Валерий Васильевич Букрин
Пятьдесят оттенков хаки
– Генка, не отвлекай.
– Вот еще. Я принес тебе приглашение на свидание.
– Не понял? – оторвался от уравнения Тополевский.
– Алина приглашает нас с тобой на день рождения.
– Какая Алина?
– Ну, ты даешь! Девушка, с которой ты танцевал все вечера.
– Значит, ее зовут Алина?
– Теперь я не понял? Ты что, не в курсе?!
– Да мы вообще не разговаривали.
– А как же вы общались?
– Без слов, – улыбнулся Андрей. – Я молчал, потому что пытался найти решение задачи. Ну и она расспросами не донимала.
– Ну, вы оригиналы! – не поверил Генка. – Придется мне вас заново знакомить. Так мы идем на день рождения или как?
– Если девушка приглашает, отказывать неловко. Только у меня с финансами не густо, – он вытряхнул из карманов свои гроши.
– Не беда – скинемся!
В следующее увольнение друзья заскочили в универмаг за подарком для Алины. В парфюмерном отделе они долго изучали ассортимент, въедливо разглядывая флаконы с духами.
– Давай эти купим, – подозвал продавщицу Генка. – Покажите, пожалуйста. Мне нравится их запах, – со знанием дела заметил он.
– На цену посмотри, – остановил его порыв Андрей.
– Жаль. А как тебе эти?
– Какие-то неказистые. И коробочка блеклая.
– А вон сирень нарисована.
– А здесь акация…
Крупная крашеная блондинка снисходительно усмехнулась, оценивая кредитоспособность курсантов, и сухо поинтересовалась:
– Ну, богатеи, выбрали что-нибудь?
– Мы надеемся на ваш профессиональный совет, – дипломатично обратился к ней Андрей. – Вы ведь большой специалист в своем деле.
Польщенная похвалой, дамочка томно улыбнулась:
– Себе что ли покупаете или…
– Или, – пояснил Генка. – Девушке.
– Сколько лет?
– Девятнадцать, – хором выпалили друзья.
– Ей, – уточнила продавец.
Парни переглянулись и пожали плечами. Хозяйка витрины осмотрелась и достала из-под прилавка симпатичный флакон.
– И запах приятный, и недорого. Только спрячьте подальше от любопытных глаз – дефицит, – она упаковала и протянула Андрею заветную коробочку. – Сдача двадцать копеек. Счастливо погулять!
На улице приятели заметили торгующую гвоздиками старушку.
– Сынки, купите цветочки, – предложила она.
– Почем? – приценился Генка.
– Тридцать пять копеек.
– За все? – с деловым видом уточнил он.
– Штука, – старушка стала демонстрировать товар лицом.
– Спасибо, мать, – Андрей решительно потащил приятеля прочь. – Как-нибудь в другой раз.
– Почему в другой? Берите сейчас, я уступлю.
– У нас денег – кот наплакал.
– Сколько? – с жалостью посмотрела на курсантов бабуля.
– Всего двадцать копеек.
– Так и быть, берите. Без цветов никак ведь нельзя, – она протянула самую пушистую гвоздику именно Андрею.
– Один как-то неудобно, – растерялся он.
– Кто вам сказал? Увидите, как девушка обрадуется.
После дня рождения и состоявшегося заново знакомства Алина и Андрей стали встречаться в каждое из его увольнений. В конце весны их отношения вышли на качественно новый уровень. Тополевский стал замечать, что дни до их свиданий тянутся дольше, чем прежде. А на занятиях ловил себя на мысли, что все чаще вспоминает кареглазую подругу. Глядя на приятеля, Генка поинтересовался, не влюбился ли тот. Что удивительно, Тополевский не сказал «нет».
Как-то вечером Алина провожала Андрея на автобусной остановке, с тревогой глядя на пустынную дорогу.
– Тебя накажут за опоздание? – заволновалась она.
– Успею, не грусти, через неделю встретимся снова.
– Вряд ли так скоро. Послезавтра я уезжаю в Москву на двухмесячную практику. Так что увидимся мы теперь только осенью.
– А что ж ты до сих пор молчала?
– Хотела отдалить эту неприятную новость.
– А где ты там будешь жить?
Алина пожала плечами: «Пока не знаю».
– А я знаю: у моих родителей, я им завтра же позвоню.
– И как ты себе это представляешь? Я к ним явлюсь и скажу: «Здравствуйте, я ваша тетя». Ну, кто я для них такая?
– Тогда распишемся, и ты будешь жить у родственников на правах моей жены, – предложил Андрей.
– Но для этого надо хотя бы сделать предложение, как в кино.
– А ты что, против? – удивился Тополевский.
– Против чего? – хитро поинтересовалась девушка.
– Я делаю тебе предложение. Завтра же идем в ЗАГС.
Алина счастливо улыбнулась и прижалась к его плечу.
Через год Андрей метался уже под окнами роддома. Где-то протяжно стонала женщина, ее успокаивали медики. После небольшого перерыва тишину нарушил громкий плач новорожденного. Тополевский бросился к входной двери и отчаянно застучал кулаком. В прорези окна появилась недовольная физиономия нянечки: «Чего буянишь, папаша? Придет время, позову!» Вскоре она откинула дверцу и выкрикнула: «Тополевский! Сын!»
Андрей замер, схватился за голову и заорал: «Сы-ы-н!» Потом достал из кармана авторучку и листок бумаги. «Поздравляю с рождением Дениса, – написал он жене, тщательно выводя каждую букву. – Люблю, целую, жду выписки».
– Вы что ли имя уже придумали? – поинтересовался стоящий рядом мужчина, который еще только готовился к роли отца.
– Да-а! – на бегу ответил счастливчик и бросился за цветами.
На рынке он выбрал самый красивый букет, купил яблоки и банку сока и снова бросился к роддому. Нянечка строго посмотрела на гостя и покачала головой:
– Цветы не положено!
– Тогда это вам! – протянул ей розы Андрей и помчался на почту.
Войдя в телефонную кабину, он скороговоркой выпалил в трубку:
– Мам, поздравляю тебя с рождением внука Дениса.
– Вот так новость! Ну, вы и снайперы, подгадали точно в мой день рождения, – растрогалась она. – К нам-то когда выберетесь?
– Недели через две, если отец приедет на машине. Он где?
– Только что ушел по магазинам, но я ему все передам и попрошу приехать. Вот дед обрадуется, когда вернется!
Вскоре Андрей перебрался в дом Алининых родителей и все свободное от занятий время посвящал сыну. На учебе это никак не сказывалось – он по-прежнему возглавлял немногочисленную когорту курсантов-отличников.
В канун очередной сессии Тополевский вносил последние правки в курсовую работу. Рядом в детской кроватке копошился сын.
– Посмотри за Денькой, пока я постираю, – попросила жена.
– Иди сюда, мой разбойник, – отец пересадил малыша на колени и ласково поцеловал в складочку на шее. – Только не хулигань, – отнимая ловко сцапанный со стола карандаш, шутливо попросил он.
Малыш увлекся шуршащим листком бумаги, а Андрей переключился на проект. В момент самых ответственных вычислений по его ногам зажурчала горячая струйка «помощника». «Что же ты наделал, Дениска? Брюки-то у меня единственные. Сейчас бабушка вернется, не в трусах же мне ее встречать». Отец поменял сыну ползунки и посадил его в кроватку, чтобы переодеться самому. За неимением ничего лучшего пришлось надеть военные брюки. Малыш, «сосланный» в кровать, запротестовал плачем: за столом было намного интереснее.
– Я же просила тебя следить за ребенком! – с претензией ворвалась в комнату Алина.
– Так мы с ним играем, – путаясь в штанине и делая сыну «козу», ответил муж.
– Почему же он плачет?
– Хочет снова за стол: делать со мной уроки куда веселее. Только видишь, чем это заканчивается, – Андрей с улыбкой продемонстрировал мокрые брюки.
– Все у вас не слава богу! – недовольно буркнула жена.
Списав инцидент на накопившуюся усталость, Тополевский предпочел не вступать в перебранку. В то время он еще не подозревал, что беспочвенные придирки и мелочная опека его избранницы со временем перерастут в частые скандалы, чем поначалу до предела накалят отношения, а затем приведут к их окончательному разрыву. Вероятно, размножающийся с невероятной скоростью смертоносный вирус самоуничтожения любви был запущен именно тогда. Но первые серьезные трещины в семье пришлись на капитанские годы Андрея.
… В дверях квартиры Андрей едва не столкнулся с Алиной.
– Поздравляю – я, кажется, залетела, – с нескрываемым раздражением прямо с порога с вызовом сообщила она.
– Куда? – не сразу сообразил, о чем идет речь, Тополевский.
Он по привычке хотел поцеловать супругу в щеку, но Алина запротестовала и отстранилась.
– Не прикидывайся дураком! Я беременна.
– Это же здорово! Мы давно хотели второго ребенка.
– Не мы, а ты, – недовольно уточнила жена.
– А мы уже стали чужими? Может, я чего-то не знаю?
– Все ты прекрасно знаешь! – выкрикнула супруга. – Разве это жизнь? Только выбрались из нищеты. Месяц как рассчитались с долгами. И опять туда же? Кому нужны эти бессмысленные жертвы?
– О каких жертвах ты говоришь? Разве можно все измерять одними деньгами? Ты вспомни, с какой радостью мы тебе шубу из искусственного меха в «Детском мире» выбирали, – он вымыл руки и улыбнулся. – А рождению Деньки и его проказам радовались, как чумовые. Что с тобой случилось, Аля?
– Все девки с моей работы уже сто раз были на море, круглый год щеголяют в обновках и не знают отказа в еде, – со слезами заявила она. – Мне тоже хочется так жить! Хочу шубу из натурального меха!
– Да все у нас еще будет, какие наши годы, – Андрей, пытаясь разрядить обстановку, прижал ее к себе. – В должности меня уже повысили, скоро дадут двухкомнатную квартиру, а летом и на море выберемся, обещаю. Ребенок ведь родится к зиме?
– Вот сам и рожай, если тебя все устраивает!
Андрей ни на минуту не допускал мысли, что беременность жены можно прервать. Он окружил любимую заботой и вниманием, часами возился с Денисом и взял на себя львиную долю семейных обязанностей. И это не было жертвой с его стороны. Просто ему хотелось сделать своих близких самыми счастливыми людьми на свете. Алина принимала такое положение вещей, как должное, и к прежнему разговору больше не возвращалась. А летом, когда муж прямо с порога сообщил, что они едут к морю, нервно дернулась и быстро спрятала в карман халата упаковку таблеток. Тополевский удивленно вскинул брови:
– Ты заболела? А врач разрешил принимать эти лекарства?
– Эти можно и нужно!
– А это не вредно? – наивно уточнил муж.
– Для меня – нет!
– А для ребенка?
– Это чтобы его не было!
– Аля… – Андрей протянул руку и потребовал: – Отдай их мне!
– Что «Аля»? Не уговаривай, не отдам! Мне ребенок не нужен!
– Он нужен нам. Давай съездим на юг и вместе подумаем.
– Лично я уже все решила – этого ребенка не будет.
Через несколько дней Тополевские все же загорали на морском побережье. Первое время Алина дулась, но Андрей не терял надежды найти компромисс. В итоге солнце, хорошая погода, морской воздух и пляж немного развеяли супругу. Ее раздражительность Андрей списывал на физиологию, давая возможность как можно больше отдыхать. Пока жена любовалась морем или читала, он занимался с сыном, закалял малыша и учил его держаться на воде. Вместе они носились по берегу и строили песочные замки. Денису нравились отцовские игры, он ходил за ним по пятам, заливаясь счастливым смехом, и требовал продолжения праздника. Алина, ссылаясь на плохое самочувствие, неизменно призывала своих мужчин к порядку. Мальчуган хныкал, а отец терпеливо сажал его у кромки моря и помогал возводить пирамиды из камешков.
– Сынок, полежи на спинке и погрей нос, – назидала мать.
– И тогда пойдем купаться? – хитро уточнил тот.
– Забудь про купание! Посинел уже, вся кожа в мурашках!
– А мы этих мурашек водичкой смоем, – подмигнул парню отец.
– Нельзя, он замерзнет! Я запрещаю! – занервничала Алина.
– Аля, почему все и всегда нельзя? – шепотом уточнил муж.
– Хочешь быть добреньким? Он и так к тебе льнет! Все время только и слышно «папа» да «папа».
– Погоди, ты что, ревнуешь? Денька – мой сын. И мне нравится заниматься с ним. Разве это плохо?
– Он – мой сын! И меня раздражают ваши отношения.
– Я люблю его, и это нормальные отношения, – рассудил Андрей и, сглаживая конфликт, подмигнул сыну. – Денька, давай еще немного погреемся, а то мама волнуется, что ты замерзнешь.
Малыш печально вздохнул и присел. В его глазах застыли слезы.
– Как всегда, довел ребенка! – судорожно вздохнула мать. – Не волнуйся, детка. Сейчас пойдем домой, отдохнем и наберемся сил.
– Не надо домой! Па, идем в море, я хочу купаться.
– Давай лучше позагораем, чтобы не огорчать маму.
– Очень надо! Катитесь, куда хотите. Имела я вас ввиду!
– Ура! – запрыгал от радости Денис и с визгом помчался к морю.
Когда радостные отец с сыном вновь улеглись на горячий песок, Алина раздраженно поинтересовалась:
– Мы зачем сюда приехали?
– Отдыхать, загорать, купаться…
– Лечить сына мы приехали! Мне надоели его ОРЗ и вечные бюллетени. Если не ясно, сиди с ним дома сам, а на работу буду ходить я! Видишь, он от холода посинел. Того и гляди, простудится или засопливит. Тебе, конечно, нет до этого никакого дела!
Тополевский не стал продолжать разговор в подобном тоне, достал полотенце и интенсивно растер малыша. Тот расхохотался и стал озорничать. В шутку борясь, они кубарем откатились в сторону.
– Чего вы творите? Смотрите, все одеяло в песке! – возмутилась Алина. – Мне надоело терпеть это безобразие! Разве это отдых? Одна нервотрепка. Я ухожу! – она капризно встала и начала собираться.
– Мы с тобой, – подмигнул сыну Андрей. – Собирайся! Раз, два!
– Так не честно, – обиженно прошептал мальчуган.
Ему совершенно не хотелось уходить с пляжа. Денис насупился и, топнув ножкой, стремительно побежал вперед.
– Аля, возьми его за руку! Дениска, смотри по сторонам!
– Твое дело нести вещи! – возмутилась супруга и цинично прокомментировала: – Тоже мне командир нашелся!
Денис подбежал к шоссе и быстро посмотрел налево – машин не было. Стоящий рядом мусоровоз загораживал обзор справа. Решив, что путь свободен, мальчуган впервые бросился через дорогу один. И тут прямо на него выскочила легковая машина. Шофер от ужаса испуганно закричал и отчаянно нажал на тормоза. Визг резины не испугал Дениса. Он даже не понял, что произошло. Как ни в чем не бывало, мальчик остановился на противоположной стороне автострады, оглянулся и радостно помахал родителям.
Водитель, белый как мел, буквально на ватных ногах вывалился из салона автомобиля, оставившего на асфальте жирный черный след от колес. Алина и Андрей, еще не отойдя от шока, не сговариваясь, перебежали дорогу и начали судорожно ощупывать руки-ноги сына.
– Денька! – Андрей крепко прижал малыша. – Ты – разбойник!
– Ты что же, ирод, делаешь? – взорвалась мать, со всего маха отвесив крохе оплеуху. – Тебя машина чуть не сбила, олух окаянный!
– Не было машин, я смотрел, – упрямо заявил Денис.
– Замолчи! – закричала Алина и снова шлепнула его.
Денис потупился и расплакался. Водитель интенсивно массировал область сердца. Андрей поспешил к нему.
– Извините, пожалуйста. Может быть, вам помощь нужна?
– За сыном лучше присматривайте! – упрекнул шофер.
– Сам виноват! – поддавала в это время малышу мать. – А ты чего уставился? – налетела она на мужа. – Идем домой!
– Аля, не волнуйся, тебе нельзя, – обнял жену Андрей.
– Да пошел ты! – оттолкнула его она и снова шлепнула сына.
Денис зарыдал с новой силой, пытаясь высвободить ручонку.
– Недобрая, недобрая! – в отчаянии причитал он.
Зимой в семье Тополевских появился голубоглазый мальчуган, которого назвали Вадиком. Вероятно, влияние таблеток, которые принимала Алина, желая избавиться от сына, не прошло бесследно: малыш часто болел. Жена по-прежнему редко бывала в настроении. Жалея ее, Андрей после службы стирал пеленки, бегал по магазинам и с удовольствием занимался детьми. Наверное, и потому тоже Денис ходил за отцом как привязанный, а мать все же побаивался. Чтобы с появлением братишки он не чувствовал себя обделенным, Андрей старался уделять старшему сыну как можно больше внимания. Вместе они много читали, рисовали, мастерили. Как-то вечером, развесив сушить детские вещи, они затеяли шутливую возню. У Алины подобное времяпровождение вызвало очередной приступ раздражения. Выбежав из кухни, она отшлепала обоих полотенцем: «Нашли чем заняться! Вадьку разбудите!» Заговорщики на цыпочках перебрались в спальню и продолжили свою игру. Из соседней комнаты донесся детский плач.
– Па, Вадька встал, – испугался Денис, – теперь нам точно влетит.
– Ничего, дадим ему соску и перепеленаем, – успокоил отец.
Крадучись, они направились в спальню, но за углом были перехвачены разъяренной Алиной.
– Я же предупреждала! – зло напомнила она. – Допрыгались?
Андрей не стал возражать, а Денис с трудом сдержал слезы.
– Лучше постирай пеленки! – с раздражением выкрикнула Алина. – А то все в одни руки. И готовить, и убирать, и стирать, и гладить, – она выглянула из кухни и не удержалась от ехидного упрека: – А добренький папочка горазд только работать и играть!
Тополевский не стал добавлять «искру возражения к бочке раздражения» и без комментариев направился в ванную комнату. Денис просочился следом. Его глаза были на мокром месте. Мальчуган обхватил отца за ногу и прижался к нему.
– Па, я тебя люблю, – тихо признался он. – Очень-очень.
Отец нагнулся, подхватил его на руки, крепко прижал к себе и в самое ухо шепнул: «Все будет хорошо. Мама просто устала»…
Видя, что мысли мужа где-то далеко, Маша нежно прижалась щекой к его плечу и с тревогой поинтересовалась:
– У тебя все в порядке?
– Извини, – расчувствовался он, пряча глаза. – Так, нашло что-то.
Жена почувствовала его настроение и украдкой посмотрела на часы.
– Пора спать? – поймал ее взгляд Тополевский.
– Тебе да, а я чуть-чуть поработаю. Не возражаешь?
– Пойду греть тебе местечко.
Впервые за много лет Андрею не удалось заснуть сразу. Нахлынувшие воспоминания неприятной тяжестью сдавили грудь.
…После укрощения строптивой «Козимы» автобус мчал усталых офицеров по улицам предутреннего города. Тополевский, обреченно прислонившись к оконному стеклу, сосредоточенно рассматривал пейзаж за окном. Поймав отраженный в стекле вопросительный взгляд Матвеева, устало улыбнулся.
– Все позади, – он всмотрелся, прикидывая, где они находятся.
– Пора на выход, – шутливо подсказал Виктор и хотел подняться, чтобы выпустить шефа, но тот отвел глаза и удержал приятеля.
– Я прямо в гостиницу. Скоро завтрак – надо проследить.
Матвеев задержал на начальнике удивленный взгляд, но расспрашивать не стал: захочет, сам поделится, а на «нет» и суда нет.
Тополевский без комментариев проехал свою остановку. При виде собственного дома он поймал себя на мысли, что туда его давно не тянет. Бесконечно жаль было мальчишек, без которых он сильно тосковал даже на службе, но выслушивать безосновательные упреки жены надоело до чертиков. Разговаривать в выбранном ею тоне было уже невозможно, а призыв сменить его разбивался о стену глухого непонимания. Алина давно уже не внимала просьбам супруга, тем самым усугубляя конфликт.
В гостинице Андрей пристроился на видавшем виды диванчике рабочей комнаты и положил голову на обшарпанный подлокотник. Еще с училища он научился засыпать практически в любых условиях, программируя внутренний хронометр на то количество минут, которое он мог себе позволить. За подобную точность сокурсники по-дружески называли его «Штирлиц». Время Тополевский ощущал каким-то особым чутьем, объяснять которое он не пытался: дано, так дано. Просыпался Андрей так же легко, как и засыпал, и мог даже не смотреть на циферблат: погрешность редко превышала минуту-другую. И не было случая, чтобы его биологические часы дали сбой. Товарищи не раз экспериментировали, проверяя прочность живущего в нем неведомого механизма, и всегда с удивлением отмечали, что отставание от реального времени составляло не более двух-трех минут в час.
Тополевский, отмерив себе на сон полтора часа, закрыл глаза. Но отключиться сознанию помешали воспоминания о недавней сцене из семейной жизни.
…Андрей впервые вернулся со службы по распорядку, убрал в шкаф папаху и шинель и стал аккуратно снимать обувь. Алина, не надеясь на столь ранний приход мужа, болтала с кем-то по телефону.
– Все улажу в лучшем виде. Мои заботы, как. Будет тебе и папаха, и кабинет, и компьютер! А с пакетом благодарностей потом разберемся. Договорились. Не парься: сказала же – решу! Пока, а то мой скоро припрется, – она положила трубку и возмущенно обратилась к невидимой собеседнице. – Видала, каков гусь? Папаху ему, видите ли, подавай! И все-то им мало. Рвач! Хапуга!
– Точно, какой с него полковник? Плешь во весь черепок и жена картавая. Чего ты с ним церемонишься? Послала бы, куда подальше.
– С превеликим удовольствием, но он стал нужным человеком: супругу перевели в завмаги. Теперь доступ к кормушке мне обеспечен!
– Иди ты! Ольга, вроде, только вчера за прилавком стояла.
– То-то и оно, Лиля! Вчера – обычная торгашка, а сегодня – оп, и в дамках! Ни кожи, ни рожи, а дефицит распределять – первая! Разве это справедливо? Вот чем мы хуже ее?
– Ничем, Алечка. Просто мы собой не торгуем. Еще неизвестно, каким местом она эту должность заполучила!
– Ну, никакой тебе радости! Полюбуйся на экран. Понаберут уродов, а мы на них смотри. Наверняка, чья-то пассия!
– Щелкни на второй канал. Полюбуемся, в чем там наши поп-звезды корячатся.
– Мы тоже не лыком шиты. Что я тебе сейчас покажу – отпад! Две зарплаты на эту прелесть угрохала.
Счастливая, Алина выбежала из комнаты и только теперь заметила мужа. Растерявшись от неожиданности, она не знала, что сказать.
– Привет, – еле выдавила она. – А у нас Лилька.
– По какому поводу веселье? – уточнил муж. – Как насчет ужина?
Супруга хотела съязвить, но сдержалась. Андрей удивился ее покладистости. Пока он мыл руки, подруга незаметно исчезла. Тополевский достал из дипломата документы и устало присел за кухонный стол.
– Опять бумаги, – вздохнула жена, ставя поверх них тарелку.
– Много работы, – он отложил папку. – Поешь за компанию?
– С тобой? – игриво улыбнулась Алина. – С удовольствием.
Андрей выпил сок и потянулся к тарелке с тертым сыром. Алина опередила его. Она улыбнулась и от души посыпала макароны мужа.
– Что ты сидишь букой? Расскажи, как дела?
– Как обычно. Что-то случилось? – от удивления Андрей даже перестал жевать.
– Кушай, кушай, – улыбнулась жена. – Ничего не случилось. В кои-то веки жена спросила о работе.
– Вот именно, в кои-то веки. И даже разогрела макароны.
– Ты сам виноват!
– Давай хотя бы сегодня обойдемся без упреков.
– Уговорил, ставлю чайник, – быстро ретировалась Алина и как бы невзначай поинтересовалась: – Скажи, а Неелов твой подчиненный?
– Ты же прекрасно знаешь, что да.
– Толковый офицер? В каких чинах?
– Подполковник, – нехотя выдавил Тополевский.
– А мог бы быть и полковником! – пошла в наступление супруга. – Человек он полезный, со связями, а я знаю, что у тебя есть вакансия…
– Вопросы кадровых перестановок я обсуждаю только с командиром! – категорично прервал ее муж и, не доев, вышел.
– Вот пусть тебе командир и готовит! А с меня хватит!
Андрей перенес документы на журнальный столик.
– Если оглох, прочисти уши! – возмутилась Алина, ворвавшись следом. – Никакой от тебя пользы. Хоть бы в магазин сходил!
– А, кроме меня, этого сделать некому?
– В холодильнике – пусто. Не из чего готовить. И денег тоже нет!
– Куда же они так быстро испарились? Я только…
– Вспомнил! – усмехнулась жена. – Прошла целая неделя!
– Всего неделя. Сколько ж тебе требуется? У кого из твоих подруг такой достаток?
– Они мне не указ! Мы живем не как все!
– Это точно, ты живешь не по средствам! – Тополевский оделся и направился к выходу.
Спустя час он вернулся с пакетом, полным продуктов. Ни слова не говоря, проследовал на кухню и принялся за готовку. Алина прислушалась, как муж отбивает мясо, криво усмехнулась, демонстративно взяла книгу, села на диван и поджала ноги. В коридоре зажегся свет – после тренировки появился Вадька. Бросив в угол спортивную сумку, он втянул в себя воздух, разулся и заглянул в комнату к матери:
– Ма, у нас гости или Денька приехал? Так вкусно пахнет!
– У твоего папаши проснулся кулинарный талант, – съязвила та.
– Вы что, опять поссорились? – огорчился парень.
Алина нервно отмахнулась. Андрей вышел к сыну, обнял его и провел по взлохмаченной голове: «Мой руки. Все уже готово». Вадим благодарно улыбнулся и уткнулся лбом в отцовское плечо.
Размышления о семейных неурядицах окончательно прогнали сон. Тополевский вздыхал и шумно ворочался на скрипучем диване. Шея и плечи затекли от неудобной позы. Он растер их и, повернувшись на другой бок, стал считать до ста. У входа в гостиницу резко затормозил автомобиль, послышался скрип тормозов и возбужденные голоса. Андрею показалось, что где-то в голос заплакал грудной ребенок. Он поднял голову и прислушался. Шум за окном быстро утих. Тополевский снова перевернулся и, понимая, что заснуть не удастся, сел, набросив на себя куртку. Глубокой ночью в холодном номере полусонной гостиницы он чувствовал себя катастрофически неуютно. Но и дома он был словно в командировке. Общих тем для разговора с Алиной у них давно не осталось. Сыновья выросли. Денис учился в военном училище. Вадик, активно занимаясь спортом, находился в постоянных разъездах. Жена жила лишь интересами случайных подруг. В последние годы ее занимали только сплетни, закрытые гарнизонные мероприятия и дефицитное барахло. Быть может, смещение ценностей произошло по причине возросшего благосостояния? Не исключено.
Их с женой отдаление случилось не вдруг и, словно капля камень, небезуспешно точило семейную жизнь добрый десяток лет. Была ли виной тому его работа, сказать сложно. Тополевский действительно был из тех, кого называют трудоголиком. Но о родственниках он пекся также неистово, как о деле. И, положи эти две составляющие на чашу весов, неизвестно, какая бы взяла верх. Семья и особенно сыновья лидировали в длинном перечне его жизненных ценностей. Отцовство и вовсе было призванием. Сложно представить родителей более высокой пробы. Конечно, Андрей не мыслил себя без любимой работы, но она всегда лишь дополняла полноту его желаний и активную жизненную позицию. С высоты прожитых лет он впервые задумался над тем, что если и испытывал недостаток, то, пожалуй, в ответном чувстве.
Озарение первой любви посетило его только в стенах военного училища, закрытая система которого долго ограничивала общение курсантов с внешним миром. Знакомиться с девушками им было негде. Тополевский не испытывал по этому поводу никакого дискомфорта. К успехам в учебе и спорте добавились первые научные победы, и Андрей засел за учебники. Миновал первый курс, и во вторую весну он позволил затащить себя на танцы, где вместе с подругой случайно оказалась Алина.
Накануне лодка любовных отношений девушки разбилась о скалу незыблемых национальных устоев. Поскольку ее парень был типичным представителем одной из южных республик, его родители в силу многовековых традиций в качестве жены сына видели только уроженку тех мест. Во избежание непослушания молодому человеку срочно подыскали новый техникум и, не считаясь с его желаниями, перевезли поближе к дому. Работница местного почтового отделения за щедрое вознаграждение очень старалась, чтобы ни одно из отправленных и адресованных ему писем не дошло по назначению. В разлуке пылкие чувства юноши быстро сошли на «нет». Вскоре от однокурсников стало известно о женитьбе коварного искусителя. Разбитое сердце Алины теперь заботило только ее мать и верную подругу, жених которой носил курсантские погоны. Чтобы поскорее забыть изменщика, барышня отправилась в клуб военного училища, где и встретила Андрея.
Доброта и надежность Тополевского не могли не привлечь внимания. Прозорливая подруга, жених которой дал самую лестную характеристику своему приятелю, первой рассмотрела в Андрее замечательного мужа и посоветовала Алине пошире открыть глаза и обратить на перспективного парня особое внимание. Вскоре девушка позабыла былого возлюбленного и увлеклась Тополевским, который проявил себя умным собеседником, поражающим глубиной суждений и прекрасным чувством юмора. По сути, выбора не было ни у того, ни у другой. Познавшая предательство Алина оказалась единственной знакомой нецелованного курсанта. К своей радости, из случайной партнерши по танцам она сначала превратилась в первое увлечение, потом стала любимой девушкой, а чуть позже и женой Андрея.
Тополевскому легко удавалось совмещать семью, учебу и спорт. А Алина зациклилась на готовке, уборке и распашонках. Водоворот семейной жизни, раннее материнство и новый круг обязанностей быстро погасили в ней искры былого оптимизма. Растеряв в пылу забот подруг и друзей, она испытывала явный дефицит общения, поскольку с детства привыкла лидировать в больших и шумных компаниях. Уверенности в себе не добавила и строгая иерархия гарнизонных жен. Алине пришлась не по нраву подобная дискриминация, но супруге лейтенанта оказалось не под силу внести изменения в годами отшлифованный статус. Навыки и таланты значения не имели. Рассчитывать на приличное место могли только жены, дети, любовницы или хорошие знакомые обладателей больших звезд на погонах. Вместо работы по специальности Алине пришлось не один год мыть горшки за чужими детьми: только труд нянечки позволял пристроить в ясли собственного ребенка. Такое положение дел породило полную неудовлетворенность собой и окружающим миром.
Андрей, личность незаурядная и творческая, не в пример жене был быстро замечен командованием и успешно продвигался по служебной лестнице. При этом у него хватало сил, времени и желания заниматься семьей. Он охотно помогал жене, щедро осыпая ее подарками, окружил детей любовью и заботой, развивая умственно и физически. Мальчишки платили ему той же монетой, ходили за отцом, как привязанные, с нетерпением ожидая его возвращения со службы как праздника.
Любая женщина радовалась бы подобной расстановке сил, но Алину постепенно стало раздражать в муже абсолютно все. Ее угнетали семейная жизнь, быт и отсутствие собственной значимости. При этом она не утруждала себя анализом, чем все это обусловлено и можно ли изменить подобный ход развития событий. Более прочего ей досаждала неспособность управлять мужем. Андрей не вписывался в общие каноны, так и не став ее собственностью. Роль его руководящей и направляющей силы Алине явно не задалась. Она стала стремительно отдаляться от супруга. Ко всему прочему, чем прочнее становилось положение Тополевского, тем охотнее вокруг его жены появлялись сомнительные советчицы и вездесущие дельцы. Нет, о разводе она не помышляла, просто поставила собственные амбиции выше тех ценностей, носителем которых был муж, пустив, таким образом, совместную жизнь под откос…
В номере по соседству сработал будильник. Андрей посмотрел на часы: до завтрака иностранцев оставалось чуть больше часа. Он размял затекшую шею и выглянул в окно. Светало. Вместе со стуком в комнату заглянул Матвеев:
– Андрей Васильевич, можно войти?
– Уже вошел, – констатировал сам факт Тополевский.