Сергей Быльцов
Тесей
221. Роковая ошибка Ойнея на жертвоприношении [138]
В тот год урожай на калидонских полях был особенно обильным, и царь Ойней, совсем забросивший охоту, от имени страны приносил урожайного года первинки всем вышним. Пока он молился, слуги ячменем и солью осыпали жертвы, шеи высоко им подняли, закололи, тела освежили, бедра немедля отсекли, обрезанным туком покрыли вдвое кругом и на них положили останки сырые. Жрец жертвы стал жечь на сухих дровах, багряным вином обильно их окропляя. Юноши, бедра сожгли и, вкусив утроб от закланных, всё остальное на мелкие раздробили куски и жарили осторожно. Целый день жертвенный дым вверх возносился, распространяя повсюду праздничное благоухание, люди наполняли вином доверху чаши и кубки и ублажали танцами и пением богов.
Бессмертные, принимая пышные жертвы, на блистательных высях Олимпа веселились блаженно, всем радуясь сердцем. Больше всех веселилась благая богиня Деметра, научившая смертных выращивать зерна пшеницы, а также Дионис, подаривший людям лозу и показавший как из винограда делать вино и, конечно, Афина, подарившая серебристую людям оливу, масло из плодов которой называлось жидким золотом.
Казалось, что все олимпийцы были довольны. И вдруг выяснилось, что без ароматных курений остались алтари стрелолюбивой дщери великого Зевса и кроткой, скромной богини Лето. Никто не вырезал ни у одной из жертв долю Артемиде, и воздух не наполнил запахом горевшего жира иль мяса. Юноши, медосладким багряным вином наполнив доверху кубки и чаши, всех не обносили для свершения возлияний. Никто в ее честь песен прекрасных не распевал, не ублажал ее хороводами, не славил ее, Стреловержицу.
Калидонцы же говорят, что царь их Ойней обошел Артемиду потому, что охотой в его государстве занимались все меньше и меньше, и он не захотел зря тратить время и тучных животных, не знавших ярма. На подаренной Триптолему благой богиней волшебной колеснице с плугом, запряженной двумя крылатыми быками, «Трижды пашущий», объехал весь обитаемый мир, вспахивая новые земли и засевая борозды пшеничными зернами Деметры. Радовались люди новой сытной пище, которая позволяла им делать запасы на зиму и не зависеть от рискованного занятия охотой.
– С тех пор как Триптолем, питомец Деметры научил нас хлебопашеству, нам нет нужды заниматься требующим удачи Артемиды делом кровавым.
Так высокомерно по отношению к Агротере заявил калидонский царь своим гражданам, собравшимся на агоре.
Некоторые говорят, что в случившемся виновата зеленоглазая богиня случая Тюхе, и царь просто случайно забыл о вечно юной богине охоты и дикой природы. Но, если это и так, то почему забывчивому владыке народа не напомнили о его священной обязанности жрецы Артемиды?
Свойственен гнев и богам. Особенно страшной в гневе бывала Стреловержица, не знавшая пощады к виновным, смерти причастным.
– Безнаказанность мы не никогда допустим! Пусть нет нам среди некоторых смертных почтения, но никто не посмеет сказать, что нет среди них нам отмщенья!
Так грозно изрекла Медвежья богиня, презрительно опустив уголки нежных девичьих губ, и выпустила на калидонские поля и нивы огромного вепря, верного слугу своего и оскорбления свирепого мстителя. Этот ужасный кабан был рожден Кроммионской свиньей Феей, убитой сыном Посейдона и трезенской царевны Эфры прославленным афинским героем Тесеем.
222. Вепрь – мститель медвежьей богини [138]
Вепрь, прозванный Калидонским, был огромен. Даже быков столь могучих и крупных в Эпире не было луговом, не увидеть таких было и в полях сицилийских. Кровью его всегда налиты были глаза и пламенем ярким свирепо сверкали; клинообразная голова переходит в шею крутую; часто щетина торчит, наконечникам медных копий подобно, – целой оградой стоит, как высокие дроты, щетина. Хрюкает хрипло кабан, а загнутых два клыка – бивням подобны индийским, молния такая пышет из уст, что сухая листва и трава от дыханья чудовища мгновенно сгорает. Вездесущие Мойры сумели заставить из пасти вепря бежать белую пену обильную и горящую траву заливать, чтобы не возникали часто лесные пожары.
Страшный вепрь калидонцам огромный вред наносил, постоянно он делал набеги на нивы, пастбища и сады.
Сначала он целые купы высоких дерев опрокидывал одни на другие, выворачивая их вместе с корнями, чтоб насладиться плодами. Затем необычный кабан этот принялся резво обширные посевы вытаптывать, чем губил хлеба на корню, златые Деметрины нивы. Дионисовы выворачивал с корнями он виноградные лозы и не давал оливам, посаженным Афиной вырасти и плодоносить.
Так же мститель Артемиды настоящие буйства в стадах учинял. В первую же неделю, появившись в Калидоне, вепрь задрал нескольких собак и убил пастухов, а остальных разогнал по окрестностям. Даже много лютых вожаков бычьего стада, вместе собравшись, не могли от этого кабана свои стада защитить. Завидев ужасного вепря, с налитыми кровью глазами, селяне, с криками убегали со своих нив, чувствуя себя в безопасности только за крепкой стеной городской, куда Калидонский кабан, руководимый Медвежьей богиней, пока не совался.
Отдельные охотники – смельчаки пытались убить ужасного вепря, но только сами лишились доблестных жизней – слишком сильным клыкастое было чудовище. И тогда народ взмолился, чтобы Ойней, как царь, снарядил большую охоту и освободил, наконец, страну от ужасного вепря. И калидонский царь не остался глух к народным мольбам, он стал приглашать героев Эллады на пышные пиры, где обращался к ним с призывом принять участие в охоте на страшного вепря.
Ойней и до появления вепря был широко известен своим гостеприимством: Диомед могучеголосый в «Илиаде» рассказывает, что некогда дед его Ойней безупречного Беллерофонта целых двадцать удерживал дней у себя, угощая в царских чертогах. При расставании они оба друг другу превосходные дали гостинцы. Дед его Ойней подарил Беллерофонту блещущий пурпуром пояс, тот же преподнес золотой ему кубок двуручный.
Согласно Аполлодору, Ойней принял кормилицу с младенцами Агамемноном и Менелаем, первый станет Микенским царем и предводителем войска ахейского в Троянской войне, а второй – спартанским царем и мужем Елены Прекрасной, из-за которой запылала эта война, охватившая полмира.
Павсаний рассказывает, что, когда Ойней пировал с Гераклом, герой нечаянно убил его виночерпия Киафа, но и это не испортило их дружбы.
Поэтому весь избранный цвет молодежи Эллады вскоре собрался по зову Ойнея, как когда-то в чаянье славы герои отправились в поход за руном золотым по зову русокудрого Ясона с честными голубыми глазами. Царевич Мелеагр встал во главе отборных юношей Греции для похода против Калидонского вепря.
223. Участники похода против Калидонского вепря [138]
После того, как калидонский царь оповестил всех, что тот, кто убьет вепря, получит в качестве трофея его голову и шкуру, прежде всех пришли Диоскуры: сын Зевса и спартанской царицы Леды Полидевк, искусный в кулачных боях и брат его любимый Кастор Тиндарид, известный в Элладе, как превосходный наездник, а также как несравненный бегун.
Прибыл в числе первых Ясон Эсонид, бывший вождь аргонавтов, который в Коринфе с женой молодой колхидянкой Медеей пока счастливо жил, еще не задумав на влюбленной в него юной царевне Главке жениться.
Могучий царь фессалийских лапифов Пирифой недавно угнал из Марафона коров героя Тесея, сына афинского царя и чернокудрого Посейдона, сочетавшегося любовью с трезенской царевной Эфрой в ту же ночь, что и Эгей. Когда Тесей стал дерзкого лапифа неотступно преследовать, они встретились и были так поражены красотой и отвагой друг друга, что не только помирились, но стали больше, чем друзьями. Тесей и Пирифой, как братья родные, пришли в Калидон, хотя образцом братской любви для греков были все же Полидевк и Кастор, которые любили друг друга больше, чем родные братья, и называли их Отроками Зевса, хотя давно они были мужами.
Вскоре явились еще двое братьев, сынов Афарея и Посейдона – Идас вызывающе смелый и зоркий Линкей. Дерзкий Идас, похитивший плевронскую царевну Марпессу, которой пожелал обладать Аполлон, не раздумывая, вступил с богом в неравный бой и направил свою стрелу в Феба бессмертное сердце. Зевс, желая быть справедливым, молнией жгучей развел милого сына и племянника смертного, предоставив Марпессе самой сделать выбор свободный, и она предпочла Ида из опасения, что бог вечно прекрасный и юный оставит ее, когда она, состарившись, станет больной и некрасивой. Чудесным плодом любви Идаса к Марпессе стала их милая дочь Клеопатра, на которой совсем недавно женился сын Ойнея и Алфеи могучий Мелеагр, богу подобный.
Явился Кеней, прежде бывший девой Кенидой, по желанию которой Посейдон превратил свою возлюбленную в неуязвимого для оружия воина.
Пришел и Аркад, сын несчастной спутницы Стреловержицы нимфы Каллисто от Зевса, сначала превращенной за нарушение обета целомудрия в медведицу, а потом и убитой суровой Артемидой, никому ничего не прощавшей. Дед Аркада нечестивец Ликаон зарезал маленького внука и угостил блюдом, приготовленном из него, явившихся попировать бессмертных богов, но Зевс воскресил мальчика и сделал царем счастливой Аркадии.
Не замедлил явиться прославленный дротом Акаст, унаследовавший Пелия трон в славном хороводами городе Иолке. В память об отце он устроил роскошные похоронные празднества с играми.
Пришел также Пелей Эакид, женившийся на морской богине Фетиде и ставший недавно отцом маленького Ахилла, которому Мойра Лахесис выпряла стать самым могучим героем-воином во всей Ойкумене. С Пелеем пришел его брат Теламон, большой друг величайшего из героев – истребителей чудовищ Геракла. Пелей с Теламоном убили из зависти своего сводного брата Фока и были вынуждены бежать. Пелей во Фтии был радушно принят её царём Эвритионом, который очистил его от убийства и отдал ему в жены свою дочь Антигону и треть своего царства. Бедный Эвритион, доблести полный! Если бы знал, что случится, он не пришел бы вместе с зятем охотиться на страшного Калидонского вепря.
Пришел из Пилоса еще молодой Нестор, сын Нелея от бледной Хлориды, единственной оставшейся в живых из детей спесивой фиванской царицы Ниобы. Аполлон вернул Нестору все годы, отнятые им и его стрелолюбивой сестрой у 13 Ниобидов, и Нелеид проживет целых три человеческих века. По воле Мойр непреложных Геракл пощадил Нестора и не убил его вместе с братьями и отцом, который не очистил его от скверны убийства Ифита. Герою – воину Нестору непреложной Мойрой Лахесис было предназначено стать одним из самых важных участников всемирной Троянской войны.
Когда героев уже много набралось пришел нравом жестокий Левкипп, и сын владыки долопов Аминктора Феникс, ослепленный отцом за то, что возлег с отцовской наложницей Клитией.
Пришел паррасиец Анкей с Пенелопиным свекром Лаэртом, которому Антиклея родила самого хитроумного героя Троянской войны Одиссея, ставшего после ее окончания по воле Колебателя земли Посейдона на целых 20 лет бездомным скитальцем.
На говорящем коне примчался сын Ификла и Автомедусы Иолай, возничий, сподвижник и возлюбленный племянник Геракла.
Прибежал Эхион, бегун необорный и Авгия сын справедливый Филей, который выступил на суде в защиту Геракла, когда тот потребовал обещанную награду в десятую часть от приплода всех отцовских животных за чистку от навоза авгиевых конюшен.
Одним из последних из Эхалии пришел Мопс, Ампикид, которого сам Аполлон научил предсказанью, а также искусству кулачного боя.
Эвиалан с Пелагоном и Энизим, сын Гиппокоонта лучше бы воздержались от роковой для них этой охоты, которая приведет их прямо в дом гостеприимный Аида, но и они, не ведая своей Доли, веселые, жизнерадостные во дворец Ойнея явились.
Конечно, пришли и два Фестиада, дяди Мелеара Ификл и Плексипп. Ификл участвовал в походе аргонавтов за золотым руном и в состязаниях по случаю смерти Пелия. Дяди Мелеагра были не довольны тем, что Ойней назначил старшим на охоте своего сына Мелеагра, а не их – более старших и опытных, однако, хоть и роптали они, но подчинились царю.
224. Аталанта Аркадская [246]
Последней явилась Аталанта тегеянка-дева, рощ ликейских краса.
Многие путают двух Аталант: аркадскую охотницу и беотийскую бегунью, ставшую женой Гиппомена.
Некоторые говорят, что это две разных девы, но другие, подобно Аполлодору, рассказывают, что Аталанта – охотница после Калидонской охоты отыскала своих родителей и, так как отец стал убеждать ее выйти замуж против воли, выбрала участок, пригодный для бега и стала соревноваться с женихами. Проигравший должен был поплатиться жизнью, а победивший, получал право жениться на ней. С помощью золотых яблок Афродиты Меланион (или Гиппомен) победил Аталанту-бегунью и женился на ней, но прожили они не долго поскольку не отблагодарили за помощь злопамятную Киприду. Коварная Пафийка легко возбудила в молодоженах неистовое желание, и они, не в силах терпеть могучий зов плоти, забежали в храм Великой матери богов Реи – Кибелы, владычицы гор, лесов и диких зверей, и там у алтаря бурно насладились любовью. За это осквернение святыни они были превращены Башненосицей во львов и стали таскать золотую ее колесницу в окружении свиты из безумствующих Корибантов, шумно гудящих в рога и громко стучащих в тимпаны.
Матерью аркадской Аталанты была беотийская царевна Климена, а отцом орхоменский царь Схеней (или Иас). Когда девочка родилась, отец, мечтавший о рождении наследника, велел ее отнести в горы и бросить там потому, что ему нужен был только мальчик, а не девочка. Тот, кому это было поручено, положил ребенка у ручья на горе Парфенион. Вскоре туда пришла недавно родившая медведица, детенышей которой поймали охотники. Сосцы ее набухли от молока, и она взяла девочку в свою берлогу и стала кормить ее. Через некоторое время охотники, убив медведицу, нашли в ее логове Аталанту и воспитали ее. Они научили воспитанницу тому, что сами умели – искусной стрельбе из лука и охоте, и та вскоре стала подобной стрелолюбивой дочери Лето. Девушкой она избегала мужчин, любила одиночество и поселилась на самой высокой горе, в диком ущелье, где бил ключ, росли высокие дубы в три обхвата и тенистые зеленые ели и сосны. Ложем Аталанте служил сухой мох, покрытый шкурами, убитых ею на охоте пушистых животных, пищей – мясо разных птиц и зверья, питьем – вода из ключа и других чистейших горных источников. Дева выросла очень сильной и быстроногой и без труда могла настигнуть любого зверя, или, наоборот, спастись от стаи свирепых хищников.
Еще отроковицей Аталанта ростом превзошла взрослых женщин, а красотой затмила всех пелопоннесских девушек. Оттого, что в детстве она была вскормлена медвежьим молоком, и от постоянных трудов в лесах и горах Аталанта выглядела мужественно и сурово. Она была стройной, как Артемида, потому что постоянным занятием ее была охота, тренирующая все тело. Волосы были белокуры, всегда открытое ветру и солнцу лицо загорелое, точно все было залито темным густым румянцем. Однако ее редкостная, какая-то шальная красота не радовала и не умиляла, а пугала. Ее синие, как летнее небо над горами, глаза смотрели всегда независимо и строго, а порой даже дико и жестко, особенно на мужчин, и редко кому хотелось еще раз с ней встретиться взглядом. Впрочем, с ней и встретиться-то возникала возможность очень редко, она появлялась всегда внезапно и неожиданно, когда гналась за зверем или защищалась от чьего-нибудь нападения, и, едва показавшись, тут же, дико сверкнув синими брызгами глаз, молча, скрывалась в непролазных лесных дебрях, или в труднодоступных горных чащах.
Как-то раз ночью жившие неподалеку от Аталанты в такой же пещере кентавры Гилей и Ройк, отчаянные повесы и гуляки, где-то напились неразведенного вина и обуреваемые лютой похотью, отправились к ее пещере, решив осуществить то, чего давно вожделели. Два кентавра сделали себе венки из молодых сосновых веток и двигались к Аталанте, непрестанно шумя и поджигая факелами на своем пути кусты и деревья, чтобы с такой дерзостью вручить свои брачные дары или, говоря, по-простому – они хотели ее напугать и изнасиловать.
Увидев из своей пещеры подбирающийся огонь и узнав буйствующих от выпитого вина и распирающей похоти поджигателей Гилея и Ройка, дева-охотница не растерялась, не устрашилась их вида и крикнула звонко:
– Мерзкие полукони, жалкие пьяницы! Не напрасно Молва дурную о вас славу всюду распространяет. Прочь убирайтесь во тьму, или я насмерть буду с вами сражаться!
В ответ полулюди – полукони только похотливо заржали и стали еще быстрее к деве стремиться. Тогда Аталанта натянула тетиву приготовленного лука и метко попала первой же стрелой в горло одного из кентавров. Она не стала целиться в его сердце потому, что не знала в какое именно – конское или человечье сердце надо попасть, чтобы чудовище горное навсегда жизни лишить. Кентавр, словно споткнулся всеми четырьмя ногами, и замертво повалился. Тогда другой кентавр стал ко входу в пещеру Аталанты по тропинке приближаться, уже не как недавний жених, а как ярый враг, желавший отомстить за товарища по табуну и насытить уже не похоть, а гневную месть. Однако и его поразила насмерть стрела с детства искусной в стрельбе из лука Аталанты, войдя прямо в левый висок и, выйдя, с другой стороны, и кромешная тьма навсегда очи кентавра закрыла: с шумом на землю он рухнул кверху копытами.
225. Мелеагр влюбляется в Аталанту
Аталанта Аркадская очень хотела отправиться с аргонавтами в Колхиду за руном, но не по годам мудрый их русокудрый предводитель Ясон не взял ее, опасаясь среди пловцов любовных раздоров. Однако не таков был тоже русоголовый предводитель охотников на Калидонского вепря Мелеагр, он поступил иначе, когда на зов Ойнея откликнулась Аталанта, прискакав на горячем коне в Калидон.
Когда Мелеагр тегейскую деву в первый раз увидал, то сразу был сражен бесподобной ее красотой. Аркадская охотница была на редкость красива. Сверху удобная для бега короткая, как у Артемиды до колен, одежда ее скреплялась костяной пряжкой, пышные темно русые волосы были завязаны в узел и сзади свисали, как хвост у кобылы. За плечами висел тугой лук и позванивал из кости слоновой стрел верный хранитель – колчан. Девушка с нежною кожей была в первом цвету. Она была бы на отроковицу похожа, если бы сама Афродита прелестью невыразимой лицо не осенила ее. Но станом Аталанта не отроковицей была потому, что Артемида придала особое изящество и дикую грацию, как у горной козы, стройной ее еще девичьей фигуре, но уже начавшей в женских местах округляться.
Только Аталанту увидел Мелеагр, герой Калидонский, как его большие, лучистые темные глаза заискрились, а всегда плотно сжатые губы сами собой в белозубой улыбке раскрылись. Юноша, не удержавшись, сейчас же воскликнул:
– О, счастлив будет тот, кого ты удостоишь мужем назвать.
– Счастлива Эллада, у которой есть такие доблестные герои, как ты.
Тут же ответила Аталанта, дерзко сверкнув синими, как небо, строгими своими глазами, в которых лишь на краткий миг мелькнул живой интерес, когда она на Мелеагра мимолетно взглянула. Редко кому захотелось бы еще раз с этой охотницей встретиться взглядом, но Мелеагру захотелось. Однако отсутствие времени и стыд (ведь он совсем недавно на Клеопатре женился) не позволили ничего больше сказать Мелеагру: ему битва с вепрем ужасным предстояла великая, – важнейшее дело не только для одних калидонцев.
226. Ойней устраивает пиры для охотников
Когда много храбрейших героев, пожелавших принять участие в Калидонской охоте, собралось, царь Ойней стал угощать их, пышные устраивая пиры, которые длилось подряд девять дней. Ради явившихся со всех уголков Эллады героев каждый день 12 быков – трехлеток царь Калидона в жертву резал владыке сияющих высей Олимпа, сверхмощному Зевсу-Крониду. Быков круторогих забивали сами герои, они же с них толстую кожу сдирали и туши на крупные куски разрубали. Разрезали мясо на мелкие части, на вертела нанизывали и жарили их на слабом Гефесте проворные юноши, слуги Ойнея. Когда вкусное мясо бывало готово, звали героев, чтобы они, совершив возлиянье бессмертным богам смешанным с водой искрометным вином, приступили к богатым пирам. Слуги разные виды хлеба и фрукты раскладывали по столам, много всегда прибавляя кушаний разных, которые Ойней охотно разрешал брать и приготавливать из запасов.
Весело в обширный зал для пиров входили герои, собравшиеся для большой охоты, и рассаживались на скамейках и креслах, лишь Ойней на апокли́нтре своем возлежал. Вестники к героям подходили, и они перед едой себе руки мыли. Отроки вливали вино в кратеры до самого края и разливали по кубкам и чашам. Руки к пище готовой герои протягивали и пиры начинались. Кравчие черпали щедро вино и чаши носили, а гером пили и шумно меж собою болтали, в основном о предстоящей охоте. Юность всегда ведет себя так, когда на пирах искрометное выпивает вино. Радостно все веселились, а после того, как желанье питья и еды все утоляли, обычным желаньем зажигались сердца героев, собравшихся для охоты: им желалось песен и плясок – этих самых прекрасных услад всякого пира. И не было ни в один из этих 9 дней на этих чудесных пирах обделенных, если не считать Аталанту, которой, как женщине, обычай не позволял принимать участие в мужских пирах. Когда влюбленный Мелеагр, несмотря на обычай и возражения со стороны других героев, предложил аркадской охотнице по его приглашению пировать вместе с мужчинами, она сама предусмотрительно отказалась, сказав, что шумные не любит пиры.
На десятый день сын Ликурга и Клеофилы аркадец Анкей и некоторые другие герои-охотники, узнав, что вместе с ними в охоте примет участие дева, стали глухо роптать. Ификл же с братом Плексиппом, тряся от возмущения большими черными бородами, перебивая друг друга стали орать громогласно:
– Что такое наш племянник придумал?! Непристойно нам выходить на охоту вместе с женщиной, притом такой юной. Она будет только под ногами мешаться и попадет под стрелу иль копье, предназначенное для вепря. Хуже всего, что из-за нее меж охотниками могут случиться раздоры…
Мелеагр смог на время подавить пламя, загоревшееся в груди с первого момента, когда он впервые увидел Аталанту. Однако он не смог и не захотел, как Ясон, даже не пустивший деву на борт высокий Арго, запретить ей участвовать в охоте на Калидонского вепря. Мелеагр, женатый на красавице Клеопатре, дочери Идаса и Марпессы, уже в тайне от всех хотел иметь детей также от Аталанты, и потому, чтобы ей угодить, он принудил их выйти на охоту вместе с ней такими словами:
– Когда маленькая Артемида, сидя на отчих коленях, попросила у Зевса стрелы, лук и хитон, до колена лишь доходящий, дабы нагнать ей любого зверя лесного, Громовержец дал ей все, что она пожелала! По его приказу Киклопы ей лук снарядили и дали стрелы в придачу к нему, чтоб добывала она стрелою вепря или зверя иного. Как же вы смеете оспаривать решение самого Олимпийца о том, что и девы могут охотиться наравне с мужами?! Впрочем, если некоторым охотникам не пристойно выходить на охоту вместе с женщиной, то они могут остаться дома, и без них в поход на вепря пойдет вместе с Аталантой героев не мало.
Зятя, на удивление всем, поддержал дерзкий Идас, бывший Мелеагру тестем:
– Помнится, что в свои совсем юные годы, и я никогда не любил плыть по теченью, как все. Когда хитроумный Ясон захотел спрятаться за женской спиною Медеи, я ему говорил, что это для доблести мужа позорно. Дяди Мелеагра, наоборот, не хотят Аталанту брать на охоту, и я говорю им и другим, что позорно для доблестного мужа бояться, что дева его в чем-нибудь победит! Настоящие герои – охотники должны не запрещать деве вместе с ними охотиться, а не позволить ей их ни в чем обойти.
И все охотники, включая дядей Мелеагра Ификла и Плексиппа, вынужденно согласились с постаревшим, но по – прежнему вызывающе смелым Афареидом, некогда вступившим в бой за Марпессу с самим Аполлоном.
