Дмитрий Игнатьев
Коммунизм против капитализма. Третий раунд
Более того, несмотря на все трудности социалистического строительства, а затем громадные затраты на войну и послевоенное восстановление, золотой запас СССР непрерывно увеличивался и составил в 1953 г., году смерти Сталина, как пишет об этом профессор Катасонов, 2049,8 т. Тем самым Сталин, сталинское руководство заложили базис финансовой и валютной независимости страны.
§ 2. О монополии внешней торговли
Данный вопрос профессор разбирает очень подробно.
Мы все привыкли, что важнейшим принципом строительства социализма в СССР была монополия внешней торговли. А вот как она складывалась, в какой напряжённой идеологической борьбе, мы обычно «оставляли за кадром». И в этом плане очень интересен анализ В. Катасонова. Монополии внешней торговли СССР он посвятил 6 главу своей работы «Сталинская экономика и государственная монополия внешней торговли».
Автор показывает, что современная либеральная мысль России крайне негативно относится к монополии внешней торговли, приводит цитату из современного учебника по международным экономическим отношениям: «История развития государственной монополии свидетельствует о том, что она представляет собой крайне нерациональный способ регулирования экономики, как и любая монополия; при ней расцветают коррупция, патернализм в сочетании с крайней неэффективностью системы регулирования».
И затем свою главу посвящает разоблачению этой либеральной чуши.
Государственная монополия в сфере внешней торговли СССР была установлена декретом Совнаркома РСФСР от 22 апреля 1918 г. Государство стало единым и единственным участником торгово-экономических отношений, выступая в качестве посредника и буфера между субъектами внутренней экономики и зарубежными компаниями, что не имело исторических прецедентов.
По мнению Катасонова, государственная монополия внешней торговли (ГМВТ) выполняет две функции: защитную и созидательную.
Защитная функция заключается в том, что ГМВТ защищала народное хозяйство СССР от стихии мирового капиталистического рынка, от экономической экспансии западных монополий, от разного рода диверсий со стороны империалистических государств.
Жесточайший экономический кризис (Великая депрессия), поразивший капиталистический мир в конце 20-х—начале 30-х годов, никак не затронул СССР. За период существования ГМВТ в СССР на протяжении примерно 70 лет в мире капитала случалось много экономическиз кризисов, но ни один из них не затронул нашей страны.
Созидательная функция ГМВТ заключалась в подчинении внешней торговли решению задач социалистического строительства, эффективному выполнению планов развития народного хозяйства страны. А после возникновения социалистического лагеря ГМВТ стала важным инструментом международной социалистической интеграции. Более того, благодаря ГМВТ, Советский Союз мог оказывать эффективную помощь развивающимся странам (странам «третьего мира»), вставшим на некапиталистический путь развития.
Для осуществления ГМВТ требуется, как считает автор, три условия:
1. Политическая власть должна находиться в руках сил, которые действительно ориентированы на создание сильного и независимого государства. Более того, эти силы должны ориентироваться на такую социально-экономическую модель общества, которая не имеет ничего общего с капитализмом, поскольку ГМВТ несовместима с капитализмом. Продолжим за профессором то, что он не решается сказать – такие силы, это государство диктатуры пролетариата, действующее в интересах всех трудящихся слоёв общества.
2. Необходимо обобществление крупной промышленности, транспорта, банковской системы, т. е. сосредоточение командных высот народного хозяйства в руках выше обозначенных политических сил, т. е. в руках пролетарского государства, добавим мы.
3. Обязательное дополнение ГМВТ государственной валютной монополией, суть которой заключается в том, что в руках государства сосредоточивается вся валюта и приравненные к ней ценности (в первую очередь золото); государство осуществляет все международные расчёты. Т. е., государственная валютная монополия также является своеобразным буфером, защищающим внутреннюю денежно-кредитную систему государства от мировой валютно-финансовой системы, от порождаемых ею кризисов. Кроме того, отмечает автор, Запад мог использовать каналы мировой валютно-финансовой системы для подрывной деятельности против СССР.
В. Катасонов отмечает, что положения о государственной монополии внешней торговли были разработаны Лениным ещё до Великого Октября. И хотя автор «в целом не разделяет мировоззрение «вождя мировой революции», но, – продолжает далее Катасонов, «в вопросе ГМВТ он был совершенно прав».
Понятно, Катасонов не коммунист и, тем более, не революционер, именно поэтому он открещивается от Ленина, полагаясь на бога. Но мы рассчитываем на революционные силы пролетариата России, и будем использовать все наработки буржуазных авторов-экономистов в интересах грядущей пролетарской революции.
Внедрение ГМВТ сопровождалось острой идеологической борьбой в партии. Когда партия от политики «военного коммунизма» перешла к нэпу, ряд партийных деятелей, в частности Н. Бухарин, Г. Сокольников, Н. Пятаков, выступили за отмену ГМВТ. «Эти видные партийные и государственные деятели («группа Бухарина»), – продолжает автор, – и стоящие за ними капиталистические элементы в стране стали добиваться свободной связи с внешним рынком и замены монополии внешней торговли простой таможенной охраной» (там же). Они предлагали открыть ряд портов для свободного ввоза и вывоза товаров, об ограничении монополии внешней торговли лишь небольшим кругом товаров, об оплате сельским хозяевам (т. е. кулакам, уточним мы) их поставок на экспорт в иностранной валюте и т. п.
Ленин вёл решительную борьбу против отмены монополии внешней торговли. В декабре 1922 г. он написал письмо Сталину для пленума ЦК, в котором разоблачал предательский характер предложений Бухарина. И Катасонов приводит выдержки из этого письма Ленина. Приведём их и мы, цитируя первоисточник «О монополии внешней торговли. Товарищу Сталину для пленума ЦК»: «Бухарин не видит, – это самая поразительная его ошибка, причём чисто теоретическая, – что никакая таможенная политика не может быть действительной в эпоху империализма и чудовищной разницы между странами нищими и странами невероятно богатыми. Несколько раз Бухарин ссылается на таможенную охрану, не видя того, что в указанных условиях полностью сломить эту охрану может любая из богатых промышленных стран. Для этого ей достаточно ввести вывозную премию за ввоз в Россию тех товаров, которые обложены у нас таможенной премией. Денег для этого у любой промышленной страны более чем достаточно, а в результате такой меры любая промышленная страна сломит нашу туземную промышленность наверняка. Поэтому все рассуждения Бухарина о таможенной политике на практике означают не что иное, как полнейшую беззащитность русской промышленности и прикрытый самой лёгкой вуалью переход к системе свободной торговли. Против этого мы должны бороться изо всех сил и бороться вплоть до партийного съезда, ибо ни о какой серьёзной таможенной политике сейчас, в эпоху империализма, не может быть и речи, кроме системы монополии внешней торговли» (ПСС, т. 45, стр. 335–336). И далее Ленин продолжает: «На практике Бухарин становится на защиту спекулянта, мелкого буржуа и верхушек крестьянства против промышленного пролетариата, который абсолютно не в состоянии воссоздать своей промышленности, сделать Россию промышленной страной без охраны её никоим образом не таможенной политикой, а только исключительно монополией внешней торговли. Всякий иной протекционизм в условиях современной России есть совершенно фиктивный, бумажный протекционизм, который ничего пролетариату не даёт. Поэтому, с точки зрения пролетариата и его промышленности, данная борьба имеет самое коренное, принципиальное значение» (стр. 336).
Как отмечает далее Катасонов, притязания группы Бухарина были отвергнуты и на Пленуме ЦК партии в декабре 1922 г., и на XII съезде партии. Незыблемость монополии внешней торговли была сохранена.
Однако нападки на ГМВТ продолжались. Теперь против монополии внешней торговли начала выступать троцкистско-зиновьевская оппозиция.
В конце 1923 г. и в 1924 году, году завершения денежной реформы и введения в оборот червонца, Сокольников, Пятаков, Преображенский и др. пытались воскресить планы о предоставлении «свободы дверей». Проведение в жизнь этого плана привело бы к подрыву промышленности, поскольку тогда она ещё не могла противостоять иностранной конкуренции.
Ленин в вышеупомянутой работе отмечал, что «частичное открытие границ несёт с собою серьёзнейшие опасности в отношении валюты, ибо мы попадём практически в положение Германии, несёт с собою серьёзнейшие опасности в смысле проникновения в Россию, без малейшей возможности контроля для нас, мелкой буржуазии и всяческих агентов заграничной России» (стр. 337).
Начиная с 1925 г., отмечает профессор, ключевой фигурой в стане противников ГМВТ стал Троцкий. На октябрьском, 1925 г., пленуме ЦК партии троцкисты предложили смягчить режим ГМВТ, освободить ввоз ряда товаров от контроля Наркомата внешней торговли. Пленум объявил непримиримую борьбу «с открытыми и замаскированными настроениями за отмену или ослабление государственной монополии внешней торговли, питаемыми, в конечном счёте, мелкобуржуазными силами нашей экономики». В 1927 г. троцкисты выдвинули лозунг о максимальном расширении экономических отношений с капиталистическим миром без всяких ограничений. Пленум ЦК партии, состоявшийся в октябре этого же года, отверг этот лозунг.
В подрыве государственной монополии внешней торговли участвовала и Промпартия (в её состав входил и известный экономист Н. Кондратьев), в программе которой намечалась ликвидация монополии внешней торговли.
Одержав победу над оппозиционерами, государственная монополия внешней торговли была неуклонно проведена в жизнь.
Против ГМВТ ополчились и страны Запада. На СССР оказывалось всяческое давление с целью заставить Москву демонтировать госмонополию внешней торговли. Среди этих мер давления были «золотая блокада», кредитная блокада, ограничения или запреты на ввоз товаров из СССР по причине «советского демпинга» и др.
«Золотая блокада» заключалась в том, что Запад отказывался принимать от Советского Союза в порядке уплаты импорта золото. И это несмотря на то, что после первой мировой войны золотой стандарт, пусть и в несколько усечённом виде, был восстановлен, т. е. золото рассматривалось как универсальные мировые деньги. СССР же мог покрывать свои импортные закупки только поставками природных ресурсов, сельскохозяйственной продукции, особенно зерна. Запад тем самым демонстрировал, что его главная цель тем или иным способом поставить под свой контроль природные ресурсы Советской России.
Суть кредитной блокады заключалась в отказе предоставлять Советскому Союзу кредиты, в т. ч. кредиты торговые (что считалось нормой в международной торговле). Либо же кредиты предоставлялись на невыгодных (по процентным ставкам, срокам) условиях и под избыточное обеспечение. Введение кредитной блокады часто обосновывалось тем, что Советский Союз не погасил долговые обязательства царского и временного правительств и теряет право на получение новых займов и кредитов.
Застрельщиком компаний против «советского демпинга» и «принудительного труда» заключённых выступили США. Начало этой кампании было положено серией статей в «Нью Йорк Ивнинг Пост» об угрозе «красной торговли»; вслед за этим правительство матёрого врага Советского Союза Гувера издало ряд актов, открыто направленных против советских товаров. Также Франция использовала введение повышенных импортных пошлин по ряду советских товаров. В 1927 г. в Лондоне было совершено разбойничье нападение на советскую внешнеторговую организацию АРКОС (All Russian Cooperative Society Limited) – Всесоюзное кооперативное акционерное общество, что привело к разрыву дипломатических отношений между двумя странами. Но разрыв с СССР в большей степени ударил по экономическим интересам самой Англии (особенно после начала кризиса в конце 1929 г.) и в апреле 1930 г. Англия была вынуждена заключить с нами временное англо-советское торговое соглашение.
Советское правительство принимало ответные меры. Так, 20 октября 1930 г. было принято постановление о введение в действие специального режима для всех стран, которые устанавливают в отношении внешней торговли СССР различные ограничения. Это постановление сыграло большую роль в нашей борьбе против внешнеторговой дискриминации.
Постепенно Запад был вынужден смириться и признать монополию внешней торговли СССР, пошёл на восстановление дипломатических и торговых отношений с нашей страной. Дольше всех этому сопротивлялись США. Но уже в 1934 г., на следующий год после восстановления дипотношений, началось быстрое наращивание товарооборота между нашими странами. По объёмам поставок машин и оборудования для советских строек эпохи сталинской индустриализации США оказались на первом месте.
И В. Катасонов делает вывод: «Только благодаря огромным преимуществам монополии внешней торговли, давшей Советскому Союзу возможность гибко маневрировать на внешних рынках своими ресурсами, нам удалось, используя противоречия между отдельными капиталистическими странами и монополиями, преодолеть периодически организовывавшиеся Западом блокады, бойкоты и другие попытки помешать внешнеторговой деятельности СССР».
Государственная монополия внешней торговли продержалась до начала перестройки. С приходом к власти Горбачёва ГМВТ начала разрушаться. Первым ударом по ней было Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О мерах по совершенствованию управления внешнеэкономическими связями», опубликованное 19 августа 1986 г. Указанным постановлением с 1 января 1987 г. право проводить экспортно-импортные операции было предоставлено 20 министерствам и 70 крупным предприятиям, причём этот список в дальнейшем постоянно расширялся. В том же 1987 г. вступил в действие закон «О совместных предприятиях», который фактически обеспечил прямой доступ иностранных фирм к природным ресурсам и внутреннему рынку страны.
В 1988 г. было ликвидировано Министерство внешней торговли СССР и учреждено Министерство внешнеэкономических связей СССР, которое лишь «регистрировало предприятия, кооперативы и иные организации, ведущие экспортно-импортные операции». Законом 1990 г. право внешней торговли было предоставлено и местным Советам. Согласно закону «О кооперативах» (1988 г.), на предприятиях и при местных Советах возникла сеть кооперативов, занятых вывозом товаров за рубеж, что резко сократило их поступление на внутренний рынок. Многие товары при спекуляции давали выручку 50 долл. на 1 руб. затрат и покупались у предприятий «на корню». По оценкам экспертов, в 1990 г. из страны была вывезена 1/3 потребительских товаров.
Во второй половине 80-х годов цена тонны нефти на мировом рынке составляла 100 долл., а внутренняя цена – 60 руб., т. е. покупательная способность рубля по ценам на нефть составляла 1,7 долл. Примерно такие же соотношения, отмечает В. Катасонов, были и на другие ресурсы России – лес, руду, химические продукты и т. д. Поэтому вывозились не только потребительские товары, но также сырьё, металлы, нефтепродукты. На всём делались бешеные деньги.
Мы можем сказать, что то, что пыталась сделать правая «группа Бухарина» ещё в начале 20-х годов, но тогда партия была на страже, то осуществило предательское горбачёвское руководство во второй половине 80-х.
Окончательно монополия государства на осуществление внешнеторговых и валютных операций была ликвидирована с введением Указа Президента РСФСР от 15 ноября 1991 г. № 213 «О либерализации внешнеэкономической деятельности на территории РСФСР». Этим указом российским предприятиям предоставлялось право прямого выхода на внешний рынок без специальных разрешений и регистрации. Постепенно были сняты ограничения на экспорт готовой продукции, а затем и стратегически важных сырьевых товаров; уполномоченным на ведение валютных операций банкам разрешалось открывать валютные счета всем юридическим и физическим лицам.
Демонтаж государственной монополии внешней торговли, совершенно справедливо отмечает автор, ускорил развал и гибель Советского Союза.
И В. Катасонов напоминает слова Сталина, сказанные им в беседе с первой американской рабочей делегацией: «В самом деле, что могло бы означать для рабочих уничтожение монополии внешней торговли? Это означало бы для них отказ от индустриализации страны, от постройки новых заводов и фабрик, от расширения старых заводов и фабрик. Это означало бы для них наводнение СССР товарами из капиталистических стран, свёртывание нашей индустрии в силу её относительной слабости, умножение числа безработных, ухудшение материального положения рабочего класса, ослабление его экономических и политических позиций. Это означало бы, в конечном счёте, усиление нэпмана и вообще новой буржуазии. Может ли пойти на это самоубийство пролетариат СССР? Ясно, что не может» (Соч., т. 10, стр. 110).
«И если мы хотим выйти из тупиков нынешних либеральных «реформ», – завершает данную главу профессор, – то в качестве одного из первых пунктов программы экономического возрождения России следует поставить восстановление государственной монополии внешней торговли».
Но это может сделать только и единственно пролетарское государство, завершим рассмотрение данного вопроса мы.
§ 3. Денежно-кредитная система СССР
Денежно-кредитная система (ДКС) СССР, – пишет В. Катасонов, – представляла собой систему банков и небанковских кредитных организаций, а также организаций, осуществляющих общее руководство денежно-кредитной системой. В рамках ДКС осуществляется создание и уничтожение денег, кредитование, расчёты и платежи внутри страны, контроль за использованием кредитных ресурсов, регулирование денежной массы и поддержание устойчивости денежной единицы, кассовые операции с наличными деньгами, осуществление международных расчётов.
Другой, связанной с деньгами системой была финансовая система, которая включала государственный бюджет, внебюджетные государственные фонды, финансы предприятий, страхование (страховые фонды).
Автор выделяет некоторые наиболее важные особенности (признаки) ДКС сталинской экономики. К ним он относит:
• Государственная монополия в банковском деле.
• Государственная монополия в сфере денежной эмиссии.
• Высокая централизация управления ДКС.
• Подчинение ДКС решению задач социально-экономического развития страны.
• Планирование денежного обращения.
• Постоянный контроль со стороны банков за текущей финансово-экономической деятельностью предприятий.
• Государственная валютная монополия.
• Поддержание покупательной способности рубля.
• Наращивание государственного золотого запаса как стратегического ресурса и независимость денежного обращения от золотого запаса.
• Опора на внутренние источники финансирования и кредитования народного хозяйства: сбережения населения, внутренние займы и т. д.
• Двухконтурная система денежного обращения.
В. Катасонов подчёркивает, что принцип государственной монополии в банковском деле был сформулирован Лениным в виде лозунга национализации всех банков. Этот лозунг был исключительно актуальным для России, так как иностранцам принадлежало 34 % акционерного капитала банков и их национализация должна была привести к освобождению российской экономики от засилья иностранного финансового капитала.
Одним из первых декретов Советской власти стал декрет ВЦИК от 27 декабря 1917 г. о национализации банков: банковское дело объявлялось государственной монополией. Все частные акционерные банки и банкирские конторы объединялись с Государственным банком, на основе которого учреждался Народный банк РСФСР.
Но в условиях гражданской войны и экономической разрухи государственная банковская система начала разрушаться и практически перестала существовать.
С началом нэпа Народный банк был восстановлен (1921 г.) под названием Государственный банк РСФСР, в 1923 г. он переименован в Государственный банк СССР.
В период нэпа в банковском секторе стали создаваться государственные (специализированные) банки, акционерные банки, кооперативные банки, коммунальные банки, а также кредитные кооперативы, товарищества, общества взаимного кредитования. Их количество стремительно разрасталось и на 1 октября 1929 г. кредитование народного хозяйства осуществляли 1312 кредитных учреждений и их филиалов, а также более 10 тысяч кредитно-кооперативных обществ.
В. Катасонов определяет этот период (1929 г.) как период завершения нэпа. Мы же знаем, что это период завершения политики отступления и переход к политике наступления на капиталистические элементы народного хозяйства, начало которой было положено ещё XIV съездом партии в 1925 г., когда был объявлен курс на индустриализацию страны.
В 1930 г. развернулось наступление на капиталистически элементы в банковском деле, в ДКС. 30 января 1930 г. было принято Постановление ЦИК СССР и СНК СССР «О кредитной реформе», в результате которой деятельность Госбанка окончательно утратила коммерческий характер.
Основными функциями Госбанка стали:
– плановое кредитование народного хозяйства,
– организация денежного обращения и расчётов,
– кассовое исполнение государственного бюджета,
– осуществление международных расчётов.
Госбанк стал единым эмиссионным центром советской ДКС. Затем на протяжении 56 лет (1932–1988 гг.) в кредитно-банковской системе СССР существовала государственная монополия.
Государственная монополия на эмиссию денег была провозглашена сразу же после перехода Госбанка под контроль Советской власти.
Однако в годы гражданской войны и военной интервенции империалистических государств на территории России действовало 2200 видов денег разного вида и происхождения; в стране не было единого денежного хозяйства, денежная эмиссия была децентрализована.
В 1921 г. Наркомат финансов приступил к выпуску «советских знаков» («совзнаки»). Практически это была ничем не обеспеченная эмиссия бумажных денег (казначейских билетов). С её помощью государство покрывало почти все свои бюджетные расходы. Происходило стремительное обесценение «совзнаков» Кроме того, на местах по прежнему выпускались «самостийные» деньги, в стране продолжали циркулировать золотые и серебряные монеты царской чеканки, а также иностранная валюта.
На смену «совзнакам», в результате проведения денежной реформы 1922–1924 гг., пришёл «червонец» – банкнота, обеспеченная золотом и ликвидными товарными запасами. В октябре 1922 г. Совнарком РСФСР предоставил право выпуска новых «червонцев» Госбанку. Весной 1924 г. был прекращён выпуск «совзнаков», вместо них стали выпускаться государственные казначейские билеты достоинством 1,3, 5 рублей, а также разменная монета – серебряная и медная. Между банкнотами Госбанка и казначейскими билетами НКФ (Наркомата финансов) было установлено твёрдое соотношение: 1 червонец = 10 руб. в 1925 г. НКФ полностью передал функцию эмиссии наличных денег Госбанку, включая выпуск казначейских билетов. Считается, что именно с 1925 г. и до конца существования СССР (т. е. в течение более 65 лет) Госбанк был монополистом по выпуску наличных денег.
Происходила централизация управления денежно-кредитной системой в руках Госбанка, который с 1954 г. и до конца своего существования имел статус самостоятельного ведомства, приравненного к министерству, а его председатель правления входил в состав правительства СССР.
Кроме Госбанка в стране функционировал Стройбанк, занимавшийся финансированием капитальных вложений. Этот банк обслуживал капитальное строительство во всех отраслях народного хозяйства. Стройбанк имел более низкий статус, чем Госбанк, а именно статус союзного ведомства, а его председатель не входил в состав правительства.
Был ещё третий государственный банк – Банк для внешней торговли (Внешторгбанк), который занимался кредитованием внешней торговли, международными расчётами, а также операциями с иностранной валютой, золотом и другими драгоценными металлами. Внешторгбанк был призван обеспечивать государственную валютную монополию. Руководитель Внешторгбанка был одновременно заместителем председателя Госбанка.
Государственная монополия и централизация управления ДКС начала размываться в ходе перестройки под видом реорганизации банковской системы. Резко возросли издержки денежного обращения и денежных расчётов, стал расти банковский аппарат, общие расходы на заработную плату. Госбанк стал заниматься только распределением ресурсов на верхнем уровне, не имея возможности воздействовать на выполнение кредитных планов.
В 1988–89 гг. были приняты законы, разрешавшие создавать кооперативные и частные коммерческие банки. Правительство заявило, что в стране создаётся двухъярусная банковская система. На 1 января 1992 г. в стране уже действовало 1414 коммерческих банков.
Централизация управления ДКС была окончательно разрушена в 1990 г., когда в РСФСР был создан самостоятельный Государственный банк. На территории РСФСР возникло двоевластие, которое закончилось лишь в 1992 г. После разрушения СССР Государственный банк СССР был упразднён, а Государственный банк РСФСР вскоре был преобразован в Центральный банк Российской Федерации (Банк России).
ЦБ РФ с формально-юридической точки зрения является государственным банком, потому что его уставной капитал сформирован государством. Но по Конституции РФ ЦБ не относится ни к одной из ветвей государственной власти. А в федеральном законе о ЦБ записано, что Центральный банк не отвечает по обязанностям государства, а государство – по обязанностям Центробанка.
Под вывеской независимости, – отмечает профессор, – скрывается жёсткая подчинённость Банка России Федеральной резервной системе США.
ФРС, продолжает далее автор, опираясь на монопольные позиции доллара в мире, стремится установить эффективный контроль над денежно-кредитными системами всех стран мира, в т. ч. и России.
«При Сталине монополистом в денежно-кредитной системе страны было наше государство, сегодня таким монополистом стала Федеральная резервная система – частная корпорация, принадлежащая небольшой горстке мировых олигархов. ЦБ России – лишь филиал Федерального резерва», – делает очень жёсткий вывод В. Катасонов.
Считается, что ЦБ России – монополист в сфере эмиссии наличных денег (рублей), отмечает автор. Но фактически ЦБ РФ является лишь представителем центральных банков, которые выпускают резервные валюты – доллары и евро. ЦБ России осуществляет выпуск рублей в ходе покупки иностранных валют, которые оседают в его международных резервах. В России создан такой эмиссионный механизм, который работает не на кредитование отечественных предприятий и бюджета РФ, а на обслуживание западных экономик. Ведь накопление иностранных валют в международных резервах ЦБ есть фактически беспроцентное кредитование экономик тех стран, где создаются резервные валюты. Подобный механизм эмиссии национальных денег присущ странам зависимым, полуколониям, а рубль фактически не национальная валюта, а «зелёные доллары», перекрашенные в национальные цвета зависимой страны под названием «РФ», – делает убийственный вывод автор.
Коммерческие, частные банки, которых в России без малого тысяча, по определению представляют собой «идеальные машины по деланию денег из воздуха и обкрадыванию клиентов, особенно в рыночной среде», когда их прикрывает Центральный Банк, развёрнутый не в сторону отечественной экономики, а в сторону Запада. Сняты все ограничения на трансграничное движение капитала, на конвертацию безналичных денег в наличные и т. д.
«Другими словами, – отмечает В.Катасонов, – в России сконструирована такая модель ДКС, которая является идеальной для воров, жуликов, коррупционеров, отечественной и международной организованной преступности. Частные банки нас с вами богаче сделать не могут по определению, они могут нас только обокрасть».
Доля иностранного капитала в банковской системе России составляет от 30 до 50 %, что является угрозой национальному суверенитету страны, которая фактически переходит под финансовое управление иностранного капитала.
Независимо от того, какова форма собственности банков, которые составляют второй ярус банковской системы РФ, (в т. ч. и госбанки, такие как Сбербанк, Газпромбанк, Внешторгбанк), все они «заточены» на получение прибыли, отмечает автор, т. е. предназначены не на повышение общего благосостояния, а для перераспределения общественного богатства в пользу своих хозяев (акционеров).
И Катасонов делает вывод, что государственная банковская монополия Сталина работала на укрепление экономики страны, а нынешняя многоукладная банковская система РФ, подобно раковым метастазам, разрушает страну.
