Лариса Васильевна Чистова
Среди огнистых камней
Наступила зима. На Земле и на острове выпал снег. На острове его было немного, и не везде, как и предупреждал Рикро. Тонкий слой пушистых снежинок слегка прикрывал землю. Рикро включил отопление, и мы смогли оценить красоту этого процесса. Тепло, распространяющееся под каменным полом и полупрозрачным стенам, меняло освещение замка. Внутри стен имелись полые отверстия, по которым двигалось тепло, и некоторые камни меняли цвет непрестанно, поскольку температура стен не была постоянной. Стены мерцали и светились неярким светом, и в замке было очень уютно и тепло, несмотря на холодный камень.
На территории же моего дворца царил мягкий климат, без всякого мороза. Иногда можно было искупаться в озере, если потом сразу завернуться в пушистое полотенце. Эрика и Солли изготовили нам с Егором комплект зимней одежды, они мужественно продолжали свою работу.
Кстати, я предложила Эрике посетить Егора, чтобы попробовать разобраться с проблемой бесплодия. Мы были уверены, что это все та же история, что и со всеми на острове. Она пришла вместе с Солом, своим мужем, и Егор быстро уяснил, в чем дело. Он заявил, что работать надо только с ним, потому что он, как и Родион, не видит в себе полноценного человека, а лучше сказать, мужчину. Я вспомнила про его сестру Солли, скромность которой граничила с затворничеством, хотя девушка была очень даже симпатичной, обаятельной и вдобавок талантливой. Егор побеседовал и с ней, и сказал, что это, видимо, наследственность, так себя недооценивать и не видеть в себе ничего хорошего и интересного. С помощью фотографий и видео, он постарался показать их в истинном свете, обращая внимание не только на внешнюю привлекательность, но и на красивые внутренние качества.
Егор оказался хорошим психотерапевтом, ему удавалось помочь людям взглянуть на себя по-новому. Но надо сказать, что и люди здесь были отзывчивыми. Я ехидно заметила, что зря он пошел учиться на гинеколога, ему надо было стать психологом. А он со смехом ответил, что вся заслуга в этом успехе не его, а Маранты. Она присутствовала с ним на всех консультациях и своей улыбкой и глазками вселяла критам чувство любви и собственной значимости.
Подошла к началу моя экзаменационная сессия. Сознание уверенности в своих силах заглушало волнение. Я не пропускала занятий за редким исключением, и присутствовала на всех практических занятиях. Юлька же переживала, что не сдаст половину предметов, но я успокаивала ее, подражая Егору и внушая чувство убежденности в своих знаниях и способностях.
Карина тоже нервничала, но ее утешал (в это не просто поверить), … Вернек. Все произошло случайно и неожиданно. Когда на улице похолодало, пролились дожди и дороги подморозились, я не могла больше ездить на скутере. Джек предложил возить меня по утрам на машине в колледж. Я согласилась, сообщив маме, что один мой хороший знакомый будет ездить утром на работу и подвозить меня на учебу. Мама ничего не заподозрила и не удивилась этому факту. Иногда, вместо Джека меня забирал Вернек, и это со временем становилось все чаще, поскольку Джек стал больше времени проводить со своей беременной женой. Вернеку нравилась роль водителя, и смена образа жизни его тоже устраивала – он был взрослый, самостоятельный в своем мире человек, и новая роль мачехи и отца сподвигла его на перемены в своей жизни.
Один раз мы подвезли Карину в колледж, так как ее машина сломалась. Она всю дорогу весело щебетала с Вернеком и смогла просто обворожить его. Памятуя, что он наполовину крит, я даже не удивилась, наблюдая, как он поддается ее чарам. Вернек стал регулярно подвозить ее в колледж вместе со мной, (а я не возражала), и также забирать ее домой после занятий. Мне в это время автомобиль был не нужен, так как я добиралась домой своим ходом через мерцание. Я лишь предупредила Вернека, чтобы он помнил о наших земных особенностях и потребностях, намекая на разницу между земным человеком и критом. Краснея, я тупо объясняла ему, что у нас принято сначала ухаживать за девушками, затем жениться, а потом все остальное. Он со всей серьезностью ответил, что в курсе нашей жизни и сексуальных отношениях, ибо был студентом на нашей Земле и умеет себя вести и контролировать свои потребности. Но он был влюблен в Карину, что было очень заметно.
Я разволновалась, чувствуя свою ответственность перед Раулем, и спросила у Джека про такую связь, не будет ли плохо кому-нибудь от этого? Джек улыбнулся, мол, не о чем волноваться, он уже жил так, и если бы не смерть матери Вернека, он мог жить бы и дальше на Земле. Все будет хорошо, и он сможет помочь Вернеку почувствовать себя в новом мире уверенно, если тот захочет там остаться.
Карина мне все уши прожужжала насчет этого парня: кто он, откуда я его знаю, где он учится или работает, почему у него такое необычное имя, как его фамилия, и, «правда, он красавчик и лапочка»? Мне пришлось тщательно продумать свои слова, и даже посоветоваться с Вернеком и Джеком, чтобы ей ответить. Вышла следующая история: имя странное, потому что он венгр, и его фамилия Райк; знаю я его, потому как он родственник моего «Игоря» и занимается сейчас его делами, пока «Игорь» в отъезде. Учился он в Принстоне, тут я не стала ничего придумывать, и да, он красавчик.
Вернек иногда помогал ей с уроками, в основном с английским языком, так как прекрасно знал его; он переводил ей тексты. С Ванькой он быстро подружился и по моей просьбе взял на себя репетиторство по алгебре. Вернек, как и Егор, тоже хорошо мог объяснить предмет, и Иван действительно стал лучше учиться. Родителям Карины Вернек сразу понравился, они не возражали против их общения. Так что теперь у Карины появился воздыхатель, который с готовностью мог подставить свое сильное плечо в трудную минуту.
Зачетная неделя прошла успешно, самым интересным было то, что я отвечала на те же самые вопросы, что и в другой реальности. Я отвечала и писала машинально, быстро припоминая прежние ответы. Когда я сдала первый экзамен, у меня закралось подозрение, что все повторяется – вопросы были такими же. На экзамене по психологии мне попался тот же билет, что и тогда, и даже преподаватель похвалила меня точно также.
Приближался самый грозный экзамен по патологии, который я так хорошо помнила. Девчонки из группы жутко боялись и тряслись от страха. Я посоветовала Юльке подготовить именно тот билет, по которому она уже отвечала в моем виртуальном сне, и обязательно идти к доброй ассистентке. На консультации по этому предмету я подсказала Кате Беликовой, которая получила в прошлый раз «неуд», хорошенько подготовить билет, по которому у нее не получилось ответить в моей виртуальности. Дашу Азимову я попросила просмотреть схемы в рабочих тетрадях по изменению в клетках при различных видах дистрофий, и отвечать на экзамене очень уверенно, потому что Николай Федорович не любит нетвердых ответов. Карина слушала мои советы со скептицизмом, и спросила:
– Ты что, в гадалки нанялась?
– Мне снился вещий сон,– я старалась сохранять серьезность,– и в нем ты не сдашь экзамен, если не пойдешь к ассистентке и не подготовишь, как следует пятый билет, и особенно второй вопрос.
Улыбку Карины как ветром сдуло, она мне поверила, как и все девочки. Суеверными перед экзаменами становятся все. Вернека я предупредила, чтобы он проследил за исполнением моего совета и поспрашивал ее по билету.
В день экзамена я пришла к обеду, не забывая того, что наш препод любит опрашивать студентов по списку. Утром мне уже отзвонилась Юлька и рассказала, что получила «отлично» только благодаря мне. Она сделала все, как я советовала, а так же рассказала, что Даша Азимова получила «хорошо», и что он спросил у нее именно то, о чем я предупреждала. Я поинтересовалась, а что там с Катей Беликовой? Она сдала?
«Представляешь,– радовалась Юлька. – Сдала. Она хорошо подготовила только тот билет, который ты посоветовала ей. Теперь девчонки считают тебя прорицательницей»,– засмеялась подруга.
Карина уже была там и снова очень нервничала, Вернек обнимал ее, и старался успокоить. Но Карина тряслась от страха все равно, ее сейчас должны были вызвать. Я шепнула на ухо Вернеку: «Поцелуй ее, это поможет». Он с удовольствием это сделал, и вид у Карины стал такой же, как от поцелуя Егора в моей виртуальности. Главное, что трястись она перестала, а я довольно засмеялась. Наконец, вызвали Карину.
По коридору шел Николай Федорович, он пил свой чай, и теперь возвращался обратно. Мне было интересно, вызовет ли он меня вне очереди, как в прошлый раз. Нет, окинув меня беглым взглядом, он прошел в аудиторию. Ну, что ж, ждать недолго. Я стояла с Вернеком около окна и ожидала Карину. То, что я была спокойна и не нервничала, настроило меня на иной лад – мне вдруг пришло в голову позвонить Раулю. Я достала мобильник и набрала заветный номер. Мое сердце яростно вздрогнуло, и заныло где-то в животе – сигнал прошел. Динамик включился, и я с волнением проговорила:
– Рауль, любимый, наконец-то. Я звоню каждый день. У нас все хорошо, я опять сдаю экзамен, у нас уже зима. Когда я увижу тебя? Я здесь с Вернеком, … у Джека будет ребенок. Наша девочка подросла, и Егор присматривает за ней.
Я тараторила все, что мне приходило в голову, не задумываясь, слышит ли он. Мне хотелось рассказать побольше о нашей жизни, порадовать его. Связь отключилась, и я удрученно смотрела на свой сотовый – успел ли Рауль услышать меня? Вернек видел мое огорчение и сопереживал мне.
– Мария, он услышал, Рауль очень чуткий, он всегда нас слышал. Он ответит тебе.
– Спасибо, Вернек, будем надеяться, что так и есть. Кстати, ты же не говорил Карине про наш мир? Про Рауля?
– Нет, зачем ей это? Отец сказал, что ей в наш мир попасть невозможно, а значит и знать необязательно. Я буду жить здесь, с ней, на Земле. Если она захочет быть со мной,– закончил он неуверенно.
– Конечно, захочет, Вернек. Она без ума от тебя, ты, что не видишь? То, что ты крит, а она нет – ничего не значит. Ты умнее и лучше любого студента здесь, оглянись вокруг. Не сомневайся в себе, Вернек.
Он не ответил, упрямо разглядывая дверь аудитории. Чувства Карины вызывали у него сомнения. И вообще, ему непросто вести новую жизнь после той, беззаботной, которую он вел дома.
– Вернек, а ты хотел бы жить с Кариной у нас на острове? – напрямик спросила я.
– Да, только это невозможно. Ее мысли лишь об этом мире и его проблемах. Она бы не смогла принять мой мир, ей он показался бы скучным.
– Ты сможешь это выдержать и принять ее мир?
– Да, с условием, что некоторое время я мог бы посещать отца и наш остров. Я думаю, что со временем отвыкну от Критэля.
– Ты готов отказаться от всего, ради Карины?
– Да, Мария. Ведь ты тоже готова отказаться от всего ради Рауля?
– Верно. Меня здесь удерживают мои родители. Ради них я возвращаюсь сюда. Ты знаешь, Вернек, когда вернется Рауль, он сможет помочь тебе. Я знаю, что ты будешь счастлив.
– Спасибо, Мария.
Из аудитории выскочила Карина.
– «Отлично», просто супер,– кричала она. – Машка, ты гений, я все сделала, как ты сказала. Спасибо тебе.
Я улыбнулась ей в ответ, и отошла к другим девчонкам, потому что Карина бросилась на шею Вернеку и, по-моему, они вовсю целовались. Карина с Вернеком ушли, и наступила моя очередь сдавать экзамен. Мне было до ужаса просто в этот раз. Я отвечала тот самый билет, и на те же самые дополнительные вопросы. Ассистентка по-прежнему заслушалась моими ответами, только зачетку она не брала, Николай Федорович сам поставил мне «отлично», и сказал:
– Молодец, Чернова, вы порадовали меня. Были на всех моих лекциях, хорошо работали на семинарах, и знания показали обширные, на уровне медицинского института. Я советую вам после колледжа идти учиться дальше.
– Спасибо, Николай Федорович,– с чувством поблагодарила я.
– Первый раз мои студенты так успешно сдают сессию,– тихонько поделился препод с ассистенткой. – Ни одной двойки.
Я очень порадовалась такой удаче. Осталось сдать последний экзамен по здоровью женщин. В прошлый раз я не сдавала его, но думаю, что уже много знаю о беременности и родах, о женских болезнях, потому что часто слушала Егора, и сама кое-что испытала. Я связалась с Егором и сообщила, что сейчас приду к ним. Он обещал, что меня ждет дома сюрприз. Я разволновалась, что еще там случилось? Но голос Егора мне показался довольным. Потом позвонила маме и доложила об успешной сдаче экзамена, и предупредила, что буду праздновать в пиццерии, и вернусь позже. Мама обрадовалась моим успехам. Все складывалось, как нельзя лучше.
ВИДЕНИЯ
Я прибыла в замок к обеду, и сразу же натолкнулась на Рикро с радостной ухмылкой на губах. Он тоже что-то знал, но мне не скажет – его таинственная физиономия красноречивее всяких слов.
– Где Егор с Марантой? – на ходу спросила я.
– Они в зале, ждут вас,– с подозрительной невозмутимостью ответил он.
Распахнув тяжелую двустворчатую дверь, я ворвалась в зал. Егор с Марантой на руках сидел во главе стола и хитро улыбался.
– Ну? – я ожидающе уставилась на Егора.
– Стой, где стоишь, сейчас все увидишь.
Он опустил голенькую Маранту на пол. Она улыбалась мне, и стояла, держась за колено Егора. Потом она отпустила его ногу и, покачнувшись, быстро протопала мне навстречу. Я оторопела – моя малышка научилась ходить. Я присела, чтобы поймать ее, когда она добежит до меня. Ее личико было таким счастливым, что невозможно было не улыбнуться. Девчушка влетела в мои распахнутые объятья, и я подхватила ее, слегка подбрасывая вверх. Она широко и безмолвно улыбалась, требуя от меня счастливую улыбку и радость на лице. Я поцеловала ее и похвалила, потом покружила, и она осталась довольна. Маранта соскучилась по мне и не хотела слезать с моих рук.
– Как экзамен, студентка? – довольно улыбаясь, спросил Егор.
– «Отлично». Ты хорошо подготовил меня тогда. Спасибо еще раз.
– Ну, расскажи, что он у тебя спрашивал?
Я ему все подробно рассказала, и мы вместе посмеялись. Рассказала также и про Карину. Егор усмехнулся.
– Влип, парень,– отпустил он замечание о Вернеке. – Она не даст ему спокойной жизни.
– Он любит ее,– задумчиво ответила я. – Думаю, что он справится.
– Посмотрим. Когда у тебя следующий экзамен?
– Через три дня.
– Помощь нужна?
– Думаю, нет. Знаешь,– вспомнила я,– я сегодня смогла дозвониться Раулю, только он не успел ответить мне, связь оборвалась. Интересно, все ли он услышал? Я тараторила, как пулемет, хотела рассказать ему все наши новости.
– Здорово,– искренне порадовался Егор. – А у меня еще одна новость, даже две. У Лизи будет девочка, и ты бы видела ее счастье. Она смеялась и плакала одновременно. Джек тоже пустил слезу.
– Вот это да! Ты смотрел ее на ДК?
– Смотрел. Хотел убедиться, все ли в порядке. Вторая новость – Юта тоже беременна.
– Супер! – я снова обрадовалась. – Они рады?
– Не то слово, оба просто лучатся от счастья. И без конца меня благодарили.
– А как они добрались к тебе?
– Они приехали все вместе, с Джеком. Ну что, ты голодная? Сир испек торт в честь Маранты, ну и тебя заодно,– усмехнулся он.
– Давай поедим, я с утра ничего не ела.
Егор отправился на кухню, а Маранта смотрела мне в глаза. От нее не укрылась моя легкая грусть.
– Да, Маранта,– призналась я ей,– мне немного грустно. Я очень рада, что ты научилась ходить, но мне жалко, что это произошло без меня и без твоего отца. Он все пропустил. Он так любит нас, но не может быть рядом. Он бы мог тоже порадоваться за тебя.
Маранта вздохнула и обняла меня. Егор так и застал нас за объятиями.
– По какому поводу свечение? – спросил он.
Я посмотрела на себя и Маранту, мы обе светились.
– Так,– со смешком буркнула я,– женская солидарность.
Кроме торта, Егор доставил на тележке праздничный ужин, и даже бутылку шампанского раздобыл. Он начал выкладывать все на стол, а я спросила:
– Может, позовем Бориса, Алека или Рикро?
– Рикро я уже приглашал, он не хочет. А ребят можно, заодно узнаем новости о Дэне.
Я позвонила в лабораторию, и Алек с радостью пришел. Борис снова захандрил и не желал никуда выходить. Мы вместе поужинали и распили бутылку шампанского за Маранту, за меня, как предложил Егор. Алек рассказал, что Дэн обосновался пока в Шотландии, вблизи Эдинбурга. Хочет себя попробовать в Рослинском институте. Если понравится, там и останется. Но пока что, никакой радости в его голосе ни Алек, ни Борис не услышали.
В приподнятом настроении, Егор потянулся за гитарой. Алек тоже умел играть, и они по очереди играли и пели. Мне было приятно, а Маранте тем более. Она слушала их, приоткрыв свой ротик. Если бы она могла озвучить себя, то это была бы песня. Интересно, сколько пройдет времени, прежде чем она заговорит? Но, мое время быстро истекает, я обнаружила, что мне пора домой. Я поцеловала дочку, Егора; Алеку тоже досталось, отчего он смутился.
Мама меня ожидала, и была довольна, что моя сессия так успешно сдается.
– Не зря ты сидишь до ночи в библиотеке. Расскажи, трудно было?
Я еще раз поведала об экзамене, опуская подробности своих предсказаний. Мы с мамой заболтались допоздна. Она радовалась, поскольку в последнее время я мало рассказывала о себе, и о своей учебе. Я напомнила маме, что ей пора спать, завтра ведь на работу, и мы разошлись по своим комнатам.
Сейчас, когда я не занималась в колледже, я могла бы подольше оставаться с Марантой. У меня было свободное время с утра и до прихода моей мамы с работы. Единственное, что ее могло бы насторожить, это то, что я перестала помогать ей с домашней работой. Я все время «училась». Я подумала, что могла бы к приходу мамы приносить еду с острова, как сделал это однажды Рауль. Думаю, Вернек, смог бы на машине завозить мне еду по утрам. Он все равно каждый день ездит к Карине. Завтра попрошу его об этой услуге.
Я уже засыпала, когда услышала в телефоне звук пришедшей эсемески. Я подскочила, ожидая ответ Рауля. И не ошиблась. «Маша, я в ужасе, что так летит время. Прости меня. Для меня прошла неделя. Я рад за всех, передай Егору мою благодарность. Изо всех сил я хочу быстрее добраться до вас, мое сердце просто разрывается от разлуки с тобой и невозможности к тебе пробиться. Я люблю тебя, родная». Я прочитала ее много раз и заплакала, мне хотелось, чтоб он был рядом. Что или кто мог задержать его? Об этом ничего не упоминалось, может мне трудно понять их жизнь, их дела? А вдруг его вообще не отпустят? И что с Горгом? Вдруг он виновен в этой задержке? Я набрала его номер еще раз, но безрезультатно.
Когда я заснула, то не поняла, что со мной произошло. Это было похоже на сон, или дрему. Такие реалистичные сны случаются только перед пробуждением, на рассвете.
Я оказалась в месте, заполненном ослепительно белым светом. Этот свет был похож на тот, что Горг открыл нам «разодрав» наше полночное небо. В этом белом пространстве просматривались разноцветные туманности, их было много, и они заполонили собой всю свободную площадь. Моим глазам комфортнее было смотреть на них, чем на режущее глаз белоснежное ослепление. Туманности общались между собой, активно извергая свет, и, прислушавшись, я начала понимать их.
– Клош Ро, мы не решили еще этот вопрос.
– Что еще не ясно? И кому еще не ясно?
Другие туманности не ответили ему. Только зеленая, изумрудная туманность была взволнована. Она хотела чего-то добиться, и я чувствовала ее волнение.
– Я не хочу, чтобы ему присваивали звание Ирох. Это не тот случай. Он жил в чуждом нам мироздании, и это не может считаться сотворением. Он взял за основу готовый образец.
– Но он не делал это в надежде поразить нас своими талантами,– вмешалась бело-синяя туманность. – Он работал из любви, желая подарить счастье и радость своим творениям.
– Ирам Ирох, тебе лучше ничего не говорить. Одно твое творение уже сидит в тонгуре,– заметила изумрудная туманность.
– Пусть говорит, он имеет право, тем более что Горг – наша общая вина,– объявила малиновая туманность. – А что касается Ра-Ойла, то я согласен с Клош Ро. Сотворить человека может только истинный создатель. Все мы имеем дело с созданиями света и энергии, плоть нам не подвластна. Это обусловлено самим нашим мирозданием, нашей природой, плоти здесь не место. Но кое-кто пробовал себя в этом качестве, создав особые специальные условия. Но успеха не добился никто. Поэтому я считаю, что Ра-Ойл может быть Ирох. Его создания жизнеспособны, несмотря на некоторые сложности в воспроизводстве, которые я думаю, решатся в скором времени.
– Но как же быть с тем, что он хочет стать человеком? – возмутилась изумрудная туманность. – Человек точно не может быть создателем, и тем более Ирох.
– Это его выбор,– тяжело произнес белый с синим. – И он не желает никаких почестей, если уж на то пошло. Он делал все из других побуждений. А наша обязанность все заметить и оценить. Только не так оценить, Ортис, как было в прошлый раз. Ты бросил мне упрек, хотя мы доверились тебе в той ситуации. Я не имел права давать оценку.
– Я видел гениальное творение, что мне было еще сказать тогда?
– Можно было заметить и еще кое-что,– вновь вмешался лиловый Клош Ро. – А именно, беспомощность и беззащитность творений Горга. Это уже характеризовало его личность. Если бы мы пресекли его тогда, не последовало бы создания второго мира и его гибели, а также деградации Горга. Посмотрите теперь, в каком он состоянии! И мы не знаем даже, как помочь ему. У нас не было ни одного аналога этой ситуации. Ирам Ирох, кто такая Маша, о которой он бесконечно поет?
– Это человек, девушка, ее любит Ра-Ойл. И ее любит Горг.
– Какая нелепость! – снова возмутилась изумрудная. – Они слишком очеловечились. Я не понимаю этой связи и этой любви. Если она человек, то, какое может быть будущее у Ра-Ойла? И как он все-таки может быть Ирох? Это звание для основателей, а не для человека.
– Здесь не все так просто, Ортис,– произнес низким тяжелым голосом Ирам Ирох. – Здесь присутствует вмешательство Творца из другого мироздания, истинного создателя человека. И с этим мы должны считаться.
– Вот как! – встрепенулся Клош Ро. – Значит, мы не все знаем. Предоставь нам полную информацию.
– Я думаю, будет уместно и тактично, чтобы вы узнали ее от самого Ра-Ойла.
– Я не против,– сказал лиловый. – Думаю, всем нам будет интересно и поучительно послушать эту историю. Пригласи его, мы выслушаем всё.
На этом мой сон прервался. Я проснулась задумчивая, озадаченная и обеспокоенная. Я, конечно же, сообразила, что это был не совсем сон. Рауль предупреждал, что когда мой энергетический баланс восстановится, я смогу слышать основателей. Но не видеть же! Как вообще это возможно? Я словно побывала среди них, я слышала каждое слово, (если это было слово), я чувствовала любое их волнение, я помнила все их имена. И этот Ортис, я жила его чувствами, я была недовольна Ра-Ойлом, не считала его Ирох, мне не нравились люди. Это абсурд!
Естественно, я догадалась, что там был отец Рауля Ирам Ирох и что Раулю хотели дать звание Ирох. Но не могла взять в толк, зачем это нужно, и что несет в себе это дополнение к имени основателя. Я узнала, что Горг безумствует в своем заточении, и они никогда не сталкивались с подобным фактом. Что это означает для Рауля, почему его не отпускают? Что они хотят от него?
Соскочив с кровати, я быстренько собралась в путь на остров. Мама ушла на работу, поэтому я беспрепятственно отправилась в замок прямо из своей комнаты. Егор и Маранта еще спали, я появилась рано, позабыв о нашем двухчасовом промежутке во времени.
От нечего делать, я пошла на кухню и поболтала с поварами, заодно поинтересовавшись, нельзя ли мне брать у них еду для моего дома на Земле. Мне совершенно некогда готовить, а маме было бы приятно. Сир благодушно позволил взять столько, сколько нужно, и то, что хочу. Они всегда готовят много, с запасом. В замке теперь весело, и постоянно бывает много гостей, особенно критов, которые посещают Егора. Гости все время обедают здесь, а также стали часто появляться Борис с Алеком. Раньше им еду относил Рикро или Лелия, а теперь им нравится обедать тут, и выбирать себе разные блюда, а не есть то, что принесут.
– Сир, а как ты теперь относишься к критам? Ты видишь их, то есть некоторых, людьми или монстрами?
– Моя прекрасная Мария,– пафосно произнес Сир,– я уже пожилой человек, и мне трудно себя переделывать. Я вижу людьми только тех критов, которых показал мне Егор. А если я впервые встречаю какого-нибудь крита, я вижу его волосатым чудовищем. Егор, конечно, объяснил, что надо прилагать усилия, чтобы видеть в них таких же людей, как я сам, но мне некогда этим заниматься. Я предпочитаю работать на кухне и кормить людей. Поверю вам на слово, что все криты – это такие же люди, как и я. И закончим на этом, главное, они перестали внушать мне ужас. С остальным я справлюсь.
Я улыбнулась его оптимистичному настрою и поблагодарила за вчерашний праздничный ужин. Он посетовал на то, что моя Маранта ничего не ест, а ему так хотелось бы приготовить для нее что-то необычное.
– Сир, она ценит твои красивые творения,– заявила я. – Твой торт ей вчера очень понравился с эстетической точки зрения. Она долго любовалась им, и заглядывала всем в рот, пытаясь раскусить, в смысле разгадать,– я хихикнула,– что с ним затем произойдет.
Мы посмеялись над этой особенностью Маранты. Ее до сих пор интересовал вопрос нашего питания, и она внимательно следила за процессом поглощения пищи.
На кухню вошел Рикро и доложил, что завтрак в лабораторию он отнес, и пора накрывать стол в зале. Егор проснулся.
Я помогла отнести завтрак в зал, и мы накрыли с Рикро стол. Мне было приятно помогать ему и работать вместе. В зале появился сонный Егор и удивился, увидев меня за столом. Маранта ослепительно улыбнулась и потянула ко мне ручки. Я усадила ее на свои колени и поцеловала.
– С добрым утром,– задорно заговорила я.– Что, не ожидали меня тут застукать? А я давно уже здесь. До экзамена могу приходить и по утрам, и сегодня пробуду у вас до вечера. Как спалось, радость моя? – спросила я у Маранты.
Ее головка прижалась ко мне, и девчушка серьезно посмотрела мне в глаза. В ее глазках заплясали желтые искры, совсем как у Рауля, и я сразу же вспомнила свой «сон». Я тут же рассказала все Егору и Рикро, который сидел вместе с нами. Егор выглядел пораженным, а Рикро выражал безмерное любопытство.
– Лелия могла видеть Горга в ловушке, когда спала. Он разговаривал с ней, и она ему отвечала,– внезапно проговорил Рикро.
– Почему она не рассказала Раулю об этом? – спросил Егор.
– Она думала, что это просто сон.
– Жаль, может Рауль прервал бы эту связь,– произнес Егор. – Но вообще, как это возможно? Ведь они живут, черт знает где! И ты ясно видела их?
– Я думаю, что видела все глазами одного лишь существа – Ортис. Так же как и Горг мог входить в сознание спящей Лелии, так получилось и со мной. Только я не знаю, почему это произошло. Но я поняла одно – Рауль задержан до выяснения каких-то обстоятельств, и время там идет по-иному.
Я показала эсемеску Рауля Егору, и он присвистнул. «Всего неделя»,– пробормотал он, глянув с сочувствием на меня.
– Маша, запасись терпением,– посоветовал он. – Время – вещь непредсказуемая и нам не подвластная.
Он приступил к завтраку, и мы тоже присоединились. После завтрака мне очень захотелось увидеть Лизи и Джека. Егор сказал, что не может пойти со мной, так как с утра он будет занят Солом и Солли. Им пришлось остаться в замке на несколько дней, чтобы Джек не возил их туда и сюда. Я поинтересовалась, почему же они тогда не пришли на завтрак. Егор объяснил, что они еще не могут это сделать, видя себя не такими, как мы. Они едят либо на кухне, либо в зале, когда мы уходим. «Бедные,– подумала я,– они стыдятся себя и видят себя искаженными».
Вместе с Марантой мы отправились к Джеку. Окутанная бледно-желтым сиянием, я постучалась в дверь. Мне открыл Джек, и его лицо осветилось при виде нас. Он приветствовал меня, но не прикасался, видя мою защиту. Я вошла в дом и выключила ее. Теперь он смог бережно обнять меня, не дотрагиваясь до Маранты. Ее личико тоже сияло от радости встречи с ним.
– Мария, как я рад тебя видеть! – сказал мне Джек с большим чувством. – С Егором и Марантой мы видимся частенько, но тебя давно не видел. Рассказывай, что ты делаешь, как живешь?
– У меня сейчас сессия, Джек, приходится много времени тратить на учебу. Но эти три дня, я могу побыть здесь дольше. Я пришла сегодня утром и пробуду до вечера. Вообще-то, я думала, Вернек тебе сообщает о моих делах. Мы каждый день видимся, правда, в обществе Карины.
– Он редко бывает здесь, Мария. Он ездит на машине из своей области прямо на Землю. Любовь,– с улыбкой вздохнул Джек. – Что теперь поделаешь? Пришло и его время.
– А ты не против такого союза? Тебе нравится Карина?
– Она очень симпатичная девушка, и я на месте Вернека тоже бы начал за ней ухаживать. Но, конечно, по прошествии некоторого времени, она могла бы мне наскучить. Я говорил тебе как-то, что ценю в людях доброту и доверчивость, это трогает мое сердце больше, чем красивые глазки. Но Вернек другой, и надеюсь, что ему будет хорошо с ней.
– Понятно,– протянула я.– Но как же они будут жить, и где?
– Не волнуйся об этом. У меня есть опыт по этой части. Я помогу им во всем, когда наступит такое время. Документы нам сделает Борис, материально мы обеспечены. Вернек сможет адаптироваться к новой жизни. Ему сейчас это необходимо. У нас с Лизи начнутся другие хлопоты.
– А где Лизи? – поинтересовалась я.
– Она любит с утра сходить в поселок, посмотреть, что там нового, поболтать, а теперь еще похвастаться своим положением. Она очень счастлива, Мария. Я никогда ее такой не видел. Ты знаешь, что у нас будет девочка?
– Да, Егор сказал мне вчера. Поздравляю.
– А как твоя малышка? Что у вас нового? – он окинул Маранту ласковым взглядом.
– Сейчас увидишь,– загадочно сказала я. – Покажем ему, Маранта, что мы научились делать?
Она посмотрела в мое лицо и заерзала на моих коленях. Мой взгляд упал на деревянный пол с множеством ковров. Здесь Маранта не сможет ходить.
– Джек, а у тебя в доме есть каменный пол?
– Только на кухне.
– Значит нам надо туда, а то она устроит тут пожар.
На кухне, я опустила Маранту на ножки. Она снова улыбнулась и прошлась по всей длине кухни. Потом повернулась и прибежала обратно, обхватив мою ногу. Джек захлопал в ладоши:
– Браво, Маранта! – похвалил он. – Если б можно было, я поцеловал бы тебя.
Я подхватила счастливую девочку на руки, и мы вернулись в гостиную. Тут и вошла Лизи. Увидев меня, она тоже, как и Джек просияла. Я не смогла обнять ее из-за Маранты сидящей на руках, но зато, протянув к ней лицо, я поцеловала ее и поздравила с ее положением. Она изменилась: лицо из надменного стало чувственным и нежным, глаза светились мягким светом, а ноздри радостно трепетали, когда она рассказывала о своих ощущениях, и ее движения стали мягкими и плавными. Ее живот еще не был заметным, но округлая выпуклость не оставляла сомнений в ее положении. Джек смотрел на нее с таким обожанием, что я почувствовала себя лишней. Мне казалось, что он хочет прямо тут же обнять ее и поглаживать ей живот. От Джека не ускользнуло мое смущение и он спросил, не хочу ли я чаю или чего-нибудь перекусить? Я отказалась, и попросила сыграть нам на пианино. Джек радостно подскочил с кресла, и мы прошли в комнату с музыкальным инструментом.
