Лариса Васильевна Чистова
Среди огнистых камней
Заиграла музыка, и женщины оживились, они ждали этого. С изумлением я узнала музыку французского композитора Яна Тирсена. Мужчин и женщин было поровну и получилось пять танцующих вальс пар. На своем выпускном в школе, я тоже танцевала вальс, но не так непринужденно как здесь. Криты умели танцевать, даже юный Антон с девушкой-шатенкой, легко кружился по залу.
Рауль сдержал слово. Пока я увлеченно разглядывала пары, он незаметно подкрался ко мне, приглашая на танец. Смысла упираться не было, он очень настойчиво вытянул меня из кресла. Лишь только я оказалась на ногах, Рауль подхватил меня, и я ощутила себя в полете. Чувствуя себя бабочкой, я парила и кружилась по залу, надеюсь так же хорошо, как и другие танцующие. Рауль прекрасно танцевал, он уверенно вел меня, и мне ничего не надо было уметь, только переставлять ноги. Лицо Рауля сияло, он нежно держал меня за руку и крепко прижимал мою талию к своему телу. В который раз, рядом с ним я ощутила умиротворение, и мне не хотелось, чтоб танец прекращался. Но, музыка кончилась, Рауль отвел меня обратно к моему креслу, и, проговорив «спасибо», легонько поцеловал мою руку. От нее пошло тепло по всему телу, и я затихла, боясь спугнуть приятные ощущения. Я отдыхала в кресле, когда ко мне подошел Джек.
– Как вам здесь нравится, госпожа?
Опять «госпожа»! Как кличка приклеилось ко мне это слово. Но я обещала Раулю быть снисходительной к ним.
– Спасибо, Джек, здесь очень мило. Вы часто так собираетесь?
– Стараемся раз в год увидеться, собраться вместе и обсудить наши дела, госпожа. Но сегодня у нас другой повод,– он выразительно посмотрел мне в глаза.
– Джек, а почему этот Родион со шпагой?
– Он живет в горной крепости на границе с фунами, охраняя наш покой, госпожа.
– А что охраняешь ты, Джек? Где твой дом?
– У меня две области – северная и часть центральной, рядом с правителем Гореем. Я живу и там, и там. А Лизи предпочитает жить в центре, тут климат гораздо лучше, в горах же на севере бывает слишком холодно, госпожа.
Голос Джека стал меняться, становясь вкрадчивым, и карие глаза потемнели. По-моему, я произвела на него впечатление, и он задался целью мне понравиться. Я отважилась расспросить его о семье, чтобы охладить неуместный пыл.
– Чем занимается твоя жена, Джек?
– Она защищает малолетних девушек, чтобы соблюдался наш закон.
Вот незадача! Его глаза продолжали томно сиять.
– Вот как! А есть ли у вас дети?
– Только один сын,– пронизывая меня насквозь призывным взглядом, ответил он.
Глаза Джека разгорались все сильней, и я растерялась, не зная, как себя вести. Я нервно теребила пальцами свое платье, избегая жаркого взгляда Джека. Опять заиграл вальс, и Джек спросил, с нескрываемой страстью в голосе:
– Вы можете потанцевать со мной, моя госпожа?
– Нет, Джек,– ответил за меня Рауль, незаметно оказавшийся рядом,– сегодня мы танцуем только вместе.
Джек отошел в сторону, так и не погасив огонь в глазах. Рауль вновь стал кружить меня в танце.
– Что с ним такое? – полюбопытствовала я, говоря о Джеке.
– Он сражен тобой наповал, также как и Родион, и молодой Антон. Кстати, он очень хочет к тебе в услужение. Тебе не нужен паж? – глаза Рауля смеялись; в свете камней и горящих свечей он был так красив, что я не ответила на вопрос, любуясь им.
– А ты… не сражен? – замирая, тихо спросила я.
– Я был сражен тобою в первый же день, и так и не поднялся. Все еще лежу у твоих ног,– ответил он шутливо. А потом серьезно добавил:
– Ты очень красива сейчас, в этом платье, в этих камнях и в этом зале. И твои глаза могут свести с ума не только моих подданных.
Мой рот приоткрылся, и я ощутила жар на лице от неожиданного комплимента Рауля. Надо было ответить, но я не могла прошептать даже «спасибо», серьезные глаза Рауля околдовали меня. Пребывая в нелепой эйфории, я не заметила, когда закончилась музыка, и как Рауль отвел меня на место. Мы больше не танцевали. Рауль, чувствуя изменения в моем настроении, как я притихла, сидел в соседнем кресле, пребывая в своих мыслях. Я не смотрела на него, не замечала танцующие пары, не обращала внимания на музыку, в моих глазах запечатлелись черные серьезные глаза Рауля, моя кожа помнила нежное теплое прикосновение его рук. Думал ли он обо мне сейчас? Передал ли свои переживания мне или это были мои собственные? Я помнила, что с Горгом было не так. Но Рауль гораздо добрее, может он действует иначе. Нет, я не должна подозревать его в манипуляциях со своими чувствами, он обещал мне. Тогда, что же это? Почему я вдруг стала все ощущать по-другому и мне неловко взглянуть на Рауля, хотя и безумно хочется это сделать? Может он смотрит на меня?
Незаметно зал опустел, и гости стали расходиться. Ко мне подошел Джек, и, склонившись, пожелал мне «доброй ночи». Родион, метнув на него ревнивый взгляд, тоже подошел ко мне и что-то произнес на своем наречии. Я кивнула ему головой, чтобы ободрить, и его глаза ярко вспыхнули голубизной. Он обрадовался. Рауль снова ничего не стал мне переводить. Мы остались вдвоем с Раулем.
– Тебя это утомило? – печально спросил он.
– Нет, я не устала,– не глядя на него, ответила я.
– О чем же ты думаешь? – в его голосе слышалось напряжение.
– Я думала, что ты знаешь все мои мысли,– отшутилась я.
Я не могла ответить ему на вопрос, поскольку сама не понимала, что произошло со мной, почему я стала воспринимать все иначе.
– Ты грустишь. Я сделал что-то не так?
Я решилась взглянуть на него. Его лицо выглядело печальным, а брови сдвинулись.
– Рауль, я не грустная, а задумчивая. Все было чудесно, я веселилась. А ты себя
обвиняешь? Мне все понравилось, но еще не все понятно.
– Правда, понравилось? – как-то робко спросил он.
Я кивнула, его брови выпрямились, но лицо осталось недоверчивым.
– Я хочу что-то тебе показать. Пойдешь со мной? – Рауль все еще пытался прочесть в моих глазах, что меня беспокоит.
– Да, Рауль, с удовольствием,– а про себя добавила: «Хоть на край света, мне с тобой везде хорошо».
Наконец, его лицо осветила улыбка, вызвав мою ответную. Мы взялись за руки, и он, выведя меня из зала, увлек по сияющим ступенькам наверх. В неярком освещении все казалось таинственным: сверкающие камни дворца, тишина и звуки наших шагов, Рауль, ведущий меня в неизвестность. Он вдруг представился мне по-новому, красота и печаль переплелись в нем и заставили мое сердце открыться ему навстречу. По-мальчишески нетерпеливо он тащил меня наверх, увлекая за собой. Мы вышли на просторный балкон в ночь, и Рауль подвел меня к перилам. Я взялась за них и взглянула в ночное небо, вдыхая посвежевший воздух. Но я так и не выдохнула его, замерев от восхищения. На горизонте над озером висела огромная круглая луна, диаметром с небоскреб, бледно отражаясь в воде, отчего озеро казалось тоже неизвестным драгоценным камнем, оно мерцало. Выдохнув воздух из легких, я снова замерла – я увидела над собой еще одну полную луну, теперь обычную, яркую, земную.
– Не забывай дышать,– посоветовал Рауль, и я сделала новый вдох.
– Как это возможно? Две луны?
– И обе – ваши,– его глаза смеялись над моим изумлением.
– Я не понимаю,– прошептала я.
Вид был фантастический: реальная и нереальная луна освещали вокруг лес, поле, дворец, причем дворец казался сказочным в лунном свете. Тишина тоже придавала оттенок загадочности и волшебства, и очарование этого момента щемило мое сердце.
– Одна луна из глубокого прошлого, другая – из настоящего,– пояснил он. – В твоем «сегодня» полнолуние. Красивое совпадение, что скажешь?
Он ждал моего ответа, но я не могла придумать слово, объясняющее, что я ощущаю и как это красиво. Я нетерпеливо пожала плечами, он все равно может понять, что я чувствую. Нас обдало прохладным ветром, и я озябла. Но уходить не хотелось. Рауль понял, что мне холодно и бережно обнял меня сзади, прикрыв мою спину от ветра.
– Я не взял с собой куртку, извини.
– Мне хорошо и так, ты меня согреваешь.
Рауль был одет только в тонкую шелковую рубашку, и даже предложи он мне ее, я бы не согрелась. Так гораздо лучше, я чувствовала, как бьется его сердце, и его дыхание сплелось с моими волосами, его руки прижимали меня к своей груди. Я знала, нам обоим было хорошо, и мы могли стоять вместе до самого рассвета. И еще я поняла, что изменилась сама, мои чувства к Раулю стали другими. Я слышала, как наши сердца бьются вместе, с одинаковой частотой, и хотела, чтоб так было всегда.
Мы стояли так долго, пока мои голые ноги не озябли, и я стала непроизвольно подрагивать.
– Пора домой, а то я простужу тебя,– шепнул он мне на ухо.
Мы вернулись к ступенькам, но было так темно, что я их не видела, и ногой стала нащупывать, куда встал Рауль. Рауль не говоря ни слова, обнял меня за талию, и подхватил на руки. Он начал ловко спускаться по ступенькам, бережно прижимая меня к себе.
– Я думаю, что теперь ты не возражаешь,– прошептал он на бегу.
Нет, я не возражала, пусть эта лестница никогда не кончается. Я обняла Рауля за шею и уткнулась головой ему в плечо, испытывая одновременно умиротворение и страх за свою смелость. Лестница быстро закончилась, но Рауль не опустил меня на сверкающий пол, а понес через комнаты, вглубь дворца.
– Вот и твоя спальня,– отворив ногой дверь, Рауль внес меня в комнату, с горящими свечами, и, пройдя через нее, зашел в следующую за ней.
Он опустил меня на пол, и я осмотрелась. Из-за колышущегося пламени свечей, в стенах светился блуждающий огонек, словно стены были живые. Посередине комнаты стояла такая же большая кровать, как и в замке Рауля, только белая.
– Что скажешь? – спросил Рауль, оглядывая комнату вместе со мной.
– Просто по-королевски,– отшутилась я,– слишком шикарно для меня. Я не привыкла к таким апартаментам. Но… мне нравится, только одной здесь будет жутковато.
– Сегодня одна ты здесь не останешься,– строго заявил Рауль.
Как это понимать? Всматриваясь в его лицо, я рассчитывала разгадать, что он имеет в виду. Но Рауль, распознав мое замешательство, тут же объяснил:
– Сегодня во дворце полно взбудораженных гостей. Они, конечно, не причинят тебе вреда, но могут быть очень навязчивыми в стремлении признаваться в своих чувствах. Я не удивлюсь, если кто-нибудь из них перепутает двери. Но ты можешь испугаться.
И тут же, в подтверждении его слов, раздался негромкий стук. Рауль хихикнул и пошел открывать дверь. Там оказался Родион, который не был готов к встрече с Раулем. Он что-то пробормотал и грохнулся на одно колено, точь в точь, как Горей в лесу. Рауль, сдерживая смех, заговорил на его языке, поднимая его за плечо, а затем похлопывая. Я, вытянув шею из своей комнаты, смотрела на тихий диалог, и жалела, что не понимаю местный язык. Хотелось бы разобраться, о чем они там толкуют. Родион говорил умоляющим голосом, а Рауль кивал в ответ, пряча от него улыбку. Наконец, Родион, сделав глубокий поклон, удалился, и Рауль закрыл дверь. Повернув ко мне задорное лицо, он радостно сообщил:
– Поздравляю, один поклонник уже объяснился, правда, не тебе.
– Серьезно? Он приходил ко мне? Что он сказал?
– Мне он сказал, что хотел выразить свое почтение прекрасной госпоже. А тебе, я думаю, что влюбился с первого взгляда.
– С ума сойти, у него же такая красивая жена! – воскликнула я в недоумении.
– Ничего, ты скоро к этому привыкнешь. Им очень трудно держать себя в рамках приличия, когда есть женщина из другого мира. Для них нет никого прекраснее человека с Земли. Ну, пора спать, я буду в соседней, смежной комнате охранять твой сон.
Он оставил меня одну, прикрыв за собой дверь. Я осмотрелась: мебель была такая же, что и в замке, даже в соседней комнатке оказалась похожая ванная. Я находилась в двухкомнатной квартирке со всеми удобствами, стоившей триллионы долларов из-за специфического строительного материала. Вообще-то, полной уверенности, что цифра стоимости будет определена, у меня не было – нет такой цифры. Драгоценные камни здесь исчислялись не каратами, а тоннами.
Я подошла к зеркалу, отразившему меня в сиянии свечей. На меня смотрела не простая девушка Маша, а величественная дева Мария, ну, не библейская Мария, а скажем как принцесса или королева. Все те камни, которые надел на меня Рауль… я их не рассматривала до этого момента, но теперь они сияли в моем зеркале, делая меня… госпожой, и если не красавицей, то очень интересной особой.
Снимая украшения, я обдумывала, нравится ли мне эта перемена в моих взглядах на себя. Конечно, приятно видеть себя такой интересной, но ведь это не я сама, а драгоценности придают мне весь этот блеск. Сейчас я быстренько сниму их, и все встанет на свои места. Я сложила все ценности на туалетный столик, и они лежали сверкающей грудой, повторяя сияющий танец свечей.
Сбросив одежду, я пошла в ванную, теплая вода – то, что нужно. В шкафу для меня нашлась пижама. Как и следовало ожидать, она пришлась мне впору. Уютно устроившись в постели, я зевнула и повернулась на бок. На прикроватной тумбочке меня привлек стакан с водой, и я с жадностью выпила его. В дверь снова постучали, и я услышала, как Рауль с кем-то беседует, но я не стала его звать, чтобы узнать, в чем дело. Вместо этого, я получше завернулась в одеяло, и, почувствовав неодолимый сон, провалилась в него.
На следующий день я загорелась желанием сходить на озеро, которое было так красиво в лунном свете. В шкафу я нашла сарафан, подходящий для такой прогулки. В радостном настроении я впорхнула в соседнюю комнату, надеясь там застать Рауля, но комната опустела. На столе работал компьютер, и я заглянула в экран монитора. Там вырисовывалась человеческая фигурка серого цвета, и в области живота горело красное пятно. Я подумала, что Рауль нашел заболевание у своего подопечного и пытается его вылечить. Но, раз компьютер работает, значит, Рауль где-то рядом.
Я выглянула за дверь и сияние камней стены коридора, находящейся со стороны улицы, ослепило меня. Хоть надевай солнечные очки, как в Изумрудном городе. Ослепленная, я не сразу заметила Рауля, который прекрасно видел меня, и поджидал в конце коридора. Его радостный голос окликнул меня. Чем ближе я подходила, тем большее волнение испытывала. С удивлением я осознала, что соскучилась по нему и очень хочу быть с ним рядом. Он улыбнулся краешком губ и, конечно же, отправил завтракать, одобрив мою идею с прогулкой.
Меня беспокоило, не отрываю ли я Рауля от его неотложных дел своими пустяками. Но он, теплым бархатным голосом заверил, что нет важнее дела, чем быть со мной, пока я нахожусь на его острове. Его слова окрылили меня.
После завтрака Рауль напомнил:
– Не забудь взять купальник и полотенце.
– Ты же говорил, что еще рано купаться, вода холодная, и ночью было холодно.
– Это озеро особенное, его температура постоянная, +30 С, и вода в нем целебная, минеральная. Все это место – своеобразный курорт. Так что, бегом за купальником, и пользуйся случаем, имея такое природное чудо.
Купальник и полотенце я нашла легко, но не знала, во что это все сложить, и потому понесла в руках. День как всегда был солнечный и теплый. К озеру вела дорожка из гранитной крошки, и мы не спеша приближались к цели. Я вспомнила про вчерашних ночных визитеров.
– Рауль, кто еще вчера приходил ночью?
– Ты слышала? – он рассмеялся, вспоминая вчерашних ночных посетителей. – Сначала приходил Горей, якобы извиниться за то, что напугал тебя своим голым видом в лесу. Затем пришел Джек, тот был изворотливей. Так как он уезжал рано утром к себе в горы, то передал приглашение посетить его области. Еще под дверью я нашел спящего Антона, но это было утром. Он снова набивается к тебе на службу. Жаль мальчика, может, возьмешь его к себе?
– А что с ним делать, зачем он мне?
– Ты можешь давать ему мелкие поручения: найти тебе сумку для купальника и полотенца, привести меня к тебе, когда я не рядом, что-то показать, что-то объяснить и так далее. Ты сделаешь его счастливым.
– А как я буду с ним разговаривать? Ведь он не понимает мой язык, а я его.
– Это не проблема, ты можешь узнать этот язык, если захочешь.
– Как?
– Не тот вопрос; не как, а когда. Так ты хочешь или нет?
– Хочу.
– После озера займемся этим.
Мы подошли к озеру, я разулась и потрогала ногой воду. Она действительно была очень теплой. Рауль показал, где можно переодеться, и я удалилась. Когда я вернулась, он уже плавал в озере. На песке валялась его неизменная темно-синяя рубашка и черные брюки. Я бросила рядом свое полотенце. Он подплыл ко мне, когда я вошла в воду.
– Как водичка?
– Здорово! Такая теплая.
– Поплыли?
Я без слов бросилась в воду, и мы поплыли. Как и следовало ожидать, Рауль плавал здорово, красиво, без всяких усилий. Я плыла чуть поодаль, наблюдая за ним. После нырка под воду, на губах почувствовался солоноватый привкус. Вода была прозрачной, как в стакане или аквариуме. Я видела дно с камешками и рыбками, снующими в водорослях. Было похоже на то, что они вовсе нас не боялись. Мне захотелось дотронуться до них, и, набрав в легкие побольше воздуха, я нырнула, наметив потрогать серую рыбу с синим хвостом, она мне показалась наиболее ленивой. Но расстояние, которое мне вначале показалось близким, оказалось таким отдаленным, что я поняла – воздуха мне не хватит. Вынырнув, я долго отплевывалась, ибо успела хлебнуть воды. Рауль уже плыл рядом, с беспокойством косясь на меня.
– Куда ты подевалась?
– Хотела достать рыбу, но она чересчур глубоко.
– Обман зрения. Вода слишком чистая, прозрачная, с небольшим увеличением из-за минеральных солей. Если хочешь нырнуть поглубже, надевай акваланг.
– В следующий раз так и сделаю.
Мы долго купались в озере, и я наплавалась так, что когда вышла на берег, ноги отказывались меня слушать, меня качало. Расстелив полотенце, я свалилась на него и в изнеможении вытянулась на спине, повернув голову в сторону Рауля.
Его тело было так красиво, что я заворожено следила за ним – он двигался легко, непринужденно и грациозно, и его движения гипнотизировали меня. Его руки и плечи были сильными, как у пловца, на них виднелись бугорки мышц, но они не выпирали так сильно, как у Горея; из-за узкого торса, плечи казались широкими. Приседая рядом со мной, мышцы на спине и животе четко обозначились, указывая на скрытую силу. Его слегка загорелая кожа была такого приятного цвета, что хотелось ее потрогать. Стыдно признаться, но когда я в такой близи смотрела на его красивое лицо и тело, у меня выделялась слюна, словно я хотела попробовать его на вкус. Рауль был красив, но он не щеголял своей красотой, как его брат, и я не стеснялась его, как это бывало дома, на пляже. Я не любила раздевающих взоров мужчин. Когда я ходила на пляж у себя дома, такие взгляды заставляли меня зажиматься и комплексовать.
Вспомнив про дом, я заскучала по родителям и разволновалась, – столько дней прошло, а я ничего о них не знаю.
– Рауль, мои родители, наверное, уже беспокоятся обо мне?
– Нет, Мария, у них продолжается все та же ночь, когда я тебя «похитил», они еще крепко спят, время для них замерло, или для нас, это спорный вопрос.
– Когда я уйду домой, время опять пойдет вперед?
– Да, я запущу процесс,– он взглянул с беспокойством мне в глаза. – Ты хочешь уже уйти домой?
– Нет, мне хорошо здесь,– а про себя добавила: «с тобой»,– просто соскучилась по родителям.
– Расскажи мне о них,– попросил Рауль.
Я оживилась, мне хотелось поделиться, как я жила до встречи с ним. Я взахлеб рассказывала, какая у нас дружная семья и как мы любим друг друга, и что папа до сих пор восхищается мамой, а мама тяжело переживает, когда папы нет рядом. Что, когда мама сильно заболела и попала в больницу, папа оставил работу и приехал на следующий день, несмотря на то, что я была уже большая и могла ухаживать за мамой. Моя мама строже, чем папа, и ее забота простирается на все, вплоть до мелочей. Мама более консервативная, но и чувствительная. Она скучает по мне, когда мы долго не видимся. Мой папа понимает меня, все замечает, и у меня с ним бывают секреты от мамы. Я с гордостью поведала, что мои родители балуют меня и доверяют мне. Папа старается каждое лето отвезти нас на отдых к морю к своему двоюродному брату в Севастополь. В этот раз мы тоже собирались, папа уже купил билеты, и если бы не Горг, то через два дня мы бы уехали.
– И уедете,– заключил Рауль, когда я замолчала.
Вспомнив о Горге, вернулся и вопрос, терзающий меня.
– Как ты думаешь, Горг ищет меня или он нашел себе новую жертву?
Рауль шумно выдохнул, его молчание привлекло мое внимание, обычно он сразу реагировал на мои вопросы, а тут – ничего.
– Рауль?
Его пасмурный взгляд дал понять, что я затронула опасную тему. Он заметно избегал щекотливых для меня разговоров, но я решила настоять и требовательно смотрела ему в глаза.
– Давай оденемся и пойдем во дворец. Пришло время для тяжелого разговора.
Он был очень серьезен, и я испугалась – какие еще неприятности меня ожидают? Я быстро переоделась и вернулась к Раулю. Он был готов, ожидая меня, и мы пошли во дворец.
Во дворце Рауля отвлекла Милита, поклонившись нам обоим, и Раулю пришлось переговорить с ней. Потом он повел меня наверх по лестнице, там, в одной из комнат, оказалась библиотека. Книги занимали все три стены от потолка до моего пояса. Посередине стоял большой письменный стол, с закругленными углами и стоящим на краю компьютером, два мягких кресла по обе стороны стола и кожаный диван с торца стола. Свет проникал через крышу замка, поскольку она тоже была из прозрачного камня, и солнечные зайчики от этого сияния плясали по всей комнате. Мы заняли по креслу, напротив друг друга, но Рауль продолжал молчать, жестом указывая мне, не торопить его. Всматриваясь в серьезное лицо, я гадала, какого рода информация должна ошеломить меня. И уже нисколько не сомневалась в том, что мне опять придется пережить очередной стресс. Дверь открылась и вошла Милита с подносом еды. На нашем столе оказались кофейник, чашки, закуски, графин с водой, фрукты. Рауль что-то сказал ей и Милита, кивнув головой, удалилась.
– Маша, угощайся,– он налил себе и мне кофе. – Не буду скрывать, но чтобы все рассказать, мне придется потревожить твою память, и это будет эмоционально болезненно. Но начну пока с другого. Горг не будет искать новую жертву. Он будет искать только тебя.
Глаза Рауля неотрывно сканировали меня насквозь, как рентген, определяя, не грохнусь ли я в обморок, потому как мое сердце бешено билось внутри и в висках застучало: «Я обречена».
– Я искал, Мария, все, то время, после первого твоего посещения, искал ответы на эти же вопросы. Как ты смогла попасть в мой мир? Посмотри сюда,– он повернул ко мне компьютер и включил его.
Когда тот загрузился, Рауль быстро ввел какую-то информацию, и на экране возникла знакомая картинка, я видела ее сегодня утром: фигура человека с красным пятном внизу живота.
– Это ты, Мария. А красное пятно – это сущность Горга. Ты получила этот дар два года назад, но не помнишь этого. И только с этим «подарком» ты могла попасть сюда; у нас с Горгом одна генетика, мы близнецы,– грустно объяснил он. – Этот небольшой кусок генетической информации позволил тебе взломать преграду, и эта ткань Горга – его лучшая часть, его сердце. Поэтому он не оставит тебя, он слишком много вложил. Сомневаюсь, что Горг сможет войти сюда – уж очень он изменился, возможно, он почти смертный.
Вторая причина, почему он будет преследовать тебя – это осуществление своей цели. Он потерял благосклонность не только нашей семьи, но и всего нашего мира. И теперь рассчитывает на оправдание, создав новый, совершенный, как ему кажется, мир. Ты и он, а еще Егор, главные лица этого действия. Егор для меня – темная лошадка, я еще не выяснил, что Горг сделал с ним, но уверен, он тоже проделал с ним какие-то штуки. Возможно, парня тоже придется защищать.
– Рауль,– мой голос надломился, и я сделала глоток кофе,– ты не можешь убрать из меня эту красную штуковину? Я не хочу иметь в себе кусок Горга.
– Я работаю над этим,– его голос был так искренен, что я перестала трястись от страха. – Сначала я уберу след, который оставляет его сущность, а затем и займусь ее удалением. Маша, это требует времени, это не простая человеческая операция. Если я потороплюсь и сделаю что-либо не так, это может погубить тебя.
Помолчав, он очень тихо добавил:
– Я не смогу жить, если такое случится. Нельзя торопиться, я не знаю, каким способом он связал тебя с собой. У меня, в моем теле, другие связи. Но я работаю над этим каждую ночь… и день.
– Скажи, как он это сделал со мной? Когда?
– Ты готова узнать это?
Я молча кивнула, и опять затряслась от страха.
– Думаю, что тебе лучше прилечь на диван. Я вызову скрытые образы в твоей памяти, от этого может закружиться голова, и ты будешь дезориентирована.
Я послушно перешла на диван, и торопливо улеглась. Мелкая дрожь мешала мне расслабиться и напряженные мышцы заныли. Рауль сел на диван рядом со мной, и прикоснулся к моему лбу теплой ладонью. От его пальцев исходило приятное сухое тепло и это заставило меня расслабиться. Когда я успокоилась и дрожь унялась, Рауль обхватил мое лицо руками так, что кончики пальцев касались моих висков. Мои веки смежились, мне было приятно, что Рауль держит мое лицо. Вот бы заснуть так, а когда проснусь, пусть все кошмары закончатся.
Мне вспомнилось, как два года назад, в полудреме я услышала шум на кухне, что-то заскреблось и упало. Я даже увидела себя, в ночной рубашке, вставшую с постели, чтобы посмотреть, что опять натворил мой кот. «Может мышку ловит и столкнул что-то?» Я вошла на кухню и включила свет. Меня охватило оцепенение – в двух шагах от меня пола не было. Зиял черный провал, свет стал меркнуть, а дыра углубляться, притягивая меня. Пол под ногами стал подвижен, и отзывался на малейшее мое телодвижение. «Это землетрясение»,– мелькнуло в голове. Но одновременно с этой мыслью я поняла, что это хуже, так как понятия не имела, что это. Моей первой реакцией было убежать, но опасение, что эта жуткая дыра будет следовать за мной, не дало мне сдвинуться с места.
В этой глубокой дыре просматривалось звездное небо, и ужас парализовал меня. Ни голоса – крикнуть, ни силы – сдвинуться с места, страх поглощал меня, затягивая в центр своей воронки. «Я умираю»,– подумала я, и закрыла глаза, чтобы ничего не видеть и не чувствовать, и стала ждать. Но ничего не происходило. Прошла минута, другая… я стояла по-прежнему, закрыв глаза. Ощущение близкой пропасти не исчезало, во рту пересохло. Я уловила вокруг себя дуновение теплого ветерка, обвевавшего сухим теплом по спирали мое тело. Ночнушка заколыхалась, и мне показалось, что она взлетела выше головы. Мои руки прижались к телу, определив, что рубашка на месте, но что-то по ней струится. Не выдержав, я открыла глаза, и тут же впала в отчаяние от непонятности, ужаса и бессилия.
Я находилась в этом самом черном пространстве похожем на космос, я висела в нем. Возможно, я летела, но куда – влево-вправо, вверх-вниз – не могла определить. В этом подобии космоса можно было дышать и совершенно не чувствовалось изменение температуры. Единственное, что ощущалось – сухое, теплое дуновение вокруг тела, словно я окутана нежной шалью, готовой взлететь с моего тела куда-то вверх. «Дыра поглотила меня»,– промелькнула мысль, и тут же вдоль тела заплясали розовые искры, обнаружив чье-то присутствие. Мною снова завладел страх, и я закрыла глаза, готовясь умереть, но чтобы не знать от чего. Дуновение прекратилось, все замерло, и с минуту, другую ничего не менялось. Но теперь ясно ощущалось присутствие чего-то. Открыть глаза я не посмела, в ушах зашумело от тяжелого ожидания, но все оставалось по-прежнему – я не умирала.
И вдруг до меня дошло, что меня изучают, как и тогда, около дыры, рассматривают пристально и неторопливо. Чужое настойчивое желание вторгалось в сознание, требуя, чтобы я открыла глаза, и посмотрела на того, кто меня разглядывал. Я физически ощущала на себе тяжелый взгляд.
– «Открой глаза»,– услышала я приказ, но не в ушах, а где-то в мозгу.
– «Нет»,– шепнула я, трясясь от неизвестности.
Снова прозвучал приказ, и опять мое «нет», сквозь стук сердца и зубов. Мое тело мне не принадлежало, я не могла пошевелиться, нижняя половина тела онемела. Но сейчас не это пугало меня. Все мое нутро подсказывало, что тело не главное, важно не встретиться глазами с говорившим.
– Ты должна посмотреть на меня,– голос давил внутри и был бесстрастным, без гнева, печали, зла.
«Нет»,– мысленно упорствовала я.
– Ты должна меня увидеть,– внушал он.
У меня не хватило духа ответить, и я молчала.
– Ты должна меня увидеть,– настойчивый голос заполнял уже все мое тело. – Я ТВОЙ МУЖ.
– Нет,– с нотками истерики и отчаянием возразила я, и во рту сразу пересохло, покалывая язык.
Я задышала ртом, но появилось ощущение сухого песка во рту. Горячий песчаный воздух мягко окутал меня. «Я не открою глаза, лучше я умру»,– пронеслась мысль, и в тот же миг мне нестерпимо захотелось их открыть. Ведь очень утомительно держать их закрытыми так долго. Мне пришлось бороться с собой, сжимая веки так плотно, что в глазах плясали синие пятна.
– Почему ты не хочешь взглянуть на меня? – послышался голос в мозгу, и горячий воздух заволновался вокруг тела.
«Мне очень страшно»,– мысленно ответила я.
– Чего ты боишься?
«Всего, … тебя».
Горячий воздух поднялся по телу, и опустился, как вздох. В моем животе образовалась жгучая пустота, как в ожидании наказания.
«Ладно,– тяжело прозвучал голос в мозгу. – Мы все равно увидимся».
Я почувствовала, как все закружилось в голове, это был полет. Тело раскрепостилось, тепло улетучилось, и я ощутила под ногами опору. Облегчение сменилось надеждой. Дерзнув расшифровать эти изменения, я замерла и прислушалась.
Что-то мягкое прикоснулось к ногам. «Это кот»,– мелькнуло в голове. Звук работающего холодильника вернул меня в реальность. Я дома. Подождав еще немного, я приоткрыла один глаз. Да, я на кухне, свет снова горит, рыжий кот трется об ноги, наступая мне на тапочки, и впуская туда когти от избытка чувств. Я полностью открыла глаза – дыра исчезла, все было как обычно. Я подошла к зеркалу – все ли со мной в порядке? Большое зеркало отразило меня во весь рост, без всяких изъянов. Моя розовая ночная рубашка, … блистала розовым блестящим песком. Вернувшись на автопилоте в спальню, я обмякла, и силы покинули меня.
Очнулась я в руках Рауля и увидела прямо перед собой его озабоченные глаза. Мое сердце трепетало, как у маленькой птички, и изможденный мозг был заполнен ужасом воспоминаний, прятавшихся в нем. Не проронив ни слова, он поднес к моим губам стакан с водой, и я машинально отпила половину. Я не могла говорить, глядя в его нерадостные глаза. Воспоминания черной дыры болезненно обжигало мои внутренности. Как могла я забыть это чудовищное похищение? Внутренний протест против варварского действа вызывал неудержимую дрожь в моих мышцах, внедрялся в каждую косточку моего тела, порождая чувство полной беспомощности. Нервный озноб продолжал сотрясать мое бесчувственное и вялое тело. Я не могла унять его. Сколько потрясений оно может вынести? Все желания и побуждения покинули меня. Рауль приподнял меня с дивана, прижал к себе.
