Лариса Васильевна Чистова
Среди огнистых камней
– Нет, похоже, это я поиздевалась над ним, и теперь мне стыдно.
В синих глазах Егора застыло недоумение. Он не мог себе представить, что над Горгом можно издеваться.
– Я сказала ему, что он испорченный подросток, который хочет любви, а сам боится этого чувства. Я обозвала его «двоечником» в обучении любви, и сказала, что поэтому ты – «отличник». Это его перевернутое желание. Он в ответ обозвал меня «психотерапевтом» и отправил назад, сделавшись серым, а не розовым. И теперь я сожалею о своих словах.
– Чего сожалеть, ты сказала ему правду,– жестко произнес Егор, сверкнув ледяными глазами. – Он столько натворил, пусть подумает. Ты в состоянии заниматься дальше или ляжешь спать? Я пойду тогда домой.
– Иди, Егор, тебе надо показаться дома. А я наверно посплю, а то еще ночью надо опять к Раулю, а потом экзамен. Быстрей бы все это закончилось!
– Ладно, Маша, до вечера. Позвони мне, когда твоя мама уснет,– он поцеловал меня в лоб, совсем, как Рауль. – Спасибо тебе за информацию от Горга.
– До вечера,– попрощалась я и плюхнулась на кровать.
После ухода Егора я провалилась в сон, но тут же мамин голос разбудил меня.
– Маша, ты что, спишь?
– Хочу отдохнуть, что-то я устала. От этой подготовки голова кругом.
– Маша, хочу спросить. Если у тебя есть Игорь, зачем тогда к тебе ходит Егор?
– Игорь, … то есть Рауль, попросил Егора заботиться обо мне, пока его нет рядом. Они хорошие друзья, мама.
– Но Егор, по-моему, влюблен в тебя. Это странно, Маша.
– Мама, мы просто друзья,– еле ворочая языком, повторила я.– И не говори никому, что я выхожу замуж. Когда вернется мой Рауль, тогда и скажем.
– И когда он вернется? – поинтересовалась мама, уже спокойным голосом.
– Еще не скоро. Успею окончить курс,– зевнула я, закрывая глаза.
– Ну ладно, спи.
Мама ушла и я заснула.
ЭКЗАМЕН
Проспав до вечера, я в панике вскочила и уставилась на темное окно. Тишина в доме настораживала. Я прошлась по пустому дому в поисках мамы. Набрав номер ее мобильника, я разыскала ее у тети Марины – «ушла, чтоб не мешать тебе, спать». Посетив душ и слегка подкрепившись, я последовала совету Егора – воспринимать эту жизнь всерьез. Я уселась за свои конспекты в ожидании ночи.
Усердно занимаясь и честно стараясь во все вникнуть и все запомнить, я дождалась маминого возвращения. Застав меня за тетрадками и учебниками, она просияла. Ей очень понравилось мое благоразумие. С радостью отложив конспекты, мы болтали о всяких пустяках. Ведь неизвестно, когда я проснусь в реальном мире и когда мы снова увидимся. Мы смотрели телевизор, обсуждали мои экзамены, избегая разговоров о Егоре и Рауле. Мама чувствовала мое нежелание, и не расспрашивала больше о них. Наконец, наступило время сна, и мы разошлись по комнатам.
Нажав кнопку вызова с именем Егора на своем мобильнике, я известила его о своей готовности. За считанные минуты я облачилась в спортивный костюм и устроилась на кровати, обдумывая дальнейшие действия. Шелест мелкого дождя из приоткрытого окна обострил мой слух в ожидании крадущегося друга. Конечно, я старалась заранее услышать, как он подходит, чтобы ему не пришлось стучать.
Его осторожные шаги под моим окном обрадовали меня очень скоро, и я резво подскочила. Распахнув створку, мне снова пришлось просунуть через окно свой стул, чтобы он влез ко мне. Закрыв за ним оконную раму, я даже не забыла задернуть штору. Молча вызвав мерцание, мы взялись за руки и шагнули на зеленый луг. Теперь, и путь, и быстрый маршрут до замка был мне ясен. Не выпуская руки Егора, я образовала над нами купол, который превратился в шар, лишь только его образ четко оформился в голове. Желтый шар взмыл в воздух и без усилий покатился к замку. В предрассветном небе он отлично просматривался. Благодаря своему особому камню строение неброско светилось в темноте. Мой шар завис неподалеку от построек и посадок, чтобы ничему не навредить. Радиус трех метров, по-моему, навсегда отпечатался в моем мозгу. Осторожно опустив нас на землю, из меня вырвался радостный смешок – все получилось, лучше некуда.
– Пошли, Егор, теперь совсем рядом.
Через пять минут мы были в замке. Сияние от моей девочки по-прежнему окутывало кабинет. Егор прошелся по комнате и удивленно окликнул меня:
– Маша, смотри, Лелия пропала!
Я заглянула в каменную ванну и убедилась, что Егор прав. Она опустела.
– Куда она могла деться? – недоумевала я.
– Есть только одно объяснение – Рауль удалил отсюда мертвое тело. Он хотел как-то оживить ее. Я не знаю точно. Из живых людей здесь только мы с тобой, но мы из другой реальности. А Лелия была не жива, поэтому и смогла остаться здесь. Теперь Рауль забрал ее, чтобы что-то сделать.
– Ты говоришь, что живые не могут быть здесь? – удивилась я.– А как же мой ребенок и Горг? Они не мертвы!
– Они же основатели, а не люди,– парировал Егор.
– Почему тогда Рауль не смог быть здесь? Он тоже основатель.
– Потому что это только наш мир, Маша. И здесь свои правила. Вероятно, в данный момент девочка и Горг для тебя важнее. Ты что-то должна решить или выяснить для себя.
– Ты так думаешь? – пораженно спросила я.
Он не стал отвечать, посчитав мой вопрос риторическим. Я уселась на кушетку, по-иному рассматривая свои светящиеся руки. Они засветились, лишь только я вошла в комнату. Наша связь с малышкой была видна физически.
– Ну что, приляжем и попробуем уснуть? У тебя ведь завтра экзамен,– напомнил Егор.
Он влез на свой стол и растянулся на одеяле, подоткнув подушку повыше, и повернувшись ко мне лицом. Я тоже улеглась на кушетку и повернулась к нему.
– Егор, как там у тебя дома? Заметили твои, что ты не ночевал?
– Нет, меня Ванька прикрыл.
– А он знает, где ты был?
– Нет, но думаю, что догадывается. Я, за его молчание, обещал подарить ему свой мотоцикл, когда уеду.
– Ты что! А как же ты будешь ездить?
– Мне Рауль разрешил взять любую из его машин. Ты забыла, Маша, что у нас есть права, и мы можем ездить на машине?
– Да, я забыла. Столько всего произошло. Егор, а откуда у тебя такой классный мотоцикл? Все время хотела спросить. Ведь он сто́ит как машина.
– Это подарок от моей мамы и моего дяди за отличное окончание школы и поступление в мединститут. Мама знала, что я мечтал о мотоцикле. Подарок действительно дорогой и неожиданный для меня, и я его очень люблю. Но с другой стороны, в моем настоящем мире, он пока остается со мной. Я еще ничего не лишился.
– Егор, а сколько тебе лет? Ведь ты окончил школу раньше своих сверстников.
– Двадцать недавно исполнилось… или не исполнилось? – он широко и озорно улыбнулся, намекая на то, что живя в виртуальном мире он стал взрослее, чем в реальном.
– Да ты что! А когда? Почему ты не сказал мне об этом?
– Я не люблю дни рождения и всю суету вокруг этого. Я уехал от тебя, как раз в день своего рождения.
– Мне хочется подарить тебе что-нибудь,– мне правда хотелось сделать какой-нибудь подарок Егору, за его дружбу и любовь.
Он усмехнулся.
– Вот поэтому, я и не люблю дни рождения. О подарках вспоминают именно в такие дни.
– Я всегда хотела тебе что-нибудь подарить, только не могла придумать что,– попыталась оправдаться я.
– Не было повода? – с сарказмом спросил он.
– Да, мне теперь стыдно, Егор,– призналась я, осознав, что поводов для подарка было сколько угодно. Он столько делал для меня! Я могла бы отблагодарить его как-то.
– Не надо, Маша,– словно прочитав мои мысли, сказал Егор. – Я ни в чем не нуждаюсь. Мне хорошо просто быть рядом с тобой.
Мы помолчали с минуту, а потом я вспомнила о Карине и спросила:
– Егор, как там твоя сестра? Не достает тебя?
– Нет, я умудряюсь ладить со своими родственниками. Сегодня я помогал Карине, как и тебе с экзаменом по патологии. Она совсем растерялась, и ничего не может вспомнить. Похоже, этот ваш преподаватель внушает всем ужас.
– Бедный Егор,– пожалела я его. – Целый день заниматься таким жутким предметом! Ты даже не отдохнул совсем, я хоть поспала днем.
– Но зато ты ночью не спала, оскорбляя Горга, а я спал,– резонно заметил он.
– Ты хоть поужинал? – усмехнулась я на его замечание о Горге.
– Карина приготовила для меня вкусный салатик, и я отлично подкрепился. Я еще помог Ивану с алгеброй,– похвастался он.
Я хихикнула.
– Ты просто незаменимый домашний репетитор. Без сомнения, твои родители рады этому.
– Еще как! Карине они помочь не могут, а с Ванькой им лень возиться. Я отрабатываю свой домашний кусок хлеба,– затем его голос стал тихим и серьезным. – Знаешь, Маша, мне стало легче после того, что ты сказала, ну, узнала обо мне от Горга. Я чувствую себя снова цельным, как будто я – это я.
– Может, для этого и надо было мне спуститься к нему в этом мире? – осенило меня.
– Может быть,– он задумался и больше ничего не говорил.
– Ладно, Егор, тебе надо поспать. Спасибо тебе за все. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи,– откликнулся он.
Через несколько минут Егор заснул, видимо он сильно устал. Я любовалась его спокойным спящим лицом, и меня вновь охватило теплое чувство, которое разлилось по телу, как от прикосновения Рауля. Любимое лицо с мягкой еле заметной улыбкой возникло в памяти, и я безмятежно заснула.
Он приснился мне – мы лежали на его зеленом лугу рядом со входом в мой мир и смотрели в глаза друг друга, изучая их глубину до самых потаенных мыслей. У Рауля было столько всего во взгляде, что я читала его чувства, как увлекательную книгу. Настроение сменялось одно за другим, как и его мысли, и я не успевала до конца осознать, почему он вдруг сделался грустным, веселым, задумчивым. Внезапно появился Горг в розовом свечении, с синими искрами и стал просить меня:
– Маша, иди ко мне. Оставь его и приди ко мне. Ты нужна мне, Маша. Пожалуйста.
Рауль не видел Горга, он смотрел на меня нежным взглядом, продолжая слегка улыбаться. Я хотела отогнать видение с Горгом, чтобы остаться наедине со своим Раулем. Но Горг не желал исчезать, а настойчиво просил прийти к нему. Его голос был настолько реальным и требовательным, что мой сон кончился и Рауль исчез. Я явственно услышала призыв:
– Маша, пожалуйста, спустись ко мне,– умоляюще просил Горг.
Я вскочила, толком не проснувшись, и не могла понять, сон это был, или Горг наяву звал меня. Егор спал, ребенок светился по-прежнему. Часы показывали пять утра, а у Рауля был день в самом разгаре. Я сидела на кушетке, и мое сердце колотилось в тревожном предчувствии. Уснуть больше не удастся. Возможно, Горг и вправду звал меня. А вдруг ловушка открылась, и он вышел на свободу? Как хорошо, что Рауль снабдил меня защитой для такого случая. Вот что! Спущусь вниз и посмотрю, что там с ним.
Горг ждал меня, интенсивно пульсируя синими искрами. Едва я вступила в подвал, он обрадовано заговорил:
– Ты услыхала меня, Маша! Как хорошо, что ты пришла. Я рад.
– Ты все-таки звал меня? Мне не приснилось?
– Нет, Маша, не приснилось. Я всегда тебя зову, но ты не приходишь.
– Зачем ты звал меня, Горг?
– Я должен сказать тебе, что ты права. Послушай меня, это важно,– я чувствовала, как он волновался. – Я действительно боюсь любить, но та любовь, что еще есть во мне, прорывается наружу, причиняя мне боль. Только рядом с тобой мне становится легче, Маша. Я прошу тебя, будь со мной,– он умолял меня.
– Что? – я не верила своим ушам.
– Маша, только с тобой я могу измениться. Ты исцелишь меня, ты дашь мне сил. Мне хорошо рядом с тобой. Послушай, я буду беречь тебя.
– Горг, мы уже говорили об этом,– ошеломленно пролепетала я, не веря в его искренность. – Это очередная ловушка?
– Какая ловушка, Маша? Я сам сижу в ней, и не только в реальной. Я загнал себя в тупик. Я так мечтал о новой жизни, я старался и готовил ее, у меня почти получилось…
И вот, я тут, а моя жизнь и сердце существуют отдельно от меня. Маша, милая, послушай, останься со мной. Ловушка скоро откроется, и я уйду отсюда навсегда, если ты пойдешь со мной. Я больше не причиню никому вреда, я буду жить по правилам. Если хочешь, по твоим правилам, только будь рядом. Моя боль утихает только при виде тебя.
– Горг, ты сумасшедший. Ты же знаешь, что я люблю Рауля и у меня есть ребенок.
– Это ничего, Маша. Твой Рауль не умрет от горя, а девочка такая же его, как и моя. Я тоже могу любить ее. Я сделаю все, чтобы ты смогла полюбить и меня. Ты вчера сказала мне об этом – что могла бы любить меня.
– Да, могла,– изумленно подтвердила я,– но только не так, как Рауля. Я могла бы любить тебя, как друга, как брата, если бы ты перестал нападать на нас. Но, Горг, я не смогу жить без Рауля, я очень его люблю.
– За что, Маша? Что он сделал такого, что ты не можешь жить без него? Я не понимаю. Ихрам всегда был недалекий, посредственный, вечно на втором плане. Его никто не замечал.
– Полагаю, это не так, Горг,– осторожно высказалась я.– Я, конечно, не видела всех вас, всю вашу семью, но Рауль немного рассказывал об основателях. Вас обоих признали лучшими существами. Значит, вы оба были хороши. Горг, ты не хотел замечать, что Рауль другой. То, что казалось тебе серостью, было на самом деле добротой и терпением. Рауль умеет любить, и я ценю в нем это. И твой старший брат, по-моему, тоже ценил в нем это качество.
Горг зарычал, и взволнованно растягивая слова, зашипел:
– Маш-ша, зачем ты-ы напомнила-а мне о не-ем? – он еще раз рыкнул. – Он холо-одны-ый и расче-етливы-й, он всегда-а крутится-а около отца-а. Он хочет завладеть его вниманием полностью!
Горг снова зарычал и его синие искры стали биться о каменные стены ловушки. Мне стало не по себе.
– Стоп, стоп, Горг, успокойся! – закричала я.– Ты пугаешь меня. Я ничего не знаю об этом.
– Прости-и, Маш-ша! – немного успокаиваясь, зашипел Горг. – Я не хотел испугать тебя. Наш отец не может разорваться между нами троими. Зачем только он создал нас? Формируя ткань нашей сущности, отец обучал своего старшего сына, как надо работать. Все свое время он уделяет моему старшему брату. Мы с Ихрамом всегда были вместе, на периферии, пока он не покинул меня. А старший брат всегда хочет выслужиться перед отцом, чтобы заслужить право самому создавать миры. Я всегда был один, Маша, пока не нашел тебя. И сейчас я чувствую, что путь к моему возрождению лежит через тебя. И поэтому я снова прошу тебя, Маша, останься со мной.
– Горг, пожалуйста, не надо меня уговаривать. Это невыносимо, я разрываюсь на части, когда вижу, как кто-то страдает из-за меня. Я переживаю за вас обоих, моя голова скоро взорвется от чувства вины.
– О ком еще ты говоришь?
– О тебе и Егоре. Почему нельзя любить просто, как друга? Я не могу быть ни с кем из вас, потому что сделала свой выбор. Твои чувства, Горг, … они печальны и неистовы, они пугают и заставляют меня болеть, они слишком сильны для меня и трагичны.
– Конечно, Маша, я потерял тебя. Что, по-твоему, я могу чувствовать? Мне совсем невесело.
– Горг, но ведь ты можешь создать себе человека, как Рауль? – робко поинтересовалась я.– Почему ты не сделаешь это?
– Человека создать очень сложно. Соткать его плоть не составит труда, но внутреннее содержание – невозможно. Я не знаю, где найти ту правильную грань, то равновесие, чтобы была гармония в человеке. Мне не по нраву создавать роботов. Это не моя ипостась. Гораздо проще взять готового человека и подстроить его под себя.
– Ты уже пробовал?
– И не раз.
– Тогда зачем тебе понадобилась я? Ты не получил того, чего хотел?
– Не получил, и это скучно. Ты для меня особенная, Маша. Тебя нельзя променять ни на кого и ни на что. Брат не оценит тебя по достоинству. И он может оставить тебя при том, что любит.
– Я не верю в это, Горг.
– Но он со мной поступил так же. Когда я нуждался в поддержке, он оставил меня.
– Это совпадение, пойми. Рауль любит тебя до сих пор, я вижу это. Он страдает от того, что ты так непримирим к нему. Вам спокойно надо все обсудить, Горг. Он не желает тебе зла.
– Маша, ты такая наивная и добрая, тебя легко ввести в заблуждение,– горько усмехнулся Горг. – Ты всему веришь.
– Я уже слышала это. Но у меня есть свой опыт и свои чувства, и я вижу, когда меня хотят обмануть,– расхрабрилась я.– Рауль честен со мной, он добр ко мне и любит меня. А ты искажаешь факты и вкладываешь свой смысл во многие вещи, запутывая их, и сам ошибаясь.
– Очень может быть,– нервно произнес он. – Но в тебе я не ошибся. Жаль, что ты не хочешь помочь мне.
– Очень хочу, Горг, но не таким способом. Я не смогу быть с тобой в качестве твоей спутницы жизни. Но я могла бы быть твоим другом.
– Да уж,– безрадостно засмеялся он,– другом. Подойди ко мне, Маша. Я хочу сделать тебе подарок, как друг. Не бойся, я не наврежу тебе. Положи свою руку на мой камень.
Я замешкалась, не зная, чего ожидать от него, и с опаской посмотрела на сияющий бассейн.
– Ну же, Маша, где твоя смелость? – подзадоривал меня Горг. – Ты же говорила, что доверяешь своим чувствам. Что они сейчас говорят тебе? Неужели я обманываю тебя?
– Нет, не обманываешь. Но ты настолько противоречив, что все может измениться за секунду.
– Не теперь. Положи руку,– попросил он серьезным голосом.
Я подчинилась и дотронулась рукой до стены бассейна. Сейчас же розовый свет окутал меня, и живительная энергия мощным каскадом ворвалась внутрь моего тела. Тепло сконцентрировалось в моем животе, а потом ринулось в голову, отчего она закружилась от стремительного потока импульсов света. Не отрывая руки от бассейна, я спросила:
– Что это, Горг? Что ты сделал?
– Я поддержал твои силы, Маша. Ты утомилась за эти дни, я чувствую, как ты устала и не высыпаешься. Кроме того, у тебя сегодня экзамен, и тебе надо быть в форме. Тебе понадобятся силы и для последующего пробуждения, тебе и твоей девочке. Я поделился с тобой своей энергией, все-таки в тебе есть моя часть.
– Спасибо, Горг. Я… ты просто непостижим для меня,– изумленно выдавила я.
– Иди, Маша, тебе пора,– ласково сказал он.
Я поднялась обратно в кабинет. Услыхав мои шаги, Егор заворочался на столе и открыл глаза.
– Маша, ты снова где-то ходила?
– Я опять была у Горга,– устало ответила я.
– Зачем на этот раз? – лениво спросил Егор.
– Он звал меня,– я не стала продолжать, опасаясь, что эта информация вызовет в Егоре вспышку ярости, но Егору было очень любопытно, что я там делала.
– Что он хотел от тебя? – стараясь оставаться спокойным, спросил Егор.
– Он переживал за наш вчерашний разговор, и сказал, что я была права насчет него. Еще он поделился своей энергией со мной, чтоб я не обессилела перед экзаменом. Он почувствовал, что я устала.
– И это все? Я что-то с трудом верю в его альтруизм,– скептически пробормотал Егор, поднимаясь с постели и пристально глядя на меня. – Наверняка ему что-то было надо от тебя.
– Он хотел, чтоб я осталась с ним,– еле слышно произнесла я, ожидая взрыва эмоций Егора.
– Я так и понял, Маша, он не отстанет от тебя,– слова прозвучали холодно и отстраненно.
– Нам пора возвращаться домой, Егор,– ускользнула я от неловкой темы разговора. – У меня сегодня экзамен, и мама встанет раньше, так что пошли.
Егор, ни слова не говоря, спрыгнул со стола и обулся.
– Пошли,– кивнул он.
Мы удалились от всех строений и насаждений как можно дальше. Образовав над нами купол, я взлетела в воздух, и мой шар покатился к цели, к выходу из этого мира. Через минуту мы стояли в моей темной комнате, и дома было тихо. Егор надел свой пуховик и открыл окно. Когда он вылез через него на стул, то громко шепнул:
– Я заеду за тобой в девять.
Спрыгнув со стула на землю, он протянул мне его назад в окно. Я втащила промокший холодный стул, и шепнула Егору «спасибо», потом тихонько затворила окно. Было еще рано, и я улеглась снова в кровать. Мне не хотелось бродить по дому в предрассветном сумраке и разбудить маму раньше времени.
– Маша, вставай,– меня будил мамин голос. – Я ухожу на работу. Желаю удачи на экзамене.
– Спасибо, мама,– сонно отозвалась я.
Мама ушла, а я нехотя поднялась после нечаянного сна. Перед сегодняшним испытанием я надела свои черные широкие брюки и серо-голубую блузку из замка Рауля, поскольку смотрелась в них торжественно и в то же время просто. Обойдусь сегодня без косметики, в отличие от многих девчонок перед экзаменом. Некоторые надеялись, а то и свято верили, что наш строгий преподаватель смягчит свои требования при виде смазливой мордашки. Мне это было не нужно. Я собрала свои волосы в хвост, и на этом мои приготовления были закончены. Забросив в сумку ручку, тетрадь с конспектами и зачетку, я отправилась на кухню, сварить себе кофе. Как ни странно, но в моем теле присутствовала бодрость, и вчерашняя сонливость меня не одолевала. Наверное, Горг все-таки постарался. Стук в дверь оторвал меня от чашки, и я побежала открывать. Глаза Егора светились голубизной и озабоченностью.
– Готова, Маша?
– Пью кофе. Хочешь, тебе налью?
– Давай, только быстро. Опоздаешь на экзамен.
– Никогда. Наш препод будет принимать экзамен по алфавитному списку студентов. Я попадаю в самый конец.
Я налила Егору дымящийся кофе, и мы уселись за стол. Егор рассматривал меня, а я его. В наших головах крутились вопросы, которые мы не решались задать друг другу. Меня интересовало, как там его родня относится к тому, что он неизвестно где бывает по ночам. А его видимо интересует вопрос о Горге – что я ему ответила. Но предэкзаменационная ситуация не давала возможности болтать на эти темы. Я чувствовала напряжение в связи с этим.
– Ты боишься? – спросил Егор.
– Немного,– призналась я.
– Не волнуйся, если ты не сдашь экзамен сейчас, у тебя еще есть один шанс в реальном мире. Считай, что это только генеральная репетиция. Ты, в общем-то, просмотрела все вопросы к экзамену, ты должна все вспомнить, главное не волнуйся.
– Спасибо, будем надеяться, что это так. Чем больше нахожусь в этом мире, тем больше вживаюсь в него, и забываю, что я из другой реальности. Он засасывает меня, как воронка водоворота.
– Возможно, в этом вся суть для того, чтобы вернуться назад,– задумчиво предположил Егор. – Этот мир нужно воспринимать всерьез. Ладно, все-таки пора ехать.
Перед аудиторией собралась почти вся наша группа. Девчонки выглядели испуганными. Юлька уже сидела внутри аудитории, она была на букву «А», и сдавала экзамен одна из первых. Еще никто не вышел, и девочки говорили, что наш учитель кроме экзаменационных вопросов, задает много дополнительных и «гоняет» по всему курсу.
Мы с Егором отошли к окну, чтоб не поддаваться общей панике. Мне хотелось дождаться Юльку и узнать, как она сдала экзамен. Через какое-то время она появилась с сияющим лицом. Я сразу подбежала к ней, вместе с другими девчонками.
– «Отлично»,– захлебываясь выговорила она. – Я просто не верю, я попала к его ассистентке, и она не задавала мне никаких вопросов. Я просто рассказала свой билет. Машка, ты не представляешь, как хорошо, что мы тогда посидели в пиццерии. Мне попались именно те вопросы, которые объяснял Егор. Пойду, скажу ему спасибо,– она заметила его около окна и уже хотела подойти, но другие девочки стали расспрашивать о своих сокурсницах.
Юля поведала, что Николай Федорович просто зверь: Даша Азимова села к нему самая первая и он до сих пор ее экзаменует, заставляя нервничать и запинаться, отчего ее голос звучит неуверенно, и ему кажется, что она не знает. Стоявшая рядом Карина внимательно слушала. Не замечая вызванного ее словами ужаса, Юлька подбежала к Егору и горячо поблагодарила его. Карина присоединилась к нам, бледная и напуганная.
– А что, если и меня он начнет гонять по всем темам? Мы же не успели вчера все повторить,– сокрушалась она, устремив жалобный взгляд на Егора.
– Иди к ассистентке,– посоветовала ей Юлька,– дама адекватная, ей можно сдать, даже, если ничего не знаешь. Она не станет заваливать. Наверно в деканате специально ее поставили вместе с нашим преподом, чтоб не портить показатели успеваемости. Машка,– обратилась ко мне Юля, поглядывая на Егора,– тебя подождать или ты сама справишься?
– Иди домой, Юль, меня Егор поддержит, если что,– улыбнулась я ей. – Поздравляю со сдачей экзамена.
– Позвони мне, как сдашь,– попросила напоследок счастливая подруга и упорхнула.
Из двери показалась Даша Азимова, со слезами на глазах. Она получила «удовлетворительно», хотя на свой билет ответила. Николай Федоровичу не понравилось, что она «плавала» по другим вопросам. Девчонки стали возмущаться, узнав об этом. Зачем тогда билеты с вопросами и подготовка к ним, если он спрашивает по всему курсу? Как тогда готовиться? Дашин билет не содержал схем, но учитель попросил нарисовать изменения в клетках при различных видах дистрофий. Это вообще-то не просто сделать, мы занимались такими схемами в специальных рабочих тетрадях.
Пока мы это обсуждали, вышла еще одна девчонка с отличной оценкой от ассистентки. Теперь никто не сомневался: чтобы хоть как-то сдать экзамен нужно стремиться к ней. Вслед за ней вышла Катя Беликова с «неудом» и заплаканными глазами. Без вопросов было ясно, что она получила эту отметку у нашего «зверя». Карина пребывала в шоке, уверенность в том, что она подготовилась и успешно сдаст экзамен, таяла на глазах. Моя реакция была противоположной – я расслабилась, так как помнила о своем втором шансе. Я шепнула Егору на ухо, что хорошо бы увести Карину в буфет, иначе до экзамена она не доживет и упадет в обморок. Ее тоже не сейчас вызовут в аудиторию, ее фамилия на «Р». Он согласился, и мы втроем отправились в буфет. На ходу я поинтересовалась у Егора, почему у него фамилия Воронов, а не Романов, как у отца.
– Мама не выходила за него замуж, и я был не нужен отцу, поэтому она решила дать мне свою фамилию.
– Твой дядя тоже Воронов? – поинтересовалась я.
– Да,– просто ответил он. – А в чем причина любопытства?
– Хочу знать о тебе побольше,– ответила я.
Утонувшая в своих тревожных мыслях Карина, даже не прислушивалась к нашей болтовне. Егор купил нам сок и кексы. Карина сок выпила, но к выпечке не притронулась. Егор съел и ее кекс, оправдываясь тем, что не позавтракал дома. Наблюдая за раскованным и беззаботным парнем, на моем лице вырисовывалась улыбка – его перестали мучить всякие сомнения. Он понимающе ухмыльнулся мне в ответ, поймав мой изучающий взгляд. Карина, наконец, заметила наши улыбки.
– Ты совсем не волнуешься? – недоверчиво спросила она.
– Волнуюсь, но не так как ты. Всегда можно пересдать,– напомнила я Карине.
– Ну да-а,– жалобно проблеяла она.
– Карина, ты расскажешь свой билет,– вмешался Егор. – Все, что мы вчера с тобой прошли и есть основной курс патологии. Тебе всего лишь надо немного расслабиться, чтобы твоя память высвободила нужную информацию. Ты все прекрасно знаешь, ты вчера ответила мне на все вопросы. Успокойся. Посмотри на меня,– попросил Егор, заглядывая в круглые карие глаза Карины, с кошачьей подводкой.
Она взглянула на него и ее бледность исчезала прямо на глазах, на щечках проступил румянец. Егор самодовольно растянул губы.
– Ну вот, уже выглядишь лучше,– бархатно-успокаивающе промурлыкал он.
Карина вздохнула, и кажется, ей действительно полегчало. Мы посидели еще немного, и Егор заметил, что пора возвращаться. Мы появились вовремя, полгруппы уже сдали экзамен, приближалась очередь Карины. Все, кто попадали к молодой ассистентке, выходили с положительными отметками, у нашего строгого преподавателя было хуже: двое не сдали, и только у одной девочки было «отлично». Сказали, что уставший и расстроенный препод и пошел пить чай. Карина снова занервничала. Егору пришлось применить экстренную меру, он по-братски обнял ее и поцеловал в голову, шепнув «успокойся». Карина замерла и распахнула подкрашенные глаза, я представляю, что она сейчас подумала. Но ее страх как рукой сняло. Теперь она думала совершенно о другом.
В этот момент вернулся Николай Федорович. Он не спеша приближался к нашей аудитории, пристально оглядывая оставшихся студенток. Его взгляд задержался на мне и Егоре, и прищуренные глаза плотоядно заблестели.
– А, молодой человек! – обратился он к Егору. – Здравствуйте. Вот и ваша протеже. Посмотрим, как вы ее подготовили. Чернова, заходите-ка в аудиторию, я поспрашиваю вас, мне интересно, на что вы способны, пропустив два месяца моих лекций.
Он бесцеремонно сжал мой локоть и провел в аудиторию вне очереди. Бросив прощальный беспомощный взгляд на Егора, я покорно засеменила вслед за учителем. За мной вошла Карина, так как была ее очередь.
Я потянула билет со стола и села готовиться. Николай Федорович не спускал с меня глаз. Карина сидела в другом ряду, и выражение ее лица красноречиво свидетельствовало всем, что она помнит не все ответы на свой билет. Она заметно нервничала, и покусывала то губу, то ноготь. Мне попалось то, что я знала: патология дыхания, нарушения обмена веществ и составить схему по белковым дистрофиям. Я старательно исписала свой листок ответами и сидела, дожидаясь, когда меня вызовут. Я могла попасть к симпатичной на вид ассистентке, но тогда Карина подсела бы к пугающему ее Николай Федоровичу. Она мне не подруга, но все же я решила пожертвовать собой и пойти к страшному преподу, а ее пропустить к милой женщине. Он только и ждал этого, все время поглядывая в мою сторону, опасаясь, как бы я не попала к его коллеге. Я села к нему за стол, и он торопливо выхватил мой листок с ответами. Ничего не спрашивая, он читал мою писанину.
– Ну что ж, Чернова, я вижу, что на вопросы вы ответили правильно. Не буду спрашивать вас по этой теме. Я видел, что вы не списывали, а отвечали сами. Назовите-ка мне виды дистрофий.
– Белковые, жировые, углеводные.
– Классификация дистрофий?
– Зернистая, геалиноз, амилоидоз, мукоидоз, коллоидная дистрофия,– выпалила я, не успев хорошенько задуматься.
– Какие из них клеточные?
Я назвала, он нахмурился и спросил:
– Еще какие?
– Гидропическая и роговая,– добавила я, поражаясь, откуда я это знаю.
– Какие кроме клеточных дистрофий вы знаете еще и перечислите.
– Внеклеточные и смешанные,– перечислила я то, что вдруг образовалось в моей памяти. Неужели Егор мне это рассказывал?
– Хорошо. Эту тему вы знаете. Нарушения минерального обмена. Эта тема недостаточно описана в вашем ответе. Зачеркните лишние химические элементы в камнях мочевых и желчных путей,– он подвинул мне лист со схемой.
Ассистентка с удивлением прислушивалась к нашей беседе, почти не вникая в ответ Карины. Краем глаза я отметила, как она что-то черканула в ее зачетке, и Карина подпрыгивая от радости, выпорхнула из кабинета. Я вычеркнула из листа то, что просил мой экзаменатор. Он посмотрел и хмыкнул, но замечаний не сделал. Потом на меня посыпались самые разнообразные вопросы: стресс, шок, коллапс, кома, «золотое правило саморегуляции», тромбы, ДВС-синдром.
