Эдуард Максимович Чухраев
Военно-морские флоты России и США
10.2. Новые стратегические документы США и России в военной сфере
Военная доктрина Соединенных Штатов Америки
Как формируется Военная доктрина в США? Здесь имеется комплекс основополагающих концептуальных документов США по вопросам обеспечения национальной и военной безопасности, который представлен, прежде всего, Стратегией национальной безопасности, Стратегией национальной обороны (аналог нашей Военной доктрины) и весьма актуальной Национальной военной стратегией. На основе последнего документа осуществляется оперативное планирование применения Вооруженных Сил, вырабатываются перспективные стратегические и оперативные концепции их применения, которые, будучи доведенными военной наукой до уровня теории, кладутся в основу уставов Вооруженных Сил и планов по их реформированию. Кроме того, в США существует механизм коррекции положений этих документов посредством ежегодных докладов министра обороны конгрессу и «Белой книги» председателя Комитета начальников штабов видов вооруженных сил.
В 90-х годах XX века была разработана военная доктрина США (суть ее – сетецентрическая война; Network Centric Warfire), которая впервые была применена в войне против Ирака в 2003 году. Она заключалась в кратном увеличении боевой мощи вооруженных сил без увеличения их численности, только за счет подъема на качественно иной уровень технологии управления вооруженными силами посредством создания единой информационной сети, соединяющей всех участников боевых действий в режиме реального времени. После Ирака на практике США применяли эту концепцию только в виде отдельных боевых операций ограниченным набором средств. Однако внедрение новой концепции полностью изменило военную стратегию США, а также всю инфраструктуру Пентагона.
После перестройки окончательный вариант американской Network Centric Warfire был представлен в военных доктринах Joint Vision 2010 и Joint Vision 2020.
По сути дела, нынешняя Военная доктрина сигнализирует начало давно планировавшейся масштабной военной реформы концептуального, структурного и финансово-экономического характера. Результатом этой реформы должны стать американские ВС, с одной стороны, способные дать адекватный ответ на вызовы современной эпохи, а с другой, – соответствующие нынешним ресурсным возможностям страны.
Главные особенности Военной доктрины США состоят в следующем.
В качестве основных задач доктрина намечает противодействие "насильственному экстремизму", а также необходимость "сдерживать и отражать агрессию, укреплять международную и региональную безопасность, формировать будущие вооруженные силы".
Вашингтон отказывается от концепции одновременного ведения «двух больших войн» в разных регионах мира (как это было при предыдущих президентах: на пике холодной войны администрация Р. Рейгана ставила перед собой задачу обеспечения способности США вести сразу «две с половиной войны»). Вместо этого военные строительство и планирование будут исходить из задачи ведения «одной большой войны» и «предотвращения второй потенциальной войны» – концепция, получившая название «полутора больших войн». ВС ставится задача остановить агрессора в условиях, когда основные силы уже заняты в одной крупномасштабной операции.
США намерены усовершенствовать возможности ПРО.
Делается упор на "укрепление международной и региональной безопасности". И в этом плане НАТО будет оставаться главным многонациональным альянсом в Европе. Члены НАТО действуют как стабилизирующая сила на периметре своих границ – от Ближнего Востока и Северной Африки до Балкан и Кавказа.
США будут применять военную силу, если потребуется, и самостоятельно.
Главной угрозой безопасности страны остается терроризм.
Особое внимание доктрина уделяет отношениям с Китаем. Так как у США нет никаких взаимообязывающих договоров в военной сфере с Китаем, то новая стратегия нацеливает сразу и на сотрудничество, и на противостояние.
Большое внимание в документе уделено также вопросам, связанным с Азиатско-Тихоокеанским регионом. Уже давно ни для кого не секрет, что американское правительство крайне обеспокоено растущим военным потенциалом Китая. Поэтому в будущем планируется создание аэродромов для американских беспилотных летательных аппаратов в этом регионе.
Пентагон планирует сохранить свой военный контингент и на ближневосточной территории. Американское правительство не хочет лишиться возможности влиять на ситуацию в этом регионе, поскольку, вследствие произошедших здесь революций, перспективы его развития остаются неясными.
Что означает Военная доктрина США для России?
На наш взгляд, с российской точки зрения, «Поддержка глобального лидерства США» оставляет весьма тревожное впечатление. Россия теперь значится в списке источников потенциальных военных угроз. Снижение уровня глобальных претензий США («полторы» вместо «двух войн», уменьшение численности американских войск, размещенных за рубежом и пр.) тоже выглядит противоречиво.
Кроме того, есть ряд положений доктрины, которые при определенных обстоятельствах могут быть истолкованы в неблагоприятном для России духе. Ставка США на обеспечение неограниченного доступа к «зонам (объектам) глобальной значимости» (ЗГЗ) в будущем может привести к конфликту с Россией из-за Арктики, где Москва пытается активно отстаивать свои права на часть континентального шельфа и эксплуатацию Северного морского пути. Доктрина уточняет планы США по развертыванию системы ПРО в Европе. Вашингтон намерен продолжить реализацию намеченных ранее программ и не собирается всерьез прислушиваться к озабоченности России этими планами и её предложениям по созданию совместной европейской ПРО. В документе Пентагона много говорится о необходимости борьбы с кибер-шпионажем и кибер-терроризмом, а также создания соответствующей правовой и технической базы для этого. Вместе с тем, в доктрине практически ничего не говорится о конкретных источниках кибер-угроз. Однако ряд высокопоставленных сотрудников разведорганов США прямо назвали Китай и Россию основными источниками кибер-шпионажа и хакерских атак на США. Это дает основание для предположения о том, что Пентагон всерьез готовится к ведению в обозримом будущем кибер-войн с этими странами.
В Военной доктрине США говорится о необходимости ужесточения политики США в отношении ядерной программы Ирана. Специалисты оценивают это как еще один потенциальный источник конфликта с Россией, т.к. последняя выступает за переговоры, а не силовое давление на Тегеран по этому вопросу.
Намечающееся стратегическое сближение США с Индией, о котором говорится в доктрине, может нарушить сложившиеся военно-технические связи этой страны с Россией, являющейся традиционным поставщиком оружия и военных технологий Дели.
Делая обобщенную оценку Военной доктрины США, еще раз отметим, США не отказались от претензий на мировое господство и от сохранения (и даже дальнейшего развития) военно-стратегического потенциала для жесткого соперничества с другими мировыми центрами силы (включая Москву). В этой ситуации России следует в очередной раз задуматься над своей собственной военной стратегией и над стратегией национальной безопасности, над тем, насколько они соответствуют нынешней геополитической обстановке, не требуют ли они уточнения.
Новая ядерная стратегия США
Nuclear Posture Review («Обзор ядерной политики») – документ, определяющий долгосрочную стратегию США в области ядерных вооружений. Выпускается Минобороны США каждые восемь лет начиная с 1994 года. Последний такой документ был обнародован в феврале 2018 года. 9 января 2012 года в Вашингтоне в виде предъявления результатов всестороннего обзора состояния ядерных сил государства и концепции их развития на ближайшие десять лет состоялась презентация «Новой ядерной стратегии США». Эта стратегия представляется как новая стратегическая концепция, предусматривающая обеспечение безопасности США и их союзников в современном мире за счет «надежных вариантов ядерного и безъядерного ответа», а также «мощнейшего в мире ядерного потенциала», подкрепленного развернутыми системами обороны и переброски войск.
Традиционная триада ядерных сил (МБР, БРПЛ и СБА) согласно новой ядерной политике США будет трансформироваться в триаду, состоящую из: ядерных и неядерных стратегических сил; систем активной и пассивной ПРО глобального охвата; гибкой, способной к воссозданию своих возможностей инфраструктуры испытаний, производства и боевого применения стратегического ядерного и неядерного оружия.
В новой ядерной доктрине США особое место отведено неядерному стратегическому сдерживанию. Признается необходимость сокращения нынешнего ядерного арсенала. При этом декларируется, что снятие боеголовок с носителей является предпочтительным способом сокращения стратегических ядерных сил. Большая часть снятых боеголовок и «разгруженных носителей» не уничтожается, а переводится в резерв.
В феврале 2018 года была обнародована новая ядерная стратегия США, сменившая доктрину 2010 года, принятую при администрации Барака Обамы. Из новой стратегии следует, что США ключевыми своими соперниками считают Россию и Китай. Для противостояния им США готовы вкладывать средства в новые системы вооружений, включая маломощную ядерную боеголовку для морских баллистических ракет Trident D5, и в модернизацию старых программ, включая крылатые ракеты морского базирования Tomahawk в ядерном оснащении. В новой доктрине также указано, что США будут в целом активно модернизировать свою ядерную триаду (стратегическую авиацию, межконтинентальные баллистические ракеты и атомные подводные ракетоносцы) и будут координировать свою политику ядерного сдерживания России с Великобританией и Францией
Национальная военная стратегия США (2015).
По сути, это новая концепция безопасности США. Это документ, рассчитанный на среднесрочную и долгосрочную перспективу. Это не только ключевой официальный документ для исполнения в вооруженных силах и государственных структурах США, но и доктрина, предъявленная всему миру. Что в ней нового и особенного?
В новой стратегии введено понятие «ревизионистских государств». Под «ревизионизмом» понимается стремление государств сменить на более высокий свой текущий статус в мировом порядке. Потому вместе с ростом мирового терроризма именно ревизионистские тенденции увеличивают «глобальный беспорядок» в понимании Соединенных Штатов, напрямую угрожают их мировой гегемонии и национальным интересам, ослабляют военный потенциал США в разных регионах мира. Это и объясняет необходимость существенной коррекции военной доктрины.
В список «ревизионистских государств» и вообще государств-противников США включена Россия. Более того, по определению авторов Национальной военной стратегии, именно Российская Федерация официально становится для США противником номер один. Россия напрямую обвинена в стремлении вернуть прежний державный, иначе, имперский статус: попытке «пересмотреть ключевые аспекты международного порядка» и, таким образом, в действиях, угрожающих интересам национальной безопасности США.
Американская Стратегия признает, что ни одно государство-противник не стремится к военному конфликту с США, и вероятность его невысока.
Тем не менее, США декларируют целый спектр военных рычагов, интегрированных с политическим и экономическим инструментарием, формированием военных коалиций давления на государства-противники: возможность одновременного проведения в нескольких регионах мира контртеррористических операций, возможность карательных (противоповстанческих) операций, допустимость крупномасштабной, многоэтапной военной кампании, препятствуя достижению поставленных противником целей или навязывая ему неприемлемые затраты.
Важное обстоятельство. Национальная военная стратегия США предусматривает не только «сдерживание и отражение», но и победу над государством-противником США, т.е. в том числе и Россией.
На появление новой Стратегии США оперативно последовала официальная реакция Кремля. Уже 3 июля 2015 года было созвано заседание Совета Безопасности, где Президент России В.Путин призвал «в короткие сроки провести анализ всего спектра потенциальных вызовов и рисков – и политических, и экономических, и информационных, и других, и на этой основе скорректировать стратегию национальной безопасности России».
Попытки разработки новой военной доктрина США
Пентагон объединяет свои технологические и доктринальные усилия в направлении постоянного сетевого присутствия, которое позволяет проводить любые операции в любой точке мира.
В последние годы в связи с резко меняющейся международной обстановкой США непрерывно корректируют свою Военную доктрину. 1 июля 2015 года Пентагон опубликовал концептуальный документ – «Национальную военную стратегию США», сменившую предыдущую версию, принятую в 2011 году. А в конце декабря 2017 года США обнародовали новую военную стратегию национальной безопасности США (2018). В январе 2018 года опубликовали очередную Стратегию национальной обороны США. Весной 2018 года в США опубликован еще один документ «Обзор в сфере противоракетной обороны».
3 февраля 2018 года в США опубликовали «Обзор ядерной политики», по сути, обновленную ядерную доктрину, в которой указано, что Россия может пригрозить первой нанести ядерный удар по противнику. В связи с этим напомним, что США задумали оснастить крылатые ракеты морского базирования ядерными боеголовками из-за того, что Москва якобы наращивает запасы нестратегического ядерного оружия.
В июне 2018 года без огласки Министерство обороны США изменило на официальном сайте статью о своих целях и задачах. Если раньше Пентагон обозначал себя как «средство предоставления вооруженных сил для сдерживания войны и защиты безопасности страны», то сейчас задачей ведомства значится «обеспечение США смертоносными силами для защиты безопасности страны и поддержания американского влияния за рубежом». Правки, фактически меняющие военную доктрину США, были внесены втайне, без какого-либо объявления. При этом, текст стратегии национальной обороны 2018 года США остался неизменным. Сегодня авторитетные военные профессионалы предлагают разработать новую военную доктрину американского государства. В основу ее положить стратегическую концепцию «Быстрого глобального удара» и «Непрерывную вездесущность».
Непрерывная оперативная вездесущность
В чем суть? Ведущие политики и военные специалисты считают, что возможности современных Армии и Флота США не совпадают с реализацией их целей и задач. Так, имея самый крупный Военно-Морской Флот, состоящий из 11 авианосцев, 22 крейсеров, 64 эскадренных миноносцев, 53 подводных лодок и других боевых кораблей, авиацию, военно-космическую группировку, США не могут нанести военное поражение даже такой небольшой стране, как КНДР, не говоря уже о своих геостратегических соперниках – таких гигантах, как Россия и Китай. Мало того, в последнее время становятся малоэффективными удары и по гораздо более слабым странам. Все это убеждает руководство США в простой мысли – надо что-то менять, иначе через короткий промежуток времени США окажутся владельцем самой дорогой в мире груды абсолютно бесполезного оружия.
Однако развитие технологического прогресса, удешевление и доступность передовых технологий сделали крайне дорогую систему NCW (сетецентрическая война) практически бесполезной перед значительно более дешевыми и массовыми средствами противодействия, доступными не только великим державам, но и крупным террористическим формированиям. Кроме того, США стали преувеличивать технологическую составляющую в ущерб традиционным, что значительно снизило боеспособность армии, особенно в нештатных ситуациях.
Все эти проблемы подвигли военно-политическую элиту пересмотреть эту доктрину и разработать новую, которая, по ее мнению, полностью обеспечит решение всех задач в любой точке мира. Ряд известных военных профессионалов выступили с инициативой создания новой военной доктрины США, основанной на военной вездесущности.
Что означает оперативная вездесущность?
Оперативная вездесущность – это постоянное сетевое присутствие, которое позволяет выполнять любые операции, получать и передавать информацию в любой точке мира.
Оперативная вездесущность – это форвардное присутствие США всегда и везде.
Осуществление этой доктрины крайне сложно и доступно только государствам, обладающим конкурентным преимуществом во всех технологических сферах.
Она обеспечивается тремя основными составляющими присутствия – физическим, виртуальным и воспринимаемым.
Физическое присутствие – это стратегическое позиционирование военных сил во всем мире, чтобы они всегда находились в относительной близости к «горячим точкам». В дополнении к развернутым в настоящее время за рубежом кораблям и самолетам США имеют более 150 000 военнослужащих на 800 базах в 70 странах мира, число которых постоянно увеличивается. США обладают 95% всех военных баз в мире. В сочетании с беспилотными и автономными транспортными средствами и летательными аппаратами физическое присутствие остается основной силой США.
Виртуальное присутствие поможет устранить имеющиеся недостатки и пробелы физического присутствия. Предыдущие концепции определяли виртуальное присутствие, как близлежащее физическое вкупе с пассивным присутствием посредством передовых технологий. Сегодня виртуальное присутствие позволяет применять силу с любого расстояния в течение от нескольких часов до наносекунд, и производить его в рамках кибер-, электронных и космических операций. Нанесение удара в киберпространстве абсолютно не зависит от местоположения агрессора и позволяет в реальном времени путем обмена цифровыми возможностями корректировать действия союзников и заставлять изменять решения противников. В этом плане виртуальное присутствие является практически Истинной формой прямого присутствия.
Воспринимаемое присутствие – это использование технологии для сбора информации и мониторинга событий, происходящих в местах, где физическое и виртуальное присутствие невозможно. Оно не включает в себя возможности применения силы, но оказывает влияние на поведение наблюдаемого и на восприятие им событий.
Предлагаемое в новой военной доктрине сочетание наблюдения киберсаттелитов с традиционными формами сбора информации и разведывательных данных через прессу и различные персональные устройства, убеждает аналитиков в попытке создания глобальной электронной версии – новом инструменте контроля над человечеством.
Стратегическое использование воспринимаемого присутствия в военных целях способно влиять на принимаемые решения странами – субъектами, противниками. Субъект только предполагает, что за ним следят, но не знает это наверняка, и что самая скрываемая информация становится известной. Это и есть форма воспринимаемого присутствия.
При наличии всех форм присутствия – физического, виртуального и воспринимаемого, достигается оперативная вездесущность. Благодаря ей, все боевые возможности страны – численность войск и вооружений, кибервозможности и сеть наблюдения, оптимизируются, легко варьируются от условий и достигают гармонических объемов, позволяющих эффективно решать различные поставленные задачи.
Самая уязвимая часть концепции – анализ огромного количества информации в режиме реального времени и принятие на основе этого анализа единственно правильного решения. Сейчас возможности существующих программ оперативного анализа больших массивов баз данных подошли к своему пределу. Поэтому предлагается использовать систему искусственного интеллекта ИИ, причем обязательно в сочетании с человеческим мозгом – этакий симбиоз компьютера и человека с биоэлектронным интерфейсом (brain-machine interface BMI), киборга. То, что работы над созданием подобных биоэлектронных модулей уже ведутся, подтверждается заявлением Илона Маска (США) о том, что его компания NeuraLink работает над развитием биоэлектронного интерфейса (ИМТ). Заказчиком этого проекта является DARPA – Управление перспективных исследовательских проектов Министерства обороны США.
Следующим логичным шагом является создание оперативной вездесущности для того чтобы как минимум восстановить утраченные позиции в военном преимуществе с такими странами, как Россия и Китай, унифицировать свои возможности и объединить разрозненные усилия в единую стратегию. Иначе США подвергаются риску дальнейшей эрозии в своем военном технологическом преимуществе.
К сожалению ни в СССР, ни в современной России до недавнего времени не использовалась концепция сетецентрических операций и управляющих ими программ обработки больших массивов баз данных из-за базовых ограничений. Россия применяла старую «иерархическую» концепцию глубокой операции, разработанную более 80 лет назад. Но, как показал опыт применения боевых экипировок, роботизированных систем и систем управления «Андромеда-Д» в Сирии, Россия успешно преодолела эти базовые отставания, а во многом и превзошла, прежде всего, по эффективности западную американскую систему. Причем никуда не делись и преимущества старой системы, которых начисто была лишена западная концепция – военное мастерство, нестандарстность мышления, личная храбрость и мотивировка военнослужащих, чем всегда отличалась российская и советская армии. С точки зрения дилетанта, этими же недостатками страдает и предлагаемая доктрина «вездесущности». Сложность защиты коммуникаций и узлов, возможность постановки преград, гашения вплоть до перехвата управления, создания огромных массивов ложной информации, сложная взаимозависимость между собой множества объектов, когда выбытие одного из узлов парализует деятельность всей сети, вкупе с отсутствием традиционных личных качеств военнослужащих и мотивировки, способности к самопожертвованию, накладывают на новую доктрину ряд ограничений, которые в условиях реальной войны могут не позволить решить основную задачу – победу над врагом.
Новая стратегическая концепция США «Быстрого глобального удара»
Реализуя концепцию совместного использования наступательных и оборонительных вооружений, в США приступили к созданию перспективных ударных комплексов быстрого (мгновенного) глобального удара (БГУ). Глобальный молниеносный удар (или быстрый глобальный удар) – инициатива вооруженных сил США по разработке системы, позволяющей нанести массированный разоружающий удар обычным (неядерным) вооружением по любой стране в течение часа.
Его идея заключается в том, чтобы неядерными средствами поражения вывести из строя на территории потенциального противника центры государственного и военного управления, узлы связи, шахтные пусковые установки МБР, подвижные грунтовые ракетные комплексы РВСН, ракетные подводные крейсеры стратегического назначения в местах постоянного базирования и в районах боевой службы, нанести неприемлемый ущерб соединениям дальней авиации. Межконтинентальные баллистические ракеты противника, которые смогут принять участие в ответном (ответно-встречном ударе) предполагается нейтрализовать средствами национальной системы ПРО США, а также комплексами противоракетной обороны, развернутыми на территории стран-союзников и на кораблях ВМС США.
В идеале концепция глобального молниеносного удара предполагает не дать противнику ни одного шанса воспользоваться своими стратегическим и даже тактическим ядерным оружием. В этих целях Пентагон предполагает задействовать все силы и средства армии, авиации и флота. В первую очередь, по заранее и тщательно разведанным объектам противника (а возможности средств разведки США сегодня исключительно высоки) будет нанесен массированный удар крылатыми ракетами всех видов базирования – с надводных и подводных кораблей, с самолетов бомбардировочного авиационного командования. В прилегающих морях к территории противника, по которому будет нанесен БГУ, будут развернуты корабли ВМС США и их союзников, обладающих потенциалом противоракетной обороны. Они примут участие и в первом ударе, и поразят те баллистические ракеты неприятеля, которые смогут взлететь после первого удара США.
Затем противника будут добивать американские ВВС, используя все виды высокоточного оружия – противобункерные бомбы, перспективные бомбы малого диаметра, бомбы типа JDAM, авиационные средства поражения с лазерным наведением по данным системы GPS и т. д. Арсенал американцев в этом плане очень велик, и наверняка у них уже припасены неожиданные для врага сюрпризы, ибо от конфликта к конфликту вооруженные силы США никогда не повторяются и не действуют по раз и навсегда заведенному шаблону. В целях повышения возможностей по нанесению БГУ в США разрабатываются и новые крылатые ракеты
К 2022 году количество развернутых противоракет на кораблях ВМС США и континентальной части США превысит 1000 единиц. Это, по мнению авторов теории БГУ, легко позволит Пентагону нейтрализовать оставшиеся в строю МБР противника. Помимо прочего, Соединенные Штаты приступают к развертыванию средств противоракетной обороны в ближнем космосе.
Возникает вопрос: против кого все это направлено, и кто является сегодня главным противником Соединенных Штатов? Не секрет, что сегодня только одна страна в мире способна своими стратегически ядерными силами снести с лица земли Соединенные Штаты и, причем, сделать это несколько раз подряд. Это никогда не смогут сделать никакие террористы и любые враждебные США режимы в любом районе земного шара. Поэтому концепция быстрого глобального удара направлена исключительно против Российской Федерации.
Концепция БГУ безусловно потенциально снижает возможности России по нанесению ответного удара ядерным оружием. Поскольку она предполагает обнаружение старта межконтинентальных баллистических ракет с континентальной части США, а баллистических ракет с подводных лодок – из районов боевой службы в Атлантике и на Тихом океане. Если же удар крылатыми ракетами различных типов будет наноситься с расстояния в несколько сот километров, то подлетное время будет минимальным, и времени на принятие решения политическому руководству страны практически не остается.
Но концепция БГУ не может иметь 100% успех. Избежать ядерной войны при БГУ американцам будет очень сложно. Полной гарантии уничтожения ядерного арсенала никто не даст. А кроме баллистических ракет, ведь остаются артиллерийские снаряды с ядерной начинкой, ядерные боевые части ракетных комплексов тактического и оперативного назначения, свободно падающие авиационные ядерные бомбы, ядерные мины инженерных войск, многочисленные ядерные боеприпасы Военно-Морского флота – от крылатых ракет до торпед. Уничтожить весь этот ядерный арсенал за 60 мин. никак не получится, и ядерной войны в этом случае все равно не избежать.
По всей видимости, американцы намеривались опробывать основные положения своей концепции БГУ в Северной Корее. Главная задача, которая ставилась при этом Пентагоном, – не допустить ни одного старта северокорейской баллистической ракеты и предотвратить любой активный подрыв ядерного боеприпаса Ким Чен Ына. Соблазн применить теорию быстрого глобального удара на любой другой стране остается для США просто непреодолимым.
Важно понимать, что США, создавая средства для мгновенного глобального удара, стремятся разрушить сложившийся в мире баланс сил, а также обеспечить глобальное стратегическое доминирование.
Новая военная стратегия США (2018) – военное «сдерживание» Китая и России
В конце 2017 года появилась новая Национальная оборонная стратегия США (стратегия национальной безопасности), разработанная администрацией Дональда Трампа. В чем ее суть?
Эта стратегия сфокусирована не на борьбе с терроризмом, как официально провозглашалось во времена президентов Джорджа Буша и Барака Обамы, а на военном «сдерживании» Китая и России. Об этом заявил американский министр обороны Джеймс Мэттис, представляя новую стратегию. «Мы сталкиваемся с угрозой ревизионизма со стороны различных держав, таких как Китай и Россия. Эти государства хотят переделать мир под свою авторитарную модель», – провозгласил глава Пентагона.
В соответствии с новой стратегией, США переходят к привлечению в НАТО большего количества союзников, к милитаризации космоса, киберпространства и ядерного вооружения, к формированию альянсов в Азиатско-Тихоокеанском регионе, к укреплению своего присутствия в Европе, на Ближнем Востоке и противостоянию «дуге нестабильности на периферии НАТО», хотя появление этой «дуги» является прямым следствием нового этапа расширения НАТО на восток и приближения Североатлантического альянса к западным границам России.
Эта стратегия свидетельствует о начале реализации в США масштабных программ по наращиванию военных сил. Стратегия подкреплена конкретными действиями и обеспечена финансированием: свыше 700 млрд. долларов выделяется на военные цели (затраты США на эти цели в 3 раза превышают китайские и в 6 раз – российские).
Это можно называть, а можно не называть новой холодной войной, но курс на гонку вооружений и военное противостояние Китаю и России как двум ведущим державам Евразии, развивающимся по моделям, альтернативным западным, провозглашён отныне официальной политикой Соединённых Штатов. В рамках этого курса по периметру границ Евразии Вашингтон будет размораживать замороженные конфликты, поддерживать старые и создавать новые очаги локальных конфликтов, окружая Китай и Россию недружественными режимами.
В феврале 2019 года начальник штаба ВВС США генерал Дэвид Голдфайн заявил о том, что Пентагон разрабатывает новую стратегию боевых действий против России и Китая, предполагающую «скрытное вторжение». Безусловно, эта стратегия даст войскам США «ассиметричные преимущества». По оценкам Пентагона, боевые и оперативные возможности Вооруженных сил России достигнут пика в 2028 году, заявил представитель военного ведомства США Марк Эспер. Следом за ней – к 2030 году – своего максимума добьется Народно-освободительная армия Китая.
Новая военная стратегия США (2019) – «Динамичное использование сил»
Вашингтон возвращается к стратегии внезапного развертывания своих войск в Европе, применявшейся во времена холодной войны, сообщила в марте 2019 года официальная газета министерства обороны США Stars and Stripes. «Теперь вооруженные силы заново осваивают искусство внезапного развертывания, адаптируясь к новой стратегии Пентагона, известной как “Динамичное использование сил”, согласно которой армия должна поддерживать баланс сил с противником путем более непредсказуемых перемещений войск», – пишет издание.
В качестве примера Stars and Stripes приводит внезапную переброску пехотного батальона армии США из Техаса в Польшу в середине марта 2019 года. Такие шаги напоминают времена холодной войны, когда мобилизация американских подразделений без их предварительного уведомления была главной особенностью стратегии противостояния Советскому Союзу, отмечает газета.
