Деймас Рэд
Феномен одиночества
2.13 Последнее желание
Смешная ходила туда-сюда по кают-компании и то и дело хрустела костяшками пальцев. Этот звук заставлял Эджуса и Айдара всякий раз вздрагивать.
– Сколько лет вы пиратствовали? – спросила Рэйчел.
Василиса резко остановилась. Её кулаки несколько раз сжались и разжались, крылья носа затрепетали, губы напряглись и побелели.
– Я не лезу людям в головы и не взламываю мозги. Разные способы убийства оставляют уникальные следы на палачах, – тихо сказала Рэйчел и наконец села в кресло, – Это говорю только для того, чтобы вы не пытались мне врать. Не хотите чего-то говорить – не говорите.
Айдар фыркнул и махнул рукой. Ему не терпелось оказаться подальше от двух женщин. Я взглядом дал понять, что он может уйти и заняться оптимизацией маршрута. Эджус выскользнул из кают-компании за техником.
– Вы не говорили, что проходили коррекцию… – я старался произнести это как можно спокойнее, но Смешная снова вздрогнула, как от удара.
– Банкротство корпоративной системы оставляло простой выбор: драться за каждый кусок еды или стать едой. До прихода Союза я смогла выжить, – Василиса прощёлкала все пальцы, пока говорила, а теперь тяжело дышала, сдерживая подступающие слёзы.
– А твои друзья? Они не похожи на головорезов, – Рейчел присела на подлокотник и обняла Василису за голову, словно близкая подруга или сестра.
– Держала их вместо консервов на самый крайний случай, если придётся слишком долго добираться до населённых планет. Наши корабли могли перемещаться только внутри небольших скоплений. На полёт к соседней звезде уходили месяцы.
Я порылся в памяти и нашёл там, что около двадцати лет назад флот Союза проводил зачистку корпоративного сектора из десятка обитаемых систем, а под конец операции объявили амнистию всем мелким бандам, которые согласились сложить оружие и не успели оставить за собой слишком много крови. Выходило, что Смешная на тот момент была двенадцатилетним подростком.
Способности Рейчел меня совсем не поразили:
– Мы стараемся обходить в работе такие методы. Они не дают гарантированного результата и не признаются доказательством.
Бывшая рабыня согласно кивнула, но уточнила:
– Для доказательств этого мало, но для гипотез вполне достаточно.
Василиса нехотя освободилась из объятий и приняла свой обычный строгий и сосредоточенный вид.
– Что нас ждёт в Промзоне?
– Охрана, которую я не смогу обойти. Планеты бессмертных охраняют от серьёзного военного вторжения, а промышленный сектор от шпионажа. Там не выйдет притвориться астероидом. Можно только на яхте Уитмана попасть только в его системы, – Рейчел отвечала, выделяя слова с нажимом, – Или собирать флот в сотни тысяч кораблей и пробиваться силой.
Смешная бросила скептический взгляд и задала следующий вопрос:
– Ты хотела ударить по Директоратам. Может быть так и сделать? Захватить одновременно все три системы Гегемонии, а с остальным разбираться потом?
Рейчел рассмеялась. Лающие и резкие звуки источали одновременно и злобу, и веселье обречённого. Наконец она затихла и негромко произнесла:
– Я террористка и хотела причинить максимальный урон конкретным ублюдкам ради моей личной мести, а потом погибнуть. Объединение человечества не входит в мои планы. И я не верю в ваш успех.
– Если не будет Большой Мамочки и Директората, то Союз справится с дезорганизованным противником, – Василиса рубила ладонью воздух, а на её щеках выступил лихорадочный румянец.
– Одновременно на тысячах планет Промзоны выберут новых представителей из богатейших семей, Мамочку перезагрузят с многих тысяч резервных копий, а она первым делом начнёт создавать армаду для отражения угрозы, а потом уничтожения всего вашего Союза.
– Её часто перезагружают? – спросил я.
– Для проверки работоспособности копий это делают постоянно. Начисто не стирали ещё ни разу – слишком многому она уже научилась.
– Почему она нам помогла?
Рейчел закусила губу и пожала плечами.
– Не знаю! Когда она заинтересовалась мной в прошлый раз, то гонялась с маниакальным упорством и не считалась с жертвами, а в итоге сделала рабыней, практически уничтожив личность.
– Вы правы, товарищ Жданов, – сказала Василиса, – Эта машина помогла вам не просто так. Если бы мы смогли узнать причину…
– Ключевое слово здесь "машина", – Рейчел немного пошатнулась, но сохранила равновесие. Её начинало тошнить из-за многочисленных нарушений в работе тела.
– Тебе нужно отдохнуть, – я протянул ей руку, чтобы помочь подняться и проводить в каюту, но она отмахнулась, желая закончить свою мысль.
– Проникните в Промзону и осмотритесь. Соберёте много важных сведений. Это поможет вам сдерживать Гегемонию какое-то время. А насчёт Мамочки не стоит обольщаться. Её главная цель, зашитая в базовой программе: любой ценой обеспечить выживание Гегемонии и верхушки бессмертных. Я всё…
Бывшая рабыня с большим трудом поднялась, замерла на мгновение на полусогнутых ногах и, вдруг, выпрямилась, словно болезнь отступила. Я увидел чёрные нити наномашин на поверхности её кожи и понял, что они выполняют роль заплаток, поддерживают жизнь в слишком быстро износившемся теле. Мои сканеры считали сигнатуры её внутренних органов, и мне стало совсем не по себе: большая часть пищеварительной системы уже разложилась, а всё остальное поддерживалось ради работы на износ.
Ладошки Рейчел теперь были сухими и холодными, словно я держал под руку андроида. Мы медленно прошли по коридору до спального модуля, я открыл дверь в каюту и уложил женщину на кровать.
– Осталось совсем немного… – губы на глазах приобретали землистый оттенок, – Я постаралась записать на носитель всё, что знаю, но ты же понимаешь, что рабы могут только подсматривать за хозяевами.
– На Надонии тебе помогут. Там души живут без сфер и ловушек, – я попытался улыбнуться, но лицо онемело и не желало подчиняться.
– Сейчас я сделаю одну штуку… – Рейчел крепко сжала мои пальцы, до боли.
Тонкие змейки зашевелились под кожей женщины, я отчётливо слышал, как хрустят её кости. Наниты перестраивали тело, чтобы дать ещё несколько часов жизни. Технологии похожие на магию. Мышцы растворялись, становясь пищей для нанитов, кости наживую пронзались тонкой проволокой, чтобы сохранить прочность, из внутренних органов сохранились лишь лёгкие, часть сосудов и нервная система.
– Жаль… Мои знания позволяют мне построить почти любой имплант и протез, а чтобы вылечить запланированное устаревание нужны другие патенты, – голос стал твёрже и увереннее, взгляд прояснился. Внешне она будто выздоравливала, – У меня очень мало времени, Вячеслав…. Гарантии, что вы доберётесь до Надонии нет, а у меня… есть одна очень личная просьба…
Губы женщины порозовели, дыхание выровнялось, но последнюю фразу она произнесла очень тихо, долго собираясь с мыслями.
– Говори, я…
– Не соглашайся раньше, чем узнаешь… Уитман насиловал меня больше века. Иногда доходил до крайних форм садизма. А я была готова на всё. Я любила его по принуждению. Это часто сводило с ума и нервы не выдерживали, но Сансара возвращала меня в этот ад. Я помню всё. Я помню свои чувства к нему… Сейчас я хочу впервые за всю жизнь сделать это по своей воле без принуждения.
– Ты?.. – слова спутались в тугой клубок, из которого их выдернуть оказалось выше моих сил.
– Да. Я для этого сохраняю нервную систему и кожу. Очень хочу ощущать всё. Ведь у меня, вероятно, никогда не будет нового тела. Прости. Это может быть слишком… – Рейчел не сводила с меня глаз, анализируя движение каждого мускула, и говорила всё быстрее, поднялась с постели и села, – Пожалуй я зря назвала тебе своё старое имя. Я могу определить гендерное расстройство, и я точно женщина, нормальная, полноценная, генетическая женщина! Я хочу сама, по-настоящему, понимаешь?
– Хорошо, Рейчел, – мои руки сами собой легли на её плечи и притянули к себе, – Я, правда, не слишком умелый любовник.
– Мне хватит того, что в тебе нет ненависти ко мне.
Происходящее было настолько странным, что в памяти остался яркий калейдоскоп из мешанины звуков, запахов, прикосновений. Спустя пару часов я тяжело дышал, лёжа на спине, и размышлял о женщине, что посапывала рядом. Она окончательно выдохлась морально и физически. Рейчел жила в состоянии надрыва больше века, и я восхищался силой её духа. Несколько волос упало на глаза и намокло от пота и слёз. Было видно, как подёргиваются веки. Наномашины продолжали поддерживать жизнь, но уже не справлялись, и дыхание начало сбиваться. Женщина заранее составила программу, по которой её последний сон не будет прерван и отходила без боли и агонии. Я взял ловушку и поместил на грудь умирающей.
– Надеюсь тебе там будет удобно, – палец нажал на кнопку затвора в тот момент, когда остановилось механическое сердце.
2.14 Под маской
Мне было стыдно. Я в тот момент не до конца осознавал почему, да и совершенно не хотелось в этом разбираться, но перед входом в рубку управления долго топтался, представляя взгляды команды. Василиса, услышав, как открылась переборка, хотела съязвить, даже обернулась и открыла было рот, но смолчала.
– Маршрут проложен? – спросил я.
– Да, – тихо отозвался Эджус и с грустью посмотрел на коробочку ловушки, которую я вертел в руках, не имея сил отпустить.
– Тогда начинаем серию нырков к административному центру колоний Уитмана – Коциту. Я буду на борту яхты входить в образ.
– Ловушку лучше здесь оставить, – Айдар протянул руку, и я нехотя передал душу Рейчел, поймав себя на мысли, что не использую больше слово "омега" даже во внутреннем монологе.
Шлюз Зоркого открылся с шелестом, резко, словно огрызался, корабль Пола проделал то же самое беззвучно и будто бы вежливо. Я раньше не замечал за техникой темперамента – она просто работала.
В мышцах сохранялась непривычная приятная усталость, а спина немного зудела от царапин. Медицинский модуль настоятельно рекомендовал ввести антибиотики и провести ускоренную регенерацию, но я отказался. Пальцы нащупали недавний шрам на груди от выстрела Стефана Уитмана, он уже почти зажил и рассосался, но оставалось несколько бугорков. Знакомый пульт управления, в прошлый раз поразивший непривычным и неудобным интерфейсом, ожидал команд. Я сел в кресло и почувствовал, как автоматика ненавязчиво начала делать массаж одновременно меняя форму спинки и сидения для удобства пилота.
– Мы стартуем, – казённо произнесла Смешная.
Я не стал отвечать, поудобнее устроившись, закрыл глаза и представил себя эгоистичным, хитрым, избалованным, жестоким, лживым, самовлюблённым стариком. Наверняка к Полу можно было применить побольше эпитетов, но Рейчел Роузен в досье отметила именно эти, как основы для поведения. С помощью эмулятора сферы, я отдал команду, и корабль вырастил прямо передо мной большое овальное зеркало. Стало гораздо легче репетировать мимику.
Когда мышцы лица начали слегка ныть от непривычных движений, результат стал заметен: складки презрения выглядели естественно, громкий смех выходил непринуждённо, а глаза уже ни на секунду не покидало выражение неизбывной скуки.
– Вход в область действия гравитации системы Коцита через две минуты, – всё так же сухо произнесла Смешная, – После отстыковки яхты, Зоркий переходит в режим молчания вплоть до сигнала о эвакуации.
– Принято. Я готов.
– Удачи, Вячеслав, – голос Смешной дрогнул. Она очень хотела сейчас отпустить свои эмоции, но долг не позволял, а значит придётся ещё какое-то время побыть больше машиной, чем человеком.
– Спасибо. Вам всем большое спасибо за вашу работу! До связи.
Мониторы ожили, когда яхта обрела свободу. Трансляции показывали окружение чётко с подробными деталями. Крупная голубоватая звезда жёстко облучала останки своих планет. Рой Дайсона, самый плотный из когда-либо виденных мной, перекрывал не меньше шестидесяти процентов излучения. Платформы, сравнимые по размерам с планетами, вращались вокруг светила синхронно, как и положено деталям сверхточного механизма. Тёмные рукотворные глыбы искрились светом мегаполисов на теневых сторонах, а вокруг мелкой пылью сновали километровые транспортные корабли.
Я перепроверил своё местоположение и подключился к распределённой сети управления полётами, чтобы получить указания для маневрирования. Ответ, полученный через секунду, ошеломил меня. Диспетчерский автомат предлагал выбрать любую удобную мне траекторию сближения с центральным элементом роя, а все потоки в триллионы единиц груза будут скорректированы ради моего удобства. Такое раболепие способно избаловать кого угодно. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы не рассчитывать оптимальный для всех участников путь, а небрежным росчерком мысли проложить именно для себя кратчайший маршрут в гравитационном поле. Яхта включила автопилот и понеслась, периодически корректируя траекторию, пробираясь всё глубже к сердцевине роя Дайсона похожего по форме на пиалу для чая.
Гигантская чаша, повёрнутая вогнутой стороной к звезде, со столицей системы, приближаясь, неспешно росла на мониторах, появились навигационные указатели. Космос давно поменял моё восприятие расстояний: объекты перестали казаться близкими из-за своих размеров. "До посадки ещё больше часа" – крутнулась в голове мысль и зависла, словно звук единственной нажатой клавиши на синтезаторе. Оцепенение мышления не прошло, когда началось торможение перед стыковкой, и я понял, что адски устал за последние две недели. Пришлось совершить усилие над собой, чтобы принять управление у автопилота. Лёгкий толчок и яхту подхватили лапы фиксаторов, чтобы разместить на раме под гигантским куполом. И снова меня поразила апатия: выйти из корабля показалось сродни подвигу. Непослушные руки мяли лицо, глаза хотелось закрыть и оставаться на месте. Я ведь уже передал достаточно информации, чтобы начать подготовку к противостоянию. Рейчел подарила просто гигантский объём данных, и наши умники обязательно придумают чем ответить Гегемонии. Наверняка даже постараются обойтись без полномасштабной войны. Возможно, найдётся способ договориться и с Мамочкой, и с Директоратом. Они ведь такие же люди, как мы…
– Господин Уитман? Простите меня пожалуйста! Вы слишком долго не выходите из корабля. Всё в порядке? – на мониторе стоял, вытянувшись в струнку, молодой мужчина в белоснежной парадной форме и со страхом всматривался в одну из подвижных камер, ожидая моего ответа.
– У меня всё хорошо. А у вас? – я хищно оскалился половиной рта, чем вызвал дрожь ужаса у встречающего.
– У нас тоже всё хорошо! – выпалил мужчина на одном дыхании и тут же набрал новую порцию воздуха, но замолчал, не зная, что говорить, но и выдохнуть не мог.
– Я выхожу, расслабься… Но не слишком…
Нет никакого удовольствия в наблюдении за подчинёнными, которые выслуживаются, а тем более испытывают страх перед начальством. Есть несколько патологий развития мозга и личности, когда чужие страдания вызывают выбросы гормонов удовольствия. В дикой природе это имеет некоторый смысл для выживания, хотя и там от самых жестоких и агрессивных стая стремиться избавиться. Ступая по ступенькам трапа, я чувствовал, что передо мной стадо. Группа из пяти встречающих, каждый с множеством аугментаций, в дорогих, строгих костюмах, с ухоженной кожей на лицах – все представлялись мне скорее смышлёными животными, чем равными представителями моего вида. Я тряхнул головой в попытке избавиться от суждения, надеясь, что оно вызвано моей ролью, но не вышло. Рты, растянутые в улыбках, синхронно сверкнули идеальными зубами. Глаза блестели и ловили каждое моё движение.
– Ваше руководство уже поняло, почему я так быстро вернулся? – спросил я, и вновь вызвал замешательство и страх.
– Нас… нам приказали только встретить вас и проводить в апартаменты, чтобы отдохнуть с дороги, – скороговоркой протараторил Стив, судя по нашивке на груди.
– Моя яхта позволяет путешествовать с бОльшими удобствами, чем ваши апартаменты, – ни к кому не обращаясь, пробормотал я, проходя мимо группы: внимания они не стоили.
В эфире постоянно вещалось множество каналов с развлекательными передачами, даже новости подавались, как шоу из пёстрых лоскутков, направленных на вызов ярких и контрастных эмоций. Если вникать в такой шум, то очень быстро можно обнаружить себя потребляющим поток бессмысленной и слабоструктурированной информации, забывающейся сразу же после просмотра. Мне даже стало жалко тратить ресурсы своих имплантов на анализ всей этой чуши, и я смахнул из сознания все каналы и с тишиной внутри шагнул в транспортный модуль для перемещения важных персон внутри мегаполиса. Рейчел оставила некоторые рекомендации для ориентирования, так как бывала во владениях Уитмана, сопровождая его. Я уверенно ввёл координаты административного центра, и небольшая машина на реактивной тяге взмыла над посадочной площадкой.
Некоторое время внизу мелькали плотно упакованные склады и небольшие производственные цеха, а сама сердцевина столицы Коцита едва приближалась, подмигивая множеством огней. Это был город вечной ночи, выросший на гигантской чаше платформы. Судя по отсутствию климатических и осветительных спутников, здесь не задумывались о суточном цикле. Энергия звезды поглощалась вогнутой стороной и тратилась на населённой выпуклой. Подключившись к информационной сети, я узнал, что основное население живёт и работает под поверхностью и никогда не видит даже чёрного неба и звёзд, а только металлические потолки и своды. Вспомнился закат на Талиме, где жёсткий свет Тельгарна смягчался воздушными и силовыми барьерами, чтобы стать безвредным для глаз и необычайно красивым для туристов. Человеку нужно видеть солнце, пусть не родное жёлтое, но это очень важно: знать и чувствовать, что в бескрайней пустоте рядом есть источник тепла и света.
Наконец столица заняла весь обзорный монитор, а потом резко напрыгнула и замерла. Я приземлился на центральной площади у здания администрации и сразу же направился к главному входу.
– Господин Уитман! – по плитам площади бежал главный управляющий системой Коцит, довольно высокий смуглый мужчина средних лет, в хорошей физической форме. Из окон здания за ним украдкой наблюдали сотни лиц.
– Мне не нравится, что в моём присутствии люди бросают работу и начинают пялится, Кумар, – скучающим голосом бросил я, не меняя ни скорости, ни направления.
Кумар Говинд неуклюже семенил спиной вперёд с выражением полной растерянности на лице.
– Простите… – администратор испустил мощный сигнал на открытой частоте, и все зеваки скрылись в глубине офисов.
– Я решил лично ознакомится с результатами разработок, – Кумар от моих слов ещё больше растерялся, споткнулся и растянулся у основания лестницы, ударившись затылком о каменную плитку мостовой всего в сантиметре от угла первой ступеньки. Моя скорость снова не изменилась, а общение продолжилось по радио.
– Правила меняются, – произнёс я в эфир, – Раньше было достаточно того, что вы показываете, а теперь я хочу смотреть своими глазами.
Кумар успел отряхнуться и пробежать изо всех сил всю лестницу, чтобы открыть передо мной двери.
– Господин Уитман, мы предоставим вам любые отчёты по запросу…
– Нет! – я рявкнул и сделал шаг к администратору, – Нужен полный доступ к любым рабочим файлам. Разговор окончен.
Несчастный сжался в комок на полу, обхватив руками колени и зажмурился, но тут же подскочил и бросился куда-то по коридору.
Роль Пола оказалась не слишком сложной и была сыграна хорошо. Информационный центр находился глубоко под зданием, погружённый в гигантский бассейн с жидким гелием. Рэйчел рассказала, что для защиты данных используется старый аппаратный метод: полное отсутствие выводов во вне. Вычислительные блоки могли только получать сигналы из сети, но не было никакой возможности считать результаты их работы, кроме непосредственного подключения оператора в специальной комнате.
Я подошёл к контрольному пункту. Четверо охранников опознав сигнатуру души Пола вытянулись по стойке смирно, боясь дышать, и только боевые антропоморфные роботы продолжали следить за мной. Эти жутковатые машины управлялись химерой из искусственного интеллекта и омегами рабов, сильно ограниченными с помощью контролирующих систем их душевных сфер. Едва ли в них теплилось полноценное сознание. Не уверен, что эффективность такого симбиоза была выше, чем у чистых синтетиков. Очередной пример жестокого наказания, сродни древним мифам о вечных проклятиях.
Лифт буквально выстрелил в шахту, набирая дополнительную скорость с помощью реактивных двигателей. Ускорение вызвало сильный дискомфорт, но удобное кресло с компенсаторами помогало удерживать в желудке остатки завтрака.
Холод и пустота. Лишь доверенные операторы парами спускались сюда раз в несколько суток, чтобы достать очередной кусок знаний и передать в личный архив владельца Коцита на Приму.
Сумрак. Машинам не нужен яркий свет, а только энергия и код, который даёт им смысл бытия, одновременно являясь и самим бытием.
Моя цель – комнатка в конце коридора с единственным креслом и небольшим обручем на голову для присоединения человека, висящем на подлокотнике. Пластик сидения неприятно холодил даже через одежду, а обруч впивался в лоб чуть выше висков своими острыми гранями. Я дал команду на загрузку и ничего не почувствовал, потому что код оказался несовместимым с моими дешифраторами. Что ж, специалисты разберутся, а мне даже не хочется вникать в деятельность корпорации. Кажется, я и так слишком много увидел здесь, чтобы заслужить реабилитацию.
