Лариса Васильевна Чистова
Среди огнистых камней
Я вспоминала все свои восемнадцать лет жизни до встречи с Раулем. Была ли я счастлива тогда? Папа и мама, девчонки в колледже – передо мной мелькали их лица. Да, я была счастлива тогда. И даже не начнись со мной все эти странные события, я могла продолжать счастливо жить своей Земной, спокойной размеренной жизнью. Не было бы Егора, Рауля. Возможно, я могла бы встречаться с Лешкой или еще с кем-то. Вышла бы замуж, родила обыкновенного человеческого ребенка. Устроилась бы на работу в больницу и жила бы, как все. Я задумалась и об этом: могла бы я так жить? Да, смогла бы, честно призналась сама себе.
Мучительные размышления прервал звонок моего сотового телефона. Я потянулась к нему, звонил Егор.
– Маша, ты где?
– Я еще дома, Егор. Только проснулась,– безжизненно отозвалась я.
– У тебя что-то случилось? – в голосе зазвучала тревога.
– Нет, видела новые сны,– равнодушно поведала я.
– Я слышу по голосу, что ты не в порядке, тебе плохо,– забеспокоился он. – Я приду к тебе, Маша. Я попрошу Алека отвезти меня на машине.
– А как же Мара? Ей нельзя на Землю,– слабо запротестовала я.
– Я ей все объясню, она очень умная, поймет. Я оставлю ее в кроватке с Рикро. Он пока развлечет ее,– его голос стал деятельным.
Моя совесть всколыхнулась, опять я доставляю Егору беспокойство. В свете того, что я сейчас узнала, Егор показался мне таким хорошим и человечным, что мне захотелось обнять его и попросить прощения за все те страдания, которые он перенес, получается, по моей вине.
– Егор, не приходи, пожалуйста, я тебе и так доставляю много хлопот. Мне стыдно, Егор.
– Маша, я сейчас же приду. Не нравится мне все это,– он отключился.
Ну, вот. В который раз я потревожила его, не могла сдержать свои эмоции. Опять Егор будет возиться со мной, как с маленьким ребенком. Я доставляю ему одни только неприятности, вмешивая в свои проблемы. Чем он виноват?
Повернувшись на бок и откидывая от себя свой сотовый, я обдумывала сложившуюся ситуацию, и она все больше мне не нравилась – моя опора, моя любовь к Раулю, уходила из-под ног. Я лишалась смысла моей жизни.
Я провалялась довольно долго, пока не подумала о том, сколько сейчас времени. А вдруг моя мама дома? С трудом поднявшись, я прошлась по дому; я была одна, и времени прошло уже предостаточно. Сегодня я переспала, потому Егор и позвонил. Сходив в ванную и переодевшись, я почувствовала себя и вовсе виноватой. Егор с Алеком в эту минуту сломя голову летят ко мне из другого мира, побросав свои дела.
До меня донесся звук тормозящего автомобиля и стук его дверцы. Неужели они так быстро добрались? Приоткрыв дверь, я выглянула на улицу – встревоженный Егор и обеспокоенный Алек уже подходили к моему крыльцу. Я пропустила их в дом, шепнув «привет» на ходу. Алек скинул куртку и свалился на диван в зале. Егор был без куртки, он не стал садиться, а всматривался в мои глаза, стараясь по их выражению понять, что же случилось.
– Рассказывай,– попросил он.
Неожиданно всхлипнув, я обняла его, беспричинно расплакавшись. Я не собиралась этого делать, но мои глаза решили по-своему. Наверное, все напряжение, накопившееся за эти месяцы, вырвалось наружу. Я все время шептала ему «прости», не в силах рассказать ничего больше. Он обнял меня, и тихо ждал, когда я успокоюсь.
– Маша, Маша,– мягко заговорил он, когда я затихла,– расскажи, что случилось, что ты увидела.
Я покачала головой, сомневаясь, что в данный момент смогу все спокойно пересказать, и злилась на свои слезы.
– Ну же, не плачь, расскажи,– уговаривал он.
Я принялась подробно рассказывать все, что видела и слышала. Я пересказала все слово в слово, потому что теперь отлично все помнила. Они слушали, не перебивая, стараясь во все вникнуть. Алек даже наклонился вперед, чтобы ничего не пропустить. Егор прохаживался по комнате, задумчиво покусывая ноготь. Но когда я начала излагать свои мысли по поводу увиденного, то снова расплакалась. Сознание того, что Егор втянут во все из-за меня терзало душу.
– Прости, Егор, это я во всем виновата,– лепетала я.
Он крепко обнял меня.
– Глупышка, если бы не ты, я не был бы так счастлив сегодня. Ты не так все поняла. Никакая ты не кукла. Совсем недавно я испытывал похожие чувства, уверенный, что я не настоящий, и ты пошла ради меня к Горгу, чтобы выяснить, что это не так. Теперь и ты чувствуешь то же самое. Ты просто недостаточно знаешь, Маша, и неправильно понимаешь некоторые вещи.
Он поцеловал мои волосы и, успокаивая, поглаживал мне спину.
– Маша, мы все прошли через это,– заговорил Алек. – Мы Дэном прожили на Земле долгую человеческую жизнь, чтобы доказать самим себе, что мы не марионетки. Что я способен сам заботиться о себе, принимать свои решения, выбирать свой путь. Никто не вмешивался в мою жизнь, и я прожил ее так, как считал правильным. Я смог убедиться в этом, и понять, что никто не вторгается в мои дела и чувства. А все, что происходит со мной неправильного, только лишь результат моих неверных выборов в жизни. Меня никто не принуждал жить по указке, я сам выбирал, поэтому мог сетовать только на самого себя.
– Но, Алек, тебя ведь не делали «контейнером»,– мученически возразила я.
– Маша, это просто их жаргонное словечко. Никто так не считает на самом деле,– убежденно проговорил он. – Этот Клош Ро не стал оспаривать возражение Рауля. Меня создал Рауль, и я считал виновным его в моих ошибках и неудачах. Лишь гораздо позже я осознал, что это не так. Я волен поступать так, как хочется мне. Не вина Рауля, что я выбрал, в конце концов, жизнь затворника. Он так старался, чтобы мы жили полноценной нормальной жизнью людей, но я захотел жить по-другому и он смирился с моим выбором. Где же тут вмешательство?
– Но, что, если он вложил в тебя эту особенность – быть затворником, отдавая всего себя науке? – затравленно спросила я.
– Ха! Рауль-то? С его неуемной радостью и бесконечной любовью! Он просто не мог сделать этого, даже, если бы захотел. Его сущность прорывается сквозь него, заражая всех вокруг оптимизмом и счастьем. Он сделал нас чуточку умнее, это было,– признал Алек. – Но во всех людях, Маша, заложен этот потенциал, он не раскрыт полностью. Вот и Горг сделал то же самое с Егором. Он не стал что-то внедрять в него сверхъестественное, он просто высвободил в нем то, что там уже было. Без его вмешательства Егор бы, может, не раскрыл свои музыкальные способности, хотя в нем они уже были, или у него не было бы такой хорошей памяти. Понимаешь, Маша, все это уже было внутри, и есть у каждого человека. Чья вина, что кто-то из-за лени, например, не хочет выучить математику или прочитать книгу? Люди часто винят разные обстоятельства или кого-то в своих неудачах. Но они могли бы развиваться более гармонично, если бы приложили усилия.
Егор все еще сжимал меня в объятьях, он не хотел отпускать меня, и мне было так спокойней.
– Рауль бы никогда не полюбил куклу,– сказал вдруг Егор,– и я тоже. Ты настоящая, Маша, ты умеешь любить. И на острове все тебя любят. И Маранта тоже. А уж она способна отличить настоящее от искусственного. Если бы ты была сейчас рядом с ней, то такая мысль даже не родилась бы в твоей голове.
– Егор, но я была создана, как какой-то подарок, неважно для кого,– вновь вспомнила я.– Что, если я просто не могла идти своей дорогой, что если этот путь был предначертан для меня?
– Ну ладно,– сказал Егор, усаживая меня на диван рядом с Алеком. – Допустим, что это так. Тогда не нужен был бы Горг, или я. Одного Рауля было бы достаточно. Если бы наш Создатель так решил, он обошелся бы без этих драм. Всего один путь, одна дорога. Ты встретилась бы с Раулем, вы полюбили бы друг друга, и жили бы долго и счастливо. Точка. Но, после встречи с Раулем, ты имела выбор, на твоем пути попался я или Горг, Лешка, даже Ванька в параллельном мире. Ты могла выбрать любого, но ты выбрала Рауля.
– В том-то все и дело. Может, я не могла выбрать никого другого, кроме него. Может, это чувство не мое, а… внушенное,– горячо выпалила я.– Я не могла полюбить никого другого, только его.
– Я лишь могу сказать, что тебе крупно повезло, Маша,– заявил вдруг Алек. – Многие люди мечтают найти любовь всей своей жизни.
– А вдруг это похоже на то, как я была в пещере с Горгом? Я не хотела, но насильно любила его. Вдруг я очнусь и обнаружу, что я не та Маша, и подумаю: «Что я здесь делаю?», но будет уже поздно.
– Маша,– взволнованно проговорил Егор,– тогда ты все равно осознавала, что это не правильно. Нельзя заставить любить человека насильно. И, ты слышала такое: «Бог есть любовь»? Любящее существо никогда не сделало бы такое, насилие чуждо его природе.
– Откуда ты знаешь, Егор? Что он может, чего не может? – накинулась я.
– Оттуда, Маша, что у меня хорошая память, и я много чего знаю. Ты ведь не читала Библию.
– Маша, он абсолютно прав,– поддержал его Алек. – Поверь нам, все так и есть. Ты настоящая, и твои чувства настоящие, и ты можешь поступать, так как хочешь. Твои чувства и поступки принадлежат только тебе. В тебе поселилось зерно сомнения, не дай прорасти ему в поганый сорняк. Пусть это будет куст розы.
– Как бы только это проверить, Алек? – тоскливо откликнулась я.
– Легко,– ответил он. – Брось Рауля, и живи сама. Рано или поздно, ты поймешь, любишь ли его по-настоящему или это только наваждение. А еще лучше – заведи себе другого парня. Так ты еще скорей все поймешь.
– Странный совет,– пробормотала я.
– Попробуй,– убеждал Алек. – Ты ничего не теряешь.
Я задумалась, представляя рядом с собой того же Алека или Бориса. Фу, мне стало даже неловко. А если Егор? Мои глаза бегло окинули красивое лицо и стройную фигуру, напоминая, что он мне очень когда-то нравился. Если бы не страх перед Горгом тогда, и не чувство вины, могла бы я полюбить его? Не знаю. Я вздохнула. Вообще, что нужно для любви? Почему я полюбила Рауля, а не Егора, например? Егор столько сделал для меня и делает теперь. Он был готов умереть ради моего счастья с Раулем. Почему бы не попробовать полюбить его? Я перевела взгляд на его глаза. Они лучились добротой и состраданием, он переживал за меня. Надо попытаться полюбить его, а все, что здесь случилось можно спрятать за крепкую стену, чтобы забыть и не беспокоиться ни о чем.
– Ну что, Маша? – поинтересовался он. – Ты успокоилась хоть немного?
– Немного,– согласилась я.
– Тогда вернемся на остров? Ты в состоянии туда сегодня пойти?
– Да, конечно, Егор. Я не могу оставить Мару. Уж она точно настоящая и ни в чем не виновата,– странно спокойным голосом проговорила я.
– Тогда вы, ребята, идите своим ходом, а я на машине,– предложил Алек.
Не дожидаясь моего ответа, он надел куртку и вышел. Я тоже поднялась с дивана, взяла за руку Егора и вклинилась на остров. Егор мог пройти туда, но так и не смог вызвать сам мерцание, в этом и состояла вся сложность его самостоятельного передвижения. Если только на машине, как сегодня, вот и все, что он смог бы сделать в случае острой необходимости.
Через минуту мы стояли в замке. Нас ждал сюрприз – в зале прохаживался Джек с Марой на руках, Рикро топтался рядом и поглаживал ей спинку, что-то воркуя на ушко. Девочка лукаво улыбалась, сжимая шейку от щекочущего воздуха, исходящего из губ Рикро.
– Как вы смогли это сделать? – почти одновременно закричали мы, подбегая к ним.
Маранта, увидев меня, тут же протянула ко мне свои ручки и обняла за шею. Сейчас же ее волнение передалось мне, и ее тепло сильным потоком устремилось по телу, успокаивая мое сердце.
– Спасибо, моя девочка,– шепнула я ей.
– Я дотронулся до ее платья, Егор,– рассказывал Рикро,– и ничего не почувствовал. Тогда я погладил ее спинку – тоже ничего. Она очень хотела вылезти из кроватки и умильно смотрела мне в лицо, и я решил попробовать достать ее оттуда. Я подумал, что камень блокирует ее тепло. Я взял ее на ручки и отнес в зал. Она тут же принялась бегать по полу, наслаждаясь свободой. Затем пришел Джек, и проделал то же самое. Он смог взять ее, притрагиваясь только к платью. Маранта была просто в восторге,– закончил он.
– Она давно хотела ко мне на ручки,– любовно журчал Джек. – Смотри, Мария, я могу дотронуться до нее.
Он провел пальцем по ее пухлой ручке и с ним ничего не случилось. Мы пораженно смотрели на это, как на чудо. Маранта перестала обжигать, ее можно трогать!
– Она учится управлять своей энергией, Маша,– догадался Егор. – Рауль говорил, что когда она научится ходить, все станет проще. Ты молодец, Маранта,– похвалил он ее.
Мои глаза любовались восхищенным лицом Егора. Теперь он виделся мне в новом свете: он не хотел эту девочку, но полюбил ее, учитывая и то, что это был не его родной ребенок. Он проводил с ней практически круглые сутки, не занимаясь ничем больше. Он мог бы читать свои любимые книги, сидеть в интернете, уйти, в конце концов, на Землю и продолжить учебу в медицинском институте. У него теперь было достаточно средств для этого. Но он жил здесь и возился еще и со мной. Да, он достоин любви. К тому же он был красив. Любая девушка дралась бы со мной из-за такого парня.
Тем временем, Маранта сидя на моих руках, изучала мое лицо. И перемены в моем настроении привели ее в замешательство. Мерцающий взгляд коснулся Егора и ее ручки взметнулись к нему. Он протянул свои руки в ответ, и мне пришлось передать ее. Никогда раньше она так быстро не соскакивала с моих рук. Ей не понравились мои мысли.
– Мария, у тебя что-то случилось? – спросил Джек, тоже наблюдавший за мной.
– Я видела очень плохие сны, Джек,– отозвалась я.– И теперь я чувствую себя ненужной.
– Ты можешь поделиться со мной? – участливо спросил он.
– Почему бы и нет? У меня нет от вас секретов. Я уже рассказала свои видения Егору и Алеку, расскажу тебе и Рикро, если ему интересно.
Мы все, кроме Егора с Марантой на руках, уселись за длинный каменный стол. Без подробностей я пересказала свой сон и свои чувства. В этот раз я не плакала.
– Понятно, Мария,– покусывая верхнюю губу с усиком, сказал Джек. – Так или иначе мы все пережили подобное. Большинство из нас задавали себе такие же вопросы, как и ты. Почему мы такие, а не другие? Мы сравнивали себя с людьми Земли, и понимали, что мы ущербные. Я рассказывал тебе свою историю. Не полную версию, как и ты мне, но все же достаточно, чтобы ты вспомнила об этом,– он скрестил руки на груди и продолжил:
– Я взбунтовался против своей жизни, и решил жить, как обычный человек. Я хотел показать Раулю, что способен управлять своей жизнью и распоряжаться ею. Он мне постоянно внушал, что я свободен, что я такой же человек, как и все, что я умнее многих людей на Земле, и способнее, он просил прощения за то, что где-то ошибся с нашим влечением и размножением. И мне вдруг захотелось доказать ему и себе, что это действительно так. Я ушел на Землю и сошелся с женщиной, я рассказывал об этом. Она родила мне Вернека. Я поступил нечестно, у меня уже была Лизи. Но я хотел другой, «настоящей» жизни, я хотел иметь потомство. И эта жизнь на острове показалась мне скучной и никчемной. На Земле я имел больше возможностей, если б я захотел, у меня был бы десяток детей. И, кстати, я действительно был умней и способней многих. Я мог добиться положения, если б пожелал. Я легко схватывал новое, и быстро адаптировался ко всему. Меня ценили на работе и ожидали, что со временем я стану крутым боссом. Но на самом деле мне это было не нужно, и меня тяготило внимание к моей личности и стремление коллег всех обойти и сделать карьеру. У меня всегда были другие ценности в жизни. Я понял, что остался внутри тем же самым Джеком, хотя мог стать кем-то иным, более значимым и знаменитым. И Рауль здесь был ни при чем – это были мои решения, мои поступки. И здесь, Мария, не надо ничего доказывать – то, что есть у нас внутри, не меняется, это такая же наша сущность, как и у Рауля. Никто не может сделать тебя своей игрушкой, если ты сама этого не захочешь.
Он замолчал. Карие глаза правдиво искрились убеждающим огоньком, всматриваясь глубоко в меня, призывая поверить ему. И я верила, что с ним было именно так. Но со мной могло быть совсем по-другому.
– Я тоже хочу сказать,– произнес взволнованно Рикро. – Я живу на острове очень давно, чуть меньше Джека. И вот что я знаю. Рауль здесь был всегда один, и не испытывал одиночества. Но с тех пор, как ты упала сюда, он стал одинок. Если бы ты была создана для него, он всегда бы ждал тебя, а ты его. Вы бы мучились, ожидая друг друга. А он увидел тебя, и не смог больше жить по-другому. Каждый день я читал в его глазах совершенно новое для меня чувство. Он стал другим Раулем. Он не хотел влюбляться сам, и чтобы ты любила его, потому что знал – вы разные, вам нельзя быть вместе. Он лишь хотел защитить тебя от Горга и отпустить на Землю, чтобы ты могла жить своей жизнью дальше. Я был с ним, все то время, пока ты не поселилась здесь, когда Горг напал. Я помогал следить ему за тобой и Горгом в большом подвале, и знаю точно, что это чувство росло в нем постепенно, как и у всех людей на Земле, и он пытался бороться с ним, стараясь не ранить тебя при этом.
– Могу подписаться под каждым его словом,– заверил меня Джек. – Я тоже видел в нем это: настоящее рождающееся чувство. Мы давно знаем его, Мария.
– И ты, Мария,– обратился вновь ко мне Рикро,– ведь ты не полюбила его сразу. Это тоже было видно и заметно. Вначале ты просто заинтересовалась, чувство пришло позже. Если бы это была задумка вашего Творца, все случилось бы иначе.
– Вот что! – громко сказал вдруг Егор. – Я объявляю бал. Нам всем пора расслабиться и отдохнуть. Маранта тоже приглашена,– он заглянул в ее радостное личико. – Маша, ты согласна?
Я пожала плечами, а Джек радостно улыбнулся. Он-то уж точно был «за».
– Надо спросить у Рикро. Он не был на балу,– проронила я.– Рикро, ты умеешь танцевать?
– Умел когда-то. Рауль водил меня на Землю в разные клубы, там были танцы,– вспомнил он. – Думаю, что справлюсь.
Вошел Алек, и услышал концовку реплики Рикро.
– С чем ты справишься, дружище?
– С танцами,– ответил он. – Егор объявил бал для всех.
– Ух, ты! – восхитился Алек. – Я согласен. Давно пора развеяться. Я могу объехать всех на машине и привезти.
– Я тоже могу,– проговорил Джек.
– Я тоже,– смело изрек Рикро. – Главное надо решить, когда он будет и где.
– Я думаю, в Машином дворце,– предложил Егор. – Там много места и всем удобно. К тому же там все налажено – есть музыка, аппаратура.
– Когда? – спросил Алек.
– Маша? – переадресовал мне Егор вопрос.
– Сегодня я не могу. А завтра – экзамен,– неохотно ответила я.
– Значит после экзамена,– решил за меня Егор. – Маме скажешь, что после экзамена задержишься, будешь праздновать с однокурсниками. Все-таки последний экзамен.
– Хорошо,– безучастно согласилась я.– Кого пригласим?
– Всех, кто был в прошлый раз,– ответил Егор. – Родион, Юта, Сол, Эрика, Солли, Антон, Борис…– его взгляд перескочил на Алека. – Он придет?
– Не знаю, поговорю с ним,– неуверенно пробормотал Алек.
– Ладно,– кивнул Егор, подводя итог разговору. – Мы сегодня еще не обедали, а Маша, по-моему, даже не завтракала. Рикро, узнай, пожалуйста, что там с обедом.
Рикро устремился на кухню, а Егор радостно взглянул на Алека и сказал:
– Ты же еще не знаешь, Маранта перестала обжигать. Джек и Рикро смогли взять ее на руки. Можешь дотронуться до нее.
– Вот это новость! – Алек подошел к Егору и протянул свои руки Маранте. – Хочешь ко мне, подруга?
Она тут же отозвалась и перешла на руки к Алеку.
– Ну, наконец-то,– произнес он довольно. – Теперь и я могу носить тебя на руках. Я могу показать тебе много интересного,– промурлыкал он. – Как поспишь, сразу же пойдем ко мне в лабораторию,– он посмотрел на нас. – А можно ее одевать?
– Не знаем,– ответил Егор. – Еще не пробовали ничего надеть.
– Ладно, Маранта, потом выясним.
Она заворожено смотрела на него. Вообще, она одарила взглядом всех, кроме меня. И мне от этого было не по себе. Я чувствовала себя ущербной, несмотря на уговоры всех присутствующих. И я не думала о Рауле. Мне было слишком больно. Я хотела избежать непонятно откуда возникшей боли, и стать снова обыкновенной и нормальной девчонкой, вернуться в первоначальную точку, когда я еще не знала Рауля.
Рикро прикатил обед, и Джек с Егором ринулись помогать ему. Алек с Марантой уселись за стол, и Егор придвинул к нему тарелку с едой. Потом он так же поставил ее передо мной и сел сам. За обедом мы молчали, каждый думая о своем. Маранта сидела в этот раз на коленях у Алека и заглядывала к нему в рот. Он иногда улыбался ей.
После обеда я кинулась помогать убирать посуду, чтобы помыть ее. Все равно Маранта не тянулась ко мне, и я чувствовала сегодня себя не в своей тарелке. Мне хотелось остаться одной и обдумать все еще раз. Я попросила Егора, чтобы он сам уложил девочку, а я пока помогу на кухне и ушла, не дожидаясь ответа. Наверняка они сейчас говорят обо мне. Мне было все равно, никто не убедил меня, что все не так.
Сир и Сор с удивлением наблюдали, как я перемыла всю посуду, отвергая любую помощь. Когда Сир предложил мне взять обед для моей мамы, я вспомнила, что позабыла свои судки. Он вручил мне другие, и я поблагодарила его, пообещав, что завтра захвачу оба комплекта.
Я вышла в зал со своими судками и увидела там Егора. Остальные разошлись. Он сообщил, что Маранта заснула и спросил:
– О чем ты думаешь, Маша?
– О разном,– уклончиво ответила я.
– Ты думаешь о чем-то неправильном,– уверенно провещал он.
– Ты прав, Егор. Мне захотелось пожить иной жизнью, как Джек. И попробовать избежать той участи, которую заготовили для меня разные создатели по обе стороны от черной дыры,– язвительно призналась я.
– Маша, это не так. Где-то в глубине души ты знаешь это. Обида не дает тебе трезво взглянуть правде в глаза. Рауль любит тебя искренне и глубоко, и ты его тоже любишь не по чьей-то наводке.
– Вот мы и узнаем.
– Пожалуйста, не делай глупости.
– Дело в том, Егор, что я хочу сглупить,– неуместно хихикнула я.
– Маша, мне так жаль,– искренне заверил Егор. – Если тебе понадобится… нет… если ты решишь уйти отсюда, знай, я буду здесь все время и буду ждать тебя. И Маранта тоже. Я знаю, она любит тебя.
– Тебе пора стричься, Егор,– заметила я ему. – А мне пора домой, скоро мама придет.
Я ушла, улетела в шаре, вклинилась в свой мир, в свою комнату. Освободив судки от еды, я сразу помыла их. Достала и вчерашние, и сложила все в сумку, чтобы завтра вернуть на кухню. Вскоре пришла мама, и я накормила ее. Мы весело проболтали пару часов. И то, что она не спрашивала про Рауля, очень устраивало меня, я бы не смогла говорить о нем сейчас. Мама напомнила мне об экзамене, и отправила готовиться к завтрашнему дню. Я пролистала еще раз свои записи и учебник, и убедилась, что в моей памяти все прекрасно сохранилось. Убаюканный повседневными делами разум успокоился. Но лицо Джека почему-то появлялось каждый раз, как я закрывала глаза.
Я вдруг вспомнила, как он жил на Земле, утверждаясь в собственной значимости. Потом вспомнила о Вернеке. Зачем ему надо было жить здесь? Неужели чувство собственной неполноценности не давало и ему покоя? Они прожили часть своих лет, как хотели, но потом все равно вернулись к прежней жизни, что-то поняв для себя, приобретя свой жизненный опыт и уверенность в правильности своего пути.
Может, мне нужен свой «отпуск»? Чтобы все переосмыслить, убедиться в своем верном выборе. Я могла бы пожить свободно от всего. Рауля нет, я вольна делать все, что мне хочется. Он говорил мне об этом, я помню его слова. Он никогда не оспорит мой выбор. Я абсолютно свободна. Как Дэн. Ведь он тоже одержим похожими чувствами, я теперь знала это. Он пытается найти себя, и доказать, что он не робот. Я могу попробовать жить без Рауля и собрать доказательства, привести свои собственные аргументы, что я не пустышка, сделанная для услаждения какого-нибудь основателя. Я не «контейнер», это слово больше всего жгло меня и ранило, подстегивая ожесточенно доказывать обратное. Слова Клош Ро оказались жестокими, и если большинство основателей были такими, как он, то немудрено, что Горг спятил. Теперь его попытки найти себя в создании необычных миров, и настырная демонстрация способностей, что он чего-то стоит сам по себе, вызывали во мне сострадание. Я вдруг вспомнила, чем это закончилось. Он свихнулся, приводя сам себе доказательства. Вдруг и меня ждет такая же участь?
Мне надоело забивать себе голову бесплодными беспочвенными мыслями. Я надела наушники плеера и включила музыку, наслаждаясь ею до поздней ночи. Мне боязно было ложиться спать, поскольку не хотелось больше видеть ни одного основателя. Как бы так исхитриться, чтобы они перестали докучать мне своими видениями? Я выпила две таблетки валерьянки и легла в постель, очень надеясь, что не увижу их опять. И это помогло. Я проспала совсем без сновидений.
Мое утро прошло без спешки. Спокойно позавтракав, я планировала на автобусе поехать в колледж, без всяких перемещений. Сверхъестественный способ передвижения напоминал мне о том, кто я такая, по словам Клош Ро, и мне захотелось пожить обычной жизнью, обычного человека. Я позвонила Егору на мобильник, узнать, как там Мара. Он только проснулся и поведал, что все хорошо. Вчера Маранта гуляла по лаборатории, и смогла трогать некоторые предметы, не прожигая их. Она сама определяет, до чего ей дотрагиваться. Но одежду ей не смогли пока надеть, ткань тлеет на ней. Зато выяснили еще одну подробность – Маранта совершенно не страдает от холода. Она попросилась вчера встать ножками на снег, и пробежала по каменным дорожкам, протапливая снежок, который кое-где лежал. Еще Егор сказал, что Джек пригласил всех на сегодняшний бал. Егор произнес это неуверенным голосом, сомневаясь, что я приду.
– Во сколько вы договорились?
– По твоему времени после четырех, где-то на полпятого. Ты сможешь прийти?
– Да, я приду. Поцелуй за меня Мару,– попросила я.
– Удачи тебе на экзамене.
Я собрала вещи и поехала в город. Автобус был полон, и не было ни единого свободного сидячего места, но я не огорчалась. Мне же хотелось побыть среди обыкновенных людей! Передние места заняла молодая мама с двумя детьми, и ее девочка была примерно такого же возраста, как и Маранта. Девчушка щебетала с мамой на своем детском наречии, и та ей объясняла что-то. Для этой мамы не составляло труда разобрать непонятную для меня речь. Я тоже всегда понимала, чего хочет Мара. Так забавно было наблюдать жизнь простых человеческих детей.
В колледже собралась половина нашей группы. Я приехала строго ко времени. Здесь не требовалось придерживаться алфавитного списка, и можно было заходить по очереди. Мы с Юлькой договорились идти вместе, в первой пятерке студентов. В прохладной и тихой аудитории царила торжественная атмосфера экзамена. Вытянув свой билет, я отправилась готовиться на отведенное нам место. Юлька устроилась в соседнем ряду, и мы переглянулись, обмениваясь взглядом: знаком ли нам этот билет? Обе удостоверились, что ответы знаем.
Я быстренько исписала свой лист – мне достались темы по бесплодию и «беременность с высоким риском». И то и другое было мне очень близким, кое-что я даже пережила. Мне удалось рассказать все без запинки, почти слово в слово из учебника и лекций, и ответить еще на два дополнительных вопроса. Преподавательница полистала мою зачетку и похвалила за то, что я так успешно сдаю эту сессию. Она поставила мне «отлично». Я радостно упорхнула и стала поджидать Юльку.
Около окна стояли Вернек и Карина. Они приехали недавно, утром мы не виделись. Я подошла к ним, чтобы узнать, как у них дела. Карина вновь заметно нервничала. Ее удивило мое очередное «отлично».
– Как тебе это удается? Ты всю сессию сдала на «отлично».
– Я много готовилась,– без лукавства ответила я.– Ты уже заняла очередь?
– Да, но я опять ужасно волнуюсь. Преподаватель очень строгая. Как она сегодня?
– Да вроде спокойная,– я пожала плечами.
– А ассистент?
– Не знаю. Сейчас Юля выйдет, у нее и спросим. Она к ней подсела.
Не успела я договорить, как вышла Юлька. Я помахала ей рукой, подзывая к нам.
– Ну как? – спросила я.
– На «четверку» сдала,– безрадостно ответила она. – Все три дня зубрила, и все равно, кое-что вылетело из головы.
– Мне бы на «четверку»,– клацнула зубами Карина. Наверное, от страха она совсем потерялась.
Вернек обнял ее и поцеловал в висок, и я отметила, что их отношения стали более нежными и интимными. Мы собрались с Юлькой уходить, и я отозвала Вернека на минуту в сторону.
– Тебе отец говорил, что сегодня бал?
– Да, сказал,– кивнул он.
– Приходи, если хочешь,– пригласила я его.
– Я останусь с Кариной,– твердо проговорил он.
– Как знаешь. Ты бы подарил ей свои прекрасные розы, ей бы это понравилось,– посоветовала я и попрощалась с ними, пожелав удачи на экзамене.
– Машка,– довольно заговорила Юлька, когда мы вышли на улицу. – Мы теперь свободны, у нас каникулы. Здорово?
– Точно,– обрадовалась я.– Еще одна сессия и будет лето. Нам с тобой осталось совсем чуть-чуть до взрослой жизни.
Мы беззаботно засмеялись, и в этот момент я все забыла, все свои горести. Я без сожалений отвергла их, оставив за возведенной стеной.
– Машка, ты что будешь делать на каникулах?
– Еще не знаю. А ты?
– Мы с Лешкой договорились сходить в театр и на концерт. А Новый год будем отмечать вместе, у меня. Правда, здорово? Хочешь, приходи к нам.
– Не, Юль, на Новый год вернется папа, и я буду дома вместе с родителями,– грустно сказала я.
– Ладно, еще созвонимся. Пока, Машка.
Подруга убежала на свой автобус, а я пошла на свой. Я могла бы отсюда уйти на остров, но мне захотелось вернуться домой обычным способом. Кроме того, мне нужно забрать судки.
Дома я позвонила маме и рассказала, что сдала экзамен на «пятерку» и буду дома поздно. Мама сама догадалась и предположила, что мы с девочками пойдем в пиццерию. Она была очень рада моей на «отлично» сданной сессией, и не возражала, что я вернусь домой поздно. Подхватив судки, я отправилась на остров. Я прошла сразу на кухню и бодро поздоровалась с поварами. Водрузив судки на стол, я спросила, как у них дела. Они рассказали, что Рикро, Алек и Борис уже уехали во дворец к критам, а Егор ждет меня.
Я побежала в комнату и увидела спящую Маранту и Егора на моей кровати. Я легла рядом с ним и поздоровалась.
– Как экзамен? – тихонько поинтересовался он.
– Снова «отлично»,– шепотом ответила я. Он довольно усмехнулся. – Давно спит?
– Да. Я жду, когда проснется. Ну и тебя, конечно. Ты как?
– Нормально.
Этот ответ ничего ему не сообщил о моем состоянии, и он повернулся, чтобы увидеть мое лицо. Я тоже повернулась к нему и наши глаза встретились. В его взгляде отражался интерес – прошло ли мое вчерашнее состояние, а в моем – нравлюсь ли я ему еще. Я протянула к нему руку и погладила его отросшие волосы.
