Лариса Васильевна Чистова
Среди огнистых камней
Поговорите об этом с Джеком, Мария. Он держится лучше всех. Я вчера долго толковал с ним и сожалею, что продолжительное время принимал его за монстра. Мне надо было довериться Раулю в этом. Я ведь знал, что он любил и его тоже. Я мог бы любить и монстра, если Рауль любил его.
– Спасибо, Рикро, я обязательно поговорю с Джеком.
Я встала, собираясь отправиться домой. Хотя я уже давно считала своим домом это место и этот мир. Раньше мне трудно было расстаться только с Раулем, теперь меня тяготила необходимость покидать этот остров. Вошел Егор и увидел мою готовность возвратиться домой. Он уже умело читал по моему лицу, когда мне грустно, и что это значит.
– Я помыл посуду,– сообщил он. – Ты уже собралась уходить?
– Да, мне пора. Пойду, взгляну на Маранту и в путь.
Мы вместе зашли в комнату и полюбовались спящей девочкой. Как тяжело расставаться с ней. Я завидовала Егору, он целый день и всю ночь был рядом с ней. Он почувствовал мое нежелание уходить и обнял меня.
– Потерпи, Маша, все наладится,– прошептал он.
Через полчаса я была дома и готовила уроки к завтрашнему дню. Какая нелепость!
РУТИНА
Моя дальнейшая жизнь так и продолжалась. Шесть дней в неделю я посещала колледж. И всего три-четыре часа в день я проводила на острове Рауля с моей дочкой и Егором. В воскресенье я обычно находилась там подольше. Мне приходилось изворачиваться, чтобы посещать остров. После занятий я, якобы, сидела в библиотеке и дополнительно занималась. Домой я возвращалась, когда начинало темнеть. Моя мама сначала недоумевала, откуда у меня такое рвение к учебе, но потом привыкла.
Борис сдержал слово, на следующий день передо мной красовался починенный забор, а наша сломанная яблоня загадочно исчезла. Никто не побеспокоил наш ночной сон, работа осуществилась бесшумно.
Первые дни на острове я занималась тем, что подолгу разговаривала с разными людьми, которым нелегко было пережить уход Рауля. С Марантой на руках я разъясняла сложившуюся ситуацию и убеждала их потерпеть и ждать его возвращения. Надо сказать, что Маранта для них оказалась лучшим лекарством, чем мои слова. В ее глазах все видели знакомую им любовь и надежду, и девочка пленяла их своим взглядом. С поварами я поговорила сразу же, и они в скором времени вернулись к своей работе. Сидеть дома без дела им было невмоготу, и они согласились, что трудиться все-таки лучше. У Рикро обязанностей поубавилось. Он продолжал заботиться о Егоре, а Егор о девочке.
Егору также пришлось немало поработать, многие криты желали получить помощь, так же как и Родион. Егор добился успеха с Родионом – он заставил его признать свою полноценность и увидеть красоту своей жены. Теперь Родион смотрел на Юту восхищенными глазами и надеюсь, в скором времени им удастся обзавестись ребенком. Потому что у Джека с Лизи все получилось, и она находилась в счастливом ожидании родить девочку. Джеку было все равно, кто у него родится, он был безмерно счастлив. Егору пригодилась его специализация акушера, и он наблюдал Лизи, как ее личный врач. Джек почти каждый день привозил к Егору кого-нибудь на машине, чтобы Егор мог провести свои консультации.
Джек не забывал обо мне и Маранте, он полюбил ее, а она его. Он подарил ей игрушки из камня, и Маранте было чем заняться, когда мы уставали. Девчушка была тяжеленькая, наши руки нуждались в отдыхе. Мы усаживали ее прямо на каменный пол, и она играла с этими камнями. Джек преподнес ей шарики, похожие на теннисные, и волчок, и маленькие кубики, искусно сделанные из разных драгоценных и полудрагоценных камней. Невероятно красивые разноцветные кубики и шарики сливались со свечением Маранты. Она быстро наловчилась строить из них разные домики и башни, которые сверкали, то выпуская свет наружу, то удерживая внутри камня. Шарики послушно катались по полу, и было хорошо, что пол из камня. Там, где отделка была деревянной или из другого материала, она мгновенно прогорала от ее прикосновений. Мара научилась быстро ползать и догоняла свои шарики, двигаясь по всему залу. Опасаясь воспламенения, которое могло бы навредить самой девочке, мы бдительно следили за ее перемещениями.
Маранте нравился камень, она подолгу его рассматривала и вертела в своих пальчиках, желая проникнуть в тайну его сотворения. Иногда из ее рук исходило свечение и тогда камни сверкали по-другому, меняя форму и цвет. Особенно ей полюбился топаз. Она мгновенно обнаружила, что он меняет свой цвет от ее тепла и света, и забавлялась тем, что обесцвечивала его.
За месяц она подросла совсем немного, и Егор сказал, что теперь ей одиннадцать месяцев. Но это только по внешнему виду. Маранта все понимала и по-прежнему обладала огромной силой, которая удерживалась в крошечном человеческом теле. Она наглядно продемонстрировала нам ее, когда очень соскучилась по мне.
Из-за приезда папы я задержалась дома и не смогла появиться в обычное время. Я намеревалась прийти ночью, когда родители лягут спать. Егор позвонил мне и сказал, что Маранта ни за что не хочет ложиться, пока не увидится со мной. Через полчаса мой бледно-желтый купол проявился на пляже. Едва разглядев его, Маранта выпустила свою радугу света мне навстречу и в одно мгновение притянула мой шар, словно магнитом. Я едва успела отключить его, чтоб не поранить Егора. А моя девочка уже тянула ко мне свои ручки, радостно подскакивая на руках Егора.
В эту ночь она заснула на моей груди, и я задремала от ее тепла.
Мне приснился Горг, мающийся в туманном пространстве, с отблесками яркого серебристого света. Он безумно носился в просветах серого тумана и разговаривал сам с собой. Я слышала каждое его слово, и мне было грустно.
– Они думают, что этот проклятый тонгур исцелит меня. Маша… мне нужна Маша. Рядом с ней мне не было больно. Я глупец, …сколько еще можно повторять это имя. Она никогда не услышит меня. В той ловушке у меня была надежда увидеть ее, но здесь, в этом проклятом месте… Маша, мне нужна Маша.
Я очнулась и переложила девочку в кроватку. Проснувшись рано утром, я позвонила Егору на мобильник и предупредила, что ухожу. Он спустился вниз из своей комнаты и улегся на мою постель, проворчав, что еще слишком рано, чтоб вставать. Я умчалась в свой мир, пока мои родители не обнаружили мое ночное исчезновение.
Приезд папы заставил меня изменить мой распорядок посещений острова. Теперь я приходила туда по ночам, и моя Мара очень скучала по мне. Егор и я объясняли ей сложившуюся ситуацию, но она и не думала мириться с ней. Она долго не хотела засыпать, желая выслушать мои рассказы. Она обнимала меня своими ручками и умильно разглядывала мое лицо. А я не могла насмотреться на нее и целовала ее личико и ручки.
Мой чуткий папа обратил внимание на то, как сильно я изменилась. Беззаботная Маша исчезла месяц назад. Я услышала его разговор с мамой, когда они сидели на кухне и ужинали, а я неслышно вошла домой, приехав из колледжа, (на самом деле с острова). Они не дождались меня к столу и говорили обо мне.
– Танюша, я говорю тебе, тут дело не в колледже. Маша никогда не была помешана на учебе. Я думаю, что у нее кто-то есть, она с кем-то встречается, только говорить не хочет.
– Леша, да нет у нее никого. Кроме Егора ей и не звонит никто. Никто к ней не приходит, и ее ни разу ни с кем не видели. Уж, мне бы доложили, поверь. Я даже звонила Юле несколько раз вечерком, интересовалась, где Маша. Она говорит, что Маша после занятий ходит в библиотеку.
– Странно. Я уверен, что она влюблена, но только не в Егора.
Я прервала этот разговор, громко хлопнув дверью еще раз, информируя, что пришла с учебы.
С учебой в колледже у меня не возникало никаких проблем. Память цепко удерживала абсолютно все, чему меня учил Егор в моем виртуальном мире, и теперь на лекциях я позволяла себе расслабиться и слушать материал, как повторение пройденного, (а то и не слушать). Я уделяла внимание только практическим занятиям, их я не пропускала, памятуя о том, как потеряла из-за болезни много часов практики, и мне не хотели давать допуск к сессии.
Учитель физкультуры Владимир Петрович не оставил меня в покое. К концу месяца он решил, что угрозы по поводу меня и его руки ему должно быть почудились; он вновь стал на меня заглядываться. От глаз перешло к делу, он невзначай прикасался ко мне и обнимал за талию, будто бы подталкивая идти быстрее. Я рискнула проучить его, и включила свою сантиметровую защиту. И когда нахальная рука коснулась «невзначай» моей груди, то препод получил неслабую дозу электрического заряда.
– Ох,– вздохнул он, отдергивая руку.
Я придала лицу обеспокоенный вид, и, с волнением, полюбопытствовала:
– Что случилось, Владимир Петрович?
– Меня ударило током от тебя, Чернова.
– Наверно статическое электричество от моего костюма.
Этот разряд не утихомирил его. Может, он и впрямь поверил, что мой спортивный костюм испускает такие сильные разряды, но ему захотелось проверить себя еще разок на моей голой спине. Мы прыгали в длину в песочную яму, моя футболка задралась во время прыжка, оголяя поясницу. Ему захотелось придать свой дизайн моему спортивному топу, когда я подошла узнать свой результат. Прижав руку к моей оголенной талии, он начал поглаживать ее. Я спокойно встретила его мечтательный взгляд, нагло включила защиту, и тут он получил хороший удар током, поскольку разряд бьет сильнее при его внезапном включении. Преподаватель подскочил на месте и выронил свой журнал с ручкой. Я неторопливо наклонилась и подняла его вещи, потом подала их ему и сказала:
– Я же говорила вам, что у меня статическое электричество. Так можно и руки лишиться,– намекнула я ему на угрозы Рауля.
Больше он меня не трогал, и избегал даже смотреть на меня.
Моя подруга Юля стала встречаться с Лешкой, чем порадовала меня. Почти весь сентябрь он пристально присматривался ко мне, после чего, внезапно, стал приглашать мою подругу сначала на обед, потом в кино и так далее. Мне это было даже на руку, потому что после занятий, я бросала ее и мчалась в библиотеку, дабы оттуда незаметно отправиться к Маранте. Юлька несколько раз спрашивала про «Игоря», но я каждый раз объясняла, что ему пришлось срочно уехать к родителям, по семейным делам и бизнесу.
Частенько я задумывалась о том, что пережить потерю Рауля мне помогала полная занятость, мне некогда было даже задумываться о своей боли. Я постоянно куда-то торопилась, то домой, то к дочке. По воскресеньям, когда у меня появлялось больше свободного времени, я посещала территорию критов. Я брала с собой Маранту и Егора и в моем желтоватом шаре мы катились, куда нам надо.
Я посетила свой дворец, и он очень понравился моей девочке. Она с восхищением рассматривала его сияние и протягивала ручку к камням, чтобы потрогать их, она ползала по всем комнатам, где не было ковров, и трогала стены. В моем дворце она научилась вставать на ножки, и, держась за каменные стены, ходить вдоль них. Мы с Егором были поражены ее успехами.
Милита с Гореем взирали на нее как на чудо, а их сынишка Лат, ходил за ней тенью, пока она ползала по полу, и заразительно хохотал, когда моя кроха обращала на него внимание и улыбалась своей обворожительной улыбкой. Я следила лишь за тем, чтоб он не прикасался к ней, и предупредила об этом его родителей. Много раз предупреждать не пришлось, поскольку Горей получил от нее ожог, так же как и Рикро. Он попытался придержать ее, когда Маранта начала приземляться на попку, находившись вдоль стен. Надо сказать, что моя девочка никогда не падала. Если случалось что-то из ряда вон, например, если она зацепилась ножкой за что-то, то она падала как в замедленном кино, словно легкое перышко, медленно опускаясь на пол, не причиняя себе ни малейшего вреда.
Озеро для Маранты стало открытием. Кроме океана она не видела другой большой воды. Мне захотелось искупаться и Маранта сидя на руках Егора, отправилась со мной. Я вошла в воду и отплыла от берега, чтобы оглянуться на дочку. Округлив глазки, она изучала процесс моего передвижения в воде, потом начала подпрыгивать и тянуться ко мне требовательно протягивая ручки. Егор, как был в одежде, зашел с ней на руках по пояс. Мы никогда не купали ее и не знали, как девочка отреагирует на воду. Поначалу я пыталась умывать ее, когда она пачкала руки и лицо, но ей это очень не нравилось, ибо влага тут же испарялась с ее кожи, нагревая ее. Грязь исчезала сама по себе, оставляя чистой ее сияющую кожу. Гигиена ей была ни к чему. И вот теперь она тянула ручки ко мне, желая окунуться в озеро.
– Егор, попробуй опустить в воду ее ножки, может вреда не будет,– предложила я, и подошла поближе, чтобы следить за происходящим.
Егор медленно опускал ее в воду, пока ступни малышки не оказались погруженными полностью по щиколотки. Я прикоснулась к ним, и не заметила ничего болезненного для Маранты. Вода вокруг нее нагрелась, но не настолько, чтобы причинить ей боль. Довольная мордашка улыбалась, сверкая белоснежными зубками, и кроха тянула ко мне ручки. Егор передал ее в мои протянутые руки, с беспокойством приглядывая за голыми ножками Маранты. Я осторожно опускала ее в воду, наблюдая за реакцией. Ничего кроме радостной рожицы я не заметила, а потому окунула ее по шейку. Маранта улыбнулась так широко, как только могла и застучала ручками по воде, обрызгивая меня и Егора. Если б она умела смеяться, она бы заливалась сейчас от восторга. Егор хохотал, глядя на ее забавы, вместе со мной. Он весь промок, позабыв об одежде, и мы плавали, по очереди держа Маранту на руках.
С тех пор всегда оказываясь во дворце, мы купали Маранту, и я назвала это озеро, озером Радости. Хорошо, что оно было всегда теплым, так как в море купаться становилось холодно.
В мир Рауля тоже пришла осень. Здесь, около озера было не так заметно, что уже наступил октябрь, благодаря теплому и мягкому климату. Зато в замке посыпались разноцветные сухие листья с деревьев в лесу, и ночи сделались холодными. Иногда по ночам проливались дожди, и этот факт весьма удивил меня, поскольку живя у Рауля все лето, я не видела ни разу, чтобы шел дождь. Я порасспросила Рикро, и он разъяснил, что у них так всегда было: осенью идут по ночам дожди, а летом их не бывает. Зато летом по утрам выпадает сильная роса, и воздух наполнен влагой. На вопрос, бывает ли зимой здесь снег, он ответил утвердительно, но добавил в утешение, что снега много не бывает, и сильных морозов тоже. Гораздо холоднее в горах, где живет Родион и Вернек, там снега больше.
Удивительно было узнавать об этом. Ведь мне и в голову не приходило заранее поинтересоваться погодными условиями на острове, пребывая в твердой уверенности, что буду с Раулем постепенно узнавать обо всех его чудесах. Я была во многом не подготовлена к его особенностям. В частности, я переживала за Маранту, что ей будет холодно, что она замерзнет. Ведь на ее голенькое тельце не было никакой возможности надеть что-нибудь. Егор грустно смеялся, что будет носить ее за пазухой, согревая собственным телом. Смех смехом, но я подумала о каменном жилище Рауля, как оно отапливается? Рикро успокоил меня, и пояснил, что под каменным полом находится обогрев, который поднимается по стенам на второй этаж. Скоро мы сами все увидим, потому что на это зрелище стоит посмотреть. В общем, мы не замерзнем.
В одно из воскресений я навестила Юту и Родиона, мне хотелось узнать, произошли ли в их жизни какие-либо изменения. С Егором и Марантой, мы прибыли утром в горы. У них действительно было прохладней, и Егор, прижав к груди девочку, застегнул свою куртку на молнию, оставляя свободной одну ее головку. Маранте это ужасно понравилось, ее непоседливая головка в восторге вертелась в разные стороны, кружа маленькими локонами и оценивая новое положение. Родион встретил нас открытой улыбкой, совершенно не смущаясь моим визитом. Его движения стали свободными и менее скованными, какими я привыкла видеть их. Он пригласил нас в дом и усадил в кресла, сообщив, что Юта сейчас работает в мастерской. Потом улыбнулся моей девочке и заметил, что она подросла за месяц.
– Родион, а можно посмотреть, над чем сейчас трудится Юта?
С виноватой улыбкой он признался, что это сюрприз, поэтому посмотреть нельзя. Юта занялась совершенно необычным делом, и не хочет раньше времени говорить о нем. Родион попросил свою племянницу Мики позвать к нам Юту, и принести чай. К моему довольству, Родион перестал называть нас «господами», что очень упрощало наше общение. А также изменился стиль его одежды, он носил, как и Джек, черные брюки и белую рубашку. Только шпага все еще по-прежнему висела сбоку. В его доме было тепло, и я тут же поинтересовалась, как он отапливается.
– В горах много солнца и много ветра, Мария. У нас стоят ветряки и солнечные батареи, кроме того, в некоторых комнатах есть печи и камины для отапливания дровами. Но мы ими обычно не пользуемся, тепла хватает и без них. Разве что камин для уюта можем разжечь.
В комнату вошла Юта, с радостным оживлением рассматривая нашу малышку. Мы тепло обменялись приветствиями. Родион же, при виде своей жены, празднично и торжествующе посмотрел на нас, словно хвастаясь своим приобретением, и его лицо сияло. Приятно было видеть, что его чувства к ней настолько сильны, и что он наконец-то увидел ее в истинном свете.
Юта присела рядом с нами и забросала нас вопросами про девочку, потом про Лизи. Она вела себя свободно и раскованно, мы вместе смеялись над рассказами Егора о забавных поступках Маранты. Мики принесла нам чай, и мы хорошо провели время. Маранта всем улыбалась и создавала нам отличное настроение. Мики сообщила, что скоро выходит замуж за парня, по имени Том, и приглашала нас на свою свадьбу. Мы поздравили ее, но посетовали, что не знаем, получится ли, поскольку большую часть своего времени я провожу на Земле. Потихоньку, пока Родион что-то показывал Егору, я спросила у Юты, как у нее дела. Она ответила, что еще рано о чем-нибудь говорить, так как Родион изменился совсем недавно, но она будет очень надеяться на благоприятный исход своего дела. У нее есть замечательный пример Лизи. Родиона это тоже вдохновило. Пока мы шептались, Родион вдруг что-то вспомнил и встал со стула:
– Мария, Егор, я хочу вам показать кое-что. Выйдем на улицу и пройдемся немного. Я думаю, вам понравится.
Мне не хотелось выходить с голенькой Марантой на свежий воздух, и меня внезапно осенило. В памяти всплыли слова Рауля о моем защитном куполе. Если я хочу сохранить постоянной температуру своего тела, я должна включить защиту в комфортных условиях. Я предупредила Родиона, Юту и Мики, чтоб не притрагивались к нам, и, взяв Егора за руку, включила первый уровень защиты. Сразу же бледно-желтое свечение охватило нас вместе с Марантой, теперь можно было не опасаться, что она замерзнет. Егор не понял еще, для чего я это сделала, и мне пришлось напомнить ему о нашем первом погружении под воду вместе с Раулем.
Родион повел нас по аллее, выходившей к редкому лесу. Мы подошли к подножию невысокой скалистой горы, и Родион оставил нас здесь, а сам поднялся наверх. На уступе скалы он стал издавать какие-то звуки в сторону леса. Снизу казалось, что он шипит или скрежещет, и было не ясно, для чего он это делает. Юта была в курсе, она загадочно улыбалась. Через несколько минут, выше Родиона, я заметила некрупного кугуара. Он торопливо приближался к нему, и я понятия не имела, видит ли его Родион. Мне показалось, что зверюга сейчас спрыгнет ему на шею, и я закричала:
– Родион, сверху пума!
Он поднял голову и, заметив зверя, улыбнулся. Похлопав себя по бедру, он позвал:
– Кира, Кира, иди сюда!
Теперь я догадалась, в чем было дело. Юта посмотрела на меня и призналась:
– Это те самые котята, которых Рауль нашел в лесу.
Пума спустилась к Родиону, и он погладил ее между ушами. Она довольно заурчала, подрагивая кончиком хвоста. Родион достал из кармана, наверное, лакомство и засунул ей в пасть. Потом он сбежал к нам вниз и пума, легко касаясь земли лапами, потрусила за ним. Обнаружив нас, она остановилась, и тоскливо посмотрела в сторону леса, сомневаясь, не уйти ли ей обратно. Мы с Егором стояли тихо, боясь ее вспугнуть. Маранта смотрела на пуму, округлив глазки, и приоткрыв ротик. Она еще ни разу не видела животных, только Гектора. Она замерла у Егора на руках, и почти не дышала.
– Мария, это Кира,– представил мне своего питомца Родион. – Она привязалась ко мне и почти ручная. Она не захотела далеко убегать от нашего дома и живет где-то поблизости. Я иногда балую ее и подкармливаю.
– А где второй зверь? – полюбопытствовала я.
– Рауль унес их обоих далеко в лес, и второго я больше не видел. Не знаю даже, жив ли он еще. А Кира вернулась, и поселилась здесь.
– Как и ее мать,– я вспомнила о мертвой пуме. – Смотри, чтоб и она чего не натворила.
– Моя шпага еще при мне,– улыбаясь, ответил он. – Хотя убивать мне будет ее жалко.
Пума вдруг приблизилась и отважилась обнюхать нас.
– Плохая идея, Кира,– предупредила я ее.
Услыхав мой голос, Кира передумала подходить ближе и, поразмыслив, отошла к Родиону. Потом кончик ее хвоста нервно дернулся, и она порысила назад в горы.
Я попрощалась с Ютой и Родионом, и мы прямо отсюда отправились домой в замок.
– Здорово поменялся Родион,– отметил Егор. – Совсем другой человек. А вот Юта нисколько не изменилась, осталась почти такой же.
– Да, верно. Она только перестала говорить «госпожа».
– Ну да,– рассмеялся Егор. – Я никогда не чувствовал себя господином.
Маранта вдруг обхватила его смеющееся лицо двумя ручками и прикоснулась губами к его щеке.
Я опешила, не зная, что и думать. Неужели мне показалось это? Егор стоял с открытым ртом, и ошалело взирал на Маранту. Та лучезарно улыбалась.
– Она… поцеловала тебя? – наконец выдавила я.
– Да, … по-моему,– тихо согласился он.
Маранта протянула ко мне свои ручки, и я подхватила ее. Она внимательно посмотрела в мои глаза, и прикоснулась своими губками к моей щеке. А потом снова взглянула на меня в ожидании моей реакции.
– Маранта, ты научилась целоваться? – спросила я.
Она улыбнулась. Ей хотелось, чтоб мы порадовались за нее.
– Молодец,– неуверенно проговорила я.
– Вот это да! – подхватил Егор.
Так проходило время. И мне стало казаться, что настоящей жизнью я живу здесь, в мире Рауля. Только без него. Мне очень его не хватало, но я боялась сосредотачиваться на этой мысли.
Мучаясь как-то бессонницей, в памяти промелькнул эпизод из виртуального сна, когда мне удалось отправить Раулю эсемеску. Конечно, Рауль сейчас в другом мироздании, но мне так захотелось каким-нибудь невероятным образом связаться с ним, чтобы он меня услышал. Я взяла свой телефон и набрала номер Рауля. Гудки прошли. Я не знала, где сейчас мог находиться его телефон. Но ясно, что не с ним. Внезапный щелчок указал на то, что абонент включил связь. Мое сердце заныло, и я очень тихо спросила:
– Рауль, это ты?
Ответом было молчание, как и в прошлый раз. Сердце подпрыгнуло в надежде, и я чуть громче сказала:
– Я люблю тебя, Рауль, где бы ты ни был. Я жду тебя. Наша девочка тоже ждет тебя. Ее зовут Маранта. Это имя цветка, как ты хотел.
Больше я ничего не смогла выговорить, тишина динамика подавляла. Если его телефон находился у кого-нибудь, то незнакомцу было странно слушать мои излияния. Но мне никто не ответил, и я выключила связь. Я лежала, думая об этом и мое сердце не могло успокоиться. Звук пришедшей эсемески заставил меня вздрогнуть. Взгляд упал на дисплей, и в моей голове стало жарко, как от ударившего в мозг шампанского. «Раоль», там было написано «Раоль». Я открыла сообщение дрожащими пальцами и прочитала: «Мария, любимая, как ты смогла пробиться ко мне? Я страшно хочу к тебе, меня мучает разлука с вами. Потерпи, родная, я вернусь. Меня задержали, но я все равно вернусь к тебе и Маранте. Я люблю вас обеих». Я прочитала эту эсемеску десять раз, не веря, что она от Рауля. Я искала какой-то подвох, что кто-то шутит надо мной. Мое сердце отчаянно билось, и не хотело успокаиваться, оно мне внушало, что это Рауль.
Следующим вечером я примчалась на остров с безумным видом и все рассказала Егору, и показала ему эсемеску от Рауля. Он скептически отнесся к тому, что это был он.
– Маша, это невозможно,– уверенно заявил он, с сожалением глядя в мои глаза. – Я думаю, что ты сама понимаешь.
– Умом я понимаю, Егор, а сердцем нет. Видишь ли, я уже сделала это однажды. Я тебе не рассказывала об этом. В нашем втором сне, когда мы готовились в пиццерии к экзамену, я позвонила Раулю, и его тоже не было слышно. Я просто сказала ему, что люблю его, и у нас с тобой все хорошо. А когда я очнулась в реальном мире, Рауль сказал, что получил от меня эсемеску, но сам не мог дозвониться мне. Сейчас была похожая ситуация,– доказывала я Егору,– только он смог как-то ответить мне.
– Ну, Маша, не знаю,– недоверчиво проговорил он. – Во всяком случае, надо поискать его телефон. Он мог оставить его здесь, или у тебя в саду, ведь он там перевоплотился, и телефон, возможно, просто упал на землю. В этом случае, его мог кто-то подобрать.
Мы позвали Рикро, и спросили у него про телефон Рауля. Рикро сказал, что нигде его не видел, после исчезновения Рауля. Егор позвонил Борису и задал ему тот же вопрос. Тот ничего не знал. Тогда я попросила Бориса, узнать, где может находиться мобильник Рауля. Он сказал, что у них есть способ выяснить это, и что он перезвонит, когда что-то узнает. Я еще раз набрала Рауля, но в этот раз абонент оказался недоступен.
Этот случай взбудоражил меня, и мне страшно хотелось, чтобы это оказалось правдой. В ожидании новостей от Бориса я ходила сама не своя весь следующий день. Он не позвонил мне, а пришел к нам в замок, когда я оказалась там.
– Ну, что ты узнал? – нетерпеливо спросила я.
– Нечто необычное, Маша, с чем я никогда еще не сталкивался. Я пытался сначала выяснить, где находится телефон Рауля, и не смог нигде его обнаружить. Я набрал его номер и гудки прошли, я подумал, что смогу засечь его, но телефон нигде не проявился. Потом абонент включился, но звука не было.
– Все, как у меня,– возбужденно перебила я. Егор с Марантой его внимательно слушали.
– Да,– продолжал Борис. – Я спросил, где находится телефон, но ответа не услышал, и не мог зафиксировать ничего. Потом Дэну пришла идея в голову, и он настроил наш компьютер на космос, и тот выдал результат. Звуки шли оттуда. Через минуту мне пришла эсемеска.
Он протянул мне телефон, чтобы я могла удостовериться. Там было написано: «Как вы это делаете? Я не могу связаться с вами, а у вас получается. Я с семьей, но вернусь к вам. Есть небольшие сложности. Позаботься о Маше и Маранте».
– Это Рауль! – воскликнула я.– Это, конечно же, Рауль.
– Я тоже так думаю. Мы с Дэном посидели еще немного за компьютером, обдумали все и пришли к такому выводу. Телефон Рауля расплавился при его перевоплощении. Но, так как в его мобильнике, и в наших тоже, установлено не простое сотовое соединение, как на вашей Земле, но туда входит часть его энергетической субстанции, эта часть вернулась к нему в виде информационного поля, которое продолжает иногда работать, как сотовая связь. Поэтому, он изредка может слышать нас, а мы его, только посредством использования мобильного телефона.
– Стоп,– сказал Егор,– как это его субстанция может быть в мобильнике? Это же жидкость.
– Нет, Егор. Он добавлял ее в жидкость, для эффективности использования. Сущность ткани Рауля – это энергия света. Он мог заключить ее в жидкость, в камни, в другой предмет, не во все, конечно. В виде камешка его субстанция была в наших телефонах, чтоб мы могли в любом месте связаться, даже при отсутствии Земных спутников. Видимо, в Машином телефоне тоже есть некая его часть. Можно взглянуть на твой телефон?
Я протянула свой сотовый, и Борис открыл его крышку, всматриваясь в устройство.
– Вот, посмотри,– показал он мне. – Видишь, блестящий элемент, где вставляется твоя сим-карта? Это встроенный проводящий камешек. Рауль вмонтировал его тебе, на случай экстренной связи. Где бы ты ни была, он смог бы дозвониться до тебя, даже без спутника.
Я взирала на малюсенький камешек, как на чудо. Если бы Борис не показал мне, я ни за что не обратила бы на него внимание. Он был похож на другие металлические проводящие детальки телефона. Егор протянул Борису свой мобильник и спросил:
– А у меня есть такой камешек? Посмотри.
Борис нашел и у Егора такой же камешек, только не золотистого цвета, а черного. Он напоминал припой от паяльника.
– Мы сможем теперь созваниваться с Раулем? – спросила я.
– Насчет связи я сомневаюсь,– ответил Борис. – Мы больше не смогли дозвониться ему, как бы ни усиливали наш сигнал. Я думаю, что изредка можно к нему пробиться. Должны совпасть какие-то благоприятные условия для этого. Мы не смогли выяснить какие.
Несмотря на смутные предположения Бориса, у меня появилась надежда слышать Рауля. И теперь я часто буду звонить ему, чтобы прорваться сквозь немыслимые расстояния, когда представится такая возможность.
Прошел еще один месяц безрезультатного ожидания. Единственное событие, произошедшее на острове – Дэн захотел пожить на Земле. Он долго готовился к такому шагу. Молодой мужчина не пришел в себя, после исчезновения Рауля и, переосмыслив свою жизнь, решил предпринять изменения, и еще раз попробовать самостоятельной жизни. Склонный к обстоятельности, ученый муж сидел за компьютером все это время, выбирая себе место жительства, где могли бы пригодиться его способности, и где он чувствовал бы себя наиболее комфортно. Он совершал вылазки на машине в разные страны, присматриваясь к новой жизни и новым условиям. Затем он готовил себе различные документы для будущего бытия, и внедрял себя в компьютерную сеть, создавая себе легенду, словно шпион. Для этого ему понадобился суперкомпьютер, стоящий в подвале, где лежала сейчас Лелия. С его помощью он мог увидеть любое место на Земле и проследить практически за любым человеком, подражая агентам международного масштаба.
Борис тоже загорелся желанием последовать его примеру, но он дал слово Раулю, что будет помогать здесь, пока тот не вернется. Поэтому он терпел, скучал, проявлял недовольство своей жизнью. Но наша Маранта действовала на него благотворно, под ее взглядом и улыбкой он таял и добрел. Алек по секрету шепнул мне, что у Бориса появилась мечта – он хочет создать семью именно на Земле, как советовал ему когда-то Рауль. У Алека и Дэна имелся семейный опыт, а у Бориса нет. Пришло и его время.
Сам Алек никуда не стремился. Он лучше всех адаптировался к переменам, и на Землю его не тянуло. Разве что развлечься и побродить по красивым местам. Он стал частенько навещать замок, понянчиться с Марантой, поболтать с нами. Он интересовался новостями и среди критов и фунов, чего раньше никогда не делал. Вместе с Борисом они следили за восстановлением Лелии, и сказали, что все протекает правильно, отчего Рикро очень обрадовался. Преданный парень неустанно ждал, когда она очнется.
