Валерий Васильевич Букрин
Пятьдесят оттенков хаки
– Если честно, моя история еще круче, – стал серьезным капитан. – Не хочу вспоминать. А он помог… Ну, мне пора, – и Леонид исчез.
Маша задумалась и снова не заметила появления Тополевского. Тот осторожно кашлянул. Журналистка вздрогнула:
– Простите, я и забыла, что вы здесь.
– Не стал выходить, чтобы не давать повода к обсуждению.
– Как вам стенд? Мне кажется, в нем чего-то не хватает.
– В целом неплохо, но я бы кое-что подкорректировал.
– Нет возражений: я в этом деле совершенный дилетант.
– А разве этому где-то учат? – удивился полковник.
– Музейное дело – целая наука. Люди в вузах учатся. Давайте я приглашу художника, выскажете претензии ему. Подождите…
Маша хотела выйти, но Андрей удержал ее за руку.
– Это не претензии, а пожелания. Давайте посмотрим вместе. У меня остались кое-какие вещи Ильи Федоровича, интересные фотографии, сувениры. Можно все это использовать.
– Все будет сделано, как вы прикажете.
– Зачем вы так? – Тополевский заглянул ей в глаза. – Я не хотел вас обидеть. Просто командир заслужил добрую память.
– Кто бы спорил… Давайте выйдем в коридор, нас могут увидеть.
– В коридоре как раз все и увидят. А что в этом непозволительного? Мы обсуждаем служебные вопросы. Вы очень изменились, Мария Андреевна. Я вас не узнаю. Где ваши веселость и независимость?
Маша не ответила и опустила глаза. Андрей хотел приподнять ее подбородок и даже протянул руку, но женщина испуганно отшатнулась. Полковник и сам понял неловкость ситуации.
– Простите. Вы меня убедили, я изложу пожелания вашему новому начальнику, – он направился к выходу, но вернулся. – Вас кто-то обидел? Это каким-то образом связано со мной?
– Я сама улажу все неприятности.
– Воля ваша. Кстати, если вам действительно требуется учеба в музее, я помогу. Когда там сбор? И на какой срок?
– Сегодня вторник? – оживилась Маша, радуясь возможности уехать хоть ненадолго. – Курсы с понедельника. Лучше прибыть накануне. Сама учеба – еще шесть дней, – она с благодарностью посмотрела на этого странного человека, но вдруг изменила решение. – Простите за хлопоты. Я не поеду – мне не с кем оставить сына.
– Берите его с собой, с понедельника каникулы.
Утром Тополевский проводил совещание по подготовке к предстоящему пуску. Он принимал доклады офицеров и вносил коррективы в лежащие на столе графики и схемы.
– Что с транспортом? – не поднимая глаз, уточнил полковник.
– Порядок, – поднялся майор. Шеф жестом усадил его обратно. – Все автомобили на ходу, старшие назначены, инструктаж проведен.
– Проживание? – Андрей перевел взгляд на его соседа.
– Номера забронированы, бытовая техника исправна. Короче, все в наличии. Кровати уже заменили, – пошутил он, – не скрипят.
Все улыбнулись. Тополевский что-то пометил в блокноте.
– В холодильниках соки и напитки, – без напоминания принял эстафету капитан. – По питанию вопросов нет – кафе работает по обычному распорядку, продукты завезены…
Его доклад прервал телефонный звонок.
– Слушаю, – полковник приложил палец к губам и шепотом уточнил. – Басов. Да, товарищ генерал, готовы. Почему напряг? В обычном режиме. Да не переживайте вы, Владимир Михайлович, все под контролем. До встречи, – он положил трубку и, не теряя темпа, уточнил: – План мероприятий и программа посещения готовы?
– Так точно! – вскочил ретивый капитан. – Площадки, городские достопримечательности, музей, отдых на природе.
Тополевский улыбнулся и поморщился от шума:
– Не так громко, Александр. Сувенирную продукцию получили?
– Уже сформировали пакеты, – перешел на шепот офицер.
Присутствующие улыбнулись. Снова зазвонил телефон.
– Слушаю! – Андрей улыбнулся и объявил пятиминутный перерыв. – Узнал тебя, Виктор, и рад слышать. Спасибо. А у тебя? Молодец! Как Антон? Рад за вас. Увидеться? Хоть сейчас! Только я в Москву пока не собираюсь, а бизнесмены нас объезжают стороной: Гавайи и Тайланд вам интереснее. Неужели надумал посетить наши края? Конечно, приезжай – пуск послезавтра. Как раз с твоего старта. Кому? Непременно передам. Только не забудь переслать по факсу паспортные данные гостей – без пропуска не получится. До встречи.
Андрей набрал номер Маши.
– Марья Андреевна, Тополевский беспокоит. И вам добрый день и привет от Матвеева. А вот сами и расспросите. Да, приезжает. Потому и звоню: выручайте…
Уже вечером Маша встречала московский поезд. Из вагона СВ первым спустился Матвеев. В костюме от лучших модельеров и небрежно распахнутом пальто он выглядел как настоящий денди. Протянув руку, принял в свои объятия длинноногую красавицу, будто сошедшую с обложки гламурного журнала. Гостья укуталась в великолепную шубку и с интересом разглядывала телогрейки местных жителей. Пара их друзей и вовсе напоминала участников дефиле европейского дома высокой моды.
Маша впервые растерялась и почувствовала неловкость за свой более чем скромный наряд, но – делать нечего – журналистка улыбнулась и уверенно шагнула навстречу. Виктор искренне обрадовался и представил: «Моя жена, Вика. Друзья – Ирина и Саша». Маша заметила, с каким откровением вокзальная публика изучает гардероб гостей. «К сожалению, наш транспорт не совсем представительского класса, – указала она на скромный армейский УАЗик. – Как говорится, что имеем». – «Армейский джип – самый надежный транспорт», – не растерялся Александр.
Маша устроила гостям небольшую экскурсию по улицам города, останавливая машину у достопримечательностей и памятных мест. Показала старую часть – неуклюжий район двухэтажных брусчаток. После получасовой прогулки бизнесмены попросили притормозить у какого-нибудь супермаркета. Войдя внутрь в приподнятом настроении, столичные жители были потрясены скудостью ассортимента. Дамы растерянно бродили вдоль полупустых прилавков и негромко перешептывались. Мужчины безрадостно сканировали глазами отдел спиртных напитков. В магазине они были единственными посетителями. Наконец, появился немолодой подполковник. Печально изучив витрину, он попросил:
– Люся, как обычно, пачку сигарет.
– Тебе подешевле? – уточнила толстушка.
Офицер кивнул и добавил:
– И косточку пожирнее.
Спрятав покупки в потрепанный портфель, мужчина вышел.
– И чем только здесь люди питаются? – недоуменно уточнила Ирина. – Какой бедный выбор. Из мясного одни только кости для собак.
– Почему это для собак? – обиделась продавщица. – Это он на первое взял, – она с вызовом посмотрела на гостей. – А зачем нам большой ассортимент? И это никто не берет.
– Потому, – уточнила Вика, – что товар простенький. Привезите получше, сразу раскупят. Здесь же интеллигентные люди живут.
– Как же, купят! А на какие шиши? – фыркнула тетка. – Почитай, третий месяц без зарплаты живут. Никакой выручки.
Москвички посмотрели на Машу. Та виновато улыбнулась.
– Отовариваться-то будете? – зевнула женщина, теряя интерес к столичной публике. – Или тоже только посмотрите?
– Взвесьте нам всего самого лучшего, – растерянно почесал затылок Александр. – И побольше. Да, еще по паре бутылок коньяка и шампанского. И на ваше усмотрение чего-нибудь к чаю.
– Вот это, я понимаю, покупатели, – оживилась продавщица.
Затоварившись, гости отправились в музей космодрома. Слушая рассказ Маши, они с интересом рассматривали макеты спутников и диковинные экспонаты. Виктор остановился у стенда со стартовым комплексом, обошел его со всех сторон, о чем-то задумался.
Маша украдкой наблюдала за ним. Матвеев стал солиднее, элегантнее, поправился, но это только придавало ему особый шарм и лоск. Жена внимательно следила за сменой его настроения, заинтересованно слушала комментарии, давая возможность побыть наедине со своим прошлым.
Когда Маша привела гостей в кабинет Тополевского, Андрей хлопотал в дальней комнатке. Заметив попытку Маши улизнуть, он попросил ее задержаться и прокомментировать кадры на экране видеодвойки. Пока она общалась с гостями, Матвеев присоединился к Андрею.
– Василич, кабинет не хуже столичного офиса! – восторженно оценил он. – Смотри ты, в такой глуши сумели раскрутиться.
– Так ведь не дислокация важна, а голова на плечах, – добродушно улыбнулся полковник, протягивая нож. – Порежь-ка лимон, господин банкир. Или кто ты у нас?
– Просто деловой человек.
После просмотра фильма в дальнюю комнату заглянула Маша.
– Не знала о потайной двери, – призналась она.
– Потому что камин не был нарисован, – пошутил Андрей. – Вот только золотого ключика для нее нет.
– Главное, что нет Карабаса-Барабаса, – журналистка закатала рукава. – Давайте-ка хозяйством займусь я, а вы пообщайтесь
– Спасибо, все готово, – улыбнулся Андрей. – Прошу всех к столу!
Гости шумно расселись. Мужчины галантно ухаживали за своими дамами. Маша почувствовала себя неловко. Видя это, Андрей наполнил ее тарелку и поднял рюмку.
– Друзья, хочу поприветствовать вас на земле космодрома и поблагодарить ваших очаровательных жен за то, что не побоялись поехать за своими любимыми в такую даль.
– Декабристки вы наши, – шутливо вставил Александр.
– За милых дам! – Андрей встал.
В суматохе встречных тостов Маша вновь хотела выскользнуть.
– Марья Андреевна, – окликнул ее Тополевский, – вам не нравится наша компания?
– Напротив, не хочу вас смущать.
Андрей усадил ее обратно. Застолье продолжилось. Перед чаепитием Матвеев и Тополевский вышли в приемную на перекур.
– Мне показалось… – деликатно начал Виктор.
– Тебе не показалось.
– А она хоть в курсе?
– Думаю, нет. Мы только тесно сотрудничаем. А как у тебя?
– Не жалуюсь, – гость обернулся и с нежностью посмотрел на супругу. Та улыбнулась и послала ему воздушный поцелуй. – У меня теперь белая полоса. Эта женщина вселила в меня надежду.
– Вижу, – улыбнулся Андрей. – У нее славный взгляд.
– Вика на редкость порядочный человечек. И специалист, каких в Москве единицы. А хозяйка! – он закатил глаза. – И с Антоном ладит.
– Комсомолка, студентка, спортсменка и…
– …просто красавица, – рассмеялись оба.
– А работа? – поинтересовался Тополевский.
– Тьфу-тьфу – все путем. Там мы и познакомились.
– Значит, прочно стоишь на ногах.
– Не жалуюсь. А как тут наши?
– Выживают, – с горьким сожалением ответил полковник.
– Мы это почувствовали в магазине, – присоединился к разговору появившийся Александр. – А сколько же получают ваши работники?
– Боюсь, немногим больше стоимости одной вашей сигары.
– Не может быть! – ощутив неловкость, гость спрятал ее.
В приемную заглянула Оксана и достала из папки газеты.
– Ого, какие у вас гости, – почтальонша игриво покосилась на Матвеева, улыбнулась удаляющемуся Александру, намереваясь проскользнуть в кабинет вместе с ним. – Не помешаю?
Тополевский перегородил ей дорогу и забрал прессу: «В другой раз». Оксана краем глаза успела заглянуть внутрь. Видя рядом с роскошными дамами Машу, она опешила, но вида не подала.
– Все ясно, – нахмурилась дама, но кокетливо заметила. – Андрей Васильевич, мне кажется, в приемной не хватает зеркала!
– Насколько я помню, оно теперь украшает ваш дом.
Оксана довольно улыбнулась, нехотя попрощалась и вышла. Матвеев прикрыл за ней дверь и с удивлением посмотрел на Андрея.
– Не понял?
– Это наш почтальон.
– Это я как раз понял. Зеркало тут причем?
– Пришлось подарить вместе с сервизом.
– Что-то я не улавливаю, в каких вы отношениях.
– Здороваемся, не более того. Оксана как-то принесла газеты и объявила, что у нее день рождения. Я дежурно извинился, что нет, мол, подарка. И тут как на грех мне принесли простенький сервиз – я просил купить по случаю для кабинета. Дама увидела его и горько вздохнула, что дома разбилась вся посуда. Вот я и отдал. А она возьми, да и похвали мое зеркало. Оказалось, в ее доме отсутствует и этот предмет обихода. Пришлось преподнести в дар несчастной женщине еще и зеркало, – признался Андрей. – Ты же меня знаешь.
– Знаю, – согласился тот. – Одно «но» – эта дама не производит впечатления несчастной.
– А разве на счастливую похожа? Просто хорохорится.
Утром Маша повезла гостей в часть запуска. Глядя на ракету, они были ошеломлены ее величием. Матвеев с ностальгией прошелся по местам, где провел годы молодости.
За пуском они наблюдали с НП. Когда включились двигатели ракеты, у Виктора комок подступил к горлу – десятки раз он провожал в космос посланниц землян, но всегда, прощаясь с ними, испытывал какой-то необъяснимый трепет. Москвичи прослезились. Забыв о холоде и пронизывающем ветре, они обнимались, ликовали и восторженно махали вслед удаляющейся ракете.
– Бог мой, – бросился к Матвееву Александр. – Как это здорово! Несмотря на всеобщий развал, они еще летают! А на людей, которые их пускают, молиться надо! Может, угостить их всех шампанским? – предложил он от всего сердца. – Тут есть магазин?
– Идея с шампанским – не самая лучшая, – раздался позади них усталый голос Тополевского. – Можете ненароком обидеть людей. Сегодня нашим офицерам порой не на что хлеба купить. А наших премий, к сожалению, на всех не хватает.
– А нам-то можно отметить удачный пуск? – Виктор оглянулся.
– Не здесь. Выедите за пределы части – и на здоровье. Ну, до новых встреч. У меня, к сожалению, дела на другом старте. Марья Андреевна, надеюсь, не оставите без внимания наших гостей?
Маша кивнула. Немного отъехав, компания вышла из машины и разлила по стаканчикам коньяк.
– За чернорабочих космоса, – голос Виктора дрогнул, глаза заблестели. – Низкий поклон им!
– Ура! – поддержали его друзья.
Вечером Маша проводила москвичей на вокзал. Подарив каждой семье по банке отборных белых грибов, чем привела их в неописуемый восторг, она вручила гостям внушительную коробку. «Думаю, вам не хватает лишь птичьего молока», – улыбнулась журналистка. Вика сняла крышку. На шоколадной глазури значилось: «Вы покорили вчетвером российский славный космодром».
– Спасибо вам, Маша, за внимание и заботу. Но долг платежом красен. Андрей Васильевич сказал, что на днях вы с сыном будете в Москве. Милости просим в гости, – пригласила она.
– Антон тоже будет рад увидеть Мишу, – поддержал Матвеев.
– Я на учебу еду, не знаю, как получится со временем.
– Приглашение в силе в любое время!
Тополевский не бросал слов на ветер. Как и обещал, он решил вопрос с командировкой Маши. Двумя днями позже она с сыном села в поезд. «Ура! Каникулы в Москве!» – прыгал от радости Миша.
Гостиница Политехнического музея располагалась в его внутреннем дворике. Заведующая, добрейшая дама почтенного возраста, поблагодарив Машу за грибы и варенье, выделила им отдельную комнатку, где кроме кровати был и небольшой топчан для ребенка. Путешественники перекусили и отправились на экскурсию по городу.
Утром Маша получила разрешения на пребывание сына в залах музея, а сама села за парту и тщательно конспектировала все, чему учили методисты. Не боясь прослыть невежей, она задавала вопросов больше кого бы то ни было. Коллеги улыбались ее наивности и давали дельные советы – все они были дипломированными музейными работниками. После пяти часов лекций полагался перерыв, за ним следовала обширная экскурсионная программа. Вечером мать с сыном падали с ног от усталости и до хрипоты делились впечатлениями. К концу недели эмоции их зашкаливали, но желание познавать новое не иссякало.
– Это вы с космодрома? – остановила как-то Машу вахтерша.
– Я, – растерялась та. – Сын что-нибудь натворил?
– Что вы, он у вас такой любознательный, никаких с ним хлопот, – улыбнулась старушка. – Просто вам с работы звонят и звонят, просят связаться по этому номеру, – она протянула записку.
– И здесь покоя нет! А вы бы не могли сказать, что занятия перенесли в другой музей и вы меня не нашли, – попросила Маша и, не читая, выбросила листок в урну.
– Ма, – примчался сын. – Нас опять в Кремль поведут?
– Сегодня едем в Зоологический музей, заодно навестим Матвеевых, они как раз рядом живут. Тошка тебя уже заждался.
Весь вечер в гостях дружно вспоминали космодромовские события. Когда пришло время возвращаться, Миша откровенно клевал носом. Виктор предложил оставить его погостить и пообещал привезти через день: «Тем более что давно обещал сводить Антона в Политехнический музей». На том и сговорились.
На следующий день занятия в музее закончились к полудню. До очередной экскурсии было еще два часа. Маша перекусила прямо в комнате и решила прогуляться по Красной площади, благо до нее было рукой подать. На выходе из внутреннего дворика она вздрогнула: показалось, что впереди, в толпе, мелькнула фигура Тополевского. Она отмахнулась («быть такого не может!») и осторожно выглянула на улицу. У ворот действительно стоял Андрей. Маша инстинктивно сделала несколько шагов назад и спряталась за угол. Она старалась унять волнение, но пылающие щеки выдавали ее с головой. Другого выхода на улицу не было. Журналистка, собравшись с духом, шагнула за калитку и… столкнулась с Тополевским. Тот радостно улыбнулся: «Думал, мы уже разминулись. Мне сказали, что лекция закончится только в три». От неожиданности Маша не находила подходящих слов.
– Нас раньше отпустили, – наконец, выдавила из себя она.
Помолчали. Андрей с интересом наблюдал за волнением женщины.
– Несколько раз звонил и просил связаться со мной, но тщетно. А время уходит, – решительно продолжил он. – Я здесь в командировке, и сегодня у меня запланирована встреча со специалистами института медико-биологических проблем.
Маша смотрела вопросительно, пытаясь понять свою роль.
– Там кладезь экспонатов для вашего музея, – пояснил Андрей. – Институт готовит для полета в космос братьев наших меньших. Помнится, вы мечтали заполучить в музей какие-нибудь экспонаты.
– Это было бы чудно!
– Давайте съездим вместе. Я познакомлю вас с нужными людьми.
– А когда?
– Прямо сейчас, встреча через полчаса. Я, правда, не поинтересовался, есть ли у вас свободное время и желание заниматься музейными делами? – тактично напомнил он. – А то вы как-то очень выразительно молчите. Может, у вас другие планы?
Маша растерянно улыбнулась и честно призналась:
– Планов вообще нет… – она собралась с мыслями. – А экспонаты музею, конечно, не помешают. Мы поедем в сам институт?
– Нет, домой к одному из сотрудников. Он подвезет мне необходимые документы. А этажом ниже живет нужный вам человек… Впрочем, я не вправе вас неволить. Действуйте по своему усмотрению. Никто вас не заставляет думать о делах.
– Ну, я же в служебной командировке. И устроили ее мне именно вы, – Маша собралась с духом. – Идемте. Нам куда?
– Направо, минут десять хода. На Чистых прудах.
– Там, где любил гулять Воланд? – улыбнулась Маша.
Она не знала, как себя вести, и смущалась близким присутствием человека, которому больше чем симпатизировала.
– Насколько я помню, булгаковская братия шалила на Патриарших, – поймал ее на неточности Тополевский. – Честно говоря, я не поклонник творчества Михаила Афанасьевича.
– «Наши офицеры Булгакова не читают», – вслух вспомнила свой спор с Онищенко Маша.
– Я просто не очень понимаю его произведения. Там фантасмагория какая-то, а я реалист, – честно признался Андрей. – Вы разочарованы?
– Ну, почему же, – как-то неопределенно ответила собеседница и поспешила перевести разговор в другую плоскость. – Как вы думаете, ваши коллеги смогут передать нам чучело обезьянки? Посетителям музея трудно представить, как макаки размещаются в крохотной капсуле спутника. Я для наглядности посадила в нее игрушку. Но моя обезьянка – почему-то зеленая, – вздохнула она.
– Постарайтесь их убедить. В институте, как в Греции, все есть.
– А меня услышат?
– А это уже зависит только от вас. Я бы выполнил вашу просьбу!
Эти слова удивили Машу. Она недоверчиво покосилась на Тополевского. Андрей был в приподнятом настроении и не скрывал этого. Проходя мимо кафе-мороженого, они, не сговариваясь, посмотрели на красочную вывеску. В павильоне было на удивление многолюдно. Играла легкая музыка, звучал смех.
– Угостить вас? – неожиданно предложил полковник. – А то как-то очень жарко, – он ослабил галстук.
Погода и вправду была теплой, солнечной, ясной.
– Я не ем мороженое на улице – горло шалит.
– Идемте внутрь!
– А как же наша встреча с музейщиками?
– При виде детской мечты чуть было не забыл! Признаться, люблю я это сладкое дело, – он сказал это с такой непосредственностью, что Маша откровенно рассмеялась.
– Я и не знала, что вы – взрослый и такой серьезный человек – можете любить какое-то там мороженое.
– Не какое-то, а только вкусное. А что, по-вашему, взрослым уже не стоит им интересоваться? А если я вдобавок ко всему еще и не очень серьезный?
– Вы? – она усмехнулась. – Вы очень серьезный!
– Жаль, – признался Андрей. – Жаль, что вы не дали мне шанса.
Маша украдкой посмотрела на него и снова ничего не ответила. Тополевский поймал ее взгляд и совсем по-детски улыбнулся. Маша испугалась этой открытости и опустила ресницы.
– А вот и нужный нам дом. Прошу, – Андрей пропустил ее вперед.
Через полчаса они снова встретились.
– Надеюсь, удалось договориться? – уточнил Тополевский.
– Обещали помочь.
– Ну, вот. А вы сомневались, – Андрей посмотрел на часы.
– Торопитесь?
– Через три часа мой поезд, – с сожалением заметил он.
– Тогда отправляйтесь за вещами.
– А все вещи со мной, – тряхнул дипломатом Тополевский. – Так что могу проводить вас обратно, чтобы вы не потерялись.
– А потеряюсь – не беда, – как-то отрешенно сказала Маша.
– А как же семья, сын? – удивился Андрей. – Где он, кстати?
– Гостит у Матвеевых, завтра подвезут прямо в музей.
– Значит, у нас есть время прогуляться. Я провожу вас. И без возражений! На том простом основании, что я – мужчина.
Маша удивленно посмотрела на него. Андрей взгляд выдержал.
– Вы все еще не согласны? Тогда продолжим нашу дискуссию после вашего возвращения. А сейчас действуем по моему плану, – он демонстративно громко втянул в себя аромат кофе, доносящийся из приоткрытых дверей магазина «Чай», мимо которого они проходили, и признался: – Если честно, я голоден. Надеюсь, вы не отправите меня в дальнюю дорогу без крошки во рту?
– Я не люблю кофе, – тактично предупредила Маша.
– Мороженое вы не любите, кофе не пьете, тогда будем просто ужинать, – Андрей остановился напротив входа в кафе. – Приглашаю вас составить мне компанию. Возражения не принимаются!
Маша вспыхнула, но во взгляде Тополевского было столько тепла, доброты и незащищенности, что она не решилась отказать:
– Так бы сразу и сказали.
– Я пытаюсь сделать это уже битый час. Но вы, как еж, прячетесь за колючками. Не волнуйтесь, вы не на службе, вас никто не обидит!
– А как же поезд?
– У нас в запасе три часа, а до вокзала – минут двадцать, – Тополевский взглядом окинул полупустой зал кафе и предложил: – Где вам больше нравится? Выбирайте!
Едва они расположились, подоспел услужливый официант.
– Нам что-нибудь вкусное и побыстрее – опаздываем к поезду, – попросил Тополевский.
Молодой человек понимающе кивнул и уточнил:
– Пить что-то будем?
– Да, – не сомневаясь, выпалил Андрей.
– Нет, – одновременно с ним запротестовала Маша.
– Так «да» или «нет»? – улыбаясь, уточнил юноша.
– Да, – настойчиво подтвердил Тополевский и указал на нужную строку в меню.
Официант убежал. Андрей, не зная, с чего начать разговор, теребил салфетку. Какой-то кавказец откровенно рассматривал его спутницу. Наткнувшись взглядом на Тополевского, быстро отвел глаза. Несколько посетителей сосредоточенно жевали, не обращая внимания на других. Маша тоже не знала, о чем говорить, и внимательно изучала вид из окна. Принесли коктейль.
– Какая приятная штуковина, – попробовав, признался Андрей и предложил: – Давайте повторим.
– А вы не боитесь опоздать на поезд?
– Не боюсь, – обезоружил ее своей открытостью Тополевский. – Мы все с вами успеем, – загадочно произнес он.
– Что «все»? – насторожилась собеседница.
– Ничего особенного, – Андрей накрыл своей ладонью ее руку. – Сейчас перекусим, а потом я попрошу вас проводить меня на вокзал.
Официант принес горячее. Маша хотела освободить свою руку, но Андрей сжал ладонь чуть крепче и удержал.
– А вы, оказывается, – нахал.
– И не только, – отчаянно вздохнул спутник.
– Меня ожидают еще какие-то сюрпризы? Выкладывайте!
Тополевский посмотрел на часы: «К сожалению, уже не сегодня».
– И на том спасибо. Столько новых впечатлений за один вечер.
– Неужели на вас можно произвести впечатление?
От неожиданности Маша закашлялась. Андрей протянул сок и подождал, когда она справится с волнением.
– Вам это удалось давно. Только все это ни к чему.
– Не стоит, – попросил Тополевский. – Не стоит ставить точку.
– Многоточие лучше? – усмехнулась Маша, доставая кошелек.
– Не делайте этого, – со стальными нотками в голосе попросил Андрей. – Пожалуйста, – уже мягче повторил он, жестом подзывая официанта. – Рассчитайте нас.
Маша, помедлив, сделала вид, что искала зеркальце, и поправила волосы. Андрей положил на стол деньги и помог ей одеться. Из кафе вышли, не проронив ни слова. У подземного перехода на Лубянской площади Маша решительно остановилась:
– Андрей Васильевич, нам вместе никак нельзя – на вокзале можно встретить полгорода. Наплетут, чего и не было.
Андрей чутко уловил интонацию. Его это приятно удивило.
– Так ведь ничего не было, – он едва сдержал желание прижать к себе эту смущенную и растерянную женщину.
От Маши не ускользнул его порыв. Щеки ее запылали.
– Спасибо, Андрей Васильевич, за вечер и – счастливого пути.
Тополевский прижал к губам ее ладонь:
– Вы озябли.
Маша не оттолкнула его, но свободной рукой так и не решилась прикоснуться к склоненной голове Андрея. Ему передалось ее желание, он благодарно улыбнулся, скрывая неловкость.
– Вам пора, идите.
– Ухожу, – Андрей улыбнулся. – Привет сыну и Матвеевым, – непринужденно бросил он.
– Непременно, – Маша подтолкнула его вниз. – В добрый час!
Андрей легко сбежал по ступеням, хотел обернуться, но не сделал этого. Маша поднесла свою руку к губам – ладонь хранила запах одеколона Тополевского. Она горько вздохнула, развернулась и побежала к Политехническому музею, с трудом сдерживая слезы…
Глава тридцать третья
Маша, отогнав нахлынувшие воспоминания, вновь взглянула в окно и встретилась взглядом с Никитой. Он был с камерой и отчаянно размахивал руками.
– Что случилось? – удивилась она.
– Мадам, на вас это не похоже! Вы забыли о записи беседы с Крыловым! И вообще… – что-то продолжал кричать оператор.
Маша, не дослушав, моментально собралась и выбежала из номера.
Покидая местную телестудию, Крылов бережно убрал диск во внутренний карман и галантно пропустил журналистку вперед. У входа в здание Никита обихаживал симпатичную ведущую. Маша укоризненно посмотрела на него, но ничего комментировать не стала – в конце концов, ее напарник взрослый человек и вправе устраивать личную жизнь, как ему заблагорассудится. Прощаясь, Крылов пожал Никите руку, поблагодарил за отличную работу и подставил Маше локоть:
– Разрешите проводить? – они направились к гостинице. – Машенька, а почему вы называете такой сюжет «бантиком»?
– Они обычно завершают и, полагаю, украшают серьезные новостные программы. Помните: «с боку бантик»? Александр Иванович, спасибо, что подсказали такой замечательный сюжет.
– По большому счету, это я вас должен благодарить. Прославился вот на старости лет: засветился на центральном канале. Сотни ракет пустил, чего только не пережил за годы службы – никого не заинтересовало, а нашел грибного царя – и сразу попал в телевизор. Чудно даже. В странное время мы с вами живем – ценности то ли сместились, то ли и вовсе улетучились. Наверное, это упущение моего поколения. Вы уж простите старика, если не то говорю.
– Не так давно что-то подобное я говорила своему начальнику. Что поделать, телевидение стало в основном развлекательным.
– Что-то вы загрустили. Чем бы мне поднять вам настроение?
– Откройте, наконец, давнишнюю тайну: сам-то Рогов женился? Или тоже холостякует?
– Не уберегли мы его – уже дважды дед.
…Жених, которого всем миром одевали на свадьбу и которому Рогов передал часы в подарок для своей возлюбленной, вернулся из отпуска и сразу же повел супругу знакомиться с городом. При этом сам Геннадий был чем-то огорчен и время от времени смущенно оглядывался. Его молодая жена, напротив, радовалась искрящемуся снегу, который переливался в лучах яркого солнца. Девушка подняла меховой воротник и залюбовалась собственным отражением в витрине универмага, из дверей которого неожиданно появился Крылов. Столкнувшись с приятелем, он поздоровался, учтиво поклонился его супруге и невзначай шепнул: «Вещички-то верни, завтра танцы». Геннадий стушевался.
– Ты чего, брат, нос повесил? – хлопнул его по плечу Александр.
– Вот, женился, – вздохнул тот.
– Затем мы тебя и отправляли. Ты, кстати, чего это свадьбу зажилил? Обещал проставиться, а сам нос воротишь…
– Да я хоть сегодня! Но есть одна загвоздка… Я ведь женился…
– Поздравляю! Славная у тебя супруга, красивая. Как вас зовут? – игриво поинтересовался Крылов.
– Алена, – кокетливо представилась девушка.
– Моя жена… – неуверенно промямлил Генка.
– Да понял я уже, что это твоя жена. Одобряю выбор. Если поиздержался, одолжу деньжат, до получки.
– Ты так ничего и не понял, – посетовал приятель. – Это… Короче, моя жена – бывшая невеста Рогова, – выдавил, наконец, из себя Генка. – Та, которой он часики передал. Мы уже и квартиру получили. Вещи-то я принесу, а с часами как быть? Вернуть бы…
Крылов опешил, поморщил нос и дернул себя за мочку уха.
– Дела… Что-нибудь придумаем. Короче, я у Лехи уточню, как быть с подарком, – пообещал он и рассмеялся. – Ну, ты, брат, даешь!
– Сердцу не прикажешь! – улыбнулся Генка. – Передай нашим, что завтра ждем всех в гости, – прокричал он уже вслед.
Вечером в общежитии Рогов, Крылов и приглашенные им для поддержки товарищи собрались на экстренный мальчишник. Нажарили картошки, нарезали сала и лука, открыли консервы. Когда насытились, Александр откинулся на спинку стула и вопросительно посмотрел на друзей. Те дали знак – пора.
– Чего только в жизни не случается, – издалека вкрадчиво начал Крылов. – У одного моего приятеля любимая девушка, получив от него подарок, вышла замуж за другого. Каково?
– В смысле? – беззаботно уточнил Рогов.
– В смысле подарка, разумеется. Вернуть его или как? Девушка теперь переживает, ночами, можно сказать, не спит…
– Подарки не возвращают, дружище, – проглотив сало, назидательно произнес Алексей. – А вообще, если честно, дурак твой приятель, Саня. Скажи ему, чтобы в следующий раз к выбору девушки подходил с умом.
– Вот и надо было выбирать с умом, – нахмурился Крылов. – О твоей Алене идет речь. Она за Генку замуж выскочила, а теперь вот не знает, куда часы твои девать. Хочет вернуть. Могу хоть сейчас принести.