Виталий Авраамович Бронштейн
Записки несостоявшегося гения
подарок. Умиротворенная матрона тут же простила именитому музыканту его
неуместную шутку…
316
Эта история не вызвала тогда у меня никакой реакции, разве что чувство легкого
презрения к игрищам богемной элиты, позиционирующей себя в качестве властителей
дум и помыслов своего поколения. Как-то это не очень в благородном русском
нравственном стиле – тешить себя миллионными побрякушками в то время, когда дома
тысячи соплеменников, влачат жалкое существование, погибая из-за отсутствия
медикаментов и продуктов питания. Конечно, я отдаю себе отчет в том, что эта
супружеская чета свое состояние заработала собственным трудом, талантом и
способностями, но все же, все же…
А по вечерам, после бесед на такие темы с учениками, мне иногда звонят родители.
– Мы полностью разделяем ваши взгляды, спасибо вам! – говорят одни.
–Ты что – коммунист?– возмущаются другие, – человек имеет право купить на свои
деньги все, что пожелает!
Дошло до того, что в дело, как третейский судья, был вынужден вмешаться раввин.
–Ты понимаешь, Виталий, – мягко сказал он, – нельзя смешивать вопросы расходования
денег их владельцами с благотворительностью. Это разные вещи. Бог посылает человеку
деньги, и хозяин вправе делать свой выбор: на что их тратить. Вот у тебя есть новый
цифровой фотоаппарат. Аппарат неплохой и стоит он немало. Разве не мог бы ты купить
на эти деньги что-нибудь подешевле, а оставшиеся – отдать нуждающимся?
С раввинами у евреев не принято спорить. Каждый из нас остался при своём и даже
прав, по-моему. Раввин – потому что, действительно, богатство, доставшееся людям
свыше, они вольны использовать по своему усмотрению. Моя правота в другом. Я
категорически не согласен, что всяким рустамам, абрамовичам, рабиновичам и прочим
ахметовым, – деньги дал Бог! Он им ничего не давал и не мог дать по определению.
Потому что природа их состояний не столько в религиозной, сколько в криминально-финансовой сфере. Пользуясь коррупционными связями, выстроив хитроумные схемы, кучка комбинаторов сумела сделать нищей страну.
Почему такое стало возможным? Вероятно, не в последнюю очередь, потому, что
народ у нас несколько, как бы это помягче сказать, пофигического направления.
Предпочитает смеяться, где надо плакать. Пример – целая куча анекдотов периода
повального разграбления народного хозяйства. У нас давно уже поселилась чужая рука в
кармане, а нам все смешно:
«Идет мужик и на ходу пересчитывает мелочь на хлеб. Перед ним останавливается
«Мерседес», и из него выходит мэн в малиновом пиджаке. Мужичок удивленно:
– «Федя, ты ли это?! Глазам своим не верю. Такая крутизна. Вот ведь как
бывает: я окончил школу с золотой медалью, институт с красным дипломом, проработал 20 лет в ракетном КБ – и вот. А ты… Никогда не знал, сколько будет
дважды два. И теперь такая крутизна. Как это тебе удалось?»
– «А я тебе, Вася, объясню на примере. Еду я, значит, в Германию и покупаю
бочку пива за тысячу баксов. Привожу домой и продаю за две тысячи баксов. Вот на эти
два процента и живу…»
Конечно, смех над туповатым новым русским – приятная вещь в смысле
психологической самозащиты. Пусть они богатые, зато мы – умные. К сожалению, это
далеко не так. Действительно, по мелочам страну разворовывали разного рода придурки, сумевшие вовремя найти свою крысиную норку. Но по-крупному – дерибанили
исключительно умники. Медалисты-комсомольцы. Процветающие сейчас в дальних
странах, со смехом вспоминая милое, глупое и – их попечительством – нищее отечество.
Когда я вижу плутоватые лица Абрамовича и Березовского, насмешливые глаза
Ахметова и – довольно грустные – отсидевшего свое Ходарковского, мне почему-то
вспоминается одна поучительная история, вычитанная много лет назад из мемуаров
Витте. И я задаю себе сакраментальный вопрос: – А стоит ли?
Витте писал о двух высших сановниках-мандаринах китайской императрицы Цыси, которые, получив крупную взятку от страдающих имперской ментальностью россиян
317
(один – двести, другой – триста тысяч золотых царских рублей), дали своей
властительнице совет: безвозмездно, во имя будущей дружбы, передать России
Ляодунский полуостров, который, якобы, совершенно не нужен Китаю. Она
воспользовалась их советом, что позволило Николаю Второму незамедлительно
приступить к строительству стратегической Китайско-Восточной железной дороги.
Недовольные таким поворотом событий англичане предоставили китайской императрице
полную информацию по поводу взяточников, полученную ими через своего шпиона в
российском министерстве финансов.
Императрица Цыси была человеком своеобразным, часто говаривала:
– «Кто мне хоть раз испортит настроение, тому я его испорчу на всю жизнь!»
Наверное, советники-мздоимцы настроение ей все-таки испортили сильно: после
непродолжительного следствия, когда факты подтвердились, оба были умерщвлены при
огромном стечении народа, кажется, в Шанхае. Их имущество было конфисковано, семьи
– выброшены из своих жилищ на улицу, в нищету.
А я читал и думал: разве эти мандарины так уж нуждались, когда решились –
пусть и во имя крупных денег – на государственную измену? Или им чего-то жизненно
важного не хватало? Ведь были ж богатейшими людьми маньчжурской империи!
Интересно: о чем они думали перед плахой? Или когда их головы покатились, как
спелые дыни, по жухлой осенней траве? Физиологи утверждают, что человеческая голова
после ее отсечения еще живет около тридцати секунд. Видит, слышит, соображает…
Вроде обезглавленной курицы, которая еще какое-то время бегает по двору, оставляя
повсюду жирные кровяные следы, а широко открытые на осиротевшей голове глаза ее
медленно мутнеют…
Хочу знать: о чем думали эти поверженные головы, с ужасом взирающие вокруг со
столь необычного для живых людей ракурса – от земли? Как были бы счастливы
распроститься со всеми несметными богатствами (тем более, и так у них все отобрали!), только чтоб их не казнили! Тогда, стоило ли?..
Мне кажется, было бы прекрасно, если бы наши олигархи прочитали мемуары
Витте, или, вообще, что-нибудь читали…И помнили, что пресловутый средневековый
принцип коллективной ответственности еще никто, кажется, не отменял. Уж кто – кто, а
еврейский народ за свою многовековую историю страдал от него не единожды. Менее
процента евреев сосредоточили в своих руках финансовую мощь Испании, давая деньги в
рост. Следствие – гонения, инквизиция. Десятая доля процента содержала в Украине
времен Хмельницкого пресловутые корчмы (народ спаивали, по мнению простолюдья), да
служили управителями маетков польской знати на украинских землях (налоги выбивали, ключами от сельских церквей распоряжались, глазами-ушами панов своих были, как
принято говорить сейчас – пятой колонной!). В итоге – из-за нескольких сотен
оборотливых соплеменников пострадали все. Тогдашние массовые погромы вполне
сопоставимы с масштабами Холокоста, разве что технология зверств была проще.
Неужели трудно раз и навсегда запомнить: только мы где-нибудь начинаем себя слишком
вольготно чувствовать, считаем, что погода уже полностью в наших руках – беда не за
горами! Это правило, из которого до сих пор, практически, не было исключений – есть ли
у нас основания думать, что нынче что-то решительно изменилось?
Если Пинчук, пользуясь родством с президентом, позволяет себе приватизировать
одно из прибыльнейших украинских предприятий – «Криворожсталь» за смешные деньги, и это приобретает широкую огласку, на какое отношение со стороны простых сограждан
могут рассчитывать другие евреи?!
В настоящее время в Москве проживают десятки тысяч чеченцев. 99 % из них -
ведут честный образ жизни, занимаются общественно полезной трудовой деятельностью.
Имеют детей и семьи. Но из-за нескольких сотен подонков, связанных с криминалом, все
кричат: вон из Москвы черно*опых, от них все наши беды! Вот он – принцип
коллективной ответственности в действии.
318
Мне иногда возмущенно говорят: – А чем мы, евреи, хуже других, почему мы не
можем делать то, что делают они? Ведь писал же Жаботинский, ратовавший за
равноправие наций, что евреи, как и все прочие народы, имеют право на собственных
негодяев!
Оспаривать Жаботинского трудно, тем более, я уверен, что говоря так, он имел в
виду евреев, проживающих в собственном государстве, а не где-то еще, в затянувшейся
исторической командировке. Только дуракам и преступникам до сих пор не ясно, что
если что-либо, по мнению общественности, предосудительное делает представитель
коренного населения, русский, например, или украинец, – он лично за это отвечает. Если
не так ведет себя еврей – неумолимо вступает в действие принцип коллективной
ответственности, а это значит – жиды виноваты! Кем надо быть, чтобы это не понимать?!
Только не надо углубляться, хорошо это или плохо, справедливо или нет. Так есть, и мы с
этим не можем не считаться, ПКО – это когда за грехи единиц, особо жадных до сытой
жизни, роскоши и прочих утех, страдать должны тысячи – ни в чем не повинных.
Вот почему, когда говорят, что евреи – умная нация, мне, проработавшему много
лет в национальной сфере, хочется горько рассмеяться… Конечно, если судить по
количеству нобелевских лауреатов, поэтов и писателей, композиторов и художников, выдающихся философов, – мы вне всяких сравнений. Но так ли уж на самом деле умен
народ, который с роковой неотвратимостью на протяжении своей многовековой истории
неизменно наступает на одни и те же грабли – и умывается кровью, сталкиваясь с
ненавистью ближнего нееврейского окружения, выливающейся в погромы и
смертоубийства, когда приходится давать отчет и держать ответ за деятельность жалкой
кучки собственных ненасытных отщепенцев?
Неужели за тысячи лет жизни в рассеянии мы так и не поняли, что нам можно, а
чего ни в коем случае нельзя?! Что, находясь не у себя дома (где евреям, если им это так
нравится, никто не запрещает иметь собственных негодяев!), мы не должны: а) сновать по чужим коридорам власти, вызывая озлобление своими довольными лицами
и принимая на себя ответственность за чужие управленческие ошибки; б) лезть в карательные структуры (все эти: суды, прокуратуры, ЧК, ГПУ и НКВД); в) захватывать командные высоты в масс-медиа, финансово-промышленных отраслях и
искусстве;
г) заниматься бизнесами, имеющими в глазах населения предосудительный оттенок: промышлять торговлей алкоголем, табачными изделиями, наркотиками; участвовать в
воровской приватизации, то есть, в тотальном разграблении народного достояния.
Чтобы не перечислять это до бесконечности, сформулирую кратко: если мы с вами
неглупые, порядочные люди, то просто обязаны отказаться от всего, что ведёт нас к
быстрому обогащению за счет стремительного обнищания других. И – точка.
А чем же тогда нам заниматься? – спросите вы, и я с удовольствием отвечу: всем, чем угодно, кроме! Евреи – хорошие врачи? Добрые и сердобольные люди? – нас с
радостью будут приветствовать на медицинском поприще другие народы, доверят нам
самое дорогое – свои жизни! Среди нас много ученых? – Добро пожаловать в анклав
высоколобых, нас там уже заждались нобелевские премии! Кого-то влечет высокое
творчество? – В добрый путь в страну искусства, но только не руководить – а создавать
его! Портные и сапожники, сметливые мастеровые, хорошие учителя, высококвалифицированные инженеры, изощренные компьютерными премудростями
программисты – разве этого мало?! Но только не банкиры – олигархи, сделавшие за
считанные годы состояния, на которые у Ротшильдов и Вандербильдов уходили столетия.
Потому что люди по природе своей более внимательны к чужому богатству, чем к
собственной бедности. И когда по телевидению показывают московскую школу, подарившую человечеству Абрамовича, где с верхнего этажа до самой земли свисает
огромный портрет, на котором наивное лицо плута прижимается к доверчивой российской
березке, и группа скромно одетых молодых людей, имевших счастье учиться с ним в
319
одном классе, поднимают за его здоровье прозрачные пластмассовые стаканчики с
дешевым красным, мне, как и другим, наверное, зрителям, хочется умилиться от такой
нежной школьной дружбы. Он – за бугром, они здесь – у березок, и милая девушка, подняв стакан, задорно кричит:
– Ромка? Ты видишь нас? Слышишь? Мы пьем за тебя – будь счастлив!
А чуть погодя, восхищенно скажет:
– Все-таки молодчина наш Ромка, каких высот достиг. Стать олигархом с твердой
тройкой по математике! Кто б мог подумать…
_____________
Мои дорогие евреи! Уважаемые соплеменники! Не идите в олигархи – это может
не понравиться тем, кто был сильнее вас в математике…
Конечно, все это слова, но как быть с теми, из-за которых нас ненавидят? С
Березовскими-Гусинскими-Блюмкиными-Троцкими… Можно ли их вовремя остановить, пока они еще не проявили свою пагубную суть?
Твердо скажу: можно. Если бы мы были действительно умной нацией, то давным-давно этому научились. Создали бы свой настоящий, сильный координирующий центр.
Если не всемирную, то, по крайней мере, мощную региональную структуру. Не десятки и
сотни нынешних еврейских общественных организаций, каждая из которых тянет одеяло
на себя, а главный директивный уровень, который мог бы заявить каждому:
– Стой! Ведомо ль тебе, приятель – ты без пяти минут предатель своего народа, и мы
требуем от тебя немедленно прекратить заниматься махинациями, наглыми гешефтами и
комбинациями. Не хочешь? Твое право! Но не обессудь: в таком случае мы вынуждены
громко заявить через средства массовой информации, что не считаем тебя отныне членом
еврейского сообщества, не одобряем твоей деятельности, снимаем с себя всякую
ответственность за твое поведение. И станешь ты тогда лицом без роду-племени, что в
который раз подтвердит известную истину: преступный мир национальности не имеет!
Выбирай.
Думаю, подобные заявления могли бы остановить многих, еще не потерявших
стыд и разум. Впрочем, проблема, кажется, в другом: кто возьмет на себя смелость
озвучить это? Ведь руководители нынешних еврейских организаций предпочитают не
давать оценки нуворишам, а дружить с ними и пользоваться их щедротами. Включая
сюда, к сожалению, и религиозных деятелей.
Слышал рассказ одного раввина о том, что в Днепропетровской синагоге
существует добрая традиция: перед Судным днем выходец из этих мест олигарх Пинчук
ежегодно вручает своему раву за почетное право стоять справа от Торы – 100 тысяч
долларов. Желает, наверное, таким образом умаслить Всевышнего, на всякий случай…
Денег этому зятю президента, владельцу миллиардного состояния, не жалко: они для него
– цифры. Но станет ли после таких подношений Днепропетровский раввин требовать от
столь щедрого спонсора прекратить мошеннические приватизационные схемы, вызывая
тем самым бешеный рост антисемитизма в Украине?
Для неразборчивых в морально-нравственном плане людей деньги как перестали
пахнуть еще в Древнем Риме, так до сих и не пахнут.
Разве с такими духовными лидерами мы – умная нация?
______________________
320
СЪЕСТЬ СВОЮ СОБАКУ
* В «Еврейском обозревателе» № 10 (101), май 2005 года, впечатляет статья
Владимира Тольбы «Где зарыта собака?» о книге профессора Г.Д.Бердышева «50 лет на
арене генетики» (Киев, «Фитосоциоцентр», 2004)
Автор книги, профессор Киевского университета своим объемным трудом
достойно пополнил ряды украинских антисемитов. Боролся всю жизнь, сражался с
«проклятым племенем» и вот, наконец, разразился печатной работой, название первой
части которой говорит само за себя: «Моя жизнь и гладиаторские бои»…
Теперь по сути. Измышления автора типа: «Ельцин служит мировому сионизму и
Америке» (стр. 80), «еврейские финансисты … сметают и назначают правительства и
президентов Америки» (стр. 134), «евреи захватили власть в Чехословакии, СССР и РФ»
(стр. 135), «руководители еврейского народа Иисуса Христа осудили на смерть» (стр.
135), – оставим на совести этого «гладиатора». Не будем обращать внимание и на явные
несоответствия:
-«Население России уничтожается со скоростью миллиона человек в год» – пишет
он на стр. 5, и та же мысль, но уже со скоростью «полтора миллиона» – на стр. 137.
Освобождение Киева от фашистов у него почему-то произошло в октябре 1944
года (вместо ноября 1943).
Основателя скаутского движения полковника Баден-Пауэлла он называет
физиком. Перечислять все это – нет ни желания, ни возможности. Не станем удивляться и
общей грамотности профессора, попирающего с легкостью пэтэушника-двоечника
элементарные нормы правописания: две ошибки в слове «выкрест» (стр. 134), маССон – с
двумя «с», проблеММа – с двумя «м», учаВствует – с «в» после «а» (стр. 199), путаница с
частицами «не» и «ни», удивительная пунктуация…
И это при том, что книга издана в авторской редакции, то есть, ссылки на
корректоров не уместны. Но более всего – из-за чего я пишу сейчас эти заметки – меня
потряс один, на первый взгляд, малозначительный пассаж, который наглядно раскрывает
подлинную суть этого человека.
Вот что он, с откровенностью законченного нравственного урода, повествует
лично о себе на стр. 139:
-« В дни, когда нечего было есть и моя семья голодала, я решил пустить свою
собаку Рекса на мясо. Когда ее убивал, она укусила меня за палец, который долго болел.
Семья есть собачатину отказалась, питаясь одной кашей и лапшой. Я же каждый день
вкушал кусочек Рекса, жалея в душе веселого пса».
Он жрал, мерзавец, своего веселого ласкового «дружочка» и в душе жалел его…
Тем более, нам с тобой, читатель, впору пожалеть наше несчастное, безнадежно больное
общество, в котором на поприще формирования личности, на преподавательской работе в
высшем учебном заведении пригрелись подобные живоглоты!
Причем, заметь: это происходило не в тяжкие времена голодомора начала 30-ых
годов, когда я не решился бы осуждать за подобное несчастных, терявших от голода
человеческий облик, а в 1992 году, в столичной профессорской семье, где «каша и
лапша» никому не дали бы умереть от голода.
Интересно, что думали о нем другие члены семьи, как презирали в душе этого
подонка и были запуганы им, если не смогли отстоять бедное животное, лишь отказались
пожирать мясо семейного любимца. Думаю, из таких, как этот профессор, о́собей
формируется позорная когорта современных каннибалов. Мне даже кажется, пусть Бог
простит за такое кощунство, что самым падшим людям все-таки проще съесть мясо
незнакомого им человека, чем своего родного животного…
Кстати, по мнению моего соседа, работника милиции, которому я рассказал эту
историю, мясо собак и кошек употребляют в пищу не более 10 – 12% людей без роду-321
племени, бомжей бездомных. Остальные – и то брезгают… А тут – благородный
профессор!
Видел недавно, как два бомжа рылись в мусорных ящиках по улице
Краснофлотской. И один из них, жуя сам что-то, протягивал найденную в ящике
обглоданную куриную косточку приблудной, как и он, никому не нужной собаке…
Для меня этот человек, имеющий сострадание к животным, на голову выше любого
чрезмерно отягченного научным багажом университетского вурдалака. Впрочем, нет худа
без добра: нам, евреям, не сильно страшны зоологические антисемиты, особенно из тех, которые пожирают своих братьев меньших, прирученных домашних животных.
Куда хуже, если их ряды пополнятся приличными людьми, которые станут
относиться к нам, как киевский интеллектуал-собакоед.
… Моя мудрая жена сказала:
– Не верю, что нормальный человек мог в 92-ом году так сделать… Может, он
написал так специально? Или больной на голову? Не расстраивайся сильно, Витенька, было бы хуже, если бы он написал, что ЕВРЕИ ЕДЯТ СВОИХ ДОМАШНИХ
ЖИВОТНЫХ…
_____________________
РАЗНЫЕ МЕНТАЛИТЕТЫ
Практически одновременно получил две взаимоисключающие в плане
нравственности информации. В газете «Гривна» №31 (342), 2001 года, был напечатан
возмутительный случай, когда энергетики (без предупреждения!) отключили больницу
«Тропинку». И в реанимации сразу появились два кандидата в покойники: 63-летний
мужчина с отеком головного мозга и еще один, 74 лет – с легочно-сердечной
недостаточностью. Реанимационная бригада перешла на режим ручной вентиляции и
полчаса (!) через специальный мешок закачивала воздух (читай – жизнь!) в легкие и без
того дышащих на ладан людей. Такой же «физкультурой» занималась и другая бригада
медиков, проводивших в это же время срочную операцию по поводу язвы с желудочным
кровотечением.
Сразу успокою читателя: это не современная технологическая катастрофа или
длинные руки Аль-Каиды, дотянувшиеся до Украины. Это просто рядовые разборки
между энергетиками и медицинским ведомством, задолжавшим им за электроэнергию. В
дальнейшем из этой же статьи мы узнаем, что через «каких-то 30 минут» больнице снова
дали ток, так что ничего особенного не случилось. Правда, главврач возмущен:
– «Как же можно было не предупредить об отключении? – возмущается он, – ведь
люди могли погибнуть?»
Вот такая история произошла сегодня в цивилизованной европейской
христианской стране. Кстати, никто, насколько мне известно, за случившееся не наказан, да и разве – в этом дело?! Главное, что такое могло произойти в принципе, И общество –
не вздрогнуло! И тысячная толпа людей не бросилась на улицы с гневным протестом
против прогнившего режима, где это допустимо. Кажется, социопсихологи, характеризуя
подобные явления, применяют современный термин: «несолидарное общество».
Вторая история короче. Писательница Дина Рубина в нашумевшем «Синдикате»
описывает встречу в израильском лечебном заведении с незнакомой женщиной, рассказавшей ей о смерти своего «старенького, но очень любимого» папы. Честно говоря, Дине, занятой в ожидании приема у врача собственными проблемами, не до чужих
322
праздных откровений: каждый считает свою судьбу неповторимой, по крайней мере, непохожей на другие, но тут прозвучало нечто такое, что она стала прислушиваться.
Оказывается, умерший «любимый папочка» страдал от диабета, и ему отрезали обе ноги.
Бывший чемпион Таганрога по бегу на дальние дистанции – можно только представить
себе, какие душевные муки испытывал этот человек, оставшийся без самой сильной и
надежной части своего тела, которая его раньше выгодно отличала от всех других и
никогда не подводила…
Папа умер, и женщина в беседе с представителем компании ритуальных услуг уже, кажется, все оговорив, вдруг, как бы сама себе обмолвилась:
– «Бедный папочка! Как он мучился с тех пор, как потерял свои ноженьки… Хотя, что там, – теперь они ему уже не нужны, не ходят покойники на кладбище своими
ногами…»
Услышав это, гость насторожился:
– «У вашего папы нет ног? Ему их отняли в России или здесь?»
А когда дочь подтвердила, что ампутацию делали в Израиле, немедленно достал
мобильный телефон и стал с озабоченным видом куда-то звонить. Поговорив с
несколькими абонентами, он, облегченно вздохнув, спрятал телефон и сказал:
– «Слушайте меня внимательно! Достаньте машину и поезжайте в Халон. Найдете
там центральный морг и получите ноги своего папы. Только не забудьте прихватить с
собой его документы…»
Уже через два часа дочери выдали в Халоне аккуратный целлофановый пакет из
холодильника, и ее папа лег в гроб человеком с полноценным телом.
– «Боже мой, – заплакала женщина, завершая свой рассказ, – если мой папочка
видел все это сверху, как ему, наверное, было приятно: не уходить из этого мира жалким
обрубком… А для себя я, наконец, поняла, что это такое – наш Израиль. Почти два года
хранить в холодильнике чьи-то ампутированные конечности!»
Вот такие истории. Здесь – одна жизнь, там – другая. Непонятно только: откуда
такая разница? Почему в одном месте – наплевательское отношение к человеческой
жизни, в другом – уважительный подход не только к ней, но и к тому, что приходит после
нашего земного бытия. В чем тут дело?
Я далек от мысли сравнивать, допустим, религии, доминирующие в этих странах.
Тем более, оспаривать репутацию христианства, позиционирующего себя как религию
доброты…
И все же: почему у нас всегда найдется рука, готовая бездумно взяться за
рубильник? Что делать, чтобы наше общество хотя бы когда-нибудь стало солидарным?
________________________
РОКОВАЯ ДАТА
* Все дни, пока мы находились в маленьком селении Кфар Ситрин на севере Израиля, была прекрасная погода. Это же надо – разгар зимы, а здесь ясные солнечные дни и
можно обходиться без верхней одежды.
Как всегда, на таких семинарах директоров еврейских школ образовательная часть
была не ахти, зато почти каждый день прогулки по историческим местам, возможность
отвлечься от повседневной рутины, в общем, отдых есть отдых.
323
Не знаю, кто подбирал состав лекторов, но попадались и удивительные о́соби.
Левитов из Москвы, доказывая ценность общей эрудиции учащихся, вышел на новый
уровень понимания проблемы, сформулировав это вопросом: зачем кому-то надо уметь
писать без ошибок, если ему не о чем писать?
Я пытался полемизировать с ним, заявляя, что «о чем писать» может со временем и
появиться, а нормальный человек должен быть грамотным вне зависимости от того, есть
ли у него желание или необходимость заниматься письменами. Разве этому москвичу
докажешь…
Потом он стал демонстрировать слайды, на одном из которых было сразу две
ошибки: «БраТь на воротАХ не виснет!» (Брань на вороту не виснет!). И я мысленно с
ним согласился: с ошибками писать или нет – какая для ученых москвичей разница!
Затем выступал раввин с выпученными глазами из Иерусалима, доктор философии, пропагандируя нестандартное мышление. Его борода торчала на все стороны клочьями, когда он учил стандартных людей нестандартности. Лекцию он вел на иврите, и молодая
переводчица не столько переводила, сколько вступала с ним в полемику по поводу
применяемых им терминов. Как после выяснилось, она тоже была дипломированным
философом.
– «Нестандарт» проявляется там, – вещал взволнованный раввин, – где есть умение
увидеть проблему в необычном ракурсе, под другим углом… Вот, даю вам такой посыл:
-«Рыба обнаружит воду последней!». Что на это скажете?– торжествующе заявил
он и стал в ожидании потирать морщинистые руки.
Директора школ от такой гениальности застыли в оцепенении. Переводчица стала
что-то доказывать раввину, но он поднял ладонь, как бы отмахиваясь от нее.
Мне надоел этот цирк, и я решил немного поразвлечься:
– Я не согласен с вами, что рыба обнаружит воду последней… Нормальная рыба
воду не замечает. Она может только обнаружить ее отсутствие. Причем, сделает это
первой!
Переводчица быстро заговорила. Раввин бросил какую-то фразу и уставился на
меня так, что я испугался, что его выпученные глаза вылезут из орбит.
– Что вы имеете в виду, говоря «нормальная рыба»? – перевела с искорками в
глазах переводчица.
– Нормальная рыба – это та, которая плавает в воде, а не в головах нынешних
мудрецов… – скромно сказал я. – Вот она-то и обнаружит воду последней, ее отсутствие –
первой, а присутствие на берегу рыбака – всегда!
До конца лекции раввин-философ почему-то все время пялился в мою сторону. Он
глядел на меня так, как малолетняя детвора в селе – когда бежит за новехонькой ярко-красной пожарной машиной…
Другой профессор говорил о порочности системы обретения «лишних» знаний. Что
перед экзаменом ученики обычно отбрасывают те разделы учебника, которых нет в
экзаменационных билетах, и не учат их, чтобы не терять времени зря.
– Так что, сдача экзамена – вовсе не доказательство того, что ученик знает
предмет. Это означает, что он всего лишь… сдал экзамен, – грустно завершил он.
Я даже посочувствовал ему, как автору учебника, которому хотелось бы, чтобы
каждую строчку его бессмертного творения учащиеся заучивали наизусть, как отче наш. А
они, неблагодарные…
Перейду к главному. Потому что оно начиналось после лекций и никому не
нужных дискуссий, где каждый хотел показать себя, и никто не хотел смотреть на других.
Кфар Ситрин расположен километрах в шести от Хайфы, лекции заканчивались
поздно, и вечера мы проводили в небольших передвижных домиках, караванах, состоящих
из двух спальных комнат и между ними – небольшого общего зала со столом и мягкой
мебелью. Телевизоров или радио там не было, так что мы коротали время в чаепитии и
ленивых беседах.
324
Так сложилось, что в наш караван, где кроме меня жили два одессита и москвич, стали по вечерам приходить другие директора. С собой приносили спиртное, мы же
обеспечивали из столовой закуску.
Тот вечер я помню, будто это было только вчера. К нам пришли гости: человек 5 –
6, директора еврейских школ из Украины и России. У меня было неважное настроение, я
никак не мог вырваться к дочери в Тверию. Но не закрываться же в своей комнате…
Шел разговор о каких-то зряшных вещах, а потом заговорил самый старший из нас
– семидесятилетний Семен Шойхет из Харькова.
Невысокого роста, крепко сбитый, с годами несколько погрузневший, в прошлом
тяжеловес – чемпион Украины по боксу, Семен задумчиво рассматривал свой
пластиковый стаканчик, на четверть наполненный водкой, и, будто прислушиваясь к себе, делился с нами сокровенным:
– Чего только не бывает в нашей жизни, ребята… А какие другой раз случаются
вещи: если бы с кем-то другим – никогда б не поверил! Вот смотрите, – продолжал он, -
были у меня два брата. Красавцы, богатыри… Когда они ушли на фронт, мне было шесть
лет, но как я хорошо их помню! Служили они в одной части, хорошо служили, у меня
хранятся их награды, там всего по две штуки: две медали «За отвагу», две – за участие в
Сталинградской битве, два ордена «Красная звезда»… И вот получают мои родители на
двоих – одну похоронку, что гвардии сержанты Шойхеты погибли в одном бою 15 января
в Польше.
Это же надо – в одном бою! Вот так прятались в тылу евреи… Давайте выпьем, друзья, за их добрую память!
Мы выпили, закусили, помолчали немного, и Семен повел разговор дальше.
– Остался я единственным ребенком в семье, старался, конечно, родителей не
разочаровывать, но все пошло как-то наперекосяк: связался одно время со шпаной, стал
часто драться, мы еще в таком районе жили, что без этого было просто нельзя… Ходил
такой еврейский паренек со скрипочкой, у любого чесались руки его «приголубить», вот я
и откладывал ее в сторону и показывал им класс игры на другом инструменте, – сжал Сема
свои огромные кулачищи и даже немного полюбовался ими.
–Гибель старших братьев подкосила отца, и через восемь лет он умер. И что
удивительно – в этот самый день, 15 января 1953 года… Какое совпадение, правда?-
спросил он, и предложил: – Давайте, ребята, выпьем глоток за моего папу, он был очень
хорошим человеком…
Мы молча выпили, раздумывая о таком странном совпадении, но наш коллега, оказывается, на этом не кончил: