Дмитрий Игнатьев
Коммунизм против капитализма. Третий раунд
Разоружение и приём капитуляции японских войск в Корее осуществляли Советские Вооружённые Силы (севернее 38-й параллели) и армия США (южнее 38-й параллели). Советское правительство рассматривало пребывание своих войск в Северной Корее как временное явление, связанное с разоружением находившихся там гарнизонов и частей японской армии. Советские войска провели все мероприятия по разоружению японских войск, была повсеместно упразднена колониальная администрация. Население получило возможность создать свои органы власти, пользоваться всеми демократическими свободами.
Действия США были рассчитаны на расчленение Кореи и превращение её южной части в американскую стратегическую базу. Они не выполнили своих союзнических обязательств. 8 сентября 24-й армейский корпус США под командованием генерала Дж. Ходжа высадился в порту Инчхон в Южной Корее. В распространённом накануне высадки американских войск «Обращении к корейскому народу» генерал Макартур предупреждал, что всякое неподчинение американским оккупационным войскам или японской колониальной администрации будет строго караться, вплоть до смертной казни. С 11 сентября в Южной Корее начала действовать военная администрация, начальником которой был назначен генерал А. Арнольд. Однако до 3 октября власть продолжала оставаться в руках японского колониального аппарата во главе с губернатором Н. Абэ. Войска, полиция, жандармерия не разоружались.
Разгром Красной Армией японских войск в Северной Корее вызвал небывалый подъём политической активности масс, который не могла удержать японская колониальная администрация. В народном движении против японцев приняли участие практически все слои населения за исключением небольшой группы компрадорской буржуазии и помещиков. Повсеместно создавались народные комитеты. 6 сентября в Сеуле состоялся первый съезд народных представителей, который высказался за немедленное проведение широких демократических преобразований. Во главе демократического движения как в Северной, так и в Южной Корее находились коммунисты. В сентябре состоялась партийная конференция, которая избрала Центральный Комитет Коммунистической партии Кореи. Трудящиеся начали организовывать профсоюзы; 5 ноября была создана Корейская лига труда.
Стремясь не допустить перехода власти в руки корейского народа, американцы спешно собирали «надёжных» людей – коллаборационистов всех мастей. В государственной полиции 53 % офицерских должностей заняли те, кто раньше служил японским властям. Поощрялось создание крайне правых партий и организаций, руководящие деятели которых были представителями консервативных и коллаборационистских кругов, а также компрадорской буржуазии и помещиков.
США использовали в своих политических интересах и консервативную корейскую эмиграцию в США и Китае. 16 октября в Южную Корею на американском военном самолёте был доставлен Ли Сын Ман, глава «Временного правительства» Кореи, созданного корейской эмиграцией в Шанхае ещё в 1919 г. и признанного Чан Кай-ши. Главными заботами этого правительства был перевод японских военных документов для гоминдановской армии и шпионаж в районах, контролируемых Компартией Китая. На свою деятельность «правительство» ежемесячно получало 300 тыс. долл. и ещё 500 тыс. – на специальные нужды. Ли Сын Ман тут же установил контакты с крупными корейскими капиталистами. Реакционные партии и группировки развернули шумную кампанию за признание «Временного правительства» и роспуск народных комитетов.
Создав военную и политическую опору в Южной Корее, оккупационная администрация перешла к разгрому народных органов власти. 12 декабря военное командование США опубликовало официальное заявление о непризнании народных комитетов. Военная полиция американской армии учинила расправу над руководителями прогрессивных демократических организаций, ей активно помогали корейская марионеточная полиция и реакционные партии.
С разгромом народных комитетов в Южной Корее закончился период своеобразного двоевластия. В результате прямого вмешательства американской военщины контроль над положением с в стране перешёл в руки корейской реакции во главе с американским ставленником Ли Сын Маном.
Эта политика империалистов США была направлена против интересов корейского народа и привела к расколу корейского государства по 38 параллели.
На длительное время затянулись разоружение и репатриация японских войск в Юго-Восточной Азии.
Английские войска не спешили разоружать японцев, рассчитывая использовать недавних противников для борьбы с национально-патриотическими силами, которые выступали за независимость своих стран. Так, в Индонезии командование союзных войск потребовало от патриотов, уже разоруживших некоторые японские части, сдать оружие. Встретив решительный отказ, оно начало боевые действия, а с января 1946 г. бросило против патриотов и японские войска. Английский генерал Д. Грейси – ответственный за приём капитуляции японских войск во французском Индокитае южнее 16-й параллели – также использовал японских солдат для разгона народных комитетов в Сайгоне и других городах.
Ненависть к японским оккупантам была столь велика, что в Маньчжурии, на Новой Гвинее и в других районах японское командование просило победителей оставить войскам оружие для «защиты от возможного нападения туземцев», а на Борнео оно просило командующего австралийскими частями ускорить оккупацию западной части острова, где ширилось антияпонское движение.
Подписание акта о капитуляции Японии 2 сентября 1945 г. явилось исторически неизбежным финалом агрессивных устремлений японского милитаризма, положило конец длинной серии военных авантюр. В течение без малого 70 лет военно-бюрократическая верхушка Японии почти непрерывно вела войны, обрекая свой народ и народы соседних стран на жестокие испытания, тяжёлые жертвы, лишения и страдания.
Получив от союзников право возглавить процесс демилитаризации Японии, американские военные представители стали проводить политику захвата преимущественных прав США в союзных органах, руководствуясь интересами американских монополий.
Уже в ходе разоружения японских войск отчётливо проявилась опасная тенденция – стремление во что бы то ни стало восстановить колониальное господство в своих владениях. С подписанием акта о капитуляции кончилось заигрывание США с лидерами национально-освободительного движения в странах Азии (стр. 359–366, 370).
Токийский международный трибунал. Наказание главных японских военных преступников.
3 мая 1946 г. в Токио приступил к работе Международный военный трибунал для Дальнего Востока. Это был второй судебный процесс над военными преступниками, виновными в развязывании второй мировой войны.
Требование суда над японскими военными преступниками было сформулировано в Потсдамской декларации о безоговорочной капитуляции Японии:
«Мы не стремимся к порабощению японцев как расы или уничтожению их как нации, однако должно быть осуществлено суровое правосудие в отношении всех военных преступников, включая тех, кто совершал зверства против наших военнопленных».
«На вечные времена должны быть устранены власть и влияние тех, кто обманывал японский народ и вовлёк его на путь завоевания мирового господства, ибо мы считаем, что мир, безопасность и справедливость невозможны, пока не будет изгнан из мира безответственный милитаризм» (стр. 415).
Таким образом, Потсдамской декларацией была заложена основа создания Международного военного трибунала для Дальнего Востока.
На Московском совещании министров иностранных дел СССР, США и Великобритании, состоявшемся 16–26 декабря 1945 г. было принято решение возложить проведение всех мероприятий, необходимых для реализации условий капитуляции, оккупации и контроля над Японией, а следовательно и касающихся наказания военных преступников, на верховного командующего союзных держав в Японии. К этому решению присоединился и Китай.
В ходе дипломатических переговоров девяти заинтересованных государств – СССР, США, Великобритании, Китая, Франции, Австралии, Канады, Новой Зеландии, Нидерландов было достигнуто соглашение об учреждении Международного военного трибунала. Представители этих государств и вошли в его состав. Впоследствии к соглашению присоединились Индия и Филиппины.
19 января 1946 г. верховный командующий союзных войск в Японии Макартур издал приказ об организации Международного военного трибунала для Дальнего Востока и утвердил его устав. Задача трибунала заключалась в организации «справедливого и быстрого суда и наказания главных военных преступников на Дальнем Востоке» (стр. 416).
Устав Токийского трибунала вобрал в себя важнейшие положения устава Нюрнбергского трибунала. Однако в отличие от последнего, в нём не был соблюдён принцип паритета, то есть равноправного участия стран в организации и проведении процесса. Если в Нюрнберге члены трибунала выбирали председательствующего по взаимному соглашению, главные обвинители распределяли обязанности по поддержанию обвинения также по договорённости, а процесс вёлся на четырёх языках, то в Токио всё обстояло иначе.
Устав был разработан американскими юристами в соответствии с нормами англосаксонской процедуры и возникавшие вопросы решались так, как будто дело рассматривалось в английском или американском суде.
Верховному командующему Макартуру были предоставлены чрезвычайно широкие полномочия. Он назначал председателя, главного обвинителя, членов трибунала из представителей, которых предлагали государства, подписавшие акт о капитуляции, а также Индия и Филиппины. Он имел право смягчить или как-то изменить приговор, но не увеличить меру наказания. Официальными языками процесса были только английский и японский. Американцы стремились подчеркнуть, что приоритет в разгроме Японии принадлежит им, и на Токийском процессе заняли ключевые позиции.
Прогрессивная мировая общественность и народ Японии, ставший первой жертвой милитаристов, с одобрением встретили известие о суде. Идея наказания военных преступников была популярна среди японцев. На митингах, организованных коммунистической партией и левыми организациями Японии, составлялись обширные списки виновных в развязывании войны.
3 мая 1946 г. в здании бывшего военного министерства состоялось первое заседание Международного трибунала. Членами трибунала являлись представители одиннадцати государств: СССР, США, Китая, Великобритании, Франции, Австралии, Голландии, Индии, Канады, Новой Зеландии и Филиппин. Членом трибунала от СССР являлся член военной коллегии Верховного суда СССР генерал И. М. Зарянов. Австралийский судья председатель верховного суда штата Квинслэнд У. Уэбб был назначен председателем Международного трибунала. Американский судья Дж. Кинан – главным обвинителем (он же – обвинитель от США).
Каждая страна-участница трибунала выдвинула ещё юристов в качестве дополнительных обвинителей. От СССР обвинение представляли член-корреспондент Академии наук СССР С. А. Голунский, государственные советники юстиции А. Н. Васильев и Л. Н. Смирнов.
Защита была представлена 79 японскими и 25 американскими адвокатами. Участие американских защитников в процессе мотивировалось некомпетентностью японских адвокатов в англосаксонской судебной процедуре. Если на Нюрнбергском процесса каждый обвиняемый имел одного защитника, то на Токийском – трёх-четырёх.
К судебной ответственности были привлечены 28 человек, разрабатывавших и проводивших политику агрессии. В большинстве своём обвиняемые являлись профессиональными военными, тесно связанными с «дзайбацу» и придворными кругами. Каждый из подсудимых в 1928–1945 гг. (период, охватываемый обвинением) занимал различные руководящие посты, активно участвуя в вовлечении Японии в войну.
Но не все виновные оказались на скамье подсудимых. Представители крупнейших японских монополий, финансировавших и направлявших агрессоров, не были привлечены к ответу, хотя советское обвинение настаивало на этом. Объяснялось это тем, что суды над монополиями могли вылиться в суд над империализмом, порождающим захватнические войны, а этого буржуазные политики допустить не могли. Поэтому в приговоре суда представители монополистического капитала фигурировали безлико: «промышленники», «дзайбацу», «банкиры».
Перед судом предстали премьер-министры Японии разных лет К. Койсо, Х. Тодзио, К. Хиранума, К. Хирота, вице-премьер-министр Н. Хосино, военные министры С. Араки, С. Итагаки, Д. Минами, С. Хата, военный вице-министр Х. Кимура, морские министры О. Нагано, С.Симада, морской вице-министр Т. Ока, командующий японскими войсками в Центральном Китае И. Мацуи, начальники бюро военных дел военного министерства А. Муто, К.Сато, член Высшего военного совета К. Доихара, начальник генерального штаба армии И. Умэдзу, министры иностранных дел И. Мацуока, М. Сигэмицу, С. Того, дипломаты Х. Осима, Т. Сиратори, министр финансов О. Кайя, организатор фашистского движения молодёжи К. Хасимото, идеолог японского фашизма С. Окава, лорд-хранитель печати К. Кидо, председатель планового комитета при кабинете министров Т. Судзуки (стр. 417–418).
Подсудимым было предъявлено обвинение в заговоре совместно с Германией и Италией с целью «обеспечить господство агрессивных стран над остальным миром и эксплуатацию его этими странами». Было выдвинуто 55 обвинительных пунктов, которые были разделены на три группы:
а) «Преступления против мира», включавшие подготовку и развязывание «агрессивных войн, нарушавших международное право»;
б) «Убийства», где подсудимым инкриминировались убийство военнослужащих и гражданских лиц при развязывании незаконных военных действий и прочие убийства с нарушением общепринятых законов и обычаев войны (расстрел военнопленных, массовые убийства гражданского населения);
в) «Военные преступления и преступления против человечности», подразумевавшие негуманное обращение с военнопленными и гражданскими интернированными лицами.
На вопрос, признают ли подсудимые себя виновными, все они ответили отрицательно. 3 июня обвинение приступило к предъявлению доказательств виновности подсудимых, включавших устные и письменные показания свидетелей и подсудимых, документальные и вещественные улики. Сложность возникла с документальными уликами, так как была уничтожена почти вся документация, которая могла бы изобличать милитаристов в совершении преступлений. Так, в циркулярной телеграмме начальника отделения лагерей для военнопленных, отправленной в войска 20 августа 1945 г., указывалось: «Личному составу, который плохо обращался с военнопленными и гражданскими интернированными лицами или к которому относятся с большим недовольством, разрешается ввиду этого немедленно переехать в другое место или скрыться без следа» (стр. 418–419).
Однако тщательные розыски документов, а также привлечение совершенно секретной японо-германской переписки, имевшейся в распоряжении разведывательных органов союзников, помогли подготовить убедительные доказательства, изобличавшие и в достаточно полном объёме раскрывавшие преступную деятельность подсудимых.
Обвинение представило обширные доказательства подготовки японского общественного мнения к войне: воспитание молодёжи в духе так называемых «самурайских традиций», распространение идей о превосходстве «расы Ямато» над другими народами, её миссии, состоявшей в осуществление принципа «хакко итиу» (создание колониальной империи под владычеством Японии). Доказывалось, что в стране насаждались политические организации профашистского толка, совершались террористические акты над политическими деятелями, неугодными милитаристам.
На рассмотрение трибунала были представлены многочисленные документы, доказывавшие интенсивность военных приготовлений Японии: постоянное увеличение численности армии, создание института тотальной войны, введение закона о всеобщей мобилизации, перестройка промышленности в соответствии с нуждами войны.
Первым агрессивным актом Японии был захват Маньчжурии, которая была оккупирована и в ней создано марионеточное правительство. В последующие годы агрессия в Китае продолжалась.
Обвинитель Сян Чжэ-чжунь, представлявший доказательства по японским зверствам в Китае, отметил, что убийства и массовые истребления, пытки, насилия, грабежи имели место в оккупированных районах Китая на протяжении всего времени, с 1937 по 1945 г. После падения Нанкина, когда город оказался полностью под контролем японской армии генерала Мацуи, началась дикая оргия насилий и преступлений. Она длилась, не утихая, более сорока дней.
Преследуя цель подавить волю китайского народа к сопротивлению, японцы способствовали производству наркотиков. Средства же, полученные от их реализации, шли на финансирование военной экспансии.
В результате агрессии Япония овладела «почти всеми ценными ископаемыми и сырьём Маньчжурии и Китая», констатировало обвинение.
Оккупировав после капитуляции Франции важный в стратегическом отношении и богатый сырьём Индокитай, японские агрессоры развернули подготовку к захвату стран Южных морей.
7 декабря 1941 г. Япония напала на американскую военно-морскую базу Пёрл-Харбор на Гавайских островах, а затем – на американские и британские владения в бассейне Тихого океана.
Советское обвинение представляло доказательства по разделу «Агрессия Японии против СССР».
Обвинитель С. А. Голунский отметил, что хотя Японии в 1918–1922 гг. не удалось захватить советскую территорию, «мечта об этом продолжала жить среди японской военщины и японских империалистических политиков до самого последнего времени и мотивировала собой целый ряд их агрессивных действий». Характеризуя внутреннюю политику Германии, Италии и Японии, Голунский отметил основные черты, присущие режимам этих стран: террор и проповедь национализма.
Период, охватываемый обвинением, советский представитель разбил на четыре этапа:
– на первом этапе (с 1928 по осень 1931 г.) Япония стремилась завоевать плацдарм для нападения на СССР;
– основным содержанием второго этапа (с осени 1931 по 1936 г.) стало превращение Маньчжурии в военный плацдарм и заключение военно-политического союза с Германией против СССР; позднее к нему присоединилась и Италия;
– на третьем этапе (с 1937 г. до начала войны в Европе) происходило дальнейшее сближение трёх держав, выразившееся в заключении трёхстороннего пакта, который окончательно оформил их агрессивный заговор против других государств;
– на последнем этапе (с осени 1939 г. до капитуляции Японии) милитаристы, уверенные в победе Германии, выжидали удобного момента для нападения на СССР, а после её разгрома пытались избежать безоговорочной капитуляции.
На основании большого количества документов советскими юристами была выявлена антисоветская направленность захватнической политики Японии, дан глубокий анализ её агрессивной сути.
Обвинение представляло свои доказательства 160 дней.
24 февраля 1947 г. начала представлять доказательства защита.
Большое влияние на её поведение, на весь ход трибунала оказало изменение международной обстановки. Наступали времена «холодной войны», советско-американские отношения ухудшались. Для капиталистических стран Германия и Япония уже не представляли опасности, тогда как усиление позиций Советского Союза, повышение его авторитета, демократические преобразования в странах Центральной и Юго-Восточной Европы, многие из которых становились на путь социалистического развития, нарастание национально-освободительного движения в колониях вызывали большую тревогу и озабоченность руководящих кругов США.
Многие государственные и военные деятели Соединённых Штатов уже видели в Японии союзника в будущей борьбе против СССР и стремились превратить её в орудие антисоветской, антикоммунистической политики. Однако в то время они были вынуждены считаться с объективными условиями: ещё мало времени прошло со дня окончания войны, и крутой поворот от идеалов, за которые боролись и осуществления которых ожидали прогрессивные люди всего мира, к политике международной реакции был непрост.
В ходе Токийского процесса защита, воспользовавшись обострением международной обстановки и усилением реакционных настроений в правящих кругах империалистических стран, пыталась всеми способами оправдать подсудимых. Большую активность проявляли американские адвокаты, считавшиеся помощниками японских, но фактически руководившие ими.
Стремясь дискредитировать стоявшие перед трибуналом задачи, защита на протяжении всего процесса ставила под сомнение юрисдикцию трибунала. Так, в речи японского адвоката К.Такаянаги была сделана попытка оспорить компетенцию трибунала судить японских военных преступников на том основании, что трибунал состоит из представителей держав-победительниц. Трибунал отклонил эту часть речи. Тот же Такаянаги цинично заявил, объясняя мотивы преступлений, совершённых немецкими и японскими военнослужащими: «Такой вид действий может являться лишь отражением национальных или расовых особенностей. Преступления не меньше, чем величайшие произведения искусства, могут выражать характерные черты, отражающие нравы расы…» (стр. 422). По мнению адвоката, подсудимые воплотили в себе характерные черты «расы Ямато» и «нордической расы», ставивших их «по ту сторону добра и зла».
Пытаясь сыграть на антикоммунистических настроениях, многие адвокаты утверждали, что Япония вела войну не в агрессивных целях, а ради защиты от коммунизма и «японцы совершенно справедливо опасались распространения коммунизма, проникновение которого в Азию привело к нарушению мира и порядка». Даже пакт, заключённый Германией, Японией и Италией назывался не агрессивным, а оборонительным, направленным против распространения коммунизма в Европе и Азии.
Защитник О. Каннингхэм, у которого не были приняты документы ввиду их недостоверности, обвинил трибунал в том, что тот «не желает придерживаться… современной политической линии США» (стр. 423). Некоторые защитники отрицали антисоветскую направленность внешней политики Японии, детально разработанные планы нападения на СССР называли оборонительными.
Свидетели защиты неоднократно уличались во лжи, что даже было зафиксировано в приговоре трибунала. Адвокаты японских военных преступников умышленно затягивали Токийский процесс обсуждением не относящихся к делу вопросов, оглашением длиннейших документов и неоднократными ходатайствами о перерывах. Фаза защиты продолжалась свыше десяти с половиной месяцев.
В заключительной речи обвинение подвело итоги двухгодичного разбирательства и подвергло критике позицию защиты. Главный обвинитель Кинан сказал: «Мы согласны с тем, что право на самооборону согласно международному праву сохраняется за каждым государством в равной степени… Однако в данном случае мы считаем, что было ясно доказано, что японское вторжение в Китай… политическое господство, экономическая эксплуатация и массовые случаи зверств – всё это представляет собой агрессию самого зловещего характера… Эти подсудимые не могут больше успешно оправдывать свои действия в военных операциях, начатых 8 декабря 1941 г. на Тихом океане против западных держав. Точно также доказательства показывают, что правящая клика Японии проводила агрессивную политику против СССР, совершала акты агрессии и в течение ряда лет подготовляла агрессивную войну больших масштабов против Советского Союза» (там же).
В ответной речи защита вновь дискутировала по общеправовым вопросам, стремясь доказать ненаказуемость ведения агрессивной войны, недопустимость ответственности ex post facto (лат.: «после совершившегося»), неправомочность трибунала. Адвокаты подсудимых вновь прибегали к недостойным методам, зачитывая ранее отвергнутые документы, позволяя себе оскорбительные выпады против государств, представленных в трибунале, пропагандируя преступные взгляды подсудимых.
4 ноября 1948 г. трибунал приступил к оглашению приговора, чтение которого продолжалось до 12 ноября.
Приговор признал, что на протяжении всего рассмотренного периода внешняя и внутренняя политика Японии была направлена на подготовку и развязывание агрессивных войн. Из года в год во всех сферах жизни общества усиливалась роль военщины, насаждался культ жестокости. Страна интенсивно готовилась к войне. Заключив военно-политический союз с фашистскими странами, Япония вынашивала планы захвата Восточной и Юго-Восточной Азии, стран Тихоокеанского бассейна, а также территорий Советского Союза – Сибири и Приморья.
Действия Японии в Китае являются агрессивной войной, начавшейся 18 сентября 1931 г. и окончившейся вместе с капитуляцией Японии. Первый этап войны начался вторжением Японии в Маньчжурию и провинцию Жэхэ. Маньчжоу-го было создано Квантунской армией, и его экономика находилась под контролем Японии. Маньчжурии была отведена роль мастерской по производству военных материалов. «Япония брала у Маньчжурии всё, что можно было взять» (стр. 424).
Приговор признал доказанным факт ведения агрессивной войны против США, Британского содружества наций, Нидерландов и Франции.
Особое место в военных планах Японии занимала агрессия против Советского Союза с целью захвата его территории на Дальнем Востоке. В этом свете захват Маньчжурии расценивался не просто как этап в завоевании Китая, а и как плацдарм для обеспечения наступательных операций против Советского Союза, для захвата ряда дальневосточных городов и северной части Сахалина.
Приговор отметил неискренность, проявленную Японией при заключении пакта о нейтралитете с СССР, маскируясь которым она рассчитывала облегчить осуществление нападения. Пакт служил также прикрытием для оказания помощи Германии, так как разместив в Маньчжурии крупную группировку войск, Япония сковала значительные силы Красной Армии на востоке тогда, когда шли тяжёлые бои на западе. Япония снабжала Германию информацией о военном потенциале Советского Союза, чинила препятствия советскому судоходству, задерживала без всякой причины суда, а в ряде случаев топила их.
В приговоре упомянуты многочисленные случаи совершения японской военщиной преступлений против человечества, попрания элементарных законов и обычаев ведения войны. Массовые убийства, «марши смерти», когда военнопленных, включая больных, вынуждали проходить большие расстояния в условиях, которые не могли бы вынести даже хорошо натренированные войска, принудительный труд в тропической жаре без защиты от солнца, полное отсутствие жилищ и медикаментов, приводившие к тысячам смертных случаев от болезней, избиения и пытки всех видов для получения сведений или признаний и даже людоедство – всё это только часть зверств, доказательства которых были представлены трибуналу. Особенно жестоко японцы обращались с пленными китайцами.
Однако приговор не был свободен от некоторых противоречий и погрешностей. Приводя факты, свидетельствовавшие о наличии тесных военно-политических связей между Германией и Японией, приговор счёл не доказанным наличие общего заговора Японии и Германии против мира. Признавая основными виновниками войны военных, приговор явно преуменьшал значение правительственных деятелей и совсем не показывал зловещую роль монополий, то есть отсутствовал глубокий анализ причин, приведших к войне. Но и это не умаляет громадного исторического значения приговора.
Приговор был вынесен 25 обвиняемым. Мацуока и Нагано умерли до его вынесения. Окава был признан невменяемым. Трибунал приговорил к смертной казни через повешение Доихару, Итагаки, Кимуру, Мацуи, Тодзио, Муто и Хироту, остальные подсудимые были осуждены к различным срокам тюремного заключения. Подводя итоги судебного процесса, газета «Известия» 28 ноября 1948 г. писала: «Заслуга трибунала состоит в том, что, невзирая на многочисленные попытки адвокатов и других защитников главных японских преступников, несмотря на ухищрения даже некоторых членов трибунала, он вынес справедливый и суровый приговор… На протяжении всего процесса у главных японских военных преступников было немало защитников, занимавших видные посты в США. Не исключено, что эти защитники сделают последнюю попытку, чтобы облегчить участь осуждённых» (стр. 426).
Так и случилось 22 ноября Макартур утвердил приговор. Однако вместо приведения его в исполнение, он принял от осуждённых Хироты и Доихары апелляции для направления их в верховный суд США, а в отношении всех осуждённых отложил исполнение приговора. Впоследствии апелляции подали ещё пять осуждённых. Верховный суд США принял их к исполнению.
Поведение Макартура, злоупотребившего своими полномочиями, и незаконное вмешательство верховного суда США вызвали негодование всей прогрессивной общественности. Под давлением мирового общественного мнения правительство США выступило против решения верховного суда рассматривать апелляции японских главных военных преступников. 23 декабря 1948 г. приговор был приведён в исполнение.
Важнейшим итогом Токийского процесса было признание того, что агрессия является самым тяжким международным преступлением, а лица, виновные в её развязывании, подлежат суровому наказанию. Особое значение этого тезиса трудно переоценить, так как он был зафиксирован вопреки изменившейся внешнеполитической обстановке и усилению «холодной войны».
