Лариса Васильевна Чистова
Среди огнистых камней
– Маша, я хочу быть рядом, в случае чего. Я не могу отсиживаться в сторонке.
– Ты будешь не отсиживаться, а прикрывать меня. Пойми, Егор, это разумно.
– Давай так. Я буду стоять на лестнице, как можно ближе к тебе, чтобы слышать, как развернутся события.
– Давай,– обрадовалась я.– Но только, чтобы Горг тебя не видел. Я позову тебя, если пойму, что Горг для тебя не опасен.
– Договорились.
Ранним воскресным утром, когда было еще темно, мы выехали из поселка и остановились в месте, где нас никто не мог бы увидеть. Я вызвала мерцающее пятно и направила его в сторону руля мотоцикла. Егор потихоньку крутанул газ, и мы въехали в «мир без Рауля». Наш расчет оказался верен, там было светло, был день. Мы с опаской огляделись вокруг, высматривая диких зверей. Егор вытащил ружье, которое висело сбоку мотоцикла, и накинул его себе на плечо. Тишина и спокойствие царили вокруг, возможно звери были ночными, как я и предполагала. Мы поехали по своим прежним, еще заметным следам. Вместо звонкого жужжания мотоцикла раздавалось глухое тарахтение, становясь помехой в распространении своего странного звука. Такой же невзрачный, как и в прошлый раз, замок Рауля не принимал в себя лучи дневного солнца. Солнечный свет будто бы обтекал каменные стены, не давая им наполниться праздничным сиянием. Егор развернул сразу свой мотоцикл так, чтобы нам было удобно уезжать, если случится поторопиться. Откуда-то примчался Гектор с радостным лаем, его звук был похож на карканье больной вороны.
– Иди сюда, добрая собака,– поприветствовала я его. – Я что-то тебе принесла.
Выудив из своего рюкзачка сухой корм и разорвав пакет, я высыпала его прямо на траву. Гектор стал жадно хватать еду всей пастью, не особенно раскусывая корм, проворно его заглатывая. Мы с Егором смотрели, как быстро уменьшается кучка еды на траве. Потом вздохнули одновременно, понимая, что пора идти, и шагнули в замок. Это было похоже на то, когда необходимо войти в ледяную воду. Егор протянул мне внушительных размеров фонарь, а себе оставил поменьше. Ружье все так же висело у него за спиной.
– Маша, будь осторожна, и позови меня сразу, если пойдет что-то не так.
– Хорошо, Егор. А ты, пожалуйста, не показывайся, пока я не позову тебя.
– Договорились.
Мы распахнули дверь в подвал и зажгли фонари. Мой фонарь бил ярким мощным светом, как прожектор. Спуск по лестнице волновал меня, я помнила прошлое посещение и наше бегство. Не доходя ступенек десять до подвала, Егор, повинуясь моему знаку, остановился. Горг отсюда его бы не увидел. Дальше я пошла одна с замирающим сердцем, мне было очень страшно, но тепло от правой руки разгоняло холодок в груди. Я приблизилась к ловушке и осветила ее фонарем. Аквариум сразу же отреагировал на свет, и заполнился розовым сиянием. Опустив тяжелый фонарь на землю, я ждала, что будет дальше. Мое сердце громко билось, и наверно Горг услышал его.
– Маш-ша, это ты-ы,– не спросил, а утвердительно протянул Горг.
– Да,– просто ответила я.
– Я жда-ал тебя-а, я знал, что ты придеш-шь.
– Откуда ты знал? Я сама не знала, приду ли сюда,– осторожно приближаясь, дрожащим голосом проговорила я.
– Я знал, что ты кое-кого потеряла, и придешь узнать, где искать своего героя,– с радостным удовольствием провещал Горг, убрав из голоса шипение и придыхание.
Мое сердце мучительно забилось. Горг услышал мое ускоренное сердцебиение и заухал в своем аквариуме, изображая, наверное, смех. Он красиво клубился в прозрачной ловушке, и был похож на огромный драгоценный камень, на молодой розовый рубин. Его переливы притягивали мой взгляд и завораживали.
– Ты знаешь, где Рауль? – с надеждой вопросила я.
– Я? Знаю.
– Ты мне скажешь, где он?
Он опять засмеялся. Предчувствуя мои вопросы, и заранее зная их, он наслаждался этим положением превосходства надо мной, хотя и был в заточении. Я почувствовала неуверенность, видя его радостное состояние. Я полагала, что он мучается в своей ловушке, и будет посговорчивей, а вместо этого ощутила его самодовольство, и поняла, что добиться своего мне будет крайне непросто. Кроме того, я жутко его боялась.
– Что ты можешь предложить взамен? – вкрадчиво промурлыкал он, с удовольствием, выговаривая слова.
– Я не знаю,– честно призналась я.
– Тогда на что ты рассчитывала, придя сюда, Маш-ша?
– Я думала, что спрошу тебя, и ты ответишь.
– Так просто? – он интенсивно заклубился, испуская розовые искры, и захохотал.
У меня начали дрожать колени от напряжения, и захотелось присесть. Горг внезапно остановился, и его свет стал ярче.
– Маша, я все чувствую,– предупредил он меня,– успокойся. Я не буду тебя мучить, а скажу сам, чего хочу в обмен на информацию о моем братишке.
Я тут же осознала, что хочу не только знать, где Рауль, но и как найти его, чтоб он был рядом. А Горг мог запросто обмануть меня или обхитрить. Он мог сказать: Рауль в лесу, где дикие звери или в другом мире, или еще что-нибудь в этом роде. И что мне с того?
– Я хочу не только знать, где он, но чтобы он был рядом. Я хочу вернуть его.
Розовые клубы дыма запульсировали, мне показалось, что Горг улыбается.
– Ах, вот как,– хитро произнес он,– тогда к одному моему желанию прибавляется еще одно. Это справедливо – знание плюс братишка, на моих два желания.
– Ты скажешь, чего ты хочешь?
– Конечно, и это не сложно устроить для тебя.
Он сделал паузу, а потом объявил:
– Первое – я хочу свободу, чтоб ты освободила меня,– уточнил он. – Второе – ты уйдешь со мной, и оставишь этот мир. Ведь у нас это чуть не получилось,– мечтательно произнес он.
Мое прерывистое дыхание застряло в груди, я не могла выдохнуть.
– Маша! Дыши! – приказал испуганный голос Горга. – Ты человек, тебе положено дышать.
Я смогла выдохнуть, когда в моих глазах потемнело. Голова закружилась, я перестала соображать, кровь шумела в висках, оглушая меня. Я старалась осмыслить то, что предложил мне Горг, этот чудовищный обмен. Рауль на Горга – вот суть.
– Маша,– не выдержал моего молчания Горг,– что ты скажешь?
– Это несправедливо…– только и успела сказать я.
Мои ноги ослабли, и я опустилась на каменный пол. В глазах снова потемнело, я старалась глубоко дышать, чтобы не потерять сознание.
– Маша, эй! – звал меня Горг из своего жилища. – Не вздумай отключиться. Я не смогу помочь тебе из этого бассейна. Маша, успокойся, дыши ртом, давай глубже,– давал он мне указания. – Вытащи меня отсюда, я помогу тебе.
Его голос казался обеспокоенным, а я все еще дышала глубоко ртом, рискуя вызвать гипервентиляцию легких. В глазах не хотело светлеть, я была недалека от обморока.
– Какая ты чувствительная! – возмущенно воскликнул Горг. – Ладно, одно мое желание отменяется. Давай, приходи в себя, очнись! Жив твой герой, и рядом с тобой. Ты чувствуешь его постоянно. Давай, открой глаза!
Голос Горга был взволнованным, и от его слов мне стало лучше. Я перестала словно рыба, судорожно глотать воздух, но в глазах еще было темно. Мне удалось прошептать:
– Скажи мне, где он, как его вернуть?
– Если я скажу, кто же меня выпустит?
– Пожалуйста,– пробормотала я.
– Скажи ей! – донесся голос Егора.
Он все-таки спустился сюда, несмотря на обещание. В моих глазах прояснилось от беспокойства.
– Ага! – обрадовался Горг. – Вот и мой персонаж. Жив и здоров…
Осекшись, Горг задумчиво замолчал. Я перевела взгляд на Егора. В свете отблесков Горга, Егор был бледен, но красив. Он был решительно на что-то настроен. А Горг, похоже, всматривался в Егора, изучая его, или обдумывая то, как выбраться с его помощью из ловушки.
– Я не ожидал, Егор, что ты зайдешь так далеко,– тяжелым голосом проговорил Горг. – Я разочарован. Тебе же нравится она, ты любишь ее. Выпусти меня, и она достанется нам обоим. Зачем тебе такие сложности? Ведь ты человек, и живешь единожды, неужели тебе надоела жизнь?
Я не могла уловить смысл разговора, о чем толковал Горг. Егор молчал, пристально осматривая аквариум. Он подошел ко мне и попытался поставить меня на ноги.
– Вставай, Маша. Как ты?
– Уже лучше,– я оперлась на его руку и встала, голова кружилась.
– Только посмотрите на них! Вы готовая пара, отлично смотритесь друг с другом. Что вам еще надо? – удивленно произнес Горг. – Сколько чувств, и все мимо. Я мог бы помочь с этим. Решайся, Егор. Зачем ей мой братец? Он неудачник. И зачем тебе одинокая могила, когда ты можешь получить то, что хочешь?
– О чем ты говоришь, Горг? – не выдержала я.– Какая могила?
Он хмыкнул у меня в голове.
– Разве ты не знаешь? У него есть план – он собрался умереть сегодня.
– Что?!
Я посмотрела Егору в глаза. Он отвел взгляд, на бледном лице застыла кривая улыбка.
– Егор, о чем он говорит? Ты серьезно? Почему? Что случилось?
Егор упорно прятал от меня свой взгляд, он взирал на Горга, и хранил безмолвие со своей кривой усмешкой.
– Ну, давай, не молчи, скажи ей, что любишь ее, и ради нее готов умереть! – разгневанно крикнул Горг. – Она может прямо сейчас стать твоей, я чувствую это. Скажи ей сейчас же, что ты задумал!
– Егор, ты пугаешь меня,– замирая от страха, проблеяла я.
Неужели он решил покончить с собой? Вряд ли Горг соврал бы сейчас. Он и сам удивлен. Я повернулась к Егору и обхватила его лицо ладонями, заставляя смотреть мне в глаза.
– Егор, милый, что ты хотел сделать? Скажи мне.
– Пока ничего, Маша,– слишком спокойно ответил он. – Не бойся, все будет хорошо. Ты найдешь своего Рауля.
– Какой ценой, Егор? Что ты хочешь сделать?
Горг зарычал и стал искриться синими точками.
– Проклятый бассейн. Выпустите меня, я один могу вам помочь. Я решу ваш любовный треугольник, она будет любить только тебя, она забудет с тобой все на свете, не только брата. Выпусти меня, Егор, я обещаю, ты будешь все помнить, все свои счастливые моменты с ней. Ты же и сейчас помнишь, как это было! Это было восхитительно! Ты ведь не забыл, какая у нее нежная кожа, какой чудесный аромат волос, какие сладкие губы? Вспомни, как она обнимала тебя, как прижималась к тебе, к тебе одному. Она не смеет такое проделывать с моим братишкой, это убьет ее. Она твоя, Егор, выпусти меня,– убеждал дурманящим голосом Горг. – Обними, поцелуй ее, она принадлежит тебе, она родилась специально для тебя, бери ее, Егор. Выпусти меня, и вы будете жить в чудесном мире, а не в этом гадюшнике. Поцелуй ее, и выпусти меня.
Егор держал меня за руку, и я чувствовала, как дрожат его пальцы, распространяя на меня свой огонь, как он тяжело дышит, как порозовела его кожа, и засветились синим огнем глаза.
– Скажи ей, что любишь ее,– внушал ему Горг.
Егор закрыл глаза и задрожал всем телом.
– Я ничего ей не скажу, мерзкий извращенец. Ты и понятия не имеешь, что такое любовь. Скажи ей, где Рауль, и мы уйдем отсюда.
– Вот так, так! – изумился Горг, рассыпав все свои синие искры. – С чего бы мне говорить? Какая мне радость от этого? Здесь нет справедливого обмена. Хотя… мне нравится, как ты нагло мыслишь. Как вам такое – вы спите и не можете проснуться, и ваш спаситель ничего не может сделать! – радостно заключил он.
– Что?!– в один голос закричали мы.
– Выпустите меня, и вы узнаете всю историю.
– Как мы можем выпустить тебя, если спим? – заметил ему Егор.
– Это не трудно. Здесь есть имена, пусть Маша прочитает, она сможет, и коснитесь меня. Это должно сработать. Обещаю, что вы сможете уйти отсюда беспрепятственно. Ловушка не откроется сразу, у вас будет много времени, чтобы сбежать, если вы боитесь меня.
Маша, ты можешь узнать о Нем, подумай. Ты даже способна помочь Ему. Егор, и у тебя есть хорошие перспективы. Ведь Он не против вашей связи. Он не в состоянии ничего предложить ей, кроме своих чувств, он не человек, и понимает это. Он запросто свяжет тебя с ней. Выпусти меня, я решу все ваши проблемы. Вы можете быть счастливы.
Егор посмотрел на меня. Его взгляд прояснился.
– Маша, тебе решать. Что ты думаешь? Если мы его выпустим, ты сможешь узнать, где Рауль, и быть с ним.
– Ты веришь ему? – поразилась я.– Как только он окажется на свободе, он овладеет твоим телом, а потом и мной.
– Не бойся, у меня есть способ немного поуправлять им. Когда я все вспомнил, то вспомнил и его чувства, мысли и опасения. Он не сможет причинить тебе вред длительное время. Если мы найдем твоего Рауля, он защитит тебя от него.
– Прежде чем принять решение, я должна знать, что это за способ.
– Маша, это не имеет значения. Главное – это найти Рауля. Ты забыла?
– Смотря, что заплатить за это,– стала волноваться я.– Говори, Егор.
Егор глубоко вздохнул и сжал губы.
– Он не скажет тебе, я скажу. А ты выбирай,– тяжелым усталым голосом проговорил Горг. – Когда я войду в него, он застрелит себя, чтобы у меня не было тела для моих действий. И ты будешь свободна, со своим возлюбленным,– он презрительно хмыкнул на последнем слове. – Зато ты будешь с Ним, выбирай. Маша, послушай,– вдруг заволновался он,– я скажу тебе правду, обещаю, только выпусти меня отсюда. Если ты выпустишь меня, Маша, то не проиграешь, будешь с Ним. А если ты выпустишь меня, Егор, то тоже будешь в выигрыше, будешь с ней. Решайтесь. Кому-то одному я смогу сделать подарок, если вы не хотите по-другому.
Горг медленно кружился в аквариуме, переливаясь своими цветами, освещая весь подвал. Это было красиво, и не будь я так напугана, подавлена и расстроена, я могла бы любоваться этим.
– Я не буду выбирать,– не узнавая свой голос, проговорила я, повернувшись к Егору,– мне дороги вы оба. Я не хочу терять одного ради другого.
Я посмотрела в глаза Егору, он вновь побледнел, но взгляд был спокойный.
– Егор, мы сейчас же уходим отсюда. Ты был прав, зря мы пришли сюда,– надо было срочно уходить, пока Горг не придумал новые каверзы. – Горг, прощай. Я очень надеюсь, что мы никогда больше не увидимся.
Я подхватила с пола свой фонарь, потянула за руку Егора, и мы двинулись к выходу.
Горг взвыл и начал метаться по бассейну. Цвета бешено перескакивали с синего на розовый, напоминая испорченный светофор.
– Вы не можете так уйти! Вернитесь! Маша, ты никогда не увидишь Его, если не узнаешь. Маша, вернись!
Я решительно устремилась вверх по ступеням, но Егор обогнал меня, чтоб идти впереди и включил фонарь. Мы вышли в просторный зал, и звуки наших шагов по каменному полу были глухими. Свет вливался сквозь камни стен. Мы выключили свои фонари и могли немного передохнуть от этого убийственного напряжения. Я чувствовала себя так, словно из меня высосали всю радость, Горг со своими кознями опустошил меня.
Егор заботливо изучал мое лицо. «Я могла потерять и его»,– подумала я.
Я подошла к Егору, и крепко обняла его за талию, прижавшись к его груди. Он осторожно обнял меня, и опустил подбородок мне на голову.
– Егор, спасибо, что пошел со мной, что столько возился со мной. Я без тебя не справилась бы. Но скажи, как ты мог? Ты что, серьезно планировал покончить с собой?
– Не будем об этом,– прервал он меня. – Нам надо еще добраться домой. Пойдем.
Я оторвалась от него и заглянула в синие глаза. Он был озабочен.
– Егор, ты знаешь? Ты самый лучший человек, которого я знаю. Можно, я поцелую тебя?
– Маша, не делай того, о чем потом тебе будет неприятно вспоминать.
– Какой ты глупый, наклонись ко мне.
Егор был так же высок, как и Рауль, и я могла достать только до подбородка. Он медлил, сомневаясь в искренности моих желаний. Я встала на носочки, обняла его за шею, наклоняя голову к себе. Он подчинился и закрыл глаза. Я поцеловала его в губы, он ответил на поцелуй, и обнял меня покрепче. И это было не так как с Горгом, это было нежно, волнительно, но не безумно, никакой пульсации, никаких искр. Я чувствовала, что Егор любит меня, и это меня мучило. Мы стояли какое-то время, обнявшись, и он сказал:
– Маша, хочу, чтоб ты знала, я сделаю все возможное, чтоб ты была счастлива.
– А что мне сделать для тебя, Егор? Я тоже хочу, чтоб ты был счастлив.
– Просто живи, Маша, и я буду счастлив… Нам пора ехать.
Мы вышли из замка. Сытый Гектор кружил около кустов. Тусклое солнце медленно опускалось к земле, нам пора было покидать этот мир. Гектор вскинул голову, когда я села на мотоцикл, и заскулил. Он не хотел, чтоб мы уезжали, и я его понимала – жить в одиночестве, голоде и постоянном страхе из-за нападения хищников, было не сладко. Я хотела бы забрать его с собой, но боялась, что он принадлежал этому миру, и мог растаять так же, как и медведь.
– Гектор, я приду еще…– пообещала я псу.
Но Егор так зыркнул на меня, что я проглотила остальные слова. Егор включил зажигание, и мы поехали к проходу. Мотоцикл оставил заметный след на траве, облегчая наше возвращение. Я на ходу вытянула ладонь и призвала мерцание, оно послушно появилось, и я опустила руку на уровень руля мотоцикла. Егор въехал прямо в него, не притормаживая. Это получилось очень ловко. Со звуком «клинь», мы выехали на дорогу рядом с поселком. Нас никто не видел, и мы смело подъехали к моему дому.
Мамы дома не оказалось, она или в магазине или у подруги Марины. Мы удобно расположились с Егором на кухне, где я разогрела для нас обед. За чаем я спросила:
– Ты расскажешь мне, как ты додумался до самоубийства?
Егор поморщился так, словно съел лимон.
– Мне неприятно говорить об этом.
– Мне тоже, но я все равно хочу услышать,– настаивала я.
Егор откинулся на спинку стула, вся его поза казалась расслабленной, и лениво начал:
– Когда Горг был во мне, я узнал некоторые его страхи. В частности, он считал себя уязвимым, почти смертным. Он опасался, будучи во мне, что его может убить твой Рауль. Я подумал, что, если выстрелю в себя, когда он войдет в меня, то он, возможно, умрет, и оставит тебя в покое. У меня была бы целая минута на это после его захвата моего тела. Помнишь, в тот раз, когда я произнес его имя? Только через минуту я потерял контроль над собой и перестал существовать. Поэтому я рассчитывал на эту отсрочку.
– Но зачем надо было придумывать такой жуткий план?
– Я же объяснил,– Егор смотрел поверх моей головы и его взгляд делался непроницаемым,– я хотел, чтоб он оставил тебя в покое, и чтоб ты нашла своего Рауля. Я видел, что тебе без него плохо.
– Но, Егор, неужели мне стало бы легче, если б я тебя потеряла? Нельзя менять жизнь одного человека на другого. Ведь я тоже люблю тебя… по-своему,– добавила я и замолчала, чтоб не сказать слов, ранящих Егора.
Он и так страдал. Холодный синий взгляд всего лишь скрывал сдерживаемое терзание. Его самоотверженность пленяла мое сердце, мне хотелось бы обнять его, утешить и успокоить, но во что это выльется? Я не должна давать ему ложных надежд, и ранить его доброе сердце. Какая трудная ситуация! Егор оказался достойным человеком, и я могла бы любить его, если б не любила Рауля. Проклятый Горг! Устроил такое!
– Ладно,– сказал Егор,– я сам не в восторге от всего. Хорошо, что не пришлось осуществлять свой план. Мы живы, нас никто не съел. Рауль где-то рядом. Может, вы скоро увидитесь. И самое интересное замечание Горга – мы спим. Что ты думаешь об этом?
– Я не верю ему, он интриган. Ущипни меня,– я протянула ему руку.
Он улыбнулся, взял мою руку, и, протянув к своим губам, поцеловал запястье.
– Разве можно делать больно такой хрупкой руке? – в его взгляде появилась теплота, лед исчез из них. – Ну, что ты почувствовала, ты спишь?
– Нет, по-моему, не сплю. Очень приятные ощущения.
Егор странно посмотрел на меня, не выпуская моей ладони, и я не вырывала ее из его нежных пальцев. Он прижал мою ладошку к своим губам и поцеловал ее, потом закрыл глаза и стал ласкать губами мои пальцы, прижимая их к своему лицу. Я сидела неподвижно, не мешая ему и себе наслаждаться тихой лаской. Мне было приятно, но я не хотела, чтобы Егор сильно увлекался. Мое сердце не подпрыгивало в груди, как это было с Раулем.
– Егор…– начала я, желая предостеречь его.
– Не волнуйся, Маша, я знаю свое ограничение,– страстным шепотом перебил меня Егор.
Он приложил мою ладонь к своей груди:
– Чувствуешь? – прошептал он.
Его сердце громко билось, его было слышно даже через свитер. Глаза Егора возбужденно блестели и он часто дышал.
– Не бойся, Маша, я скоро уеду домой, и страсти утихнут,– глядя мне в глаза, пробормотал он, слегка улыбнувшись одной стороной.
– Зачем? Я не хочу, чтоб ты уезжал,– удрученно пролепетала я, теряясь под его взглядом.
– Здесь все утряслось, я помог тебе, как и обещал, мне пора заняться своими делами.
Егор продолжал смотреть мне в глаза, будто хотел прочитать все мои тайные мысли, этот взгляд мешал мне сосредоточиться.
– Мне будет не хватать тебя, очень не хватать. Я знаю, это эгоистично с моей стороны, но я не хочу, чтоб ты уезжал.
– Маша, я уверен, что ты встретишься в скором времени с Раулем. И мне тут делать нечего. В отличие от тебя, я поверил Горгу. Рауль где-то рядом, он найдет тебя. Мы не зря чувствуем тепло, исходящее неизвестно откуда. Я даже не мерзну в своей ветровке.
Я не нашлась, что сказать на это. Я не могла удерживать Егора, заставляя его страдать рядом со мной. Но мне не хотелось терять его. Почему мы не можем остаться друзьями? Наверно, это слишком больно для него, ведь он хранил воспоминания Горга, как я целовала его в этой дурацкой пещере, как извивалась на его теле. Такое из головы не выкинешь, особенно, если тобой владеют сильные чувства. Мне стало стыдно за те действия и горько, что все не могло быть иначе.
– Прости меня, Егор. Не все зависело от меня, могло быть и по-другому.
– Я знаю это, Маша, как никто другой. Не надо ни за что извиняться.
– Я чувствую себя постоянно виноватой, что делаю тебе больно.
– Знаешь, бывают такие… действия, которые если и приносят огорчения, то взамен дают столько счастья, что боль можно и потерпеть. Я думаю, ты знаешь, о чем я.
Я покраснела. Егор все знал, и испытывал те же чувства, что и я к Раулю. Я тоже хотела, чтоб Рауль просто жил, и я иногда бы видела его, зная, что он жив. Мне этого было достаточно.
– Когда ты хочешь уехать? – обреченно спросила я.
– Я думаю, сначала надо помочь тебе с сессией.
– Ты не обязан этого делать, ты и так долго возился со мной. Я смогу сдать сессию,– уверенно сказала я.
– Мне было приятно с тобой возиться, как ты выразилась. Но на зачетную неделю я останусь. Помогу тебе еще немного. Или ты не хочешь?
Глаза Егора были прикованы к моему лицу, будто он уезжал прямо сейчас, и жаждал запечатлеть его в своей памяти.
– Я хочу,– быстро сказала я, краснея под его взглядом.
Хлопнула дверь, пришла мама.
– Дети, вы уже дома? Я увидела мотоцикл Егора на улице.
Она вошла на кухню, ставя пакеты с продуктами на стул.
– Здравствуй, Егор,– поздоровалась с ним мама. – Как съездили? Купил, что хотел?
– Добрый день, тетя Таня, все купили.
Егор посмотрел на меня и сказал:
– Пойдем готовиться к зачетной неделе?
Больше мы на эту тему не говорили.
РЕЦИДИВ
Егор проявлял чудеса терпения и усердия, готовя меня к сессии. Он бегал в мой деканат и о чем-то договаривался с нашей секретаршей. От его внимания и обаятельных улыбок, она часто хихикала и даже нежно розовела. Я представила, что с ней стало бы, если б это был Горг. Результат его трудов был налицо – мне продлили практику на следующий семестр. Я могла сдавать зачеты.
Зачетная неделя началась. Егор провожал меня до аудитории, где сдавались зачеты, и встречал под дверью, когда я выходила оттуда. С английским языком было проще всего, я сдала его сразу, даже не тратя время на подготовку. Некоторые зачеты были в виде теста, письменные, и сдавать их было легче, чем устные. Но, как ни странно, я справлялась со всеми. Ощутимая поддержка Егора придавала мне уверенность. Я сдала их все, я ликовала и Егор вместе со мной.
На радостях мы поехали на его мотоцикле в пиццерию и отпраздновали там мое успешное начало, казалось бы, провальной сессии. Мы радовались и смеялись как дети, будто не существовало никаких тайн, никаких монстров, никакого Горга. Это был самый счастливый день со дня потери Рауля. И он был единственный.
Егор собрался уезжать на следующий день. Он оставил мотоцикл у своего отца, и пообещал, что приедет через пару месяцев. Я захотела проводить Егора до города на своем скутере. Но Егор сказал, что его отвезет на вокзал отец, и что уже холодно кататься на скутере.
В этот последний с ним вечер, мы сидели в моей комнате. Он на стуле, я на своей кровати, поджав ноги. И я не знала, что сказать на прощание, кроме того, что я не хотела, чтоб он уезжал.
– Егор, ты, правда, приедешь еще?
– Да, в залог оставляю свой мотоцикл,– нерадостно усмехнулся он.
– Я буду скучать.
– Я тоже.
– Ты будешь звонить мне?
– Если хочешь, хоть каждый день.
– Я хочу. Звони, пожалуйста, и днем и вечером. И я тебе буду, можно?
– Я буду ждать твоего звонка,– с нажимом на каждое слово сказал он.
С тревогой он посмотрел в мое лицо.
– Маша, пообещай мне, не ходить туда больше. Я переживаю за тебя.
– Ладно, не пойду. Только мне Гектора жалко. Можно ему хоть миску еды поставить?
– Я думаю, он сам найдет себе пропитание. Не стоит так рисковать. Маша, не ходи туда. Дождись меня, и если надо, мы сходим туда вместе. Обещаешь?
– Обещаю.
– Мне пора уходить,– он встал со стула, а я со своей кровати.
Возникла неловкая пауза. Мне хотелось обнять Егора и поцеловать на прощание, ему видимо, тоже, но наши чувства друг к другу были немного разными. Он грустно посмотрел на меня:
– До свидания, Маша, береги себя.
– До встречи, Егор.
Про себя я добавила: «Я люблю тебя», но не с тем смыслом, что вкладывал в него Егор. Я любила его как друга, самого лучшего, самого ценного. Он робко протянул мне руку. Этот нелепый жест разрушил мою неловкость, и я порывисто обняла его. Он сомкнул руки вокруг меня и глубоко вздохнул, уткнувшись в мои волосы. Через минуту Егор отстранился, и, не говоря больше ни слова, быстро ушел, оставив после себя убийственную тишину.
Все воскресенье я просидела дома, не зная, чем теперь занять себя. Готовиться к экзамену совсем не хотелось. С отъездом Егора образовалась пустота во времени, его было так много, что я не знала, как им распорядиться. Я помогла маме с домашними делами, и посмотрела с ней телевизор, я валялась на кровати в наушниках, слушая музыку, я посидела за интернетом, и обнаружила, что прошла только половина дня. Что мне теперь делать? Чувство опустошенности постепенно заполняло меня, я начала маяться. Егора нет, Рауля нет. В голове навязчиво стукнуло: «Нет его, нет его».
Я испуганно вскочила, опасаясь повторной реакции на потерю Рауля. Потеплее одевшись, я рванулась к своему скутеру, на ходу предупредив маму, что съезжу в город. Мне так не терпелось уйти из дома, что мамины протесты по поводу поездки на скутере, дошли до моего сознания уже на улице.
Ехать не хотелось, на улице было мокро и сыро, но я боялась остаться дома, в этой физически ощущаемой пустоте. Усевшись на скутер, я надела на шапку шлем, и покатила. Мотор моего скутера издавал неправильные звуки. Хорошо, что сегодня не было ни снега, ни дождя. С погодой этой осенью просто повезло. Я не торопясь колесила, лишь бы шло время. Около своего куста я притормозила, и внимательно посмотрела на него. Там все еще был Горг, и что с ним произойдет в дальнейшем было непонятно, но ясно только одно – видеть его я больше не хотела. Я неспешно покатилась дальше, и кружила по городу, пока бензин не оказался на исходе. Пришлось искать заправку, и потратить на бензин все свои деньги. Но я была рада, что день заканчивался, и в наступающих сумерках вернулась домой. Немного измотанная, больше душевно, чем физически, я залезла в ванну, чтоб успокоить свои нервы и расслабиться. В предчувствии, что сон сегодня не будет торопиться ко мне, я заранее выпила таблетку валерьянки, чтоб успокоиться.
С откровенным намерением заполнить свою голову чужими мыслями и переживаниями, я улеглась в постель с книгой. Сегодня был самый трудный и бесполезный день на свете. Надеюсь, что завтра сдача экзамена впрыснет мне в кровь немного адреналина.
На следующий день оказалось, что я зря тешила себя такой надеждой. Меня нисколько не взбудоражила предэкзаменационная суматоха, не взволновал сам экзаменационный процесс.
Как во сне я ответила свой билет, немного удивленная, что в моей голове сохранились сведения, которые Егор с трудом в меня втиснул. Меня не обрадовало даже то, что я получила «отлично» по терапии. Домой идти я не торопилась, припомнив пустоту, явно ощутимую после отъезда Егора. Я предложила Юльке сходить в кафе, отметить сдачу первого экзамена. Она с радостью согласилась.
Поедая за столиком мороженое, я силилась вникнуть в суть разговора, который подруга старалась вести со мной. В основном он касался сдачи экзамена: какой вопрос она знала, какой ей пришлось вспоминать через подготовленную шпаргалку. Она смеялась, и я старалась хихикать вместе с ней, чтобы не засмеяться невпопад. Потом нам пора было расходиться на свои автобусы, Юльке в одну сторону, а мне в другую.
Мама очень обрадовалась сдаче первого экзамена, да еще и на «отлично», и она нахваливала учительские способности Егора. Но я осталась равнодушной к ее словам, и в голове стукнуло: «Нет его». Я резко подскочила с дивана, где мы с мамой сидели перед экраном телевизора. Она испугалась:
– Маша, что случилось?
– Ничего, я просто вспомнила, что не подготовила кое-что к следующему экзамену,– выкрутилась я.– Пойду к себе, буду готовиться.
В комнате мне стало страшно, здесь я была абсолютно одна, то есть, не одиночество как таковое пугало меня, а другое чувство, как будто я одна во всей вселенной, как будто я снова подвешена в черной дыре, и рядом нет никого, и никогда не будет. Тишина комнаты давила на уши, и я включила музыку. Композиция называлась «Солнце», и она как нельзя лучше отвлекла меня от моих мрачностей. Я прослушала ее семь раз, когда зазвонил мой сотовый. Это был Егор.
– Алло, Егор, привет! – облегченно закричала я.
Он засмеялся, услышав в моем голосе радость.
– Привет, Маша! Как твоя сессия, сдала экзамен?
– Сдала, и на «отлично»,– похвасталась я.– Это все благодаря тебе. Представляешь, я вчера даже не готовилась,– затараторила я. – Но сразу все вспомнила, все, что ты мне рассказывал. Я ответила на все вопросы билета, словно ты мне их диктовал на ухо. Я не догадывалась, что у меня тоже есть память.
Егор еще раз засмеялся.
– Здорово, Маша! – похвалил он. – Что еще делала?
Этот вопрос сразу привел меня в замешательство.
– Э-э, вчера я каталась на скутере,– припомнила я, безжизненным голосом,– а сегодня ходила с Юлькой в кафе.
Егор уловил перемены в моем голосе, в моей эмоциональности, и я услышала его тяжелый вздох в трубке:
– Я так и знал,– обреченно произнес он,– только надеялся, что пройдет немного больше времени. Маша, послушай… я не могу посоветовать взять себя в руки, но сделай над собой усилие, придумай себе какое-нибудь занятие, отвлеки себя чем-нибудь.
