Иван Андреянович Филатов
Метафизика возникновения новизны
Глава 14. Проникновение к основам Бытия
План изложения.
Для того чтобы у нас сложилось достаточно убедительное понимание самих основ бытия, нам придется уяснить ряд положений, имеющих непосредственное отношение к тематике данной Главы. И лишь затем, обнаружив основы самого бытия и Хаоса (Ничто), – через взаимодействие последних (между собой), – мы попытаемся увидеть тот исток, где зарождается сама Необходимость в новизне, какого бы вида она не была. При этом будем придерживаться нижеследующего плана изложения.
Сначала рассмотрим вопрос, как это получилось так, что предметом метафизики стало в основном только сущее вместе со своей сущностью как общим для всего сущего. (Раздел 14.1. Предмет классической метафизики: одно звено цепи бытия вместо всей цепи).
Затем на основе одного из текстов Хайдеггера («Ницше», т. 11) попытаемся понять, что собой представляет Бытие само по себе (das Seyn, Seyn-бытие) и почему оно, по мнению автора, не может быть в полной мере выражено. (Раздел 14.2. Может ли быть передано с уровня Бытия социума на уровень Бытия человека то, что не может быть выражено человеком?).
Далее, опять же на основе текстов Хайдеггера, – но уже из «Вкладов в дело философии. От события», – дадим, в дополнение к изложенному автором, собственную интерпретацию того, что случилось в первом начале и в каком направлении могло бы пойти развитие философии в другом начале. (Раздел 14.3. Другое начало Хайдеггера. Каким на самом деле оно может быть?).
В следующем разделе мы снова обратимся к нашей методологии возникновения новизны и изложим три основные причины, которые, как нам представляется, воспрепятствовали обнаружению указанной методологии. (Раздел 14.4. Методология возникновения новизны как один из шагов к новому началу).
Затем, через дополнительное рассмотрение вопросов, «что «делает» сущее сущим?» и «для чего необходимо сущее?», попытаемся выйти к пониманию того, что было названо Хайдеггером Истиной «бытия» сущего и Истиной Бытия самого по себе. (Раздел 14.5. Что «делает» сущее сущим? Истина «бытия» сущего (Sein) и истина самого Бытия (Seyn)).
А вот в следующем разделе, рассмотрев принцип достаточного основания (Лейбниц), и вопрос безосновности Бытия и Ничто у Хайдеггера, изложим свое понимание данного вопроса, но уже исходя из нашей методологии возникновения новизны. (Раздел 14.6. Безосновно ли («без-дна» ли) бытие? Ничто как почва без семян).
После этого коснемся, во-первых, того положения, в котором мы оказались, а во-вторых, вопроса, что бы могли мы предпринять, чтобы каким-то образом постараться изменить направление нашего достаточно проблематичного развития, наметившегося в Новые времена и заметно проявившегося в Новейшие. (Раздел 14.7. От чего мы не можем уйти и что могло бы нас спасти?).
14.1. Предмет классической метафизики: одно звено цепи бытия вместо всей цепи
Нет ничего удивительного в том, что античная мысль связала «бытие» сущего с сущностью этого сущего, которая, действительно, присуща всему сущему и является всеобщим его качеством. Но дело-то в том, что сущность сущего является всего лишь одним, и притом наиболее проявленным, наиболее «видимым» участком (и результатом) единого процесса Бытия как возникновения какой-либо новизны. Другие же проявления этого процесса так и остались вне «видимости», вне внимания мыслителей. А таковыми проявлениями являются:
– зарождение и созревание в социуме Необходимости в чем-либо новом (Событие-1);
– обнаружение этой Необходимости, как например, обнаружение Хайдеггером Необходимости в другом начале (начало События-11, по-нашему);
– рефлексия-1, инкубационная фаза созревания идеи, возникновение идеи в нашем бессознательном и приход ее в сознание;
– развертывание ее (идеи) смысла и обнаружение как комплекса сущих, ее составляющих, так и того сущего (искомого сущего), которого нам не хватает для полной комплектации идеи (этап рефлексии-11);
– формирование вида и сущности искомого сущего (конец События-11) и изготовление по образцу последнего нового подручного средства;
– производство необходимой социуму Продукции с помощью этого средства на конечной стадии Бытия (Событие-111, первый этап);
– адаптация внове произведенной новизны в структуре социума и взаимодействие этой новизны с тем, что уже имеется (Событие-111, второй этап).
Заметим по ходу изложения, что все античные мыслители, начиная с Гераклита («одно есть все») и_кончая Плотином (Единое), словно сговорившись между собой, пытались сказать, что в основе Бытия лежит нечто единое, которое не только является началом (истоком, архе) всего существующего сущего, но и причиной возникновения последнего. Да и последующие мыслители, вплоть до Новейших времен, пытались уловить это единое (это das Seyn Хайдеггера). И это им часто удавалось, но удавалось уловить лишь отдельные моменты, отдельные аспекты той последовательности (методологии) процесса Бытия, которая как Протей ускользала от того, чтобы,
– во-первых, выразить всю последовательность целиком, от начала и до конца,
– во-вторых, выразить ее так, чтобы была понятна причинно-следственная взаимосвязь всех ее элементов и звеньев,
– и, в-третьих, выразить на достаточно внятном для понимания языке.
Если бы был прослежен весь процесс (методология, цепочка) Бытия, то «открылись бы глаза» не только на сущее и его сущность, но и на остальные элементы (звенья) этого процесса. Получилось так, что нечто гораздо более широкое и глубокое (Бытие) было отождествлено с чем-то достаточно узким и частным (сущностью), принадлежащим этому широкому. Именно поэтому бытие было связано с сущностью сущего как всеобщим качеством ему (сущему) присущим. У метафизики после досократиков не оказалось ничего, – конечно же, кроме понятий фюсиса, алетейи, жизни и Логоса, – что могло бы быть отождествлено с Бытием. Но, к сожалению, эти понятия в последующем были отчасти искажены, а отчасти забыты. В этом сказалась «недоработка» античной мысли, переданная как наследственная болезнь последующим мыслителям, которые уже «зациклились» на достаточно прозрачном для понимания – и в то же время, по сути дела, достаточно туманным – связыванием бытия с сущностью сущего. Так что сопряжение бытия с «деланием» сущего и его сущности вывело из поля зрения мыслителей другие аспекты «деятельности» Бытия, другие сферы компетенции Бытия.
Согласно же нашей методологии, формирование сущего и его сущности, это всего лишь часть срединного звена (События-11) процесса осуществления Бытия, то есть процесса возникновения какой-либо новизны. До этой части есть и возникновение в социуме Необходимости в чем-либо новом, и обнаружение последней (уже в виде недостаточности), и создание (обнаружение) новой идеи, и раскрытие ее смысла в Истину, и формирование вида и сущности нового сущего. Как и после образования искомого сущего – вместе с принадлежащей ему сущностью – есть деятельность изготовления подручного средства по образцу искомого сущего и само производство необходимой Продукции посредством применения этого подручного средства.
Вот этот «вырванный» из единой цепи (методологии) срединный и наиболее проявленный – для понимания нашим сознанием – участок процесса Бытия как сущности сущего оказался основным предметом внимания послеантичных философов. Все остальное (кроме идеи и Единого), в том числе и самое таинственное, оказалось за бортом классической метафизики.
Конечно, если бы это было не столь печальным, можно было бы поиронизировать по этому поводу, приняв во внимание известный пассаж поиска неизвестно где утерянной трешки под единственным фонарем на улице. И действительно, классическая философия из всей последовательности процесса Бытия как возникновения новизны увидела только то, что наиболее ярко высвечивалось в этой последовательности. А именно, кроме Бытия она увидела только сущее и его сущность и, поспешив связать их в единый союз, она породнила их кровными узами, что было, в общем-то правильным, если бы Бытие было породнено не только с сущим и его сущностью, но и со всеми остальными звеньями цепочки «бытийствования» какого-либо сущего.
Но античность была просто зачарована своим открытием, потому и последовала за тем, что показалось ей Вифлеемской звездой. Так новорожденный утенок следует за тем единственным движущимся предметом, который он впервые увидит, будь то его родительница или механическая заводная игрушка. Вот и «новорожденная» философия увидела только то, что бросилось ей в глаза: а именно, она увидела бытие в его взаимосвязи с сущностью сущего, как чем-то общим для всего сущего.
А поскольку она уже ничего даже не искала в «затененных» местах, то, естественно, не обнаружила всего того, что там находится. То есть она не увидела ни того, что предшествует возникновению сущего и его сущности, ни того, что следует за этим возникновением. Даже гениальные греки, задавшись вопросом определения бытия через сущее, не удосужились, согласно Хайдеггеру, задаться вопросом определения Бытия, исходя из самого Бытия. Вот эта «завороженность» бытием как сущностью сущего, как чем-то общим для всего сущего дорого обошлась философии. А именно: обошлась двух с половиной тысячелетним застоем и «забвением» (Хайдеггер) самой основы Бытия, Бытия, определяемого из самого себя, а не из посредничества всегда готового предложить свои услуги вездесущего сущего.
Итак, подведем некоторые итоги выше изложенного. Классическая метафизика увлеклась самой заметной частью цепи Бытия: сущим и его сущностью. Но даже здесь она так и не раскрыла самой сути процесса Бытия как возникновения сущего и его сущности, то есть не раскрыла самой методологии образования и того, и другого. И не раскрыла только потому, что ею не был найден структурно-функциональный состав идеи, из развертывания смысла которого вполне естественным образом можно получить и само новое (искомое) сущее, и его сущностное (метафизическое) свойство, то есть саму сущность сущего. А если все это для классической онтологии осталось тайной за семью печатями, то, естественно, даже не был поставлен вопрос, а для чего же необходимо сущее и его сущность, то есть не был поставлен вопрос смысла или цели Бытия, а по Хайдеггеру, «истины бытия». (Теперь же нам известно, что цель Бытия – производство необходимой для социума новой Продукции посредством внове созданного искомого сущего, представленного в материальной форме подручного средства).
Что же касается Хайдеггера, то предметом его живейшего интереса в средний период его творчества стало начальное звено цепи Бытия, того Бытия, к определению которого не причастно сущее, то есть Бытия самого по себе, (das Seyn, по Хайдеггеру). Но и это звено Бытия не было раскрыто в своей сущности, потому что,
– во-первых, не был определен статус этого звена во всей структуре Бытия;
– во-вторых, осталось неизвестным, где, как и в каком процессе зарождается и созревает само возникновение Необходимости в Бытии самом по себе;
– в-третьих, не был прояснен вопрос, в чем причина того, что Бытие само по себе (Seyn-бытие) не может быть определено через сущее;
– и, в-четвертых, так и остался загадочным механизм взаимосвязи Бытия самого по себе (das Seyn) с «бытием» сущего (Sein-бытием) и с Ничто.
Получилось так, что Хайдеггером была «нащупана» сама «форма» Seyn-бытия – Бытия, которое невозможно соотнести с каким-либо сущим. То есть «нащупана» сама бесструктурность этой «формы» (как и у Единого Плотина) и дан намек на то, что это Бытие каким-то образом совершает «бросок», улавливаемый мышлением мыслителя и преобразуемый им в свои собственные «наброски» (Хайдеггер). (Далее, в следующем разделе мы приведем текст Хайдеггера с этими и другими интересующими нас терминами). Со своей стороны, мы можем предположить, что под «броском» Seyn-бытия Хайдеггер мог иметь в виду те слабоощущаемые интуиции, которые время от времени спонтанно являются в сознание мыслителя в виде идей и которые раскрываются им в вполне конкретные смыслы – «наброски», связанные с определенным кругом объектов-сущих. То есть, если «бросок» находится в компетенции Seyn-бытия, то «наброски» связаны уже не с Бытием самим по себе (Seyn-бытием), а с «бытием» сущего (Sein-бытием), то есть с бытием, осуществляемым мыслителем (а не социумом). Но все это, как мы увидим далее (из цитаты в следующем разделе), к сожалению, представлено Хайдеггером в расплывчатом и трудноуловимом в своей конкретике виде.
Здесь мы в очередной раз должны напомнить, что, по нашему мнению, эта расплывчатость и «всеобъемлющесть» как терминологии, так и некоторых его текстов проистекает из того, что ни метафизике в целом, ни Хайдеггеру, в частности, не было известно стержневое понятие Бытия, каковым является идея, при раскрытии смысла которой можно получить новое (искомое) сущее вместе с его сущностным свойством (сущностью). Здесь – опять же, к сожалению, – метафизикой и Хайдеггером не был поставлен вопрос целеполагания сущего и его сущности. Если бы метафизики задумались над этим вопросом, то они, возможно, пришли бы к тому выводу, что цель создания нового сущего (из идеи) состоит только в том, чтобы посредством него можно было производить новую Продукцию, востребываемую самим социумом в процессе возникновения Необходимости в ней. Вот только тогда стало бы понятным, что Бытие человека, осуществляющего «бытие» сущего, является промежуточным звеном (Событие-11, Sein-бытие) между Бытием социума (Событие-1, Seyn-бытие), дающим «заказ» на производство необходимой ему новой Продукции и самим производством этой Продукции (Событие-111, первый этап), уже не имеющим никакого отношения к бытию, а относящимся к обыденному существованию.
14.2. Может ли быть передано с уровня Бытия социума на уровень Бытия человека то, что не может быть выражено человеком?
Казалось бы, абсурдность только что поставленного провокационного вопроса вполне очевидна. Зачем передавать то, что не может быть выражено? Ведь тогда оно даже не будет «увидено», а тем более выражено. Но не будем спешить с ответом. Потому что в этом вопросе сконцентрирован клубок вопросов, имеющих самое непосредственное отношение как к тому Бытию, которое определяется не через сущее (Бытие само по себе), так и к тому, которое может быть определено через сущее («бытие» сущего). Вот из взаимоотношения этих двух типов Бытия нам бы хотелось увидеть саму проблематику Бытия, ту проблематику, которая была обойдена вниманием классической философии с момента ее зарождения в Древней Греции и которая в сильнейшей степени занимала ум последнего величайшего философа современности – Хайдеггера.
В конце своей книги о Ницше (т. 11, Гл. 10) Хайдеггером дан замечательный текст под названием «Памятующее вхождение в метафизику (1941)». Из этого текста в более или менее ясном виде мы могли бы уяснить себе, что именно имел ввиду Хайдеггер, когда пытался понять и изложить, во-первых, что из себя представляет «История бытия, которая есть само бытие» (стр. 429 из указанной Главы книги), во-вторых, что такое Бытие само по себе и в какой взаимосвязи оно находится с Бытием человека-мыслителя, и, в-третьих, в каких взаимоотношениях находятся «невыразимое» и «выразимое» Бытия.
Начнем с того, что приведем цитату из этого текста, а затем дадим не столько собственную интерпретацию смысла этого текста, сколько развитие смысла, вложенного Хайдеггером в него. Последнее мы можем позволить себе, исходя из того, что,
– во-первых, нами в основных чертах уже изложена методология возникновения (Бытия) новизны,
– во-вторых, дано понятие о том, что собой представляет Бытие социума и Бытие человека,
– и, в-третьих, мы уже знаем в какой причинно-следственной зависимости находится Бытие как социума, так и человека.
Итак, цитата из указанного текста в переводе А.П. Шурбелева.
«…мыслитель никогда сам не может высказать то, что ему глубочайшим образом присуще. Оно должно оставаться невысказанным, потому что выразимое получает свое определение из невыразимого. В то же время то глубоко свое, которое есть у мыслителя, не является его собственностью, но остается собственностью бытия, чей бросок (Zuwurf) мышление улавливает в свои наброски (Entzuwurfe), которые, однако, в своем уловлении этого брошенного им лишь ограничивает его»20.
Вот здесь можно было бы поспорить с Хайдеггером, но поспорить не по вопросу, прав ли он был или неправ в том, что «мыслитель никогда сам не может высказать то, что ему глубочайшим образом присуще», а по вопросу, – а, вернее было бы сказать, в уточнении вопроса, – откуда возникает «невыразимое» и в каком случае оно невыразимо, а в каком – может быть выражено. Ведь мы же знаем, что даже самое «невыразимое» имеет причину своего возникновения. Это, во-первых. Во-вторых, возникновение «невыразимого» должно чем-то себя проявить – иначе, мы бы не смогли его обнаружить. А потому возникает вопрос, по какому «признаку» мы обнаруживаем это невыразимое. В-третьих, если что-то «невыразимое» себя обнаружило, то ничего другого не остается, как попытаться выразить это обнаруженное. В связи с чем, – и это уже, в-четвертых, – в обязательном порядке нам надо знать, в каких формах происходит выражение «невыразимого»; ведь этими формами выражается и причина и сам смысл его возникновения.
Так вот, чтобы прояснить поставленные вопросы и все вышеизложенное, начнем с напоминания о том, что изначальным процессом предложенной нами методологии возникновения новизны является процесс зарождения и созревания в недрах самого социума – как природного образования – Необходимости в какой-либо новизне. Человек же, как единичное образование, не участвует в этом процессе (или вернее, его участие пассивно), а потому и не замечает его. Он может заметить его только тогда, когда Необходимость в чем-либо новом созрела и проявила себя в форме какой-то не столько понимаемой, сколько чувствуемой недостаточности, которая уже может быть высказана и выражена посредством оперирования известными нам сущими, названными определенными словами, символами и т. д.
Вот почему то, что зарождается и созревает в социуме, до поры до времени не может быть высказано. Оно не может быть высказано в принципе, потому что у социума в процессе его Бытия, как мы уже говорили ранее, нет «органа» выражения того, что в нем созрело и что должно быть высказано. Его Логос молчалив, «сигетичен» (Хайдеггер). А поскольку у него нет этого «органа», то невысказанное, но уже созревшее на уровне Бытия социума передается туда – тому «органу», – где оно может быть высказано и выражено в конкретных формах. То есть оно передается на «нижеследующий» уровень, уровень Бытия человека, который, обладая Логосом и способностью генерировать идеи, может высказать и выразить то, что ему было «по эстафете» передано Бытием (волей) социума.
Причем, связь Бытия социума с Бытием человека осуществляется теми чуткими к новизне личностями, которые улавливают как носящуюся «в воздухе» назревшую в обществе Необходимость в какой-либо новизне, так и туманно-неопределенный вид этой новизны. Конкретный же вид этой новизны разрабатывается теми творцами-мыслителями, которые способны генерировать соответствующие идеи и извлекать из них нужные искомые сущие, посредством которых человеком может быть осуществлен новый вид деятельности по производству той Продукции, которая ранее была затребована самим бытием социума.
Здесь, по ходу изложения нам надо пояснить смысл употребленных выше терминов «высказать» и «выразить», имеющих самое непосредственное отношение к хайдеггеровским терминам: «выразимое», «невыразимое», «высказать», «невысказанное». Для нас понятно, что «высказать» означает «выразить словами». Но что означает слово «выразить»? Согласно «Словарю русского языка» С. И. Ожегова21, «выразить» означает «воплотить, обнаружить в каком-нибудь внешнем проявлении». Такая трактовка данного слова дает нам право понимать слово «выражение» как воплощение того, что ранее было высказано. К чему мы ведем? А ведем мы к тому, что то невысказываемое и невыражаемое в принципе, то есть то, что созрело на уровне Бытия социума, будучи переданным на уровень Бытия человека, уже может быть и высказано и выражено. Причем, формой высказывания является словесно (или символически) оформленный как смысл идеи (и развернутой из нее Истины), так и вид полученного из этого смысла искомого сущего. Формой же выражения («воплощения») является как материальная форма этого искомого сущего (в виде подручного средства), так и та Продукция, которая получается посредством использования последнего. Так что создание идеи и формирование из нее искомого сущего (в его материализованном виде), посредством которого в дальнейшем производится новая Продукция для социума, это и есть, в конечном счете, само выражение того, что на уровне Бытия социума (Seyn-бытия) было не только «невыразимым», но и «невысказываемым».
И вообще, можно заметить аналогию во взаимоотношениях двух типов: с одной стороны, Бытия социума с Бытием человека, а с другой стороны, нашего бессознательного с сознанием в процессе продуктивного мышления. В чем эта аналогия выражается? Зададимся вопросом: можем ли мы выразить то, что формируется в нашем бессознательном (на этапе инкубации) вплоть до того момента, как оно в виде идеи явится в наше сознание? Конечно же, нет. Только после проникновения идеи в наше сознание мы начинаем раскрывать ее смысл, явленный нам в готовом и целостном виде. Вот точно также мы не можем ни заметить, ни проследить, как в социуме происходит зарождение и созревание Необходимости в какой-либо новизне. (И это несмотря на то, что мы являемся, хотя и пассивными, но все же членами этого социума).
Только после того, как недостаточность в чем-либо проникнет на уровень Бытия человека-мыслителя, последний на этапе рефлексии-1 приступает к попыткам разрешить возникшую проблему в виде сотворения идеи-Истины. До данного момента Бытие социума не может быть замечено нашим сознанием. Именно поэтому этот этап мы назвали «чистым» бытием, как и назвали «чистым» бытием этап формирования идеи в нашем бессознательном в процессе инкубационного формирования идеи. И «чистым» это бытие является, во-первых, потому, что оно не связано какими-либо взаимоотношениями с сущим, а во-вторых, потому, что наше сознание не вхоже как в процесс созревания в социуме Необходимости в новизне того или иного вида, так и в процесс созревания идеи в инкубационной фазе ее «дозревания». В противоположность же «чистому» бытию обыкновенное бытие (названное в метафизике бытием сущего, а в нашем написании: «бытие» сущего), как возникновение нового искомого сущего, во-первых, осуществляется на осознаваемом нами уровне в процессе раскрытия смысла новоявленной идеи (рефлексия-11), а во-вторых, взаимосвязано с сущим как комплексом соединенных объектов, – из которых составлена идея, – так и с тем объектом, который станет внове образуемым искомым сущим после обретения им своей сущности, то есть сущностного свойства.
И последнее что хотелось бы отметить по поводу приведенной цитаты из «Ницше». Хайдеггер пишет: «…мыслитель никогда сам не может высказать то, что ему глубочайшим образом присуще. Оно должно оставаться невысказанным, потому что выразимое получает свое определение из невыразимого». Далее, следом же, автор дополняет: «В то же время то глубоко свое, которое есть у мыслителя, не является его собственностью, но остается собственностью бытия». К сожалению, судя по этому тексту, у Хайдеггера «стерта» граница между Бытием самим по себе (Seyn-бытием) и бытием, определяемым через сущее (Sein-бытием). Поскольку не дано разграничения того, что находится в компетенции первого, а что в компетенции второго. А поскольку эта граница не определена, то и Бытие (Seyn+Sein, «чистое»+обычное) оказалось неотчетливым. Именно поэтому «мыслитель» у Хайдеггера оказался в незавидном положении раздвоенности: с одной стороны, «он не может высказать то, что ему глубочайшим образом присуще», но с другой стороны, «то глубоко свое», которое у него есть, даже «не является его собственностью, но остается собственностью бытия». Правда, далее автор осторожно поясняет, что «броски» (скорее всего, броски Seyn-бытия) мышление мыслителя «улавливает в свои наброски», которые, однако, почему-то ограничивают то, что было брошено.
Здесь, конечно, многое хотелось бы выяснить: почему мыслитель не может высказать то, что «глубочайшим образом» ему присуще; каков механизм получения «выразимого» из «невыразимого»; где возникает «невыразимое» и как оно, не являясь «собственностью» мыслителя, оказывается ему присущим; в какой форме мыслителем выражаются те «наброски», которые он способен уловить?
По нашему же мнению, исходя из методологии Бытия и знания того, в чем заключается Бытие социума и Бытие человека, можно вполне определенно сказать, что то, что созрело на уровне Бытия социума и было передано на уровень Бытия человека, то может быть выражено им (без остатка в виде «невыразимого»). (Не может быть выражено еще не созревшее в социуме. Но тогда оно не может быть и передано на уровень Бытия человека). Здесь опять же мы можем привести в пример мудрость нашего бессознательного: на уровень сознания может быть передано только то, что созрело в бессознательном; потому мы и можем выразить идею, то есть раскрыть ее смысл-Истину и получить из нее искомое сущее.
Если же «мысль не пошла в слово», то тогда что-нибудь одно:
– либо мысль мыслителя сама по себе «сырая», то есть недозрелая или скороспелая;
– либо мыслителем не были найдены слова, которые могли бы ее выразить;
– либо был выпущен из виду сам смысл только что явившейся из бессознательного в сознание идеи, то есть «забвение» мысли случилось вследствие недостаточно концентрированного сосредоточения нашего внимания на этом смысле.
(Именно к «исконному сосредоточению» призывал Гераклит, закладывая основы философского мышления). Но тогда в том, что «мысль не пошла в слово» вина не Бытия социума, а человека, упустившего то, чем одарило его Бытие. Бытие социума делает все правильно: оно передает со своего уровня на уровень Бытия человека только то, что созрело в нем (в социуме) и что уже может быть и высказано, и выражено человеком: не созревшее не может быть передано. В противном случае это была бы напрасная «работа» Бытия. Но столь важное предприятие самой Жизни не может позволить себе такой недопустимой «роскоши».
Мы не должны забывать, что Бытие – как возникновение новизны – это не человеческое «предприятие», а природное явление (проявление) Жизни. Именно поэтому Природа наделила человека способностью генерировать новые идеи, чтобы он продолжал то, что – в виде Необходимости в новизне – созрело на уровне «молчаливого» («сигетичного») социума.
А видели ли мы в Природе что-либо такое, что делалось бы напрасно или вхолостую? Даже катастрофическое падение крупного метеорита 65 миллионов лет назад, приведшее к вымиранию динозавров, не говоря уже о бесчисленном количестве других живых существ, вряд ли можно было бы посчитать «напрасным». Потому что вымирание динозавров, скорее всего, привело к новому всплеску жизни на Земле в виде появления и развития новых, более совершенных, видов млекопитающих, одним из которых стал человек. Так что, если новизна – это постоянно обновляемая кровь в жилах самой Жизни, то на уровне Бытия социума возникновение Необходимости в новизне это возникновение необходимости в постоянном питании и дыхании, обновляющих все новые и новые потоки крови.
Вот и получается, Бытие соци-ума (Seyn) – это Бытие коллективного тела и ума сообщества, внутри которого, в недрах которого постоянно происходит зарождение и созревание тех Необходимостей в новизне, которые ему нужны и без которых невозможно полноценное развитие данного сообщества. Как видим, – по аналогии с умом человека, – если в человеческом интеллекте время от времени происходит зарождение и созревание какой-либо новизны (идеи), то и в коллективном виртуально-«сигетичном» уме соци-ума происходит возникновение – подчеркнем особо: не самой новизны, а! – Необходимости в ней. Так что будем считать, – возьмем на себя такую смелость, – что термин «соци-ум» (именно в таком, дефисном написании) есть не что иное, как онтологическое (метафизическое) наименование и понятие определенного сообщества, в котором осуществляется возникновение Необходимости в какой-либо новизне.
И это понятие вполне может быть применимо в другой, новой (Хайдеггер) метафизике, той метафизике, которая с легкой руки Хайдеггера, уже началась, поскольку он дал ей старт в основном своими произведениями 30 – 50-х годов истекшего столетия.
Что же касается продуктивно мыслящего существа, то человек всего лишь промежуточное звено, которое принимает «заказ» от социума, создает (сотворяет) эту новизну – в виде идеи и искомого сущего – и передает ее социуму в готовом для применения виде, то есть в виде – изготовленного по образцу искомого сущего – подручного средства. Так в готовом для применения виде передается изобретателем кусочек мела, посредством которого преподавателем передается социуму то знание, которое ранее не могло быть транслировано с такой эффективностью: скоростью, масштабностью, качественностью и т. д. И все это могло быть осуществлено только потому, что, во-первых, на каком-то этапе развития общества была затребована Необходимость в более эффективной передаче и более качественном распространении знания, а во-вторых, нашелся изобретатель кусочка мела, который, исполнил «заказ» общества. Точно то же самое можно сказать и обо всем новом, что было изобретено, открыто, создано на всем протяжении развития цивилизации.
Не будь затребовано в социуме Необходимости в речи, искусстве, письменности, нравственных принципах и т. д., не появился бы человек, сотворивший все это, как оказалось, столь необходимое обществу. Общество как природное образование – это тиран, который требует беспрекословного производства всего того, что им затребовано. Но, как это ни странно, этот тиран требует только то, что может быть исполнено в реальности. Соци-ум не прожектёр и не фантазёр. Ему нужно только то, что ему крайне необходимо и только то, что может быть произведено. И если учесть то, что он постоянно требует новизны, которая является непосредственным выражением красоты, то можно сказать, что это тиран, принуждающий через Новизну прийти к Красоте. (Но об этом речь будет идти в разделах ниже).
