Лариса Васильевна Чистова
Среди огнистых камней
Его слова заинтриговали меня, я не заметила в своем лице никаких изменений, ведь я каждый день смотрелась в зеркало. Но как же мне не хотелось уходить, расставаясь даже на минуту!
После ужина, когда я переоделась в старую одежду, Рауль принес мне стакан воды и попросил выпить. Моя рука потянулась к стакану, и меня вдруг осенило. Я каждый вечер пила воду или напиток, который всегда услужливо стоял у моей кровати или Рауль предлагал мне его. Это было неспроста! Я вспомнила, как буквально валилась после этого с ног и мой мозг отключался.
– Рауль, зачем я это пью? Что ты делаешь со мной, это снотворное?
– Нет, это твое лекарство,– заботливо объяснил он. – Оно уничтожает след Горга и лечит тебя от последствий стресса. Засыпаешь ты не по вине этого напитка, этого требует твоя нервная система. Эта жидкость «умная», она действует так, как нужно твоему организму в данный момент. Если тебе надо заснуть и твой организм нуждается в отдыхе, то ты заснешь, не более того. Пей, ничего не бойся.
Я выпила, желая поскорей освободиться от всех тревог. Рауль потянул меня за руку, и я очутилась в своем доме, услышав щелчок в голове – «клинь».
ПРЕПЯТСТВИЯ
В доме ничего не изменилось, да и не могло, ведь по Земным меркам я отсутствовала всего лишь несколько часов. Мои родители уже легли спать, я это видела раньше, но легли, скорее всего, недавно, так как звук моих шагов разбудил маму, и она заглянула ко мне в спальню. Опасаясь, что мама обнаружит во мне изменения, я не рискнула включать свет, уж, пусть лучше утром. Куда подевался Рауль, я не приметила, он только что держал меня за руку.
– Маша, ты пришла? У тебя все хорошо?
При звуке ее голоса меня овеяло волной радостного тепла, я уже отвыкла от него.
– Все хорошо, мама, ложись, тебе же завтра на работу.
– Как Егор? – спросила осторожно мама, желая выяснить подробности моего свидания.
– Мама, он уехал домой, в свой город. Я проводила его, потому и задержалась,– придумала я. Мне вовсе не хотелось говорить о нем.
– Как жаль, такой приятный мальчик. Ну, не расстраивайся, встретишь еще своего принца.
Мама ушла, а я подумала: «Уже встретила, и больше мне никого не надо». Мой взгляд приковало мерцающее пятно справа от двери. Застыв ровно по центру пятна, я увидела там не свою комнату, а Рауля, стоящего на зеленой траве. Он шагнул вперед, и я оказалась в его руках, прижимаясь к телу, пахнущему травами.
– Теперь ты видишь, насколько я буду близок к тебе, и как найти меня,– радостно шептал он. – Мой коридор будет рядом с тобой, и ты всегда сможешь увидеть его. Позови, и я буду здесь, я услышу тебя.
– Рауль, спасибо, что заботишься обо мне. Мне никогда не было так хорошо, как с тобой. Я не хочу, чтоб ты уходил. Я люблю тебя.
Оказавшись дома, у меня возникла острая потребность сказать еще раз о своих чувствах к нему. Несмотря на его заверения, я боялась, что он исчезнет.
– Ложись спать, я побуду с тобой,– шептал он, подведя меня к кровати и усаживаясь на стул за моим письменным столом. – Я отвернусь, пока ты укладываешься.
Невероятная усталость навалилась на меня, неуместно напоминая, что моя нервная система еще не восстановилась. Осторожно поглядывая на Рауля, я быстро переоделась. Он сидел ко мне спиной, и излучал радостное спокойствие. Устроившись в постели, я испытала уют и доверие. Как только я укрылась, Рауль подсел ко мне на кровать, и провел по щеке кончиками своих пальцев.
– Я люблю тебя. Спи спокойно, моя красавица,– шепнул он, и я отключилась.
Через два дня мы уехали в Севастополь. Волнения по поводу моей внешности прошли гладко, папа удивился больше, чем мама. Мне пришлось немного использовать косметику, чтоб пристальное внимание родителей рассеялось. Мои ресницы, в самом деле, стали длиннее и гуще, так же как и волосы, и я выглядела загорелой и посвежевшей, будто уже приехала с моря. «Автозагар»,– объяснила я маме.
За эти два дня я видела Рауля два раза, с наступлением ночи он появлялся в моей комнате, живо интересуясь моими делами. Но я была уверена, что он и так знал о них, наблюдая за мной. Он хотел знать, о чем я думала и что чувствовала. Сидя на моей кровати, он пронизывающе смотрел в мои глаза, и иногда поглаживал мои волосы, сдерживаясь от проявления других чувств. И было заметно, что он намеренно не позволяет себе лишних прикосновений. Я смирялась с этим, не требуя ничего большего, лишь бы видеть его.
Как бы ни пугали меня преследования Горга, я не вспоминала о нем, он стал для меня отголоском ночного кошмара. Но воспоминания черной дыры, в которой я беспомощно болталась, заставляли меня покрываться липким потом. Я чувствовала такую холодную тоску и одиночество, что готова была закричать от страха, если сосредоточивалась на этом видении больше пяти секунд. Вероятно, Рауль был прав, предлагая мне свое целебное зелье каждый вечер, иначе ночных кошмаров мне было не избежать. Думая беспрерывно о Рауле, я тихонько занималась домашними делами, и никуда не стремилась уходить из дома, ожидая его появления. Папа удивленно присматривался ко мне, но никаких замечаний больше не делал, хотя мои блестящие глаза могли о многом ему поведать.
Рауль навестил меня даже в поезде, когда я осталась одна в купе на несколько минут. Он неожиданно присел рядом, улыбнулся быстрой улыбкой в ответ на мой испуг от его внезапного вторжения, и успокаивающе притронулся к моей щеке.
– Увидимся на пляже,– шепнул он, и исчез в мерцании света.
В Севастополе мы всегда останавливались у папиного брата, моего дяди Славы. Он работал электриком на рыболовецком судне, и его квартира частенько пустовала. Семейная жизнь дядюшки не сложилась, он жил один, и его жилье зачастую было в нашем распоряжении. В этот раз он пробыл с нами два дня и снова ушел в плавание. Хотя мы не виделись с дядей целый год, он тоже отметил, что я изменилась и похорошела.
Мне приятно было это слышать; рядом с Раулем мне хотелось выглядеть красивой хоть немного. Рауль же не считал меня обыкновенной. В его представлениях обо мне сформировался образ отличный от того, что отражался в зеркале. Я списывала видение им меня на счет его восприятия нечеловеческой сущности, и верила, что если б он был обычным человеком, он бы и не заметил меня. Но как замечательно, что он видит во мне нечто другое, что дает ему возможность любить меня, и что он хочет быть рядом со мной, что совпадает с моими желаниями.
Мы встречались с ним каждый день: плавали рядом в море, вместе загорали на песке (пока мои родители купались), гуляли по городу вечером. Его глаза светились каждый раз, когда он снова видел меня, а мое сердце радостно подпрыгивало и звонко стучало, согреваясь в тепле его бархатного взгляда. Я впитывала каждой своей клеточкой ту любовь, радость и заботу, которую он излучал постоянно. И, естественно, мой неизменно счастливый вид, не могли не заметить родители. Первым спросил папа:
– Что это за парень вчера провожал тебя домой? Я видел его из окна.
А мама добавила:
– Я тоже видела, как ты плавала с каким-то мальчиком. Кто это?
Эти вопросы застали меня врасплох, я не готова была давать какие-либо объяснения, и не знала, что сказать. Врать тоже не хотелось. Я уклончиво промямлила, что это просто случайное знакомство, но по папиным глазам поняла, что он не поверил мне. Благодаря своей проницательности папа, вероятно, суммировал накопленные им факты, разложил все по полочкам в своей голове и оформил в некую историю. Но он мудро промолчал, давая мне возможность строить самостоятельно свою жизнь.
Я поделилась с Раулем своей тревогой, что его заметили, и он предложил мне два варианта действий:
– Познакомь меня с ними, и я найду, что сказать. Или, если ты хочешь, чтоб они не знали о нас, я могу лишить их памяти обо мне.
– Как?
– Стакан воды,– улыбнулся он,– им не повредит, и не лишит их радостного отпуска.
Мне не понравился ни один из предложенных вариантов, и я решила оставить все как есть, рассудив, что пока нет никакой угрозы нашим отношениям.
Это случилось в последний день наших каникул, две недели пролетели быстро. Родители решили сменить место нашего обычного отдыха на другой пляж, недалеко от порта. Сегодня вернется дядя Слава из рейса, и папа хотел встретить его. Как место отдыха этот пляж не пользовался особой популярностью из-за каменистого дна. Здесь было немноголюдно, в основном купались рабочие самого порта. Рауль не появлялся, я в ожидании встречи с ним заплывала подальше от родителей и отлучалась, бродя в одиночестве по пляжу. Вернувшись с очередной прогулки, папа сказал мне:
– Машка, ну-ка, посмотри, не Егор ли там с какой-то девушкой? И, вроде бы, он нас не замечает или делает вид.
Моя голова резко дернулась в сторону до хруста шейных позвонков, и на ослабевших ногах я опустилась на песок. Там действительно был Егор с девушкой, как и сказал папа. Мама увидела, как я побледнела, и объяснила это волнением из-за встречи с Егором, ну, в смысле романтических отношений. Она вознамерилась взять инициативу в свои руки, и крикнула:
– Егор, здравствуй!
– Мама, не надо…– начала я, но мой безжизненный голос пропал вовсе.
Егор обернулся на мамин зов, но его пустой взгляд свидетельствовал о том, что он нас не узнает. Девушка что-то спросила у него, Егор в ответ пожал плечами. Мама не успокоилась на этом, ей захотелось прояснить ситуацию:
– Егор, подойди к нам!
Егор пристально взглянул в нашу сторону, снова пожал плечами и медленно двинулся к нам, оставив свою спутницу в одиночестве. Мое сердце выбивало дробь и лоб, несмотря на жару, покрылся бисеринками холодного пота. Я неотрывно следила за Егором, и у меня закрадывалось сомнение, в том, что это мой преследователь. Телодвижения не были свойственными Горгу, я не заметила той плавности, гибкости, грациозности, которые он демонстрировал. Приближался обычный человек.
– Здравствуйте, вы меня звали? – даже удивление звучало иначе, в нем не слышалось вкрадчивого обаяния и дразнящих интонаций. – Мне кажется, мы не знакомы.
Мама удивилась, но не уловила тех различий, которые заметила я.
– Две недели назад ты вроде бы знал меня и мою семью. Маша, скажи Егору что-нибудь.
– Привет,– сумела выдавить я, всматриваясь в его лицо.
Он был не совсем тем, кого я помнила. Изменились не только его движения; улыбка не блистала яркостью, синие глаза не лучились, из них исчезла та прозрачная небесная синева, которая притягивала мой взгляд. Его волосы были уложены по-другому. Рядом со мной стоял обычный симпатичный парень. Я медленно приходила в себя, веруя, что это все-таки не Горг, и что Рауль разъяснит ситуацию. Он бы не допустил, чтобы Горг оказался рядом со мной.
– Мы виделись… две недели назад? – запинаясь, спросил Егор у меня.
Вмешался папа:
– Ты каждый день встречался с моей дочерью, а теперь не помнишь?
– Простите,– он растерянно опустился на песок рядом с нами,– со мной что-то произошло две недели назад. Я ничего не помню о нескольких днях. Вы знаете меня? Где мы познакомились, расскажите, может это поможет мне вспомнить. Как вас зовут?
Его подавленный голос зазвучал с нотками надежды.
– Ты уже знакомился с нами,– раздраженно ответил папа, не веря ни единому слову Егора.
– Леша,– одернула его мама,– может он правда ничего не помнит?
– Ну да, сериал какой-то! – воскликнул папа.
– Это – Маша, меня зовут Татьяна,– мама любезно решила проявить терпение и разрядить обстановку. – Ты приезжал к нам в поселок, чтобы повидаться со своим отцом.
– С отцом? У меня нет отца, … в смысле он не живет с нами,– Егор был озадачен.
– Николай Романов твой отец? – ласково спросила мама.
– Да, но я никогда не видел его.
Я вмешалась, подавая голос и выясняя обстоятельства:
– Твоя мама умерла в июне?
– Да,– сиплым голосом ответил он и побледнел.
– После смерти мамы ты захотел познакомиться с отцом и приехал к нам в поселок на несколько дней. Ты жил у них в доме вместе с сестрой и братом, там ты познакомился со мной, и в эти дни мы гуляли с тобой по городу и ходили в кино.
Я осеклась, вспоминая тот злополучный день.
– Я ничего не помню,– опустошенно промолвил Егор.
– Что же с тобой случилось? – сочувствие моей мамы просто поражало меня. – Ты упал с мотоцикла, ударился головой?
– Нет. Я проснулся дома, и обнаружил, что прошло пять дней с момента моего засыпания. Но я не мог проспать пять дней! Я ничего не помнил, и в эти дни никто не видел меня, словно я испарился. Мои друзья сказали, что я не отвечал на телефонные звонки, и в квартире меня не было.
– Ты ходил в больницу? – заговорил мой папа, проявляя интерес. – Может, у тебя последствия стресса после смерти матери?
– Я сам медик, никаких последствий у меня не было,– холодно ответил Егор.
Подошла девушка. Под стать Егору она была стройной, симпатичной, со светло-русыми волосами.
– Егор, у тебя все нормально? – она с любопытством нас осмотрела, не понимая, что мы тут обсуждаем.
Взгляд Егора скользнул по ней, но он не поднялся, чтобы уйти. Полученная информация требовала от него прояснить загадочные обстоятельства, синие глаза светились желанием обсудить многое. Он представил нас:
– Это Настя, моя двоюродная сестра. Это Маша, а это тетя Таня и дядя…– он забыл, как зовут моего отца.
– Алексей,– сухо напомнил папа.
– Да, извините, все было неожиданно.
– Егор, нам пора идти,– смущенно проговорила Настя.
Это взволновало Егора, он не закончил разговор и не хотел уходить. В его глазах горело сожаление.
– Вы надолго приехали сюда? – торопливо спросил он.
– Завтра уезжаем,– ответил ему папа.
– Мне необходимо срочно уйти, меня ждет работа, но я хотел бы выяснить подробности моей поездки. Это важно, я должен понять, что со мной случилось. Пожалуйста, скажите, где вы живете здесь, я мог бы вечером зайти к вам, если вы позволите.
Его взгляд задержался на мне, очевидно, он ожидал моего согласия. Я не знала, что сказать, боясь подвоха, мне нужен совет Рауля. Я оглянулась на папу, ища его поддержки, и тут, за его спиной, заметила зеркальное свечение. Рауль был здесь! Если бы существовала опасность от Егора, Рауль не стал бы медлить, он тут же вмешался бы, невзирая на присутствие моих родителей. С последствиями он разобрался бы позднее; стакан воды, как он остроумно предложил.
Я кивнула Егору и написала в блокноте наш Севастопольский адрес с номером своего сотового телефона. Папа слегка скривился, а мама по своей наивной доброте предложила:
– Можешь зайти вечерком.
Егор и Настя ушли. Мы смотрели им вслед, каждый со своими мыслями. Мне же, больше всего, хотелось видеть Рауля, и обсудить с ним непредвиденную ситуацию. Папа напомнил, что пора идти в порт, встречать дядю Славу. Но я попросилась уйти домой, ссылаясь на расстройство от встречи с Егором. В мамином жалостливом взгляде отражалось стойкое убеждение, что я неравнодушна к парню, и она позволила мне уйти: мол, они сами справятся. Похватав свои вещи, я помчалась с пляжа вон. Как только я оказалась вне зоны видимости родителей, Рауль поймал меня за руку и притянул к себе. «Клинь»,– раздалось в голове. Я очутилась на зеленом лугу, и Рауль усаживал меня на сочную свежую траву.
– Кто это был, Рауль? – спросила я первая.
– Ты сильно испугалась? – вторил мне Рауль.
Он присмотрелся ко мне, и вдруг привлек меня, заваливаясь на спину. Я уткнулась ему в плечо, вдыхая аромат полевых цветов.
– Я сам испугался,– шепнул он мне,– за тебя. Это был Егор, Горг покинул его, как я и думал. Хорошо, что он нашелся, я могу просканировать его, чтобы разобраться, что Горг сделал с ним.
– Когда ты это сделаешь?
– Медлить не буду. Сегодня ночью все выясню.
– Опасности никакой?
– Абсолютно.
– Ты меня вернешь домой или я останусь здесь?
– Как бы мне этого хотелось, Маша! Но нет, ты будешь у себя, пока я не найду Горга.
Мы лежали на мягкой траве, впитывая тепло друг друга, и радовались времени нечаянно проведенному вместе. Он тихонько целовал мои волосы, улыбаясь своим мыслям, я поглаживала его руку и наслаждалась невинным ласкам, зажмурившись от удовольствия. Время здесь не ощущалось, может оно вообще остановилось.
В траве раздалось шуршание, и в моих волосах что-то фыркнуло. Я вздрогнула одновременно с тихим смешком Рауля, и открыла глаза. Мне в лицо смотрела… лошадиная морда.
– Сэт приглашает тебя прокатиться,– посмеивался Рауль.
– Он тут всегда пасется? – недовольно отодвигаясь от коня, поинтересовалась я.
– Пока здесь растет трава, он тут,– пояснил Рауль. – Очень удобно, ведь он всегда готов подвезти, если надо.
– Тебе не нужно ехать на нем,– мое ворчание было неуверенным.
– Может тебе пригодится,– прищурившись, он заглянул мне в глаза. – Мария, тебе пора, скоро вернутся твои родители.
Я с неохотой поднялась на ноги, сторонясь жеребца, который продолжал тянуться ко мне головой. Рауль взял меня за руку и повел к образовавшемуся впереди него мерцанию. Он протянул к нему ладонь, и светящаяся плоскость придвинулась к нему вплотную. Мы шагнули в пятно слабого света, и это было похоже на рябь в стакане воды. В следующую секунду мы стояли в гостиной дяди Славиной квартиры. Так просто! Никакого транспорта, никакого коня. Рауль отпустил мою руку и шагнул назад, в свой мир. Я еще видела его, но стоит сдвинуться хотя бы на миллиметр, сияние исчезнет, я знала это. Его было видно только в особом ракурсе, и я была на него настроена, благодаря «подарку» Горга.
– Мария,– тихо и с сожалением произнес он,– мне пора заняться Егором. Не волнуйся, если меня сегодня не будет. Я люблю тебя.
Мерцание пропало прежде, чем я ответила ему.
Вечером пришел Егор, предварительно позвонив мне на сотовый. Ничего нового от него я не узнала. Горг не соврал мне о жизни Егора даже в том, что он уедет «на синее-синее море». Мама с папой находились с нами в одной комнате, дядя Слава спал в другой, устав после двухнедельного плавания. Маме было жаль Егора, но папа отнесся к нему с недоверием.
Я поделилась с Егором укороченной версией наших отношений, сведя ее к дружескому общению. А чего еще можно ожидать от этих трех дней? Тем не менее, Егор почувствовал недосказанность в моих словах, и ждал возможности остаться наедине, чтобы проверить свои подозрения. Перед тем как уйти, он попросил адрес своего отца, он не помнил его, и сказал, что приедет повидаться с ним и познакомиться заново. Я видела, как важно ему разобраться в этой ситуации, чтобы все встало на свои места, и немного сочувствовала ему. Но опасность, ранее исходившая от его тела, все еще пугала меня, я была с ним осторожна. Егор попрощался, и мне поневоле пришлось проводить его до двери. Мама с папой как раз активно приступили к сбору вещей для завтрашнего отъезда, стараясь не разбудить дядю. В прихожей Егор замялся и робко спросил:
– Маша, у нас с тобой что-то было?
– Нет,– я уверенно покачала головой, и сразу отвела взгляд, боясь разоблачения.
– Я чувствую между нами какую-то необъяснимую связь,– он говорил очень тихо, не желая, чтоб нас услышали. – Я приеду, как только смогу, мне необходимо все выяснить. Могу я встретиться с тобой?
– Ладно,– согласилась я.
Он неуверенно протянул мне руку для прощания, и мне ужасно не хотелось дотрагиваться до нее. Память всколыхнула во мне все прикосновения Горга, в моих глазах отразился, видимо, ужас, потому что Егор, с болью в голосе, спросил:
– Я чем-то обидел тебя в прошлый раз?
Я не собиралась ранить его, и не стала отвечать на вопрос.
– До свидания, Егор. Как-нибудь увидимся.
Он ушел с задумчивым видом, а я вернулась в комнату, чтобы помочь собраться к отъезду. Я ждала Рауля, но он не появился, как и предполагал.
На следующий день меня поглотила дорожная суматоха. Мы ехали на поезде домой, и я все время ожидала появления Рауля, и старалась при любой возможности уединиться. Мерцающее пятно подрагивало поблизости, но никто не появлялся из него. Я оставалась наедине со своими тревожными мыслями по поводу Егора. Что Рауль обнаружил в отношении него? Я пребывала в уверенности, что он занимается выяснением именно этого вопроса. Мне было интересно, каким образом Рауль все устроил: забрал ли Егора к себе, или, как он выразился, подсунул ему стакан воды и разрешил все на месте. Хотелось еще узнать, обнаружил ли он Горга?
Рауль так и не появился. Я начала тосковать, мне хотелось видеть его лицо, его глаза, его быструю улыбку, хотелось его прикосновений, и чтоб самой прижаться к нему, и ощутить тот прекрасный и неповторимый аромат полевых трав, исходящий от его кожи.
Как только мы добрались домой, мысль, что я тут же увижу его, едва войду в свою комнату, взбудоражила меня. Но его там не оказалось. Острое разочарование пронзило мое надеющееся сердце. Где он, может что-то случилось? Мерцающий свет стал моей тенью, моим спутником, и всегда находился в поле моего бокового зрения.
Помогая маме разбирать вещи и фрукты, которые мы привезли с моря, я одновременно прорабатывала дерзкий план.
Я настроена на мир Рауля, имея в себе его генетику, значит, и коридор тоже должен мне подчиняться, как и ему. Что, если сегодня ночью, мне самой попробовать попасть туда, если Рауль не появится вновь? Мне было невмоготу такое ожидание, я жаждала активных действий. И ночью, когда мои родители крепко спали, я подошла к мерцанию и протянула к нему руку. Мерцание приблизилось ко мне вплотную, и в нем, как в окне, я увидела зеленый луг. Я смело шагнула в него, в голове снова щелкнуло «клинь», и я очутилась там, в мире Рауля. Все оказалось проще, чем я думала.
Раннее утро только лишь пробуждало черты природы острова из ночной темноты. Я разглядела белеющего коня в предрассветном воздухе и поковыляла к нему, заранее жутко беспокоясь о предстоящей поездке. Без Рауля это будет сложно. Но как добраться в замок без лошади я не знала, в каком направлении идти пешком, не представляла. Везде, насколько хватало глаз, простиралась зелень травы. Конь увидел меня, и побрел мне навстречу. Я громко его позвала:
– Сэт!
Он пошел быстрей и вскоре стоял рядом. Как заставить его опуститься? Я не смогу сама залезть на него. Я ухватила животину за гриву и потянула вниз, упрашивая:
– Сэт, ну, давай, опустись!
Он послушно опустился на передние колени, и я взобралась на него, трясясь от страха, когда он вновь поднялся. Вцепившись в белоснежную гриву, я стукнула пятками по его бокам. Сэт покачнулся и плавно поскакал, раскачивая меня из стороны в сторону. Надеюсь, что он привезет меня, куда нужно, я ведь не управляла им, не зная, куда ехать. Минут через десять показался замок. Мое сердце екнуло от радости. Что за умное и чудесное животное!
Около замка я сама спрыгнула с коня и открыла незапертую дверь. Меня никто не встречал, и я гордо прошествовала в зал за дубовой дверью. Оттуда мне навстречу шел улыбающийся Рикро.
– Где Рауль? – с волнением в голосе спросила я, даже не поздоровавшись.
– Я позову его, госпожа,– с почтением ответил он мне, разве, что не присел в поклоне.
Он удалился через дверь, которую я раньше никогда не замечала. Я ведь жила по большей части в своем дворце, а не в замке Рауля. Дверь находилась в нише полупрозрачных камней стены зала, и, в свете камней, глаз не замечал ее. Мое сердце продолжало биться в тревожном ожидании, я жаждала видеть Рауля. Почему он пропал, и почему его нет рядом со мной?
Дверь внезапно резко распахнулась, и наконец, я увидела его! Сердце волнительно встрепенулось и запело при виде его лица и растрепанных темных волос. Он спешил ко мне, протягивая руку.
– Как я рад, что ты здесь, Мария! Ты молодец, что решилась прийти. Я так соскучился, иди сюда.
Он настойчиво потянул меня к себе, не давая мне и рта раскрыть. Глаза сияли призывной чернотой, он был страшно доволен, и его лицо подсвечивалось, выражая одновременно радость и желание. Он обнял меня, поглаживая волосы и спину. Мои глаза умиротворенно закрылись, и я опустила руки на его плечи. Его губы тут же прижались к моей макушке, и у меня от нее побежали мурашки удовольствия. Мои руки переместились на его шею, и, притянув его к себе, я поцеловала его шелковистую кожу во впадинке горла. Раздался тихий вздох, и он чуть поежился.
– Маша, … прошу, не забывай…– начал он.
– Я помню, Рауль, – «не целуй меня в губы»,– процитировала я.
– Умница,– страстно шепнул он мне на ухо. – Как бы я хотел…– и не договорил.
Подхватил меня на руки и понес в комнату, бережно прижимая мое смущенное лицо к своей груди. Мои руки несмело обвили его шею. Громкое сердцебиение основателя порождало во мне потребность прикосновений и ласк, перекликаясь с желаниями Рауля. Он опустил меня на кровать и лег рядом, склоняясь надо мной. Ласковые пальцы невесомо обрамляли мое лицо, он всматривался в мои глаза, определяя, насколько глубоко я взволнована, ему было важно, контролирую я себя или нет.
– Маша, лежи спокойно,– попросил он шепотом,– не отвечай мне.
Я чуть заметно кивнула, я знала, что он хочет сделать, я желала этого всем сердцем, я хотела этого. Кончик пальца заскользил по моим губам.
– Какие нежные,– восхищенно шептал он.
Мои ресницы сомкнулись, и я сконцентрировалась на своих ощущениях, дабы не натворить глупостей, в которых пришлось бы раскаиваться мне или Раулю. Если я буду смотреть в его глаза, точно не сдержусь, они были такие призывные, полные любви, радости и… печали. Рауль слегка прикоснулся губами к моим устам, и это было так ошеломительно нежно, что все мои мысли спутались. Его волосы на затылке струились между моих пальцев, я прижимала к себе его голову, желая получить еще. Он охотно сделал это еще раз, целуя мою верхнюю губу, и еще раз, более увлеченно, и затем отстранился, глубоко вздохнув. Почувствовав мой молчаливый протест против его решения, он неторопливо проложил дорожки из поцелуев на моем лице. Я притихла, боясь ненароком вспугнуть чудесный момент своей неуместно вспыхнувшей страстью. Наслаждаться его ласками, его любовью, его вниманием было просто великолепно. И я так сильно любила его, мне хотелось тоже дать что-то взамен.
– Рауль, можно… если я тоже… не в губы,– мой лепет прозвучал бессвязно.
Не услышав ответ, я открыла глаза, и столкнулась с его горящим взором, буравящим меня, казалось, до самого мозга. В этом взгляде ясно читалось сомнение в моих способностях контролировать себя.
– Ты сможешь?
– Да. Ты же не Горг.
Чернеющие глаза вспыхнули огнем. Действительно, прикосновения Горга вызывали во мне бурю неконтролируемых маниакальных страстей, и это были не мои страсти и желания. Может он и нравился мне вначале, когда я не знала о его настоящей сути, но вряд ли я стала бы вести себя так безумно, являйся он обычным парнем. С Раулем же все было правильно, это были мои, настоящие чувства к нему. И я не захотела бы сделать что-то неправильное, что расстроило бы его. Мне, конечно же, очень хотелось сделать запретный поцелуй, но я не стану все портить!
Не обращая внимания на его предупреждающе испуганный взгляд, я прижалась губами к его щеке и проскользила ими до его скулы, затем поцеловала темные глаза, которые он закрыл. Его напряженное тело замерло под моими дрожащими пальцами, и я терпеливо дожидалась, когда он расслабится и перестанет предрекать крах из-за моих непредсказуемых действий. Он был так красив, гораздо лучше Горга! Удлиненные глаза опушились пресеченными густыми ресницами, загибавшимися наверх к внешнему краю. Чистый лоб, прятавшийся под темными волосами, был прохладен, и его приятно было гладить и целовать. Его бархатные губы вызывали желание попробовать их на вкус, если б это было возможно! Его кожа была теплая и шелковистая, ее хотелось касаться, и делать это бесконечно.
Рауль открыл глаза наполненные любовью, грустью, сожалением, желанием… так много всего, что я готова была читать его взгляд так долго, пока вижу его лицо.
– Маша, мне так жаль…– простонал он, касаясь большими пальцами моих скул около глаз, и поглаживая там кожу.
– Жаль? Я никогда не была так счастлива, мне хватит того, что ты со мной.
– Я не могу дать тебе большего.
– Никогда?
– Нет, … не знаю.
– Есть немного надежды? – спросила я, уловив толику сомнения.
– Если б мой отец… только он смог бы сделать это для меня.
– Он может изменить тебя? – слабая надежда зазвучала в моем голосе.
– Он мог бы оставить меня человеком.
– Каким образом? – испуганно спросила я.
Я представила, что сущность Раоля умрет и останется неизвестный мне человек – Рауль. Может именно сочетание основателя в человеке я полюбила?
– Он мог бы сотворить меня заново, но как человека,– неуверенно пояснил он.
– Твой отец может это сделать? – поразилась я.– Он Бог?
– Нет, конечно.
– А Бог есть? – желая узнать все сразу, спросила я.
– В вашем случае, я хочу сказать, в вашем мироздании, наверняка есть. Это видно во всем. Если б я создавал вас, Землю, космос, я не смог бы сделать лучше. Я ведь даже не смог повторить человека.
– Ты пробовал?
– Да,– нехотя подтвердил Рауль,– три человека живут у меня в замке, вернее рядом с ним, и работают там.
– ?
– Я познакомлю тебя, когда мы там будем. Они давно живут у меня, более ста лет, и это моя научная поддержка, трудоголики, в полном смысле этого слова. Я перестарался и с ними. Мне хотелось улучшить вашу породу, сделать вас более долговечными, умными, сильными, не такими уязвимыми, какими вы казались мне. Но это был не мой проект, не моя сфера влияния, мне не стоило вмешиваться в чужие законы. Я видел в вас больше недостатков, чем достоинств. Плюс ко всему, не понимал, что нарушил гармонию, которая была в вас заложена, сочетание силы и слабости делало вас прекрасными. Когда вы, люди, стремитесь к лучшему, жертвуете чем-либо ради другого, в вас пробуждаются самые лучшие, самые прекрасные качества, которые основатели взращивают в себе веками. И это зажигает во мне любовь.
Вас создал кто-то гениальный. Это как с картинами, с мировыми шедеврами. На холстах можно заметить неточности и шероховатости, но, глядя на полотно в целом, видишь неповторимые шедевры, созданные гениальными художниками и их мастерство.
Но вашего художника я не могу видеть, не способен в этом теле. Я могу только сказать, как основатель, что его присутствие ощутимо через его творения и законы. Здесь заложена бесспорная мудрость, которую нельзя изменить и отменить. Я отчетливо вижу, как все создавалось, и в какой последовательности.
Рауль замолчал, а я обдумывала услышанное.
– Но, Маша, я не вижу будущего в наших отношениях. Я так люблю тебя, но как человек, не могу иметь с тобой близости, это погубит тебя. И это причиняет мне боль. Два тела, один разум – это такое противоречие, когда дело касается любви к женщине. Я жил столько лет и не подозревал, что способен на подобные чувства! В данный момент мне очень хотелось бы оказаться просто человеком, чтобы быть с тобой.
