Дмитрий Игнатьев
Коммунизм против капитализма. Третий раунд
Как вспоминал В.М,Глушков:
«… каждую неделю почти мы заседали и смотрели проект по страницам – а проект был очень толстый, несколько книг (1500 и 2000 страниц). И происходило так: Федоренко возражает против этого положения – выбросили его, министерство финансов возражает против того – тоже выкинули. И так далее. В конце концов, от проекта, от его экономической, собственно, части почти ничего не осталось, осталась только сама сеть…
А против всего проекта в целом начал резко возражать Старовский В. Н., который тогда был начальником ЦСУ. Возражения его были демагогическими. Мы настаивали на новой системе учета, такой, чтобы из любой точки любые сведения можно было в тот же момент получить. А он начал ссылаться на то, что в 1922 г. по инициативе В. И. Ленина ЦСУ было организовано, что ЦСУ справляется, сбегал к А. Н. Косыгину, получил от него заверения, что той информации, которую дает правительству ЦСУ, достаточно для управления, и что поэтому ничего делать не надо…
Начиная с 1964 года (времени появления моего проекта) против меня стали открыто выступать ученые-экономисты Либерман, Белкин, Бирман и другие, многие из которых потом уехали в США и Израиль (Либерман, Бирман какие говорящие фамилии!). Косыгин, будучи очень практичным человеком, заинтересовался возможной стоимостью нашего проекта. По предварительным подсчетам его реализация обошлась бы в 20 миллиардов рублей. Основную часть работы можно сделать за три пятилетки, но только при условии, что эта программа будет организована так, как атомная и космическая. Я не скрывал от Косыгина, что она сложнее космической и атомной программ, вместе взятых, и организационно гораздо труднее, так как затрагивает все и всех: и промышленность, и торговлю, планирующие органы, и сферу управления, и т. д. Хотя стоимость проекта ориентировочно оценивалась в 20 миллиардов рублей, рабочая схема его реализации предусматривала, что вложенные в первой пятилетке первые 5 миллиардов рублей в конце пятилетки дадут отдачу более 5 миллиардов, поскольку мы предусмотрели самоокупаемость затрат на программу. А всего за три пятилетки реализация программы принесла бы в бюджет не менее 100 миллиардов рублей. И это еще очень заниженная цифра».
Как раз тогда в США была впервые обнародована идея Ликлайдера о распределённой сети компьютеров, но к проектированию ARPANET (прообраза интернета) даже ещё не приступали. Так что масштабная идея Глушкова и его соратников значительно опередила своё время.
В 70-х материалы об ОГАС были рассекречены, в 1972 году проект упоминался в директивах XXIV съезда КПСС. И в это же время появляются резкие антиглушковские публикации в западной прессе. Они, с одной стороны, предостерегали власти, что Глушков намерен заменить кремлевское руководство вычислительными машинами. С другой – должны были подействовать на интеллигенцию: автор одной из статей выдвигал версию о том, что сеть с банками данных делается по заказу КГБ для тотальной слежки за советскими гражданами. Глушков был убежден, что причиной этой вакханалии были небезосновательные опасения, что ОГАС сможет значительно укрепить экономику СССР. Одновременно формировалась мощная оппозиция идеям Глушкова со стороны советских экономистов.
Из воспоминаний В. М. Глушкова:
«Заволновались американцы. Потому что они не на войну делают ставку – это только прикрытие, они гонкой вооружений стремятся задавить нашу экономику… И, конечно, любое укрепление нашей экономики – это для них самое страшное, что только может быть. Поэтому они сразу по мне открыли огонь всеми калибрами, какими только можно. Появилось сначала две статьи – одна в «Вашингтон пост» Виктора Зорзы, а вторая – в английской «Гардиан». Статья Виктора Зорзы называлась «Перфокарта управляет Кремлем», рассчитана была на наших руководителей. Там было написано так, «Царь советской кибернетики академик В. М. Глушков предлагает заменить кремлевских руководителей вычислительными машинами». Ну и так далее, так они умеют, низкопробная такая статья.
Статья в «Гардиан» была рассчитана на советскую интеллигенцию. Там было сказано, что, вот В. М. Глушков предлагает сеть вычислительных центров с банком данных, что это, конечно, звучит очень современно, и это более передовое, чем есть сейчас на Западе, но что это есть на самом деле не для экономики, а что это заказ КГБ на то, чтобы мысли советских граждан упрятать в эти банки данных и следить за каждым человеком.
Эту вторую статью все «голоса», которые есть: и «Голос Америки», и «Би-би-си», и «Немецкая волна» – передавали раз пятнадцать на разных языках на Советский Союз и страны социалистического лагеря.
Потом последовала целая серия перепечаток других ведущих капиталистических газет: и американских, и западноевропейских, потом серия новых статей. Тогда же вот странные вещи начали случаться с самолётами. Кстати, непонятно, против меня ли это была диверсия тогда, когда Ил-62 из Монреаля в 1970 г. вылетел и вынужден был вернуться: в горючее что-то подсыпали, летчик опытный почувствовал что-то неладное, уже когда мы летели над Атлантикой, и возвратился назад. Слава богу, все обошлось, но это дело так и осталось загадкой. А позже немного был случай в Югославии, когда на нашу машину чуть не налетел грузовик, который поехал на красный свет – шофер чудом сумел увернуться. Поджог квартиры в Москве в ночь на 1 Мая.
И наша вся оппозиция, в частности экономическая, на меня ополчилась. В начале 1972 г. в «Известиях» была опубликована статья Мильнера, он тогда был заместителем директора Института Соединенных Штатов Америки Арбатова.
Статья называлась «Уроки электронного бума». В ней он пытался доказывать, что американцы переболели этой болезнью, что теперь у них уже вычислительных машин никто не берет, и спрос на машины упал.
И последовал целый ряд докладных записок в ЦК КПСС от наших экономистов, командированных в США (какого черта они там делали и сколько из них стали агентами влияния и/или саботажниками?), где использование вычислительной техники для управления экономикой приравнивалось к абстрактной живописи, как мода. Что, мол, потому только капиталисты покупают машины, что это модно, так же как и абстрактные картины, чтобы не показаться несовременными. Это имело самые отрицательные последствия, поскольку шло наверх».
Больше полутора десятилетий ушло на то, чтобы пытаться убедить власть предержащих в необходимости реализации проекта ОГАС. Не нужна была партгосаппарату система, которая точно знала, что происходит в экономике. И руководителям предприятий такая система была не нужна. Ведь тогда, как мы уже писали выше, действовало негласное правило: хороший директор тот, кто может выбить в министерских коридорах низкий план, чтобы иметь гарантированное материальное вознаграждение на проценты с выполненного плана. Значит, надо любой ценой скрывать свои внутренние ресурсы, не выпускать «наверх» объективную информацию о состоянии дел в подведомственном хозяйстве.
Косыгин не был руководителем сталинского уровня. Он поддался либерманам, спасовал перед советской бюрократией и, вместо внедрения ОГАС, которая открывала информационно-технические возможности создания экономического базиса коммунистического общества, провёл в жизнь экономическую реформу 1965 г., развернувшую нашу экономическую систему на попятной путь развития, на путь возврата на капиталистические рельсы.
Ярым критиком ОГАС проявил себя и Гавриила Попов, один из активных участников горбачёвской контрреволюции. Вот что он писал по данному вопросу: «У меня к Институту экономики были своим счёты. Он – как я считал – не давал должного отпора наступлению Центрального экономико-математического института. А ЦЭМИ сначала вообще чуть ли не солидаризировался с моделью полной «АСУнизации» страны академика В. М. Глушкова (модель предполагала замену всего аппарата управления экономикой сетью автоматизированных центров – АСУ). Потом ЦЭМИ перешёл к другой модели – СОФЭ (Система оптимального функционирования экономики, Д. И.), – где всё планирование и управление заменяла сложно взаимодействующая иерархия математических моделей. Я, как сторонник других взглядов на управление, считал СОФЭ и АСУ главными опасностями, что-то вроде «электронного фашизма». И, естественно, негодовал на Институт экономики, который первым должен был бы со всем этим бороться».
Как видим, ОГАС и некоторые другие модели управления экономикой, страшили бюрократов, боявшихся потерять свою власть, влияние и подпольно нажитые капиталы.
(При написании данного раздела по ОГАС использованы материалы статей: Николай Абышев «ОГАС. Опередившая время», «ОГАС академика Глушкова», «Общегосударственная автоматизированная система учёта и обработки информации»).
Часть II
Современный империализм. Исторический тупик
Глава 7. Между двумя мировыми войнами
§ 1. И. В. Сталин об империализме
На каждом съезде партии товарищ Сталин говорил не только о задачах строительства социализма в нашей стране, но и давал глубокий анализ внешнеполитических условий, в которых это строительство осуществляется, давал анализ положения дел в мировой системе империализма.
В Политическом отчёте ЦК XIV съезду партии (декабрь 1925 г.) Сталин первый раздел посвятил международному положению (Соч., т. 7, стр. 261–297).
Он отметил, что основным и решающим событием последнего времени является установление некоторого временного равновесия сил между Советским Союзом и странами капиталистического мира, что наступил «некоторый период «мирного сожительства» между миром буржуазии и миром пролетариата». Сталин подчеркнул, что в основе этого лежит внутренняя слабость мирового капитализма и «рост революционного движения рабочих вообще, особенно рост сил у нас, в стране Советов».
Сталин показал, что в основе слабости капиталистического мира лежит ряд непреодолимых противоречий, которые он свёл к пяти группам.
Первая группа – противоречия между пролетариатом и буржуазией в капиталистических странах.
Вторая – противоречия между империализмом и освободительным движением колоний и зависимых стран.
Третья – противоречия между государствами-победителями в империалистической войне и государствами побеждёнными.
Четвёртая – противоречия между самими государствами-победителями.
Пятая – противоречия между Страной Советов и странами капитализма в целом.
И затем Сталин подробно рассмотрел суть каждой из этих пяти групп противоречий.
1. Противоречия между пролетариатом и буржуазией в странах капитализма.
Сталин показал, что капитализм выкарабкался из послевоенного хаоса в производстве, торговле, финансовой области, что наступила временная стабилизация капитализма и, соответственно, власть буржуазии начала укрепляться. «Послевоенный хозяйственный кризис Европы изживается, производство и торговля идут к довоенной норме», – заключил Сталин.
Вторым моментом является то, что период подъёма революционных волн сменился периодом временного отлива, периодом собирания, накопления сил со стороны пролетариата. «Это значит, что вопрос о взятии власти, о захвате власти пролетариатом с сегодня на завтра не стоит сейчас в порядке дня в Европе».
В-третьих, «центр финансового могущества в капиталистическом мире, центр финансовой эксплуатации всего мира из Европы переместился в Америку» (выделено мною, Д. И.). Сталин на цифрах показывает, как растёт экономическое могущество Америки, в частности – «из 9 миллиардов всего мирового золотого запаса около 5 миллиардов находится в Америке», валюта США является самой твёрдой валютой мира, добыча нефти в США составляет 70 % всей мировой добычи, Америка почти единственная страна, которая вывозит капитал во всё возрастающем количестве.
В-четвёртых, временная стабилизация капитализма в Европе достигнута с помощью главным образом американского капитала, ценой финансового подчинения Западной Европы Америке. Сталин показывает, что только государственная задолженность Европы Америке составляет не менее 26 млрд. руб., что «Европа стала более или менее подниматься на ноги за счёт притока капиталов из Америки (отчасти из Англии)…».
В-пятых, для того, чтобы выплачивать проценты и долги, Европа начала усиливать налоговое бремя населения, что ведёт к ухудшению положения рабочего класса и к его неизбежному революционизированию.
На основе этих факторов Сталин делает вывод, что временная стабилизация капитализма в Европе «есть стабилизация гнилая, выросшая на гнилой почве».
Завершая рассмотрение данного вопроса, Сталин обращает внимание на то, что круг «главных эксплуатирующих мир государств» по сравнению с довоенным временем, сократился. Раньше, до войны, главными эксплуататорами были Англия, Франция, Германия и отчасти Америка, то после войны «основными финансовыми эксплуататорами мира и, следовательно, основными кредиторами его являются Северная Америка и отчасти её помощница – Англия». Европейские страны, продолжая эксплуатировать свои колонии, сами попали в финансовое подчинение Америке, ввиду чего «эксплуатируются и будут эксплуатироваться Америкой».
«В этом, – подчёркивает Сталин – одна из причин неустойчивости и внутренней немощности нынешней стабилизации капитализма».
2. Говоря о нарастании противоречий между странами империалистическими и странами колониальными, Сталин обращает внимание на развитие промышленности и росте пролетариата в колониальных странах, росте национальной интеллигенции и культурности, нарастании национально-революционного движения в колониях, в частности – в освободительной борьбе, которую ведут народы Индии и Египта против английского империализма, Сирии и Марокко – против французского, Китая – против англо-японо-американского.
Также, в связи с необходимостью выплаты процентов европейскими странами Америке, они вынуждены усиливать гнёт и эксплуатацию в колониях, что ведёт к усилению кризиса и революционного движения в этих странах «и вопрос об изгнании империалистов из целого ряда колоний стоит на очереди».
3. После Версальского мира, отмечает Сталин, Европа оказалась расколотой на два лагеря: лагерь побеждённых (Германия, Австрия и др.) и лагерь победителей (Антанта плюс Америка).
Согласно плану Дауэса, Германия была обложена громадными репарационными выплатами победителям, около 130 миллиардов золотых марок – приводит цифру Сталин. В результате это ведёт к ухудшению экономического положения Германии, краху ряда крупных предприятий, росту безработицы и пр. «В этой части план Дауэса чреват неизбежной революцией в Германии», – отмечает Сталин.
Более того, чтобы взять средства, необходимые для репарационных выплат, Германия должна получить ряд свободных рынков, имеется в виду рынок российский. Но, отмечает Сталин, «мы вовсе не хотим превратиться в аграрную страну для какой бы то ни было другой страны, в том числе для Германии. Мы сами будем производить машины и прочие средства производства… В этой части план Дауэса стоит на глиняных ногах».
Конференция в Локарно (октябрь 1925 г.), закрепила сложившийся статус-кво, т. е. признание Германии побеждённой, а Антанту – победительницей.
В результате этого были узаконены потеря Германией Силезии, Данцигского коридора и Данцига, Украиной – Галиции и Западной Волыни, Белоруссией – западной её части, Литвой – Вильно.
Сталин обращает внимание на то, что Германия никогда не смирится с такой потерей и делает вывод: «Если план Дауэса чреват революцией в Германии, то Локарно чревато новой войной в Европе».
«Из истории Европы мы знаем, что каждый раз, когда заключались договоры о расстановке сил для новой войны, они, эти договоры, назывались мирными», – завершает рассмотрение данного пункта Сталин.
На конференции в Локарно, отмечается в первом томе «Истории второй мировой войны» (стр. 2), была заложена основа антисоветского блока Англии, Франции, Германии, Италии, Бельгии, Польши, Чехословакии.
4. Противоречия между странами-победительницами.
Сталин показывает, что имеет место усиление противоречий между такими ближайшими союзниками как Америка и Англия, усиление противоречий в борьбе за нефть, а также борьбе интересов Англии и Америки в Китае.
Вопрос о нефти, отмечает Сталин, есть «основной нерв всей хозяйственной и военной деятельности мировых держав». Как видим, уже в межвоенные годы борьба за нефть вышла в центр мировой политики, на что обратил своё внимание вождь пролетариата.
Ещё несколько высказываний Сталина по данному, нефтяному вопросу, ставшего центром противоречий крупнейших империалистических государств:
«… вопрос о нефти есть жизненный вопрос, ибо от того, у кого будет больше нефти, зависит, кто будет командовать в будущей войне… кто будет командовать мировой промышленностью и торговлей».
«Нефть… является жизненным нервом борьбы мировых государств за преобладание как во время мира, так и во время войны».
Также Сталин ведёт речь и о борьбе между Францией и Англией за господство на европейском континенте, борьбе между Америкой и Японией за преобладание в Тихом (Сталин говорит – Великом) океане.
Отмечает Сталин и такой немаловажный факт, как колоссальный рост вооружений. И задаётся вопросом, против кого направлено это оружие, если главный противник стран-победителей – Германия, повержена и разоружена; показывает, что ни Лига наций, ни II Интернационал не сделали ничего, кроме громких пацифистских заявлений, для разоружения, хотя к разоружению постоянно призывают большевики.
«Разве им не известно, что при росте вооружений «пушки сами начинают стрелять»? (выделено мною, Д. И.)», – задаёт риторический вопрос Сталин.
И делает вывод: «мы имеем дело не с миром дружеским между странами-победительницами, а с миром вооружённым, с состоянием вооружённого мира, чреватого войной».
И этот сталинский вывод подтвердился через 14 лет, когда началась вторая мировая война.
5. О противоречиях между Советским Союзом и капиталистическим миром.
Основным в этой группе противоречий, – подчёркивает Сталин, – является то, что «всеохватывающего капитализма во всём мире нет больше», что «мир раскололся на два лагеря: на лагерь империализма и лагерь борьбы против империализма».
Сталин отмечает, что во главе стран капитализма становятся Англия и Америка, а «во главе недовольных и борющихся насмерть с империализмом» – Советский Союз.
Отсюда вытекает, что создаются два основных центра притяжения: Англо-Америка – для буржуазных правительств и Советский Союз – для рабочих Запада и революционеров Востока.
«Два лагеря – два центра притяжения»
И Сталин приходит к выводу, что в лагере капитализма идёт распад и разложение, в связи с ростом противоречий, о которых речь шла выше; в лагере же социализма – сплочённость и всё возрастающее единство в борьбе против общего врага – империализма.
Сталин показывает, насколько глубоко международный рабочий класс заинтересован преобразованиями, происходящими в Советском Союзе. Он ведёт речь о рабочих делегациях, приезжающих в нашу страну, о «паломничестве» рабочих делегаций в Советский Союз, показывает исключительную важность этого для рабочего класса Запада. Многие рабочие Запада всё ещё уверены, что рабочий класс без буржуазии не может обойтись. «Этот предрассудок есть основная болезнь рабочего класса (выделено мною, Д. И.) на Западе, прививаемая ему социал-демократами», – отмечает Сталин. И наша задача, продолжает он, «дать возможность рабочему классу Запада, через своих делегатов убедиться в том, что рабочий класс, взяв власть, способен не только разрушать старое, но и строить социализм».
Далее Сталин затрагивает вопрос о внешнем положении СССР.
Он показывает, что началась полоса «признаний» Советского Союза, что уже заключены торговые договоры с рядом капиталистических стран, что мы «после установившейся полосы «совместного сожительства» с капиталистическими государствами, вступаем в богатые и широкие связи по торговой линии с капиталистическим миром».
Сталин останавливается ещё на двух вопросах.
О пропаганде, которую, якобы, ведёт Советский Союз как в Европе, так и в колониях и зависимых странах против империализма.
Сталин говорит о том, что никакой специальной пропаганды мы не ведём, что рабочие делегации, приезжающие к нам с Запада, «узнают о наших порядках и разносят весть о наших порядках по всем странам Запада», что является лучшей пропагандой «за строй Советов против строя капитализма».
То же самое касается и пропаганде на Востоке. Сталин отмечает: «Любой китаец, любой египтянин, любой индус, приехавший в нашу страну и побывший полгода в ней, имеет возможность убедиться, что наша страна является единственной страной, которая понимает душу угнетённых народов и которая умеет наладить сотрудничество пролетариев бывшей господствующей национальности с пролетариями бывших угнетённых национальностей».
Также Сталин разоблачает выдумки и слухи на Западе о том, что Коминтерн есть организация террористов и заговорщиков. Сталин по этому поводу заявляет: «ничего общего коммунисты не имели, не имеют и не могут иметь с теорией и практикой индивидуального террора, ничего общего коммунисты не имели, не имеют и не могут иметь с теорией заговоров против отдельных лиц. Теория и практика Коминтерна состоит в организации массового революционного движения против капитализма (выделено мною, Д. И.). Это верно. Это – задача коммунистов. Только невежды и идиоты могут смешивать заговоры и индивидуальный террор с политикой Коминтерна в массовом революционном движении».
Сталин, в частности, останавливается на китайской революции: «Силы революционного движения в Китае неимоверны… мы сочувствуем и будем сочувствовать китайской революции в её борьбе за освобождение китайского народа от ига империалистов и за объединение Китая в одно государство».
И затем Сталин останавливается на задачах партии в области международного революционного движения и в области внешней политики.
Вот что Сталин говорит по первому вопросу:
«наша страна есть база международной революции (выделено мною, Д. И.),… есть основной рычаг для развёртывания международного революционного движения, и если у нас здесь строительство идёт должным темпом, это означает, что мы свою работу в международном революционном движении… делаем так именно, как этого требует от нас партия».
В области внешней политики Сталин выделяет следующие четыре задачи:
– «Борьба за мир, борьба против новых войн», за разоблачение всех тех шагов, которые ведут к войне. И Сталин разоблачает Лигу Наций (тогдашний прообраз современной ООН), которая, под флагом пацифизма, «есть организация прикрытия подготовительной работы к войне».
– Расширение нашего товарооборота с внешним миром на основе монополии внешней торговли.
– Вести работу по линии сближения с побеждёнными в империалистической войне странами, «которые больше всего обижены и обделены из числа всех капиталистических стран».
– «Вести работу по линии смычки с зависимыми и колониальными странами».
XV съезд партии (декабрь 1927 г.).
Выступая с политическим отчётом ЦК на съезде, Сталин отметил, что «наша революция есть часть международного революционного движения угнетённых классов».
И поэтому первым вопросом, как и на предыдущем съезде, а также это имело место и на последующих съездах партии, был вопрос о нарастающем кризисе мирового капитализма и внешнем положении СССР (Соч., т. 10, стр. 271–291).
Сталин обратил внимание на то, что производство капиталистических стран за отчётный период, т. е. за два прошедших года после предыдущего съезда превысило довоенные нормы, «медленно, мелкими шажками продвигается вперёд».
Но есть две страны, которые не идут, а скачут вперёд, оставляя далеко позади довоенный уровень.
К ним Сталин отнёс США (по тогдашней терминологии – Северо-Американские Соединённые Штаты) и, отчасти, Японию. Так, в 1926 г. рост обрабатывающей промышленности США от довоенного уровня составил 152 %, а добывающей промышленности – 154 %.
На довоенный уровень выходит и мировая торговля. А США и Япония стремительно его превысили. Индекс внешнего товарооборота США по сравнению с довоенным уровнем составил в 1926 г. 143 %, в Японии – 170,1 %.
Сталин отмечает, что капитал также преуспел и в области улучшения техники и рационализации производства, в области технического прогресса, что привело «к дальнейшему усилению крупнейших трестов и к организации новых мощных монополистических картелей».
Но это не значит, что стабилизация капитализма может стать прочной, говорит далее Сталин: «Наоборот, из самой стабилизации, из того, что производство растёт, из того, что торговля растёт, из того, что технический прогресс и производственные возможности возрастают, в то время как мировой рынок, пределы этого рынка и сферы влияния отдельных империалистических групп остаются более или менее стабильными, – именно из этого вырастает самый глубокий и самый острый кризис мирового капитализма, чреватый новыми войнами и угрожающий существованию какой бы то ни было стабилизации».
И Сталин делает вывод:
«Из частичной стабилизации вырастает усиление кризиса капитализма, нарастающий кризис разваливает стабилизацию – такова диалектика развития капитализма в данный исторический момент».
Предсказание Сталина о нарастающем глубоком кризисе мирового капитализма сбылось ровно через два года, когда капиталистический мир поразила Великая депрессия.
Сталин показывает, что наиболее характерным фактором развития мирового капитализма является то, что это развитие идёт неравномерно, одни страны отстают, а другие выдвигаются вперёд.
И эта неравномерность проявилась в том, что хозяйственный центр переместился из Европы в Америку, из Атлантического океана в Тихий океан. «Тем самым, – отмечает Сталин, – повышается удельный вес Америки и Азии в мировом товарообороте за счёт Европы». Как мы знаем, эта тенденция особенно усилилась в наши дни.
«Растёт количество претендентов на рынки сбыта, растут производственные возможности, растёт предложение, а размеры рынков и границы сфер влияния остаются более или менее стабильными. Такова основа растущих непримиримых противоречий современного капитализма», – подытоживает Сталин.
Отсюда вытекает, что «проблема рынков является теперь основной проблемой капитализма… Капитализму становится тесно в рамках нынешних рынков и сфер влияния». И Сталин показывает, что все мирные попытки разрешить эту проблему оказались напрасными.
«Остаётся единственный для капитализма «выход»: новый передел колоний и сфер влияния путём силы, путём военных столкновений, путём новых империалистических войн», – заключает Сталин.
Сталин показывает, что сложившаяся расстановка сил после первой мировой войны уже никого не удовлетворяет. «Сомнения невозможны: дело идёт к организации новых коалиций держав на предмет подготовки новых войн за внешние рынки, за источники сырья, за пути к ним». Увеличивается численность армий ведущих капиталистических стран, растут военные бюджеты, увеличивается число боевых самолётов и т. д.
Эти факты говорят о том, что «подготовка новой войны идёт на всех парах».
«Таковы результаты «мирной политики» и политики «разоружения» буржуазных государств вообще, Лиги наций в особенности, социал-демократического прислужничества капиталу в частности».
«Из стабилизации вырастает неизбежность новых империалистических войн», – подводит итоги рассмотрения данного вопроса Сталин.
Далее Сталин рассматривает вопрос состояния мирового революционного движения и о предвестниках нового революционного подъёма.
Сталин подчёркивает – для того, чтобы начинать войну, империалистические страны должны укрепить свои тылы, т. е. обуздать «своих» рабочих, обуздать «свои» колонии. Отсюда – повсеместное наступление буржуазии на рабочий класс, фашизация политики буржуазных правительств. Отсюда – усиленный нажим на колонии и зависимые страны, в которых империалистические державы содержат свои войска численностью в миллион человек, в том числе в британских «сферах влияния» и «владениях» – 700 тыс.
И как ответ на этот «зверский нажим фашизированных правительств», нарастает революционное движение народных масс, в частности, в Китае, Индонезии, Индии.
Сталин показывает большую роль китайской революции, укрепление авторитета коммунистической партии в народе, выражает полную уверенность в её конечной победе: «Великие народные революции никогда вообще не побеждают до конца в первом туре своих выступлений. Они растут и укрепляются в порядке приливов и отливов. Так было везде, в том числе и в России. Так будет и в Китае».
Нарастает и революционное движение в Европе. Налицо повсеместный рост влияния и авторитета Коминтерна, рост авторитета СССР среди угнетённых классов всего мира и др.
И Сталин делает следующий вывод: «Из стабилизации вырастает новый революционный подъём».
«Таким образом, – суммирует Сталин, – мы имеем все признаки глубочайшего кризиса и растущей неустойчивости мирового капитализма».
СССР и его роль в окружающем капиталистическом мире.
Сталин показывает, что надежды капиталистов на приручение СССР, на его капиталистическое перерождение и потерю авторитета в рабочем классе, трудящихся массах рухнули.
«Само существование СССР, – продолжает Сталин, – как страны строящегося социализма, является одним из величайших факторов разложения мирового империализма и подрыва его устойчивости как в Европе, так и в колониях. СССР явным образом становится знаменем (выделено мною, Д. И.) рабочего класса Европы и угнетённых народов колоний».
Поэтому буржуазия стремится обуздать СССР.
Особенную активность в этом проявляет английская буржуазия, как в связи с помощью советскими рабочими бастующим английским углекопам, так и сочувствием СССР революционному движению в Китае. Это привело к разрыву Англии с СССР и ухудшением отношений с рядом других государств, говорит Сталин.
В результате по отношению к СССР в капиталистическом мире борются две тенденции:
– тенденция военной агрессии (Англия, прежде всего);
– и тенденция мирных отношений (ряд других капиталистических стран).
Сталин отмечает, что «период «мирного сожительства» отходит в прошлое, уступая место периоду империалистических наскоков и подготовки интервенции против СССР».
И отсюда вытекает задача, говорит Сталин – «учесть противоречия в лагере империалистов, оттянуть (выделено мною, Д. И.) войну, «откупившись» от капиталистов, и принять все меры к сохранению мирных отношений».
Сталин напоминает слова Ленина о том, что очень многое в деле нашего социалистического строительства зависит от того, сумеем ли мы оттянуть войну с капиталистическим миром, которая неизбежна (выделено мною, Д. И.), но которую можно оттянуть:
