bannerbannerbanner
полная версияТесей

Сергей Быльцов
Тесей

Полная версия

16. Полидект отправляет Персея к Медусе-Горгоне

Пролетели годы незаметно, как птицы в небе высоком, и Персей возмужал, превратившись в защитника и помощника матери. В Полидекте совсем отпала нужда, и царек маленького острова решил, что, если не избавится от сына, то уже никогда не сможет сойтись с Данаей из-за него, ведь мальчики, особенно лишенные отцов, часто ревнуют матерей.

Действительно, юный герой с нескрываемой ревностью всегда смотрел на Полидекта, особенно, когда тот присылал цветы, венки и яблоки к порогу Данаи. Царь давно подумывал, как избавиться от Персея, но, чтобы при этом Даная не возненавидела его самого. Он даже собирался подстроить какой-нибудь несчастный случай, чтобы юноша погиб. Однажды он хотел столкнуть юношу с высокого обрыва на острые камни, но побоялся, опасаясь пострадать сам потому, что Персей, несмотря на юный возраст был намного сильнее всех мужей на острове.

В этот время вещая Ткачиха, обеспокоенная страшным оружьем, которым был взгляд чудовищной Медусы-Горгоны, приняла облик старой кормилицы Полидекта и Диктиса и посоветовала царю сделать вид, что он собирается жениться на Гипподамии, дочери Ойномая, мощного сына Ареса и дочери Атланта Плеяды Стеропы (вспышка, молния). Чтобы не выдавать дочь замуж, Эномай объявил, что зятем станет только тот, кто победит его в скачке на квадригах от Писы до жертвенника Посейдона на Истме Коринфском. Проигравший должен был умереть, и таких, кто уже пребывал в Аидовом доме, было немало потому, что у Эномая были отцовские кони, не уступавшие в быстроте даже северному ветру Борею.

Выдумка о желании участвовать в опасных скачках была необходима, чтобы Персей перестал думать о царских домогательствах к матери милой и, чтобы отправить его в опасный поход на край света за головой ужасной Медусы-Горгоны, из которого он никогда не вернется.

Полидект собрал самых преданных ему на острове людей и сказал им, что нуждается в помощи – ему нужны самые быстрые кони:

– Мой остров Сериф – всего лишь маленький островок в море бескрайнем, но я все равно не хочу казаться безродным нищим среди богатых женихов с материка и других островов. Я прошу каждого, кто желает нашему острову славы, подарить мне коня, чтобы я мог выбрать четверню самых быстрых. Кто не может подарить мне коня, пусть другой подарит хороший подарок, и я прославлю наш остров, выиграв скачки у Ойномая и потом Гипподамии сделаю достойный подарок и привезу ее царствовать к нам.

– Увы, у меня нет никакой лошади, нет и денег, нет и других ценностей для подарка. Все, что у нас с матерью ценного было, мы давно продали. Но если ты действительно хочешь жениться на Гипподамии и оставишь в покое мою милую мать, то я готов сделать для тебя любую работу, даже очень трудную и опасную.

Хитрый царь, твердо задумавший горестный путь для Персея, и здесь не стал торопиться. Для начала он рассказал юноше о героях, стяжавших себе вечную славу походами в дальние страны и дерзновенными подвигами. Затем он заговорил об ужасной Медусе-Горгоне, от которой не только люди, но даже и боги страдали, ибо от взгляда ее все превращались в камень.

Персей, не раздумывая, пылко ответил:

– Я давно мечтаю совершить что-нибудь достойное остаться в памяти эллинов, а не только потомков небольшого нашего острова, и готов хоть сейчас сразиться со всеми тремя наводящими ужас Горгонами.

Полидект и не думал, что ему так легко удастся отправить Персея к чудовищу с ужасающим взглядом и, умело скрывая радость, он пожелал Персею удачного похода в страну Горгон и последующей немеркнущей славы и сам стал делать вид, что готовится к скачкам.

Эрудит и писатель Гигин, прекрасно знавший нравы, царившие в то время в Элладе, говорит, что Полидект, как только увидел, сразу взял Данаю в супруги, а маленького Персея воспитал в храме Афины. Акрисий узнал, что они живут на острове у Полидекта, и отправился потребовать их назад. Он прибыл туда, и Полидект просил за них, а отрок Персей поклялся своему деду Акрисию никогда не убивать его. Когда же Персей возмужал, сама Афина приказала Персею отправиться за головой Медусы-Горгоны, обещав ему свою помощь.

Как бы то ни было, но возмужавший Персей решил во что бы то ни стало найти и обезглавить чудовищную Медусу Горгону.

Убийство Медусы-Горгоны

17. Грайи Дейно, Пемфредо и Энио

Форкис – древний бог бурного седого от пены моря, прозывавшийся, как и некоторые другие морские божества, Морским Стариком, рано женился на своей сестре Кето (морское чудовище) – богине пучины, прозывавшейся иногда и просто Пучиной. Большинство детей Морского чудовища Кето со временем становились тоже чудовищами.

Гесиод поет, что Грай прекрасноланитных от Форкия Кето родила. Прямо седыми они на свет появились. Потому и зовут их Граями боги и люди. Две были одеты в изящные пеплосы, а третья сестра, – в пеплос шафранный. До отроческого возраста их звали просто Форкидами.

Говорят, девочки Форкиды были настоящими красавицами, и родились они не с седыми, а с пепельно – серебристыми, словно морская пена прибоя, пушистыми волосами. На белых лебедей похожи были грациозные прекрасноланитные девы.

Однако юным титанидам Форкидам не повезло родиться во время бушующей Титаномахии. По просьбе Зевса девочек опоила зельем его дочь могучая волшебница и колдунья Геката, а новые боги, обосновавшиеся на многохолмном Олимпе, прозвали их Грайями – Старухами. И сразу после этого девочки стали быстро стареть и всего через несколько дней превратились по виду в древних страшных старух. Тогда же они получили имена Дейно (дрожь), Пемфредо (тревога) и Энио (воинственная).

Грайи, имевшие по-прежнему лебединый вид, наблюдая теперь свое отраженье в воде, лишись на время всяких сил, видя, как легко целые сети глубоких морщин ложатся на прежде нежную кожу, как выцветает нежный румянец лица, и глаза становятся водянистыми. Их временной неподвижностью воспользовался прилетевший с неба коршун Аида (который прилетал к воротам бездонного Тартара за останками сожженной молнией Зевса многоголовой сторожихи Кампы). Он выклевал по очереди всем трем сестрам глаза, и выбил им своим крепким клювом зубы, оставив только один глаз и только один зуб на троих.

Долго состарившиеся сестры – титаниды с одним глазом и одним зубом на троих от неизбывного горя стонали и выли, морщинистые щеки себе царапали, били в тощие отвислые груди и седые волосы рвали. Потом по воле Мойры Лахесис они успокоились и поняли, что все на свете проходит, пройдет и то, что с ними случилось, и стали они жить, обмениваясь одним зубом и одним глазом поочередно и люто возненавидели всех на небе и на земле.

Грайи-старухи озлобились на весь мир и возненавидели и богов, царящих в небе высоком, и их жалкое подобье – людей, по – хозяйски обживавших хлебодарную землю.

Трагик Эсхил в «Прикованном Прометее» поет, что в полях Кистены, в краю Горгон, древние живут Форкиды, их три, на вид они, как постаревшие лебеди, но с одним общим глазом, и один-единственный на всех у них зуб. Лучами никогда на них не смотрит ясное солнце, серебристый месяц не глядит в ночи на Форкид.

Некоторые говорят, что впоследствии, через много лет после встречи Грай с Персеем, самая хитрая и злобная из Грай Энио сумела обмануть сестер и завладеть зубом и глазом, оставив бедных старух слепыми и беззубыми. Энио, придя в находящийся поблизости сад Гесперид, попросила у сладкоголосых певиц золотое яблоко с дерева Геры, и они ей охотно его дали, ведь она была титанидой. Вкусив золото яблока с дерева, подаренного Геей внучке Гере на свадьбу, но выращенного для титанов, Энио превратилась в молодую красивую и чрезвычайно сильную женщину. Познакомившись с богом кровавой войны Аресом, она стала его постоянной спутницей в сраженьях, более неистовой, чем он и страстной любовницей.

18. Горгоны Сфено, Эвриала и Медуса

Только Гигин в «Мифах» рассказывает, что у Тифона и Ехидны родился грозный Горгон, породивший трех дочерей и давши им свое имя. Однако, это объясняет лишь имя Горгон, но не их вид и происхождение.

Те, кто тоскует по титановой воле, рассказывают, что вскоре после рождения трех Грай, у Форкиса и Кето родилась еще одна тройня дочерей. Эти девочки были похожи на чудесных резвящихся ангелочков, когда на своих золотистых, ослепительно сверкавших на солнце, крыльях, носились они над пенистыми волнами наперегонки с порывистыми морскими ветрами. И прозвали их не как чудовищ: одна из них получила при рождении имя Сфенно (могучая), другая – Эвриала (блуждающая), третья же, что всех краше была и отважнее – Медуса (властительница).

Некоторые говорят, что горгоны – это племя, жившее на краю земли по соседству с атлантами.

Согласно же сообщению Диодора Сицилийского, в Ливии было большое число рас женщин, воинственных и чрезвычайно восхитительных своею мужественной отвагой. Например, традиция говорит нам о расе горгон, в отношении которых, как сообщается, Персей пошел войной. Раса горгон отличалась доблестью; так как, фактически, он был сыном Зевса, самым могущественным греком своего времени, который совершил поход против этих женщин, и это был величайший Труд, который можно принять за доказательство, как превосходства, так и мощи упомянутых женщин.

Мирина, в то время бывшая у амазонок царицей, воевала с горгонами и, одержав над ними блестящую победу, многих взяла в плен. В ночь, когда амазонки пировали, празднуя победу, пленники сумели освободиться и, призвав, уцелевших горгон, стали избивать амазонок. Погибшие амазонки были погребены под тремя курганами.

Возможно, это все так и было, но эти горгоны не имели никакого отношения к чудовищам, в которых превратились дочери Горгона.

Эсхил в «Прикованном Прометее» поет, что по соседству с тремя Грайями – Форкидами, седоволосыми девушками, на белых лебедей похожими, три сестры крылатые жили. Их называли Горгонами, в пышных косах у них, извиваясь, шипели ядовитые змеи, в сердце тоже был яд. Самым же страшным было то, что кто им в глаза только заглянет, в том тут же остынет и станет каменной жизнь!

 

В чудовищ Горгоны превратились после того, как они стали девушками, и непреложная Мойра Лахесис, согласно своим замыслам творческим, как всегда, безучастно, но твердо предоставила им свободно выбирать между божественной красотой и бессмертием.

19. Медуса выбирает смертную жизнь красивой

Вещая Ткачиха, одетая в ослепительно белые одежды, с ромбической короной на голове, на которой мелодично позванивали алмазные пирамидки – символы вечности, словно из воздуха возникла перед Медусой. Старая лишь с виду Ткачиха подняла сверкающий тысячами огней жезл из адаманта и равнодушно сказала своими никогда не шевелящимися губами:

– Как и твоим сестрам Медуса, я предоставляю тебе свободно выбрать между красотою и бессмертием.

Старшие сестры Сфенно и Эвриала, недолго думая, выбрали вечную жизнь бессмертных богинь безобразных обликом. Медуса же оправдала свое имя Властительницы и Мойре надменно сказала, глядя на нее вызывающе:

– Все говорят, что ты бесстрастная и справедливая Мойра. Тогда почему ты всем олимпийским богам наткала быть и красивыми, и вечноживущими, а мне с сестрами предоставляешь выбирать или одно, или другое, хотя мы такие же боги, ведь олимпийцы нам братья и сестры, племянницы и племянники. Это не справедливо, а справедливость даже ненавистным мне олимпийцам милее всего. Я не принимаю твои условия и отказываюсь выбирать.

Ничто в мире не может Мойру вывести из себя, и потому она по-прежнему безучастно сказала, глядя на девушку, как будто ее нет, и она говорит не шевелящимися губами сама с собой:

– Ни вечно живущим богам, ни для смерти рожденным людям отвратить невозможно того, что им Мойра на прялке своей изготовит. Ты говорила о справедливости, но справедливость чужда дщерям всемогущей Ананке, мы знаем только необходимость и неизбежность. Сейчас тебе необходимо сделать выбор, и тебе это сделать придется, а почему – тебе не понять, да это и не надо. Выбирай, если хочешь, а не хочешь – будешь с неизбежностью, как твои сестры чудовищно безобразной жить вечно.

Тогда женственная Медуса срывающимся голосом крикнула:

– Я желаю красивой прожить, пусть даже недолгую жизнь, чем вечно жить с безобразной наружностью.

Словно легкая дымка Мойра Лахесис растворилась в прозрачном воздухе и никому невидимая вознеслась в чистейший горний эфир, где она обитала вместе с сестрами Клото и Атропой на Незримой вершине покрытой льдом олимпийской горы. Однако непочтительное поведение Медусы не осталось без печальных последствий. Ткачиха, не испытывая ни малейшего гнева, все же решила ее наказать, ибо подобная дерзость может привести к нарушению Мирового порядка. И она, нанизав какие-то колечки на нить жизни Медусы, предначертала ей не просто недолгую, но и не счастливую жизнь. Теперь, будучи согласно своему выбору, очень красивой, после смерти Медусы, ее голове Лахесис предназначила возродиться и стать до ужаса не только чудовищно безобразной, но и вечноживущей.

Склонный к сатире Лукиан из Самоса́ты в «Разговорах богов» говорит, что все три сестры Горгоны были потрясающе красивы: красота же Горгон, как жестокое насилие, поражала душу метким ударом и тотчас же завораживала, заставляла терять рассудок и безгласными делала тех, кто их видел.

Овидий, блистательный поэт неистощимой фантазии, в «Метаморфозах» поет, что красотою юной блистая, дева Медуса многих женихов завидным упованием стала.

У Медусы были глаза огромные, нос небольшой с чуть заметной горбинкой, маленькие уши, кожа нежная и чистая, как у ребенка, губы розовые, ровные зубы белее только, что выпавшего снега. Фигура изяществом напоминала амфору: короткая, тонкая талия и длинные ноги с в меру выпуклыми бедрами и ягодицами. Особенно хороши были отливающие блестящей медью волосы Медусы, ниспадавшие шелковистым водопадом и завивавшиеся у бедер.

Люди сначала ощущали непонятное томление, быстро переходящее в бешеный восторг от любования неземной красотой Медусы, они просто не могли оторвать от нее глаз. Не только мужчины, но и женщины жаждали наслаждаться непостижимой ее красотой.

Многим казалось, что Медуса – это богиня, сестра фиалковенчанной Афродиты, как и она, олицетворяющая всю красоту мира, хотя некоторые находили глаза Медусы чрезмерно большими, чуть нарушающими гармонию ее лица, другие же именно в ее глазах видели особенную таинственную красоту.

Не завидовали бессмертные сестры красоте своей смертной сестры потому, что титаны не знают зависти, но богини, поселившиеся на блистательных высях Олимпа, посчитали, что такие волосы и глаза не для титаниды, тем более – ставшей по своей воле смерти подвластной.

20. Посейдон насилует Медусу в храме Афины

Говорят, не успела юная дева Медуса расцвести красотой зрелой женщины, как могучая дщерь Зевса Афина с помощью богини высокой судьбы трехликой Гекаты, волшебницы и колдуньи, превратила ее в одно из самых ужасных чудовищ на свете, один взгляд которого всех завораживал и превращал в камень. Огромные глаза Медусы светились злобной жестокостью, а чудесные волосы превратились в мерзко шевелящихся, шипящих змей. Своё имя морская медуза получила из-за сходства ее щупалец с шевелящимися волосами-змеями легендарной Горгоны Медусы.

Нежная девичья кожа на лице Медусы стала крепкой, как сталь блестящей чешуей, разрубить которую мог только адамантовый (алмазный или из седого железа) меч серповидный Гермеса, выкованный ему колченогим братом Гефестом. У Медусы выросли громадные медные руки с острыми, как лезвия кинжалов, когтями и такие же острые, загнутые вниз клыки, которые торчали из губ и придавали лицу сходство с саблезубой тигрицей.

За что же мудрая дева Афина так страшно наказала прекрасноволосую деву Медусу?! – Все говорят – за святотатство. Похотливый дядя Афины царь зыбей Посейдон, преследуя деву, загнал ее в храм и изнасиловал.

Некоторые говорят, что для того, чтобы догнать быстроногую титаниду Медусу, царь зыбей превратился в огромную морскую птицу и в этом облике овладел непреступной девицей.

Другие утверждают, что Медуса была самой красивой и юной жрицей в храме Афины, и Посейдон, дождавшись, когда все люди, кроме нее, покинули храм, грубо изнасиловал ее прямо на алтаре, удовлетворив свою ненасытную похоть. Присутствовавшая при этом могучая дщерь Зевса, гордая собственным девством, скрыв под эгидой свой целомудренный лик, выпуклые, как у совы, прикрыла глаза и отвернулась брезгливо, чтобы не видеть мерзкого осквернения святыни.

В древние времена, когда господствовал произвол и беззаконие слабые, спасаясь от несправедливого преследования, могли находить защиту только у богов в их храмах, перед которыми даже самый жестокий и сильный злодей испытывал страх. Надеясь на обязанность богов защищать преследуемых, Медуса бежала от Посейдона в храм девственной богини мудрости Афины. В храме Афины Халкиойской в Спарте нельзя было схватить или убить даже самого отъявленного злодея, вина которого доказана. Человек, укрывшийся у алтаря и коснувшийся рукой статуи бога, считался во всей Греции неприкосновенным.

С другой стороны нарушавших святость убежищ в храмах постигала кара богов и государства за осквернение святыни. Афина мудро решила, что дева, если бы желала не допустить святотатства, могла бы лишить себя жизни, или же добровольно отдаться богу, не входя в храм и не оскверняя святыню.

Бессмертные сестры Медусы Эвриала и Сфено из сострадания к судьбе любимой сестры сами превратили себя в таких же чудовищ, как и сестра. И этим сестрам новые олимпийские боги дали одно имя, прозвав их Горгонами (Молниеокие, Грозные).

Великий драматург и женоненавистник Еврипид в «Ионе» поет, что боги поставили новых чудовищ охранять Пуп Земли (Центр Мира) – место, где у новорожденного Зевса отпала пуповина, когда Земля была еще молодой и только обживалась первыми жителями – древними богами и титанами.

Многие писатели не разделяют утверждение Еврипида, ибо они уверены, что Омфал (Пуп Земли) находится в Дельфийской целле, в окружении двух золотых орлов. При этом, Омфалом обычно зовется камень, проглоченный Кроном вместо Зевса. После того, как Крон отрыгнул проглоченных детей и камень, завернутый в пеленку, то этот камень поместили в Дельфы под самым Парнасом и стали почитать как святыню, обозначавшую Центр Земли.

Возможно, Горгоны охраняли камень Омфал потому, что Медуса превращала всех, встретившихся с ней взглядом тоже в камень, точно об этом знает только Мойра Лахесис.

Способность превращать своим взглядом в камень была только у одной Медусы. Некоторые рассказывают, что эта ужасная способность появилась у Медусы совсем не по воле мудрой воительницы Афины, которая, имея множество талантов, никогда средь богов не блистала умением превращать.

21. Превращение взгляда Медусы

Говорят, что эта страшная способность возникла у Медусы от дикой ненависти оскорбленной девственницы и униженной насилием титаниды к олимпийскому богу, привыкшему все брать или хитростью, или чаще – грубой силой. Когда хрупкая девушка лежала, как распятая, на алтаре под могучим телом похотливого олимпийца она не могла под его всеобъемлющей тяжестью даже пошевелиться; она могла лишь смотреть горящими страшным огнем своими огромными глазами и пыталась этим пылающим ненавистью взглядом уничтожить, испепелить ненавистного насильника – бога.

Могучий Посейдон, излив в чистое лоно девы семя, уходил, громогласно гогоча, подобно огромному жирному гусю, и потрясая над распятой девой трезубцем в знак великой победы над ней:

– Уж я-то знаю прекрасно, что насилье всем красавицам мило – то, что сами хотят они дать, нехотя много слаще дадут. Силою деву взяв, всякий увидит, что она рада и что бесчестье она воспринимает как божественный дар. Если ж она, хоть могла претерпеть, сопротивлялась так, что из-под мужчины нетронутой вышла, то под внешне веселым лицом в душе тайную чувствует грусть.

Тут появилась зеленоглазая богиня Случая с роскошными пепельными волосами. Она подошла к бессильно валявшейся обнаженной девице на алтаре и коснулась ее огромных глаз, все еще излучавших лютую ненависть. Тюхе случайно, как умеет только она, в тысячу раз преумножила ненавистную злобу во взгляде, которым поверженная дева провожала насильника, и взгляд этот навсегда приобрел способность всех, кто смотрел ей в глаза, превращать в камень. Так ненависть во взгляде девушки Случайно превратилась в ужасную способность превращать все в камень. Некоторые говорили, что во взгляде Медусы – Горгоны виделось начало и конец мира, другие утверждали, что в этом взгляде ужасном был виден Тартар бездонный и непостижимая разумом вечность.

Мудрая Афина знала об этих слухах, но не раскрывала тайны превращения Медусы в ужасную Горгону, одним взглядом превращающую всех в камень потому, что ей нравилось считаться среди богов и людей не только могучей богиней, но и таинственной волшебницей, подобной колдунье Кирке или трехликой Гекате, лучше всех владевшей искусством метаморфоз – превращений.

Ватиканский мифограф говорит, что, так как многие добивались горгоны Медузы вследствие ее красоты, она не смогла избежать союза с Нептуном. Поскольку она возлегла с ним в храме Минервы, священном месте, которое она осквернила, богиня превратила ее волосы в змей, чтобы та, которой раньше добивалось множество женихов, своим безобразием обращала в бегство встречных.

Другие несогласны с Ватиканским мифографом и говорят, что Медуса приобрела страшную способность превращать в камень тех, кто смотрел ей в глаза после насилия над ней Посейдона, но не потеряла свою красоту, ибо непререкаемая Мойра Лахесис обещала при жизни ей красоту, если она откажется от бессмертия. Страшный же облик со змеями вместо волос и клыками, как у сестер имела не живая Медуса, а ее голова, отрубленная Персеем и возрожденная по воле старой Ткачихи.

Сестры Горгоны укрылись на отдаленном острове, затерянном на крайнем западе у берегов мировой реки Океан, рядом с Грайями-старухами и сладко поющими Гесперидами. И люди вскоре стали рассказывать друг другу страшные истории о жестоких и кровожадных сестрах – Горгонах. Все быстро позабыли о былой красоте Форкид, ставших Горгонами и с нетерпением стали ждать, когда же явится могучий герой, который избавит землю от ужасной Медусы-Горгоны, под взглядом которой все живое каменеет. И вскоре явился такой герой по имени Персей, рожденный аргосской царевной Данаей от золотого дождя, в облике которого Зевс проник в ее девичье лоно.

Справедливости ради, стоит сказать, что некоторые историю Медусы рассказывают иначе.

Одни говорят, что Медуса потеряла девственность задолго до встречи с Посейдоном. Ее первым мужчиной был только, что разошедшийся с Афродитой пропахнувший дымом Гефест колченогий, и она родила от него ужасного великана-людоеда Какоса, изрыгавшего пламя и его сестру-близняшку Каку, которая помогла Гераклу расправиться с вороватым братом, укравшим у знаменитого героя дивных красной мастью коров Гериона.

 
1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26  27  28  29  30  31  32  33  34  35  36  37  38  39  40  41  42  43  44 
Рейтинг@Mail.ru