Деймас Рэд
Феномен одиночества
2.20 Мясная мораль
Выныривать без предупреждения в промышленном центре, где производились боевые корабли мог только безумец или превосходящий силами противник, поэтому я терпеливо посылал запрос за запросом диспетчерской службе и ждал ответа. Бездействие выворачивало наизнанку, особенно после всех приключений, а вместо указаний для входа в систему на мониторе высвечивался трёхзначный номер в очереди.
– Диспетчер Арсера вызывает корабль Пола Уитмана… – стерилизованный голос звучал без помех, но ощущалось сильно заниженное качество – очевидно, что передатчик обладал ограниченной мощностью.
– Наконец-то, – ответил я, – Запрашиваю разрешение и координаты входа.
– Цель прибытия, – вопросительная интонация отсутствовала, как и все остальные. Можно было решить, что отвечает машина.
– Решение вопросов по контракту на боевые корабли.
– Номера контрактов и верификационный сигнал.
Я положил ладонь на эмулятор сферы души и отправил необходимое, а сам приготовился ждать ответа: чрезмерно экономичный передатчик диспетчера и казённый голос располагали к этому.
– Вход разрешён, – прозвучало почти сразу, едва я успел закончить мысль, и на виртуальном мониторе появилась схема всплытия, – Добро пожаловать, господин Уитман.
Теперь стали различимы мелкие детали звука голоса, внезапно обретшего объём и окраску.
Яхта всплыла непосредственно у гигантской платформы, состоящей целиком из стапелей, прямо сейчас от неё отстыковался корабль-носитель с красивыми обтекаемыми формами, хорошо знакомыми каждому защитнику Надонии и Виктории. Я включил сканер и отметил, что структура роя Дайсона мира-верфи отличалась от Коцита большей упорядоченностью и плотностью. В центре находился жёлтый карлик, на расстоянии в половину астрономической единицы располагался первый слой платформ, редкий, перекрывающий не больше тысячной доли процента излучения звезды, следом второй, чуть плотнее и так далее. В итоге светило оказывалось скрыто практически полностью, а его случайное обнаружение делалось почти невозможным. Весь опыт подсказывал, что весь флот Союза не в состоянии нанести хоть какой-то ощутимый вред этому отлаженному механизму, если будет бить в лоб.
Судно Пола захватил причальный манипулятор с помощью гравитационных петель и прижал к брюху платформы, которая вблизи воспринималась как минимум небольшой планетой, а сверившись с бортовым компьютером, я понял, что ее массы совсем немного не хватает для того, чтобы собственная гравитация разрушила конструкцию. Не только планеты системы, но и ощутимая часть энергии звезды утилизировалась для постройки роя Дайсона, а теперь расходовалась и на создание кораблей. Снова возникло ощущение собственного бессилия и ничтожности. Я, конечно же, знал принципы на которых работали окружающие меня устройства, но ни одна из известных мне систем СЗиКа попросту не смогла бы потратить тот поток энергии и вещества, который на моих глазах превращался в военную мощь Гегемонии.
В тот же момент я понял ещё кое-что, давшее мне надежду, и спустился по трапу с искренней улыбкой к встречающим меня людям.
– Господин Уитман! – Широкоплечий высокий молодой человек с ёжиком волос на голове поспешно поправил вычурную форменную фуражку и отдал честь, вытянувшись и даже встав на носки.
– Мы рады, что вы лично решили оценить качество своей будущей безопасности! И лично приветствовать вас впервые в системе Арсер, – девушка в военном мундире низко поклонилась, – Каким временем мы располагаем для демонстрации?
– Я способен отличить рекламу от презентации, понимаете, что я имею ввиду?
Парочка подобострастно закивала.
– Имена у вас есть? Мне будет удобнее, если назовётесь.
– Яков.
– Вильма.
Мир Арсера не считал меня хозяином и не выводил личную информацию о своих жителях. Попытки войти в местную сеть натыкались на активную защиту. После вседозволенности Коцита я ощущал себя словно пленник с завязанными глазами.
– Хочу увидеть лично стадию испытаний, – я небрежно махнул рукой, требуя от своих сопровождающих двигаться.
– Ваши корабли уже прошли все проверки, упакованы и готовы к отправке, – сказала Вильма, применив интонации убеждения – в отличие от Якова, очевидно военного специалиста, в девушке по манерам угадывался менеджер по продажам.
– Значит распакуйте…
Вильма лишь несколько мгновений смогла сопротивляться моему взгляду. Она пыталась понять серьёзность намерений заказчика, а ещё связывалась с начальством или службой поддержки, чтобы согласовать легитимность моих требований. Было видно, как женщина старается находиться одновременно рядом с клиентом и вести переговоры по радиосвязи.
Я потянул носом воздух и не нашёл психоактивных добавок. Очевидно, что персонал, имеющий доступ к оружию, необходимо стабилизировать другими способами, а не наркотиками. Спрашивать об этом напрямую, мне показалось подозрительным, значит придётся внимательно наблюдать и надеяться на случай.
– Господин Уитман, – заговорила Вильма, получив распоряжения – Мы можем провести полный аудит ваших машин.
– Будет достаточно лично полетать, – я подмигнул ей и обнял спутников за талии, – Пойдёмте скорее – мне не терпится опробовать!
– В системе запрещены полёты на боевых кораблях для неавторизованных пилотов, – Егор освободился из моих объятий и остановился, – Это часть доктрины безопасности. Большая Мамочка сразу же выдаст команду на уничтожение.
Узнав эту новую порцию информации, я снова возликовал, но не подал виду.
– В моих мирах обороной управляют МОИ люди…
– Мамочка не настаивает на своём присутствии, но Юстав Крупп решил, что она справится лучше.
– Эх… – мне удалось убедительно изобразить расстройство, – А я очень надеялся, что смогу сегодня почувствовать себя пилотом…
Вильма одарила меня шикарной улыбкой, а её глаза заблестели, от возбуждения:
– Так центр подготовки к вашим услугам! Отличить тренажёр от реальности невозможно! И там вам предложат разнообразные программы, в том числе реконструкции реальных битв.
– Согласен! Но я всё равно хочу потом наблюдать за тестированием своей покупки, – в этот раз играть роль инфантила оказалось легче, даже немного понравилось ощущать себя ребёнком.
Сопровождающие наконец расслабились. Было видно, что они очень обрадовались моему согласию пойти на компромисс, и с облегчением покинули короткий коридор от стыковочной площадки к транспортной магистрали. Здесь открылось огромное пространство, заполненное потоками снующих туда-сюда машин. Чаша обитаемой платформы оказалась способна удерживать атмосферу собственными генераторами гравитации без герметичного свода, а высоко над монолитным мегаполисом мерцали звёзды и ярко горели отражённым светом другие элементы роя Дайсона.
– Вот и экипаж! – Лидия подбежала к трёхметровому чёрному аэрокару и открыла дверь, приложив палец к ручке для забора и распознавания генетического материала. При этом она чуть поморщилась и сразу же промокнула салфеткой остатки крови на коже. Я не понимал причин такого варварского способа определения личности, но опять решил не задавать вопросов, а лишь наблюдать.
Внутри убранство транспорта отличалось роскошью: кресла, принимающие форму тела, столик с собственной независимой гравитационной установкой, удерживающей приборы и напитки, генератор защитного поля, способного нейтрализовать кроме радиации ещё и попадание плазменного заряда, и множество других незаметных устройств, обеспечивающих максимальный комфорт и безопасность. Органов управления не было видно, и я решил, что поведёт искусственный интеллект.
– Куда полетим? – спросил безжизненный и стерилизованный голос.
– В центр подготовки пилотов, – отдал приказ Яков.
Прямо перед нами в воздухе возникла трёхмерная карта с маршрутом, отмеченным яркой жёлтой линией. Голограмма висела совсем недолго – несколько секунд – но я успел разглядеть сбоку столбик мелких надписей. Там описывалось состояние пилота… Живого человека. Я выпустил нанитов, чтобы заглянуть внутрь роскошного аэрокара. Мелкие машины с трудом протискивались между идеально подогнанными деталями и гибли в стерилизующем излучении, но всё же умудрились проникнуть во все полости и передать данные. Роскошным авто управлял живой человеческий мозг с действующим сознанием, но он был сформирован не как единый орган, а распределён по всему корпусу. Нервные волокна тянулись под обшивкой, образуя небольшие узлы, где плоть соединялась с кибернетикой. Живой, думающий человек был заключён в оболочку из полимеров без возможности покинуть её.
– А вот вы используете нервную ткань, мясо, как базовый процессор для принятия решений в машинах вроде этой, – я обвёл руками салон и заметил, как дёрнулись мышцы на лице Якова, – Как обстоят дела с боевыми кораблями?
– Ваш вопрос выходит за рамки допустимой передачи информации о технологиях, – Вильма снова широко улыбнулась, но по глазам я понимал, что она плохо понимает суть моего любопытства.
– ИИ очень плохо справляется с принятием решений, связанных с моральным выбором, – Яков наклонился в мою сторону, сцепил пальцы рук и сверлил меня взглядом, словно пытался вскрыть череп и заглянуть внутрь, – При неизбежных авариях часто приходится выбирать жертву в режиме реального времени… Сбить мужчину или женщину с ребёнком, например, или подставить под удар пассажира слева или справа. Тут на помощь и приходит "нервная ткань".
Яков замолчал. Я понял и принял ответ, но Пол не мог не спросить:
– Но истребителям тоже приходится делать выбор, разве нет?
Военный чуть ухмыльнулся, расслабился и ответил:
– Да. Но выбор в боевых ситуациях всегда основан на полезности, а не на морали. Истребитель не может действовать в ущерб победе, а автомобиль должен жертвовать собой или людьми, если это позволит избежать жертв с более высокой значимостью для общества.
Вильма с удивлением слушала откровения Якова и не понимала, почему он рассказывает подробности о технике, но, видимо, иерархически находилась ниже и была вынуждена молчать. Она достала инкрустированную драгоценностями бутылку с вином и налила в бокал причудливой формы ярко красный напиток.
– Неужели нельзя каждому присваивать индекс значимости и тогда решение сводилось бы к простому сравнению чисел? – я принял из рук Вильмы бокал и отхлебнул.
– Я не знаток гражданской техники, но, насколько знаю, не все индексы, как вы выразились, можно складывать и вычитать, на манер чисел.
Кивнув, в знак удовлетворения ответом я принялся разглядывать вид мегаполиса под нами и наслаждаться настоящим фруктовым вином. В коротких диалогах выяснилось самое главное: несмотря на фантастические объёмы потребления ресурсов и обладание уникальными технологиями, Арсер – центр военного комплекса Гегемонии – ничем не отличался от всех её остальных частей, значит мы можем выстоять против них.
2.21 Управляемая ненависть
Тренировочный центр представлял собой несколько зданий в форме букв H, расположенных посреди густого парка с тропической флорой высотой в несколько десятков метров. Из зелени выглядывали лишь крыши с посадочными площадками.
– Мы на месте! – Вильма коснулась моей руки, решив, что клиент задремал.
– А? – я подыграл женщине, зевнув, – Вино отменное. А если вы надеялись меня напоить, то разочарую.
Яков рассмеялся в голос:
– Все знают, что с такими, как вы, этот фокус не удастся, – сказал он, делая вид, что смахивает слезу.
И здесь воздух не содержал никаких психоактивных препаратов, а был свеж, чист и вкусен. На крыше выстроились в два ряда офицеры, судя по знакам отличия из среднего состава, чтобы приветствовать владельца миров, создающих нейроимпланты. Я помахал рукой, выйдя из аэрокара, а встречающие ответили древним жестом военного приветствия и продолжали стоять неподвижно.
– Надеюсь ваш симулятор произведёт на меня впечатление, – проговорил я, обернувшись сопровождающим.
– Безусловно. Мы уже обновили нейроинтерфейс до zHysHA6309.271.5430, – сказал Яков и внимательно следил за моей реакцией.
Очевидная проверка. Проданная на военные нужды модификация содержала 278 вместо 271 в поле ревизии. Это мог знать Пол Уитман и очень узкий круг посвящённых, кто непосредственно занимался закупкой технологий, для всех остальных значение имели лишь последние четыре цифры, обозначающие год выхода патента.
– Или вы ошибаетесь, или морочите мне голову! – я сверился с данными Пола о проданных технологиях, полученных с его персонального компьютера на Приме, – Вам была поставлена двести семьдесят восьмая ревизия.
– Мелкая неточность… – Яков низко поклонился, сняв фуражку и прижав её к груди, – Простите.
– Проверяете меня? – я рассмеялся, достал ловушку с душой Пола и помахал перед носом гида, – Это нельзя подделать. Тем более нельзя, потому что этот прототип есть только у меня.
– Мы заметили непохожесть на обычную Сферу Души и насторожились, – Яков согнулся ещё ниже, к нему присоединилась и Вильма, – Простите…
– Ничего страшного! – я прошёл вперёд и начал спускаться по лестнице, бросая слова через плечо, – Лучше перестраховаться, ведь так?
Двое выпрямились и побежали за мной, боясь отстать. Я пропустил Якова вперёд показывать дорогу, а Вильму взял под руку. От неё пахло нейтральными духами и едва слышно феромонами.
В здании легко можно было заблудиться из-за лабиринта коридоров и лестниц. "Плох тот пилот, что не сумеет тут сориентироваться," – подумал я. Людей было немного, в основном все куда-то спешили по своим делам. Несколько раз попадались группы детей в военной форме.
– Со скольких лет вы учите пилотов? – спросил я, – Если не секрет, конечно.
– С рождения, – коротко ответил Яков. После проверки на крыше они с Вильмой притихли и старались не смотреть на меня. "Интересно, а сколько тестов я уже прошёл незаметно для себя? Или не прошёл?" – думать о плохом не хотелось, но мысли о провале не покидали.
– Мы пришли, – Яков приложил палец к датчику на двери и кровью подтвердил личность.
Открылся просторный зал, залитый белизной: стены, пол и потолок, вся мебель были чистого белого цвета. В несколько рядов располагались столы с анатомическим рельефом. Других приборов не было видно, как и органов управления.
– Просто лечь и закрыть глаза? – спросил я, указывая на ближайший стол.
– Да. Система подключится к вам через стандартный радиосигнал сверхблизкого радиуса действия.
– Мне привычнее через Сферу…
– Бессмертных среди пилотов нет и оборудование рассчитано на обычного человека, – Яков ещё раз низко поклонился.
"Где тут может быть подвох?" – мысль пульсировала и жгла изнутри, но уже нельзя было останавливаться. Поверхность стола ощущалась каменной и холодной – лежать на ней даже в одежде оказалось неприятно. Никому не было дела до мальчишек-пилотов.
– А зачем вообще пилоты, если кораблями управляет искусственный интеллект? – спросил я, ёрзая на неудобном ложементе.
– Ну кто-то же должен ненавидеть врага… Вы ведь все хотите самых грозных и жестоких воинов, – Яков пожал плечами и запустил симулятор.
Холод. Онемение конечностей или, вернее, их отсутствие. Отсутствие всего тела. Сознание рассредоточено, но это не даётся в ощущениях. Только знание. Из чувств только одна ярость и стремление двигаться. Степень детализации симулятора действительно поражала: чёрный космос, звёзды, населённая планетка под брюхом корабля-носителя, и я – кусок композитных материалов, кибернетика и человеческое сознание внутри нервной сети "размазанной" по неживой оболочке. Каждый датчик, каждый сканер воспринимался словно собственная часть тела.
– Тестовый полёт, – не голос, а цифровой поток извне мной воспринимался голосом – так проще для остатков человечности, – Задача: пройти последовательно по всем точкам маршрута.
Рама оттолкнула меня от носителя, придав излишнее вращение, которое я автоматически погасил, но лишь частично, а оставшийся импульс использовал для разворота и выхода на оптимальную траекторию. Атмосфера планеты здесь представляла собой следовые количества ионизированного газа, но даже их воздействие просчитывалось в симуляторе, а мне приходилось учитывать при расходе энергии. Всё получалось просто и так же естественно, как ходьба или любое другое движение.
На выполнение задания ушло несколько часов времени внутри программы. Я постоянно обращался к своему собственному телу в реальности и узнал, что время в симуляции текло намного быстрее, и для Якова с Вильмой прошло не больше минуты.
– Тестовый полёт завершён успешно, – пришло сообщение на последнем контрольном пункте, – Загружается бой за Ги-61.
Обстановка сменилась почти мгновенно. Плотное кольцо вокруг газового гиганта, где стремительно двигалась матка Гегемонии к группе противников: десяток крупных кораблей, сравнимых с нашим носителем, и несколько сотен мелких, снующих между ними. Сброс произошёл без предупреждения, но я мгновенно сориентировался и вышел в пространство за маткой в составе звена истребителей идентичных моему.
Ненависть. Это чувство рвалось изнутри, заполняло собой всё вокруг и требовало выхода, действий, требовало уничтожать противника. В мире программы я не мог пользоваться своими аугментациями, только тем, что содержалось в коде, поэтому не мог контролировать себя, лишь наблюдать за происходящим, словно зритель. В симуляторе эмоции через синтетические гормональные железы контролировались симбиотическим ИИ, а он считал, что для боя лучше всего подходит ненависть и ярость. Впервые в жизни я хотел убивать, хоть и понимал, что это желание мне навязано.
Корабли противника открыли заградительный огонь и наносили огромный урон носителю, за которым мы прятались. Матка не выдержала и развалилась на части, но успела выполнить роль щита, и мы рассыпались в стороны уже в непосредственной близости от врага, отбиваясь от мелких кораблей и извергая всю свою ярость на основные цели. Крупные крейсера оказались вынуждены уворачиваться от осколков, таким образом их движение сделалось временно предсказуемым, а значит превратило в лёгкие мишени. Это решило исход боя, и через пару часов мы добивали последних сопротивлявшихся.
– Счёт 17 подбитых. Вы закончили бой на исправном судне. Запись вашей симуляции передана для анализа, – снова "неголос" сообщил результат.
Продолжать играть в пилота не имело смысла, и я предпринял попытку отключиться, но прервать сеанс изнутри было невозможно. На помощь пришёл Яков, остановив тренажёр.
– Как вам опыт? – спросила Вильма.
Она использовала "романтические" интонации, видимо посчитала, что после драки мужчина остаётся возбуждён и его можно продолжить стимулировать и уводить подальше от линий осознанного поведения. Эта стратегия работала, и я искренне с удовольствием разглядывал её открывшиеся в разрезе юбки бёдра, но лишь секунду, а после жёстко подавил работу части мозга, отвечающую за агрессию и сексуальное поведение. Привычный контроль над собой после полной зависимости от воли машин в симуляции вызвал широкую улыбку, которая оказалась очень кстати.
– Нужно, наверное, летать с рождения, чтобы это понравилось, – проворчал я и встал со стола, разминая мышцы, успевшие за короткий срок онеметь от холода, – Может перекусим?
– Какую кухню предпочитаете? – Вильма оказалась в своей любимой стихии и окончательно расслабилась, или, по крайней мере, казалась такой.
– Вкусную, не слишком острую, люблю эксперименты, – я повторил слово в слово то, что отметила Рэйчел в досье на Пола.
Вильма долю секунды размышляла, чуть наклонив голову вбок и с неизменной улыбкой сделала приглашающий жест рукой:
– Офицерский ресторан вам может показаться слишком скучным, а совсем недалеко есть более подходящее место.
– Какое?
Вильма кокетливо улыбнулась:
– Пусть будет сюрприз! Вы же любите экспериментировать!
– Надеюсь меня не будут снова запихивать в железяку и управлять моими мыслями?
– Нет! Что вы! – женщина помахала руками и раскрыла интригу, – Там полная свобода. Пол-на-я. Наша известная туристическая достопримечательность – развлекательный комплекс "Гедония".
– Вроде бы слышал… – я сморщил лоб, словно пытался что-то вспомнить.
– Там гражданские, – Яков с саркастической ухмылкой кивнул на Вильму, – Нашли применение некондиционным продуктам, но получилось достойно.
Снова попетляв по коридорам, мы вышли на крышу. Я, не прекращая, думал о том, зачем в боевых машинах используют нервную ткань пилотов, сохраняя остатки личности. Чистый ИИ работает быстрее, но полноценный человек пластичнее и может принять решение недоступное для понимания компьютеру. Казалось, что гибрид с обрезанным сознанием окажется менее эффективным, тогда почему именно такое решение предпочли инженеры Арсера?
У чёрного аэрокара всё так же стоял в две шеренги живой коридор, казалось, что офицеры ни разу не пошевелились, что произвело на меня сильное впечатление. Интересно сам Пол вообще заметил бы этих людей?
После долгого ожидания на всплытие тренажёр пилота забрал остатки сил и очень хотелось что-нибудь съесть. Потому мне не пришлось даже напрягаться, чтобы изобразить нетерпение и дурное настроение – лишь ослабить до предела волю и самоконтроль. Я резко плюхнулся в кресло и открыл небольшой ящик, откуда Вильма до этого доставала бутылку вина, а, не найдя там ничего съестного, с силой хлопнул крышкой.
– Ну же! Двинули! Я проголодался!
Яков на секунду прикрыл глаза, чтобы отдать приказ и очистить для нас транспортный коридор.
