Сергей Быльцов
Тесей
204. Иобат приказывает Беллерофонту убить Химеру
Гомер поет, как Беллерофонт под счастливым покровом бессмертных мирно достиг ликийской земли и приехал к прекрасным берегам глубокопучинного Ксанфа. Ликийских мужей повелитель принял его благосклонно.
Ради пришедшего к нему гостя отборного быка пятилетнего царь Иобат приказал в жертву зарезать отцу всех бессмертных и земнорожденных, сверхмощному Зевсу. Толстую кожу содрали с быка, тушу всю сначала на крупные куски разрубили, а потом на вертела нанизали, разрезав уже на мелкие части. Осторожно зажарив отборное мясо на слабом Гефесте, сочные ароматные кусочки с вертелов сняли. В это время столы уже ломились от всяческих кушаний, и Иобат с гостем, а также много других мужей, царем приглашенных, приступили к богатому пиру. Все радостно пировали, и не было в этом равном пиру обделенных. Беллерофонта особо длиннейшей хребетною частью царь Иобат почтил, радушием славный повелитель ликийцев.
Девять дней желанного гостя так Иобат угощал, ежедневно рогатого тельца белоснежного цвета для пышного пира закалывая. Но лишь десятая в утреннем небе взошла розоперстая Эос, озаряя землю божественными своими перстами, стал он расспрашивать гостя:
– Возрадуйся же, гость дорогой. 9 дней мы уже пируем с тобой. Пищи нашей, прошу тебя и сегодня ты опять не побрезгуй, вкуси! Однако после того, как жажду искрометным вином утолишь и голод пищей разнообразной насытишь, мы тебя, наконец, подробно расспросим – что ты за человек, кто твои мать и отец и к нам с чем прибыл от Прета нашего зятя? Как там Антея, дочь наша старшая в здравии ли поживает?
Беллерофонт только теперь вспомнил о дощечках с непонятными знаками, данными ему Претом для Иобата. Узнав о двух присланных зятем Претом дощечках, царь пожелал их увидеть. Получив от ничего не подозревавшего гостя после очередного, уже десятого пира злодейские зятевы знаки, он думал не долго, что ему делать. Будучи очень осторожным человеком, Иобат не решился сам на убийство Посейдонова сына. Кроме того, так как Беллерофонт уже разделил хлеб и соль с ним, он стал его гостем, а законы гостеприимства, согласно древнему обычаю и божьему закону, были священными. Царь ликийцев, как другой царь микенцев – Эврисфей, пытавшийся погубить Геракла, так и Иобат решил Беллерофонта извести, посылая его в очень опасные для жизни походы.
Сначала ликийцев владыка заповедал Беллерофонту убить изрыгавшую пламя трёхликую Химеру. Божьей породы была та Химера – одно из самых ужасных порождений незаконного силой Тифона и змеедевы исполинской Ехидны. Одна голова мощной быстроногой Химеры была льва, ужасного видом, другая – козьей и третья – головой могучего змея-дракона. Жуткие пасти всех трех голов, страшно дыша пожирающим пламенем бурным, извергали яркое, жгучее пламя.
Говорят, что один из сбежавших после решающей битвы Титаномахии горных титанов то ли Кей, то ли Крий или, как упоминает Гомер, карийский царь – стрелец Амисодар многим на пагубу смертным вскормил неукротимое чудовище в Ливии или в Египте, и оно, появившись в иобатовом царстве, стало пожирать ликийцев, извергая из пасти пламя, словно на Этне вулкан.
205. Знакомство с крылатым братом Пегасом
Неизвестно что делал бы юный красавец – герой, если бы всевышние ему не пожелали помочь, сделав все так, как выткала непреложная Мойра Лахесис в седой пряже столетий. Правнук знаменитого прорицателя Мелампода тоже прорицатель Полиид посоветовал Беллерофонту поймать и обуздать рожденного из тела убитой Персеем Медусы-Горгоны крылатого коня Пегаса.
Быстрокрыльца Медусы Музы с горы Геликон полюбили за то, что он выбил ударом копыта источник Гиппокрену, не дав ему расти до небес. На Геликоне Пегаса не оказалось, но Беллерофонт обнаружил его в коринфском Акрополе, когда тот пил из Пирены – одного из созданных им же источников. Встретив над бьющими ключами источника Пирены исчадье змеистой Горгоны – крылатого Пегаса, Беллерофонт, несмотря на то что он с рождения лучше многих понимал лошадей, не смог поймать резвого Быстрокрыльца. Шелковистая белая грива Пегаса ускользала из крепких рук Беллерофонта всякий раз, когда он подкрадывался к коню и пытался поймать его. Конь взвивался на крыльях в небо, и юному герою приходилось все начинать сначала и опять тщетно. Вконец утомленный бесплодными попытками поймать Пегаса, юный герой крепко уснул.
Некоторые рассказывают, что ночью Беллерофонт увидел во сне мудрую помощницу многих героев богиню Афину, когда по совету того же прорицателя Полиида лег спать на её жертвеннике, и могучая дочь Олимпийца, чье могучее копье, как молния отцовская, молвила ему:
– Ты спишь, смертный сын дяди моего Посейдона, не зная, как приручить резвого Быстрокрыльца Медусы? Конская чара – золотая узда поможет тебе. Вот она; яви ее своему божественному отцу Посейдону – могучему коней Укротителю, заклав ему лучшего, какого сможешь найти белого быка, никогда под ярмом не ходившего!
Афина была очень сильной богиней, она была защитницей городов и государств во время справедливых войн и мира; она защищала не только города, но и всех умных, сильных и храбрых, и, конечно, почитающих богов, мужей, которыми являлись, прежде всего, герои. Совоокая богиня помогала многим героям, но больше всех Гераклу, Диомеду и Одиссею.
Павсаний же, рассказывая о святилище Афины Халинитиды (Обуздывающей); говорит, что из всех богов Афина больше других покровительствовала во всем Беллерофонту и даже передала ему Пегаса, укротив этого коня и своими руками наложив на него изобретенную ею узду.
Пиндар в «Олимпийских одах» поет, что многое успел претерпеть Беллерофонт, пытаясь взнуздать над бьющими ключами исчадье змеистой Горгоны – Пегаса, пока меченую золотом узду не подала ему утром дева Паллада.
С синей эгидой виделась богиня спящему Беллерофонту во мраке, когда говорила с ним и уздечку ему дала. Он вскочил на крепкие упругие ноги – чудо крылатое лежало с ним рядом. Он схватил его, ликующий и бросился к пророку этих мест, он крикнул Кераниду о свершившемся – как по слову его он спал на жертвеннике богини, и как мощная дочь Олимпийца, чье копье – как молния, одарила его укротительным золотом. И был ему ответ: немедля покорствовать видению, крепконогую жертву воздать Земледержцу в широкой его силе и воздвигнуть алтарь Афине-Всаднице.
Юный герой позже воздвиг алтарь Афине-Всаднице за то, что она передала ему уздечку из золотой цепочки, которую недавно сама же изобрела. А сейчас он ринулся и схватил крылатого коня, и цепочкой золотой стянув ему челюсть, запрыгнул ему на мощный крылатый хребет.
Другие, как Гесиод в «Каталоге женщин», говорят, что быстрого Пегаса познакомил и дал в обладанье еще юному Беллерофонту божественный отец Посейдон, ведь оба они были его сыновьями, а бог морей всегда был чадолюбив.
Поскольку первым именем Беллерофонта было имя Гиппоной, то он, понимающий лошадей, быстро стал большим другом Пегасу, и вскоре не слезал с крылатого белоснежного брата – так ему понравилось, словно птице в небе вольно парить и носиться. Он чувствовал себя то могучим выше всех парящим орлом, царем всех птиц, то соколом, хищным, меж всеми пернатыми – птицей быстрейшей, то богом бессмертным, владельцем бескрайнего неба.
206. Убийство Химеры
Опустившись с высоких небес на Пегасе в долину, где лежала наевшаяся Химера, герой, паря на Пегасе на высоте птичьего полета, с пустого лона холодного Эфира, стал метать в нее одну стрелу за другой. Задрав все три пасти в небо, чудище в ярости из ноздрей изрыгало сизый удушливый дым и из пастей – жгучий огонь. Ярым пламенем все на почве чудовище уничтожало. Исступленно стонала обуглившаяся вокруг земля, как под гневом метателя молний, Зевса владыки в то время, когда он незаконного силой Тифона бичевал перунами, тогда вся земля в Аримах, где было его и Ехидны исполинское ложе, исходила тяжкими стонами.
Однако ярость Химеры была бессильной, она не могла вред причинить Беллерофонту, легко на крылатом коне взмывавшему к самым облакам, как только пламя к из пастей огнедышащего чудовища нему устремлялось. Высоко взлетал над полем битвы Пегас, по мускулистым плечам его грива белоснежная билась; был он полон сознанием необыкновенной своей красоты и небывалых возможностей, ведь он единственный из коней был крылатый.
Некоторые говорят, будто раненое стрелами чудовище долго не хотело навсегда расставаться с жизнью, и тогда Беллерофонт слетал к Иобату и попросил его приказать кузнецу изготовить 3 куска свинца, каждый величиной с голову человека. Получив свинец, юноша дерзко к земле направил полет Быстрокрыльца Медусы. Задыхаясь от дыма, он уловил момент, когда раненое чудовище выдохнуло огонь и, разинув все пасти, стало со свистящим звуком набирать воздух. Герой быстро опустился совсем рядом с Химерой и забросил в каждую из голов по куску свинца. Потом он протолкнул концом копья каждый свинцовый кусок меж трех ее челюстей – львиной, козьей и драконьей. Сделав все это, Беллерофонт, словно большая белая птица, взмыл в небо, а Химера начала выдыхать пламя. Огненное дыхание чудовища расплавило свинец, и он потек через ее глотки, прожигая все внутренности, и через некоторое время прожог брюхо и вылился на землю, где и застыл. Вскоре Химера безжизненно распростерлась на камнях, заливая их своей ядовитой желчью, текшей из огромной дымящейся дыры в ее животе.
Так по непререкаемой воле никогда не дремлющей Мойры Лахесис еще одно ужасное порождение беззаконного силой Тифона и змееженщины исполинской Ехидны издохло на выжженном дыханьем Химеры, поле Алейском.
Спустившись на землю, Беллерофонт, чтобы удостовериться в смерти чудовища, брезгливо пнул ее тушу ногой. Потом герой наступил ногой на самую страшную львиную голову убитой Химеры и, высоко задрав голову, что есть сил завопил:
– Теперь изгнивай тут, на этой земле сожженного тобой Алейского поля! Вот заслуженный тобою справедливый конец! Больше не будешь ты свирепою пагубой людям, не удастся тебе людей заживо больше сжигать! От гибели злой не спасли тебя ни отец твой Тифон, ни мать твоя Ехидна, чудовище такое же, как ты. На этом же месте сгниешь ты силою праматери нашей черной Земли, прозрачного Аэра и лучистого Гипериона.
После этого Беллерофонт разнуздал Пегаса и, сияя, как Аполлон лучезарный, с благодарной речью к крылатому коню обратился:
– Брат мой Пегас, могучего Посейдона и прекрасноволосой Медусы отпрыск крылатый! Нынче ты, не побоявшись пламени, помог своему седоку Химеру ужасную победить и невредимым выйти из боя. Вечно за это я буду тебе благодарен. Теперь ты, как ветер свободен, я на свободу отпускаю тебя.
Юноша протянул Пегасу золотую узду, чтобы свободой отблагодарить своего брата, друга и спасителя. Конь же, резвокрылый Пегас, головою поникнув бессмертной, Беллерофонту вдруг человеческой речью стал отвечать, этот голос ему Мойра Лахесис на небольшое время в конское горло вложила:
– Могучий Беллерофонт, брат мой по великому отцу Сотрясателю земли Посейдону. Тебя нынче я спас, но этот подвиг твой не последний. Не ты в этом будешь повинен, а твоя красота с Могучей Судьбой так же, как и моя мать ни в чем не была виновата перед тем, как чудовищем стать, – ее красота и Рок погубили. Я же еще долго тебя не покину и, хоть больше по-человечьи говорить не смогу, но на крыльях тебя еще не раз покатаю по бескрайнему небу.
Так не захотел крылатый Пегас покидать брата и человека, с которым разделил радость совместной победы. Он подошел к брату и, потершись о него головой, призывно заржал, словно побуждая его набросить золотую уздечку и запрыгнуть на спину.
Довольный Беллерофонт отсек мечом все три головы Химеры – львиную, козлиную и змеиную и, нанизав их на веревку, вскочил на Пегаса и поскакал в царскую столицу. Не доезжая до нее, он спрятал Пегаса в рощице и, обещав ему скоро вернуться (Быстрокрылец Медусы, хоть больше сам не говорил, но все понимал, что ему говорят), поспешил к вратам городским.
207. Разные взгляды на Химеру
Гесиод, как и Гомер, поет об изрыгающей яркое, жгучее пламя, мощной, большой, быстроногой, необоримой Химере с тремя головами: первою – огненноокого льва, ужасного видом, козьей – другою, а третьей – могучего змея-дракона. Беллерофонт благородный с Пегасом ее умертвили.
По мнению Аполлодора, не только один человек, но даже целое воинство не могло бы Химеру одолеть.
Согласно Гигину, верхом на Пегасе Беллерофонт убил чудовищную огнедышащую Химеру, и она, упала на Алейские равнины, где поэтому реки до сих пор, выбрасывают на берег уголь.
Некоторые говорят, что злобная Химера сдохла, выпив цикуту, которую Беллерофонт в полете сбросил с Пегаса в ее раскрытые глотки.
А вот автору сочинения «О невероятном» Палефату представляется, что никогда не мог существовать такой конь Пегас, даже если бы он позаимствовал все крылья у птиц. Если бы когда-нибудь и было такое животное, оно существовало бы и теперь. Еще говорят, что Беллерофонт сразил Амисодарову Химеру. А была та Химера спереди львом, сзади змеей и козой посредине. Некоторые полагают, что это было чудовище о трех головах на одном теле. Однако существование такого чудовища невозможно потому, что змея, лев и коза не могут употреблять одну и ту же пищу. И совсем глупо думать, чтобы существо, смертное от природы, выдыхало огонь. А какой из трех голов соответствовало тело? Истина же вот в чем. Беллерофонту, коринфянину благородного происхождения, пришлось стать беглецом из-за нечаянного убийства Беллера. Построив большой корабль, он грабил прибрежные земли и разорял их. Название же его корабля было Пегас (как и теперь у каждого корабля есть свое название; и имя Пегас больше подходит кораблю, чем коню). У реки Ксанф на какой-то высокой горе жил царь Амисодар; к горе примыкал Телмисский лес, а на самую гору были два пути: один спереди, из города ксанфиев, другой сзади, из Карии. Среди высоких крутых утесов есть глубокая пропасть, из которой вырывается огонь, что-то вроде небольшого вулкана. Название же этой горной местности – Химера. И вот, как рассказывают местные жители, тогда получилось так, что на передней дороге жил Лев, на задней – Дракон, которые похищали селян и больше всего среди них – пастухов. Тогда пришел Беллерофонт, гору поджег, Телмисский лес спалил и чудовищ погубил. Итак, местные жители стали говорить: "Явившись со своим Пегасом, Беллерофонт сгубил Амисодарову Химеру". Такие произошли события, к которым присочинили миф.
Гераклит Аллегорист, тоже писавший «О невероятном» и вовсе говорит, что Химера – это некая женщина, владевшая этой местностью и огромной козой, она имела в услужении двух братьев, отличавшихся свирепой жестокостью, и потому у них были прозвища Лев и Дракон. А была она безжалостна и братьям приказывала убивать всех появлявшихся на ее земле чужеземцев, а чтобы заметать все следы трупы несчастных путников сжигали. Эту Химеру вместе с ее братьями и козой уничтожил Беллерофонт, расстреляв их с большого расстоянья из лука.
Комментатор Марк Сервий Гонорат отмечает, что, по мнению многих авторитетных учёных, Химера эта была родом из Ликии, где есть вулкан, носящий такое название. У основания вулкана кишат змеи, на склонах много лугов и козьих пастбищ, из вершины пышет пламя и там же, наверху, логовища львов. Поэтому люди связали с Химерой и льва, и козу, и змею, и конечно же – удушливый дым и пламя, полыхавшее в жерле вулкана.
Плутарх же о подвигах Беллерофонта в трактате «О доблести женской» рассказал так. Говорят, что Амисодар, которого ликийцы называют Исаром, привел из ликийской колонии Зелеи пиратские корабли под началом Химара, мужа храброго, но грубого и свирепого, словно дикий зверь. Его корабль имел на носу изображение льва, а на корме дракона. Много бед Химар причинял ликийцам, невозможно стало не только выйти в море, но и жить в приморских городах и прибрежных селах. Жестокие морские разбойники не только грабили, но и убивали взрослых мужчин во время своих нашествий, а женщин и детей уводили, чтобы продать в рабство. Вся Ликия стонала под нестерпимым гнетом Химара. Наконец, Беллерофонт, преследуя корабль Химара верхом на крылатом коне Пегасе, спалил его вместе с изображениями льва и дракона, подожженными стрелами, а самого Химара убил.
Плутарх так же говорит, что так называемая Химера – это устремленный к солнцу утес, который летом вызывает вредоносное преломление солнечных лучей и тяжелые испарения, губящие посевы. Беллерофонт же понял причину бедствия и устранил его, обрубив гладкую поверхность утеса, которая вызывала неблагоприятное преломление…
Согласно «Естественной истории» Плиния Старшего, в стране Фаселиде [в приморской части Ликии] пламя горы Химеры не угасает ни днем, ни ночью; вода лишь сильнее разжигает его, тушит же его земля и навоз, как сообщает Ктесий Книдский.
Как говорит географ Страбон, место действия легенд о Химере приурочивают к окрестностям гор Краг и Антикраг; действительно, поблизости находится глубокое ущелье – Химера, простирающееся от морского берега.
208. Война с солимами, амазонками и ликиянами
Однако после истребления ужасной Химеры Иобат не только не вознаградил Беллерофонта за его выдающийся подвиг, но тут же отправил его на войну с воинственными и свирепыми солимами – древнейшими племенами, обитавшими на горных равнинах на севере Ликии.
В битве ужасной с этим знаменитым древним народом герою помогала сама Афина-Паллада. Перед неудержимом напором Беллерофонта солимские воины в панике разбегались: как целые тучи скворцов или галок испуганных мчатся кто куда с криками ужаса, только увидев несущегося к ним сверху ястреба, так пред Беллерофонтом некогда свирепые рати солимские с воплями ужаса разлетались, забыв воинскую доблесть и честь.
Говорят, что юный герой летал над солимами, на высоте, недосягаемой для их стрел, и сбрасывал на головы многочисленных своих врагов большие камни, которые в необходимом количестве ему подавала, стоящая на облаке, воинственная дочь Громовержца.
В подвиге третьем Беллерофонт разбил амазонок – женщин воинственных, мужеобразных, пришедших с оружием в Ликию с берегов Фермодонта и напавших на страну царя Иобата. Войнолюбивых амазонок греки считали такими же чудовищами, как кентавры, и с ними сражались почти все знаменитые герои, в том числе Тесей и, конечно, великий Геракл.
Так же, как пеной покрытые волны на каменистый берег морской набегают и бьются об него одна за другою, гонимые ветром; в море сначала они вырастают, потом, наскочив на прибрежную землю, с грохотом страшным о прибрежные скалы дробятся. Так непрерывно одна за другою конные цепи воинственных дев наскакивали на героя. Бесстрашные воительницы метали в Беллерофонта и копья с медными наконечниками, и пернатые стрелы, но герой лишь дерзко смеялся, в небесах паря на Пегасе и осыпая стрелами чудовищных женщин, издали очень на кентавров похожих.
Амазонок, как и отца их – вечно запятнанного чужой кровью бога неистовой и вероломной войны Арея, не любила богиня справедливой войны Афина, хоть и был он ей брат. Увидев воительниц на конях, окружавших Беллерофонта, бросилась быстро Афина со снежной вершины Олимпа, словно звезда, яркая, вокруг нетленного ее копья в изобилии сыпались искры. Богиня на этот раз подавала герою не камни, а пернатые стрелы с острыми медными наконечниками. Летая рядом с героем, она не забывала и стрелы, которыми амазонки его осыпали, своими могучими ладонями прочь отклонять, так в жаркое время отгоняет заботливая мать надоедливых жужжащих мух со спящего сладко младенца. Беллерофонт на Пегасе над равниной носился подобно ураганному ветру, разрушающему бурно все на пути и ничто его задержать было не в силах. Так пред юным героем рати амазонок рассыпались, не имея сил устоять перед ним, хоть и было их много.
Когда Беллерофонт, одержав блестящие победы над солимами и амазонками, возвращался во дворец злокозненный Иобат устроил засаду, избрав для нее храбрейших мужей, цвет ликиян. Поджидали героя пятьдесят затаившихся юношей храбрых. Увидев в последний миг засаду, Беллерофонт завопил:
– Вот ваша благодарность, ликийцы, за то, что я вас от ужасной Химеры избавил!
Если прежде не пылал он особым желаньем с ликийцами биться, то теперь он, словно в бешенство впал. Втрое теперь у него, как у горного льва, увеличилась сила. В этой устроенной на него засаде он был подобен мощному льву, оказавшемуся в деревне. Лев, ограду двора перепрыгнув, оказался среди смятенного стада тихоходных овец. Только больше силы прибавилось в нем, и вот уже кровавыми грудами по двору всюду лежат распростертые овцы. Так ворвался в устроенную на него засаду неистовый Беллерофонт, и не увидели 50 ликийских юношей больше никогда своего дома – их всех перебил без остатка воинственный герой Беллерофонт, которому много светлоокая помогала Афина.