева подчеркнула машинально, скорее отчерчивая тем череду своих размышлений.
Нет, со времён её пятнадцатилетия вопрос о личности жениха не стал более простым, и даже дополнительная пятёрка кандидатов его не сделала проще.
Идеального принца-консорта ей не найти, и нужно просто выбрать лучшее из того, что есть в её распоряжении.
Очередной порыв совсем уже холодного ветра заставил королеву вздрогнуть: отчётливо наступила ночь. И завтра ей не только вести Малый совет с утра пораньше, до того, как придёт час давать ответ послам, так ещё и этих послов развлекать вечерним балом. Да и текущие дела никто не отменял: проблемы с мятежами прибрежных деревень и пошлин на морскую торговлю требовали внимания. Да и где-то в столице затаилась секретная секта, а на севере, на болотах, от наводнений и последующей за ними сезонной лихорадки погибла четверть населения тех земель.
Выбор жениха был важнейшей, но не единственной проблемой королевы, поэтому лучшее, что она могла сделать – лечь спать и постараться хорошо отдохнуть.
