Мария Берестова
В поисках солнца
15. Как узнать, что человек считает тебя своим другом?
К большому недоумению Илмарта, господин Крейнар остался полученной картой недоволен. Такое бывало редко – обычно его клиенты были удовлетворены качеством работы полностью – но, видимо, сказался тот факт, что Илмарт так и не понял, зачем Крейнару эта карта нужна.
– Господин А-Ранси, мне требуется больше подробностей, – требовал купец, который не стал никого посылать, а явился за картой самолично.
Илмарт задумчиво почесал бороду. Сам он был на Кесе лишь однажды, проездом, и чётко мог написать разве что порт. Об этом он честно и заявил заказчику, предложив сперва попробовать поискать людей, которые бывали на Кесе лично и могли бы добавить подробностей.
На это, безусловно, логичное предложение купец досадливо поморщился.
– Нет, нет! – замахал он рукой. – Не будем привлекать к этому посторонних людей.
Илмарт вконец перестал что-либо понимать. Мало того, что требуется подробная карта, так ещё и какая-то странная секретность вокруг неё!
– У меня есть партнёр, господин Анодар, – заметил тогда он, – он прекрасный аналитик, и умеет из книг и документов доставать нужные для детализации подробности.
Теперь пришёл черёд купца задумываться и чесать бороду.
– Этот ваш господин Анодар не болтлив, надеюсь? – недовольно уточнил он.
– Совершенно не болтлив, – всё более удивляясь, заверил Илмарт, после чего предупредил, что таким способом работа над картой будет идти дольше и может занять несколько недель.
Купец возмущённо подскочил и заявил, что столько ждать не может, и подробная карта нужна ему не позднее будущей недели.
Илмарт спокойно назвал цену – с соответствующей надбавкой за срочность.
Купца перекосило.
Потратив с полминуты на сомнения, он, тем не менее, согласился и выплатил задаток.
«Подробная карта Кеса, ещё и срочно, и, к тому же, секретно! – недоумевал Илмарт, запирая дом и отправляясь на поиски Дерека. – Какую-то аферу они затевают, что ли?»
Искать Дерека по вечерам можно было по всему городу. Он мог налаживать светские связи в чьей-то гостиной, мог пропадать в библиотеке университета, мог в порту подстерегать прибытие корабля, а мог работать дома – или помогать Олив.
С большой долей вероятности узнать о его точных планах можно было дома – если застать там Джея – но Илмарт решил начать с университета, потому что он был рядом, и было бы жалко бродить туда-сюда.
Ему повезло; Дерек, по уши закопавшись в сводки погодных наблюдений, выписывал какие-то данные к себе в заметки.
– Привет, – подсел к нему Илмарт, с любопытством оглядывая залежи разнообразных бумаг.
– Привет! – отстранёно согласился Дерек, кажется, даже не осознавший, кто именно с ним здоровается.
Илмарт не стал торопить друга и подождал минут пять. Тот, закончив, наконец, с каким-то сегментом информации, оторвался от своих заметок, весьма удивился, обнаружив сидящего рядом Илмарта, разулыбался и уже куда как сердечнее повторил:
– Привет!
– Ага, – кивнул Илмарт, довольный, что контакт налажен, и тут же перешёл к делу: – Ты на Кесе бывал?
Дерек пожал плечами:
– Пару раз, проездом.
– Ну вот и я, – вздохнул Илмарт. – Однажды и проездом. – И объяснил суть: – А клиент хочет подробную карту, и чтобы к следующей неделе. Задаток дал.
Дерек почесал пером бровь.
– Кес, Кес… – пробормотал он, потом вскочил: – Слушай, помоги это по местам разнести, а я пока поищу…
Кивнув, Илмарт стал собирать разбросанные по столу книги, свитки, листки и папки. Более или менее систематизировав материалы, понёс их к библиотекарю. Тот, вздохнув, разносить их по местам не стал, а общей кучей положил на полку в шкафу за своей спиной, со вздохом сказав:
– Знаю я Анодара!
Дерек, меж тем, суетился не шутя. В библиотеке он был завсегдатаем, и все местные служащие давно доверяли ему самому шариться по хранилищу – в особенности по той причине, что он во время своих поисков умудрялся неплохо сортировать материалы, что облегчало дальнейшую работу и другим.
Наконец, Дерек притащил к библиотекарю стопку разномастных книг и тетрадей, которые, на его взгляд, могли содержать информацию про Кес. Библиотекарь начал терпеливо заносить их в карточку Дерека – точнее, даже не карточку, а отдельную пухлую тетрадь. Тщательно занеся все наименования на новую чистую страничку, он поинтересовался:
– А о чём это всё?
Догадаться было непросто: в список входили биографические записки какого-то амнистированного пирата, пятый том из большой серии «История проэйтов», переписка поэта прошлого века с возлюбленной, торговые отчёты некоего анжельского корабля и ещё несколько столь же разномастных вещиц.
– Про Кес, – махнул рукой Дерек.
Библиотекарь любовно вывел вверху странички: «Кес».
Тетрадку, заменявшую Дереку читательский билет, они потом использовали как тематический библиотечный каталог. Столичный университет уже не раз пытался нанять Дерека именно для этой работы – тематической классификации фонда библиотеки – но тут был неумолим и отговаривался тотальным отсутствием свободного времени. Так что оставалось вздыхать и пользоваться хотя бы тем, что он сам для себя искал.
– К тебе забросим, и я тогда завтра займусь! – резюмировал Дерек.
На другой день они с утра взялись за работу. Илмарту сразу были вручены записки пирата – оттуда было легко почерпнуть информацию о водных подходах к острову, о небольших островках рядом с ним, о мысах и рифах. Всё было описано весьма толково, и Илмарт сразу на чистовую наносил полученные сведения на карту – соответствующим цветом, обозначающим, что контуры реконструированы по чужим записям. Составляя сводные карты такого характера, Илмарт разграничивал цветами источники информации – ведь далеко не всегда они были надёжны.
Дерек, меж тем, закопался в проэйтский фолиант, выписывая оттуда все сведения о горной гряде и её окрестностях.
– Как думаешь, – неожиданно спросил Илмарт, – зачем им всем Кес потребовался?
Оторвавшись от своего тома, Дерек откинулся на спинку стула, вытянул ноги и всерьёз задумался, машинально постукивая пером по столешнице. Через минуту он с сомнением выдал:
– Может, у них есть какие-то договорённости с Грэхардом?
Илмарт мысленно прикинул эту версию. Договорённости, конечно, могли быть: хоть об устройстве личных складов, хоть о покупке земель. Карта-то им зачем? Да ещё подробная!
– Может, они его застраивать и заселять собираются? – развил свою идею Дерек, тоже придя к выводу, что ради пары складов или даже ради покупки земель такие карты не заказывают.
– А у Ньона что, своих людей нет? – разумно удивился Илмарт.
Как анжельские купцы могли иметь отношение к предполагаемому развитию уже ньонского острова – было неясно. Точнее, как раз очень ясно и прозрачно – торговые дела никто не отменял. Но для торговых дел карта острова тоже не нужна.
– Материалы для строительства внутрь везти? – выдвинул предположение Дерек и тут же сам поморщился глупости своей идеи; впрочем, не успев поморщиться, он тут же мучительно покраснел.
В качестве дешёвой рабочей силы в Ньоне сейчас в основном использовались обращённые в рабство марианцы, и Дереку подумалось, что они слишком близко подошли к теме, которая может задеть Илмарта – пусть он и дистанцировался обычно от своей родины и своего народа.
– Там же, должно быть, всё разрушено… – задумался, меж тем, Илмарт, вспомнив то, как выглядел Мариан после ньонских завоеваний.
– Да нет, – поспешно возразил Дерек, – Кес не сопротивлялся толком, так, граф в замке засел только.
Разговор заглох. Илмарт погрузился в воспоминания весьма неприятные, а Дереку было бесконечно неловко, что его предположения эти воспоминания оживили.
– А знаешь, – спустя пять минут неожиданно заговорил Илмарт, выходя из внутреннего созерцания, – я ведь даже не знаю, уцелел ли наш замок.
Род А-Ранси жил в типичном марианском замке – по факту представляющем собой двухэтажное поместье. Илмарт хранил о нём светлые детские воспоминания – изрядно, впрочем, испорченные тем фактом, что все обитатели этого замка постепенно умерли, кто в местной гражданской резне, а кто – отражая ньонское нашествие.
– А где он находился? – заинтересовался Дерек, который не знал о прошлом Илмарта практически ничего.
– Под Френкалью, – отмахнулся тот.
– В какую сторону от? – задумчиво разглядывая потолок, уточнил Дерек.
– На северо-запад, – прищурился Илмарт, пытаясь понять, что за странное поведение – сколько он знал друга, тот не имел привычки к допросам такого рода.
Поразмышляв несколько секунд, Дерек вынес решение:
– Я бы поставил на то, что цел, – и пояснил свою мысль, – после поражения под Френкалью марианцы бежали, и больше крупных битв не было, как и необходимости что-то рушить. Туда Расмуса назначили, а он мужик хозяйственный… – тут он осёкся.
Устроив локти на столешнице, Илмарт тяжело опёрся подбородком на кулак и устремил на Дерека мрачный пристальный взгляд.
– Я просто читал хроники Второго Марианского похода! – открестился Дерек, слегка краснея и возвращаясь к своему талмуду.
«И как я только умудрялся принимать его за разведчика?» – с досадой думал в этот момент Илмарт.
Дерек относился к числу людей, которые умудрялись бесхитростно выбалтывать собственные секреты, даже не замечая этого, – немыслимое качество для разведчика. Вот и сейчас. «Просто читал» – и он же считает это и впрямь прекрасной отговоркой!
И даже не думает о том, что хроники Второго Марианского похода существуют в единственном экземпляре, хранятся наверняка в ньонской столице, и человек со стороны получить к ним доступ точно никак не может.
«Поговорить начистоту?» – лениво размышлял Илмарт.
О чём, впрочем, поговорить-то? Сказать: «Я знаю, что ты даркиец»? Так ведь смутится и огорчится, будет потом шарахаться невесть сколько. Доказывай потом, что не хочешь его на костре сжечь – он-то небось от всех марианцев именно этого и ждёт. Сказать: «Я знаю, зачем тебе татуировки на руках»? Ещё лучше! Это уж точно не та тема, куда стоит соваться без приглашения – даже если человек тебе друг. Сказать: «Я знаю, что ты работал с повелителем Ньона»? Звучит как обвинение, да, по сути, им и является. Не то чтобы этот самый повелитель Ньона стал Илмарту хоть на йоту симпатичнее от того, что когда-то он был хозяином Дерека, – скорее как раз наоборот.
«А зачем мне с ним об этом говорить?» – переформулировал вопрос Илмарт. В голове тут же стали роиться толковые соображения: Дерек, скорее всего, переживает, что Илмарт никогда бы не стал дружить с даркийцем. И, наверно, возненавидел бы того, кто работал на Грэхарда – зная вечно сердобольного Дерека, он, видимо, к своему господину был, к тому же, крепко привязан, поэтому работал от души. И уж тем паче не простил бы того, кто участвовал в походах на Мариан – неважно, что Дерек, как небезосновательно предполагал Илмарт, не воевал сам. Наверняка же был при штабе, с этим своим Грэхардом.
«Итак, – подвёл итог этим мыслям Илмарт, – если не поговорить, то он так и будет считать, что я не принял бы его, если бы знал правду».
Такое положение дел показалось ему совершенно недопустимым.
Он, в самом деле, в жизни не завёл бы дружбы с даркийцем; уж конечно любого сподвижника Грэхарда одарил бы лишь ненавистью и презрением; и с чувством выполненного долга перерезал бы глотку каждому, кто участвовал в походах против Мариана.
Проблема была в том, что Дерек уже стал для него близким человеком; и, раз уж так сложилось, то становились уже неважны ни его религиозные, ни его политические взгляды. Илмарт в своей жизни насмотрелся на то, как самые близкие люди режут друг друга из-за различий во взглядах такого толка; поэтому ему была глубоко омерзительна сама мысль, что Дерек может думать – и наверняка думает – что Илмарт возненавидел бы его, если б знал.
Но как начать разговор столь деликатного свойства… было неясно.
Не придумав ничего лучше, Илмарт зашёл с неожиданной откровенности:
– А я дезертировал из-под Френкали, – спокойно и ровно признался он.
Дерек аж вздрогнул – и от того, что уже с головой ушёл в чтение, и от того, что признание это оказалось весьма шокирующим. Надёжный и основательный Илмарт не выглядел как человек, способный на дезертирство.
– Мне больше некого было защищать в этой паршивой стране, – объяснил свою мотивацию Илмарт, впрочем, голосом слишком мертвенным, чтобы можно было поверить, что ему этот вопрос действительно уже безразличен.
Дерек, который прекрасно умел улавливать интонации такого рода, тут же поспешил с ответным признанием: чтобы поскорее показать, что он ни в коем случае не осуждает.
– Знаешь, – чуть срывающимся голосом выдавил он, – я тоже в какой-то степени дезертир.
Он и в самом деле смотрел теперь на свой побег именно так. В конце концов, он был на государственной службе – и отговариваться тем, что он находился в рабстве, было лицемерно, потому что никто не принуждал его взваливать на себя ответственность такого рода, и это был его личный выбор и его решение. Он хотел быть полезным Грэхарду – и он стал.
Тогда он сбежал, не думая о том, кто теперь будет разбираться со всеми оставленными им делами. Конечно, не представлялось возможным всё грамотно подготовить и передать эти дела, сохранив такое в тайне от Грэхарда. Но всё же, если бы он подошёл к делу ответственно, он бы так не спешил, а хотя бы подготовил документы, распоряжения, письма.
Как бы ни сложились его личные отношения с Грэхардом – он не имел никакого права просто бросить все дела, ответственность за выполнение которых он на себя взял.
Это теперь мучило его и заставляло стыдиться своего поступка. Он понимал, конечно, что незаменимых людей нет, и там, на месте, справились и справляются со всем и без него. И всё же совесть его делала ему укор, и ему было понятно то деланное безразличие, с которым Илмарт теперь говорил о своём дезертирстве.
Уровень драматизма в их молчании достиг критической отметки.
– Не хватает Тогнара, – снизил этот уровень накала Илмарт, – чтобы сказать, что у нас у обоих нет мозгов. У меня – потому что человек не обязан умирать за идею, в которую не верит. А у тебя, – спокойно заключил он, – потому что человек не обязан быть верным тому, кто им пользуется.
Дерек нахмурился, пытаясь понять, как это Илмарт так ткнул пальцем в небо, что попал. Не понял и, сощурившись, переспросил прямо:
– А с чего ты взял, что мною пользовались?..
Неспешно перевернув страницу в пиратских мемуарах, Илмарт в ответ уточнил:
– Не считая того, что у тебя это на лице написано? – фыркнул и добавил: – Достаточно проследить, от чего Тогнара начинает особенно трясти.
Совсем помрачневший Дерек сложил руки на груди и устремил на друга взгляд требовательный и острый: он чувствовал, что разговор к чему-то должен вывести, но в упор не понимал, к чему.
– А особенно трясти его начинает, – покладисто принялся перечислять Илмарт, – когда кто-то при тебе упоминает ньонского владыку, или когда сам ты упоминаешь Ньон, или когда тебя начинает нести угождать какому-нибудь идиоту, или когда ты высказываешь полное пренебрежение собственной самоценностью и вообще начинаешь демонстрировать не то шутовские, не то рабские замашки… – по мере перечисления Дерек каменел и бледнел. – И даже интересно теперь проверить, – хмыкнув, добил Илмарт, – как он отреагирует на упоминание даркийцев.
Дерек заполыхал до самых ушей и даже прижмурился от неловкости и стыда.
– Для справки отметь где-нибудь, – мягко добавил Илмарт, – что в моей семье никто не считал, будто бы даркийцев следует сжигать.
Мучительно закашлявшись, Дерек вскочил и отвернулся к окну, пряча лицо от разговора.
– Но если ты и дальше будешь оскорблять меня предположением, – безжалостно продолжил Илмарт, – что что-то в твоём прошлом может изменить моё отношение к тебе, то я… – пару секунд демонстративно подумав, решил: – Вызову тебя на дуэль и хорошенько отметелю.
– Сначала догони, – буркнул от окна Дерек.
Хотя он не повернулся, и, судя по ушам, всё ещё полыхал всеми оттенками смущения, в тоне его слышалось заметное облегчение.
– Первым выдохнешься, – насмешливо фыркнул Илмарт, поскольку из них двоих только он регулярно занимался физическими упражнениями.
– Ну, значит, быть мне отметеленным, – с покорным вздохом поерошил себе волосы Дерек, повернулся, облокотился спиной на оконную раму и устремил на Илмарта взгляд грустный и усталый.
Тот в ответ приподнял брови в недоумении и переспросил:
– А не оскорблять друзей сомнениями – не вариант?
Уголок губ Дерека дрогнул в намёке на улыбку.
– Ну, – смущённо оправдался он, – я не был уверен, что ты считаешь меня своим другом.
Недоумение Илмарта превзошло все мыслимые пределы.
Он тоже встал, обошёл свой стол, облокотился на него бедром и уточнил:
– А я должен был выдать в этом расписку, или как?
– Ну, – продолжил неловко объясняться Дерек – впрочем, улыбка уже завладела не только уголками губ, но и скулами, – одно дело, работать вместе над какими-то проектами…
Илмарт вежливо приподнял брови и нацепил на лицо выражение: ну да, ну давай, расскажи мне тут, что мы просто вместе работаем, конечно.
– Ну, ты просто скорее дружишь с Олив, а Олив – с Райтэном, – продолжал нелепо объяснять Дерек – улыбка уже очевидно сияла в его глазах.
Илмарт сочувственно закивал и поддержал:
– Да-да, а ты идёшь в комплекте с Тогнаром, поэтому, разумеется, у меня не осталось другого выхода, кроме как терпеть… – он демонстративно щёлкнул пальцами в воздухе и выдал описание: – Побратима мужа моей подруги.
– Ну да! – с облегчением кивнул Дерек, сияя уже всем лицом.
Смерив его демонстративно скептическим взглядом – впрочем, и у него улыбка явно уже владела большей частью мимики, – Илмарт возвёл глаза к потолку и констатировал:
– Идиот!
Потом быстро добавил:
– Не ты, а я, разумеется.
Недоумение читалось с лица Дерека вполне ощутимо: он как раз полагал, что резюмирующее определение относится именно к нему.
Оторвавшись от стола, Илмарт подошёл прямо к нему, поймал взгляд и спокойно сказал:
– Я, безусловно, очень хочу считать тебя своим другом. Если ты согласен, – протянул он ему руку.
Дерек просиял и руку с большим энтузиазмом пожал.
– Конечно, согласен! – совершенно безоблачно-счастливым голосом заверил он.
Несколько секунд Илмарт смотрел на него с некоторым недоумением, а потом голосом, в котором явно слышалось удивление от сделанного открытия, заметил:
– Слушай, а я, кажется, понял, почему вы с Тогнаром вечно обсуждаете солнце!..
Дерек заливисто и счастливо рассмеялся; Илмарт незамедлительно к нему присоединился.
16. О чём мечтает Дерек?
Столичная жизнь Дереку совершенно не нравилась.
Ему не нравился новый дом – хотя он был чище, светлее и комфортабельнее особняка Тогнаров в Кармидере. Но там, в доме в Кармидере, было что-то неуловимо своё: то ли пропитанные книжной пылью портьеры, то ли узкие тёмные переходы и неудобно расположенные лестницы, то ли забитый накопленным многими поколениями хламом кабинет… В новом доме всё было аккуратно, логично и… пусто. И, к тому же, хотя, казалось бы, было радостно всем жить вместе, Дерек невольно скучал по своей кармидерской комнатушке и по возможности целыми днями являться к Тогнарам в гости. Отсутствие возможности явиться в гости – потому что он теперь жил тут же – почему-то ужасно огорчало.
Ему не нравился столичный университет. Он тоже был чище, больше и разумнее кармидерского. Там, в Кармидере, под университет приспособили замок сеньора, к тому же, тесно и беспорядочно застроив прилегающую к нему территорию. Там тоже были узкие переходы-лабиринты, сложная система расположения аудиторий, хаотичное нагромождение хлама… В столице – совсем иная история. Здесь университет строили целенаправленно: несколько расположенных рядом друг с другом корпусов. Всё аккуратно, чисто, логично. И совершенно неуютно.
Ему не нравились столичные знакомства. Людей было много, но все они почему-то были ужасно похожи – видимо, от того, что соблюдали правила этикета и вели себя, как это говорится, совершенно прилично. Дерек не видел за именами живых людей – все они сливались в какой-то круговорот из копий Михара – или копий Руби. Впрочем, нет, Руби на их фоне приятно выделялась, в ней был… какой-то протест, какой-то характер – во всяком случае, в домашней обстановке.
Ему не нравилась столичная работа. С одной стороны, проекты, в которых он участвовал, были разумны и нужны. С другой – подходили к ним… с очень странных позиций. Та же ситуация со строительством дороги! Он ещё в Кармидере подготовил аналитику по этому поводу и указал, что не стоит начинать строительство, не отправив сперва экспедицию для тщательного исследования территории, по которой дорога пройдёт. И что? Парламент, получив от Михара его бумаги, постановил, что вполне принимает указанный в бумагах приоритетный план строительства и не видит смысла что-то дополнительно исследовать.
Дерек в тот раз был зол, как демоны всех мировых религий оптом. Он закатил Михару чудовищный скандал – и добился в итоге того, что тот сам притащил его на следующее заседание Парламента. Спустя пять часов дебатов, во время которых Дерек вконец охрип, ему удалось-таки убедить эту самую экспедицию отправить. Чувства победы, впрочем, это не принесло, – скорее досаду на идиотов, с которыми приходится иметь дело.
Впрочем, свои плюсы его возмущение принесло: его заметили. Заметили, притом, не как часть команды Михара, а как самостоятельное лицо. Дерек постарался этот успех закрепить и развить: пусть больше ему и не приходилось выступать перед высокой аудиторией, отдельные связи среди членов Парламента у него завязались.
Дерек, впрочем, весьма смутно представлял, каким будет его следующий шаг. Он, совершенно точно, не был готов выступить против Михара открыто – но, как ему казалось, у него уже заимелся какой-никакой репутационный капитал, который позволял бы ему… что именно?
Ничего толком не сообразив на этот счёт, Дерек решил посоветоваться с отцом Райтэна – тот, в конце концов, лучше понимал внутреннюю подковёрную расстановку сил.
Тогнар-старший выслушал его соображения внимательно, но отреагировал почему-то весьма несерьёзно:
– Деркэн, оставьте этот вопрос пока! – махнул он рукой, и на бегу с усмешкой добавил: – В будущем году, он, вероятно, уже не будет иметь значения.
Дерек совершенно растерялся и хотел было уточнить, но Тогнар умчался к внуку, а там уже было как-то неловко при всех поднимать политические темы.
Осталось выстраивать предположения – но для них информации было маловато. Дерек как основную выдвинул гипотезу, что то ли у самого Тогнара, то ли у Рийаров есть какие-то политические планы, которые, возможно, сделают вопрос противостояния с Михаром неактуальным.
Дерек небезосновательно предполагал наличие какой-то интриги в фирменном тогнаровском духе. Было очевидно, что в подробности этой интриги никто его посвящать не намерен – хотя она и касается его напрямую – и что предполагается, что он просто будет иметь дело с конечными итогами уже осуществившегося плана.
Припомнив историю с назначением Лэнь, Дерек тяжело вздохнул. Его безумно раздражала эта манера Тогнара-старшего проворачивать какие-то многоуровневые комбинации за спиной заинтересованных лиц, не спрашивая их мнения по поводу этих самых комбинаций.
Конечно, Тогнар был отцом Райтэна, соответственно, принадлежал к союзникам, и его интриги, скорее всего, учитывали интересы Дерека – во всяком случае, так, как эти интересы понимал сам Тогнар.
«Попытаться выяснить у него подробности?» – размышлял Дерек, отправляясь к Илмарту – поработать над картой.
Подробности не помешали бы, но едва ли Тогнар будет ими делиться. Из того, что Дерек о нём знал, следовало, что он предпочитает проворачивать такие вещи тихо, чтобы потом насладиться эффектом неожиданности и собрать ошеломлённые реакции тех, кого его интриги коснулись.
«Может быть, – продолжал выдвигать планы Дерек, – если сделать акцент на том, что моё неведение может испортить интригу, поскольку я в нужный момент поведу себя как-то не так…» Идея была богатая. Интрига, очевидно, предполагалась сложная – выдвинутые сроки и осторожное «вероятно» говорили о том, что готовится нечто масштабное и не совсем предсказуемое. Дерек мог что-то испортить по неосторожности, и было бы лучше, чтобы он знал, как себя вести.
«Да, нужно будет так и сделать», – наконец, вынес решение Дерек, засаживаясь уже за книгу про проэйтов.
Труд оказался весьма занимательным, и приходилось прикладывать усилия, чтобы пропускать не имеющие отношения к делу места и выбирать именно географические подробности. Они встречались в книге достаточно часто: автор подробно описывал времена основания обители, поиск подходящих мест для неё, первое обустройство и дальнейшие расширения. Тут и там мелькали сведения то о горном ручье, то о неудобном уступе, который приходилось огибать, то о слишком крутом подъёме – не удавалось подвезти телегу с брёвнами, пришлось по тому самому ручью волочить против течения, что тоже было сопряжено с рядом трудностей.
Дерек постоянно увлекался, и с географических подробностей уходил в историю обители. Было ужасно интересно читать, как они обустраивались, как налаживали быт, как выстраивались отношения и связи внутри общины… особенно увлекательно оказалось описано решение начать издавать травник – сперва-то всё начиналось с бытовой необходимости обеспечить обитель лекарствами, травами для отваров и приправами!
Решив, что пара часов у него точно есть, Дерек с головой погрузился в эту историю, полную дерзких исследований, таинственных находок – а порой и опасностей. Следить за поколениями отважных женщин, которые порой рисковали жизнью, чтобы выяснить, где лежит грань между лекарством и ядом, было неимоверно увлекательно.
«Эсне бы понравилось!» – со вздохом подумал Дерек, даже всерьёз рассматривая внутри себя возможность как-нибудь переслать ей такую книгу в подарок. С анжельскими купцами, наверно, получилось бы?
С трудом оторвавшись от очередного витка приключений – проэйты испытывали одну из трав как способ отбить нюх хищникам и обезопасить птичник – Дерек заставил себя вернуться к работе над картой.
«А ведь Эсна, должно быть, туда скоро едет!» – подумалось ему. Во всяком случае, едва ли она отказалась бы разделить триумф мужа.
Мысль о том, как бы побыстрее послать ей книгу, чтобы она наверняка узнала об обители на Кесе и познакомилась с местными проэйтами, настойчиво билась в голове Дерека. То, что Эсне наверняка будет интересен их опыт, было очевидно. Речь здесь шла даже не столько о женском образовании, сколько о серьёзном научном проекте, работа над которым растянулась на несколько поколений. Обитель на Кесе ярко демонстрировала, что не для всех проектов такого рода необходим патронаж университета – если правильно организовать дело, можно и самим добиться самых выдающихся результатов.
Постукивая пером по листку с заметками, Дерек перебирал в голове, как отправить книгу быстрее, чтобы она успела прийти к солнечной до её отъезда на Кес – и в какой-то момент ему вдруг пришла в голову мысль, что Эсна, верно, и так знает о наличии такой обители.
Не то чтобы у Дерека была настолько хорошая память, чтобы мысленно реконструировать, как выглядел ньонский вариант карты Кеса – вариант, который они рассматривали вместе с Грэхардом. Тогда Дерека не очень интересовали подробности и он не вглядывался в нюансы. Однако предположить, что ньонская разведка не знала об обители, было бы абсурдно: она не являлась тайной, никто не скрывал ни факт её наличия на Кесе, ни её местоположение.
«Значит, Эсна и так должна знать», – сделал логичный вывод Дерек.
Потом ему припомнилось, что история проэйтов вроде как даже имелась в библиотеке Раннидов – во всяком случае, ему казалось, что да. При любом раскладе, Милдар должен был обладать этой информацией, и Милдар точно её читал, и, соответственно, сообщил Эсне всё необходимое.
«Скорее всего, – пришёл к выводу Дерек, – она и так воспользуется случаем и съездит туда лично».
Этот вывод отдался в его сердце теплом – ему было приятно осознавать, что Эсна есть где-то там, в Ньоне, что она продолжает вести насыщенную жизнь, что её проекты потихоньку реализуются, что она работает над ними, узнаёт новую информацию, исследует. Он даже почувствовал в этот момент некоторую сопричастность к ней и её проектам – возможно, она точно так же, как он сейчас, читала точно ту же книгу, и испытывала схожие эмоции. Возможно, она точно так же рассматривала такую же карту, планируя свою поездку, и отыскивала на этой карте ориентиры, о которых было сказано в книге.
Ему было приятно думать об этом; казалось, что Эсна, если и не прямо здесь, то в соседнем помещении, и они снова делают что-то совместно, просто сейчас он работает над своей частью её проекта.
С мечтательным вздохом Дерек перевернул пару страниц, выискивая новые географические подробности. Сердцем его завладела дерзкая мечта поехать на торжества на Кесе, чтобы хотя бы из толпы разочек полюбоваться на Грэхарда в момент его триумфа и, возможно, хоть краешком глаза увидеть Эсну.
Фантазия эта целиком и полностью захватила его воображение; прикрыв глаза, он буквально рисовал перед своим внутренним взором картину торжеств, величественного Грэхарда в парадном облачении, приветственные крики толпы… Эсны, конечно, там быть не могло – но, раз уж она приедет, можно было бы подстеречь момент в порту, когда она будет сходить с корабля, или…
Точно, он идиот. Можно было бы притаиться где-то в окрестностях обители, а может, и в ней самой, и, возможно, не только краешком глаза увидеть, как она проезжает, а ещё и понаблюдать за ней там, в обители. В конце концов, там могут быть укромные уголки? Или, возможно, его вообще приняли бы там как представителя Кармидерского университета?
Мысли такого рода оказались столь заманчивыми, что Дерек не мог от них отделаться весь день, и вечером, когда он уже закончил с этой частью карты и отправился домой, у него начал формироваться вполне себе рабочий план. Можно было представить дело как совместный проект Кармидерского университета и обители на Кесе: масштабная карта лекарственных растений мира. С такого ракурса обитель получила бы признание со стороны официального научного мира, а у Дерека появился бы предлог поехать туда лично и провести там некоторое время – главное, придумать, как не пересечься при этом с Эсной напрямую… хотя, признаться по правде, сердце Дерека замирало от мысли, что как раз можно бы и пересечься – если, конечно, её не будет сопровождать Грэхард…
«А Грэхард, скорее всего, будет следовать по ней по пятам неразлучно», – досадливо вздохнул Дерек, осознавая, что его дерзкий план так и останется всего лишь несбывшейся мечтой. Потому что так рисковать и засвечиваться прямо под носом у Грэхарда – было бы безумием. Будь там одна Эсна, ещё можно было отговориться чем-то вроде «представитель университета заболел, с ним нельзя увидеться» – но какие там отговорки, если сам грозный повелитель захочет лицезреть заинтересовавшее его лицо!
