Иван Андреянович Филатов
Метафизика возникновения новизны
А пока что метафизика «ссужает» специальным наукам и искусствам свою методологию. Причем, искусства способны в некоторой степени разнообразить эту методологию за счет многообразия форм выражения идеи, в то время как применительно к специальным наукам эта методология исполнима в своем «жестком» рационально-иррационально-рациональном виде, то есть в виде: рефлексия-I--возникновение идеи–рефлексия-II. И если предмет метафизики – это сама методология возникновения новизны, а методология – это путь прохождения между точкой реальной действительности и точкой действительности в некоторой степени обновленной; и если есть разные варианты прохождения этого пути, то вопрос даже не в том, как создать новизну, зная методологию ее возникновения, а в том, каким образом (путем) можно было бы осуществлять эту методологию для того, чтобы создавать нечто новое. (Вот уж, действительно, пойди туда, не зная куда). Иначе говоря, как подобрать на рациональном уровне комплекс сущих – и каких именно, то есть с какими свойствами – для того чтобы, сочетая их, получить искомое сущее способное исполнять заранее предполагаемую функцию-деятельность по получению нужного в нашем жизнеустроении Продукта. Ведь осуществляем же мы эту операцию на рационально-иррациональном уровне.
7.3. Каким образом сущее взаимосвязано c сущностью, каким – с Бытием, а каким – с существованием?
Начнем с того, что вопрос сущности – это вопрос о том сущностном свойстве объекта, посредством которого может быть исполнена какая-либо деятельность по производству (изготовлению) того или иного необходимого Продукта (вещь, предмет, знание, понятие, моральный принцип и т. д.). Ведь любой объект нашей действительности, будь он рукотворным или природой созданным, к чему-то всегда да предназначен. А его предназначение исполняется посредством его сущностного свойства. Это, во-первых. А во-вторых, вопрос о сущности – это тот вопрос, который, как это ни странно, в буквальном смысле выпал из поля зрения метафизики. И заключается он не столько в том, что такое сущее или что такое сущность сущего – это вопросы само собой разумеющиеся, – а в том, как и для чего возникает сущее вместе со своим сущностным свойством, то есть со своей сущностью.
Только ответив на последний вопрос, мы сможем ответить на первые два. Такова сущность подобного рода комплексных объектов, в которых целое определяет сущность его частей, но и части формируют сущность целого. Ведь суть дела заключается в том – и это мы уже показали выше, – что сущность сущего сама по себе возникнуть не может. Она не «прилепляется» к готовому сущему, подобно тому, как прилепляется ярлык к изделию, и она не «вставляется» в готовое сущее подобно тому, как вставляется сверло в дрель, чтобы исполнить функцию сверления. Она может возникнуть только с возникновением того объекта (искомого сущего), который явится в последующем ее носителем. Вопрос о том, как возникает искомое сущее вместе со своим сущностным свойством нами уже был рассмотрен на многочисленных примерах (и особенно в Разделе 6.1. «Где…прячется бытие?»). В этом отношении словосочетание «сущность сущего» в наибольшей степени отражает смысл взаимосвязи сущего с его сущностным свойством. Так, положим, гравитация как искомое сущее в идее Вселенной не смогла бы исполнить свою функцию образования Вселенной, не обладай она сущностным свойством взаимопритяжения массивных объектом между собой.
(Можно было бы даже выразить вышеизложенное положение в более категоричной форме: наоборот, сущностное свойство является носителем искомого сущего, поскольку только при наличии этого свойства какое-либо сущее может исполнить свою функцию. Так, например, если мы возьмем идею кусочка мела: нашелся бы луч света (как сущностное свойство), оставляющий на какое-то время свой след на экране, а указка, – лазерная, положим, – всегда найдется. Вот также нашелся кусочек мела для сущностного свойства (сущности) мелкодисперсно крошиться и оставлять след).
Вот почему вопрос даже не в том, что такое сущность сама по себе, и не в том, как она возникает, а в том, как возникает само сущее и как оно обзаводится своим сущностным свойством, делающим его (сущее) искомым сущим, то есть сущим, для чего-либо предназначенным. Ведь ни один для чего-либо предназначенный объект не обходится без своего специфичного сущностного свойства. Для стола это ровная плоскость, горизонтальным образом расположенная, для классной доски – это вертикальная плоскость определенного цвета способная оставлять след от мела на своей поверхности и т. д. Так что сущее и его сущностное свойство – это природно-бинарная метафизическая система. И ни один из составляющих ее элементов не может существовать без своего природного напарника, как не может, положим, существовать вода без своих природой ей данных свойств текучести, прозрачности, тяжести и т. д.
Это мы рассмотрели вопрос нерасторжимой взаимосвязи искомого сущего со своей сущностью (или со своим сущностным (метафизическим) свойством). Продолжим далее. Рассмотрим вопрос возникновения самого искомого сущего. Сразу же отметим: ни одно искомое сущее ни в рукотворной, ни в природной действительности не существовало от века веков: было время, когда его не было – вернее, можно было бы сказать, что оно было в своем Ничто, – и было время, когда оно было либо создано, либо обнаружено, либо понято в своей сущности. Как, положим, были поняты в своей сущности гром и молния, круговорот воды в природе, гомеостаз, красота, истина, справедливость, совесть и т. д.
Так что вопрос возникновения искомого сущего вместе со своим сущностным свойством – это и есть бытийственный вопрос. Присутствование человека в «просвете бытия» (Хайдеггер) может быть оправдано, по нашему мнению, только в одном-единственном случае: когда он, человек, здесь и сейчас создает, обнаруживает, понимает («понимает») интеллектуальную новизну в виде идеи и когда он здесь и сейчас формирует в соответствии со смыслом этой идеи интеллектуальную форму искомого сущего вместе со своим сущностным свойством, тем свойством, посредством которого может быть исполнена какая-либо необходимая деятельность. Только в этом процессе мы бытийствуем, то есть бываем при возникновении сути формируемого – нами же самими – вида искомого сущего, а не тогда, когда мы пытаемся всего лишь проникнуть в суть существующих вещей. Как видим, бывать при сути (Хайдеггер), то есть при возрастании нашего понимания сути предстоящих нам, уже существующих объектов – это одно, а бывать при возникновении этой сути, то есть самому участвовать в самом процесс формирования и возникновения искомого сущего вместе с его сущностным свойством – это уже совсем другое. Потому что в первом случае мы существуем, в лучшем случае познавая нечто уже существующее. Во втором же случае мы бытийствуем,
– создавая нечто совершенно новое (идею, Истину, искомое сущее и т. д.)
– понимая внове созданный смысл,
– сосредотачиваясь на раскрытии этого смысла,
– испытывая при этом как интеллектуальное чувство удовольствия от самого акта понимания смысла, так и удивления от вида самой новизны,
– ощущая уверенность в достоверности и надежности нами созданного смысла,
– и, наконец, приумножая тем самым много и-разнообразие нашего мира.
Так что Хайдеггер предлагает нам бытие как при-сутствие (бытие при сути) при тех объектах, которые существуют, – но суть которых нам неизвестна или не совсем понятна, – а не тех, которые нами здесь и сейчас внове создаются, внове обнаруживаются, внове понимаются. То есть он предлагает нам проникнуть в суть существующих объектов (подручных средств), которые когда-то и кем-то уже были созданы и понятия о которых уже сформировались. А как мы знаем, сформировались понятия всех тех объектов (сущих), о которых можно сказать, что они «есть». Согласно Хайдеггеру, только такие объекты обладают статусом бытия. Даже собака, бегающая по саду, – которая «есть», – по Хайдеггеру, обладает статусом бытия, потому что она «есть»52. На самом же деле, бегая по саду, собака существует, осуществляя свою сущностную функцию по охране сада. Бытийствовал же в далекие времена тот человек, которому однажды пришла в голову гениальная идея приручить волка и использовать его для охраны своего дома, сада или каких-либо других угодий.
А теперь зададимся вопросом, есть ли смысл в постижении сути существующих объектов (без цели использования их для создания новой идеи), тех объектов, которые уже созданы и уже исполняют какую-то функцию, которая, по сути дела, является сутью объекта, поскольку им исполняется сущностная функция? Конечно же, можно сильно усомниться в том, что есть смысл в вышеозначенной операции, так как такая процедура является, во-первых, слишком запоздалой, а во-вторых, не вполне оправданной. А запоздалой и не оправданной она является только потому, что подручное средство, то есть сущее, исполняющее какую-либо функцию, было кем-либо уже создано задолго до того, как мы начали интересоваться им. Спрашивается, зачем нам надо знать суть того объекта, которая лежит на поверхности: а именно, лежит в той сущностной функции, для которой предназначен тот или иной объект? Так ли уж важно нам знать, что сущностным свойством уже изобретенного объекта, положим, кусочка мела является его свойство мелкодисперсно крошиться и оставлять видимый глазом след на доске. Для нас вполне достаточным является знание о том, что посредством мела может быть осуществлена сущностная функция передачи знания от преподавателя к аудитории его учеников.
Другое дело, когда операцию проникновения в сущность того, что уже существует мы осуществляем на этапе подбора и анализа тех объектов, которые, как нам представляется, могли бы быть нам пригодны для составления того исходного комплекса сущих, который в дальнейшем станет объективной идеей. И эта операция осуществляется на этапе рефлексии-I. Но можно ли этот этап функционирования нашего мышления, – а именно, логического мышления – отнести к процессу бытийствования? Вряд ли. Мы ведь уже условились называть бытийственными те процессы (умственные в первую очередь), в ходе которых возникает интеллектуальная новизна в виде идеи. Но, как мы уже установили, в процессе одного только логического мышления новизна возникнуть не может, поскольку здесь наше мышление оперирует известными объектами, известными их свойствами и взаимосвязями. Так что вряд ли уж важным для нас является процесс проникновения нашего мышления в суть объектов уже существующих и уже исполняющих свою сущностную функцию.
Но что действительно является крайне для нас важным так это вопрос, каким образом здесь и сейчас возникает то искомое сущее, которого ранее не наблюдалось ни в окружающей нас действительности, ни в нашем умственном представлении. И важным он для нас является только потому, что с появлением нового сущего возникает новое направление в нашей деятельности (либо в деятельности природной, если речь идет о –Бытии природы). А вот на этот чрезвычайно важный для нас вопрос хайдеггеровская фундаментальная онтология, к сожалению, не дает нам ответа. Она призывает нас всего лишь к тому, чтобы проникнуть в суть того, что уже существует («есть»), а не того, что возникает здесь и сейчас. Причем, возникает при непосредственном участии нашего интеллекта и нашей психики, потому что, создавая, обнаруживая и понимая нечто новое, мы понимаем смысл этой интеллектуальной новизны в виде идеи и испытываем интеллектуальное чувство удовольствия-удивления от самого акта понимания, и состояние сосредоточения на раскрытии новоявленного смысла и т. д.
И здесь нам следует заметить следующее: даже внимательное прочтение текстов Хайдеггера – из числа нами цитированных – не дает нам повода увидеть в них не то что методологии возникновения сущего, но даже намека на то, каким же все-таки образом бытие взаимосвязано с возникновением какого-либо сущего. Многочисленные утверждения Хайдеггером о том, что Бытие и сущее между собой не только разделены («онтологическое различение»), но и соединены, ничего не прибавляет к нашему знанию того,
– как осуществляется (по каким признакам) разделение Бытия и сущего;
– как они взаимосвязаны между собой, то есть, как происходит взаимодействие между ними;
– что находится в начале этого взаимодействия, а что в конце, то есть, что является его результатом;
– чем сопровождается это взаимодействие: иначе говоря, есть ли какие-либо признаки того, происходит ли оно или уже закончено (а может быть, оно вообще не состоялось?);
– а так же, в каких формах проявляется Бытие: ведь должно же быть что-то, что его обнаруживает – не инкогнито же оно.
Так что как Платоном 2,5 тысячелетия назад не была решена проблема возникновения сущего из идеи, так и Хайдеггером она не была даже почувствована, судя по тому, что в его учении само понятие идеи по сути дела не фигурирует. А если этого нет, то о вопросе методологии возникновения сущего не может быть и речи, что и было продемонстрировано текстами Хайдеггера.
А ведь Бытие – это не умозрительная категория метафизики, поскольку здесь скрывается от нас самый интимнейший, самый важный и самый запутанный, и, порою, самый незаметный на определенных своих этапах процесс творения интеллектуальной новизны и нового сущего. Потому что только в этом процессе осуществляется развитие не только человеческого сообщества, но и сообщества природного. Именно поэтому у нас должно быть не только представление о том, что Бытие и сущее разделены/соединены между собой, но и знание того, как происходит, как свершается творение Новизны в процессе такого взаимодействия. У нас нет более важной задачи, чем эта. Вот почему досократики тысячу раз были правы в том, что, вводя в метафизический обиход внове созданные ими понятия (фюсис, алетейя, легейн, логос, бытие, сущее и т. д.), пытались тем самым нащупать и решить проблему «самовозникновения» сущего, а не воспринятую их преемниками от Аристотеля проблему «что есть сущее?», хотя первая проблема разрабатывалась и Платоном (через идею), и Аристотелем (смотри хотя бы его лекции «О возникновении и уничтожении»).
Конечно же, в данном пункте нашего текста мы могли бы услышать от Хайдеггера упрек в том, что взаимодействие может быть только между объектами-сущими, в то время как Бытие не является сущим. Да, действительно, оно не является сущим, то есть, каким-то отдельно существующим объектом. Но зато оно является процессом, в ходе которого может быть образована в первую очередь интеллектуальная новизна, а в последующем и новое сущее. Ведь и в процессе круговорота воды в природе образуются такие сущие как вода, пар, снежинки и т. д. Как и в процессе образования молнии появляются такие сущие как электрический заряд, разность потенциалов между облаком и землей, гром, молния и т. д. Так почему мы тогда не можем предположить, что и в процессе продуктивного мышления, то есть, в процессе Бытия наш интеллект способен создать и новую идею, и новую Истину, и новое сущее, и новый вид деятельности по созданию каких-либо опять же новых Продуктов.
Даже протекание каких-то, казалось бы, эфемерных процессов в нашей душе – в виде чувств – способно привести не только к определенным поступкам и действиям, но и к возникновению суждений и умозаключений. Так что, как видим, образование сущего возможно только при протекании какого-либо процесса. Но только в процессе, названном Бытием, может сформироваться совершенно новое сущее (подручное средство). Причем, сформироваться из мало чего значащих объектов-сущих (известняк, песок, поток воды и т. д.). Бытие является признаком того, что свершается творение Новизны, как оно свершается в процессе любого изобретения, открытия, создания произведения искусства и т. д. Мы же прекрасно понимаем ту громадную разницу между тем познанием, которое мы осуществляем, постигая, положим, ньютоновскую теорию дальнодействия и тем познанием, которое осуществил Ньютон, создавая свою теорию с «чистого листа». И создавая ее он бытийствовал, в то время как мы, проникая в ее суть и используя ее формулы, всего лишь существуем, так как не обнаруживаем (или не создаем) какой-либо ранее не существовавшей новизны, а всего лишь усваиваем то, что было когда-то открыто Ньютоном. Так что Бытие – это то, что на-пол-няет пространство и время нашего существования. А наполняет его постоянно прибывающая Новизна. Материалом же для ее возникновения служит сущее, существующее как в виде тех уже готовых исходных комплексов сущих, которые комплектуют изначально возникающие идеи на этапе рефлексии-1, так и той материи, которая расходуется на изготовление материального вида – подручного средства. Поэтому хайдеггеровский вопрос как о смысле (истине) бытия, так и о том, где прячется бытие, относится, скорее всего, не к познанию сути бытия, а к познанию нашего существования, то есть к познанию того, что уже находится при своей сути, а не того, как возникает эта совершенно новая суть.
Теперь мы видим, что взаимосвязь сущностного свойства (то есть, сущности) сущего с Бытием осуществляется в процессе возникновения в нашем интеллекте идеи и формирования интеллектуальной формы как самого искомого сущего, так и его сущностного свойства. Иными словами, наше Бытие – это создание такой интеллектуальной Новизны, которая была бы способна вызвать к жизни какую-либо уже назревшую в недрах нашей действительности деятельность по производству необходимой нам – а именно, социуму – Продукции.
Без Необходимости в осуществлении подобной деятельности в нашем интеллекте не может зародиться идея, разряжающая напряженность, созданную ходом развития жизни социума. А именно, ту напряженность, которая создается между тем, что есть и тем, что Необходимо обществу в сложившейся на данное время ситуации и в данной сфере действительности. Так что интуитивно-инсайтное рождение идеи подобно разряду молнии: и то и другое одинаковым образом призвано к тому, чтобы разрядить напряженность между тем, что есть и тем, что должно быть. Создавая подобные напряженности в том или ином регионе действительности, жизнь социума сама регулирует поступательное свое движение. В этом заключается неумолимость хода развития. (Об этом же см. в Разделе 6.15. «События-1, -11, -111, как, соответственно….».
Вот здесь мы приходим к пониманию того, что наш интеллект – в продуктивной своей ипостаси – каждый раз оказывается приближенным к тому распутью (краю, пределу), из которого он сам по себе уже не может предвидеть ход своего дальнейшего развития жизни и то направление, в котором он должен мыслить. А потому, бразды правления в свои руки на какое-то время берет сама жизнь, внешняя по отношению к человеку, то есть, сама природа развития жизни социума. Именно она, создавая определенную напряженность в той или иной сфере нашей действительности, принуждает человека проникнуть (окунуться) в ту проблематику, выход из которой он должен непременно найти. Но жизнь задает нам не только импульс к деятельности, но и вектор, то есть то направление, в котором мы должны начать продуктивно мыслить (бытийствовать).
Идеи, генерируемые человеком – это те механизмы, те выходы, те шлюзы, через которые происходит ослабление напряженности. Причем, не лишним будет заметить, что жизнь в своих недрах формирует возможность различных путей собственного развития и человеческий интеллект как генератор идей оказывается тем подручным средством (искомым сущим) – в самой идее развития жизни данного социума, – посредством которого может быть разрешена та или иная наиболее напряженная, наиболее «набухшая» ситуация. И как мы знаем, сущностным свойством (сущностью) любой из нами генерируемых идей является та Новизна смысла, – названного нами Истиной, – из ядра которого формируется и новое искомое сущее, и новое сущностное свойство, и новое подручное средство, и новая сфера деятельности по производству («изготовлению») опять же нового Продукта (см. Р. S. I).
Так что характерной особенностью всего внове возникающего является, во-первых, то, что оно удовлетворяет возникающие потребности, а во-вторых, постепенно разряжает назревшие напряженности. Вот и получается, что развитие жизни идет
– через возникновение может быть даже не вполне нами осознаваемой – особенно на начальных этапах – потребности (Необходимости) в определенных Продуктах в каких-либо регионах нашей деятельности (Событие-1);
– далее: через поиск решения (рефлексия-I) сложившейся проблемной ситуации, заканчивающийся (поиск), как правило, генерированием соответствующих идей, развертывание которых приводит к формированию того или иного искомого сущего (Событие-11);
– и далее, через деятельность, осуществляемую посредством подручного средства, – изготовленного по идеальному образцу данного искомого сущего – и удовлетворяющую ранее возникшую потребность (Событие-111).
Как видим, возникновение (зарождение и созревание) потребности в определенной деятельности, создающей тот или иной необходимый нам Продукт, является пусковым механизмом цепной реакции интеллектуально-материальных процессов, приводящих в конечном счете к получению того Продукта, наличие которого разряжает напряженность в той или иной сфере нашей жизни. Именно эта цепная реакция является той методологией возникновения интеллектуальной Новизны и нового сущего, которую мы пытаемся рассмотреть со всех сторон:
– со стороны структурно-функционального состава идеи (см. Раздел 5.1. «Структурно-функциональный состав идеи»), этой стержневой точки всего процесса рождения Новизны;
– со стороны последовательности нашего продуктивного мышления (см. Раздел 5.4. ««Двойная рефлексия» Г. Марселя….»);
– со стороны онтологического круга (см. Раздел 6.16. «Онтологический круг»);
– со стороны взаимосвязей сущего с его сущностью, с Бытием и существованием (настоящий раздел).
(Более подробное изложение вопроса о том, где зарождается и как замыкается указанная выше «цепная реакция» возникновения новизны будет нами дано в Главе 14 «Проникновение к основам Бытия»).
Здесь, кстати сказать, нам необходимо обратиться (о чем речь в следующей Главе) к вопросу причины забвения Бытия и отметить следующее. Понимание того, как происходит возникновение интеллектуальной новизны и нового сущего крайне затруднено тем, что этот процесс, составной частью которого является наше Бытие, слагается из множества – по нашему мнению, их не менее 12 – этапов, одни из которых незаметны для нашего сознания (например, инкубационная фаза), другие протекают или слишком медленно или слишком быстро (рефлексия-I, инсайт), третьи же проходят у нас по «ведомству» существования (этап рефлексии-I или этап функционирования уже образованного подручного средства. Так что, как трудно угадать слово, в котором пропущено много букв, так и трудно бывает «схватить» в целостном виде сам процесс Бытия как возникновения Новизны.
И, конечно же, Бытие – это достаточно условное понятие (см. Раздел 9.6. «Метафизика без понятий бытия и сущего»), под эгидой которого мы объединили все то, что непосредственно взаимосвязано с возникновением интеллектуальной новизны в нашем интеллекте. А это и проникновение иррациональной идеи в наше сознание, и понимание ее смысла (Истины), и формирование нового сущего, и испытание как чувства удовольствия-удивления, так и чувства уверенности в истинности всего того, что нам внове явилось, и наше умственное сосредоточение (созерцание) на процессе раскрытия смысла идеи в мысль-Истину.
Итак, возвращаясь к вопросу, обозначенному в заглавии данного раздела, мы уже можем вполне определенно сказать следующее. Сущее с одной стороны взаимосвязано с Бытием, причем, взаимосвязано своим собственным возникновением здесь и сейчас в интеллекте человека. А с другой стороны, со стороны противоположной, оно взаимосвязано с существованием, причем, взаимосвязано опять же своим собственным повседневным функционированием уже в качестве внове полученного подручного средства, с помощью которого исполняется деятельность по производству какого-либо Продукта, потребность в котором с некоторых пор уже назрела в данном социуме.
Понятно, что в процессе возникновения искомого сущего бытийствует человек,
– сотворяя идею,
– понимая своим интеллектом внове явленный из идеи смысл,
– раскрывая этот смысл в мысль-Истину в процессе сосредоточения нашего внимания (иначе говоря, в процессе созерцания внове явленного смысла),
– формируя вид (эйдос) искомого сущего вместе с его сущностным свойством (сущностью),
– и испытывая интеллектуальное чувство удовольствия-удивления от самого акта понимания смысла пришедшей в наше сознание (из бессознательного) идеи.
Напомним кстати: формируя в нашем воображении-представлении вид искомого сущего, мы одновременно – как бы «краем глаза» – прикидываем и технологию изготовления последнего из исходных материальных сущих. Так, изобретатель лампы накаливания, скорее всего, разрабатывал и технологию ее изготовления из исходных материалов: стеклянной колбы, проволочки, вакуума и т. д. Именно в этом смысл «вкрапленности» технологии изготовления подручного средства (по образцу искомого сущего) в саму методологию возникновения интеллектуальной новизны и нового сущего. Иначе, был бы непонятен переход от нашего бытийствования к существованию, то есть переход от мысленного действования к действованию материальному.
Что же касается взаимосвязи сущего с существованием, то осуществляется она в процессе повседневного функционирования подручного средства, которое (функционирование) и есть его существование. И в этом последнем процессе человек, конечно же не бытийствует, он существует как и любое другое сущее, выполняя отведенную ему смыслом идеи функцию. Так, пользуясь лампой накаливания или пытаясь понять принцип ее действия, мы существуем, как и существует астроном, наблюдая в телескоп планеты Солнечной системы. В то время как бытийствовали в свое время изобретатели лампы (Эдисон) и телескопа (Галилей). В процессе существования, в лучшем случае, мы познаем мир, не внося в него никакой новизны, не изменяя его, а только приобретая знание о нем. В процессе же Бытия мы преображаем мир, внося в него новизну посредством создания нового искомого сущего и тех новых Продуктов, которые нами создаются при посредничестве подручного средства, изготовленного по образцу этого сущего.
Нам теперь ясно, возникшее искомое сущее – промежуточная инстанция между двумя процессами: с одной стороны, бытийствованием человека, создающего это новое сущее в своем ителлектуальном виде, а с другой стороны, существованием этого – уже изготовленного по своему интеллектуальному лекалу – сущего в процессе своего функционирования. А осуществляться оно может и человеком, и созданными им машинами, приборами, сооружениями и т. д. Иначе говоря, если мы ведем речь о жительствовании человека, то Бытие свойственно только ему, а не какому-либо другому сущему, существование же – и объектам окружающего нас мира и человеку на всем протяжении его жизни, кроме тех достаточно редких и кратких периодов, когда он находится в состоянии генерирования интеллектуальной новизны и раскрытия ее смысла, на основе которого формируется новое искомое сущее. (О Бытии социума смотри Главы 11 и 14).
И здесь возникает один принципиально важный вопрос, который, как мне кажется, не только внес большую путаницу в наши представления о Бытии и сущем, но и способствовал тому, чтобы метафизика свернула с намеченного древними греками пути. Итак, в чем суть этого вопроса? Да, действительно, в процессе существования (присутствования) мы можем и познавать какие-либо уже созданные объекты и испытывать какие-либо чувства, но мы не будем творить, то есть создавать нечто новое. Мы будем пытаться либо вникать в суть указанных объектов и взаимосвязей между ними, либо восстанавливать «историю» создания какого-либо сущего и его сущности. (Нечто подобное и предлагает нам Хайдеггер). То есть мы будем идти в направлении противоположном тому, каким шел созидатель этого объекта. Но Бытие тем и отличается от присутствования-наличия-существования, что мы не только познаем то, что уже ранее было создано, но и создаем то, чего ранее не было. Создавая же нечто новое, мы «вынуждены» автоматически познавать его в самом процессе творения, который не может обойтись без интуитивно-инсайтного явления идеи в наше сознание и без спонтанного возникновения интеллектуального чувства удовольствия-удивления от самого акта понимания ее смысла.
Именно поэтому перед нами вновь всплывает вопрос, связанный с различением нашего Бытия и существования, в наиболее ярком свете высвеченный уже цитированным нами пушкинским стихотворением «Поэт» («Когда не требует поэта…»). А состоит он в следующем: есть ли для нас какая-нибудь разница между познанием того, что нами здесь и сейчас внове создается и познанием того, что не нами создано и о чем у нас нет никакого представления (почему мы и обратились к познанию данного объекта). Ведь и то и другое – пусть и не нами созданное (второе) – для нас, для нашего сознания ново. Казалось бы, познавая сущность какого-либо объекта, не нами созданного и нам еще не известного – положим, суть теоремы Геделя, герменевтического круга или принципа неопределенности Гейзенберга – мы так же должны и понимать нечто для нас новое и испытывать интеллектуальное чувство удовольствия-удивления. А эти два основных атрибута, как мы уже установили ранее, характерны для нашего Бытия. На первый взгляд разницы как будто бы нет: познаем ли мы нечто нами здесь и сейчас внове создаваемое или познаем нечто ранее уже кем-либо созданное, но нам еще неизвестное. Но на самом деле она (разница) принципиальная: создавая нечто новое (творя), наше мышление проходит по естественно наторенной, внедренной в нас самой Природой тропе – иначе говоря, методологии – генерирования интеллектуальной новизны в виде идеи и нового сущего в своей интеллектуальной форме.
Познавая же нечто, не нами созданное (не нами открытое), мы в принципе не можем попасть в ту колею, по которой двигалось мышление автора (создателя, открывателя) идеи этого объекта. И не можем мы в нее попасть только потому, что во-первых, мы движемся в обратном направлении – а именно, от готового существующего объекта (подручного средства) к его сущности, которую мы собираемся понять, а во-вторых, пытаясь постигнуть сущность этого объекта, мы используем только наше логическое мышление. Но одно только оно, как нам уже известно, что-либо новое создать (или понять) не может. И наша надежда на то, что нам поможет интуиция или инсайт, так же оправдаться не может, потому что мы идем не естественным путем продуктивного мышления, – на котором нам может повстречаться интуиция (инсайт), – а путем искусственным: мы в представленном нам уже готовом объекте пытаемся увидеть его сущность, когда она, эта сущность «генетически» «записана» в той функции, которую уже выполняет (или когда-то выполняло) сущностное свойство этого объекта-искомого сущего. Так что получается, что мы ломимся в открытую дверь, то есть пытаемся переоткрыть уже некогда открытое (созданное). А этот процесс никак нельзя соотнести с нашим Бытием.
