Екатерина Франк
Под флагом цвета крови и свободы
Посреди моря людей, чьи судьбы прямо в эту минуту переписывались заново небрежной рукой клерка, стояли они лицом к лицу – и не понимали, о чем говорить. Было тихо: быть может, буяны, лезшие без очереди в страхе, что им недостанет помилования, немного успокоились, увидев, что их опасения беспочвенны, а быть может, попросту не до них было двум людям, до сих пор не верившим, что все происходящее реально. Эдвард протянул руку – ставшую жестче и светлее без южного загара, с чуть заметно подрагивавшими пальцами – и осторожно дотронулся до одной из мелких кос, запутавшихся в кудрях девушки.
– Я вернулся, Эрнеста, – сказал он глухо – просто для того, чтобы не молчать вовсе, потому что никакого иного смысла в этой фразе не было. Морено медленно прикоснулась к его пальцам, накрыв их своими:
– Как теперь к тебе обращаться? Командор Дойли? Адмирал Дойли?
– Нет, – чуть заметная усмешка тронула его каменные черты. – Нет, всего-навсего полковник Дойли. Меня восстановили в звании и повысили на одну степень. Пришлось, конечно, подправить кое-какие бумаги, но это был сущий пустяк…
– Не слишком большая награда для того, кто принес весть о гибели изменника и его эскадры, – подняла брови Морено. – Почему так?
Эдвард опустил голову, переводя дыхание – однако когда девушка смогла вновь разглядеть его лицо, на нем играла самая настоящая, искренняя, прежняя улыбка:
– Я уже ответил на этот вопрос: потому что я вернулся. Сюда. Навсегда, Эрнеста.
– На… Навсегда? – чуть слышно повторила Морено с искренним недоумением, дотрагиваясь до шитья на вороте его мундира; движения ее казались замедленными, будто во сне: – Но разве ты не хотел… не мечтал вернуться в Лондон? Это же был твой шанс построить такую карьеру, какая и не снилась обыкновенному офицеру из колонии…
– Я вернулся в Лондон, – уверенно перебил ее Эдвард. – И там понял, что мое место здесь.
– Здесь? – переспросила Эрнеста таким голосом, словно готова была заплакать и рассмеяться одновременно. Черные глаза ее заблестели лихорадочно и яростно: – А ты понимаешь, что, возможно, станешь жалеть об этом всю оставшуюся жизнь?
– Не стану, – коротко отрезал Дойли. Вгляделся в ее окаменевшее лицо и уточнил: – Не стану, если ты будешь рядом со мной.
– Какого… какого ты сейчас… – пробормотала Эрнеста, отводя взгляд: в глазах ее все-таки задрожали первые, жгучие и невыносимые слезы, которые она никак не могла сморгнуть. Голова кружилась, и она не сразу заметила, что намертво вцепилась в руку Дойли, чтобы не упасть. – Я же отпустила… отпустила ту девчонку, ты… почему ты не узнал?..
– Ты о мисс Фостер? Я слышал, что они с ее отцом приехали, когда уезжал из Лондона, – голос Эдварда остался совершенно равнодушным, когда он заговорил о некогда любимой девушке. – Не могу сказать, что это известие как-то заставило меня желать встречи с ней. Я думал о другом в тот момент… Ты уже знаешь все? На Ямайку назначен новый губернатор, он сейчас направляется в Порт-Ройял – я прибыл сюда как его представитель.
– То есть все эти помилования и каперские грамоты…
– Выдаются от его имени, да, – невозмутимо кивнул Эдвард. – Так не делалось раньше, знаю, но я убедил одного… весьма влиятельного человека, что пираты могут быть очень и очень полезными союзниками короны, если станут более многочисленными. Так что нам согласились пойти навстречу: я уполномочен выдать соответствующие документы всем, кто будет готов принести присягу.
– Почему?.. – наконец выдохнула она именно то, что хотела спросить с самого начала – и все еще не понимая, как бы звучал полностью ее вопрос: «Почему ты выбрал меня, а не ее?» – «Почему отказался от всего, о чем мечтал?» – «Почему решил, что я все еще жду тебя?» – «Почему предпочел пиратов высшему свету Лондона?»
Но Эдвард, похоже, действительно знал ее лучше ее самой – и ответил разом на все, так просто и честно, как никогда не говорил раньше:
– Потому что ты была права. К черту Старый Свет – пусть он и дальше погрязает в своих дрязгах за каждый клочок земли, который ему даже не принадлежит! Пусть дальше пожирает сам себя и дробится все больше и больше; а мы, мы вместе, здесь построим тот самый Новый Свет, где каждый получит именно то, чего будет достоин. Должно быть, – он усмехнулся, легко и светло, уголками глаз, – должно быть, моя судьба оказалась действительно связана с пиратами, раз мой долг – защищать их перед английским законом до последнего. Теперь я тоже один из них, Эрнеста, – Дойли осторожно отстегнул от пояса и поднял на цепочке тот самый, подаренный ею когда-то компас, вкладывая его в ладонь девушки. – Я пират, такой же, как и ты. Стоит ли мне стыдиться того, что очевидно?
Морено слушала его, с трудом разбирая слова – происходящее все еще казалось ей каким-то волшебным сном. Но при вид знакомого компаса штурманская привычка взяла свое: она осторожно приняла футляр, раскрыла его, желая убедиться, что с прибором все в порядке – и вздрогнула, едва не выронив, одновременно с последними словами Эдварда.
Поверх жестяной стрелки компаса, невинно и как-то незаметно почти приютившись, лежало золотое кольцо. Гладкое, простое и скромное, безо всяких узоров и вставок – Эрнеста никогда не носила похожих украшений, потому что подобное в пиратской добыче не водилось, а она в жизни не тратила денег на побрякушки намеренно – и именно такое, какое должен был выбрать Эдвард Дойли для женщины, которую хотел бы назвать своей женой.
– Это… Это то, что я думаю? – не очень доверяя собственным глазам и пальцам, державшим кольцо, осторожно спросила она. Золотой легкий ободок лег в ладонь, как влитой.
Эдвард не встал на колени, как полагалось – не от неуважения к ней, как она поняла с внезапно проснувшимся отстраненным весельем, а просто из опасения сделать это как-то не так, смутив и обидев гордую пиратку. Вместо этого он осторожно, неуверенно взял ее ладонь в свои и принял кольцо, держа так, словно готовился уже надеть, но все еще страшился вдруг выронить его и этим испортить все:
– Я хочу построить этот Новый Свет вместе с тобой, Эрнеста Морено. Клянусь, что буду тебе самым верным и заботливым мужем, если ты… – запнувшись, он умолк и спросил чуть тише: – Ты станешь моей женой, Эрнеста?
Девушка молчала, глядя ему прямо в лицо своими черными глазами: Эдвард так и не привык к этому выражению в глубине ее зрачков. В подобные моменты ему хотелось выхватить саблю и рубить, крушить все вокруг себя – лишь бы только она никогда больше не смотрела с такой болью и такой надеждой на этот мир. И на него, конечно же – на него, недостойного, неспособного подарить ей все возможное счастье, всю радость в жизни – только собственное сердце, которое и так уже давно, очень давно, быть может, от самого начала времен принадлежало ей одной…
– Соглашайся! – вдруг крикнул кто-то из толпы, и Эрнеста, вздрогнув, оглянулась по сторонам: все пираты вокруг, на минуту забыв о вожделенных документах, кто с одобрительной усмешкой, а кто с пониманием в глазах – все они смотрели в эту минуту на них двоих. Затем она медленно опустила свои длинные темные ресницы, пряча взгляд, и подняла его уже на одного своего возлюбленного.
– Хорошо, Эдвард. Да, я стану твоей женой, – чуть слышно ответила она, прижимаясь щекой к его плечу – как ни странно, эполеты нисколько не мешали ей в этом – и скорее почувствовала кожей, чем увидела своими глазами, как Дойли осторожно, опасаясь уронить, надел кольцо на ее безымянный палец.
Они не поцеловались сразу же после этого: вокруг было слишком много людей, и Морено с затаенной, озорной и почти детской веселостью, еще не до конца угасшей в ней, поняла вдруг, что это мешает не ей одной.
– Пойдем отсюда? – сжимая ее крепкую и сильную, но все равно крохотную в сравнении с его собственной ладонь, спросил Эдвард – и прямо так, все еще не отпуская, сначала просто повел за собой через толпу удивленно оборачивавшихся пиратов, а затем все больше ускоряя шаг – словно боясь, что им двоим не хватит времени друг для друга. Уже в дверях Морено обогнала его и, не отнимая руки, с усмешкой накрыла горячей второй ладонью его локоть.
Во двор крепости они вышли вместе, то и дело соприкасаясь друг с другом плечами и смеясь с нескрываемым торжеством – над всем этим безбожно равнодушным миром, над остолбеневшими окружающими и над собственной глупостью, помешавшей им поступить так намного раньше – и огромное, бескрайнее море людей мгновенно сомкнулось вокруг них тесным кольцом, скрыв от чужих глаз.
А море – другое, настоящее, великое и могучее, безмятежно перекатывавшее свои воды к самому горизонту, ответило лишь тихим веселящимся рокотом, изогнув гребни своих волн в виде тысяч усмешек. Море знало все тайны людей: трусливых и смелых, жестоких и милосердных, подлых и справедливых, отчаявшихся и исполненных надежды – всех, кто когда-либо пересекал его под флагом цвета свободы и крови: флагом, который от начала времен поднимали храбрые люди, которые назывались пиратами.
Notes
[
←1
]
«Отче наш» – название молитвы (лат.)
[
←2
]
Обыденное название солдат английского флота, полученное ими из-за цвета мундира.
[
←3
]
Обыденное название английского военного судна.
[
←4
]
Специальные тяжеловооруженные испанские галеоны, предназначенные для уничтожения пиратских судов в открытом море вблизи крупных торговых путей.
[
←5
]
Название английского нетитулованного мелкопоместного дворянства.
[
←6
]
Принайтовать – прикрепить к палубе, положив найтов – тонкий трос для обвязки (морск.).
[
←7
]
– Скажите, наш капитан знает, что он плывет с нами?
[
←8
]
– Будьте осторожны, здесь не только вы и я знаем этот язык … Конечно, я сообщила Джеку об этом.
[
←9
]
Марунирование – способ казни, распространенный у пиратов: высадка провинившегося на необитаемый остров с минимальным запасом еды, питья и оружия.
[
←10
]
Болевой шок (лат.)
[
←11
]
Безнадежно (лат.)
[
←12
]
Букв., «лучше приобрести друга, чем деньги на фондовой бирже», французская пословица.
[
←13
]
Совершенно верно (фр.).
[
←14
]
– Прощайте, мой друг! (фр.)
[
←15
]
«Смерть преступнику!» (фр.)
[
←16
]
– Молчите! (фр.)
[
←17
]
Пушка, предназначенная для стрельбы ядрами весом в семь фунтов.
[
←18
]
– Что это значит? Как вы с ним связаны? (исп.)
[
←19
]
– С удовольствием объясню вам, сеньорита. Дело в том, что… (исп.)
[
←20
]
– Говорите по-английски, пожалуйста, они вас не понимают! (исп.)
[
←21
]
– Сеньорита все делает правильно, я на ее месте поступил бы так же… (исп.)
[
←22
]
– Это не так, сеньорита (исп.).
[
←23
]
– Что это значит? (исп.)
[
←24
]
– Ваши родители живы. Приходите на мой корабль, если хотите узнать, где они (исп.).
[
←25
]
– Стоять на месте! (исп.)
[
←26
]
– Можешь идти (исп.).
