Лариса Васильевна Чистова
Среди огнистых камней
– Рауль, я люблю тебя,– я поцеловала его ямочку около губ, его еле заметную улыбку.
Он открыл дверь и завел меня в кабинет. Я увидела Егора, Бориса, что-то делающего за столом со светящимся контейнером; Дэна, стоящего рядом с ними и Алека за компьютером. Взгляды всех мужчин сосредоточились на мне, и кто-то поздоровался, кто-то сказал «с возвращением». Я тоже поздоровалась с ними. Свет от контейнера был интенсивно яркий, ярче, чем в моем сне. Но температура воздуха в помещении не была такой жаркой, как в моем мире. Здесь работал кондиционер. Я приблизилась к контейнеру и заметила, что темное пятно в его середине почти обесцветилось, и кое-где просвечивало светлое тело ребенка. Моя ткань заметно испарялась. Егор шагнул ко мне, удерживая обеспокоенный взгляд на моем лице.
– Все хорошо, Егор, я в порядке.
– Придержи ее, она немного слаба,– попросил Рауль. – Борис, тебе лучше отойти оттуда. Сейчас начнется. Дэн, отойди к Марии.
Рауль подошел вплотную к маленькому бассейну, пристально вглядываясь вглубь него. Подразумевалось, что когда вся плоть истлеет, Рауль окутает ее своей тканью, предварительно сбросив свою физическую оболочку, и потом я смогу взять малышку на руки. Для меня она не будет опасной.
Мои ожидания не оправдались. Одновременно произошли две вещи. Со свистящим звоном контейнер раскололся на части, и мы увидели ребенка, частично скрытого еще моей высохшей плотью. Все случилось так быстро и не в том порядке, на какой мы рассчитывали. Жар охватил комнату, несмотря на кондиционер. Волна сухого пустынного воздуха разметала наши волосы, заставив судорожно вздохнуть. Вторым событием стало то, что кабинет заполнился розовым сиянием, с синим мерцанием. Все свершилось за какую-то секунду, я даже не успела нажать на свою «кнопку», чтобы защититься.
– Отойдите все,– я услыхала тяжелый голос Горга,– она опасна для вас, у вас физические тела. Я сам,– он растекся в виде туманности и окутал светящийся разноцветной радугой плод. – Рауль,– скомандовал он,– защити Марию… и всех, она слаба.
Рауль раскинул над нами свой золотой купол, облекший тонкой пленкой наши тела. Его купол просто растекся по всем нам. Горг тем временем начал приобретать человеческие черты, он стал высоким и похожим на Рауля, только заполненным розовым сиянием с мерцающими синими звездами внутри тела. Розовыми переливающимися руками он взял светящееся нечто и долго вглядывался в сияющий комок.
– Ей не хватило лунного света. Ей нужен свет полной луны,– уверенно проговорил он.
– Где его взять? Сейчас только вечер,– забеспокоился Егор.
Рауль тут же откликнулся:
– В твоем мире сейчас полнолуние.
Горг отреагировал мгновенно и замерцал вместе с ребенком на руках, исчезая у меня на глазах. Я даже вздохнуть не успела. Рауль исчез вместе с ним. Я чуть не упала в обморок и отчаянно закричала:
– Рауль!
Он вернулся через секунду и схватил нас с Егором за руки. Уносясь, он крикнул ребятам:
– Спрячьтесь.
Мгновение спустя я оказалась перед собственным домом, в саду, откуда и похитил нас с Егором Горг. Только это казалось теперь таким далеким событием. Он по-прежнему держал в светящихся руках ребенка, которого никто не видел, кроме него. Лунное мерцание окутывало их обоих, и внезапно начались перемены: лунный свет сконцентрировался в сноп и устремился к нему в руки, словно он призывал его. Спектр из пяти цветов вырвался навстречу и спиралью закрутился вокруг лунного свечения. Я с Егором смотрела на это фантастическое зрелище, открыв рот. Рауль стоял ближе к Горгу и следил за его действиями, готовый тут же вмешаться, если потребуется. Он читал чувства Горга, я видела это по его напряженному лицу.
Через некоторое время на руках Горга я заметила маленькое чудо: чудесный ребенок, со светящейся кожей спокойно лежал и смотрел ему в лицо. Это была девочка, но по виду не новорожденная, а полугодовалая. В его руках она уже успела подрасти. Малышка не плакала, а серьезно смотрела Горгу в «лицо». Подобие его глаз лучились синевой, и весь его облик отражал бушующие в нем новые чувства. Он издал странный всхлипывающий звук и произнес с придыханием:
– Ты прекрасна.
Ребенок повернул голову в нашу сторону. Меня тут же пронзила острая боль любви и еще чего-то, что не поддавалось описанию, смесь какого-то восхищения, эйфории. Ее глазки в отблесках света Горга показались мне серыми, как мои, но как у Рауля в них сверкали золотистые искорки в самой глубине. У меня выступили слезы.
– Моя малышка,– сдавленно шепнула я.
Рауль протянул мне руку, и я схватилась за нее.
– Она похожа на тебя, и она прекрасна.
Егор ничего не сказал, он, все еще пораженный необычным зрелищем, смотрел на переплетающийся спектр света.
– Это похоже на пуповину, идущую с луны,– потрясенно пробормотал он.
Мы все были неподвижны, пока на руках Горга, происходило это чудо. Постепенно свечение над девочкой стало ослабевать. Горг глубоко вздохнул, хотя ему это и не было нужно. Очевидно, это был отголосок его человеческой жизни.
– Я чувствую к ней, то же, что и вы. Я… люблю ее,– с волнением произнес он. – Отдайте ее мне. Там билось мое сердце, в ней есть мои цвета – она моя.
– Горг,– осторожно напомнил Рауль,– здесь все наши цвета. Давай не будем делить ее.
– Ты забрал у меня все – Марию, теперь ребенка. У меня ничего нет. Мне больно, Рауль! – закричал внезапно он. – Отдай ее мне.
– Она моя, Горг! – испуганно воскликнула я.
– Я знаю это, Маш-ша, но и моя тоже,– прерывающимся от волнения голосом заявил он.
На его руках девочка начала менять свою радугу света, по-моему, она решила вмешаться в наш нелепый спор. От нее стали исходить лепестки или листочки света, образуя вокруг Горга цветок. Он был серединой диковинного разноцветного цветка, лепестки которого мерцали разными искрами, окутывая свечение Горга. Он молчал, восхищенно к чему-то прислушиваясь. Затем он вздрогнул, как от внезапного толчка и замотал головой, неистово шепча:
– Нет, нет, не надо.
– Горг,– мягко произнес Рауль,– она хочет к Марии. Отдай ее.
– Нет, брат, я не могу вынести это! Мне слишком больно!!!– взревел Горг.
Он вдруг растекся на моих глазах, утрачивая человеческую форму, а затем взлетел вверх, подобно фейерверку. Девочка осталась висеть в воздухе, окутанная собственным сияющим цветком. Она грустно смотрела вслед Горгу и начала плавно, как оторванный осенний листок, опускаться на землю. Егор стоял ближе к ней и отреагировал быстрее. Он подбежал и подхватил ее на руки, пока она не коснулась холодной поверхности. Рауль не смотрел на нас, он сосредоточенно следил за Горгом.
Я подошла к Егору и протянула руку к крохотному личику. Девочка серьезно рассматривала Егора, и в его глазах читалось такое же восхищение, как и у Горга. Он был прикован к ее взгляду и ее сияющим глазкам. Я провела пальцем по нежной щечке, и сразу же привлекла внимание крохи. Ее взгляд был заполнен безграничной любовью, она улыбнулась мне, образовав безупречные ямочки в уголках губ, как у Рауля.
– Красавица,– вместо меня шепнул Егор, и поцеловал ее в лоб.
У меня сжалось горло. Моя малышка, такая маленькая, но наполнена любовью, которую мы все ощутили.
– Маша,– резко произнес Рауль,– возьми Егора за руку и включи защиту. Быстро.
Не успев осознать его команду, я живо выполнила приказание. Нас троих покрыло сантиметровое свечение.
– Прощ-щай, Мария-а,– мягкий голос Рауля срывался на шипение.
Я смотрела на его вибрирующее тело, его глаза были крепко закрыты, он на чем-то усиленно концентрировался. Тут же я заметила, что его тело стало таять, превращаясь в ярко-желтое свечение.
– О, Рауль, …нет,– простонала я,– любимый…– я покачнулась и заплакала. Егор свободной рукой обнял меня. – Я не увижу его, Егор.
– Маша, держись, тебе нельзя сейчас лишиться чувств,– напомнил он мне, указывая взглядом на ребенка.
Огненный факел с черными искрами взмыл в небо и исчез в одну секунду. Сразу же за этим, я увидела летящего ему навстречу Горга, похожего на жирную синюю молнию, стремительно рассекающую небо. Он мчался прямо на Рауля, и с силой столкнулся с ним. Миллион разноцветных ярких шариков из их цветов заполнили место удара по всему небу. Это было подобно резкому удару по воде, и как от взрыва послышался трескучий гром, который чуть не оглушил нас. Свет Рауля крутанулся вокруг Горга, объяв его желтым свечением, в попытке создать вокруг него купол, но Горг, превратившись в синюю спираль, вырвался из огненного объятья.
– Маша,– услыхала я мамин голос,– посмотри, что делается в небе. Сейчас будет сильная гроза. Идите с Егором в дом. Я видела шаровые молнии.
Вдруг ее взгляд уперся в Егора с девочкой на руках.
– Егор, Маша, а чей это ребенок? Где вы его взяли? – Она заглянула в руки Егора. – Какая хорошенькая. Чья она, Маша?
– Она моя, мама. Это моя дочка.
Больше мы ничего не успели сказать друг другу, так как Горг неожиданно оказался рядом с мамой, и она, окруженная розовым сиянием, взлетела в воздух выше нашей яблони в саду. Я вскрикнула, и побежала вслед за ней, топча огородные грядки. Егор обнял девочку двумя руками, прижал к себе, защищая от Горга. Он опасался, что Горг может сломить мою защиту.
– Смотри-и,– яростно зашипел Горг,– это твоя мать, Маша. Отдай мне девочку, и я верну тебе твою мать в целости и сохранности.
– Зачем ты делаешь это, Горг? – я заплакала. – Пожалуйста, не надо. Ты делаешь больно не только мне, в итоге пострадают все, и малышка тоже.
– Ваша боль не сравнится с моей. Я потерял два мира, Маш-ша! Я потерял вас обеих. Мое сердце осталось с тобой. Что еще я могу потерять? – с мукой спрашивал Горг. – Ты думаешь, это неравноценный обмен – мать на дочь? Я прибавлю еще к этому,– жестко сказал он.
Он исчез и через секунду появился в воздухе, неся Карину и Ивана. Они безжизненно повисли в воздухе, рядом с мамой. Мои глаза обжигало болью и из них выкатывались слезы. Егор зарычал в ярости. Где же Рауль?
– Тебе мало этого, Маш-ша? – безумно шипел Горг. – А если я добавлю к ним это?
Он растянулся в один миг, словно полотно на все небо. Я увидела, как на экране кинотеатра, остров Рауля, а в нем Джека с семьей, Рикро и многих других. Они беспомощно смотрели на нас сверху. Я не могла это вынести, какое-то безумие пронеслось в голове, вместе с бешеным потоком крови. Яркая мысль озарила меня. Мои слезы высохли.
– Егор, побежали вверх, к Горгу,– зло шепнула я.– Держи крепче малышку.
Ее глазки сосредоточенно смотрели на меня. Вмиг я превратила свою защиту в купол, и одновременно с этим послышался треск поваленной яблони и еще чего-то. Я молниеносно помчалась наверх, представляя себе не бег, а взлет. Егор помогал мне, крепко прижимая к груди девочку. За долю секунды мы оказались выше Горга, с его видением острова. Он замер, ожидая моих дальнейших действий. Возможно, он думал, что я спешу к нему для обмена «товаром». Я подвела свой купол, как можно ближе к острову, и крикнула Джеку, вися над ним:
– Возьми всех за руку! Все возьмитесь за руки!
Он послушался беспрекословно. Я увидела цепь людей прикоснувшихся друг к другу. Горг с недоумением взирал на наши действия. Он не мог понять, что я могу думать еще о чем-то, кроме его обмена. Девочка изучающе наблюдала за моим лицом.
– Не бойся, малышка, все будет хорошо,– пообещала я ей. – Егор, держись за меня и не отпускай.
Он крепко взялся за меня одной рукой, а другой сильней прижал ребенка, догадываясь, что сейчас произойдет. Горг подлетел к нам поближе, чтобы понять, что же я задумала. Это было даже кстати. Я нажала на кнопку, отключая защиту, и мы полетели вниз. Пролетая над Джеком, я схватилась за его плечо, и нажала на кнопку снова, а потом еще раз. Мой купол раскрылся, словно парашют, с треском, и отбросил от нас Горга на неимоверное расстояние. Мы все в целости и сохранности, находились внутри моего шара, располагаясь от центра по его секторам. Мой купол или моя защита покрыла тонкой пленкой весь мир Рауля. Это было невероятно, я хотела защитить только тех, кого видела, но не думала, что смогу закрыть весь остров!
Мои глаза опустились вниз, и я увидела маму, Карину и Ивана, лежащих без чувств на земле. Я видела, что они живы, но без сознания.
– Я не хотел этого-о! – взревел Горг, вернувшись обратно. – Но вы вынудили меня-а! Как насчет этого мира, этой Земли? – устрашающе спросил он.
– Это не твой мир, Горг! – золотистый Рауль появился рядом и мое сердце сжалось.
– Мне плевать, чей это мир! – ожесточенно заявил он.
– Горг, брат, остановись, это твой последний шанс! – сочувственно отозвался Рауль.
Но Горг его не слышал, делая какие-то сложные манипуляции со своим свечением. Его синева устремилась в небо, а розовый цвет распространился вширь, закрывая собой луну. Ткань его сущности была тончайшая, но прочная, она ткалась, как паутина. Я и не подозревала, что основатели способны так сильно меняться.
– Горг, прошу тебя, не делай этого,– молил его Рауль,– мы можем все решить другим способом, не причиняя боли друг другу. Я не хочу терять тебя. Пожалуйста! – почти умоляя, крикнул Рауль, устремляясь вверх гигантским огненным факелом.
В это же время полночное звездное небо разодралось как ткань, и на нас хлынул поток ослепительного белого света. Это было невыносимо больно видеть, и если бы эта яркость продолжалась больше секунды, все на земле прекратило бы свое существование. Но все закончилось в тот же миг, что и началось. Рауль шатром растянул свой золотистый купол, словно огромную ткань над разрывом пространства. С моим куполом стало твориться что-то странное. Он мелко завибрировал и заколебался.
– Маша, смотри,– тихо позвал Егор, указывая взглядом на мою голенькую малышку.
Она лежала с закрытыми глазками, и ее тело подсвечивалось пятью яркими цветами. Ее свет набирал мощь, окутывая внутренность моего шара и выходя за его пределы. Затем, внезапно радужный свет собрался в единый разноцветный луч, который вышел за границу моего купола, дотягиваясь до Рауля. Рауль метнулся к Горгу. И сразу же произошли два события. Горг полетел вниз на землю, пораженный свечением Рауля. И свет моей малышки распространился по всему ночному небу, насколько хватало нашего взгляда. Ее свет заполнил трещину в расколотом небе, и она сомкнулась.
Моя девочка лежала с закрытыми глазами у Егора на руках, и ее личико было сосредоточенным. Она защищала наш мир вместе с Раулем, своим отцом. А я защищала его мир.
Рауль приблизился к поверженному Горгу, окутывая его облаком золотистого света. Горг начал уменьшаться, собирая назад все свои светящиеся ткани, которые как нити, скатывались к его сущности. Он тяжело пульсировал, словно дыхание человека пробежавшего марафон.
– Зря ты это сделал, Горг,– с сожалением прозвучало от Рауля.
Молчание было ему ответом.
– Егор, я хочу спуститься вниз, к Раулю.
Свет моей девочки стал блекнуть. Мы подбирались как можно ближе к земле. Я не забыла свои уроки с Раулем. Я рассчитала безопасное для приземления место и приказала:
– Держитесь все за руки, и за меня, кто может.
Я почувствовала прикосновения множества рук, и нажала на «кнопку». Мы полетели вниз, но я нажала на нее еще раз, обеспечивая нам «мягкую посадку». Я огляделась вокруг, удостоверяясь, что могу вновь активизировать свой купол безопасно, чтобы отключить защиту. Все разрушения я уже произвела, поэтому смело нажала на «кнопку» два раза. Егор и другие руки отпустили меня. Весь мир Рауля был на моей Земле, и вне его, как всегда. Горг содрал с него защиту лишь частично.
Я опустила взгляд на дочку и жалобно попросила:
– Егор, дай ее мне.
Он взглянул в мои заполненные слезами глаза и передал мне кроху, бережно опуская в мои руки. Малышка лежала с закрытыми глазами и мирно спала. Она утомилась, столько перенеся в первый же день своего рождения. Я пристально рассматривала ее, и клянусь, что она стала больше с того момента, как я увидела ее. Она росла прямо на глазах. Теперь она выглядела, как десятимесячный ребенок. Девчушка была очень теплой, несмотря на свою наготу. Ее пухлые губки и розовые щечки указывали на ее отличное самочувствие, а упитанное тельце на отменное здоровье. Ее волосы казались темными.
Свет Рауля опустился рядом с нами, и в своей голове я услышала его голос:
– Мария, как она?
– Все хорошо, Рауль. Она спит. А что с Горгом?
– Он обездвижен, и мне придется доставить его домой. Я слышу своего отца, мы отнесем его вместе. Нам нельзя здесь оставаться в наших телах. Ваш мир губителен для нас. Мне жаль, Маша, что все так получилось. Но я не хотел убивать его. Спасибо, что сохранила мой мир.
– А тебе спасибо, что сохранил мой,– лепетала я, предчувствуя неминуемую разлуку. – Я бы хотела уйти с тобой, Рауль,– дрожащим тонким голосом попросила я.
– Я вернусь, Мария. Береги дочку, она тоже спасла нас. У нее огромная сила. Я укрепил оболочку своего острова, чтоб он не разрушился вместе с исчезновением моего тела. Поэтому можете жить там. Девочке там безопасно. Егор, скажи Борису, чтобы занялся пострадавшими людьми. Мама, Карина, Иван – он знает, что надо делать. Пусть это сделает сейчас же.
Егор, время запущено, оно струится параллельно моему миру. Ты один сможешь в полной мере заботиться о девочке. Прошу тебя, позаботься о них до моего возвращения.
– Я уже обещал тебе это.
Рауль замерцал в сторону своих людей и сказал им:
– А вы, драгоценные, идите к себе домой, и живите спокойно. Я люблю всех вас. Теперь с вами будут Мария, Егор, и наша дочка. Джек, выполняй свои обязанности как прежде. Я вернусь к вам.
Он оказался рядом со мной.
– Маша, запомни, я люблю тебя. И тебя, моя девочка, – обратился он к спящей малышке. – Мне пора уходить, пока Горг не очнулся и не доставил новых неприятностей.
– Рауль, стой,– желая удержать его на короткий миг, крикнула я.– Как мы назовем ее?
– Fleur… Jolie. Выбери ей имя цветка, Мария. Прощай.
Рауль с Горгом замерцали и исчезли из моих глаз, оставляя в голове слова:
– Я вернусь.
Конец третьей части.
Часть четвертая.
Возвращение.
ОБУСТРОЙСТВО
Я бы так и стояла всю вечность, глядя в точку исчезновения Рауля. Но рука Егора легонько опустилась на мое плечо, деликатно привлекая мое внимание. Я перевела взгляд на его одухотворенное лицо, и удивилась.
– Маша,– ласково произнес он,– я предполагаю, что у тебя сейчас иные чувства, но нам необходимо позаботиться о твоей маме, моих родных и о девочке. Нам нужно срочно попасть в лабораторию, чтобы Борис мог исправить то, что натворил Горг.
– О чем ты, Егор? – я была погружена в свои мысли и не понимала, чего Егор хочет от меня.
– Маша, только ты сможешь быстро доставить нас в лабораторию, пока они не пришли в себя. Твоя мама в глубоком сне, как и мои брат с сестрой. Желательно нам поторопиться. Введи меня в мир Рауля, и сделай свой шар, чтобы мы могли добраться к ребятам.
Я пришла в себя и начала действовать. Рауль бы так и поступил, он бы не оставил своих людей без помощи, даже, если бы неимоверно страдал.
– Егор, возьми дочку, мне будет неудобно с ней на руках все это проделывать,– тихо попросила я.
– Давай,– обрадовался Егор, принимая из моих рук спящую малышку. – Я сам хотел уговорить тебя, но боялся, что ты заупрямишься.
Вызванное мерцание было совсем рядом с нами, на моем огороде. Мы шагнули в него и оказались в ночном мире Рауля. Я образовала над нами купол, и уже привычно представила себе, место нашего приземления перед замком Рауля. Шар послушно перелетел туда и я плавно нас приземлила. Мы вошли в замок, а затем в диагностический кабинет. Он был пуст, осколки разбитого контейнера валялись повсюду. Мне даже не верилось, что все события произошли пару часов назад. Пару часов назад Рауль еще был здесь. Острая тоска резанула меня по сердцу. Так не должно было случиться! Рауль мог бы еще быть со мной, пусть даже в своем звездном теле, если бы не вмешался Горг.
– Маша,– прервал мои мысли Егор,– возьми девочку, я свяжусь с Борисом.
Он позвонил ему на мобильник и объяснил ситуацию, срочно приглашая прийти сюда.
– Егор, а где кроватка для девочки? Рауль говорил, что сделал ее.
– Она в зале, Маша. Надо перенести ее в комнату. Потерпи, сейчас придут сильные парни, и мы все сделаем. Ты очень устала?
– Я потерплю.
До того как Егор спросил о моем самочувствии, усталость не давала о себе знать, но после его слов, меня стало качать. Егор заметил и отвел меня с малышкой в комнату, уложив на кровать. Я опустила ребенка рядом с собой, но Егор тут же вскрикнул:
– Маша, нельзя, ты забыла? – Он подхватил ребенка с кровати и указал на прожженное пятно на одеяле. – Можешь положить ее только на себя.
В смятении от случившегося я уложила девочку себе на грудь.
– А моя одежда не прогорит?
– Нет, мы держали ее столько времени на руках, прижимая к себе, и ничего не случилось. Видимо, наша энергия нейтрализует ее силу. Ты полежи, а я пойду, посмотрю, не пришли ли ребята. Как только мы притащим сюда кровать, ты спокойно отдохнешь.
Он ушел, и у меня появилась возможность рассмотреть своего чудо-ребенка. Ее кожа слабо подсвечивалась пятью цветами. Как быстро она вырастет? И какая она? Сможем ли мы с ней нормально общаться и понимать друг друга? Ведь я не умею, как Рауль читать ее чувства и передавать ей свои. Девочка лежала на мне и крепко спала, приоткрыв розовый ротик. Она так устала сегодня, и это первый ее сон. Это ее человеческая особенность, ведь основатели не спят.
До меня донесся шум из коридора, и моя дверь распахнулась. Четверо мужчин тащили прозрачную каменную кроватку, и было заметно, что она весьма тяжелая. Кроватку установили справа от моей постели. Егор спросил, положить ли ребенка в кроватку и я кивнула. Он бережно поднял ее на руки и переложил в каменное ложе. Рауль предупреждал, что вреда моей девочке от камня не будет, но было жутко смотреть на то, как она там лежит голенькая, без матрасика и одеялка на твердой поверхности. Борис, Алек и Дэн стояли около кроватки и рассматривали малютку, они ведь ее еще не видели. Лица Алека и Дэна осветились нежной улыбкой, а Борис, скрестив руки на груди, задумчиво глядел на девочку, нахмурив брови.
– Маша, она прекрасна,– прошептал мне Дэн.
– И она похожа на тебя,– тихо добавил Алек. – Егор сказал, что она растет прямо на глазах. Это в чем-то хорошо, меньше возни с пеленками. Хотя ей это не нужно,– вспомнил он и снова улыбнулся. – Ты молодец, Маша, не зря так мучилась.
– Пусть она отдохнет,– сказал Борис,– а мы займемся делом. Поздравляю, Мария, с рождением дочки.
– Спасибо, Борис. Егор, а какое сегодня число?
– В нашем мире должно быть шестое сентября.
– Хм-м,– откликнулся Дэн. – У нас тоже шестое сентября. Время совпало.
– Это день рождения моей дочки.
– Как ты ее назвала? – поинтересовался Дэн.
– Мара,– ответила я.
Егор бросил на меня удивленный взгляд, но ничего не сказал.
– Мы уходим. Поспи, Мария,– твердо сказал Борис. – Егор разбудит тебя, когда наступит пора уходить к маме. Ни о чем не беспокойся.
Он решительно вышел из комнаты, а за ним вышли и остальные. И меня больше не пришлось уговаривать, я заснула мгновенно.
Меня никто не разбудил. Дневной свет, пробивающийся через камень, растревожил меня. Я сразу все вспомнила, и тоска по Раулю охватила мое сердце – больше никто не пробудит меня поцелуем и не отнесет меня на руках. И его глаза, его улыбка…
«Нет, так нельзя,– одернула я себя,– я снова впаду в тоску». Лучше избегать таких мыслей. У меня есть дочка, буду думать о ней. Я перекатилась на своей постели к детской кроватке и заглянула в нее. Девочка не спала, она лежала тихо с открытыми глазками и рассматривала прозрачный камень. Увидев меня, ее губы раздвинулись в такой счастливой улыбке, что мое горло сжалось от любви к ней. Я улыбнулась в ответ.
– Привет, Мара. Ты такая красивая. Хочешь ко мне?
Она улыбнулась еще шире, и я потянулась к ней. Девочка простерла ко мне свои пухлые ручки, и я вытащила ее из кроватки. Она уверенно устроилась на моих руках, словно так было всегда, и она давно уже знает меня. Ее спинка гордо выпрямилась, а головка с любопытством вертелась во все стороны, рассматривая мою комнату. Заприметив мой туалетный столик с зеркалом, она потянулась к нему, и я подошла, чтобы она могла полюбоваться на то, что ей понравилось. Ее серьезный взгляд долго изучал нас обеих сквозь зеркало. Может она сравнивала, насколько мы похожи? Потом ее ручка приблизилась к моему лицу и коснулась моей щеки. Это было необыкновенное ощущение, поскольку вела она себя не как маленький ребенок, а как взрослый человек. Движения ее были осмысленными и точными, она хотела дать мне понять, что чувствует мою боль, по поводу потери Рауля.
Глазки девчушки были серыми, как у меня и в глубине тлел золотистый огонек, как у Рауля. Это было чудесным напоминанием о нем. Не издав ни звука, малышка провела по моим волосам своей маленькой ручонкой, одновременно и утешая меня и удивляясь своим ощущениям от соприкосновения с моими волосами. Я тоже погладила ее маленькую головку, восхищаясь шелковистыми мягкими волосиками. Темные волосы прикрывали ее ушки, закручиваясь кверху. Головка Мары напоминала цветок из-за этих еще не выросших кудряшек. Ее тепленькая бархатистая кожа была такой приятной, что ее хотелось все время чувствовать на своих руках. Сейчас она не светилась, и я не знала, хорошо это или плохо. И еще я не знала, нужно ли ее кормить или нет. Она не высказывала никакого беспокойства по поводу еды. Может, ей будет хватать солнечного света, как Раулю?
Мара вдруг обняла меня двумя ручками за шею, и я поцеловала ее личико в порыве чувств. Прижав к себе нежное тельце, я понесла ее в зал, чтобы проверить, есть ли там кто-нибудь. Девочка рассматривала все, что встречалось на пути, но не издавала ни звука. Неосознанно я стала рассказывать ей обо всем, что попадалось нам на глаза.
– Смотри, Мара, это зал, здесь мы завтракаем, обедаем. Это стол и стулья, они из камня жадеита. Это красивый камень, и сделал его отец Рауля. А Рауль – твой отец,– объясняла я дочке.
Мне казалось, что она все понимает, и желает услышать продолжение моих объяснений. Внимательный взгляд изучал те предметы, которые я ей показывала.
– Раньше,– продолжила я,– Рауль тут угощал меня разными блюдами, и приносили их мне Рикро и Лелия. Я не знаю, где теперь Рикро, а Лелия точно не сможет прийти, … долго не сможет,– я погрустнела, вспомнив о ней. – Но скоро придет Егор, и мне надо будет уйти,– я вглядывалась в умные глаза своего ребенка,– но ты не бойся, я вернусь, и мы опять будем вместе.
Я услыхала шаги и повернулась на их звук. Ко мне торопливо шел Рикро, и сегодня он не улыбался. Вместо лица – маска печали, будто кто-то умер.
– Здравствуйте, госпожа… Мария,– запинаясь, произнес он. – Простите, что не встретил вас.
Его взгляд скользнул было по малышке, но тут же задержался. Зеленые глаза мужчины пораженно расширились, и рот приоткрылся, он неотрывно всматривался ей в лицо. Мне тоже хотелось заглянуть в ее глаза, чтобы понять, что увидел там преданный друг Рауля, и что его так заинтересовало.
– Эта ваша девочка… она необычная… она любит меня, я чувствую это,– уверенно проговорил он. Склонившись, он пристально заглянул ей в глаза, а точнее, прямо в зрачки. – Она похожа на моего господина, у нее такие же глаза. Я давно не видел детей, Мария, но она не такая, как они.
Голос Рикро звучал взволнованно, но теперь хмурое лицо преобразилось, траурная маска исчезла, и взамен проявилось удивление, смешанное с надеждой.
– Можно мне дотронуться до нее? – спросил он.
Я вспомнила вчерашнее происшествие с покрывалом и наказ Рауля, и с сожалением покачала головой.
– Мне очень жаль, Рикро, но ее нельзя пока трогать. Для всех вас она еще опасна. Рауль предупредил, что всякий, кто дотронется до нее, получит ожог. Когда она подрастет, тогда эта опасность исчезнет. А пока, только я и Егор можем касаться ее.
– Жаль, она такая …– Рикро не смог подобрать нужного слова. – Ее хочется взять на руки.
Его взгляд переменился, и он, видимо, вспомнил о своих многолетних обязанностях.
– Я принесу вам что-нибудь поесть, Мария. Кухня еще не начала работать, после вчерашнего. Все люди очень подавлены исчезновением господина. Но я приготовлю вам что-нибудь.
– Спасибо, Рикро. А ты не видел Егора, Бориса и других?
– Они еще не вернулись с Земли.
Он ушел, а я задумалась. Почему они так долго не возвращаются? Я не могу уйти отсюда домой вместе с девочкой. А если меня не будет, мама начнет жутко волноваться и примется искать меня. И сколько сейчас времени? Мне же сегодня идти в колледж. Как все странно запуталось – я вернулась назад во времени. В другой реальности я сдавала сессию, началась зима, выпал снег, а здесь пока теплый сентябрь и мои экзамены еще впереди, ожидают меня. И не было никакой болезни и психбольницы, и Рауль не потерялся, а только улетел и обещал вернуться.
Мара почувствовала мое изменившееся настроение и перехватила мой взгляд. Ее серьезные глазки смотрели с сожалением, но в них не было отчаяния, ее взгляд дарил утешение и надежду. Я уселась вместе с ней за стол и потеребила губами ее пушистую головку, благодарная за ее сопереживание.
Вошел Рикро с подносом еды и выставил передо мной кофейник, бутерброды с сыром и мясом, вареные яйца и фрукты. Налил мне в чашку кофе и предложил покушать.
– Рикро, давай вместе,– сказала я.
– Я не могу есть, Мария, я пока не голоден.
– Ну, посиди со мной просто так, мне одиноко здесь.
– Хорошо.
С ребенком на руках я принялась за еду, а моя Мара внимательно все изучала, силясь постичь механизм моего действа. Она заглядывала мне в лицо, и ее взгляд красноречиво свидетельствовал, что суть происходящего ускользает от нее. Я улыбнулась:
– Мара, это моя еда, моя пища, понимаешь? Я человек и нуждаюсь в таком питании, а тебе достаточно лишь света и его энергии. Хочешь попробовать моей еды? – спросила я, заметив, что ее взгляд прикован к вазе с фруктами.
Ее задумчивый взор покоился на винограде, превращаясь в сомнение – нужен ли он ей?
– Я предложу ей,– вызвался Рикро.
Он схватил маленькую кисть зеленого винограда и протянул моей малышке. Она несмело коснулась его рукой, не зная, что с ним делать. Рикро вместо нее оторвал одну ягодку и хотел вложить в ее пальчики, но тут же вздрогнул, взмахнув рукой. Ягодка покатилась по полу, а моя малышка отдернула ручку и скривила личико в гримасе плача. Она взволнованно теребила отдернутые пальчики другой ручкой, будто хотела куда-нибудь их спрятать. Боль Рикро от ожога опалила и ее, к тому же она сопереживала ему. Парень потирал свои пальцы, рассматривая красное воспаленное пятно. Потом он увидел наши расстроенные лица и с раскаянием произнес:
