Виталий Авраамович Бронштейн
Записки несостоявшегося гения
А когда я, несчастный, поинтересовался, буду ли ходить, мягко успокоила:
– Безусловно… Правда, недалеко и, в основном, под себя…
Такой, вот, понимаешь, циничный юмор прорезался у моей эскулапши. Что же
касательно твоих дел, то она, внимательно выслушав меня, задала только один вопрос:
– Где?
Я сначала даже не понял, что ее интересует, а это, оказывается, с твоим японским
диагнозом – главный вопрос: место действия, как решающий фактор развития или
подавления этого заболевания. Потому что в Африке, например, или Украине эта болезнь
творит с человеком все, что хочет, а в развитых странах, типа Германии, Англии, Израиля
или той же Америки, наоборот, врачи делают все, что хотят, с ней. Делай выводы!
Так что, жить будешь, милая Оленька, но недолго: даже в Штатах с таким диагнозом
еще никто до ста пятидесяти не дотягивал, ты уж прости меня за откровенность!
А теперь, Олечка, шутки в сторону. Ты жаловалась в письме к Аде, что устала
бороться, делать анализы еженедельно.
Как тебе не стыдно! Моя докторица по этому поводу сказала, что ей известна масса
людей, которые исследования крови (с последующей коррекцией) делают ежедневно. И
достаточно быстро к такой жизни привыкают. Нормальные люди, они рады, что живут на
белом свете, и не огорчают своих близких глупыми мыслями. Делай выводы, Олечка!
Другое дело – работа. Если тебе действительно трудно, брось ее к чертовой матери! Не
омрачай себе жизнь, расслабься и постарайся хорошенько отдохнуть. В конце концов, вокруг тебя полно близких, неужели они допустят, чтобы их мама или сестренка страдала
материально? Тем более, еще Аристотель во времена седой древности мудро заметил:
– «Как много, оказывается, в мире вещей, без которых можно обойтись».
Чем тебе не правило и руководство к действию?! Кстати, ты не задумывалась, например, чего стоят мне ежедневные полуторачасовые прогулки (в быстром темпе и с
больными ногами, лишь бы не остаться без них!)? Тем не менее, надо – делаю. И точка.
Без рефлексий и переживаний. И стараюсь еще от этого получать удовольствие. Заметь, это пишет тебе человек, который в молодости, чтобы проехать пятьсот метров, мог
полчаса ждать троллейбус на остановке. Интересно, правда?
В общем, Оленька, жизнь может с нами делать все, что угодно, это ее право
сильного, зато мы с ней – ничего, разве что просто жить и стараться радоваться. Делай, пожалуйста, выводы!
А теперь немного о себе. В августе был в Израиле на совещании. Потом неделю
гостил у Раечки в Тверии. Если бы знала, как меня она встретила! Каким вниманием и
заботой окружила… А меня постоянно мучила мысль, что я этого не заслужил, потому
что, наверное, никогда не был хорошим отцом.
Честно говоря, я ехал к ним с тяжелым сердцем: боялся, что ей там плохо, а я, как
отец, не сделал ничего, чтобы они нашли себе место дома, а не среди чужих людей. И, слава Богу, оказался не прав.
379
Ребята – молодцы! У них прекрасная новая 140-метровая квартира в лучшем
районе города, где нет парникового эффекта и совсем не жарко. Дружат с соседями, познакомили меня с ними, очень приличные люди. Раечка работает в хорошей фирме, связанной с туризмом. Правда, в связи с террором этот бизнес несколько пошатнулся, но
сейчас опять все установилось. Они уже было думали уезжать к моим двоюродным
братьям в Австралию или Штаты, а теперь твердо решили оставаться. Вообще, Тверия –
чудесное курортное место. 365 дней в году – погода для богатых.
В городе много русскоязычных, приветствуется здоровый образ жизни. Немало
достопримечательностей: склеп-усыпальница великого Рамбама, неподалеку Назарет, рядом Иордан, где уже тысячи лет происходят интересные события.
Моя девочка оказалась способной к языкам, владеет английским, ивритом, немецким, французским и учит восточные. Ей это нужно для работы. В фирме к ней
прекрасно относятся, правда, платят не очень. Но так, видно, повсюду принято: если
работник доволен своей работой и не скрывает этого, значит, ему можно меньше платить.
В то время, когда я был у Раи, в Израиле находился второй раввин из Херсона –
Аяль Барак, очень приличный и умный молодой человек из хорошей семьи. С ним мы в
Херсоне как-то сблизились, вроде неплохо понимаем друг друга. Так вот, он хотел
приехать в Тверию и забрать меня погостить к своим «на один день» с ночевкой. Сказал
об этом Раечке по телефону, а она ему ответила на иврите: – Я папу давно не видела и
никому не отдам!
Он ей: – Ну, тогда – на один день без ночевки…
А она: – Бронштейны папами не торгуют!
Мне было приятно, а Аяль после, уже в Херсоне, сказал мне, что никогда не думал, что олим могут так владеть ивритом, причем, на «высоком» – т.е. академическом уровне.
И посоветовал мне тоже начинать учить иврит, заметив при этом, что если способности
передаются по наследству, а ученые утверждают, что это действительно так, то от дочери
мне вполне может передаться склонность к языкам и, значит, я смогу быстро справиться с
задачей.
Так что, учу иврит!
Знаешь, Оля, не очень хотелось бы казаться смешным, но Раечкины соседи и
друзья, оказывается, со мной уже давно знакомы заочно: видели мои фильмы. И даже
были весьма тронуты моей несчастной любовью к Инночке Казеиновой… А дочка просто
гордилась своим безутешным страдальцем-папочкой! Приличным людям и в голову не
могло прийти, что это всего лишь художественный вымысел.
Раечка устроила для меня классную программу и все эти дни не работала, а только
находилась со мной. Мы разъезжали по всему северу страны, я снимал очередной фильм
из славного цикла: «Где я только ни бывал, чего только ни видал!». С Сережей, ее мужем, мы общались, в основном, вечерами. Хороший, достойный парень. Я очень бы хотел, чтобы их брак был долговечен. К сожалению, у них до сих пор нет детей, но я тебе уже
говорил, что жизнь делает с нами все, что хочет, и надо учиться принимать это без
лишних переживаний и волнений.
В последний день моего пребывания там Сережа позвонил из части и что-то сказал
Рае. Она ответила:
– Ты что, сошел с ума? Нет – нет, я не против, но ты потом не будешь жалеть?
А после разговора достала из кожаной шкатулки массивную, полированного золота
цепь с крупной звездой Давида и сказала, что это мне подарок от Сережи. И сколько я ни
говорил ей, что такие вещи не в моем стиле, что я и без того тронут их приемом, заставила
меня забрать это украшение с собой. В общем, я уезжал из Израиля с ощущением, что
меня там любят.
Приехал домой, а здесь во всю идет подготовка к празднику – 222-летию Херсона.
На работе у меня все нормально – гаколь бэсэдер, занимаюсь получением лицензии на
380
следующие десять лет. Пишу книгу, которая, по моим планам, должна «изменить мир».
На меньшее, как человек скромный, я решительно не согласен. На этом письмо завершаю.
Шалом, увраха! Древние говорили:
– В здоровом теле – здоровый дух!
Твой друг, Бронштейн из Херсона, утверждает:
– В здоровом теле нет ничего, кроме здорового тела. Зато здоровый дух может
вселить подлинное здоровье в любую оболочку!
Олечка, у тебя всегда был здоровый дух – дай Бог здоровья твоему телу! Если
можешь, звони в любое время домой или на работу.
В октябре я был в Москве, в начале декабря снова туда еду на неделю (с 8 по 13).
Пиши, жду, Виталий.
================
ИЗ ПИСЬМА ПОДРУГЕ ЮНОСТИ ДАЛЕКОЙ…
… Окончился день моего рождения. Поздно вечером, когда разошлись гости, а
Алла устроила зачем-то генеральную приборку, я сделал для себя «голубую минутку».
Такой, знаешь, элемент «остановиться – оглянуться», подумать над тем, где я нахожусь и
чего стою.
Моя первая жена Люся, поздравляя меня с днем рождения, сказала, что таким
людям, как именинник, нельзя желать спокойной жизни, это не их стихия, и пожелала мне
всяческих беспокойств, которые, по ее мнению, помогут скрасить мою и так далеко не
бесцветную жизнь. Но дальше она заговорила про то, что ценность любого человека
зависит от совершенных им добрых дел и предложила каждому мысленно подсчитать
свои подлинные заслуги. К чему она заговорила на моем празднике о ценности личности –
непонятно. Учитывая мою периферийную невостребованную сущность, это все равно, что
говорить о веревке в доме висельника. Честно говоря, она и раньше не отличалась
большим тактом, но озадачить людей подобной лабудой в час застолья?!
Тем не менее, эта глупая мысль засела занозой, и во время «голубой минутки» я
подумал и пришел к не очень приятным выводам.
Количество моих добрых дел оказалось катастрофически малым. Неоспоримы, вообще, только два, и это – за всю жизнь, представляешь?! Вспомнилось, как я добирался
вечером в Антоновку, где мы студентами собирали виноград, и пожалел подростка-цыганенка, дрожавшего на троллейбусной остановке от холода и прижимавшегося к своей
несчастной немолодой матери. Я снял с себя черную, из кожзаменителя, курточку и отдал
пацану. Его мать заплакала, а я так возгордился своим благодетельством, что даже сейчас
вспоминать неловко. А утром следующего дня, вспомнив, что во внутреннем кармане
куртки остались мои последние 15 рублей, очень расстроился. Такие, вот, перепады
чувств…
Припомнилось еще, как я, уже работая в Белозерском районе, зашел в аптеку за
лекарствами маме и увидел аккуратно одетую сухонькую интеллигентную старушку, которая назвала продавцу лекарство и, услышав непомерно высокую для нее цену, что-то
около трех рублей с лишним (по тем временам – полтора кг вареной колбасы), стыдливо
отказалась от покупки. Я вышел из очереди, догнал ее у входа, извинился и сунул в руку
бумажные деньги. Она растерялась, стала несмело отказываться, но я уже вернулся к
прилавку, довольный. Вот и все, Оля. Больше никаких добрых дел в моем активе не
оказалось. Даже ни одного слепого старика не перевел через дорогу, все как-то не
складывалось. Так что, милая Люсьена меня все-таки достала…
381
О своем грустном открытии я сообщил, последовательно: Алле – тем же вечером, и
своим учителям – на следующий день в учительской, когда я угощал их сладостями: кошерным тортом и некошерными конфетами и пирожными. Интересное дело: все
почему-то были ужасно возмущены, и эти, по сути, посторонние люди, стали уверять меня
в обратном. Причем, с таким пылом, что я устыдился: не выглядит ли это кокетничаньем с
моей стороны, вот, мол, глядите, какой я скромный и хороший.
Так что, по мнению коллег, мои главные добрые дела заключаются не в том, что за
мной много хорошего, а что я не делаю плохого: избегаю подлостей и пакостей, держу
слово и вообще – порядочный человек. Не маловато ли? (Меня, кстати, это несколько
уязвило: где же конкретика?).
Алла, правда, тут же вспомнила, сколько лет я помогал ее детям, да и сейчас, вроде, не избегаю это делать.
Жена раввина сказала, что община может гордиться, что есть у нас люди, которые
не боятся выступать против негодяев и во всеуслышание называть мерзавцев –
мерзавцами (имея в виду одного профашистского депутата).
В общем, тему эту я раз и навсегда решил закрыть, так как подсчетом добрых дел
должен заниматься не их «делатель», а люди, которые его знают. Что скажешь по этому
поводу? Много ли сделала добрых дел?
Ты, наверное, удивляешься, что я пишу тебе такие длинные письма. Напрасно. Я их
пишу на работе. Они наполняют мой долгий рабочий день высоким смыслом и
креативным содержанием. Так что – спасибо тебе!
Поделюсь сокровенным. Если б ты знала, какой это адский труд – быть директором
учебного заведения. Конечно, каждый понимает, как это непросто, но чтобы до такой
степени…
Я директорствую уже больше 30 лет. Ужас, и только! Ты не представляешь, как это
нечеловечески трудно – целыми днями, на протяжение десятков лет, ровным счетом
ничего не делать! Вернее, делать вид, что чем-то все же занимаешься…
Сейчас, конечно, все значительно проще: у меня на столе компьютер, подключен
Интернет. Знала бы ты, по скольким любопытнейшим сайтам путешествует твой
херсонский друг в рабочее время; на каких форумах кружит своей взыскательной мыслью; с кем вступает в длинные бесплодные дискуссии с одной только целью: понадежнее и
побыстрее убить время!
А первые два десятка лет все было не так. Я мог позволить себе только украдкой
почитать понравившуюся книгу или толково разыграть на миниатюрных шахматах какой-нибудь дебют. Как же медленно и тоскливо шло для меня тогда время! Не спасали
положение даже любовные шашни, которые я умудрялся творчески вести с лучшей
половиной вверенного мне трудового коллектива. Трудные это были годы…
Заметь, при этом, что я никогда не был худшим из худших директоров
общеобразовательных школ. Некоторые даже считали – одним из лучших! А какие
дивные переходящие знамена получали мои школы… И вот вопрос: если ничего не делал
я, то чем же тогда занимались другие директора?!
Оставим прошлое, поговорим о настоящем. Сегодня мне 64, я добездельничался до
"заслуженного", таких в городе среди директоров еще 7 – 8 человек. Интересно, что сейчас
делают на работе они? Кому пишут откровенные письма?
Как ты уже поняла, я этим письмом устроил себе подлинную «голубую минутку»
на работе. А ты так можешь?
Тепла тебе, здоровья, хорошего настроения, радости от близких!
Пиши, жду. Виталий
===============
382
ЭССЕ-ПИСЬМО ОТ БОЛЕЗНОГО ДРУГА
Здравствуй, Олечка! Наконец-то получил возможность написать тебе. По твоему
письму понял, что ты знаешь о моем легком недомогании. С конца апреля у меня были не
самые лучшие дни. Началось, вроде, с пустяка: стала болеть шейная мышца. Врачи
сказали: остеохондроз. Что ни делали – как мертвому припарка. Решили проверить по
полной программе, начали с давления. Прибор показал им что-то такое, что они
переглянулись (врач и медсестра со стройными ножками!) – и пулей вылетели из
кабинета. Через минуту явилась уже целая бригада, пошли реанимационные мероприятия.
Оказывается, причина их бегства проста: прибор так зашкалило, что они испугались, как
бы от такого давления у меня голова не разорвалась, как граната. Дезертиры чертовы…
Итак, мои года – мое богатство: сердечно-сосудистый криз, наложенный на ущемление
или воспаление шейных мышц.
Честно говоря, в свои 64 я до сих пор был лишен подобных гнусных ощущений. Врачи
назвали это поздним старением и объяснили, что нормальные люди такие вещи начинают
чувствовать после пятидесяти. Что ж, буду довольствоваться своей ненормальностью.
На работу вышел только вчера. Собрал совещание и после рабочей части мрачно
поинтересовался, кто прислал мне ту злополучную эсэмэску. Все замерли: какую?
Пояснил, что все равно найду автора, так что лучше пусть признается сам. Долго держал
паузу. Дамы изнывали от любопытства: что это, что это за эсэмэска?!
И тогда я медленно, с прищуром своих серых выцветших глаз, достал из широких штанин
мобилку и гневно зачитал: «Сообщите точное время похорон – шьем красивые черные
платья!»
Если бы ты, Оленька, слышала, какой хохот подняли эти бесчеловечные дуры…
А Алла сказала мне вечером: «Боже, когда уже ты прекратишь свои глупые шутки!».
Живет, коза, со мной больше тридцати лет, а так и не поняла, что народ должен
радоваться, когда начальство выходит после больничного.
Вчера у самого известного антисемита был день рождения. Повесил на его сайт
анонимное приветствие:
«Поздравляю с днем рождения и – до скорой встречи с Бандерой!».
И скромно подписал: «Рак. Инфаркт. Инсульт». Каково?
Учебный год завершается, скоро Последний звонок. Очень бы не хотелось, чтобы он стал
действительно последним в моей педагогической биографии. Если я за лето не отойду от
своей ситуации с дурацкими мышцами, такое вполне может статься.
Пиши, что у тебя слышно.
20 мая 2009
______________________
ГРУСТНЫЕ ИЗВЕСТИЯ
Несколько строк из мессенджера, апрель 2018:
–Миша, как Оля? Что-то не видно её в ФБ, да и на письма не отвечает
–Привет. Оле плохо. Принимает химиотерапию, очень ослабла, говорит – сил нет, в
основном все время лежит. Настроение и у нее и у нас невесело
–У меня было чувство, что ей плохо… Передавай привет, буду молиться за неё, Бог ей в
помощь!
– Не знаю, говорила ли она тебе, что серьезно больна. Но сейчас резкое ухудшение
–Что больна, знаю. Но думал, это уже позади…
–Передам обязательно от тебя привет – завтра утром. Но у нее нет сил общаться. Даже с
местными подружками говорит по телефону буквально пару слов.
383
–Понятно, удачи!
–Спасибо.
15 апреля 2018
***
–
Michael Perelmuter. Привет Виталий
–Привет
–Наверно, впервые за много лет Оля не поздравила тебя с Днем Рождения.
–Да
–Она со вчера в госпитале. У нее осложнения. Шансов нет. Но пока в сознании.
Повторяет: перестаньте меня мучить. Наверно дети так и решат. Вот такие у нас
невеселые дела.
–Нет слов…
–За числами она не следит, так что прости ее за недосмотр. Пока.
–Извини меня, держитесь, может, еще что-нибудь изменится…
–Здоровья тебе и всех благ твоим близким.
–Спасибо
17 апреля 2018
Конец переписки
Введите сообщение…
Из мессенджера:
–Здравствуйте, это дочка Оли Мироненко. Я хотела вам позвонить и сообщить о мамином
уходе, но не могу нигде найти телефон. Ада сказала, что вам уже известны наши
печальные новости. Если хотите, поделитесь со мной вашим телефоном. 20 апреля 2018
–Здравствуйте, Нина! Мой тел. **********
***
Виталий, нам очень понравилась фотография мамы, которую вы поставили на Facebook.
В ней – вся сущность мамы. Спасибо. Мы эту фотографию во много раз увеличили, и
завтра она будет стоять в зале проводов. Так что через своё творчество вы
поприсутствуете на прощании и проводите её в последний земной путь. Думаю, эта
витиеватая деталь маме бы очень понравилась. 21 апреля 2018
Конец переписки
Введите сообщение…
_______________________
384
НЕСКОЛЬКО СЛОВ О ДРУГЕ СЕРДЦА, УШЕДШЕЙ В ВЕЧНОСТЬ
Мы познакомились летом 1968 года, когда поступали в Херсонский пединститут.
Четыре года учились вместе. После было всякое. Мои два брака, ее один – раз и навсегда.
У нас не сложилось, но что-то мне говорит, что все эти 50 лет мы были в жизни друг
друга.
Добрая, умная, щедрая; по своей природе – не предательница и не сплетница; по
самобытности и талантливости – лучшая студентка курса; глубоко честный и порядочный
человек. Прожила недолго, но достойно: оставила после себя благополучных детей и
внуков, а не руины и враждующих родственников. Увы, теперь все в прошлом… Вечная и
добрая память!
_____________________
385
«ИЗ ЖИЗНИ ВЛАСТИТЕЛЕЙ» (слова, мысли, действия).
Недавно прочитал великолепную иллюстрацию того, что в природе есть свой порядок
вещей.
«Анастасия Цветаева в компании интеллектуалов рассказывала, как спасла муху из
тенет паука. А один из слушателей «вспомнил» историю паука, у которого было много
паучат, и он долго плел сеть, чтобы их, голодных, накормить. И вот чья-то клешня
вырвала жирную муху, отняла у них хорошую еду… Ведь это Бог их создал такими, что
они ничего другого, кроме мух, не едят. Паук забился в уголок и плакал об участи своих
деток. Цветаева поджала губы и умолкла».
А между тем, муж ее сестры, поэтессы Марины Цветаевой, похищал в Париже русских
генералов-эмигрантов и увозил их на расправу в Советский Союз. Зато она мух спасала…
Кстати, к столетию со дня рождения ее великой сестры Русская православная Церковь, наконец, официально разрешила молиться о спасении ее души, потому что решили
считать ее не самоубийцей, а убиенной. Конечно, спасибо за такое разрешение, вот только
молиться, пожалуй, из ее близких уже некому. И еще одна интересная деталь. На книге
«Воспоминаний» А.Цветаевой дарственная надпись внучке Оле: «Не бросай никогда
музыку, трудись у рояля, и если взгрустнется, что меня уже нет на свете, – помни, что я
продолжаю любить тебя, и сыграй мне вслед – я услышу».
Такие вещи на меня почему-то сильно действуют.
***
Марина Цветаева
– шепотом из бессмертия:
…Нерассуждающая доброта…
…Посредственность ума всегда ограничивает доброту сердца… Только сердцем можно
увидеть истину: то, что существенно, – невидимо; то, что видимо, – так ограничено и
ничтожно, а невидимое – чудесно и огромно…
… Жму руку ему и не жму руки вам…
…Мечтаю о новом платье, но глубже вдумавшись, понимаю, что это бессмысленно, потому что оно тоже станет старым…
…Там нас будут судить не по платью, которое у многих было лучше, чем у меня, и из-за которого надо мной в жизни часто насмехались, а по сущности, которая здесь мне и
мешала заняться платьем…
…Привлечь, кроме себя, мне Вас здесь нечем…
…Вот они, очертания настоящей дружбы: понимание, доверие, действенность, преданность на годы…
…Все понимающий и ничего не могущий…
…Вечная любовь двух душ без пристанища…
…Чтобы принять, нужно не меньшую силу, чем дать. Только боги не боятся даров.
Встретьте бога. Бог есть пожирающий, сыты только люди…
… Русалочье – не горит… Я игнорирую нашу разлуку. Ее нет. Нас и разлучить-то
невозможно…
…Разбужена самым верным из будильников – сердцем…
…Эренбург – подпадение под всех, бесхребетность. Кроме того, циник не может быть
поэтом…
…Все палачи – братья…
…Сложное понятнее. Оно состоит из частей, которые могут существовать отдельно
друг от друга. Сложное – разложимо. Тайна простоты – в ее неразложимости. Все цельное
– просто. Все простое – цельно и требует цельности от нас…
386
…Есть две стороны единого бытия: тот, кто дышит, и тот, кем дышат…
…Безоглядная любовь – это порыв добра сквозь зло…
… Единственный не бывает первым. У неповторимого нет второго…
В 1911 Марина Цветаева уехала в Коктебель «не любить другого, а не любить этого»…
Она всегда хотела быть «даром», никогда – долгом.
***
М.Цветаева:
– Где лебеди? – А лебеди ушли
– А вороны? – А вороны остались
– Куда ушли? – Куда и журавли
– Зачем ушли? – Чтоб крылья не достались.
– Я отродясь больше любила убаюкивать, а не лишать сна; кормить, а не лишать
аппетита; образумливать, а не заставлять терять голову. Мне отродясь было дороже
давать, чем лишать; давать, чем получать; давать, чем иметь.
***
Из беседы сестры Марины Цветаевой
с ее дочерью:
-«Так вы все-таки поехали в Елабугу… Так знайте же, я никогда не поеду в Елабугу.
Мамы для меня там нет. Мама для меня в ее творчестве, в ее книгах».
Я ответила Але:
– «Как жаль, что у твоей матери были такие необыкновенные дети: сын не был
на похоронах, дочь никогда не поедет на могилу. Лучше было бы ей иметь обыкновенных
детей, которые принесли бы ей на кладбище полевых цветов»
***
"Сибуи" – япон.
– Если платье вульгарно, оно не может быть "сибуи", если букет цветов аляповат и
безвкусен – он не может быть "сибуи"…
Объяснение японца-эстета:
– Представьте себе вечерний закат, озеро, вода совершенно неподвижна… И вот
тишину и покой нарушает всплеск: лягушка прыгнула в озеро. На поверхности воды
медленно расходятся круги – шире, шире…
Это и есть "сибуи".
Подкладка на верхней одежде японцев всегда красивее, чем верх (она ведь для хозяина, а не напоказ). У самураев, например, не было принято выставлять напоказ ценные лезвия, они прятали их в ножны, и называлось это – «скрытая красота».
***
Гумилев об Ахматовой:
387
– «Анна Андреевна почему-то всегда старалась казаться несчастной, нелюбимой. А на
самом деле – Господи! – как она меня терзала, как издевалась надо мной. Она была
дьявольски горда, горда до самоуничтожения. Но до чего прелестна, и до чего я был в нее
влюблен! Как-то я купил у Александра на Невском большую коробку, обтянутую
материей, и цветы, и наполнил ее доверху, положил в нее шесть пар шелковых чулок, флакон духов «Коти», два фунта шоколада Крафта, черепаховый гребень с шишками – я
знал, что она о нем давно мечтает, и томик: «Желтая любовь» Тристана Корбьера. Как она
обрадовалась: она прыгала по комнате от радости. Ведь у нее в семье ее не особенно
баловали.
Когда я женился на А.А., я выдал ей личный вид на жительство и положил в банк на ее
имя две тысячи рублей. Я хотел, чтобы она чувствовала себя независимой и вполне
обеспеченной.
…Наш брак был ошибкой. Впрочем, как всякий брак. Счастливых браков не бывает. Это
уже Ларошфуко заметил. Сразу же выяснилось, что у нас диаметрально противоположные
вкусы и характеры.
…Ей по-прежнему хотелось вести со мной «любовную войну» по Кнуту Гамсуну, -
мучить, терзать меня, устраивать сцены ревности с бурными объяснениями и бурными
примирениями. Все, что я ненавижу до кровомщения. Для нее же игра продолжалась, азартно и рискованно. Но я не соглашался играть в эту позорную, ненавистную мне игру.
Мы оба были разочарованы. Недаром я уже в первый год написал: Из города Киева
Из логова Змиева
Я взял не жену, а колдунью…
А она, правда, позже, уже после рождения Левушки:
Он любил три вещи на свете:
За вечерней пенье белых павлинов
Истертые карты Америки
Не любил, когда плачут дети,
Не любил чая с малиной
И женской истерики.
… А я была его женой.
– А казалось бы, кому, как не ей, быть счастливой. У нее было все, о чем другие только
мечтали. Но она проводила целые дни, лежа на диване, томясь и вздыхая. Она всегда
умудрялась тосковать и горевать и чувствовать себя несчастной. Я шутя советовал
подписываться не Ахматова, а Анна Горенко. Горе – лучше не придумать. И все-таки я
продолжал любить ее не меньше, чем прежде. И никогда, если бы она сама не
потребовала, не развелся с ней. Никогда! Мне и в голову не приходило.
А.А.:
Муж хлестал меня узорчатым
Вдвое слаженным ремнем.
Ведь и с Шилейко у нее все то же продолжалось:
От любви твоей загадочной
Как от боли в крик кричу
Стала желтой и припадочной
Еле ноги волочу…
388
Слава Богу, это уже от его, а не от моей любви. И это уже ему, а не мне, она любезно
предлагает:
Но когти, когти, неистовит,
Мне чахоточную грудь!
И это в доме Шилейко, а не в моем:
И висит на стенке плеть
Чтобы песен мне не петь…
Это уже о нем, а не обо мне:
Мой муж палач и дом его тюрьма.
Конечно, Шилейко катастрофа, а не муж. И все-таки я не могу не посочувствовать, не
пособолезновать ему. Но и я в свое время немало потерпел от высокой чести быть мужем
Ахматовой, от ее признаний вроде:
Любовникам всем своим
Я счастье приносила…
Мне не очень-то весело гулять по Петербургу этаким ветвисторогим оленем!
===============
Рассказы об Анне Ахматовой Анатолия Наймана.
«Однажды в разговоре всплыло имя жены Н, которая была задумана природой, как жена
заслуженного артиста, и три года, пока Н. был заслуженным, она была счастлива.
Потом ему дали народного, и она растворилась в небытии. Ее место заняла другая, приспособленная быть женой народного артиста. Прошло время, Н. оклеветали, посадили, сняли с него звание, и он остался один.
– На эту роль дамы не нашлось! – жестко проговорила Ахматова».
===============
Корней Чуковский,
из дневников:
– Богатство не в том, чтобы много зарабатывать, а в том, чтобы мало тратить.
– Издательство «Просвещение» – Лучше бы «затемнение»…
– Горький был слабохарактерным. Легко поддавался чужим влияниям. У Чехова был
железный характер, несокрушимая воля. Не потому ли Горький воспевал сильных, волевых, могучих людей, а Чехов – слабовольных, беспомощных?
– Евтушенко – доминантная фигура.
– В этом океане пошлости купается вся полуинтеллигентная Русь, а те, кто знают и любят
поэзию – это крошечный пруд.
– Невежество лошадиное.
389
– Женщины, бабье говорят мелко: полезен ли кефир, кому идет голубое, как жарить карпа
– ни одного человеческого слова.
– За хорошие формы берут на содержание. ( В его понимании, единство формы и
содержания).
– Речь Тынянова – каскад острот, крылатых слов. Одна женщина сказала ему: «Как вы
могли не быть ни разу в Тифлисе и написать о нем роман?»
«А как вы можете все
время жить в Тифлисе – и не написать о нем роман?
– Ромен Роллан – очень глубокий, подлинный человек. Потрясающая житейская
пройдошливость…
– В качестве мебели: стол, стул, кровать. Попользовались и оставили безмолвными…
– Сыпь на теле – внешнее проявление внутренней болезни.
– Умеет склочничать, интриговать, подставлять подножку, действовать за кулисами…
– Положить конец этой затянувшейся любви. Она бесцельна, значит, неприлична.
– Холодная уравновешенная натура, которая знает, чего она хочет.
– Чай – как поцелуй испанки: крепкий, сладкий и горячий.
==============
Какие разные поэты:
А. Пушкин:
Самовластительный злодей
Тебя, твой трон я ненавижу
Твою погибель, смерть детей
С жестокой радостию вижу.
Г. Иванов:
Какие прекрасные лица
И как бесконечно близки.
Наследник. Императрица.
Четыре великих княжны.
===============
Натан Эйдельман:
– «А у меня все схвачено, за все, про всех оплачено».
– Хроника объявленной смерти интеллигенции идет строго по часам.
390
– Более всего интеллигенты заботились о собственных интересах, представляя интересы
всего общества.
– Интеллигенция – комплекс превосходства и комплекс неполноценности.
– Сегодня то, чем так гордилась интеллигенция, оказалось не то, что невостребованным…
Оказалось попросту глупым.
– Кто не успел, тот опоздал… Интеллигенция перестала быть брезгливой. Побежала туда, куда зовут.
– Как не отрекаясь от Пушкина и Достоевского приблизиться к выгоде?
– Черты пещерной идеологии: хорошо – это когда мне хорошо. Плохо – это когда мне
плохо. Больно, ежели мне больно.
– Счастье не может быть объектировано. К нему неприменимы никакие измерения
количества. Оно не может быть сравниваемым.
– Лучше быть недовольным Сократом, чем довольной свиньей.
===============
Гоголь, «Владимир 111 степени»:
– «У нашего заседателя вся нижняя часть лица баранья… Когда покойница-мать
рожала, подойди к окну баран и нелегкая подстрекни его заблеять».
Олег Борисов в «Без знаков препинания» по этому поводу заметил: «На всех русских
лицах есть несмываемый отпечаток того барана».
(Что тут можно еще добавить?!)
=================
Древние китайцы:
– «Если вдруг вас покинуло счастье, живите проще: не отталкивайте того, что
приходит, не удерживайте того, что ушло, и счастье снова к вам вернется…»
==============
"Государство – это я"
–
Людовик X1Х
"Государство – это не я!" – В.Бронштейн
===============
Военоначальник Цао-Цао, 155-220 г.г:
« Я скорее предам весь мир, чем позволю миру предать меня!». (Психология
законченного негодяя, помешавшегося на мотивах верности и измены.
391
Человек, который воспитан поступать наоборот: «Пусть меня предадут все – я не предам
никого!» – без сомнения, покорил бы сердца многих).
==============
Мэр
Москвы Лужков
на презентации книги Попцова о правящей «семье» Ельцина и его
приближенных:
«Спасибо вам за эту работу, лично я желаю вам от всей души, чтобы эту книгу
прочитали все россияне, кроме тех, о которых вы пишите в ней».
Как бы и моя книга такой не получилась…
================
В «ЛГ» №6, 2000, вице-премьер РФ Михаил Касьянов (дословно): «Может быть, мы
не до конца понимаем, что нужно иностранным инвесторам…».