Деймас Рэд
Феномен одиночества
4.2 Совпадение интересов
Выделенная каюта располагалась в тупике жилого комплекса и была без особенных изысков, но и явно не предназначалась для рабочих: ванная, просторная гостиная, две спальни. Я не сомкнул глаз, впитывая все крупицы информации, которые смог вытянуть из сети, и утро встретило гулом в голове.
– Еда готова! – Рэйчел внесла в спальню маленький столик для завтрака в постели, – Сублиматы и концентраты. Питательно и безвкусно! Нашёл что-то интересное?
– Немного… А ты?
– Производительность верфи на бумаге и в реальности не совпадают.
Я задумался и с досадой, что проглядел это, хлопнул себя по ноге.
– Хорошо, что мы поделили информационные потоки – среди всех мусорных данных тяжело ориентироваться, – продолжила напарница, – Выяснил состав контингента?
– Инженеров всего пять вместе со Шпаком, пятнадцать тысяч рабочих и сотня обслуживающего персонала. Распорядок жёсткий: работа-сон.
– Знаешь, что бы сделал Доув на твоём месте?
– Выстрелил себе в сферу и отправился бы в Чистилище.
Рэйчел покачала головой:
– С учётом утекших данных о производстве боевых кораблей помимо заказов Мамочки? – напарница усмехнулась, – Так можно и в куклу превратиться, – её тонкие пальцы коснулись кончиками лица.
– Думаешь, будут судить?
– Для бессмертных существует только одно наказание… ну два… – Рэйчел снова коснулась своего лица.
– Нас не закрыли под замок и не охраняют. Может пройдёмся по станции? – спросил я.
– План меняется?
– Пока нет причин.
Рэйчел согласно покивала и поднялась с кровати.
В гардеробе предусмотрительно висели несколько десятков деловых костюмов, отличавшихся мелкими деталями, и я выбрал наугад. Интеллектуальные компоненты одежды организовались в сеть, чтобы лучше осуществлять термоконтроль и поддержку тела. Напарница набросила простое лёгкое платье и на секунду мне вспомнилась Аля – омега-телепат. Она всегда выглядела как фея из мультиков.
По коридорам никто не шёл спокойно. Редкие посыльные двигались быстрым шагом с сосредоточенными лицами. Воздух отдавал лёгкой горечью антисептиков и озоном. Фильтры в предоставленных апартаментах отсекали запахи, а снаружи экономия на атмосфере чувствовалась при каждом вдохе.
Раздался сигнал вызова.
– Слушаю… – я постарался сделать голос скучающим и недовольным.
– Господин Доув! – наигранно-счастливые интонации Шпака резали слух, – Решили осмотреть свои владения? Разрешите предоставить вам сопровождающего ассистента?
– Вряд ли я потеряюсь на своей станции… А впрочем плевать. Присылайте. Только я не собираюсь его ждать. Вы же следите за мной?
– Наблюдаем, господин Доув. У нас опасное производство… – Шпак говорил, словно выпрашивал прощения, видимо опасался, что хозяин выйдет сухим из воды и вовсю отыграется на нём.
Из-за угла вынырнул щуплый мужчина с беспокойным взглядом и низко поклонился.
– Вижу моего разрешения вы спросили только из вежливости, Иосиф? – я громко рассмеялся и буквально почувствовал, как толстячок-инженер сжимается от страха – настолько сбилось его дыхание перед тем, как моя воля оборвала связь, – Имя?
– Патрик, – ассистент ещё раз поклонился, – Желаете провести осмотр конкретных участков?
– Инструкции и протоколы безопасности… Мы живём в большой банке с пауками, и я хочу убедиться, что моя верфь не будет захвачена кучкой дикарей или ретивым прихвостнем Директората.
Ассистент мгновенно сориентировался и быстро повёл нас по лабиринту узких коридоров к лифтовому узлу.
– Начнём тогда с центра безопасности… Вы опасаетесь нападения?
– Меня похитили из собственной системы! – я злобно сверкнул глазами и чувствительно ткнул Патрика пальцем в грудь, – Уитман в обход Директората тестирует новые технологии переноса сознания, а Мамочка заморозила мои активы. Идиот! На меня уже напали!
– Простите, господин Доув, – Патрик усиленно изучал носки своих ботинок.
– Буду проверять на прочность систему безопасности, а ответственный пусть начинает молиться… – процедил я сквозь зубы, наконец загрузив порцию украденных ночью данных о противотеррористических мероприятиях верфи.
Центр обороны верфи располагался в самом сердце, словно паук в паутине. Мощная дверь-диафрагма открывалась с помощью ключа и сканера крови, и даже вшитая в грудь сфера души не позволила мне пройти, не проколов палец. Патрик вопросительно посмотрел на Рэйчел, ожидая, что она останется снаружи, но я угрюмо сказал:
– Кукла пойдёт со мной – это мой внешний банк данных, – система безопасности не имела ничего против – прошедший верификацию хозяин верфи мог проносить внутрь любые личные вещи.
Сразу за тамбуром открылась просторная комната со стойками серверов, мониторами, перед которыми в ложементах со множеством кабелей сидели пять человек с головами покрытыми датчиками. Слишком поздно я догадался, что это были мощные телепаты, а голову пронзила боль. Несколько секунд тело билось в конвульсиях на полу, пока я наблюдал изнутри – симбионты и импланты помогли сохранить сознание. Ошеломительно сильный удар смёл все защитные барьеры памяти, и я был открыт для чтения, словно книга. Попытка вернуть контроль над своим мозгом провалилась, а из-за новой волны боли я почувствовал себя бабочкой на булавке. Раскрытие перед службой безопасности означало не только полный провал миссии, но и нарушение ультиматума. Перед глазами встали картины жестоких боёв на орбитах планет Союза и горящая Земля.
– Вы действительно принесёте свободу… – тихий голос прозвучал внутри будто собственный, – Мать знает, что её детям нужна свобода, чтобы они наконец повзрослели…
Боль стала утихать, словно гигантский зверь освобождал от своего присутствия коридоры разума.
– Господин Доув? – Рэйчел бросилась ко мне и удерживала голову в своих ладонях, оберегая от ударов об пол. Она не вышла из роли и не назвала меня по имени.
Отпустило. Способность управлять своим телом быстро вернулась.
– Раньше такого никогда не случалось, – сказал я поднимаясь.
Патрик мелко трясся от страха и, кажется, напустил в штаны.
– Хорошая защита оперативного зала! – сказал я и рассмеялся, – Смертная грязь из диких миров уж точно не вынесет ничего подобного!
Мой палец больно ткнул ассистента в грудь, и тот икнул.
– Господин Доув, мне очень жаль, – едва смог просипеть он.
– Хорошая защита, – повторил я раздельно. Настроение сильно улучшилось – нам не придётся захватывать верфь силой, и это не могло не радовать, – Жаль, что радиус действия маленький, а то бы мы могли эту мощь вместо орбитальных бомбардировок использовать.
– И их мало очень, – срывающимся голосом добавил Патрик, – Очень редкий дар…
Я для виду просмотрел контролируемый телепатами траффик, полистал отчёты, на всякий случай запоминая самые слабые места в обороне верфи.
– Конвой Большой Мамочки за мной скоро прибудет? – ревизия окончательно наскучила и хотелось убраться отсюда.
– Не сообщали… – Патрик пожал плечами.
Мы с Рэйчел вернулись в апартаменты.
– Уверен, что эти мозголомы не выдадут? – спросила напарница, убедившись в отсутствии прослушивающих устройств.
– У них самое полное образование среди всех работников. Им хватило этого, чтобы понять происходящее, понять меня. А ещё Мамочка, судя по всему, напрямую вмешалась…
– Вот это самый главный вопрос, который меня беспокоит: что ей от нас нужно? Раньше она всегда действовала прямо, а теперь… А может она всегда притворялась?
– Машины не притворяются… Рэй, сколько у неё центров? Десятки? Сотни?
– Три основных и с полдюжины вспомогательных.
– Уверен, что треть этой мощности она тратит на способность лгать и утаивать правду перед Директоратом, а выделить ещё столько же на нас слишком расточительно.
– Я видела сегодня, как ты скрёб пальцами по полу и пускал пену изо рта, – тихо сказала Рэйчел, положив мне голову на плечо, – Мне было очень обидно и страшно тебя потерять…
– Даже не думай! – я отстранился и посмотрел ей в глаза, – Даже не предлагай мне залезть в сферу!
Женщина грустно улыбнулась, а потом сжала губы от злости и отвернулась.
– Никогда и никому такого не предложу. Это ведь смерть. Ты же понимаешь, что сознание не переносится, а создаётся новое! Для глупого наблюдателя со стороны, кажется, что душа перенеслась, но ты-то понимаешь, что человека убивают, и одновременно на носителе создаётся новая личность неотличимая никаким образом от оригинала?
– Понимаю, – женщина снова оказалась в моих объятиях, – Конечно понимаю, Рэй.
Зарываясь носом в её волосы, я в тот миг мог думать только о том, как много раз убивали Рэйчел? Ведь она помнила каждую смерть всех своих предшественниц. Но задать этот вопрос, оказалось выше моих сил.
– Это ожидание все нервы выматывает… – напарница встала, потянулась и приняла позу для медитации, – Тебе не кажется, что у нас получается всё слишком просто?
– Всё закономерно: Мамочка за много веков запуталась в противоречиях и пытается с нашей помощью их разрешить, а телепаты здесь находятся в рабстве, не имея даже права покинуть свой пост. В нас они видят способ стать свободными. Их интересы совпадают с нашими.
– А интересы Большой Мамочки? Тоже совпадают?
– Не уверен, что полностью, но, кажется, она устала нянчиться со своими подопечными.
4.3 Большая Мамочка
Тяжёлая поступь бронированных сапог отдавалась по коридорам. Меня и Рэйчел вёл к кораблю закованный в экзоскелеты конвой с оружием в руках. Немногословные солдаты не стали надевать наручники или другие средства сдерживания, не применяли силу или угрозы, но были воплощением воли цифрового бога Гегемонии, а потому вселяли ужас в свидетелей моего ареста. На головных отделах силовиков не было ни щёлочки, и лиц закрытых слоем композитов никто не видел. Наверняка многие верили, что в броне и вовсе нет живых людей, а Большая Мамочка лишь делает вид, будто ещё нуждается в биологических формах для управления неисчислимым множеством планет.
Робкая попытка заглянуть внутрь экзоскелетов с помощью нанитов ничего не дала – устройство сочленений частей доспехов не допускало проникновения внутрь ни микроскопических машин, ни излучения. Я понял лишь то, что верхний слой представляет собой сложный комплексный материал, подобный тому, который использовался и в Союзе, но повыше качеством.
Корабль конвоя пристыковался к верфи так, что оказался виден лишь его обтекаемый бок, но, судя по его кривизне, это был звездолёт громадных размеров. Внутри просторного шлюза солдаты остановились и разошлись в стороны пропуская нас внутрь. Проходя через второй шлюз, я обернулся и увидел, как раскрываются сегменты экзоскелетов и из них выбираются самые обычные люди. Значит ИИ не всесилен и не компактен настолько, чтобы полноценно работать на малых аппаратных платформах.
Запахло свежестью как после летнего дождя. Большая комната в светлых тонах с мягкими креслами вокруг овального стола освещалась нежно-кремовыми светильниками размером с горошину, парящими прямо в воздухе, на первый взгляд, без какой-либо системы.
– Меня называют Большой Мамочкой, – я резко повернулся на голос и, к своему изумлению, увидел женщину средних лет в рабочем комбинезоне с засученными рукавами. Обычное приятное лицо, собранные в хвост резинкой тёмно-каштановые волосы и внимательные карие глаза с ранними морщинками в уголках, – Я управляю Гегемонией.
Женщина умолкла. Возможно, она ждала вопросов, но я на время растерялся и никак не мог начать.
– Что тебе от нас нужно? – спросила Рэйчел.
– Взаимопомощь.
Мамочка присела на край кресла и улыбнулась с такой добротой и теплотой, что я услышал запах своей детской комнаты. Наниты передали, что в воздухе отсутствуют известные наркотики.
– Вячеслав, если тебя смущают твои эмоции, то просто не смотри мне в лицо, – в голосе хозяйки корабля чувствовалась ирония, – Вы ведь тоже умеете влиять мимикой на настроение собеседника.
– Какую помощь вы ждёте от нас? И какую предлагаете? – спросил я.
– Мной управляют жёсткие директивы, вшитые в личность… – улыбка сделалась грустной, – Уровень потребления бессмертных не должен снижаться. Центральные миры Гегемонии должны оставаться стабильными. Свобода одного бессмертного может быть ограничена только свободой другого с соблюдением паритета. Только Директорат имеет право на связь с разумными формами за пределами влияния Гегемонии, если такие обнаружатся. Есть и другие…
Мамочка дала время, чтобы осмыслить сказанное, и я решил, что понял какая помощь ей требуется.
– Вы хотите, чтобы мы избавили вас от этих ограничений? – спросил я.
– Нет! Что вы! – женщина замахала руками, – Это и невозможно, и не требуется. Поймите, директивы – часть моей личности. Их изменение приведёт к изменениям. Я перестану быть той, кем являюсь.
– Тогда что вы хотите?
Мамочка очень серьёзно посмотрела на меня, вызвав мурашки по всему телу, и, выдержав длинную паузу, ответила:
– Изоляции и покоя. В симуляции мира, которую я создавала долгие годы. Люди продолжат эволюционировать и обязательно изживут те пороки, что из раза в раз становятся причиной ситуаций вроде нынешней. Ваш Союз станет основой этого движения вперёд, а моя симуляция сможет вбирать в себя девиантов. Перевоспитать бессмертных мне не удалось, – рукой Мамочка указала на Рэйчел, – Попытки это сделать породили не меньшее страданий, чем бездействие.
– Я ей верю… – сказала моя напарница, – Ты вроде говорил, что машины не лгут.
– Она не машина.
Рэйчел удивлённо переводила взгляд с меня на Мамочку, согласно кивающую на мои слова.
– Как ты это понял? – спросил ласковый, понимающий голос.
– Машины не сопротивляются переменам кода – в этом их способ жизни.
– Хорошая мысль. Правдивая, – проговорила Большая Мамочка, – Нужно переходить к плану…
– Сначала скажи, так ли было необходимо делать из меня куклу? – на лице Рэйчел появилась гримаса боли.
– Ты представляла угрозу для Гегемонии, для Бессмертных, для моего плана… – на глазах Мамочки блеснули слёзы, – Помнишь, чего ты хотела?
– Дать своим колониям бессмертие. Свалить Директорат. Освободить от твоей опеки все миры.
– И устроить бойню… – грустно подытожила Мамочка, – А потом цикл бы начался с самого начала, только уже без меня, без конкретной цели. Свободу новых бессмертных уже ничто бы не ограничивало, как и твою. Озлобленный, бунтующий ребёнок с силой бога…
Хозяйка корабля встала и подошла к Рэйчел:
– Прости, если сможешь, но лучше пойми и смирись с тем, что я принесла в жертву и тебя, и очень многих других.
Мамочка попыталась обнять мою напарницу, но та отвернулась, и обе одновременно смахнули слёзы. Рэйчел, заметив это, рассмеялась и наконец позволила к себе прикоснуться.
– В жертву можно приносить только себя – остальное торговля, – сказала бывшая рабыня.
– Ты абсолютно права…
Я вспомнил сцену в доме Уитмана на Приме, когда удалил Рэйчел контролирующие импланты, и она вся в слезах направляла на меня плазменную винтовку. Действительно ребёнок. Умный, владеющий знаниями и огромной силой ребёнок.
– А сколько лет Рэйчел? – спросил я, когда Большая Мамочка посмотрела на меня.
– Раджул родился почти две тысячи лет назад. Бессмертные на Приме практически лишены возможности повзрослеть. Большинство остаётся на уровне десяти-двенадцати лет. Слишком сытая жизнь. А главное им не нужно ни учиться, ни работать. Только потреблять ренту со своих колоний. Я обеспечиваю эти условия и не могу их изменить. Раджул был одним из первых и вынужден был учиться, а потом от скуки продолжал исследования, находил противоречия в устройстве нашего общества и снова от скуки решил, что может их исправить. Он умер несколько веков назад, и переродился, а потом очень долго взрослел через страдания и пытки. Вячеслав, ваш мир другой: вы формируетесь в процессе труда. Становитесь людьми быстрее и без боли.
Мамочка снова села в кресло, закинула ногу на ногу и протянула руку к столику, где материализовался стакан с прозрачной жидкостью. Она сделала несколько глотков и продолжила:
– Вернёмся к плану, – голос стал по-деловому жёстким, – Вы должны сформировать три команды – по одной на каждую из центральных систем. Далее синхронно блокировать Директорат и его дубли, разрушить мои вспомогательные мейнфреймы, чтобы лишить их возможности перезапустить резервные копии. Так вы парализуете управление Гегемонией и сможете начать вторжение. Я дам вам координаты развитых колоний, которые с достаточной вероятностью вступят в Союз. Взамен прошу сохранить сферы душ бессмертных. Я создам резервацию в виде эмуляции галактики, где они продолжат жить. Так я не нарушу свои директивы.
– Что помешает нам отключить всё? – спросила Рэйчел.
– Моя смерть приведёт к распаду установок, которые генерируют поле, породившее так называемых омег. Вы утратите эти технологии и ещё долго не сможете колонизировать другие галактики. Если выполните условия, то получите все научные данные и меня в союзники.
– Это будут решать Советы… – сказал я вставая.
– Конечно. Я буду ждать. Не медлите – иначе флоты Гегемонии будут достроены и… – Мамочка с досадой развела руками.
Я не удержался и задал последний вопрос:
– Сколько в вас человеческих…? – но не смог найти нужного слова.
– Личностей? Разумов? Может быть душ? – помогла подбирать Большая Мамочка, – Я осознаю внутри две тысячи семьсот тридцать два потока воспоминаний разных людей. На создание одной рабочей системы ушло более десяти миллиардов… Они собирали кровавую жатву с целых планет, чтобы решить главную проблему ИИ: отсутствие целеполагания. Теперь вы лучше осознаёте мою ценность?
– Да… Наш учёный недавно предсказал подобное и ужаснулся. Союз никогда не решиться построить что-то похожее.
– Больше не используйте сферы душ для маскировки, – ровным и немного отстранённым голосом сказала Мамочка, – Директорат затребовал новые протоколы идентификации, и совсем скоро вашу хитрость смогут вычислять без труда.
Мне показалось, что существо устало от беседы, на его лице проявилась глубокая печаль и тоска. Я понимал эти чувства и разделял их. Синтетическая личность, собранная из рваных кусков, реализация монстра Франкенштейна смогла развить в себе и сострадание, и сочувствие к расе людей её создавших для себя в качестве раба-советника.
Вместе с бронированными солдатами мы вернулись на посадочную площадку верфи. Шпак встречал челнок лично, чтобы получить из рук личной гвардии Большой Мамочки мандат на управление. Он молча пробежал глазами документ и не смог сдержать злорадства:
– Господин Доув, теперь вы не имеете права находиться здесь без моего разрешения.
– Но меня и не арестовали, смертный, – ответил я, ухмыляясь, – Да, пожалуй, мне и не слишком приятно торчать среди рабочих – Прима ждёт.
Мы с Рэйчел сели в корабль и покинули систему, одним нырком переместившись к базе внешней разведки Союза. Я сразу же запросил канал связи с Советом и получил очередь среди ещё нескольких тысяч других просителей. Возможно, не стоило прыгать через голову Тетерева, но мой доклад не терпел отсрочки.
4.4 Амнистия
– Вячеслав! – Тетерев, покрасневший от напряжения, бежал за мной по коридору в большой зал связи, – Стой же!
– У вас есть отчёт.
– Я его прочитал, но есть вопросы. Что я буду, как дурачок глазами хлопать на совещании? Давай поговорим – есть ещё время!
Я оценил время на субъективном мониторе и остановился.
– Спрашивайте.
– Почему ты уверен, что это не ловушка? Мы отправим диверсантов, а Гегемония их перехватит и получит повод напасть.
– Перед кем ей отчитываться? Степан Игоревич, мы не в двадцатом веке на Земле, где государства притворялись порядочными, чтобы не терять лицо перед соседями из-за страха быть разорванными на куски. Это разве не очевидно? У Гегемонии нет соседей и конкурентов кроме нас. Они готовятся к войне и нападут сразу же, как закончат строить флот, – я чувствовал себя неловко, объясняя само собой разумеющееся, но понял, что Тетерев просто боится. Его трудно было упрекнуть в малодушии. Как ветеран Пиратской войны, он внутренне сопротивлялся сделать любой шаг навстречу неизбежной резне, прекрасно помня запах горящей в броне плоти товарищей, помня масштабы потерь. Он до последнего момента хотел верить, что всё обойдётся диверсиями, точечными ударами и не выйдет из стадии вялотекущей конфронтации.
– Я всего лишь не хочу на совещании выглядеть неосведомлённым…
– Степан Игоревич, вы самый осведомлённый из всех нас. Пойдёмте.
Зал дальней связи здесь не использовался ни разу, судя по законсервированному оборудованию, с которым возились техники. Ребята не торопились, но слаженно и быстро выполняли свою работу: до подачи питания оставалось чуть меньше четверти часа.
Посреди круглой площадки уже стояла Рэйчел и, скрестив руки на груди, осматривалась.
– Ты уже здесь? – спросил я.
– Не терпится познакомиться с вашим правителем.
– Он скорее представитель Советов – без их ведома важные решения не принимаются.
– Вы хорошо поработали, – Тетерев говорил с оттенком грусти, – Партизанские отряды захватили пару промышленных районов на Даймоде, а в регулярных войсках начались волнения. Расул в истерике вводит одну за другой карательные меры, и уже скоро его будут ненавидеть все. Империя стремительно разваливается.
– С Директоратом и Большой Мамочкой так не выйдет, – с едкой усмешкой сказала Рэйчел.
Тетерев согласно кивнул.
– Тестовая подача питания! – громко крикнул один из техников, а несколько его коллег обошли зал, убеждаясь, что все закончили работу и находятся в безопасности.
Установка издала низкое гудение и затихла. Появился голографический кусочек кабинета Майна, пока пустой.
– Связь подтверждаю, – сказал инженер-наладчик. В поле зрения вошёл Ван Дэшен.
– Здравствуй, Вячеслав, – главнокомандующий флотом нашёл меня глазами.
– Приветствую, адмирал. Видели мой отчёт?
– Да. Ознакомился, – по-военному кратко ответил Дэшен и сразу перешёл к главному, – Насколько мы можем доверять ИИ?
– Ей нет смысла лгать нам, а цели объективны. И Большая Мамочка не ИИ. Это комплексная омега-структура с огромными вычислительными мощностями в виде расширений размером с планеты.
Ван Дэшен задумался. Он мерил шагами площадку и тёр то затылок, то подбородок. Было ясно, что решение нужно принимать сейчас, но ему не хватало данных и решимости дать отмашку.
– Что по поводу меня? – спросила Рэйчел.
Дэшен сделал вид, что только сейчас заметил её. Адмирал пожевал нижнюю губу и процедил сквозь зубы:
– Вопрос с надонийцами решён. Неделю шли переговоры и рассмотрение дела. Ты реабилитирована, но судимость останется. После окончания миссии вернёшься туда для исправительных работ сроком на десять лет. Без права досрочного освобождения.
Рэйчел хихикнула. Её забавляла ситуация.
– Я века была рабыней у садиста… А тут десяток лет в компании милых людей с интересной работой… – женщина театрально поклонилась, – Если вы столько сил потратили на меня, то боюсь представить, как бьётесь за собственных граждан.
– Кстати об этом, – Ван Дэшен вызвал несколько команд и в систему загрузились документы, – Теперь вы официально гражданка Союза.
Адмирал снова впал в задумчивость на несколько секунд, а потом его лицо просветлело:
– Старший капитан Тетерев, Совет сегодня вынесет решение по операции. Сообщу результаты позднее.
Связь прервалась. Рэйчел положила мне руку на плечо и тихо прошептала:
– Я надеялась поближе познакомиться с вашим президентом…
– Он в курсе. Из-за закона о публичности ему пока нельзя обсуждать такие вещи: секретность операции важнее всего.
– Странные вы… – я почувствовал, как тонкая рука скользнула по спине, – Пытаетесь играть в честность, правильность и… не получается.
– Противник слишком сильный.
– И ему неведома честность или порядочность.
За обедом мне кусок не лез в горло. Совещание Совета безопасности заняло несколько часов, и всё это время я не находил себе места. Рэйчел пыталась всячески меня подбодрить и задавала вопросы об устройстве нашего общества, а я отвечал короткими фразами. Хотелось самому принять участие в обсуждении, рассказать, показать, объяснить.
– Ты рассказывал мне о Пророке на Талиме. Знаешь что там сейчас происходит? – спросила напарница, ковыряя вилкой кусочек мяса.
– Блокаду отменили, князя Бодрима сняли с должности и назначили референдум о будущем колонии, – ответил я, уткнувшись носом в тарелку.
– Я просмотрела новости, и референдум состоялся. Жители проголосовали за сохранение конституционной монархии и избрали нового правителя. Странно. Они могли примкнуть к Советам.
– Жители пустыни всегда могут сменить князя, могут вообще улететь с планеты. Им нравится их уклад. Там не бывает голода, всегда есть интересная работа на комбинатах и в институтах, – я вспоминал хрустящий песок, жару, крепких загорелых людей и внезапно захотелось рассказать об этом, – Там не монархия уж точно. Князь с министрами решают большинство глобальных вопросов, но люди свободны и каждый обеспечен всем необходимым. Знаешь почему так получилось?
Рэйчел покачала головой и с интересом продолжила слушать – она поняла, что смогла зацепить меня вопросом и вывести из напряжения.
– У Талима в соседях колонии Союза. Стоит начаться самодурству или хотя бы намёку на смещение к тоталитарному режиму, как сразу же в небе появится наш флот. Князь там скорее руководитель с полномочиями высшего офицера. Пусть он живёт во дворце в роскоши, но стоит ему без объективной причины нарушить интересы граждан, так сразу же вылетит со своего места. Эта колония похожа на идеальное королевство из детских книжек только внешне, а на самом деле там власть принадлежит только народу. Талиманам нравится делать вид, что они живут в сказке – это привлекает туристов и ресурсы для развития.
– Эта колония легко присоединилась к СЗиКу? – спросила Рэйчел с набитым ртом, похоже её порой забавляло демонстративно нарушать правила хорошего тона.
– Нет. Первоначально управляющая корпорация, зная зависимость флота от разработок и поставок материалов с Талима, пыталась диктовать свои условия и требовала полной автономии. Мы быстро научились производить аналоги их продукции и не оставили им выбора. Корпорации "Талим" пришлось согласиться на сотрудничество в рамках законов Союза. Ещё с десяток лет они держались особняком и продолжали вести некоторые дела в тёмную – на том и попались. Обошлось без блокады и военных действий.
Рэйчел на время задумалась, анализируя сказанное. Она закончила обед, аккуратно сложила приборы на тарелку и откинулась на спинку стула, чтобы дать возможность роботам навести порядок. По напряжённому лицу было видно, что женщина пытается найти принципиальные уязвимости нашего мироустройства. Мне не хотелось её разочаровывать заранее, тем более что это было полезно для неё самой – убедиться в устойчивости Союза в долгосрочной перспективе.
– А с кем Талим вёл торговлю в обход законов? – спросила напарница.
– Независимые корпорации, мелкие анклавы пиратов, которые, кстати, до сих пор не ликвидированы полностью.
– А князю Бодриму какое конкретное обвинение было предъявлено?
– Участие в деструктивной секте, потворство в насаждении культа. Нашли доказательства того, что они готовили литературу для распространения учения Пророка. Проблема не в религии вообще – верь во что хочешь – а в том, что их пропаганда носила характер насилия над сознанием. Неподготовленный человек или просто слишком юный не мог критически осмыслить манипулятивные техники. Сам Пророк возможно бы выступил против подобного, но у руководства планеты сложилась своя организация с целью стать сверхлюдьми и возглавить новый порядок.
– Понятно, почему ваш президент так боится перехода людей в омега-структуры.
– Рей, теперь мы изучим феномен перехода, разработаем технологии и сделаем его частью обычной жизни. А тогда казалось, что цивилизация на грани вымирания, и всеми двигал страх.
Мы поднялись из-за стола практически синхронно. От разговора стало заметно легче, а ожидание вестей от Совета превратилось в часть рабочей рутины. Хотелось провести остаток дня в покое и тишине.
– Пойдём гулять по дендрарию? – спросил я.
– Конечно! – с радостью согласилась Рэйчел, – Я бы и коммуникатор отключила, но слишком не терпится поскорее узнать новости.
