Деймас Рэд
Феномен одиночества
Я прислонился лбом к стеклу, наблюдая, как поднимается и опадает грудная клетка бывшего владельца корпорации. Человеческая техника не помогла разгадать загадку, а время неумолимо утекало. Осталось тридцать восемь суток до истечения срока ультиматума, а мы даже не знали, как выглядят наши враги.
– Омеги охотно идут на контакт? – поинтересовался я.
– Охотно, но больше спрашивают, чем рассказывают, – ответил Рябушкин, – Да, они проявляют то, что похоже на телепатию, если вы хотите уточнить.
– Как думаете, они смогут расшифровать память Уитмана?
– У меня на этот счёт сложилась гипотеза, хотите услышать? – Рябушкин устало опустился на кушетку рядом с Ольховым.
– Конечно!
– Омеги не читают мысли, а каким-то неведомым образом считывают информацию из вселенной. Это похоже на чтение мыслей, но они часто знают то, что сам человек забыл или даже не знал, – Денис Сергеевич помотал головой и глубоко вздохнул, Вы нас извините, но такие операции тяжело даются.
– Да, конечно, – я закивал, – Спасибо вам за ваш труд!
– Жаль, что безрезультатно… – Ольхов с трудом поднялся, чтобы пойти в свой номер отсыпаться, и спросил напоследок, – А угроза чужих реальна? Президент сегодня сделал обращение прямо перед вашим прибытием.
– Реальна? – я замешкался, чтобы самому для себя ответить на этот вопрос, – Да реальна. Только их уровень техники не слишком отличается от нашего. Мы разбили две их группировки кораблей, значит сможем дать отпор. Вот только почему их разумная цивилизация напала? Что нам делить в бесконечной вселенной?
Слова получились пафосными и приторными, но я сказал, что думал в тот момент. Двое учёных синхронно кивнули, соглашаясь. Предстояло испробовать последнее средство допроса.
1.22. Недопонимание
– Я хочу просить у вас помощи, – голос звучал через гермошлем немного глуховато.
Девушка тонкая, как тростинка, гладила ствол дерева и молчала. Мой тяжёлый скафандр и громоздкое оборудование, расставленное прямо на земле, контрастировали с её лёгким платьицем, словно сшитом из клочков тумана и утреннего света. Омеги приходили для встреч с людьми к подножию Ородруина – так учёные окрестили одинокую скалу с исследовательской базой – на небольшую полянку. Здесь редко появлялись хищники – их тропы пролегали вдоль путей миграции крупных травоядных, а те избегали подходить слишком близко к каменным склонам, где не было такого изобилия пищи, как среди болотистых лесов. Порой встречи происходили без единого слова, в созерцании, иногда беседы длились долгими часами, несколько раз надонийцы соглашались на использование техники для измерения их свойств.
– У меня нет времени, – произнёс я настойчиво, – Или выслушайте, или откажитесь.
– Я слушаю, – девушка посмотрела на меня немного устало, – Я здесь, я слушаю. У нас нет потребности в зрительном контакте, как у вас, или в других демонстрациях внимания. Замечали, что сами тоже игнорируете "правила" общения актуальные и обязательные в прошлом?
Тонкая игра в слова. Меня предупредили, что оставить без ответа вопрос омеги, значит закончить диалог.
– Не замечал. А какие?
– Вы замечали… Люди теперь часто знакомятся заочно через информационные сети и при встрече опускают этот ритуал. А ещё раньше считалось дурным тоном вести беседу и одновременно читать или просматривать видео на личном коммуникаторе. Да много таких правил, что устарели. Вы не снимаете головные уборы при женщинах, – девушка оторвала руку от коры и легонько коснулась моего гермошлема.
– Так вы поможете мне?
Девушка вздохнула и прошла сквозь толстое дерево, на противоположную от меня сторону.
– Пора избавиться от привычки требовать ответов на те вопросы, которые ещё не задали. Не так ли?
– Да, – поспешно согласился я, – Нам нужно прочитать память человека. Он в коме.
Омега кивнула.
– Приносите его тело, и мы посмотрим, что можно сделать. Иногда у нас получается услышать ваши мысли, когда вы кричите их особенно громко.
Омега обратилась тенью и растворилась в воздухе. Я остался один среди немногочисленной аппаратуры, очень нелепо смотрящейся среди буйной фауны.
– Медведь! Ответь мне! – вызвал я на бегу.
– Договорился?
– Да. Даже нервы почти не трепали.
– Хорошо, спускаю тебе контейнер с телом.
Между поляной для контакта и базой людей успели протянуть канатную трассу для перемещения грузов. Ждать пришлось совсем недолго, пока из тумана появилась гибернационная капсула. Я активизировал антиграв и потащил персональное узилище Уитмана за собой на поводке, словно огромный воздушный шарик.
На поляне меня встретила целая делегация. Несколько мужчин и женщин в одежде из тонкого и лёгкого материала. Я подумал, что на Талиме омеги внешне соответствовали своей человеческой форме перед переходом, но на Надонии среди них не было стариков, не было дефектных лиц или тел.
– Сейчас на вашей базе ночь, – негромко произнёс черноволосый смуглый красавец, – В это время раньше не проводили мероприятий. Случилось что-то особенное?
– Да. На флот людей напали корабли другой расы. Этот человек, – я указал на тело Стефана, – Возможно владеет информацией, которая может помочь нам в борьбе с этой угрозой.
– Он уже ничем не владеет… – хором сказали трое омег, возложивших руки на пластик корпуса камеры.
– Владеть может только тот, кто разумен, кто в сознании, – уточнила девушка с флуоресцирующими синими глазами.
– Его мозг работал через шифрующий прибор, – я достал из футляра имплант и протянул на открытой ладони, – Нам действительно очень нужна его память.
Красавец взял модуль, пристально осмотрел с разных сторон, положил обратно и произнёс:
– Мы ещё не пользуемся техникой на полупроводниках. Мы не умеем управлять ей силой своего разума.
– Но вы же можете читать мысли людей! Возможно получится…
– Мы попытались, – медленно, словно объяснял ребёнку, проговорил стройный юноша и очень по-доброму улыбнулся.
– Я сделаю ещё одну попытку, – девушка, которая встретила меня здесь час назад, вышла вперёд и опустилась перед Уитманом. Красавец нахмурился, сделал шаг к ней, но в последнюю секунду передумал вмешиваться.
Крупные глаза ворожеи прикрыли длинные, густые ресницы, цвета созревшей пшеницы, хрупкие руки легли поверх пластика, и я ощутил дрожание чего-то более глубокого, чем та основа, в которой вибрируют струны пространства и времени. В самом сознании рождался ответный звук, но его невозможно было поймать в капкан внимания, словно забытое слово, что вертится на языке. Не в первый раз в голове появился зуд, однако в тот момент он впервые стал невыносимым. Я едва удержался, чтобы не снять шлем.
– В любой момент ты можешь стать одним из нас… – буднично произнёс брюнет и скептически добавил, – Ничего у неё не выйдет.
Вдруг гибернационная капсула открылась. На борт легла трясущаяся рука, а через миг появилась голова Стефана. Он озирался, не понимая, где находится. Пробудившая его с трудом поднялась и тихо зашептала:
– У тебя, Вячеслав, несколько минут. Его мозг действительно повреждён необратимо. Он не врал про то, что без шифратора умрёт.
Девушку двое подхватили под руки и отвели в сторону с любопытством наблюдая за мной.
– Стефан, помнишь ты хотел рассказать, кто у вас покупал эквилайт? – спросил я.
– Странно… – негромко самому себе пробормотал Уитман, – Я так давно не чувствовал себя свободным. Не жди от меня благодарности, Жданов, за это. Я ведь умираю?
– Да.
Уитман издал сухой, похожий на кашель смех и ещё раз огляделся.
– Надония? – Стефан скорее утверждал, чем спрашивал, – Ладно! К делу! Ты хочешь узнать, как найти тех, кто напал на ваш драгоценный флот, украденный у нас?
– Время уходит. Или говорите, или прекратите трепать нервы!
– А пусть будет загадка! Да! Как в дешёвых историях, где автор ещё сам ничего путного не придумал! – Стефан ухмыльнулся, словно подросток, затевающий безобразие, – Вот тебе немного истории, которой нет в официальных бумагах… Задолго до начала пиратской или гражданской войны корпорации ускорили экспансию до невиданных ранее скоростей. Ежесекундно возникали новые предприятия, занимающиеся поиском и колонизацией новых миров. Мы расползались по рукаву галактики словно метастазы на терминальной стадии. Зачастую уже через несколько десятков лет дочерние компании разрастались настолько, что головные предприятия уже не могли их контролировать, более того, не имели даже представления о количестве и положении заселённых планет. Гигантские комплексы штамповали людей в пробирках, чтобы поддерживать эту безумную гонку. Оставшиеся в Солнечной системе главы корпораций думали, что захват территории не остановится, пока вся потенциально обитаемая область Млечного Пути, не будет освоена, но вышло иначе: в один день мы узнали, что из центра галактики вдоль заселённой полосы распространяется пожар войны всех со всеми. Обжитые миры истощались за короткий срок, а население оказывалось отброшенным до уровня каменного века, многие планеты становились необитаемыми. Когда это безумие дошло до современных границ Союза Земли и Колоний, оно превратилось в Пиратскую войну. Дальше ты знаешь.
Уитман тяжело дышал после этого монолога и с презрительной улыбкой смотрел на меня.
– Как далеко продвинулась экспансия? – спросил я.
– Не знаю, – Уитман пожал плечами, – Достоверно известно об экспедициях на десяток тысяч световых лет. А вот ответы на вопросы, что пошло не так, и что за силе противостоит ваш драгоценный СЗиК, придётся искать самому. Вот твоя загадка! Большего тебе не скажет никто. Остальное будет всего лишь слухами и гипотезами.
– Как корпорациям удалось скрыть масштабы расселения человечества?
Уитман махнул рукой:
– Вы особо и не спрашивали – слишком увлеклись построением прогрессивного общества. А главную работу сделала война и корпоративные информационные доктрины. Секретные секреты о секретных секретах – это основа нашего старого мира. Никто сейчас в границах ближайших звёздных скоплений не имеет понятия, что творится по ту сторону баррикад. Вот ты знаешь состав совета директоров Mi2? Вот я – нет, хотя владелец. При необходимости мог бы, конечно, выяснить… Может там водиться другая разумная форма жизни, а может кроме людей никого больше и нет… Мне становится трудно думать… – взгляд Уитмана сделался рассеянным, мышцы лица утратили тонус и черты смазались, словно под кожей всё превратилось в жидкое тесто, – Помнишь, ты обещал мне спокойную жизнь, если я сам выдам информацию? Ну как? В силе то предложение?
– Нет бесчестья в том, чтобы обмануть врага… – я не увидел страха или ненависти в глазах Стефана Уитмана, лишь понимание, и добавил, – Капсула с телом будет отправлена на Землю. Там, возможно, придумают способ вылечить вас.
Бывший хозяин корпорации смиренно кивнул и молча лёг в капсулу. Освободившись от шифратора, непрерывно контролирующего сознание, этот человек разительно отличался от того, кого я допрашивал на Выносливом, а может быть близкая смерть сделала его спокойным и рассудительным. С тихим шипением закрылась крышка капсулы, и включился процесс длительной консервации.
– Спасибо вам! – я обернулся к группе омег, чтобы поблагодарить, но увидел только девушку-ворожею.
– Не стоит. Мы должны действовать сообща – это эффективно, – девушка улыбнулась, – Среди всех надонийцев нет никого из тех, о ком говорил Стефан. Оттуда не пришло ни души. А после того, как умер Пророк на Талиме наше число не увеличилось ни на одного. Почему так – мы не знаем. Предстоит ещё много работы.
Девушка начала растворяться в тумане. Оставались чёткими только её выразительные глаза и губы.
– Малышок, ты почти перешёл сегодня из своего тела, значит в тебе есть часть ответов. Береги себя…
Последние слова прозвучали словно сказанные шёпотом на ухо. Я несколько раз глубоко вдохнул, успокаивая разогнавшееся сердце, взялся покрепче за рукоятку и потащил капсулу с телом к канатной трассе. От новых знаний стало жутко. Выходило, что человечество разрослось до немыслимых размеров за очень короткий срок, но столкнулось с кем-то, кто оказался способен не только сдержать нас, но и вернуть в скромные границы нынешнего Союза. На месте чужих, я поступил бы так же, может быть даже жёстче, если бы столкнулся с оголтелой расой. Вот только между корпоративными колонистами и Союзом была огромная разница.
Когда гибернационная капсула уплыла наверх к базе, отчёт уже был сформирован и отправлен в военный совет. От президента пришёл короткий ответ в записи:
– Спасибо, товарищ Жданов. Мы готовы официально обратиться к гражданам. Прошу вас прибыть как можно быстрее на Луну.
На спутнике Земли располагался крупнейший вычислительный центр, который позволял моделировать самые сложные процессы. Я не был в Солнечной системе уже много лет. В другое время перспектива побывать на родине вызвала бы радостный трепет, но в нынешней обстановке вряд ли получится хоть на секунду заглянуть в родной город или навестить близких. В голове роились только мысли о том, как наладить контакт с братьями по разуму, объясниться и заслужить доверие.
1.23. Час до дома
Обыкновенно оживлённая команда стихла. Все собрались на мостике и во все глаза смотрели в ещё пустой экран, в ожидании всплытия. Я наблюдал за ними и немного завидовал. Вот-вот корабль получит разрешение и вынырнет возле Марса, отсюда моя родина будет выглядеть как тусклая звёздочка, но Айдар с Эджусом даже моргать перестали, ожидая увидеть центр человеческой цивилизации. И техник, и навигатор родились в колониях, а в Солнечной системе никогда не были, Василиса оказалась тут в третий раз и всю дорогу от Надонии восторженно рассказывала о своих первых впечатлениях. Наверное, это очень здорово, когда есть нечто, что человек лично для себя воспринимает, как неимоверно важное и невероятно огромное, способное заполнить всё внутри. Я в тот момент не испытывал особенного подъёма, а к Земле относился так же, как к любой другой населённой планете. Возбуждение команды вызвало у меня любопытство – почему у нас такое разное отношение к родине человечества? Возможно дело в том, что мир, в котором я родился, стал историей. Если раньше границы государств были трудно преодолимыми препятствиями, то теперь внутри Союза существовали лишь условные области для удобства навигации и экономических расчётов. Моё сознание любыми способами стремилось к избавлению от ограничений и объединению, а эти молодые ребята искали возможность удивляться необычному и уникальному.
– Внимание! Мы всплываем. Маршрут Марс – Земля подтверждён, – Василиса умело вывела корабль на орбиту вокруг звезды по имени Солнце.
На мониторе ярким зелёным шаром красовалась первая инопланетная колония людей. Если приглядеться, то можно различить комплексы климатических станций. Вокруг ожившей планеты вращались спутники-зеркала, станции контроля атмосферы, а теперь появились первые элементы боевых платформ. На последних ещё не смонтировали оружия, но уже сейчас эти конструкции выглядели угрюмо и устрашающе – угловатые, тёмные, массивные.
– Такими темпами мы за месяц даже обитаемые астероиды оборудуем защитой! – сказал Айдар, кивая на изображение.
– Каждый грамм металла в этих пушках это минус прочитанная книга, минус улыбка, минус час отдыха, минус детская игрушка, минус… – Эджус разошёлся, и Айдару пришлось повысить голос.
– Да понял я!
Оба на какое-то время замолчали, а Марс постепенно уменьшался, пока монитор не погас – корабль разогнался до одной восьмой скорости света и большинство внешних приборов отключилось.
– Ещё час и увидите Землю, – Смешная повернулась в кресле и подмигнула товарищам.
– А сколько времени у нас будет там? – спросил Айдар.
– Тело Уитмана заберут сразу в космопорту, – ответил я, – Задерживаться дольше, чем это нужно для процедуры передачи, я не могу.
Айдар поджал нижнюю губу, а Эджус обречённо вздохнул – им очень сильно хотелось побыть на Земле подольше.
– А вы можете остаться до получения следующего задания, – продолжил я, – На Луну я доберусь рейсовым челноком, а куда потом – ещё неизвестно.
– У нас приказ доставлять вас, куда скажете и помогать всеми силами, – Эджус улыбнулся, – Экскурсию по городам Земли отложим до лучших времён. С вами у нас больше шансов на приключения.
– Самые лучшие приключения – те, о которых прочитал в книге, – говоря эти слова, я сам себе не верил, тем более не стремился переубедить ребят, в тот момент окончательно ставших моей командой.
Трассы Солнечной системы были полупусты, как и в любой другой развитой колонии. Грамотная логистика исключала пробки.
– Внимание! Торможение! – объявила Василиса, а мы уже лежали на местах. Агравы тонко загудели, снижая перегрузку, но я ощутил, как желудок прилипает к позвоночнику.
Наступила тишина. Было слышно, как сопел Айдар, отстёгивая ремни. Обзорный экран снова включился, и я не сразу решился повернуть к нему голову – нечто внутри всё же поддалось настроению окружающих и теперь запускало по телу волны мурашек.
– Почему её все называют голубой, но я вижу серо-синюю планету… – тихо произнёс Эджус, то ли спрашивая, то ли утверждая.
За последние сто лет мы прибрались на орбите, и теперь там не было мусора, да и спутников осталось совсем немного. Я помнил, как взлетал впервые с Сичана (космодром в Китае, прим. авт.). Тогда корабль продирался сквозь облака из отработавшего свой срок оборудования и кусков ракетоносителей. Даже цвет атмосферы в тот раз был другим: желтоватым, тусклым. Теперь всё выглядело словно отмытое и перекрашенное, а ещё добавилось очень много зелёного цвета.
– Новосибирск готов принять нас, – сказала Смешная.
Мы снижались по пологой спирали. Сначала два витка вокруг планеты, а потом несколько кругов над космопортом – большой ровной площадкой из композитных плит, похожей на плешь среди тропического леса. Сам город, перестроенный заново, полностью скрывался в зелени и был не видим сверху. Группа техников с транспортом уже ждала у края посадочной полосы.
Эджус и Айдар спустили вниз гибернационную капсулу, пока я заполнял документы передачи, а Василиса просто стояла у шасси корабля и смотрела на кромку леса. Было заметно, что она очень глубоко вдыхает воздух, чтобы вспомнить специфический запах. Земная атмосфера обладала уникальным ароматом, в котором выделялись цветы, влажная земля и прелая листва. Что-то похожее можно было ощутить на Надонии, если рискнуть находиться без защиты, но там ещё довольно сильно воняло болотом.
– Даже следов зимы не осталось, – сказала мне Василиса, поднимаясь по трапу, – От полюса до полюса тропический сад!
– Не осталось… – повторил я, погружённый в мысли о чужих, пытаясь найти хоть что-то в воспоминаниях короткого видео ультиматума.
Василиса бросила на меня озабоченный взгляд и решила не продолжать.
Я вспомнил принятый сразу после Пиратской закон о том, что каждый, кто оказывался по любой причине на родной планете после отсутствия на ней больше, чем на год, автоматически получал отпуск на месяц, при условии, что проведёт его, не покидая систему. Очень захотелось применить к себе эту статью и навестить родной городок, тем более что сверхзвуковой поезд домчал бы меня туда от Новосибирска меньше, чем за час. Когда-то он был на границе с Китайской федерацией, и мои родители обслуживали крупный железнодорожный узел. Как же они радовались, когда я прошёл отбор и вступил в космодесант.
– Отправляемся? – Василиса коснулась моего плеча.
– Да, конечно! – внезапно вырванный из задумчивости, я обнаружил себя сидящем в кресле второго пилота, крепко сжимающим маневровый штурвал.
– Вячеслав, Василиса! Срочное сообщение от главы Союза! – Айдар заглянул в кабину пилотов и тут же исчез.
– Пойдём посмотрим? – пилот вопросительно посмотрела на меня, – Или взлетаем?
– Думаю, стоит взглянуть.
Как старший в группе я лично согласовал продление разрешения на старт на час и зарезервировал окно в небе.
– Товарищи! – президент в военной форме стоял на фоне государственного флага, – Флот союза, как вы уже знаете, подвергся атакам неустановленного противника. Теперь неизвестные прислали нам ультиматум, – Штайн сделал шаг в сторону и большую часть изображения заняло видеопослание от чужих.
– Несмотря на то, что наши военные отбили нападения и разгромили вражеские силы, – продолжил президент, – Верховный Совет решил пока выполнять условия ультиматума. Нам необходимо установить контакт с этой новой силой и попытаться решить разногласия мирным путём. Совет Земли и Колоний не готов вести полномасштабную войну. Нам не хватит кораблей для защиты каждой планеты. Подробности каждый гражданин может узнать в протоколах заседания.
Штайн поклонился, и трансляция прекратилась.
В наступившей тишине я посмотрел на первого пилота и одними губами прошептал:
– Взлетаем.
Смешная виртуозно подняла корабль агравом и вывела за пределы стратосферы, прежде чем включила термоядерный двигатель. Мы молчали всю дорогу, пока Луна росла на мониторе. Серый полумесяц мерцал огнями станций и научных городков пока не занял весь обзорный экран, превратившись в нагромождение лабораторий. Касание с поверхностью произошло совершенно неощутимо. Других кораблей на посадку не было, и мы маневрировали по площадке, очищенной от реголита, в полном одиночестве.
– Одеваемся в тёплое, – объявила Смешная, – Ради одного корабля большой шлюз открывать не будут.
Я удивился, когда увидел лёгкую разведывательную броню вместо обычных исследовательских скафандров.
– Снаряжение выдавали с учётом миссии, – ответил Эджус на мой вопросительный взгляд, – Есть один полный доспех и пара ящиков с оружием. Есть даже один именной кофр лично для вас.
– Что там?
– Не знаю. Его открыть можете только вы.
Времени устраивать ревизию не было, поэтому я просто запомнил, что есть у меня коробка с чем-то очень нужным или важным. Пока команда одевалась, в голову пришла мысль, что это не совсем обычные ребята. Сканирование их на наличие расширений ничего необычного не показало.
Мы прошли по пешеходной дорожке под чёрным небом, в котором очень чётко было видно Землю и звёзды, которые без атмосферы светили ровно. Часто бывая в космосе, привыкаешь к такому, но всё равно не перестаёшь замечать эту суровую красоту. Я задержался перед входом в комплекс, любуясь видом. Смешная хотела потянуть меня за локоть, но передумала и сама замерла на несколько секунд. Нельзя было тратить чересчур много времени, и я с сожалением сделал шаг в тамбур.
Процедура дезактивации закончилась быстро. Мы сняли гермошлемы и, держа их в руках прошли по коридору к просторному залу, где отдыхали и вели беседы учёные, работающие в центральной вычислительной лаборатории. Пространство было густо засажено цветущими либо плодоносящими растениями и больше походило на ботанический сад с живыми птицами. Нас встретила Амайа Эчисагара, глава отдела разработки квантовых процессоров. Подтянутая, но не сухая женщина обладала выдающимся тембром голоса и даже записала несколько альбомов старинных песен, ставших популярными.
– Добрый день, – я ощутил глубину проникновения звука по дрожанию своих рёбер, – Штайн ждёт вас в своём кабинете. Он просил не задерживаться.
Низкая гравитация делала неудобным передвижение привычным способом, но Амайа не использовала смешные короткие прыжки или ходьбу по тросам, как все вокруг, а вместо этого отталкивалась попеременно от пола и стен, оборудованных поручнями, совершая сложные пируэты. Василиса мгновение следила за манерой перемещения, а потом повторила точь-в-точь, за ней Айдар и Эджус. Мне не хотелось участвовать в этом показе молодецкой удали, и я просто ухватился за анкерную линию и зашагал самым аккуратным образом.
Белые пересекающиеся коридоры между отдельными вычислительными кластерами, подсобными и бытовыми помещениями на каждом повороте и перекрёстке снабжались интерактивной табличкой с картой, что исключало вероятность заблудиться для любого, способного различать лево и право. Президентский штаб располагался на удалении от входа в комплекс и основных лабораторий, чтобы не мешать учёным. Нам пришлось преодолеть немалое расстояние прежде, чем войти в просторный зал с амфитеатром, где заседал Верховный Совет. Амайа тактично отстала несколькими перекрёстками раньше, попросив обязательно встретиться с ней после в зале отдыха.
– Товарищ Жданов! – Штайн допивал чай, сидя на ступеньках, ведущих к трибуне, – Я в последнее время вижу вас чуть ли не чаще, чем себя в зеркале!
– Вы знали, что корпорации усиленно заселяли системы и продвигались к центру галактики? – мне очень хотелось, чтобы Штайн ответил честно, но я не мог сканировать его реакции и определить степень искренности из-за его расширений.
– Догадывался. Были у Совета некоторые соображения на этот счёт, – президент развёл руками, – Моделирование тоже показывало нечто подобное. Только у нас не было никакой возможности влиять на этот процесс даже после Пиратской.
– А теперь есть?
Майн поднялся на ноги и махнул рукой, чтобы мы следовали за ним.
– Я не верно выразился, – говорил он на ходу, – Эта волна агрессии между неконтролируемыми колониями должна была захватить нас, вдолбить в каменный век большинство планет и, отразившись от границы обитаемого пространства, вернуться к своему источнику, по пути добивая тех, кто мнил себя локальными победителями. Подозреваю, что эта обратная волна должна была стать сигналом для тех, кто её запустил о том, что человечество больше не в состоянии оказать значимого сопротивления. А Союз погасил этот процесс и сохранил довольно большой кусок пространства под контролем.
Мы вошли в операционный зал, стены которого состояли из мониторов, несколько человек управляли выводом информации.
– Я хочу показать вам итоги расчётов по "потерянным" колониям, – Майн подключился к центральному голографическому проектору, и перед нами возникла трёхмерная картинка Млечного Пути, – Тут всё просто: зелёная область – СЗиК, синие пятна – корпоративные системы, подконтрольные нам, жёлтая зона – потенциально обитаемые области, которые были колонизированы с высокой вероятностью. А вот красная зона – это неизвестность. Там могут быть перманентные конфликты самого разного масштаба, а может быть они уже освоены чужими. Подробности тут, – президент протянул мне небольшой носитель данных.
Повертев в руках невзрачную пластинку, я поместил её в считыватель, встроенный в левое запястье, и перенёс плод трудов суперкомпьютеров в свои расширения памяти.
– Как вы понимаете, послать флот исследовать красную зону мы не можем, – Штайн снова развёл руками и скривился, ему предстояло сказать нечто неприятное, – Есть предложение отправить несколько небольших групп…
– Моя нынешняя команда подбиралась специально для этого? – задал я риторический вопрос, президент облегчённо выдохнул и несколько раз кивнул, – Нам нужны ещё пять десантных экзоскелетов и корабль класса "Кот".
На этот раз президент улыбнулся хитро, почти весело:
– Это всё уже у вас есть – ваш корабль сильно модифицирован и снаряжение всё доставлено на борт, проверьте, кстати, перед вылетом. И… – Герман опустил глаза, – Ваша группа будет единственной, потому что я опасаюсь реакции противника. Ваша задача узнать хоть немного о чужих и передать информацию нам. Старайтесь не привлекать их внимание.
– Товарищ президент, Верховный Совет собрался и ожидает начала заседания, – один из техников обратился к Майну, указывая на изображение зала.
– Спасибо, – Майн коснулся плеча работника, а после бросил на меня короткий осторожный взгляд, – Пора работать. Вячеслав, тут есть ещё пара мыслей и координаты, куда в первую очередь стоит направиться… – с этими словами он вложил мне в руки ещё один носитель и направился к выходу.
Мы снова прошли через амфитеатр, только на этот раз он был заполнен членами Совета. В воздухе висел негромкий гул от тысячи тихих голосов. На нас почти не обращали внимания.
– Что на втором носителе? – спросила Смешная, когда мы снова оказались среди коридоров.
– А что у вас за импланты, которые не сканируются? Биопроцессоры ведь не смогли достичь приемлемой скорости вычислений, – парировал я своим вопросом.
Айдар с Эджусом сделали вид, что чем-то отвлеклись и не услышали, а Василиса даже остановилась от удивления.
– Как вы их определили?
Я продолжил молча идти.
– Это разработка Нового Эдема. Мы не знаем, как она работает, – лицо у Айдара стало виноватым.
– Перед вылетом я хочу знать все технические характеристики группы и оборудования, – мой голос прозвучал немного жёстче, чем хотелось, и троица синхронно закивала.
Эчисагара снова встретила нас в зоне отдыха и передала четыре микропередатчика для дальней связи.
– Устройства быстро ассимилируются с помощью наномашин, – пояснила учёная, – Операции вам не понадобятся. Зато вы сможете отправлять на корабль и друг другу данные с расстояния в одну астрономическую единицу (300 млн. км, прим. авт.).
Математик пригласила нас на ужин, но команда единогласно решила не откладывать вылет. Мы не нуждались в отдыхе, наши тела были многократно усилены. Новые люди могли оставаться активными намного дольше, чем наши предки, а значит не могли себе позволить сидеть на месте.
