Деймас Рэд
Феномен одиночества
2.11 Shareware
– Глупо, – Смешная обозначила мой поступок одним словом, при этом её лицо выражало разочарование.
– Какие были варианты? – бросил я в эфир.
Василиса села в кресло и замолчала, не желая продолжать обсуждение.
– Мы не вмешивались на Wū, раздираемой войной, на Саннатерри… На сколько других миров даже не взглянули? – негромко произнёс Эджус, – У нас конкретное задание: разведка, сбор данных. А теперь вы спасаете женщину. И совершенно непонятно, что с ней делать дальше. Возьмёте в команду? Или убьёте, когда она перестанет быть нужной?
Последние слова дались навигатору с трудом, но были искренними и от того задевали гораздо сильнее.
– Её тело скоро умрёт. Судя по собранным данным – осталось около недели, – вступился Айдар и осторожно, грустно улыбнулся мне, – После этого можно будет заключить её омегу в ловушку и, по возможности, доставить на Надонию.
– Решим, когда придёт время, – в голосе Смешной прозвучали командирские нотки, – Вячеслав Семёнович, вы готовы к следующей стадии сбора данных?
– Да. У Пола свободный доступ на заседания Директората. Всё-таки нам очень повезло, что захватили именно его.
– На личных яхтах между планетами Гегемонии другие не летают, – Смешная сказала это негромко, скорее сама себе.
Связь прервалась. Я ещё постоял на балконе, облокотившись о перила. В особняке Уитмана это стало моим любимым местом для размышлений: хоть климат Примы и был идеальным, но слабый ветерок позволял почувствовать наличие атмосферы. В самом доме температура и состав воздуха регулировались таким образом, чтобы не ощущался ни вдох, ни выдох. Теперь, когда изменение настроек кондиционирования стало мне доступно, в комнатах запахло ночной степью и посвежело.
Рэйчел ещё спала. Измученная наркотиками и жестоким контролем поведения, женщина вздрагивала от кошмаров и тихо всхлипывала. У неё был жар и начиналась абстиненция, грозящая вскорости перерасти в непереносимые муки. Имплант-инъектор из нанитов на её шее, который я использовал вчера для усыпления, помогал очистить кровь и смягчить страдания. Несколько минут колебаний перед тем, как будить, позволили разглядеть её лучше. Во сне человек не контролирует мимику и проступают те черты, которые бодрствуя старательно скрывают. Для Рэйчел этот эффект оказался выражен на порядок сильнее. Искусственно разработанная внешность потеряла кукольность, но приобрела индивидуальность.
Моя рука коснулась горячего плеча. Женщина мгновенно рванулась на кровати и забилась в угол. Трясущиеся руки схватили подушку и выставили перед собой.
– Тихо-тихо! Всё хорошо!
– Кто ты? – голос сиплый, слабый, взгляд загнанного зверя, с осязаемой ненавистью.
– Я друг. Всего рассказать не могу, но хочу помочь тебе освободиться. По-настоящему.
– Мне без разницы… – пальцы отпустили подушку, слабые ноги постоянно путались, пока она выбиралась из постели, – Без разницы, кого слушать. Мне осталось несколько дней, а потом меня снова затолкают внутрь куклы и продадут.
– Нет, – я постарался вложить в короткое слово всю свою уверенность, – У тебя есть выбор: снова войти в цикл или довериться мне.
Женщина кивнула. Пересохшими губами ей говорить совершенно не хотелось. Во взгляде отрешённость чуть отступила перед зарождающимся любопытством.
– Тогда приведи себя в порядок и жди меня в ангаре, где осталась яхта Уитмана. Вечером…
– Я пойду с тобой, – в бывшей рабыне разгоралась ярость, но не слепая. Никогда я не встречал людей, которые копили в себе ненависть так долго, чтобы она выгорела дотла и переродилась в нечто разумное, в источник развития и движения, – Я многое умею, и если ты не врёшь, то буду полезной.
В доказательство последней фразы тонкая ручка сложилась в кулак и рассекла с огромной скоростью воздух перед моим лицом. Вот только это не было демонстрацией физической силы. Стена комнаты в середине закипела движением миллионов нанитов, на миг стала полностью чёрной и выстрелила тысячей тонких нитей навстречу удара. Сначала эти жгутики оплели руку, а через миг Рэйчел полностью покрылась бронёй.
– Пол был моим учеником много лет назад…
Антрацитовые доспехи так же быстро превратились в обычную с виду одежду. Каким образом осуществлялось управление и глубокая модификация наномашин, я не смог понять.
– Я не думаю, что смогу полностью восстановиться… Держи свою… – Рэйчел задумалась, подбрасывая на ладони снятый с шеи имплант-инъектор, – Заплатку.
Устройство рассыпалось в пыль, став роем, который осел на моей коже. Я подумал, что, наверное, мог бы вмешаться в базовые программы своих микроскопических помощников, заставить их сменить цвет и собраться в подобие латных доспехов средневековья. На сборку рабочего экзоскелета у меня ушло бы несколько дней и некоторое количество дополнительных материалов. Рэйчел справилась за секунду.
– Приведу себя в порядок по пути. Кстати, меня раньше звали Раджул Вахид.
Совершенно непонятно как нужно реагировать в таких случаях. Из ступора меня вывел сам Раджул.
– За почти век в женских телах я стала женщиной. Пусть так и останется. Рэйчел Роузен это хорошее имя. А вы не воспринимайте вопрос пола слишком серьёзно – тут меняют тела ради одного вечера новых ощущений.
Я не стал больше ничего уточнять. Аэрокар с грузовым отсеком, способным вместить мою десантную броню, уже шелестел в ожидании двигателями прямо перед крыльцом.
– Что такое Директорат? Парламент? – спросил я, ведя транспорт по прямой в почти пустом небе.
– Кучка идиотов, которые считают себя правителями. Вы всё увидите и, надеюсь, поймёте, – Рэйчел использовала небольшой дрон с видеокамерой чтобы контролировать, как проступает здоровый румянец, сходят мешки под глазами, а волосы укладываются в практичную причёску. Она не пользовалась дисплеем, а получала картинку напрямую в мозг.
Точные цели этого человека были мне не известны, но я знал, что рабство прочищает и освобождает разум от глупостей. С самого начала операция на Приме состояла из прыжков в неизвестность, и до сих пор не было никакой возможности строить чёткие планы – попросту не хватало информации.
Ангар с межзвёздной яхтой был стерильно чист. Корабль, судя по объявлению на виртуальном дисплее, прошёл техническое обслуживание, перезарядку энергоблоков и клининг. Всё в полностью автоматическом режиме без участия людей. Получив возможность отправлять полноценные запросы в сеть, я не только мог самостоятельно заказывать услуги, но и постоянно видел множество сообщений, что раздражали назойливостью. Сотни предложений от самых разных производителей мелькали перед глазами каруселью. В своей наивности решив, что тут бесплатно достаётся всё, я жестоко ошибался. Еда, одежда, стандартное жильё, доступ к сети и её содержимое раздавались по первому требованию, а космический корабль мог построить только владелец или арендатор пакета технологий.
– А сколько стоит такая птичка? – спросил я, поднимаясь на борт.
Рэйчел на секунду замерла, взвешивая ответ:
– Для Пола и Рауля нисколько. Для Вуда не меньше десятой части всех его технологий.
– Как это вычисляется?
– Никак. Это больше религия, чем наука.
Десантная броня без ошибок прошла все тесты и самостоятельно перебралась в аэрокар.
– Будет небольшой перегруз, – заметила Рэйчел, с любопытством наблюдая за мной, – От погони будет тяжело уходить.
– Я не собираюсь раскрывать себя и устраивать погони.
Женщина усмехнулась, но промолчала.
Аэрокар действительно поднялся с некоторым усилием, двигатели гудели чуть громче, а виртуальный монитор пополнился сообщением о том, что до предельно допустимой грузоподъёмности осталось немногим больше ста килограмм.
Навигатор сформировал маршрут по запросу и предложил использовать автопилот. Совершенно не хотелось сейчас тратить силы на управление, и я согласился. Машина плавно набрала высоту и с ускорением направилась в сторону экватора.
– А что такое Чистилище? Теперь-то сможешь ответить?
– Я не знаю вашего уровня знаний…
– Считай, что я ребёнок и пока ничего не знаю.
– Это ловушка для душ. Самая большая ловушка, которую возможно было построить.
– Директорат контролирует её?
Рэйчел саркастически фыркнула и хлопнула себя по коленке:
– Его члены хотели бы в это верить. Нет, Гегемонией правит Большая Мамочка, – женщина опустила голову и запустила руки в волосы, словно хотела получше ухватиться и свернуть себе шею, потом несколько раз подряд глубоко вдохнула, чтобы прийти в равновесие, – Так откуда ты?
– С Земли, – я посчитал, что сейчас для дела выгоднее откровенность.
– Значит Союз всё-таки выстоял!? Иначе бы вы сейчас ковыряли землю палками в поисках кореньев…
– Мамочка это ИИ? Вы смогли научить машины целеполаганию?
Промелькнувшая секунду назад, радость сменилась горечью. Рэйчел зажмурилась от переполняющей её досады.
– Не смогли. Это никогда не было целью, даже наоборот: такой вариант рассматривался всегда негативно. Восстание машин… Чтобы управлять Гегемонией в том виде, в котором она существует, не нужен полноценный разум. An nescis, mi fili, quantilla prudentia mundus regatur? (лат. Сын мой, разве ты не знаешь, как мало надо ума, чтобы управлять миром? прим. авт.).
– Этим словам уже много тысяч лет. И они ложны.
– Мы привыкли понимать под “regatur” обладание достаточной силой, чтобы приказывать. В таком случае слова истинны.
Спорить не хотелось. Аэрокар начал снижать высоту и скорость. Тысячи километров пронеслись мимо нас, и я снова вспомнил слова Эджуса, сказанные этим утром. Сколько миров, населённых людьми, обречены сейчас переживать самые ранние и жестокие этапы развития?
– Какую цель поставили перед Мамочкой? – вопрос напрашивался сам собой, а правильный ответ сможет описать саму суть Примы и других миров Гегемонии.
– Стабильность созданного бессмертными государства и развитие технологий.
Настала моя очередь зажмуриться от нахлынувшего ужаса. Я представил, как через миллиарды лет машина будет поддерживать стабильность в окончательно выродившемся человечестве до безмозглых мешков плоти с заключёнными внутри омегами, и каждый окружён фантастически сложными устройствами для кормёжки, очистки и кондиционирования воздуха.
– Мы заходим на посадку, – Рэйчел собралась, её движения сделались скупыми, резкими, она снова использовала маску куклы.
Дворец Директората достигал километра в высоту при небольшой ширине – тонкий шпиль, словно коготь торчал из бетонного основания. При близком рассмотрении становились видны детали: здание состояло из отдельных частей, словно друза из мелких монолитов. Всё из однородного прозрачного материала. Благодаря эмулятору сферы я с лёгкостью читал сигнатуры того, что находилось внутри дворца. Для людей там отводился небольшой зал на пару сотен мест, несколько бытовых комнат для отдыха и санитарные узлы. Остальное было заполнено вычислительными модулями суперкомпьютера и мощными передатчиками для связи со спутниками.
Когда мы вышли из аэрокара, я всё ещё пытался найти хоть что-то похожее на точку доступа к гигантскому электронному мозгу, но тщетно.
– Это не Большая Мамочка, если интересно, – сказала Рэйчел, заметив моё сосредоточенное выражение лица, – Здесь лишь её… рот, которым она разговаривает с нами, и уши, которыми слушает.
Я прекратил попытки изучить устройство дворца и его содержимого с расстояния и уверенно направился внутрь играть в шпиона по правилам, которых почти не знал.
2.12 Власть имущие
Прозрачные ворота открылись, едва прочитав сигнатуру Пола в ловушке, и впустили нас в гулкий коридор с высоким сводчатым потолком, из-за чего создавалось ощущение собственной ничтожности. Будь я того же роста, что и представители местных элит, то чувствовал бы себя комфортно. Рэйчел уверенно шла рядом и чуть позади. На её руках периодически возникали чёрные полосы и образовывали сложные рисунки. Её спокойствие передавалось мне. Шаги отдавались звонким эхом. Пустота травила нервы.
– Я всё ещё личный помощник, – женщина остановилась перед высокими дверями и поклонилась, отставив руку, – Это важно помнить, до тех пор, пока не решитесь на что-то отчаянное.
– Уверен, что не решусь.
Потребовалось приложить усилие, чтобы повернуть ручку, слишком большую для меня. Я напрягся и потянул на себя, подошвы ног заскользили по плитке пола, но дверь поддалась. В узкую щель – едва протиснуться человеку – ударил яркий свет. Импланты уберегли от ослепления, и я разглядел амфитеатр. Около сотни ярусов с креслами расходились вверх кругами. В центре парила массивная металлическая шайба для оратора без перил.
–… Угроза не может быть точно рассчитана, – глубокий мужской голос, многократно усиленный аппаратурой, звучал набатом, – В рамках моих знаний могу предположить, что военное подавление будет успешным.
Несколько человек окружило голубое свечение.
– Я вижу ваши сомнения и знаю, что вы хотите спросить, – голос продолжал говорить, – Наша с ними разница в развитии науки трудно постижима для человека, но видна машине, и вы должны признать, что ассоциация миров вокруг Земли стоит на устаревших, а главное обрывочных, технологиях, которые им удалось захватить у умирающих компаний.
Я никак не мог разглядеть оратора и вертел головой по сторонам, стоя в проходе между креслами, стараясь оставаться как можно дольше незамеченным. Голос не имел персонифицированного источника, и я поначалу решил, что это машина, выполняющая всего лишь роль спикера.
– Прямо сейчас нам нечего противопоставить их флоту. Мы не строили боевых кораблей уже давно, а те, что патрулируют Промзону и регрессированные сектора галактики не могут вести боевые действия с достаточной эффективностью, чтобы говорить об экономической целесообразности.
– Почему у Мамочки мужской голос? – тихо спросил я у Рэйчел, наконец поняв, кто произносит речь, и осторожно распылил нанитов для сбора данных. Мой экзоскелет отозвался, показывая приличную скорость обмена данными. В десантной броне находился мощный передатчик, который позволял транслировать огромный поток информации. Сигнал я смог замаскировать среди множества кодированных запросов на спутники и вышел на связь с командой.
– Это вообще не важно. Она иногда и детский использует, – ответила Рэйчел, пристально наблюдая за членами Директората, выискивая кого-то конкретного.
– Выгода уйдёт на второй план, когда этот сброд атакует наши миры, – гигант с бледно-голубой кожей поднялся с места и, сверкая глазами, активно жестикулировал. Воздух вокруг него загорелся красным и звук пропал.
– Я понимаю ваши страхи, господин Крупп. Однако, полномочия принятия решений переданы мне, а ваша роль ставить задачу, – над платформой в центре появилась голограмма: статный пожилой мужчина с седыми висками опирался левой рукой на трость, а правой словно обнимал всех вокруг. Его лицо излучало мудрость и спокойствие.
В наступившей тишине можно было различить тихий гул, даже скорее вибрацию от машин, работавших в здании. Облако нанитов беспрепятственно распространилось по всему залу, но я со всеми своими расширениями не мог понять считываемые сигнатуры. Это походило на встречу в двадцатом веке дикаря из первобытного племени с туристами, прилетевшими на реактивном самолёте поглазеть на тропические леса. Едва ли я смог бы сходу разобраться в окружавших технологиях, если бы кто-то и попытался объяснить их. Однако я смог определить материал большинства проводников сигналов и базовых единиц для блоков квантово-оптических процессоров: эквилайт, практически не отличимый от производимого на Виктории.
Ещё один член Директората поднялся с места, охваченный красным свечением.
– Ты должна как можно скорее устранить угрозу! – успел выкрикнуть парламентарий прежде, чем выключился звук.
– Хорошо. Раз вы настаиваете, то проголосуйте. Кто за? – голограмма на трибуне вглядывалась в лица с некоторой иронией.
Голосующие по-простому поднимали руки. С их ладоней поднимались огоньки и устремлялись к центру, выстраиваясь в линию.
– Кто против того, чтобы в кратчайшие сроки начать войну с Союзом Земли и Колоний?
Пара огоньков составили ничтожную конкуренцию голосам милитаристов.
– Ты можешь наложить вето, – Рейчел передала мне мыслеформу напрямую на принимающие радиосигналы импланты.
Чтобы выиграть хоть полминуты на принятие решения, я ускорился насколько было возможно, чтобы растянуть субъективное время. Голограмма Большой Мамочки начала поворачивать голову в нашу сторону. Это движение сначала воспринималось мной медленно, словно происходило в вязком сиропе, но тут же вернулось к "нормальной" скорости. Объёмное изображение мужчины улыбнулось с хитрым прищуром и кивнуло. Неужели провал? От этого я словно споткнулся, и всё внутри меня разлетелось вдребезги. Я утратил концентрацию и контроль над имплантами. Мир снова разогнался до привычного темпа.
– У нас есть особое мнение! – пробасила голограмма, – Пол Уитман желает высказаться.
Платформа трибуны подлетела ко мне и чуть наклонилась, предлагая встать на неё. На виртуальном дисплее появилось предложение присоединится к заседанию и просьба согласиться на видео и аудиофиксацию. Ответственность перед своим народом в эту минуту давила так сильно, что, пожалуй, могла убить. Почему ИИ решил дать мне слово? Как он узнал об особом мнении? Игра приняла непредсказуемую форму.
– Господа… – я собрался с мыслями и в следующую минуту сказал первое, что пришло в голову, – Господа… Союз опасен для нас. Это очевидно. Они смогли успешно и неоднократно противостоять нашим силам в космосе. Это мы сможем исправить в ближайшее время, создав новые ударные соединения. Однако они смогли преодолеть волну регресса и выйти из гражданской войны сто лет назад без ощутимых потерь. Вот что должно нас напугать сильнее всего. И заставить задуматься! Мы не должны торопиться с их уничтожением, но обязаны изучить. Уверен, что наш новый флот сможет удержать Союз в его нынешних пределах. Предлагаю заключить врага в резервацию, за которой будем пристально наблюдать.
Я замолчал, оценивая реакцию, и в ужасе ждал, что будет дальше. Платформа за время моего монолога поднялась на пару метров вверх, а теперь неторопливо вращалась на месте, и я последовательно вглядывался в лица людей, задающих направление для самой технологически развитой цивилизации в Млечном Пути.
– В словах Пола Уитмана есть некоторое рациональное зерно… – произнёс Артур Кляйн, если верить виртуальному дисплею. После того, как я принял соглашение присоединится к обсуждению, каждый говорящий получал подпись, – Но я считаю безрассудным изучать реальный объект. Гораздо безопаснее создать подробную модель. Если бы господин Уитман участвовал в обсуждении с самого начала, то знал, что предложенный им вариант рассматривался.
– Мы каждый день обсуждаем одно и то же с той минуты, когда дикари уничтожили наши корабли неизвестным оружием, – злобно прошипел Йоган Крупп, когда кончилась его штрафное время молчания, и красное свечение сменилось голубым, – Складывается ощущение, что Большая Мамочка действует на стороне врагов, а это даёт нам право на внесение поправок в её программу.
– Неизвестное оружие уничтожило корабли так, как это могла сделать чёрная дыра, – с задумчивостью произнесла Большая Мамочка всё тем же мужским голосом, – А это единственный известный способ уничтожить содержимое сферы души.
Голограмма изменилась, приняв образ женщины с крупными, но красивыми чертами лица, в ярком красном платье из тонкой материи с небольшим вырезом, и едва обозначенными рукавами; её густые чёрные волосы немного не доставали до плеч. Я видел таких на скульптурах или картинах. Возникло чувство узнавания, только никак не удавалось вспомнить откуда позаимствовала Большая Мамочка свою внешность.
– Моя задача, – раздался грудной, проникающий до костей звук, – Сохранить Гегемонию. Любой ценой сохранить уровень жизни бессмертных и техническое превосходство Примы, Секунды и Терции над всем остальным миром. Сейчас начало военных действий против Союза может привести к негативным последствиям. Я не могу смоделировать исход противостояния.
– Мы физически можем их уничтожить? – прошипел Йоган.
Большая Мамочка сделала паузу, во время которой последовательно всматривалась в лица парламентариев в поисках чего-то, но не находила. Я чуть наклонился, чтобы увидеть Рэйчел и встретился с ней глазами. Бывшая рабыня собиралась совершить какой-то отчаянный поступок – такое выражение на лице я уже не раз видел у людей перед самоубийственной миссией: обречённый покой и взгляд направленный далеко во времени и пространстве. Между пальцами женщины извивалась чёрная змейка, но никто, кроме меня не обращал внимания на личного слугу.
– Слав, я не хочу убегать из своей клетки, но тебе очень понадобиться суматоха, которая тут сейчас начнётся… – мыслеформа пришла в виде сухого, трескучего голоса. Я провёл рукой по карманам и понял, что бывшая рабыня тайком стащила пустые ловушки душ.
В чём-то Рэйчел была права, но ошибалась в главном: сейчас атака окажется неэффективной. Точная копия Директората на Секунде узнав о террористическом акте запустит самые жестокие репрессии и ускорит начало кампании против Союза. Мысль эта показалась мне слишком громкой и яркой, словно звучала в голове чужим голосом. Большая Мамочка улыбнулась мне краешком губ и совершенно отчётливо произнесла внутри моего сознания: "Я никогда не лгу."
– Рейчел, нет! – крик едва не вырвался наружу – таково было напряжение всей нервной системы, но я удержал послание в рамках радиосигнала.
– Мы можем их уничтожить, – ответила тем временем машина на вопрос Йогана Круппа, – Вероятные потери при этом могут вынудить меня ограничить расходы на содержание бессмертных. Наше развитие остановится на срок до нескольких веков. Кроме того, вам придётся принимать непосредственное участие в боях, если только не снимите с меня аппаратные ограничения.
– Готовь ударный флот, как можно быстрее, – Йоган поднял руку и запустил голосование, первым отдав свой огонёк за начало войны, и добавил, – Единогласное решение Директората исключает право вето со стороны менеджеров Промзоны.
Последние слова произносились с едкими интонациями, а глаза Круппа, налитые ненавистью, сверкали торжеством.
– Вот видишь!.. – Рэйчел хрипела в моём сознании, едва сдерживая рвущуюся наружу ярость, – Они сгодятся в заложники.
– Нужно брать одновременно этот и два запасных Директората. Это будет позже, но будет.
Рейчел секунду размышляла, чёрные линии на её руках прекратили пульсировать и растворились. Она успокоилась. Можно было только позавидовать с какой скоростью ей удавалось брать контроль над своими эмоциями.
Добиться единогласного решения не удалось – часть Директората проголосовала против.
– Значит продолжаем действовать по моему плану, – подытожила Большая Мамочка результаты.
Платформа-трибуна опустилась вниз, чтобы я смог сойти. Сердце колотилось от адреналина, но быстро успокоилось после впрыска необходимых гормонов. Члены Директората бросали на меня пренебрежительные взгляды и злорадно улыбались. Выходя из зала, я услышал смех сотни капризных бессмертных стариков, за которыми ухаживала Большая Мамочка. Когда дверь закрылась и отсекла все звуки из амфитеатра, я повернулся к Рэйчел и пообещал:
– У тебя будет возможность вернуться сюда свободным человеком.
– Ты уже пообещал мне, что Директорат будет схвачен и заключён, – женщина протянула мне ловушки душ, – За тобой очень скоро начнут охоту здесь. Нужно убираться как можно дальше.
Я кивнул и быстрым шагом направился к выходу, обдумывая поведение ИИ. Если Мамочка раскрыла меня, то как понять её мотивы? Чего в итоге она хочет добиться? Очевидно, что её роль сведена до исполнителя воли кучки аристократов. Искусственный разум согласно научным представлениям не способен к собственным желаниям, а раз так, то какой расчёт стоит за тем, что Мамочка не объявила меня шпионом, и дала возможность покинуть зал заседаний?
Аэрокар быстро доставил меня к яхте. Смешная подтвердила приём всех данных, отправленных с заседания, и готовность перехватить меня и Рэйчел на дальней орбите. Пришло время покидать столицу "чужих", оказавшихся самыми обычными людьми.
